Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Юлия Гордон-Off

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава 33

Уриу не стал долго тянуть, первый залп грянул уже через пару минут. Сигнальщики в ответ подняли красный боевой сигнал и с белым флагом под мышкой ссыпались из гнезда. Крейсер двинулся вперёд, набирая ход, словно застоялся. Водяные столбы встали слева в полукабельтове, на таких расстояниях бОльшего угловыми отклонениями не получить, но и это неплохо. Снова разрывы легли с перелётом, видимо зеркальная плоскость как-то искажает и работу дальномеров. Как мы приказали, наши ждут второго залпа, чтобы уже после него ответить. В бинокль видно замечательно, «Асама» под боевым флагом величественно тронулся с места, он в боковой проекции, поэтому видно прекрасно. «Такачихо» ещё стоит, а вот из-за неё уже высунулся в движении «Ниитака» или «Нанива». По идее, самый новый из кораблей именно «Ниитака», его в строй вроде приняли буквально на днях, но взять его у нас не получится, только топить, хотя досадно, что так получилось, был бы совсем новенький корабль. Ну, да ладно, не отвлекаться! Клёпа показывает, что двинулась как раз «Ниитака», то есть, как и предполагалось, они на две пары разделились. А мы уже набрали ход, вот прилетел второй залп «Асамы», бортом у него выходит в залпе четыре восьмидюймовки и семь шестидюймовок, если бы попал, тогда уже мы бы точно «попали», это было бы из серии распылил на атомы. А хорош чертяка, надо бы такой нашим притащить…

– Командир! До головного пятнадцать кабельтовых!

– Хорошо! Как будет восемь, резко влево на три с половиной румба, а после выхода торпед сразу обратно на курс, так и держать по северной оконечности Йодольми!

Наконец начали стрелять наши баковые пушки, и началась моя работа, вот два снаряда в стволы передней башни "Асамы", с разницей в полсекунды… И тут произошло… Нет ПРОИЗОШЛО! Если бы не моё ускоренное восприятие, то я бы не рассмотрела, как сначала вырвавшимся из под крыши башни огненным языком её вскрыло как консервную банку, и тут же вверх на столбе слепящего пламени взрыва полетела вся башня переворачиваясь на лету. За разгильдяйкой Клёпой не уследила, она снизилась метров до двухсот, и как раз пролетала почти над "Асамой", поэтому её глазами видела, как в замедленном кино, будто в неё летит эта башня. Представляете, штуковина метров шесть в диаметре с двумя торчащими стволами летит прямо на вас? К счастью она не только летела чуть в сторону, ещё и не долетела сотню метров, а вот взрывной волной Клёпу приложило со всей дури, что она потеряла ориентировку и выровняла падение только метрах в тридцати над водой. И тут я заржала, слава Богу, все смотрели, как во взрыве "Асама" разлетается на куски, так, что мой гогот списали на нервную реакцию от вида взрыва одного из лучших японских броненосных крейсеров. На самом деле я ржала услышав желание Клёпы, которая возмущённо сейчас набирала высоту, чтобы накакать на противного обидчика. Знал бы адмирал Уриу, что его сейчас ещё и обгадят сверху, наверно сдался бы без боя. С трудом удалось убедить Клёпу подняться повыше, уж очень ей хотелось провести точное калометание, а я её ещё и близко не подпускаю, но уговорила, к счастью.

"Асама" взорвался так, что взрывная волна тряхнула даже нас почти в километре от неё, представляю, что сейчас чувствуют японцы. Но они не стали долго горевать, а открыли огонь из всех орудий, пусть не таких могучих, как у "Асамы", но только у "Нанивы" с "Такачихо" десять шестидюймовок в бортовом залпе, не считая мелочи. "Ниитака" пересекла наш курс и легла в циркуляцию. Блин, еле-еле успела сообразить дать команду по телефону Кнюпферу перевести аппарат на левый борт, одной "Ниитаке" и нашей ютовой торпеды хватит. Если получится, нам лучше прижиматься к "Ниитаке" о чём сказали Васильеву, который периодически давал команды на перекладку руля. Вот так приплясывая в маневрах, мы сближались с тремя оставшимися кораблями. Это рассказывать долго, на самом деле с момента, как мы тронулись с места до взрыва "Асамы" прошло едва три минуты. А сейчас мы сблизились уже до восьми кабельтовых с "Ниитакой", которая от нас впереди и справа по курсу и она стреляет по второму зеркалу вправо от нас, а "Нанива" и "Такачихо" лупят бортами слева от нас. Не знаю, как они воспринимают две зеркальные плоскости, но мне совершенно не до академических изысканий. На мелких калибрах у них стоят похоже сплошные дегенераты и эти снаряды летят в нас чаще всего, хотя ещё больше их летит вообще, куда попало.

