Текст книги "Карелия (СИ)"

Автор книги: Юлия Гордон-Off

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

На мою панику оттого, что такое количество информации я просто не запомню, Сосед успокоил, что у нас есть карта, где почти весь восточный берег Ладоги есть, а там разберёмся…

До захоронки с лодкой Архипа мы добрались уже в сумерках. Притопленная с брошенной на неё сверху какой-то корягой выглядела она совершенно заброшенно. Он сунул руку в воду и вытащил ржавую цепь, наклонил лодку на бок и за цепь вытащил наполовину на берег, уже на берегу раскачал и перевернул, чтобы и остальную воду вылить из лодки.

– Ты, пойми, вёсла хорошие делать сложно, а плохих у меня не оказалось, так, что дам я вам досочки, ими тоже грести можно. А лодку, глядишь и другую найду, вот и пригодятся мне вёсла, сама пойми…

С этими словами сходил к телеге и вынул откуда-то из-под сена две доски длиной больше полутора метров, толщиной больше двух и шириной сантиметров десять. Сосед обозвал их "стандартной дюймовкой". Принёс и топор, которым обращаться умеет, судя по тому, как буквально в несколько ударов по вращающейся левой рукой доске. На одном её конце появилось сужение, в котором с трудом угадалась импровизированная рукоять, у другой доски также появилась ручка. Потом сложил обе доски ручками вместе, примерился и сделал посредине зарубку на их боковых торцах. Ещё по паре ударов и в середине каждой доски появилась выемка глубиной сантиметра два-три и протяжённостью в десять. Не тратя больше времени на разговоры, он быстро перетаскал в лодку почти всё сено с телеги, и перенёс в лодку пациента. Уложил его на сено спереди от единственной в середине лодки скамейки, если не считать таковой доску у кормового транца…

– Ну, кажись всё. Я там с твоим товарищем узелок с варёной картошкой оставил, не много, но больше нету. У нас обычно второй на корме сидел, но я решил, что твоего второго лучше вперёд положить. Конечно, нос чуть притопит, но за это сможешь кормой причаливать, а это и садится и отталкиваться гораздо легче, если в одного управляться. Цвет для твоего дела не очень удачный, видать далеко, сам понимаю, но уж какой есть, может чего придумаешь, мне про то лучше и не знать. Лодку эту никто не хватится, и искать специально не станут… Поеду я… И так в темноте возвращаться… Добраться вам!.. Удачи, в общем… – По интонациям, хоть в сумерках лицо было видно уже не очень хорошо, я поняла, что Архип сейчас уже очень жалеет о своём решении…

– Спасибо тебе! Архип! Я всё помню, будет возможность, как смогу отблагодарю. Про твои слова о помощи, ты не шутил и не передумал?

– Да, что ж я шелапутный какой, словами просто так раскидываться? – Радостно встрепенулся он.

– Тогда говори свой адрес или как тебя найти… И запомни, передадут тебе, что "от Лиды, у которой кошка рыжая есть!" Запомнил? Это вместо документа будет…

– Чего тута запоминать… От Лиды, от тебя значит и у тебя кошка рыжая есть! Всё запомнил! А найти меня не трудно. В Леппясюрья со стороны станции по левой руке четвёртый дом в три окна с дороги будет, там петушок на коньке приметный…

Я пожала ему руку, вроде как я тут сейчас лицо официальное, Советскую власть представляю. Он развернул повозку на хорошо знакомой поляне и скрылся, словно растаял, в сгущающихся сумерках, а я осталась в метаниях, что делать, куда грести и вообще, стоит ли это делать в ночь не осмотревшись толком?… В этих размышлениях решила посоветоваться с Соседом.

– Я думаю, что стоит пока совсем не стемнело отсюда немного отойти в сторону или хотя бы по протоке до озера дойти, уж слишком мы рядом с дорогой, а место открытое. Километр, не больше, мы как на ладони будем… Да и Архипа в конце жаба придавила…

– Кто придавил?

– Жаба! Зелёная такая и в пупырышку! Жалко ему лодку стало, ты же сама заметила. Вот как бы он не передумал и не пожалел… Потому и говорю, что отойти нужно!

