Текст книги "Всё, как ты захочешь (СИ)"

Автор книги: Юлия Флёри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Глава 17

И всё проходит. Жизнь не стоит на месте. Спустя месяц и мои впечатления поутихли. Спустя два я уже об этом практически не думала. Лишь иногда, оставаясь наедине с собой, могла позволить себе поплакать, сожалея об утраченном. А спустя три месяца с головой погрузилась в новые хлопоты и заботы, к которым меня обязывало положение беременной женщины, любимой жены, будущей матери. Круг интересов с каждым днём рос всё больше и больше, роль кормящей мамы хоть и прельщала, но заставляла опасаться за определённую долю свободы. Забота мужа становилась всё более навязчивой, нервная система всё более расшатанной, а желание рожать наоборот уменьшалось в геометрической прогрессии. Особенно когда третий раз подряд, полагаясь на ложные схватки, я в панике отправлялась в роддом. Там меня сразу успокаивали, сетуя на явно выраженные предвестники, даже предлагали полежать у них до ответственного момента, но такие новости радовали ещё меньше.

Очередной раз я поймала себя на мысли, что пора, второй час подряд не решаясь сдвинуться с унитаза. Потому что там схватки переживались на удивление легко и практически безболезненно. Ближе к четырём утра я поняла, что для меня уже действительно пора и, не особо переживая, а, возможно, просто смирившись с мыслью неизбежного, решила привести себя в порядок. На шум воды из ванной прибежал и Дима, который последний месяц спал особенно чутко, но сегодня упал без задних ног и сразу же уснул.

– Господи, Галя, что ты делаешь? – Устало потирая лицо, взмолился он, опёрся рукой о стену душевой кабины, смотрел на меня как великомученик.

– Решила принять душ в четыре утра. – Обворожительно улыбнулась я, пользуясь передышкой между схватками. Брызнула на мужа водой, чтобы привести в чувства и готова была его пожалеть, когда он просто сполз вниз по стенке, закрывая лицо обеими ладонями.

– Ты сам отвезёшь меня в роддом или будить Кречетова?

– Опять?

– Думаю, сегодня уже наверняка. Не зря же я с двенадцати часов не сплю. Правда?

– Что?! – С вызовом посмотрел он на меня снизу вверх, злобно прищурившись.

– Говорю ты сам или будить Егора Владимировича? – Спокойно отвечала, подставляя по струи воды мыльную спину.

– Что?! – Скривился он, медленно поднимаясь. – С двенадцати?

– Если быть точной, то с без пятнадцати двенадцати.

– Не понял? Ты… ты что тут мочалкой трёшь?! Ты понимаешь вообще…

Одним рывком он отключил смеситель и завернул меня в огромное полотенце.

– С-с-с… – Прошипела я, борясь с желанием вернуться к спасительному унитазу, но Дима слишком уж уверенно тянул меня в противоположную сторону. Не справляясь, просто схватил на руки, взглядом пытаясь отыскать хоть какую-нибудь одежду.

– Я уже всё выбрала. Там. В ванной.

Указала пальцем, тут же была уложена на кровать, соглашаясь, что такое положение тоже относительно щадящее. Но унитаз всё же лучше.

Роддом встретил нас с распростёртыми объятиями, с сонными лицами и без доктора Даниэляна. Трагедия? Да не то слово. Всё вообще шло не по плану! Порадовал только результат осмотра: полное открытие шейки. Что это, я, в принципе, понимала, а ещё точнее знала, что за этим следует самое важное и, одновременно, страшное событие. Правда, врачи сумели скрасить мне это «самое» событие своими плоскими шутками и умными рекомендациями. Что ещё запомнилось… Через минуту после родов я сказала: «Больше никогда в жизни!». Через два часа, когда всё же перевели в палату: «Я хорошо подумаю, прежде чем согласиться». А увидев мужа на руках с сыном, я улыбнулась: «Когда идём за дочкой, папаша?!».

Наверно так выглядит счастье. Наверно так парит счастливая женщина. Наверно так улыбается счастливый мужчина. А ещё прямо на языке вертится слоган: «И это моя семья». Я действительно полностью прочувствовала смысл этого слова. Семья – это забота, это уважение, это значит закрыть своей спиной любимых людей от бед, невзгод. Семья – это главное в жизни каждого человека. Момент, когда из одинокого «я», рождается могучее «мы». Когда смотришь в глаза любимого человека и понимаешь, что дороже в жизни нет и быть ничего не может.