Мы закладываем левый поворот почти на семь румбов, чем выводим на цель ютовый аппарат правого борта, даём команду на пуск, Миллер что-то возражает, но после грозного рыка слышим доклад, что торпеда вышла, даём отмашку штурману и ложимся на прежний курс. Мы не лезем в его дела, нам некогда следить за положением корабля, а как раз именно он следит, чтобы здесь среди сплошных мелей мы не выскочили случайно на камни. Торпеда шустрит наперерез "Ниитаки", а она словно по заказу ещё и увалилась от нас подставляя борт, хотя может просто захотели задействовать ещё одно орудие в залпе. Мы тоже начинаем уходить правее, потому, что слишком высока скорость нашего сближения, а планов таранить Уриу у нас вроде бы не было. Расстояние до "Ниитаки" четыре кабельтова, до парочки "Нанива"-"Такачихо" семь-восемь, даём команду, закладываем правый поворот и отстреливаемся обоими аппаратами на левый борт. А до "Ниитаки" первой торпеде осталось всего метров сто пятьдесят, я её отлично вижу с высоты, тем более, что Клёпе наблюдать за движущимся в воде объектом самой интересно. У "Нанивы" и "Такачихо" ведут огонь уже только три пушки главного калибра из бывших десяти. Это почти случайная находка, ведь пытаться воткнуть снаряд сто двадцать миллиметров в дырку для ста пятидесяти двух это особая форма мазохизма, но когда первый снаряд скользнул по стволу и канул в отверстии маски орудия, я и стала наводить в маску. Буквально двух попаданий хватает для того, чтобы орудие вышло из строя. Не знаю, что именно там происходит, но не похоже, что наши снаряды проникают внутрь или просто не происходит детонации, хотя два каземата взорвались, может просто контузит канониров или заклинивает механизм наводки, по крайней мере не стреляют.

Угол встречи торпеды с бортом "Ниитаки" всего градусов тридцать, но разве это ей поможет, когда я помню, как инициировать заряд, вот она словно поднырнула под корпус, и под ним рвануло. Вообще, шестьдесят четыре килограмма усиленного пироксилинового заряда для такой малышки, как "Ниитака" это намного больше, чем требуется. Подпрыгнувший корпус корабля, кажется, разломился в воздухе, на плаву остатки новенького японского бронепалубного крейсера продержались меньше минуты, а мы снова приняли влево, до подхода наших торпед осталось совсем чуть-чуть, а стреляют с обоих оставшихся кораблей только одна шестидюймовка "Нанивы" и мелочь в сорок миллиметров. Хотя именно снаряд этой мелочи небрежно отклонила, и он попал в гнездо сигнальщиков и осыпал мелкими осколками полубак…

Вот первая торпеда достигла цели, и пламя пироксилинового взрыва взметнулось под бортом японского флагмана, вместе с взрывом выметнулось облако чёрной угольной пыли, но корабль не разломился, хотя это не изменило результат, для трёх с половиной тысяч тонн водоизмещения заряд нашей торпеды – это очень много, и буквально сразу крейсер стал заваливаться на подбитый борт…

А вот добежала и третья торпеда, от взрыва которой "Такачихо" не стал выпендриваться и разломился, разбросав корму и нос в стороны на полсотни метров, похоже там ещё и арсенал сдетонировал, но совсем не так красиво, как на "Асаме"…

Два миноносца, которые стояли под берегом и шли прикрытые крейсерами, сейчас метнулись в разные стороны, что их не спасло, и несколько снарядов наших комендоров оставили от одного плавающий вертикально нос, другой просто разлетелся на куски, наверно в торпеду угодили. С момента первого выстрела покойной "Асамы" прошло меньше десяти минут.