И вот в нарастающей темноте по заросшей протоке я пробираюсь к озеру. На открытую воду вывалилась неожиданно, только вроде мои доски-вёсла шкрябали по зарослям тростника и вот совершенно чистая вода… Только Сосед высунулся с мыслью о том, что в протоке веслом как шестом толкаться удобнее… Берег темнеет позади, развернулась влево и поплыли вдоль этой тёмной массы. В вечерней тишине плёски разносятся очень далеко, волна невеликая плавным накатом покачивает лодку, ветра нет почти, вроде Архип говорил, что в не очень ненастную погоду, на озере вечером и утром ветер затихает почти всегда, может это как раз то, о чём была речь. Чуть впереди какая-то тёмная масса почти на пути, скоро совсем ничего не будет видно, будем причаливать…

Вроде почти весь день просидела в телеге, но устала неимоверно и если бы не решение отплыть в сторону, уже бы без сил завалилась спать. Даже есть не хочется, от тряски телеги внутри все внутренности словно отбиты и сейчас стараются прийти в себя и уж точно не желают нагрузки в виде переваривания пищи. Воды кругом море, вернее озеро с наверно самой чистой в Европе водой из числа больших озёр. А конкуренцию в этом Ладоге наверно только Онега и Байкал, если весь мир считать, составить смогут. Так, что просто зачерпнула из-за борта воды и попила на сон грядущий. Вспомнила про котелок, зачерпнула и его и пристроила на задней скамейке…

Неожиданно и резко ткнулась в берег кормой. Вылезать и правда удобно, уже стоя в воде перебрала по борту, надо было цепь от носа к себе положить, тогда бы это не потребовалось. Левый сапог чуть травит воду, но не сильно, чуть сочится по подмётке, но тоненькая струйка холодной воды совсем не доставляет удовольствия. Вот достала жутко грохочущую в тишине цепь и вытащила на треть нос лодки на пологий берег. Прошла в сторону тёмного массива, оказались кусты или скорее молодая поросль ивняка. Всё, вы как хотите, а я спать. Лейтенант счастливо пребывает в мире грёз. Хорошо, что Архип почти всю лодку сеном завалил, вот сейчас в это сено и завалюсь спать, только ноги вытянуть будет сложно…

Глава 26. 20 октября. Ковчег. На воде, первый день

Утро добрым не бывает! Разбудил меня лейтенант. В холодном стелящемся утреннем тумане все звуки словно вязнут и приобретают какое-то нереальное звучание. Но вблизи его шевеление в сене услышала сразу. Света ещё не много, но видны уже не тени предметов, а они сами.

– Лейтенант! Что случилось? Как самочувствие? – Спрашиваю шёпотом.

– Это вы? – Ой, блин! Содержательный вопрос… В ответ молчу, а как, простите отвечать? – Мне бы… Это…

– Сейчас… Придумаю, что-нибудь… – Сама судорожно соображаю, что прудить, рядом, как на земле, здесь не выйдет, так завоняем скоро… А из ёмкостей только кружка, котелок и фляжки… Кружки может оказаться мало, да и о себе стоит подумать, не каждый раз смогу причаливать ради такого дела. Выплёскиваю воду из котелка и подаю ему. – Вот вам котелок, помочь чем-нибудь?

Он долго и неловко возится, помогать ему не лезу, жду, да и спросонья вскакивать нет желания. И так эти несколько движений за котелком и обратно, словно силы вынули.

– Вроде справился уже почти… Спасибо… – Голос, вернее шёпот сиплый, но, что приятно, довольно вежливым стал.

– Вы, обратно не застёгивайтесь, лишние движения, мы здесь не на королевском приёме…

– А вообще, мы где?

– Докладываю. Мы сейчас на каком-то полуострове около деревни Ууксу. У нас есть лодка с вёслами и всего через восемьдесят километров по Ладожскому озеру мы будем у наших. Раз вы в себя пришли, то похоже, что ваш организм с ранением справляется…

– А лодка у нас откуда?