– И всё-таки характер у него Дмитрия Алексеевича. – Уверенно заявила бабуля, когда Иван схватил прядь аккуратно подстриженных волос, желая сделать из них обыкновенную паклю. – Если на что-то решился, то уже никогда не отступится.

Вместо ответа я терпеливо спасала бабулины волосы из малюсенького кулачка.

– Ну что ты мне скажешь, партизан? Папин сын?

– Конечно папин. Всю ночь спать не даёт! – Поддакивала я, глядя на огромные глазки с искорками в них.

– Так у него наверно зубки, Галя. Пятый месяц всё-таки. Ты разбери мои подарки, там есть силиконовые игрушки, которые нужно грызть. Уверена, он быстро поймёт, что с ними делать.

– Ба, ну, ты просто открыла Америку! Конечно зубки! Дай его сюда. – Я попыталась перехватить сына, но бабуля ловко увернулась, и не скажешь, что правнука дождалась.

– Ты мне так и не сказала, – она сама побрела в гостиную, из подарочного пакета извлекла несколько цветастых игрушек, – на вот, обдай кипятком. Только не вари, сказали, что они могут подплавиться. Ты мне так и не ответила, что там с Димиными родителями. Они хоть на внука взглянуть собираются?

– Они пообщались с ним по скайпу, ба. – Нехотя ответила я и скривилась, улучив возможность, пока меня никто не видит.

– Да? Хотят, чтобы внук сказал, что бабушка и дедушка это люди из монитора компьютера? Именно это они и услышат!

– Ба, это их выбор. Лично я против везти ребёнка на другой конец света только бы порадовать тех, кто, вроде как, и без нас рад. Дима меня в этом поддерживает.

– Я заметила, что Дмитрий Алексеевич слишком часто стал тебя поддерживать! – С укором произнесла она и мило улыбнулась внуку. – Это ведёт к деградации. К его деградации в первую очередь! – Подчеркнула, игнорируя мои круглые глаза. – Ты, кстати, когда последний раз была у косметолога? Выглядишь просто ужасно.

Я закатила глаза и подняла Ваньку с пола, когда бабуля предложила ему там размяться.

– Дима сказал, что я пропорциональна, а это самое главное!

– Дима просто жалеет тебя и, между прочим, зря. Это ведёт к деградации. К твоей деградации в первую очередь. – Подчеркнула она, улыбаясь, и придержала эту улыбку, не собираясь подталкивать меня к моей деградации.

– Ну, спасибо, ба. Кто как не ты поддержит и утешит?! – Я бросила быстрый взгляд в зеркало и тут же вернулась к разговору. Бабуля милостиво сделала вид, что этого не заметила.

– Если хочешь, я могу сидеть с Иваном Дмитриевичем, пока ты ходишь на тренировки и к косметологу. Волосы давно пора постричь. Когда ты последний раз делала масляную маску? – Спросила таким тоном, будто раньше я делала их постоянно.

– Ба, я недавно родила, дай мне время передохнуть. Тем более, я всё ещё кормлю. – Привычно ныла я, делая вид, что всё это мне ни к чему, что не замечаю лишних шесть килограмм, пропорционально разложившихся по моему телу.

– Всё это отговорки. Вот когда муж найдёт тебе достойную замену…

– Тогда он перестанет быть моим мужем, ба.

– Да, но и ты перестанешь быть его женой, что, согласись, немаловажно. Такими мужчинами не разбрасываются.

– Так говоришь, словно разбрасываются такими женщинами как я.

– Нет, а что в тебе особенного? Кроме, конечно, длинных ног, голубых глаз, собачей верности и редкого имени? Я вообще удивляюсь, что он в тебе нашёл.

– Ба, что это за наезд? – Подбоченилась я, становясь напротив, бабуля же, не особо по этому поводу переживая, мило сюсюкала с любимым внучком.

– Ничего дорогая, просто я пытаюсь спасти тебя от проблемы восьмидесяти процентов русских женщин, которые считают, что если уж затащила мужика под венец, то это навечно. Ты можешь быть хоть золотой, но это вовсе не значит, что рядом с ним не начнёт крутиться платиновая. И, даже если он и не сбежит, то изменить может очень просто только по той причине, что укусить с новой булочки, глазурь с которой ещё не осыпалась…

– Я поняла ба, сегодня же запишусь.

