Текст книги "Всё, как ты захочешь (СИ)"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)
– Я всё ещё жду ответа. – Напоминал он, покрывая кожу частыми лёгкими поцелуями. Руками сжал обе мои ягодицы, чуть приподнимая их вверх, подталкивал меня к столешнице кухни.
– Так говоришь, словно мне стесняться нечего. – Недовольно пробурчала я, пытаясь зарыться носом поглубже, куда-нибудь подмышку, так, чтобы он меня не видел.
– Перестань. Тебе двадцать четыре и ты прекрасна. Будешь так себя вести, я тоже начну прятаться по углам, прикрывая своё достоинство. Представляешь, как комично это будет выглядеть? – Урчал он, не прекращая поцелуев, заставляя открыться, запрокинуть голову и облегчить доступ к своей шее.
– Мужчины вообще стыда не имеют. Машут своими причиндалами, не заботясь о нервной системе окружающих.
– Мои причиндалы тебя напрягают? – Хохотнул он, и вместо поцелуя, случайно прикусил кожу. Я в этот момент очень удачно дёрнулась, едва ли не насаживаясь на уже возбуждённый член. Сглотнула и посмотрела вниз, чтобы убедиться, что не ошиблась. Дима, воспользовавшись ситуацией, вовсю имитировал движения в сексе. Его и правда, мало что беспокоило.
– Меня напрягает то, что о тебе и сексе с тобой я думаю чаще, чем о работе и обязанностях. – На автомате отвечала я, не зная, чего хочу больше: наконец, почувствовать то, о чём долгих шесть лет тайно вспоминала по ночам, либо спрятаться.
– Твои обязанности быть моей женой, об остальном можешь забыть. – На моё внезапное напряжение Дима чуть отстранил голову и нахмурился. – Что? Неужели то, что я сейчас делаю, нравится тебе меньше, чем работа в офисе?
Чтобы я уж совсем не сомневалась, взял мою ладонь, предлагая обхватить его член, и, крепко её сжимая, несколько раз провёл вверх-вниз. При этом не спускал взгляда с моего лица. Да, наверно на нём было красочно расписано, что для меня значит работа, поэтому Дима мою ладонь, которой водил до этого, отпустил, а без поддержки рука значительно обмякла.
– Понял, не дурак. – Тут же охладел он и отпустил меня. Совсем. Даже в сторону отошёл, словно так просто стоял, спустился кофе выпить.
Под стать моим мыслям, зашуршал пакетами в ящике над головой.
– Тебе кофе или чай?
– Дима, ты ведь не собираешься предложить мне на выбор ты или работа? – Не смея на него посмотреть, тихо уточнила я, и его показательное молчания в ответ говорило о многом. – Я не уйду с работы. Никогда. – Хотела, чтобы голос звучал твёрдо, а получилось жалко и неуверенно.
Повернула голову, чтобы поймать его взгляд, а Дима, точно и не слышал этих слов, уже кипятил воду, достал чай, чтобы засыпать в заварник, но не засыпал, нужно было ополоснуть керамику кипятком.
Движения не резкие, не нервные, он оставался спокоен, не смотря на моё внимание. Когда понял, что просто так не отвернусь, на взгляд ответил, а чтобы уж совсем не оставалось вопросов, чуть наклонил голову вперёд, по привычке немного вытянул губы, придавая им форму свободной трубочки, да ещё и бровь одну приподнял, изгибая. Так и показывая всем своим видом. «Что? Ты что-то сказала? Повтори…», улыбнулся, понимая, что повторять я не собираюсь, да просто потому, что не могу. Выдохнул и вернулся к своему занятию.
– С сахаром? – Уточнил громко и настойчиво, а я взбесилась от его поведения, скривилась, от столешницы отлепилась, развернулась спиной, точно зная, как он смотрит мне вслед.
Чувствовала себя отвратительно. Оттого, что голая, оттого, что не могу возразить, хотя знаю, что права, оттого, что при движении, когда бёдра трутся друг о друга, внутри зарождается недвусмысленное тепло, а шире расставить ноги и избежать этого трения не могу, потому что ОН смотрит! Смотрит и всё понимает… Хотелось расплакаться, биться головой о стену, да что угодно, только бы легче стало, но узел внутри развязываться никак не хотел. Ни тот, который снизу, заставляет дрожать и двигать бёдрами в такт с этой дрожью, ни тот, который давит на грудь, не давая вздохнуть. Взгляд зацепился за ткань у стены – моё платье, и я, точно отомстить пытаюсь за обиду, кому – не понятно, наверно хотелось показать, что против! Быстро подошла к нему, с остервенением натягивая на всё ещё влажное тело, путаясь, цепляясь за какие-то вырезы, выемки, застёжки. Взвыла от первой неудачи, стянула платье через голову и нервно смяла в руках. Наверно если бы Дима не стоял в соседней комнате, просто бы кричала. Не слова, не оскорбления. Хотелось выкричаться, чтобы выдавить из себя негатив, злость на него, на себя и на это грёбаное платье.