– После размышлений приняла решение выйти на контакт с местными. Шансы оцениваю примерно один к трём, что нам повезёт и нас довезут до озера, всё-таки местные к оккупантам сейчас очень благожелательно настроены…

– Они советские люди! Они должны!..

– Мы не на политзанятиях! Лейтенант. Нам неслыханно повезло, что встреченный возница не только согласился довезти до озера, но и отдал нам свою лодку и вообще, помог чем мог…

– И чем он кроме лодки помог?

– Вообще и лодки очень много! Где бы мы её взяли? Пришлось бы воровать, а значит, её бы стали искать. А они здесь их ещё и привязывают цепями на замки…

– Куркули…

– Нет, скорее, чтобы штормом не сорвало…

– И что планируете?

– Глобально – добраться до наших. Сегодня как рассветёт осмотреться, осмотреть лодку и уже тогда принимать решение…

– Какое решение! Я приказываю: немедленно следовать на юг!

– Про ваши приказы, ран-больной я уже говорила. И пока я не осмотрюсь, шагу не сделаю. Я хочу добраться, а не погибнуть геройски, как все парни.

– Да, я…

– Вы прежде чем приказы отдавать, разобрались бы… На юг от нас сейчас находится земля, по которой на лодке очень трудно двигаться. Нам сначала нужно из залива выбраться строго на запад, больше километра… И вы лучше молчите, а то остатки авторитета растеряете. Как самая активная и полноценная часть нашей группы, до прибытия в расположение наших войск, все решения буду принимать сама, и действовать сообразно с ними…

– Вы не имеете права…

– Вот почему так? Если сказать нечего, все сразу про права вспоминают… Имею я права! Не сомневайтесь! И даже по уставу и присяге, если вам угодно…

– Я как командир и старший по званию…

– Вы сейчас НЕ командир и НЕ старший по званию! Вы ПАЦИЕНТ, которого я лечу! А командир и старший по званию здесь я, потому, что других старших нет! Вы мне помогать в меру сил будете или так и будем правами мериться?

– Но… – Он замолчал, потом продолжил. – Но что я могу?

– Не грести вас прошу, просто понять хочу, можно на вас рассчитывать или вы будете продолжать конфронтацию…

– Помогу… Если смогу…

– Тогда немного обрисую ситуацию. Как удалось узнать у местного жителя, финны реквизировали почти все наличные крупные плавсредства у местных рыбаков и организовали патрулирование акватории вдоль берегов. При встрече с таким баркасом шансов у нас нет, только подрываться. Поэтому весь сегодняшний день планирую посвятить решению вопроса маскировки нашей лодки, цвет у неё, как у пожарного щита… А вот вечером к сумеркам хочу двинуться в путь. Как далеко получится добраться не знаю… У нас на пути крупный населённый пункт Салми с портом и всеми прочими радостями… Ночью плыть, нет компаса и островов здесь как проса насыпано. Звёзд тоже не видно… Вот такой расклад…

Лейтенант на удивление в сознании был очень долго, наверно несколько часов. Картошку оставленную Архипом мы честно поделили с пациентом, мне две, ему три, и с солью и перцем из запасов Никиты она хоть и холодная и чуть осклизлая и помятая была восхитительна. Но, уже через полчаса я осознала, как сильно была не права. Лейтенанта начало рвать. После стольких дней фактически голода съесть три крупных картофелины оказалось для его желудка слишком сильным ударом и его вывернуло и выворачивало долго и изнурительно, сначала съеденным, а потом просто слизью с желчью с водой, которую я ему давала запить горечь и прополоскать рот от вкуса рвоты. От рвотных конвульсий расшевелили рану, наверно, и раненый выключился. И едва я перевела дух, как убедилась, что неожиданности по одной не ходят. У меня пришли эти дни, но так как обошлось без предварительных ощущений, как обычно, я узнала об этом, только почувствовав мокрое в трусиках. Пришлось идти за кусты, и на холоде снимать сапоги, панталоны и трусики, подмываться ледяной водой, к счастью были запасные трусики, и в разорванную на четыре куска тряпочку, куда была картошка завёрнута, использовала для заворачивания приготовленного для повязок мха в качестве прокладки. К слову, подумала о том, что хорошо бы повязку снять и поменять, но для этого снова нужно мха приготовить, да и для себя тоже… Ещё было немного неудобно, что совершенно не получается общаться с лейтенантом, ну умеет он одними интонациями так злить, что никак не получается нормально с ним говорить. А может это из-за того, что ЭТИ дни пришли…