– Куда?

– Ни куда, а где. – Вознесла я указательный палец вверх. – Везде запишусь, ба, везде. К тому же, – теперь я открыто могла смотреть на себя в зеркало, утянула в талии свободную майку, привстала на цыпочки, – к тому же вот здесь, мне бы не мешало сбросить пару сантиметров.

– Ага, а ещё здесь, вот здесь и вон там. Галя, тебе нужно кардинально заняться своей внешностью!

– Сейчас дойдёт до того, что я стану старым и страшным, и Галя просто решит, что слишком хороша для меня. – Засмеялся за моей спиной Дима так, что получилось подпрыгнуть на месте.

– Дурак! Я так скоро заикаться начну и тогда уж точно никому не пригожусь, тебе в том числе! – Зло махнула я рукой, но он увернулся. Тут же схватил меня, приподнял над полом и закружил.

– Ты у меня самая красивая. – Проговорил в губы, будто бы целуя. Бабуля только изогнула бровь.

– Ну? И где мой богатырь? Иди к папочке, Ванька.

Дима тут же закружил довольного малыша, который считает папу манной небесной и радуется даже его голосу по телефону, не то, что уж папе лично.

– Рассказывай, как ты себя вёл? – Подтёр он слюни довольного сына салфеткой. – Мама тебя не обижала, нет? А ты маму?

Ваня забавно теребил Димины щёки, словно пытаясь вывернуть их наружу и рычал. Дима рычал в ответ, изображая поверженного тигра.

– И кто это у нас такой сильный, кто это у нас такой смелый? А мама нам обед приготовила?

– Оля приготовила. Сейчас накрывает. – Подхватилась я, очередной раз радуясь новой помощнице.

– А мой богатырь уже поел? Галь, он не голодный? – Дима нахмурился на моё возмущённое фырканье. – Что? Мама опять кормила кабачком? А мама пробовала сама его приготовить? Так ведь гораздо вкуснее. – Полностью вошёл он в манеру «говорю с женой-ребёнком одновременно». – Давай-ка мы попросим Олю и она запечёт нам вкусный кабачок.

– Дим, если он не ест специальный, с чего он будет есть домашний. Ну, Дим?..

Я забрала ребёнка, пока папин галстук не искупался в курином бульоне.

– Галь, Оле не трудно, а мы попробуем. Да, Оль?

– Конечно, Дмитрий Алексеевич.

– А я тебе говорила. – Подначивала на ухо бабуля, заставляя меня улыбнуться и приревновать.

– А я тебе говорила, что он у меня самый лучший. Ба!

– Молчу, молчу…

И так всегда, когда приезжает папа, Ванька готов есть хоть кабачок, хоть брокколи, только бы папа остался доволен. Дима естественно посмотрел на меня с превосходством, я же на него, со снисхождением.

– Звонили из детской поликлиники, они опять потеряли наши анализы. – Между делом сообщил он мне, выпивая привычную порцию свежевыжатого сока вместо чашки любимого кофе.

– Дима, Опять?!

– Не смотри на меня так, это же не я их потерял. – Замахал он рукой. – К тому же, давно говорил тебе наблюдаться в нашей клинике. Там есть хорошие педиатры. Не веришь мне – позвони своему Даниэляну, он обязательно кого-нибудь посоветует.

– Я уже спрашивала. У него жена детский врач.

– Тогда вообще не вижу в чём проблема. – Развёл он руками, раздражаясь. – Звони, записывайся. Номер телефона ты знаешь. Дубликаты исследований они присылают в районную поликлинику.

– Проблема в том, что мы платно делаем то, что…

– Что бесплатно делают из рук вон плохо. Это здоровье нашего ребёнка Галя, как можно быть такой безответственной?

– Я хорошая мать!

– Даже в этом не сомневаюсь, но ребёнку будут колоть пальчик четвёртый раз. Как думаешь, Ванька обрадуется?

– Они колют не больно. Там специальные детские скарификаторы.