– Сергей Николаевич! Срочно доклад по раненым! Евгений Васильевич! Курс к порту. Ход полный! Утопающих будем собирать позже и не мы, нам нужно использовать шоковый эффект! Тремлера сюда срочно!

Быстро объясняем артиллеристам, что от них требуется положить по одной болванке между мачтами "Акаси" и "Чиоды", причём в "Акаси" придётся стрелять в просвет между "Тэлботом" и "Эльбой", а сразу после этого как только появится возможность пусть разносят миноносцы, они нам не нужны, это крейсера нам нужны целыми. Мы подойдём к стационерам, так, что до миноносцев останется кабельтовых двенадцать. Взбудораженные, ещё не остывшие после боя артиллеристы со смешками готовили две болванки и осколочно-фугасные для миноносцев.

Мы вернулись в боевую рубку, где велели Васильеву после отстрела болванок обходить "Эльбу" справа, чтобы навести орудия на японские крейсера и иметь возможность видеть все миноносцы. Он схватил бинокль и побежал на крыло мостика, прикинуть, как ему лучше выполнить приказ. Вернулся Сергей Николаевич с докладом, что с лёгкими ранениями обратились пять человек, в лазарете только двое из бывших пациентов, доктор и Отец Пафнутий пьют чай.

– Ну, что, Сергей Николаевич! Начинаем следующий акт? Как думаете, сдадутся?

– Ох! Николай Оттович! Не знаю. Вроде должны понять, но кто их японские мозги знает?

– А если мы у них на глазах сейчас показательно расстреляем миноносцы, а потом поднимем сигнал "предлагаю сдаться!", как думаете? Ещё хочу подойти, чтобы нас никто из нейтралов не загораживал, и этим на мозги им давануть! Они же не могли не видеть, что тут всё взрывалось, а потом появляемся мы без видимых повреждений!

– Ну, что тут скажешь, будем делать, может и выгорит…

– Значит, так тому и быть!

Восемь миль до рейда мы пролетели за двадцать минут, в середине мы приказали сбросить ход, зачем союзничков смущать без меры. Когда наша болванка просвистела между итальянцем и англичанином, британец истерично засемафорил, на итальянце к выстрелу отнеслись философски, а вот на Чиоде флаг пополз вниз, на что мы ещё даже не надеялись. Мы довернули вправо и встали напротив спустившей флаг "Чиоды" и наши артиллеристы стали показательно расстреливать японские миноносцы. Когда взорвался четвёртый, два оставшихся спустили флаг, ещё через минуту пополз вниз флаг и на "Акаси". В порту в нашу сторону не прозвучало ни одного выстрела, видимо слишком сильно ударил по мозгам такой быстрый неожиданный финал.

– Передать японцам: "Сесть в шлюпки и покинуть корабли! Далеко не отходить! В случае любых сюрпризов оставленных на борту экипажи будут уничтожены! Миноносцы будут уничтожены через пятнадцать минут!". На стационеры передать: "Командирам стационеров, капитанам Рудневу и Беляеву немедленно прибыть на крейсер "Паскаль"! Воздержаться от любых непродуманных жестов и действий!" Боцману! Паровой катер на воду, командиром катера прапорщик Клопов! Исполнять! Ну, что, Сергей Николаевич! Прокатимся, побеседуем с Рудневым и союзничками?!

– Николай Оттович! Мы же не можем вместе покидать борт.

– А Вы, Сергей Николаевич, временно уже не старший помощник "Новика", а командир бывшего японского крейсера "Чиода". Евгений Васильевич! Внесите это в вахтенный журнал! А ещё то, что временно Вы назначаетесь исполнять обязанности старшего офицера.

– Господин капитан! Но по старшинству ведь барон Тремлер или Левицкий должны быть!