Сосед озвучил своё восхищённое недоумение:

– Вот это же надо, какая закваска у вашего поколения! На фоне такого стресса, я был бы полностью уверен, что у тебя цикл в клочья разлетелся, а у тебя как будто ничего не случилось…

– А что такое стресс? И ты вообще про что?

– Я про твой месячный цикл. А СТРЕСС – это потрясение, сильные психо-эмоциональные нагрузки, а тут они у тебя ещё и с физическими запредельными… У нас любая бы после такого ещё с полгода о своём нормальном ритме месячного цикла бы только мечтать могла, а у тебя, как я понимаю всё обычно и в срок?

– Мне не очень удобно с тобой об этом говорить, но ты ведь доктор… Вроде бы да, как положено по срокам… Хотя сегодня уже кажется девятнадцатое или двадцатое, а значит задержка больше недели, а у меня такого никогда не было. У меня всегда дней тридцать, последнее время всё приходилось на десятое – одиннадцатое…

– Вот я и говорю, что закваска у вас намного крепче. Я раньше про лейтенанта говорил, что по всем правилам у нас он при таком лечении без условий больницы просто обязан был давно умереть, а вот даже кушал сегодня… И как тебе в голову пришло его кормить?

– Ну, я подумала… А ты то чего молчал?

– Да. Я вроде спал…

– Это выходит, ты не тогда спишь, когда я?

– Нет… Когда ты глаза закрываешь и засыпаешь, у меня словно свет выключается… Но зато я могу тогда твою память лучше просматривать…

– Ну и как? Интересно?

– Знаешь… Правда интересно… Конечно воспоминания детские в основном, но я то вижу не то, что ты отметила, а всё, что твои глаза видели и уши слышали…

– И что нашёл…

– Ничего я особенного не нашёл, просто лучше и больше узнал о тебе, о твоих родных… Кажется некоторые семейные тайны приоткрылись…

– Это какие же?

– Знаешь, кто-то говорил, что во многих знаниях есть многие печали… Если твои старшие родственники не посчитали нужным с тобой этим делиться, то я рассказывать свои голословные предположения тем более не буду… Не факт, что мои размышления истинны, а создавать тебе трения с родными, которых ты любишь, да и они тебя, зачем?

– То есть ничего точного, только ты со скуки загадки разгадывал, которые себе сам придумал?

– Можно и так сказать…

– Тогда и, правда, не надо ничего говорить…

– Умница! Кстати, что планируешь с лодкой оранжевой делать?

– Ну, она не совсем оранжевая…

– Да, это я так… Утрирую…

– Не знаю пока. Думала, может плащ-палатки по бортам повесить…

– Думаю, не стоит. Борта закроешь, а принципиально ничего не изменишь… А как ты смотришь, на то, чтобы плавучий островок из лодки сделать? Тогда и прятаться только к берегу причалить и вроде кочка у берега в воде… А главное, не лодка и людей не видно…

– Ты думаешь, такое реально сделать?

– Но попробовать то нам точно никто не помешает…

– Ну, давай… Попробуем…

И мы попробовали… Ох… И ах… Нет, принципиально ничего сложного и страшного, но Сосед, ведь рассчитывает подсознательно на свои кондиции, а кондиции, вернее, по сравнению с ним – недокондиции моего тела превратили эту процедуру в нечто эпическое. Как я поняла, Сосед в прошлой жизни не был каким-то спортсменом или фанатичный физкультурником, просто от природы сильный, под два метра ростом и своих женщин легко одной рукой поднимал, предложив присесть попкой на свою широкую ладонь, не думаю, что любой пятьдесят с лишним килограммов на вытянутой руке поднять сможет. Но, по порядку…