– Не пререкайся. Лучше иди и звони. – Дима снова подобрался к сыну, который с удовольствием рассматривал подаренные бабулей машинки и кольца для зубов. – Ну, пока, мой богатырь. Папа постарается пораньше. – Подсунул он нос, за что сразу же по этому носу и получил.

– Ещё скажи спасибо, что бабуля не металлические купила. – Поцеловала я ушибленный нос.

– Спасибо вам, Дарья Максимовна за нашу счастливую старость. – Прокричал этот дурачок на весь дом и сбежал, пока я не добавила ему ещё и по лбу.

– Позвонить… Позвонить… – Тут же напомнила себе и уже на следующее утро записалась на приём к врачу Даниэлян.

* * *

– Ну… что я могу вам сказать… абсолютно здоровый малыш. Зубки режутся. Ванька, ты показывал маме свои зубки? – Улыбнулась врач, нажимая на подбородок с ямочкой. Как раз в этот момент я подумала, что у моего отца вполне мог быть такой же, с ямочкой, потому что ни Дима, ни его отец, подобного украшения не имели. – Вот, смотрите, две белые точки. Одна больше, а другая меньше. Это и будут ваши белоснежные зубки. – Улыбалась она, не забывая отвлекать Ваньку от процесса осмотра. То там погремушкой звякнет, то в противоположной стороне.

– Это нормально? В том смысле, что одна точка больше?

– Абсолютно. Просто с правой стороны зубик может пробиться раньше. Вы хотели сдать какие-то анализы? Я правильно поняла.

– Да. Самые обычные анализы. Общий крови и мочи. В нашей поликлинике их никак не могут найти. Три раза пересдавали. И, если можно, группу, а-то мы уже такие большие, а группу крови так и не знаем. – Качала я сына на коленях, пока он пытался стащить со стола яркую погремушку.

– Группу? Обычно этот анализ делают ещё в роддоме, вы зайдите в свою поликлинику, уточните.

– Да знаю, но уже уточняла. Толи они просто забыли этот анализ сделать, толи сделали, но не вписали в карту новорождённого. Но его отсутствие это факт.

– Хорошо. Направление я выпишу. Сейчас около девяти, можете сдать кровь из пальца и на группу. Моча?

– У нас с собой. – Улыбнулась я своей прозорливости и довольная результатом отправилась в лабораторию.

– Только на группу и резус из вены. – Предупредила меня лаборант, с опаской поглядывая на малыша, и тут же позвала в подмогу лаборантку из соседнего кабинета.

Моего Ваньку скрутили по рукам и ногам, быстро набрали необходимое количество крови. Только сын, на удивление, и не пикнул, лишь с интересом посматривая на медсестёр, которые не спешили отпускать.

– Вот и всё. Результат либо через два часа, либо уже завтра.

– Спасибо, мы завтра.

Дима уже ждал у дверей.

– Ты опоздал и не увидел, как стойко держался наш боец. – Похвалилась я, старательно поправляя капюшончик осенней ветровки. Сама укуталась в широкий шарф-хомут, Диме, который злостно игнорировал головные уборы, подняла повыше воротник.

– Результат мы завтра заберём, нам не к спеху. – Пояснила, усаживаясь сама. Дима только согласно кивнул.

– Куда сейчас?

– Домой. Я хотела к бабуле, она предлагала погулять в парке, который возле её дома, но мне кажется холодно. Ветер и вот-вот пойдёт дождь.

– Ты сделаешь из него стерильное дитя. Пацану нужны и вредные микробы.

– Хочешь выгнать нас на улицу?

– Хочу, чтобы Ванька подышал. – Спокойно отвечал на мой вызов Дима, перебирая маленькие пальчики, разглядывая, который пострадал.

– Мы можем погулять и во дворе. И ветра у нас нет.

– Это только если гулять под забором, а ребёнку простор нужен.

– Какой простор, он ещё даже не ходит?!

Дима повернулся ко мне и провёл пальцем по щеке, абсолютно дезориентируя. Облизнулся, глядя на губы, но не стал проявлять чувства при водителе, только посмотрел с досадой.

– Роль сварливой жёнушки тебе не идёт. – Замети тихо, улыбаясь только глазами.

– Мы поедем домой. – Всё равно настояла я, на что Дима мог только вздохнуть.

