Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Юлия Гордон-Off

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Сигнальщики! Сколько было японцев?!

– Дык, девять было, шесть наши, одного "Ретвизан", ваш Вскбродь!

– А ушли двое?!

– Точно! Двое ушли…

– Лево на борт! А чёрт! Правая машина полный, вперёд, левая назад! И Быстрее смотреть наших, скоро придётся прожектора тушить!

– Человек за бортом! Лево сорок по корме, полкабельтова! Человек за бортом!

– Шлюпку на воду, спасти утопающего! И посмотрите там рядом! – тут я почувствовала справа впереди живых – Гаси прожектора, баковые приготовиться! По команде огонь по очереди!

На палубу упала тьма, до врага осталось меньше километра, он шёл забирая севернее, видимо на фоне пожара на "Аскольде" и зажженных прожекторов уже на четырёх кораблях эскадры нас он из виду потерял или надеялся незаметно проскочить… В общем, все три баковые отстрелялись, второй выстрел даже подправлять не пришлось, удачно снаряд сам пошёл, и похоже опять попали в торпеду, потому, что на палубе японца вспух огненный шар, и скоро в отсветах гаснущего огня было видно, что обломки исчезают в воде, которая и заливает огонь.

– Всё! Это был десятый! Включить прожектора! – Шлюпка уже вертелась там, где нашла первого на воде, скоро пошла к борту, оказалось, что подняли одного мёртвого, а одного живого сразу утащили в лазарет. Волков доложил, что от удара погнуло трубу с цепью привода руля, управлять можно из кормового рулевого отсека или из баллерной, перо руля свободно и слушается. Пётр Карлович доложил, что снаряд попал в основание левого ютового орудия, выбил его из креплений и оно улетело за борт, точно трое погибших, четверо раненых, у одного плюс переохлаждение. Зацепило кормовой мостик, где пострадал Артеньев, похоже перелом рёбер. Не могут найти палубного матроса Лошкарёва, нельзя исключить, что его снесло орудием. Осколками японских снарядов никто не ранен, хотя попадания в борт и надстройки имеются. Имеют повреждения потолок нашего салона и спальни, вентиляционные трубы кормового котельного отделения. Машины с постаментов не сместились, повреждено левое крыло кормового мостика, шлюпбалки спасательного вельбота и левого парового катера, снесено леерное ограждение, палубный настил и другие мелочи, очагов пожара нет.

Из-за задымления кормовой кочегарки и ручного управления, да и куда нам было особенно спешить, мы развернулись и неспешно пошли в порт. Николая трясло! Хотелось просто набить морду Зацаренному. И правильно его сигнальщик матом крыл! Хотя, надо будет неудовольствие высказать, уточнить, кто это там развлекался, надо к раненым сходить, как там Артеньев? Перемазавшийся от лазанья в трюме Волков уже на мостике и принял управление. Местами слышался нервный смех, экипаж отходил от первого боя, хотя, если считать стычку с пиратами, то уже второго. А семь миноносцев из десяти, не такой уж плохой счёт, а "Цесаревичу" видимо судьба, хотя "Аскольда" на "Палладу" с "Ретвизаном" разменяли. Надо ещё разобраться с их повреждениями, в прошлый раз все затопились на мелководье, с которого их потом долго и тяжело снимали.

У Артеньева клокотало в груди и отхаркивалась алая кровь, пришлось его срочно лечить. Пока Георгий Самуилович докладывал, я подлечила ещё троих раненых, у одного со сломанной рукой только активировала регенерацию кости в лубке удачно легли, надо сказать, чтобы не трогали, дня через три уже начнут срастаться. Кстати, у Сергея Николаевича действительно три ребра сломаны, острый конец одного внутрь грудной клетки торчит, и повредил лёгкое, повязку снимать не стала, загладила острые концы, закрыла раны лёгкого вычистила гемо– и пневмоторакс****.