Задумка не очень сложная. Едва нормально рассвело, хотя солнце ещё не показалось, а лейтенанта уже закончило рвать, и я успела постирать свои единственные запасные трусики, я пробежалась вокруг и осмотрелась. Принципиально в ближайшей зоне, метров двести с гаком никого не нашла и признаков человека в частности, то есть буду считать, что я в безопасности. А дальше имеющийся рядом ивняк, в просторечии лоза должен послужить источником и основой для будущего каркаса моей маскировки. Вытряхнула свой вещмешок. Я ведь помню, что складывала в него все найденные верёвки и верёвочки, которые обнаружились и вселили веру в успех. А вот дальше снова дело упёрлось в то, что ветки этой самой лозы, а для основы каркаса нужны довольно длинные и крепкие, надо отрезать, ножом, а не топором, хотя, с моими силами топор бы не сильно помог. Мне нужен маленький топорик, у бабушки такой был при печке приспособлен щепу для растопки делать, а вот дедушкин большой я даже не трогала, замахнуться я им смогу, а вот осмысленно и управляемо его удар направить уже не уверена. Не хватит силы, и не нужно пыхтеть и чего-то доказывать, у мужчин силы есть, а у меня нет, так мир устроен, как небо вверху, а земля внизу.

Вот и тюкаю я ножом, хоть и великолепно заточенным не смотря на то, что я им даже копала, и наверно очень хорошим. Но мне даже в руке его держать неудобно, ручка для меня раза в два больше чем нужно, и мне его плотно и надёжно пальцами не обхватить. Но, глаза боятся, пальцы от усталости разжимаются, от пота нож из ладони выскользнуть пытается, а уже почти десяток веток длиной больше двух метров я приготовила. И два метра это не до кончика самой тонкой веточки верхушки, а до толщины примерно полсантиметра, самую тонкую веточку верхушки я отрезаю, она мне не нужна. Теперь из них нужно сделать, вернее, собрать пространственную конструкцию основного каркаса, который оплету тонкими ветками обычной лозы, вроде той, из которой корзины плетут. Лучше всего бы подошёл тальник, безлиственные кусты которого словно горят багровыми оттенками своей чёрно-красной коры, такие красивые, что я всегда с удовольствием ходила с дедушкой лозу заготавливать, когда мы попадали в деревню на весенние каникулы.

Сначала была мысль сделать в форме квадрата и разместить диагональю от носа к корме лодки. Но, подумав и примерившись, я поняла, что в этом случае углы по бокам точно в воду погрузятся, и будут создавать ненужное сопротивление движению, но главнее, что неизвестно, как при этом удастся грести, вернее, это всё Сосед наверно думал и понимал. Поэтому делаю даже не прямоугольник шириной метра полтора, а скорее два квадрата, передний и задний, между которыми как раз над моей скамейкой, вроде моряки такое банкой называют, будет их соединение. А в промежутке между ними смогу грести. А ещё я планирую оставить дырку для головы, чтобы иметь возможность смотреть по сторонам. Вот такие грандиозные кораблестроительные замыслы.

Перебрала верёвки. Несколько тоненьких, вроде шнурков, всего метров десять, если в длину вытянуть. И столько же, или чуть больше пеньковой кручёной верёвки с мой большой палец в толщину. Есть ещё одна плетёная по толщине между этими верёвками, длиной метров шесть-семь. Сосед пыхтит, что это очень мало, я не спорю, потому, что не знаю. Лезем внимательно осматривать лодку.

– Не поверю, что в лодке, на которой рыбачили не найдётся что-нибудь полезное… – Бубнит Сосед.