– Отвезу тебя к Дарье Максимовне, погостишь у неё. Дома сейчас… – Он так выразительно замолчал, что у меня закрались недобрые подозрения. – В общем, на прослушку проверяют, у меня появился сливщик информации, хотелось бы быть спокойным. – Пояснил нехотя, на что я нахмурилась.

– Да, Галя. Давно. Уже больше года. – Предупредил мой следующий вопрос, чем тут же заставил поджать губы. – Только тогда объёмы были незначительные, можно было списать на совпадение, случай, удивительную проницаемость. Сейчас договоры сливаются подчистую и мне это не нравится.

– Ты кого-то подозреваешь. – Догадалась я по скорбному выражению Диминого лица.

Муж скосил взгляд в сторону водителя, затем отвернулся и посмотрел в окно, явно мучаясь в выборе, рассказать мне о своих подозрениях или…

– Пока всё на Кислого указывает. – Выдохнул Дима, ударяя кулаком по подлокотнику и сцепил зубы. С заднего сидения были отчётливо видны перекатывающиеся желваки.

– Но ведь ты сомневаешься, правильно? Он столько для тебя сделал… – Припомнила я Димины слова, только он разозлился ещё больше.

– Только это мне и мешает поехать в офис прямо сейчас и оторвать ему башку, Галя! – Прорычал он и закрыл глаза, стараясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. – Только это и останавливает. Но если я узнаю…

– Не стоит обвинять человека до того…

– Это называется умным словом презумпция невиновности, Галь. Чётко и ясно! Так что ты едешь к бабуле, не нужно тебе видеть всего этого и Ваньку пугать. К вечеру ребята закончат, Оля с Валентиной всё уберут, тогда и вернётесь.

– Может, мне Лие позвонить, отменить завтрашнюю встречу? Она в кафе приглашала.

– Не стоит. Я не хочу… огласки… лишнего шороха. Просто живи, как и прежде, думаю, день, два и мы во всём разберёмся. Я тебе обещаю.

Дима встряхнул мою правую руку, подцепив своей ладонью, прикоснулся губами к кончикам пальцев.

– Налево здесь, Толь. Мы по кругу едем.

Тем вечером домой мы так и не попали. Бабуля не стала расспрашивать, что случилось, хотя я догадываюсь, что Дима ей всё же позвонил и успокоил. А вот сюрприз ждал меня там, где я его ожидала меньше всего.

– Третья? – Удивлённо смотрела я в бланк анализов, на котором было чётко прописано В (Ш), резус фактор положительный. Я перевела взгляд на врача.

– Что вас так удивляет, Галина Анатольевна?

– Наверно здесь какая-то ошибка… – Отложила я бумагу в сторону.

– Я, конечно, не могу отрицать человеческого фактора, но наша лаборатория очень редко ошибается. Чем вызвана такая реакция, я могу узнать? – Надвинула она на нос очки и сама просмотрела бланк. – Третья положительная. Всё верно.

– Да, но у меня вторая группа, а мужа первая. Если я правильно помню уроки биологии в школе…

– То у ребёнка просто не может быть третей группы крови. – Понимающе кивнула врач и посмотрела на меня иным взглядом.

– Я думаю, это легко исправить, повторив анализ. – Замялась она. – Разумеется, за наш счёт…

– Дело не в этом.

– Да, да, я понимаю, но ситуация неприятная и если здесь наша вина, то мы просто обязаны возместить ваши неудобства. Давайте только пока не будем поднимать шум…

– Я не собираюсь. Я просто хочу знать. – Твёрдо пояснила. – Выпишите мне новый бланк.

– Приходите с ребёнком в любое удобное для вас время. Лаборатория работает до восьми вечера, я позвоню, предупрежу, что анализ повторный, вы только не волнуйтесь.

– Да пока…

Откровенно соврала я и врач это поняла, поэтому и нахмурилась, провожая меня взглядом. Ну, а я… я тут же поехала за ребёнком, чтобы перебрать и, наконец, получить достоверный анализ крови. Только всего через несколько часов всё так же, с круглыми глазами, сидела в кабинете врача и глядела на точную копию предыдущего бланка, в котором значилась третья группа крови, резус фактор положительный.

– Но ведь такого не может быть, правда? – Закусывала я губу, уже не заботясь о том, как выгляжу со стороны. Как всегда во время волнения подступила тошнота, кровь прилила к щекам и даже ледяные ладони не могли их охладить.