Из лазарета спешно в нашу каюту. Всё засыпано стёклами от потолочного светильника и лопнувшего прямо в держателях графина, слетело всё, что было на полке, перекосило броняшку в разбитом иллюминаторе отчего занавеску пузырит и треплет прорывающийся в щель ветер. Клёпа на полу с распластанными крыльями, Дуся оглядывается на нас и пытается вылизывать ей голову, крови не видно, повреждений обнаружить не смогла, похоже просто сильное сотрясение мозга и шок. Господи, я ведь сразу почувствовала, что ей плохо, но видимо встряхнуло нас изрядно и кажется, о переборку приложило, что вылетело всё из головы. Но к счастью Клёпа жива, просто сознание словно выключилось, потянулась, чуть шевельнула искорки жизни, должна очнуться. Николай сгрёб её в охапку и качает словно младенца, надо дунуть ей в нос, дунули, никакого результата, у ног сидит Дуся и всей собачьей натурой тянется помочь, только вот чем тут помочь? Её саму отсюда выгнать надо, ведь лапы о стёкла изрежет! Полное ощущение, что Клёпа просто спит, но не разбудить. И времени с ней возиться катастрофически нет. Делать нечего, завернули её в одеяло вместе с подушкой, и с нею на руках идём на палубу. В чистеньком коридоре офицерских кают какие-то лужи, битое стекло…

На юте вмятина палубы и дыра на месте левой пушки, толпится народ, в середине накрытые холстиной тела, от крайнего в шпигаты натекает ручеёк, этого выловили из воды. Нужно поднять холстину, посмотреть самим, это тоже из обязанностей командира, хоть здесь распоряжается Отец Пафнутий. Так мерзко себя давно не чувствовала! У одного никаких видимых повреждений, у второго похоже снесло часть головы, всё залеплено кровью, у третьего вывернута под невозможным углом шея и нога. Если бы я не отвлеклась и контролировала заднюю полусферу, то смогла бы обнаружить этот снаряд и отвести его, так, что эти убитые на моей совести, такая добротная оплеуха, ишь магиня, а против человеческой глупости даже Боги бессильны. Но должна была учесть и такую дурацкую вероятность, ведь послала сигналить Артеньева, так чего ж расслабилась? Матросы гудят про "Победу", и это тоже надо прояснить:

– Так! А кто видел, что стреляли с "Победы"?! И где тут снаряд?

– Дык вот туточки, Ваш Вскбродь! – матросы расступаются, в отверстии шлюпбалки, словно специально для него сделанном вколочен снаряд главного калибра.

– Пётр Карлович! А как вы его вытаскивать думаете, не взорвётся? – из-за спин появляется фон Кнюпфер:

– Не должно, он видимо краем ударился, и у него взрыватель от деформации выбило, так, что можно хоть кувалдой выбивать, а если бы рванул, может всю корму бы нам разворотило…

– Хорошо! Возьмите это на контроль! Кто видел, что стреляли с "Победы"? – выступает какой-то помятый Феофан.

– Ваш Вскбродь! Я со старшим помощником был, сначала два выстрела, потом ещё раз пять стрельнули, рядом три раза попали и один сюда. – Вижу руки протягивает к Клёпе, передаю ему.

– Феофан! Возьми Клёпу, пристройтесь где-нибудь и Дусю уводи, Похоже её контузило сильно, пусть отлежится, у меня в каюте везде стёкла и дует, подумай!

– Сделаю! Ваш Вскбродь!

– Отец Пафнутий! Вы что скажете?

– Да, что тут скажешь? Сейчас обмоем, ночь отпевать буду, на берегу нужно гробы заказывать, в Артуре и похороним…

– А с "Победой" что думаете?! – У Николая уже возникла мысль, и она мне понравилась, но нужно было сейчас сбить волну негодования команды и, судя по последовавшей перед ответом паузе, батюшка это понял.

– А что с дураками сделаешь? Бог накажет!

– Согласен! Сейчас встанем к причалу, там места много. Утром на причале построение и прощание с погибшими. Берите, кого надо в помощь. Георгий Самуилович напишет заключение, тоже подпишете, мне к рапОрту надо приложить. Господ офицеров прибыть в кают-компанию, я пока в ней обоснуюсь, пока мою каюту в порядок не приведут. Всё больше вас не отвлекаю!