Внимательно осматриваем борта. Матёрая доска пущенная по краю борта, изнутри через вставки усилена или продублирована тонкой досочкой, а вернее рейкой. И между ними оставлены промежутки меньше сантиметра шириной. Более тонкая рейка без просветов плотно окантовывает борт снаружи. Форштевень или как там называется брус, который, как хребет от кормы до носа посредине идёт, плавно изогнут и торчит впереди над бортом сантиметров на восемь. В него ниже борта вмуровано кольцо с цепью. В общем, обычная лодка, как я понимаю. В передней части лодки дремлет или пребывает в беспамятстве наш пациент, а я шарю руками под сеном по дну лодки и впереди под треугольной скамейкой-полочкой в самом носу…

В общем, вынимать и распутывать кусок рваной сети пришлось около получаса, но в итоге мы получили метров десять сетевого полотна с ячеёй сантиметров пять. На вопрос, как она не сгнила находясь почти постоянно в воде, Сосед ответил, что сеть, похоже, очень дорогая была когда-то, потому, что шёлковая, а шёлк гниёт плохо, но изорвалась, вот её и выкинули, считай. Тут люди ещё правильные, сети где попало не разбрасывают и водоёмы не захламляют, да и стоят сети дорого и ценятся очень высоко, тем более такие шёлковые…

Заготовленные палки ушли все, едва хватило на контур и крепление переднего квадрата. Меня восхитило, как он придумал подпорки. С каждого борта привязал по две палки комлями (потом ещё по одной с каждой стороны и на каждый квадрат привязали для усиления), по одной в нос, и по второй в корму. Потом, когда их привязали к каркасу, они словно в распор стали подпирать и удерживать нашу крышу. Оглядев намеченный контур конструкции я поняла, что палок нужно ещё очень много, и отправилась их заготавливать…

Дело пошло веселее, оказалось, что, немного затесав, у меня хватает силы сломать ветку, а дальше резать по месту слома гораздо проще и быстрее. Постепенно закончили передний квадрат, на который Сосед примерил плащ-палатку, она накрыла его почти полностью. Самую толстую верёвку Сосед распустил, вернее, сначала разрезал на куски сантиметров по сорок, а уже их распускал на четыре тонкие верёвочки, из которых толстая была сплетена. Ещё отмерил чуть больше длины лодки и отрезал от сети более приличную часть. Остаток наметил как источник верёвочек. К слову, в лодке кроме сети нашли ещё несколько заржавленных гвоздей, кусок цепи и спёкшийся в сплошной ржавый конгломерат старый навесной замок. Смысла в этих находках не нашли, и пока они лежат на берегу у лодки…

Вскоре уже проявился контур второго квадрата. Затем мы перекрыли всю площадь нашего навеса-крыши и стали переплетать тонкими лозами, которые уже можно стало не привязывать, а протягивать между палками основы, как в корзине. Зачем-то сзади оставлен открытый кусок сантиметров сорок на метр, а мы сидим плетём плоскую корзину, таких же размеров. В ответ мой вопрос, это оказался люк для посадки, и мы делаем ему крышку, а я об этом совсем не подумала. Привязали люк в верхней части, попробовали. Вроде поднимается как на петлях. Сверху закрепили обе плащ-палатки, более новую в носовой части, а истёртую сзади. В районе люка брезент пришлось резать. Резать вернее протыкать пришлось ещё в нескольких местах, чтобы лучше привязать плащ-палатки к каркасу. Внутри сразу стало темно, хоть в середине и оставили дыру сантиметров тридцать квадрат почти точно над моей лавкой для света и возможности высовывать голову для наблюдения. Сверху на плащ-палатки настелили сеть, которую тоже привязали, используя её саму, вернее торчащие отрезки её нитей и там, где протыкали брезент плащ-палаток. Под получившейся конструкцией лодки уже не видно почти, но сказать, что этим мы замаскировались я не могу, потому, что теперь по объёму лодка увеличилась раза в два или три, но оказалось, что это только часть дела…