– Ну, есть вариант, что неверно определили группу крови вам и вашему мужу… – развела она руками, так же переживая.

– Со мной всё точно. Несколько раз брали и-и-и здесь, у вас, – я схватила стакан воды и судорожно сделала два глотка, – в роддоме, опять же, три раза брали, не меньше. Да и всю жизнь я со второй.

– Тогда ваш муж. Как мы с вами вчера говорили?

– Ч-человеческий фактор. – Послушно кивнула я, пытаясь унять дрожь.

– Вот видите, вы всё понимаете. Нужно только пригласить его сдать анализ крови.

– Да. Да, вы правы. Выпишите мне два бланка. На меня и на него.

– Только…

– Да, платно. Давайте три квитанции.

– Только вы так не волнуйтесь. Марик сказал, что вы его лучшая пациентка, думаю, и с этим справитесь. – На мой непонимающий взгляд, она добродушно улыбнулась. – Марик, мой муж. Доктор Даниэлян, если вам так удобнее.

– Да. Да. Хорошо. – Ответила невпопад, думая о своём.

– Только вы мужа не пугайте и сами успокойтесь. Всё будет хорошо, я вам обещаю. Банальная ошибка, не стоящая вашего внимания.

Телефонный звонок отвлёк меня от медсестры, которая ровным почерком выводила мою и Димину фамилию на бланках.

– Галь, ну, где ты? Всё в порядке? Придёшь или мне уже не ждать?

– Лия?

– Только не говори, что ты забыла. – Звонко засмеялась она в трубку, вызывая невольную улыбку в ответ.

– Забыла, дорогая. Правда. Но если ты подождёшь ещё чуть-чуть…

– Я буду в торговом центре напротив кафе. Как подъедешь, набери. До встречи.

– Пока. Ну что там? – Тут же встрепенулась я, как только связь прервалась. Врач по-доброму улыбалась и протянула мне два бланка-направления на анализ.

– В любое удобное для вас время. Вы хоть сейчас можете сдать. Муж – как придётся.

– Спасибо. Я завтра подойду. – Кивнула, намекая, что промедления в этом вопросе меня, мягко говоря, не устраивают и бесшумно прикрыла за собой дверь. Поднимая тяжёлый взгляд на длинный светлый коридор клиники, вдруг почувствовала себя безумно уставшей… только поддержки пока ждать было неоткуда. Нужно только подождать. Совсем чуть-чуть.

С Лией мы встретились через полчаса, в её кампании время всегда летело незаметно, так и сейчас, забавными женскими глупостями она буквально бетонным забором отгородила меня ото всех проблем, невзгод, и оставалось только умиляться её способности мыслить позитивно и никогда не сдаваться. Но ведь не бывает человека без проблем…

– Лия, а почему у вас нет детей? – Не смотря на все стоп-сигналы, мелькающие в голове, спросила я, улучив едва ли не единственную минутку её молчания.

– Что?

– Вы ведь давно вместе. Почему у вас нет детей? – Повторила я и проследила, как вдруг изменилась атмосфера вокруг неё, как заострились черты лица, как зажёгся взгляд.

– Не получается. Наверно не отпускают старые грехи. – Усмехнулась тут же, словно поясняя. – Каждый из нас прилично накуролесил в молодости, вот сейчас и расплачиваемся.

Лия повзрослела. В моих глазах изменилась и она сама, и восприятие этой женщины. Я смотрела на тонкие пальцы, на узкие плечи, которые теперь едва заметно подрагивали.

– Но сейчас столько разных способов… с деньгами ведь это не проблема…

– А я не хочу способов. – Заявила она вызывающе и закурила. Я никогда не видела её с сигаретой. Теперь мне казалось, что я её совсем не знаю. Наверно даже не пыталась узнать, полностью погружаясь в свои проблемы. – Лёша сказал, что это из-за него всё. А я не знаю. Просто жду, что когда-нибудь это случится. На вас с Ванькой смотрю и завидую белой завистью. Диме повезло с тобой. Ты хорошая.

– А ты? Неужели плохая? – Усмехнулась я, пытаясь успокоить, Лия усмехнулась так же, но чуть острее была подача, чуть горчило послевкусие этой улыбки.