– А я самодур и моё слово главнее! Евгений Васильевич! Не напрягайтесь, это только до прихода в Артур! Так, что пишите и не волнуйтесь! А Тремлера возможно придётся на "Акаси" отправить, если не договоримся с нашими… Да! И пошлите шлюпку, командиром назначить лейтенанта Левицкого, пусть пройдёт к "Акаси" и "Чиоде" и известит бывших капитанов, что им даётся сорок минут покинуть свои корабли. И что первыми на борт поднимутся представители команд нейтральных кораблей – стационеров, и если что-нибудь будет испорчено или ещё какая пакость, то экипажи будут расстреляны прямо в шлюпках. До приёма корабля, экипажам находится в шлюпках не отходя от корабля дальше одного кабельтова, любого, кто попробует уйти будем топить без предупреждения. Всё! Мы с лейтенантом Артеньевым на катере идём на "Паскаль" общаться с господами европейцами. Да! И если что-нибудь пойдёт не так, Евгений Васильевич! Топите всех и сносите здесь всё к Етишкиной матери!

Когда мы подходили к французскому стационеру с борта "Новика" раздалось три выстрела, потом ещё два. А вдали один за другим взорвались два японских миноносца. На палубе "Паскаля" было не протолкнуться, но перед нами расступались, образуя проход, в конце которого стоял с миной радушия на напряжённом лице, надо полагать, командир крейсера. Рядом с ним, судя по другой форме стояли два капитана других стационеров. Француз на правах гостеприимного хозяина представился и начал представлять нам остальных, это действительно оказались командиры "Эльбы" и "Виксбурга", командира "Тэлбота" не было, понятно, что англичанин какие-то пакости готовит, а может заело, что для встречи мы назначили не его "Тэлбот", формально старший на рейде. Рядом мы увидели Руднева и Беляева, они вроде кинулись с рукопожатиями, но наш надменный кивок их затормозил. Мы вообще постарались сделать лицо робота Вертера, в смысле каменное и подбородок выше уровня горизонта.

– Что ж! Раз все, кто желает собрались, то довожу до вашего сведения, что сегодня днём корейский порт "Чемульпо" будет блокирован затопленными кораблями, если до этого вы не покинете его, то покинуть его вам будет очень сложно. Вопрос не обсуждается, так как это порт, где производится высадка солдат страны, объявившей моей стране войну, а значит, моя задача эту высадку и функционирование порта прекратить любыми доступными средствами. Контрольный срок пятнадцать ноль-ноль. Прошу так же принять благодарность за приём на борту матросов и офицеров с русских стационеров. Если вы поможете им переправиться на взятые трофеями японские крейсера, то наша благодарность станет воистину безграничной. Господин капитан! – Обратились мы к командиру "Паскаля". – Не откажете ли вы в маленькой любезности, минут на двадцать предоставить помещение, где мы могли бы побеседовать с офицерами русских кораблей?

– Если вас устроит кают-компания… Но мне хотелось бы знать, на каком основании вы приказываете нам покинуть порт?

– Помилуйте! Разве я вам что-либо приказывал?

– Но, вы же не будете отрицать, что сами сказали покинуть порт до пятнадцати ноль-ноль?

– Не буду. Только я вам ничего не приказывал! Я просто поставил вас в известность, что порт будет заблокирован, а покинете вы его или нет, это ваше личное дело. Я бы на вашем месте покинул…

– Но позвольте! Как вы можете блокировать нейтральный порт?

– Не более часа назад у вас на глазах была потоплена почти вся японская эскадра, вчера приняли бой два русских корабля, третий день в порту высаживаются войска третьей страны, и вы называете этот порт нейтральным?! У меня возникают сомнения, одинаково ли мы понимаем смысл этого слова. Господин капитан! У меня очень мало времени, вы вправе делать всё, что Вы считаете нужным. О своих действиях я вас известил, а свои слова, я думаю, вы успели убедиться, я стараюсь выполнять. Да! Если вам не трудно, пошлите катер пособирать японских моряков на месте боя, думаю, что с "Нанивы" могло спастись несколько десятков, с остальных единицы, слишком сильные были взрывы! Честь имею!