Когда злость сменилась жалостью, я так и стояла, сжимая перед собой ткань платья, горячие слёзы уже поплыли по щекам, раздражая искусанные губы, а от безысходности организм требовал действие, наверно, чтобы отвлечься, забыться. Тогда я снова тряхнула одежду, выпрямляя, расправляя в руках, разгладила, чтобы точно найти широкий проём для головы, бретели, перевернула платье подолом к себе и с лёгкостью скользнула в него. Ткань разгладилась по спине, бёдрам, ягодицам, а я лишь немного поправила на груди, которая без белья выглядела слишком пошло. Соски выпирали, реагируя даже на такое прикосновение и снова так обидно стало, что я ногой топнула. Не успела понять, помогло или нет, как резкий рывок и мой вскрик заглушил треск рвущейся ткани.
– Я сказал голая! – С нечеловеческим рыком прокричал он.
Схватив платье одной рукой со спины, Дима просто содрал его с меня, в стороны полетела ненужная тряпка. Рывок, толчок в спину, и вот я уже повисла на спинке дивана. Первое проникновение было слишком резким, слишком мощным, я сжалась внутри, поджимая все мышцы, а когда попыталась соскочить, получила обжигающий шлепок по ягодице. Звонкий, хлёсткий, растекающийся огнём по всему телу. Я не испугалась, я была против. Против его грубости и напора, против этого варварства и признания сильнейшего. Поэтому, не смотря на то, что была намертво прижата к спинке дивана, попыталась сопротивляться. Сильный удар ладонью по второй ягодице только подстегнул меня, я рычала, брыкалась, если бы могла повернуться, я бы царапалась, но Дима наклонился, прижимаясь к моей спине своим телом. Толкался сильно и грубо, движения сопровождались шлёпающими звуками соприкосновения кожи о кожу. Одна рука сжимала талию, удерживая, вторая путешествовала по телу, сжимая грудь, оттягивая соски, намерено сильно, чтобы я кричала, ему нравились мои крики, которые так походили на стоны. Возможности сопротивляться не было, руки я упирала в диван, чтобы не биться телом о твёрдую мебель, которая успела доставить неудобств в первые секунды. Выступающие косточки таза ныли от тупой боли, именно на них пришёлся первый удар о спинку дивана, а Дима не останавливался, даже когда я откровенно кричала, не от боли, от бессилия. Постепенно рука пробиралась к шее. Контроль, полный контроль, он заводил его. В первые секунды, когда пальцы сжались, у меня даже в глазах потемнело, из горла со свистом вырвался сиплый стон, хватка ослабла на шее, но усилилась на талии, он буквально разрывал мою кожу сбоку, впиваясь в неё пальцами, короткими ногтями, оттягивая и сжимая в кулаке. Когда солёные пальцы погрузились в мой приоткрытый рот, я с удовольствием сжала их зубами, сильно, со всей присущей мне злостью, с неожиданной ненавистью к своей слабости и к тому, что Дима ею пользуется. Он зашипел, но даже не попытался палец выдернуть. Отпустил талию, с силой сжал плечо, насаживая меня на себя глубже, так, точно насквозь пробить хотел, и тянущейся болью отзывались мышцы живота, подвздошной области, словно что-то лопнуло внутри, разорвалось, нарушилось. Конечно рот я в ту же секунду открыла, а Диме оставалось только зафиксировать. Больно сжав щёки по обеим сторонам, теперь он мог свободно толкать в него пальцы, в ритме движений члена. А потом в моей голове, словно взрыв какой-то, когда злость вдруг пропала, а желание усилилось. Влаги прибавилось настолько, что, казалось, она уже текла по ногам, Дима довольно простонал, почувствовав это, влажные удары плоть о плоть были настолько громкими, что нам позавидовала бы любая озвучка порно фильма. А ещё я устала, адски устала, руки, которыми упиралась, дрожали, поддаваясь напору, ещё чуть-чуть и я могла просто повиснуть, забывая о себе и о ударах выпирающими костями о мебель, которыми сопровождался каждый его толчок. Ритм Дима держал, не сбиваясь, по-прежнему вбивался в меня, вколачивался, но, почувствовав обмякшее дрожащее тело, напор ослабил, подтянул к себе, толкая на грудь. Боже, как билось его сердце в эти секунды, казалось, оно пробьёт меня и будет биться уже в моей груди. Дыхание безумное, шумное, порывистое, вылетающее со свистом, а шёпот пробирал меня до костей.