В кают-компании начали ставить задачи. Очень не хватало Сергея Николаевича, многие вопросы так удобно свалить на него, но он сейчас спит в лазарете, ему это важнее, а нам ещё рапОрты писать нужно. Приказали всем выдать по чарке, и утром ещё одну. Петру Карловичу поручили аккуратно вытащить снаряд и ни в коем случае не выкидывать, а положить в какой-нибудь ящик, чтобы переносить было удобно, и не взорвался чего доброго. Новицкому в первую очередь оценить все повреждения, и прикинуть, что и как делать, утром мы должны вернуться в строй. Боцману навести порядок, и как придём в порт подогнать в борту один из наших паровых катеров. Кстати, забыла упомянуть, что у нас на борту осталось только две шлюпки, а оба вельбота, паровые катера и офицерский катер мы оставили на берегу. Сейчас бы мы точно остались без спасательного вельбота, там как раз пушка пролетела, да и левый катер, скорее всего, зацепило бы. А так, даже левая шлюпка не пострадала, хотя сначала был доклад, что повредило и её. Надо будет подумать и наверно возьмём на место левой шлюпки паровой катер, тем более, что надо вес потерянного орудия компенсировать. Перед тем, как распустить офицеров, поблагодарили, поздравили с победой и подняли за это по рюмочке коньяка.

Ещё час после того, как отшвартовались у причала восточного бассейна, сидели писали рапОрты. К тому времени артиллеристы доложились по расходу снарядов, двадцать семь главного калибра и семьдесят четыре сорокопяток, за семь японских миноносцев очень неплохой размен, радостно гыгыкнули Тремлер с Левицким. Рассказали, что Фёдор Карлович буквально за секунды перед попаданием отошёл с левого крыла кормового мостика, иначе шансов у него не было, а так теперь счастливый ходит с забинтованной шишкой на голове. А Древков переживает, что его правому борту пострелять не удалось. Вообще, да! Меньше четырёх снарядов на каждый потопленный миноносец в ночном бою – это не "не плохо", это больше чем "отлично", о чём радостным канонирам и сказали. На причале дежурили брички из госпиталя, с ними послали Машеньке записку, что у нас всё хорошо и нет повода для волнений! До утра даже удалось пару часиков прикорнуть в каюте у Артеньева, Клёпа теперь уже кажется, просто спала в кресле неподалёку, Дуся всё никак не могла прийти в себя и даже спать нам дала, только положив нам на ноги свою большую тяжёлую голову. Не помешали поспать даже стоящий на борту грохот от ударов кувалд и криков работающих…

Утренние доклады искренне порадовали, а может и правда есть утреннее волшебство, не зря ведь "утро вечера мудренее". В нашей каюте уже навели порядок, правда, один иллюминатор пока заделали наглухо, а в остальном, убрали стекло, помыли, можно жить, даже вмятину в потолке практически выпрямили, выжав распорами и винтовыми домкратами. То есть долбили кувалдами по железу за стенкой, а мы дрыхли. Меньше получаса боя, а так вымотали. Дыру на месте пушки пока закрыли листом котельного железа. Шлюпбалки отрихтовали и они полностью работоспособны. С цепью баллера тоже удалось справиться, кусок трубы заменили, и переклепали цепь, рулевые крутили по всякому никаких претензий. Течи в корпусе не выявили, повреждённые трубы вентиляции тоже восстановили, как и смятую часть кормового мостика. Не успеют только пол настелить, но там положили куски оставшегося линолеума, получилось вполне прилично. Остальные мелочи ещё доделываются, а боцман уже местами даже покрасить успел.