В кают-компанию набилось с полсотни офицеров. Артеньев молчаливой тенью следовал за нами.

– Здравствуйте! Господа! Хочу предложить вам с вашими матросами на взятых мной японских крейсерах "Чиода" и "Акаси" проследовать в порт Артур. "Чиода" чуть больше, поэтому предполагаю туда проследовать варяговцам, на "Акаси" соответственно экипажам "Корейца" и "Сунгари", но варяговцев туда придется тоже взять.

– Позвольте! – чуть не давая петуха, влез Руднев, которого мы так и не удостоили ни граммом внимания. – На каком основании Вы здесь распоряжаетесь? И тем более в присутствие старшего по званию…

– Не позволю! Вы собственно кто?

– Как это? Николай Оттович! Я командир крейсера "Варяг" капитан первого ранга Руднев! Вы же меня знаете.

– Командира крейсера первого ранга российского императорского флота "Варяг", я действительно когда-то знал. А вот кто вы такой не знаю…

– Вы шутите господа!

– Нет! Всеволод Фёдорович! Я не шучу! И действительно не вижу перед собой командира крейсера. Если вы командир, то где ваш крейсер? Я – командир и мой "Новик" стоит неподалёку. А вы свой корабль утопили! Для этого вам Отечество вручило его? Для этого на него были потрачены миллионы, на которые можно накормить тысячи голодных? Для этого вас и всю команду одевали, кормили, обували, платили жалование, чтобы вы, когда пришло время отдавать долги бездарно утопили вверенное вам оружие? Для того русские женщины рожали сыновей и доверили вам, чтобы вы их повели на убой как баранов, вместо того, чтобы научить их и повести их воевать и побеждать врага?

– Но позвольте!…

– Не позволю! Вспомните памятник Казарскому, может видели, на нём написано: "Потомкам в пример", потому, что маленький "Меркурий" сражался, а не топился. А ведь мы как раз те самые потомки, которым завещано брать пример! Вы высунулись, постреляли и трусливо убежали, вины команды мало, они просто выполняли ваши приказы. А вот, что вы сделали, чтобы японцам хотя бы не достался почти новый крейсер? Тут глубины – курице утопиться сложно, японцам нужно пару недель и они ваш бывший крейсер поднимут, ещё через месяц отремонтируют, и он будет стрелять в русские корабли! В чём смысл? Или вы специально такое продумали? Что мешало хотя бы взорвать его в дребезги? Даже этого вы не сделали!

– Ну, конечно! Мы расстреляли японцев, а вы на готовое пришли и их утопили! – крикнул кто-то сзади

– Мой старший артиллерист и сопровождавшие его матросы имели мой специальный приказ внимательно осмотреть японские корабли на предмет их повреждений, так вот ни на одном корабле они не увидели никаких повреждений или следов недавнего ремонта. Что меня очень удивило, но они божились в своих словах, повода им не верить я не вижу. Тем более, что едва мы начали отсчёт времени ультиматума, японцы дружно снялись со стоянки и вступили в бой и поначалу вели огонь все орудия главного калибра, мелочь мы не считали. Два японских корабля стоят нетронутыми, можете на них поискать повреждения, найдёте, покажете, с удовольствием посмотрю. На месте боя ещё плавают уцелевшие, их сейчас французы должны собирать, поймайте и допросите, кто ж вам мешает? А по поводу добили, это вы в Артуре расскажите, там очень будут смеяться. Вся эскадра видела, как мой "Новик" один вышел навстречу эскадре Того и пустил ко дну два броненосца, один из которых флагманская "Микаса". Те, кто не желают, могут остаться у французов или сдаваться в плен, никого неволить не собираемся. Командиром "Чиоды" я назначил своего старшего офицера, прошу любить и жаловать лейтенант Артеньев Сергей Николаевич. Он же остаётся старшим здесь до ухода в Артур. Какие ещё вопросы?

– А второй крейсер кто примет? – Спросил Беляев.