Мы пошли по берегу и вскоре нашли поросшие мхом кочки, как оказалось, бывшие песчаные дюны на берегу. Вот этот мох аккуратно, стараясь сильно не повредить широкой полосой вместе с попавшимся брусничником стали скатывать в рулон. Как не старались, но даже без песка и земли, вес рулона получился для нас запредельным. Попробовала его тащить волоком, но ухватиться не за что, и просто отрываются куски. Незадача… И что делать не понятно. Раскатала рулон, выкроила почти в размер двух квадратов и сделала два рулончика, они получились не в два раза меньше, а раза в четыре. Оказалось, что Сосед от широты душевной с запасом заготовки начал. Такие рулики я уже спокойно по одному донесла и стала раскатывать на крыше и закреплять, чем бы вы думали? Как шпильками стала прикалывать к сети теми маленькими веточками, которые от больших палок верхушки ненужные были. Руку под мох подсовываю и веточку встречаю, под сеть направляю, потом наверх и эта часть мохового покрывала к сети прикреплена. По краям и возле люка дополнительно привязываю кончиками нитей сети шпильки-веточки. Вообще, мне такая работа очень нравится, требует аккуратности и какой-то неспешности, ничего не повредить, но закрепить, узелки маленькие на ощупь завязать. В принципе работа почти закончена, поэтому то, что напоследок Сосед выдернул пару маленьких сосенок-однолеток и малютку-ёлочку, я иначе, чем развлечением не считаю, когда он закрепил одну сосенку и ёлочку по бокам от срединного смотрового отверстия, а вторую сосенку спереди слева. Я удивилась, почему не в середине? Сосед глубокомысленно изрёк:

– Природа стратегически очень гармонична и не чужда симметрии, но в частностях их избегает категорически…

– Ты бы не выпендриваться, а говорил понятно.

– Понимаешь, если кочка будет ровная и симметричная, то это будет просто кричать о её искусственном происхождении. А так у нас перед выше, сосна торчит сбоку, словом, всё как в жизни. Японцы этот момент почти в культ возвели и умудряются делать искусственные сады даже более дикими, чем в живой природе. У них даже эстетическое течение "Ваби-Саби" было вроде в переводе "незаметная красота" или "неброская простота", то есть красота, которую можно увидеть, только остановившись и внимательно приглядевшись, вроде противопоставления американскому кичу, и вообще броской вычурности европейской культуры. Вот там один из пунктов как раз в том, что в естественном недопустима симметрия, а у цветка момент, когда он самый красивый, когда он только что отцвёл, но ещё не увял, понимаешь?

– Ну, чего ж не понять, роза завяла и когда её на помойку тащишь напоследок восхищаешься, какая же она засохшая и скрюченная красивая, чтобы не подумали, что ты хлам выкидываешь…

– Шутишь, это хорошо! Давай работать, ходячая гордость Балтийского флота! Кстати, ты ведь теперь в Ладожской флотилии служишь и мы на Ладоге и у нас есть плавсредство. А на флоте, даже на спасательном плотике должен командир, а по-флотски капитан, так, что ты теперь не просто старшина второй статьи, а капитан этого Ковчега…

Во загнул! Вы поняли?…

Для дополнительной фиксации мха и чтобы было за что сверху при нужде ухватить, от кольца в носу привязала среднюю верёвку поверх мха до кормы, привязывать сзади пришлось сбоку – справа и у верхнего люка она справа прошла, ведь в середине люк мешает. А слева положила цепь, но её даже привязывать не нужно, она сама довольно тяжёлая и лежит плотно. А её ведь нужно иметь возможность для швартовки использовать. Кусками сети привязала вёсла, а то не дай Бог уплывут. Залезла внутрь, после активной работы внутри показалось душно, но на деле будет теплее, что не может не радовать на зябком ветру с озера…

Только в этот момент осознала, что сегодня ночь спала не согреваясь об лейтенанта, хорошо на сене и сверху одеяло, земля не отнимает тепло, хоть и не промёрзла ещё. А теперь ещё и под крышей…

Для проверки высунула голову в смотровое отверстие. Чтобы высовываться придётся или привставать или что-нибудь под себя подкладывать. Вёсла, сиденье, сверху ничего не падает, всё на плащ-палатке лежит. Всё-таки у Соседа явно опыт чего-то подобного был, смеялся, что дачу сам построил и что "хирургия" переводится как "созидательное-действие-руками", словом рукастый, вон у него как ловко вышло. Лейтенант пребывает в отключке. Сосед что-то про то, что хорошо бы ещё якорь придумать, но у нас кроме цепи и привязать его не к чему, а такая глубина только у самого берега. Да и для нормального якоря камень я просто не подниму, решили, что это ненужное излишество…

Солнце уже к горизонту склонилось, сейчас наверну тушёнки, только бы не свиная, как в первой банке здесь попалась, но там хоть жир в кашу ушёл, а теперь и каши нет. И когда костёр развести сможем, тоже не знаю. Да и варить не в чем, котелок у нас теперь особое назначение приобрёл…

– "Осназ" – фигли! – Хихикает Сосед, а мне стыдно, вот как так можно неприличные вещи смаковать и вслух говорить?