Доктор доложил, что в госпиталь отправил только боцманмата Савенкова, заряжающего кормового орудия с переломом руки и переохлаждением, трое остальных раненых ехать в госпиталь наотрез отказались. Сергей Николаевича можно переводить в каюту, двое других встанут в строй в течение пары дней, старпому нужно будет поберечься ещё пару недель. Кроме этих четверых ещё двенадцать с мелкими ссадинами и ушибами могут продолжать службу, отстранён от вахты только кочегар, у которого ожог руки, схватился за горячую трубу, когда падал. С берега сообщили, что миноносцы за ночь вытащили из воды восемнадцать японских моряков и одного офицера, нашего матроса не нашли. "Аскольд" завёл пластырь и сам дошёл до недостроенного дока, там решают, как заделывать его пробоину в корме. "Цесаревич" дойти не сумел, но не из-за тяжести повреждений, а из-за осадки не может пройти фарватером, поэтому пока притоплен на мели у входа в порт, вроде будут заводить в гавань и делать кессон для ремонта.

На катере послали вахтенного офицера с нашими рапОртами в штаб, Бог ведает, где сейчас адмирал Старк, но в штабе лучше знают, как распорядиться ими. В рапОртах описали ход боя, расход боезапаса, увеличив его вдвое (не надо дразнить гусей и так слишком фантастично наш бой выглядит), описали попадание в нас снаряда с эскадренного броненосца "Победа", и что снаряд не взорвался, а застрял в конструкциях, перечислили полученные повреждения от осколков японских снарядов и от Победовского снаряда, что из повреждений уже устранено, что ещё устраняется. В конце рапОрта отметили грамотные действия всех офицеров и большинства команды, особо отметили действия рулевых, сигнальщиков и артиллеристов. Указали и потери, трое убиты, один пропал без вести, двадцать два ранены, один тяжело, отправлен в госпиталь, трое средней тяжести, остальные легко. Напоследок указали, что в связи с ранением старшего офицера покинуть борт корабля не имеем возможности. В ближайшие часы корабль будет к бою и походу готов! К рапОрту приложили рапОрт-заключение подписанные доктором Рыковым и Отцом Пафнутием. Вернувшийся вахтенный порадовал, что на один или оба японских миноносца наткнулись спешившие на шум боя наши "Расторопный" и "Бесстрашный", вступили в бой, но японцы в темноте ушли, уверяют, что несколько раз точно попали. К сожалению, на "Аскольде" и "Цесаревиче" не обошлось без убитых и раненых, их сейчас в госпитале лечат, ранен командир "Аскольда" Грамматчиков и ещё пять офицеров с обоих кораблей.

В общем, война началась, как положено, в ней сразу смешались радость побед и горечь потерь, но она только началась, а впереди ещё так много нужно сделать и, не смотря на снаряд от своих, мы вполне можем всё задуманное исполнить. На причале построили весь экипаж, обмытые и переодетые погибшие выложены на белых простынях на щите поверх сделанных или приспособленных кОзел. Отец Пафнутий начитывает молитву, как закончит, начнём мы. Как ни крути, а начали с поздравлений и благодарности за проведённый бой, что в рапОрте указали отличившимися всех. Потом пришлось сказать, что мы на войне и потери неизбежны, как бы мы не хотели иного, но нужно сделать потери как можно меньше, что мы скорбим о погибших не от руки супостата, а от своих. Потому, мы приказываем завернуть тела, поместить на паровой катер, и я доставлю их на "Победу", пусть там посмотрят, что своими руками сделали, и совесть свою спросят! Вот так мы с фон Кнюпфером и отцом Пафнутием в сопровождении одетого парадно караула поехали к броненосцу "Победа". На нашу удачу был спущен парадный трап, и не пришлось требовать его спустить, а когда мы положили на палубу нашу ношу, делать что-либо стало уже поздно. Мы с Петром Карловичем во всём этом особенно не участвовали, он только проконтролировал доставку снаряда в ящике, а инициативу взял в руки наш батюшка, которым снова восхитилась, когда матросы на палубе, поняв, что мы принесли, начали возмущаться, он выступил вперёд и задвинул такую дивную речь, что любой возразивший сразу расписывался в наличии у него хвоста и рогов. После уже мы сообщили вахтенному начальнику, что рассчитываем, что все заботы о погребении, как и заботу о семьях погибших экипаж броненосца возьмёт на себя, похороны состоятся, когда мы вернемся через пару дней, с чем откозыряли и покинули негостеприимный корабль. Естественно, что о "призовой стрельбе" "Победы" знала уже вся эскадра, хотя мы особенно об этом не кричали, но ведь ночью ратьер видели почти все и как Феофан материл косоруких идиотов с "Победы" тоже читали.