– А вот на крейсер "Акаси", Григорий Павлович, я бы хотел предложить Вас, если Вы согласитесь. Решайте. Времени катастрофически мало, а дел очень много! Поспешите! Первым делом нужно проверить корабли, не оставили ли японцы какую-нибудь гадость, особенно арсеналы и снарядные погреба, чтобы не заминировали. Только после проверки можно принимать на борту весь экипаж. И как можно быстрее осваивайте управление и машины, пушки и прочее подождут, вам сейчас на них надо до дома дойти, это главное!

– А к себе вы никого взять не хотите?

– К сожалению, к себе возьму только самых тяжёлых раненых, Всеволода Фёдоровича, если он не решит остаться у французов или сдаться в плен японцам. У меня ещё есть важная задача, и лишние люди на корабле мне очень сильно помешают. Всё, господа! Время не ждёт! До моего ухода вам оставляю наш катер и шлюпку. Сейчас с японцами разберемся, и заберёте их шлюпки. Времени очень мало! Прошу не рассусоливать…

Мы вернулись на "Новик" и двинулись в порт. На входе в порт приткнулся на якоре англичанин, судя по всему уже успевший разгрузиться, но нас это не заботило, всё равно наглы вой поднимут. Вызвали капитана, вылезла пропитая рыжая морда, на наш приказ подготовиться к движению, он разразился витиеватой руганью ровно до того, как хлопнула наша сорокопятка и в борту парохода ближе к носу возникла аккуратная дырочка. Фонтан мгновенно заткнулся. А мы посоветовали ему не орать, а постараться договориться, чтобы английский крейсер забрал с собой команду, которой советую покинуть борт в кратчайшие сроки.

Дальше произошёл аналогичный разговор с американцем, французом и ещё одним англичанином, отличие было только в том, что они были в грузу, и явно опасались, что мы пожелаем досмотреть характер груза. Эти пароходы нас интересовали без команд, японцы дотащат на буксире, в крайнем случае, мы и сами можем. С японцами договориться оказалось гораздо проще, когда удалось им объяснить, что если они выполнят, всё, что от них требуется, мы их отпустим, и они вольны дальше, делать всё, что им хочется, после чего пришли к полному взаимопониманию. Они начали поднимать пары и вытягиваться на рейд, чтобы там взять на буксир стоящие четыре иностранных парохода без команд. А мы вошли в порт, где с берега в нашу сторону открыла огонь развёрнутая на причале батарея четырёх пехотных трёхдюймовок. В общем, эти хороняки сделали только один залп, после чего отстрелялись наши баковые орудия и место расположения батареи заволокло дымом от наших осколочно-фугасных, в котором не определялось признаков жизненной активности. Следующими залпами наша артиллерия стала планомерно уничтожать всё сваленное на причалах имущество и портовую инфраструктуру. В разгар этой работы со стороны города вышло строем подразделением до роты и, встав на колено, открыло залповый огонь из винтовок в нашу сторону. Им, для поспешной ретирады потребовалось всего два снаряда. Затем впечатляюще взорвался штабель ящиков, видимо снаряды, после попадания на месте штабеля взметнулось пламя взрыва, осколки и поднятая взрывом труха и пыль, кажется, долетели до нас. Два каменных причала мы торпедировали, а что делать, снарядами мы бы их могли долбить до морковкина заговения, а так два взрыва и причалов почти не осталось. Два английских парохода мы решили положить на входе во внутреннюю акваторию порта, и меньше вони от Бэйли – капитана "Тэлбота" будет.

Пока мы громыхали в порту, потом вытаскивали американца и француза японскими пароходами, к нашему борту заявился всклокоченный мистер Бейли. Едва поднявшись на борт, это недоразумение начало визжать и брызгать слюной, на что мы поинтересовались, что он выбирает: "Его сейчас выкинут за борт, чтобы охладился" или "Просто обольют из ведра с той же целью"? Только после этого он пришёл в себя и начал излагать ворох своих бесконечных претензий. Суть которых вкратце сводилась к тому, что единственный выход для нас, это немедленно извиниться перед японцами, перед всеми остальными, вернуть им корабли и лучше если после этого мы и сами сдадимся в плен, а про захват английских пароходов он даже говорить не собирается настолько это нелепо и нам ещё за это отвечать.