– Не плохая. Только на моей дорожке встречались немного другие мужчины. Вот до Лёши я и не знала, что такое забота, уважение. Я знала только что такое брать и давать. И что такое избавляться от ненужного. Хватит! Не хочу! Как там твоё сокровище? Не проголодался?

– Бабуля прикармливает его смесями, если меня долго нет. – Говорила я, всё ещё пытаясь осознать, кто же сидит передо мной, а потом просто дотронулась до её ладони и чуть прижала, не позволяя вырваться.

– Всё хорошо, Галя. – Сдержала она срывающийся голос. – Всё хорошо. Тебя подвезти?

– За мной водитель уже приехал, спасибо.

– Да на здоровье.

Она как-то очень быстро собралась и подошла к выходу.

– Тебе куда? Налево? – Спросила только лишь для того, чтобы не молчать.

– Вон моя машина, как раз напротив.

– Ну, а мне налево. Мужу привет! – Бодро махнула она, улыбнувшись, как и всегда. Но сейчас я могла за этой улыбкой разглядеть что-то большее. Что-то значимое для неё, да наверно и для меня…

Но как только осталась одна, тут же вспомнила о своих делах, решение которым я не могу найти. Сложнее было придумать как, не вызывая подозрений, отправить Диму на анализ, но, как выяснилось позже, всё это было только маленькой верхушкой айсберга.

* * *

– Всё в порядке? – Улыбнулась я мужу, который укачивал малыша, сидя в моей бывшей спальне. Дима сейчас казался просто огромным. Огромным и добрым медведем.

Он посмотрел на меня исподлобья и устало улыбнулся, прижимая сына к груди сильнее, раскачиваясь чуть медленнее, и словно сам засыпал под этот маятник. Кивнул.

– Ты как?

– Всё хорошо. Была в клинике. Нужно сдать анализы на принадлежность к группе крови. – Выдала, не веря, что действительно это сказала. Дима нахмурился.

– Проблемы? У меня первая.

– Знаю. А у меня вторая, но я уже сдала. Завтра заедешь перед офисом, они работают с половины восьмого. Успеешь.

Я даже нашла в себе сил посмотреть в его глаза и приблизиться. Провела ладонью по тёмным волосам, взъерошивая их, заглянула в личико спящего Ваньки.

– Давай сегодня никуда не поедем, не хочется будить… – Взмолилась, умиляясь сладкому посапыванию. Дима ещё раз устало кивнул и аккуратно передал сына мне. Тяжело поднялся, позволяя уложить Ваньку к стене, потянул за узел галстука, ослабляя его.

– Пойду, разорю твою бабулю на пару полотенец…

А я, отвернувшись, пыталась перевести дыхание и унять бешенный ритм сердца.

В два часа дня, сидя в клинике, смотрела на точные данные в бланках анализов. Чувствуя виноватый взгляд врача и подступающую паническую тошноту. Практически слышала вопрос, который она всё ещё не решается задать.

– Галина Анатольевна, я, конечно, прошу прощения, но… – Я посмотрела на неё, высоко подняв и изогнув одну бровь, заставляя под этим взглядом стушеваться. – Вы уверены… в том, что именно ваш муж отец ребёнка?

Всё же выговорила она и я горько усмехнулась, уводя взгляд в сторону.

– Представьте себе, да! – Ответила с желчью, примерно представляя, что при этом происходит в голове женщины сидящей напротив.

Видимо, она всё же растерялась, услышав такой категоричный ответ, поэтому и кивнула несколько раз подряд, бросая на меня короткие косые взгляды, сглотнула, демонстрируя напряжённые жилы.

– Тогда у меня для вас только два варианта решения проблемы. То есть вариант решения может быть только один: тест на отцовство. А в вашем случае ДНК-тест на подтверждение и вас в роли матери.

– То есть?!

– Извините за прямоту, но либо у вашего ребёнка другой отец, либо это вообще не ваш ребёнок.

– Но…

– К сожалению, мы не можем отвечать ни за кого кроме себя самих. Так устроен мир. Вы рожали одна?

– Нет, ещё, – я сглотнула, ощущая, как всё внутри начинает гореть, – ещё три женщины. Два мальчика и девочка. К-кроме моего Ваньки. Я… я…

– В первую очередь не волнуйтесь! Давайте всё же сделаем тест. В нашей клинике подобные анализы не берут, мы только проходим аттестацию. Но я могу подсказать несколько хорошо зарекомендовавших себя лабораторий…

– Но как?.. – Ошарашенно смотрела я, разводя в стороны дрожащие руки, ведь только что мне сказали, что мой Ванечка… что он не мой сын!