Когда мы отвалили от борта броненосца, сигнальщики как раз закричали, о подходящих японских кораблях, а вот и лёгкие крейсера, только чуть припозднились, если я правильно помню их обнаружили в восемь часов, а сейчас уже половина девятого…

*– Штатный запас торпед «Новика» по проекту две на аппарат, и так как планировалось 6 торпедных аппаратов, то и торпед было 12. Но потом от двух носовых аппаратов в Шихау отказались, так стало 4 аппарата и 12 торпед.

**– Самодвижущаяся мина Уайтхеда (Whitehead) обр. 1898 г тип "Л" производства Обуховского завода и завода Лесснера – самая совершенная из произведённых в России на 1903 год. Производство этого варианта конструкции начато в 1894 калибр 381мм, длина 5,18 м, общий вес 430 кг (64 кг влажного пироксилина), Тип "Л" дальность хода 2 кабельтова при 30 узлах, 5 кабельтовых при 25 узлах, двигатель 3 цилиндра воздушный, два толкающих винта. Имеется система удержания направления конструкции Шпаковского (разработанные изначально для «Торпедо Александровского») и заданной глубины хода. Кроме недостаточной скорости и дальности хода были проблемы со срабатыванием взрывателя и удержанием заданной глубины, которые значительно увеличивались при хранении, но при дОлжном уходе и переборке перед использованием дефекты легко выявлялись и могли быть устранены.

***– «Селёдка» одно из уничижительных наименований сабли или шашки.

****– «Гемоторакс» – излитие крови в плевральную полость, «Пневмоторакс» – свободный воздух в плевральной полости попавший либо снаружи, либо из бронхиальных просветов из-за повреждения грудной стенки или ткани лёгкого.

Глава 30

«Новик» нас встретил уже у выхода на рейд, катер, как мы решили, подняли на место, оставленной на причале левой шлюпки. В просветы серых облаков изредка выглядывало солнце, с востока нагоняло рваную волну. В течение часа уже должен появиться господин вице-адмирал Хэйхатиро Того со всем своим объединённым флотом. Уже столько раз рисовали на бумаге и прикидывали как нам наскочить на эту чудовищную по мощи кучу стреляющего железа и не просто остаться в живых, а ещё бы потопить кого-нибудь. А второй слой рассуждений, это не подставить нашу эскадру, которая если сунется, то огребёт от японцев по полной, так как выучка у японцев куда как лучше, тем более, что на приближающихся кораблях у них собраны самые лучшие по всем статьям, то есть эффективность их огня будет в несколько раз, если не на порядок эффективнее, чем у наших, а в результате устроят нам Цусиму на год раньше и приехавшему Макарову просто нечем и некем будет командовать. То есть наша сверх задача быстро наскочить, и потопить без вариантов, чтобы не оказалось подранков, которых японцы будут самоотверженно защищать, а наши не менее ретиво пытаться отбить, вот только из этой драки я поставила бы на японцев, пусть это и не патриотично звучит, тем более с такими загадочными командирами как наш Оскар Викторович Старк и не менее загадочными канонирами как на «Победе». А если мы успеем наскочить и утопить, японцы успеют смотаться, даже успев спасти своих из воды, пока их Превосходительство будет весело собирать свою броненосную линию. Другими словами, если вдруг кого подраним, то кровь из носа нужно будет атаковать снова, пока не потопим.