– Замечательно! Мистер! Сейчас, пока вы у меня на борту мы расстреляем оба английских парохода, и я заявлю, что сделал это по вашей просьбе, так как вы признали, что они перевозят военную контрабанду, что не допустимо и такие суда подлежат аресту или уничтожению! Я правильно вас понял?

– Вы сумасшедший?

– Не более, чем вы! Мне кажется, что это у вас с душевным здоровьем большие проблемы! Или вы с детства такой?

– Вы понимаете, что вы должны ответить за нанесённое оскорбление?

– Да, с удовольствием! Сейчас выходим на рейд, и там я добавлю обломков на дне! Когда мне вас ждать?

– Вы меня не так поняли, господин Эссен!

– Да, бросьте! Всё я прекрасно понял! И чтобы я не сделал, в любом случае вся ваша пресса обольёт меня дерьмом, так и какая мне разница как поступать, если результат одинаковый? А ваши пароходы привезли снабжение армии, которая воюет с моей страной, так, что согласно данной моему государю присяге я их утоплю, чтобы больше не возили. Вот и всё!

– Послушайте! Но можно же как-то договориться…

– С вами? Да никогда! Я себя уважать перестану!

– Ну, почему бы вам не отпустить эти пароходы?

– Ещё раз спрашиваю, какая мне разница, если ваши газеты всё равно будут поливать меня грязью, а правительство обвинять во всех смертных грехах? Тем более, что почти во всём мире умные люди уже давно ваши газеты читают наоборот, если в них пишут "белое", значит на самом деле чёрное или красное, но точно не белое. А вот, что вам действительно стоит сделать, это сообщить в адмиралтейство, что даже один злой русский – это очень много и не дай Бог действительно нас разозлить! И что вы побывали на палубе самого лучшего корабля в мире, который по мощи и эффективности стоит вашей эскадры, это как минимум. Как это происходит вы сегодня, надеюсь, посмотрели! Всего вам доброго и поторопите ваших соотечественников.

– Вы, что, правда, собираетесь их топить?

– Вы ещё здесь? Не заставляйте меня давать команду очистить палубу! Я же сказал и от слов своих отказываться не привык, в отличие от ваших соотечественников. Команды останутся на борту, буду топить вместе с экипажами. Они сами согласились зарабатывать деньги на войне, а на войне убивают! Так, что C' est la vie, как говорят ваши европейские соседи! Всего вам доброго! Мистер Бейли!

Передёргиваясь от плохоскрываемого негодования мистер покинул борт "Новика". Не знаю, что он пообещал своим англичанам, но они вприпрыжку покинули свои суда. Японские пароходы взяли их на буксир, вытащили их за входной створ, где после пяти снарядов ниже ватерлинии оба легли поперёк фарватера напротив острова Волмидо или Обсерватории. Конечно, при желании пароходы можно поднять и проход будет открыт, но сделать так, чтобы порт Чемульпо вообще перестал существовать, это нужно пару ядрёных боеголовок или тектоническую катастрофу. Перед нами такой задачи не стояло. Выиграли время и достаточно! Корейцам после войны ведь ещё жить здесь.