– Тише, маленький, тише… – Повторялся он, а я не понимала, почему успокаивает, с удовольствием упиралась в сильное плечо, ни о чём не задумываясь, – всё хорошо, сейчас всё будет, сейчас… сейчас. – Казалось, без конца шептали его губы.
Теперь много сил уходило на то, чтобы просто удержать меня на ногах, крепкая рука надёжно перехватывала поперёк талии, вторая была где-то снизу, там… там, где сейчас всё плавится от его прикосновений. Нежных и грубых одновременно, сладких, и до боли во всём теле необходимых. А потом я просто потерялась, не видела и не слышала, а в теле расплывалась свобода. С Димой хорошо. Да, наверно так чувствует себя человек, которому хорошо. Я не хотела открывать глаза, но настойчивое дыхание врезалась в кожу, от него нельзя было отбиться, нельзя отвернуться, можно было только забрать себе. Тогда я поняла, что это поцелуй. Глубокий, влажный. Широкие лижущие движения языка. Его языка. У меня во рту. Я даже находила силы отвечать, за что была награждена его громкими стонами, такими похожими на урчание довольного животного.
– Спасибо, родная. – Говорил он между поцелуями, когда я брала передышку, – спасибо, что ты у меня есть. Не могу без тебя, задыхаюсь, загибаюсь.
А потом так странно, к себе прижимал, как самую любимую игрушку, но игрушкой я себя не чувствовала. Когда открыла глаза, Дима сидел на полу, я на его коленях, он раскачивался из стороны в сторону, улыбаясь, медленно проводя рукой по длинным волосам. Посмотрел на меня и будто смутился.
– Я спросить хотел… Ты будешь чай или кофе?
Так я не смеялась никогда в жизни. «Я буду только тебя» – ответил тогда, обнимая мужа, тёрлась носом о колючую щёку, а он целовал мою шею. Я вдыхала аромат его волос, а он целовал мои плечи. Когда губы опухли настолько, что даже мимолётное прикосновение к ним вызывало дискомфорт, Дима просто отстранил меня от себя.
– Не знаю, как я, а ты на работу завтра точно не пойдёшь. – Довольно улыбнулся.
Я уже хотела возмутиться, крикнуть, стучать кулаками по его груди, а он просто провёл пальцем по саднящим губам и вся истерика прекратилась.
– Ничего, думаю, после сегодняшней ночи, у тебя будет много мыслей, которые стоит записать.
На секунду я смолкла, глядя в его глаза, и лишь потом всё поняла, закрыла лицо руками.
– Ты всё-таки прочитал? – Выдохнула, заливаясь румянцем и пытаясь спрятать его даже в тёмной комнате, прижимаясь огненной щекой к его прохладному плечу.
– Ты у меня талантище. И я у тебя. Вот, кто-то скажет, просто безумный секс, а я уже знаю, как будет выглядеть моя следующая коллекция. – Прошептал мечтательно. – И ты поймёшь, что она о тебе, для тебя. Ты будешь в каждой линии, в каждом изгибе. – Приткнулся губами к макушке и шумно втянул аромат моих волос. – Даже не представляешь, как выглядишь во время оргазма. У меня никогда такого не было, Галь. – Улыбался он, ощущая, как волны жара вновь и вновь приливают к моему лицу. – Надеюсь, вскоре увидеть несколько строк о диком и горячем мужчине и первобытном сексе.
– От скромности ты не умрёшь…
– Есть такое дело. А теперь пошли пить чай.
Дима бегло огляделся по сторонам, зацепился взглядом за что-то его интересующее и попытался подняться со мной на руках, но со стоном поражения опустился на прежнее место, с силой сжимая мои ягодицы.
– Дорогая, я, может, и козёл, но не молодой и уж точно не горный. – С полуулыбкой начал он и посмотрел на меня исподлобья, пытаясь не рассмеяться в голос. – Так что давай ты всё же встанешь первая, а потом я отнесу тебя хоть на край света.
– Вот так и доверься вам. Горы золотые обещал, а сам… Эх, ты!
И всё же я поднялась, даже руку своему «не горному козлику» протянула, на что он только фыркнул и бодренько подскочил, даже не прихватившись за поясницу, хотя на полу мы сидели достаточно долго, даже у меня возникало желание покряхтеть. Поднял с пола свою рубашку, накинул её мне на плечи, аккуратно расправив, и принялся одну за одной застёгивать пуговицы. На мой недоумённый взгляд лишь нахмурился, признавая поражение.
– Всё же лучше тебе ходить в одежде. – Недовольно пробормотал, не обращая внимания на мою ироническую улыбочку и на плотно сжатые губы, которые так и порывались расплыться на лице широко, демонстрируя удовольствие. – Но без белья. Оно меня раздражает. – Пояснил на всякий случай, под мои издевательские кивки головой.