В идеале, хочется отстреляться по двум целям, по две торпеды, ведь у нас четыре аппарата, но сложность в том, что задние аппараты у нас могут стрелять только на разные борта. То есть для выстрела нужно суметь сблизиться, к примеру, правым бортом, повернуть баковый аппарат на правый борт и суметь успешно отстреляться, после чего совершить разворот в обратную сторону и отстреляться кормовым, чтобы потом левым ютовым аппаратом, при этом оставаясь на пистолетной дистанции под огнём всего японского флота. Тут никакое зеркальное смещение может не помочь, ведь в такой куче летящего металла даже случайного попадания двенадцатидюймового подарочка, как, к примеру, с флагманской "Микасы" нам хватит, и на развод останется. То есть, на такие сложные эволюции у нас просто нет времени, а потому остаётся только разик пальнуть, и на развороте добить кормовым аппаратом, потом удирать на всём ходу, кренясь в поворотах. Хотя на днях фон Кнюпфер подкинул мысль, и Николай ходит очень задумчивый. Смысл в том, что можно сблизиться со стороны носа, то есть вся эскадра стрелять не сможет, а мы можем его носовые орудия обезвредить, потом резко принять в сторону и, проходя бортами, дать залп из двух аппаратов. Потом проскакивая до второго в линии корабля начать отворачивать, а ютовый аппарат к тому времени успеть перезарядить, и отстреляться из него, а на циркуляции добавить кормовым, вот и получатся две цели и не нужно будет долго под обстрелом крутиться. Самое удивительное, что Пётр Карлович ничего не знает про зеркальную завесу, и про моё умение снаряды отлавливать, это он предлагает, исходя из надежды на "повезёт" и нанести максимальный ущерб врагу. То есть реально отдаёт себе отчёт, что шансов уйти у нас нет, но разменять мы себя можем на два броненосца, и такой размен имеет смысл, а там, как Бог даст. И возникает вопрос о том, что же такое подвиг или какой сложнее, в горячке боя, когда пан или пропал и хоть с голым пузом на штыки, или вот так подумав и осознавая, что шансов выжить практически нет?! Но предложение то правда очень заманчивое и действительно можно два броненосца с адмиралом Того на одном из них изничтожить, тогда даже временная потеря "Цесаревича" перестанет быть такой фатальной для нашего флота. А потом нам бы ещё сбегать в Чемульпо, там сейчас как раз Руднев мечется между стационерами, и ведь ещё мы господину фон Труппелю обещались в Циндао. Так, что нам по-хорошему этот бой нужно провести без ущерба для себя, вот же блин расклад. Хотя, чего тут такого, та же подводная лодка, которая может одним залпом три броненосца, если они подставятся на дно пустить, но даже противоминный калибр типа нашей сорокапятки с одного попадания делает её бесполезным куском железа и с ней даже миноносец может совладать. И если подводную лодку укрывает как самая надёжная броня многометровая толща воды, то у нас есть фантастическая по нынешним временам скорость, манёвр, которые не дадут комфортно в нас стрелять, да и мои магические способности со счетов сбрасывать не стоит. Так, что надо принять как одно из условий, что одного чемодана главного калибра от любого броненосца или даже броненосного крейсера нам может хватить по самую маковку, вот и не нужно нам подставляться, а лимит везения с не сработавшим взрывателем мы сегодня ночью уже исчерпали.

Пока выползаем на рейд, делаем обход по кораблю. От эйфории ночного боя не осталось следов, сейчас судя по выражению насупленных лиц гораздо больше мыслей от недавнего прощания с погибшими, но вроде волн паники ни от кого не слышу. Да! Я забыла сказать, что пока мы были на "Победе" проснулась Клёпа, и теперь сидит у нас на руке, пришлось одеть кожаную накладку, временами утыкается в шею или плечо и тихонько что-то клекочет или даже урчит. Видимо сработали, какие-то природные механизмы и после контузии она просто отключилась и, похоже, не помнит произошедшее, но на всякий случай решила немного покапризничать. Никифорович с утра принёс её нарезку филе свежей красной рыбы, причём столько, что наелись и Клёпа, и Дуся, сейчас Дуся шлёпает за нами по пятам, одну лапу она всё-таки поранила, поэтому прихрамывает, она у неё забинтована, а матросы с удовольствием затаскивают её по трапам, так-то она сама уже приспособилась, но сейчас пользуется своим раненым статусом. Вообще, удивляет отношение, матросы словно чувствуют вину перед ней и Клёпой, дескать они то люди и в этих людских разборках участвовать им предписано, а вот за что их втянули, им божьим тварям совсем не нужные? Вот и винятся исподволь, а по мне, так их человечность показывает себя, как бы грубо они не пытались спрятать сокровенное и внутреннее.