– Успокойтесь. Я уверена, всему найдётся объяснение.

– Я не могу. Я не могу. – Воровато оглянулась я по сторонам, словно высматривая ходы для отступления. – Вы понимаете, что этого просто не может быть?! Что вы сейчас говорите?!

– Успокойтесь.

– Успокоиться?! – Подскочила я, едва не опрокинув стул? – Вы мне предлагаете успокоиться? Вы сами понимаете, что сейчас сказали?!

– Я должна была вам это сказать! – Сказала, как отрезала, она и только что кулаком по столу не ударила.

– Я… я… я не знаю… – Села я обратно, закрывая лицо ладонями. Эмоциональное отрицание сменилось слабостью, унынием и каким-то ноющим чувством безысходности. Я качала головой, ведя простую беседу с самой собой, закрывала глаза, пытаясь отсчитать какие-то числа, цифры, даты. Только ничего не получалось.

– Галина Анатольевна, я могу вас понять, – попыталась врач найти нужные слова, буквально по крохе выдавливая их из себя, – но мы не можем бездействовать. Нужно идти вперёд и каждый последующий шаг будет логичен и целенаправлен. Только таким образом правильное решение будет найдено.

– Что нужно сделать? Что нужно от меня?

– Для ДНК анализа нужен волос, кровь, либо слюна. Как я понимаю, мужа вы пока не хотите ставить в известность? – Как-то скомкано удостоверилась она, и высоко задрала подбородок, встречая мой взгляд.

– Пока не хочу! – Жёстко ответила я, зная, о чём она думает. И не хочет, но эти мысли просто вытесняют все остальные.

– Тогда я дам вам несколько номеров ближайших клиник, и вы обратитесь, куда вам будет удобнее. Можете выбрать сразу несколько для автоматического подтверждения результата.

– Спасибо, я так и сделаю. – Холодно ответила, не желая ни продолжать этот бессмысленный разговор, ни выслушивать слова поддержки… или что она там хотела ими выразить?..

Я сдала анализы. Я ждала результаты изо дня в день. Я ни с кем не хотела встречаться, и только сын всегда оставался рядом.

– Я никому тебя не отдам. – Прошептала, заверяя маленькое беспомощное существо, заставляя его поверить.

Сжимала обеими руками, прижимая к себе, всматриваясь в пухлые складочки, в розовые губки, в любимое личико.

– Я никому тебя не отдам! – Кивнула самой себе, и до боли сжала зубы.

Дима не задавал лишних вопросов, хотя и видел, что со мной происходит. Он только присматривался и осторожно нащупывал темы, на которые я говорю без напряжения, без опаски.

– Ты себя хорошо чувствуешь? Всё время молчишь… – Как-то начал он за ужином. У меня аппетит пропал напрочь, я отложила вилку в сторону.

– Всё хорошо, спасибо. Я плохо выгляжу?

– Не нужно показывать мне свои иголки.

Жёсткий голос заставил посмотреть мужу в глаза, а боковым зрением я заметила, как его рука сжимается в твёрдый кулак.

– Я просто хочу знать, всё ли у тебя хорошо. – Я промолчала, чем тут же вызвала волну неконтролируемого напряжения с его стороны. – Думаю, ты знаешь, что все отчёты о финансовых операциях приходят на мою почту.

Он замолчал, давая мне время вставить слово, но все мои слова в этот момент носили отнюдь не лицеприятный характер и направлены были на мою тупость и не дальнозоркость. Об этом я действительно знала… но не подумала.

– Галя, ты посещаешь различные медицинские центры и оставляешь там немалые суммы. Не подумай…

– Дима, если ты мне не доверяешь, то можешь проверить, на что я трачу эти деньги. – Тут же ощетинилась я, но он только поджал губы.

– Если бы я тебе не доверял, то этого разговора просто не было бы, Галя. Я спрашиваю, всё ли у тебя хорошо. Или этот вопрос тоже заставляет тебя усомниться в моём доверии? – Осторожно и в то же время достаточно жёстко ставил он меня в рамки. Я могла только пасовать.