На рейде царила суета, наши осваивали "Чиоду" и "Акаси", последний уже снялся с якоря и пробовал хода. "Эльба" уже дымила в районе острова Йодольми. Среди всей чехарды время приблизилось к часу дня, а было полное ощущение, что с утреннего боя с "Асамой" прошло уже пара дней, а не часов. Клёпа уже дважды вернулась с добычей, слетала за входные острова, где отстаивались в ожидании какой-либо развязки шесть японских пароходов. Все иностранные пароходы уже куда-то усвистали. Что ж, нам даже удобнее, надо сгонять за ними "Акаси", пусть потренируются, заодно пригонят ещё пароходы, чтобы пробка вышла покрепче. Когда подошли к "Акаси", которая ушла севернее острова Роз, оказалось, что они подошли к месту гибели "Корейца", который сейчас во время начавшегося отлива торчал из под воды трубой и частью кормы. Жалко было "Корейца", симпатичные кораблики – канонерки этой серии, надо "Маньчжура" в Шанхае освободить. Чем-то мне эти двухмачтовые творения напоминали оставшуюся в Питере "Славянку". Вызвали к борту Беляева, попросили сбегать за острова, и что там японцы стоят. Первым делом он само собой поинтересовался, а что делать, если там не только японцы? Вот до чего же в нас вколотили это низкопоклонство перед Западом. Договорились, что остальные пароходы он просто "не заметит", что его устроило и даже обрадовало, очень не хотел Григорий Павлович принимать решения в пикантных ситуациях. Заодно обсудили место, где пробку делать, и узнали место, где затоплен" Варяг", как-то совершенно не было времени и желания раньше это специально уточнять. Было бы водолазное снаряжение, нырнуть, хорошенько заминировать и подорвать, чтобы смысла поднимать его не было, но чего уж теперь кулаками махать.

Кроме этого нам сообщили две удивительные новости, какая удивительнее, даже теряюсь. Первая, что на "Паскаль" доставили выловленного из воды адмирала Уриу. Вторая, что Руднев категорически отказался покидать борт французского крейсера, и хочет на нём добраться до Циндао, Вей-Ха-Вея или Чифу, откуда как-нибудь добираться в Петербург. По виду Беляева было понятно, что его это решение Руднева шокировало до глубины души, меня же не удивило ничуть, видела я в жизни сотни подобных, они хорошо выполняют положенное, весьма старательны и дисциплинированны, но этого ведь не причина назначать таких командирами боевых кораблей. То есть абсолютный идеал капитана мирного времени. Но сейчас то война на дворе! И в боевой обстановке, или даже просто экстремальной, они порой начинают творить такое, что в голове не укладывается.*

В любом случае, надо заглянуть на "Паскаль", не думаю, что они отдадут свою добычу, но вытрясти из Уриу обещание не воевать больше с Россией, мы обязаны и это в створе местных традиций, да и посмотреть любопытно. Встретим там Руднева, так встретим, его решение, и кто ему тогда ёжики, сам взрослый человек, пусть и отвечает за свои действия. Хотя где-то в глубине души было немного неудобно, что лишили русскую культуру целого пласта посвящённого воспеванию "великого подвига" "Варяга", что сделало это название нарицательным, как "Цусиму", ведь именно эти два названия угнездились в общественном сознании гораздо крепче, чем даже порт-Артур или Мукден. Вот и пусть вместо него будет "Новик", к примеру. Да и подвига особенного не видно, дурь и суета, вместо адекватных решительных действий.

А ещё нужно с "Паскаля" раненых забрать. Так, что мы сначала подошли к "Чиоде" пробующей машины на ходах. Мимо дав гудок прошла "Акаси" под самодельными, кажется из простыней, Андреевскими флагами на мачте и корме, до гюйса на носу у них видимо руки не дошли. На "Чиоде" были из запасного комплекта флагов "Новика", само собой, боцман расстарался для Сергея Николаевича. Обсудили с Артеньевым сложившуюся ситуацию. До трёх часов мы никак не успеваем всё здесь закончить. Он сообщил, что уже приготовили партию матросов с двумя офицерами, они пойдут за ранеными, которых поместили в госпиталь при местной католической миссии. Если японцы что-нибудь устроят, то придётся стрелять по городу, хотя само собой, лучше этой стрельбы избежать. Но время лучше не тянуть и отправлять всех прямо сейчас, если что, и мы поможем. Вообще даже удивляла такая малая активность высадившихся на берег японцев, ведь на берегу уже дивизия, как минимум. С "Чиоды" стали спускать шлюпки, госпиталь практически здесь в порту, так, что прикрыть их вполне реально. В арсенале японцев нашли два Максима под трёхлинейный патрон, их взяли с собой, как и двадцать винтовок арисака. Так, что в принципе матросы пойдут не голыми и смогут дать отпор, а там и наши пушки если надо своё слово скажут.