Кое-как удалось уговорить Клёпу сделать круг над кораблём. Мы на неё рассчитываем, тем более, что я считайте уже зареклась во время боя оставлять её на нашем кораблике, пусть уж лучше будет в воздухе, и с её глазами будет гораздо удобнее и точнее стрельба и контроль за расстояниями и торпедами, особенно за последними. Впрочем, и без неё в этом бою мы сможем обойтись, тут ничего особенно сложного не планируется, скорее требуется больше везения и максимум внимательности, чтобы снова не пропустить какую-нибудь пакостную плюху. В воздухе держится хорошо, вроде от контузии последствий не вижу, но пока она сидит на руке и летать не желает. Николай проникся, ночью, когда увидел распластанные по полу крылья, наконец, осознал, как он к ней уже привык и полюбил, так, что теперь даже не требуется вмешиваться, сам ласково и нежно теребит ей хохолок на затылке, гладит спинку и плечи. Феофан научил правильно гладить, ведь это не шерсть у собаки или кошки. Которые можно тормошить, как заблагорассудится, тут только по ходу перьев и лучше тыльной стороной пальцев, меньше шансов повредить укладку перьев и сами перья. Исключение можно сделать в разумных пределах для пузика, тут перья почти пуховые, а ещё они мало влияют на полёт и легко доступны для ухода Клёпиному клюву…

Вот такой процессией мы и следуем по всем отсекам и кочегаркам. Вообще. Времени у нас не так много, нам ещё нужно успеть провести инструктаж минёров, и эскадру Того хочется перехватить до того, как он войдёт с зону действия береговых батарей и нашей эскадры, очень не хочется поймать ещё один подарочек от своих, а с учётом выучки в вооружённом резерве это сделать не просто, а очень просто.

Ещё Николай задал мне как-то вопрос, а как совмещается существующий для магов запрет на убийство с тем, что я собираюсь воевать с японцами. Хоть я и не собираюсь прямо уничтожать отдельных людей. Но ведь то оружие и боеприпасы, которые я буду направлять, будут убивать, а это вроде как противоречие. Пришлось пояснить, что те, кто совершают действия или имеют агрессивные установки, считают себя выше других людей и имеющими право на их жизни, из категории людей выходят, как фашисты в моей истории или англо-саксы, так и японцы движимы идеей своей божественности и сверхценности, перед которыми все остальные люди суть – гайдзины, а это не просто иноверцы, это даже и не люди в их понимании, животные, от которых они должны просто очистить себе жизненное пространство. Вот поэтому японцы совершенно спокойно уничтожают абсолютно всё население захваченных территорий, как тараканов, которые им мешают, вот они сами себя поставили вне человеческого и людского, что не создаёт для меня никакого противоречия и конфликта. Хотя и применять все свои возможности в полной мере я всё равно не хочу, в том числе и по этой причине. Пусть такой подход выглядит как казуистический выверт привычной человеческой морали, на самом деле никакого выверта. Ситуация как с бешеной собакой, как бы я не любила собак, но бешеная собака подлежит уничтожению, просто и радикально. Не нужно устраивать из этого шоу или выискивать в этом наказание, просто она носитель опасности и от неё необходимо защищаться, так и при чём здесь тогда шоу или наказание, тем паче, что её вины в бешенстве, в общем-то, нет.

Тем временем мы вытянулись на рейд и встали справа от "Пересвета" почти на фарватере. До половины одиннадцатого, что мы назначили себе точкой отсчёта, осталось всего полчаса. Собрали всех офицеров в нашем салоне, пришёл, хоть и бледный, но достаточно бодрый Сергей Николаевич, и стали доводить диспозицию предстоящего боя. Ещё, когда мы только поднялись на борт, Евгений Васильевич радостно доложил, что буквально двадцать минут назад катер с адмиралом Старком проследовал мимо нас в сторону штаба, он его хорошо разглядел, а значит, можно не тратить время и силы на запросы и объяснения с флагманом. Собственно, мы на это и рассчитывали, ведь достаточно легко представить, что сейчас Старк будет самозабвенно телеграфировать в столицу и наместнику, чтобы показать, какой он хороший и замечательный, а значит его место сейчас не на эскадре, а у телеграфного аппарата Бодо. Словами матёрого охотника из замечательного советского фильма* "Мало убить зверя, нужно это ещё и правильно подать! А то ведь скажут…".