Поела говяжьей тушёнки, съела только половину, как Сосед посоветовал. Неизвестно, сколько нам ещё добираться, на наших трёх банках. Совет, есть по половине банки в день, так почти на неделю растянуть можно. Из еды у нас только чай и соль, кроме консервов. Шансов где-то взять еду по всем прикидкам нет, и не предвидится. Про лейтенанта, Сосед категоричен, тушёнку ему нельзя, а ничего другого нет, так, что не брать в голову и кормить главное наше двигающее тело, то есть меня… На вопрос, что он рассчитывает, что мы целую неделю добираться будем, ведь всего восемьдесят километров, Архип вон за день обещал догрести? Ответ расстроил, но и вернул в реальность, что он думает, что неделя это очень оптимистичный прогноз. За день больше десяти километров отмахивать при том, что плыть можно только в сумерках, и ещё повторять все изгибы береговой черты, чтобы в темноте берег не потерять, это весьма оптимистично. А ещё нужно не забывать про погоду, ведь осень и осенние шторма на Ладоге никто не отменял, а в шторм у нас выбор только на берегу сидеть и ждать… В наших условиях никакого кавалерийского наскока, только максимальная осторожность, выжидание и выверенные аккуратные действия…

Сижу, с Соседом смотрю карту.

– И чего они гады её чёрно-белую делают? От Ууксы мы не далеко уехали, протока не обозначена, но похоже, что мы вот в этом заливчике… – Бормочет сосед. – Карта финская, значит веры ей больше, чем нашей, наши картографы известные шутники, рисовать что им фантазия подскажет… Карта похоже двухкилометровка… Этот полуостров и на нём зачем-то дорога проложена, но никаких поселений, только вон две избы отдельные указаны… Но дорога. А значит, к этим избам лучше не подходить… Мета! Где юг, нам ведь Архип вчера показал?

– Вон в той стороне не задумываясь машу рукой…

– Это хорошо, значит направление мы чувствовать можем… Нам задача до ночи вот сюда добраться, это километров пять наверно…

– Но это же мало…

– Нам бы их проплыть…

Я полна энтузиазма и уверенности. На Белом озере с дедушкой на лодке много раз гребла, и всегда очень гордилась, что делать это умею, а не как Верочка, которая двумя руками весло держит, и оно у неё то воду только цепляет и всех обрызгивает, то тонет и она его достать еле может, какой уж тут гребок… Я уселась, грести приноровилась быстро, не спешу и не дёргаю, стараюсь как дедушка учил не руками, а спиной в гребок вкладываться. Лодка идёт хорошо и ровно, тяжёлая конечно, но чего уж. Вот вроде и выход из бухты в озеро, теперь вдоль берега налево поворачиваем… А с озера накат то какой и теперь он получается спереди и справа, лодку раскачивает, нужно приноровиться к ритму волн иначе нормального гребка не получится… Скорость которую лодка набрала в заливчике, сразу упала… До темноты умоталась и едва догребла не до следующей бухты, а только до поворота в неё. Кое как уже в темноте нашла просвет в тростнике и втиснула в него наш плавучий сарай-ковчег, как это Сосед назвал… Спать завалилась не успев даже это толком осознать, словно мне тапкой по голове легендарный матрос Кемарчук стукнул… Это баталер Митрич как-то в один из первых дней меня морскими байками развлекал, что есть на флоте и даже в каждом экипаже невидимый матрос по фамилии Кемарчук. И особенно в "собачью вахту" любит он подкрасться сзади к рулевому или кому другому, кто вахту стоит, своим волшебным тапком шлёп по затылку и ты уже спишь… И как только командование не борется, а матрос Кемарчук всё одно каждую ночь на свою охоту выходит…