Вот и ладушки, Старк полностью поглощён ваянием памятника себе нерукотворного, а мы пока спокойно повоюем.

Надо было видеть лица офицеров, когда я стала объяснять, что мы сейчас в одиночку будем атаковать все броненосные силы японского флота, при этом объясняя, как именно мы будем топить два головных броненосца, словно они картонные, а не запакованы в броню, которая в самых незначительных местах больше десяти сантиметов, а одна "Микаса" имеет четыре пушки в триста пять миллиметров и четырнадцать шестидюймовых, не считая трёхдюймовой и прочей мелочёвки и почти тысячу человек на борту. В общем, мои объяснения видимо выглядели как описание героической атаки комара на корову, после которой потрясённая корова падает замертво взбрыкнув копытами. Но не давая им возразить и вступить в полемику, начала ставить конкретные задачи:

– Главному калибру, к сожалению, понесшему утрату, поэтому придётся атаковать правым бортом, что не очень удобно, но не смертельно, огонь по орудиям фронтальной проекции головного броненосца, стараться попасть в стволы, чем чёрт не шутит, может кто-нибудь сдетонирует. Вперёд у "Микасы" могут стрелять два ствола в двенадцать дюймов и четыре ствола по шесть, но стоит чуть сместиться в сторону или она сама довернёт, как присоединятся пять бортовых казематных шестидюймовых стволов. Поэтому внимательно смотреть и сразу переносить огонь на новые цели, как только откроемся для стрельбы второго, с головного баковые орудия переносят огонь на второго, головной становится делом двух ютовых орудий. Постарайтесь не особенно высовываться из-за щитов орудий, японские снаряды срабатывают даже при ударе о воду, так что со стороны японцев в нас будет лететь шквал осколков, любой из которых может стать смертельным, поэтому, подготовить на палубе у правых орудий два-три десятка бронебойных снарядов, к левой баковой пушке десяток осколочно-фугасных и десяток к носовой, это на случай, если на траверсах эскадры будут идти миноносцы или истребители, крейсеров там быть не должно, по японскому построению их место в конце броненосной линии. У орудий оставить только заряжающих, всех подносчиков под палубу. Дополнительные снаряды если понадобятся, подготовиться подавать сразу из-за дверей, по одному выбегать и заряжать, цепочки не выстраивать! Мне нужно, чтобы вы стреляли точно, а не быстро! Вдолбите это каждому! С вами закончили, можете идти ставить задачи подчинённым. Имейте ввиду, что до времени атаки меньше часа. Теперь вы, Пётр Карлович и Степан Ильич! Этот бой, прежде всего ваш, только вашими минами мы можем совладать такими большими мальчиками. Схема атаки такова… – стали рисовать им то, что долго обсуждали и прикидывали с Николаем. Конечно без упоминания зеркальной проекции. Сближаемся, практически идя точно навстречу по курсу эскадры, при этом зеркалим, чтобы наш образ был от нас справа. При сближении до пяти миль, когда Того сможет дать команду открыть огонь вместе с увеличением скорости смещаемся влево, то есть оставляя свою проекцию в зоне курсовой линии. При этом отражающая плоскость не перпендикулярна, а под небольшим углом к противнику, и теперь мы начинаем забирать левее, чтобы к моменту, когда оба наших торпедных аппарата смогут стрелять, это тридцать пять градусов от перпендикуляра, возьмите по одному матросу в помощь, его задача всё время быть на телефоне и репетовать наши приказы. Как только отстреляетесь, сразу, Пётр Карлович, перезаряжаете ютовый аппарат, сообщаете матросу на телефоне, сколько осталось времени, чтобы мы в рубке знали и прикидывали. От момента залпа до поворота и второго залпа будет примерно три минуты, успеете перезарядить один аппарат?