Потом уже действительно схватил на руки, с лёгкостью подбрасывая в воздухе, и понёс на кухню за обещанным чаем. Усадил на высокий табурет возле барной стойки, придержал за бёдра.
– Не упадёшь? – Улыбнулся, облизываясь.
– Не-а. – Отрицала я, хотя готова была тянуться за его руками сама. – Чаю хочу! – Заявила нагло, отправляя мужа к плите, а он не растерялся, подмигнул, а потом наклонился к моему уху и провоцирующе шепнул:
– Если будешь так призывно открывать губы, я наполню этот ротик чем-нибудь более стоящим. – Лизнул мои губы, проводя по ним кончиком языка, и направился туда, где стоял уже остывший чайник. Но ведь закипала я!..
Наблюдать за тем, как Дима пошагово, не раздражаясь, как обычно делаю я, если что-то не получается, снова закипятил воду, сполоснул заварник, избавившись от старого остывшего напитка, который ту же пришёл в негодность, обработал его кипятком и забросил свежие листья. Надо же, а я и не знала, что приготовить чай это такая процедура. Меня обычно (если кофе вдруг заканчивался) хватало лишь на пакетик, да и с ним, казалось, столько возни… Сейчас же, готова была полюбить чай лишь за то, что его приготовил мой муж. Мой обнажённый муж, который возбуждал, заводил и заставлял лоно сокращаться.
Как раз после таких сокращений я и почувствовала, как что-то горячее спустилось вниз и эту вязкую жидкость удерживали только мои сжатые ноги. Паника – это не то слово, которым можно охарактеризовать происходящее. Да я в ужас пришла, зная наверняка, что следующая менструация должна прийти только через полторы недели. Даже встать боялась, так как отчётливо понимала, что через мгновение всё это окажется на ногах, на полу…
– Что? – Замер Дима с пустой чашкой в руках, и вот на его лице точно была паника.
Я попыталась что-то сказать, наверно даже успокоить, но рот открыла, а ни звука не произнесла.
– Не молчи, мать твою! – Взревел он, и метнулся ко мне. – Что? – Схватил лицо обеими руками, заставляя в глаза смотреть. – Болит что-нибудь? Где? – Провёл одной рукой, словно проверяя, не отвалилось ли что, а когда бедра коснулся, почувствовал, как мышцы напряглись, и стиснул зубы. – Чёрт! Здесь? – Резанул грубым голосом.
– Мне нужно в ванную.
– Я посмотрю!
– Дима, мне просто нужно в ванную. Ничего не болит, я просто хочу в ванную! – Твердила одно и то же, как заведённая. И не знаю, что было главенствующим: страх того, что что-то не в порядке или стыд. Я не хотела, чтобы он видел то, что увидеть не должен.
Не споря, Дима схватил меня на руки, ванная комната была недалеко от кухни на первом этаже, но одну он не пустил, зашёл и дверь на замок закрыл, чтобы я вытолкать его не смогла. Влага уже стекала по скрещенным ногам, а я стояла и смотрела на мужа в упор. Отворачиваться он не собирался.
– Я не буду при тебе.
– Галя, я не выйду, пока не пойму, что происходит. Что-то болит?
– Нет.
– Тогда что? – Терпеливо спрашивал он, но голос звенел, обещая вот-вот сорваться.
– Просто выйди.
Он молча сделал шаг вперёд, а я выставила перед собой руки.
– Что случилось?
Уже стоял вплотную, позволь я, тут же развернул бы меня, наклоняя, но я не позволяла. Согнутые в локтях руки упирались в его живот, а умоляющий взгляд просил отступить. Я почувствовала, как липкая капля потекла по задней поверхности бедра и плавно опустилась на нежное место под коленом, влага успела остыть, оставляла после себя неприятное ощущение. Не контролируя реакцию, я поморщилась, закрыла лицо руками.
– Наверно у меня кровь… – Прошептала, а Дима спокойно выдохнул.
– Ты боишься крови? – Дотронулся до запястий, но не тянул, предлагал опустить их самой.
Его рука тяжело придержала талию, съехала на бедро, заставляя меня напрягаться сильнее, я задрожала: вторая капля проделала тот же путь.
– У меня сейчас ничего не должно быть. – Попыталась объяснить. – Только через десять дней, понимаешь.
– Всё понял, – смял край своей рубашки, пробираясь к голому телу, я попыталась увернуться, но его вторая рука держала меня уверенно, крепко, – я только посмотрю. – Пытался успокоить. Кончики пальцев, медленно касаясь, были на стыке бёдер. – Я не сделаю больно, только посмотрю. – Повторил с нажимом, а я напряглась так сильно, как только могла, не контролировала себя.
Тогда его рука довольно грубо протиснулась между ног, а несколько пальцев прошлись по промежности. Теперь он чувствовал то же, что и я, потому как замер и напрягся, ощущая тепло на пальцах. Сжал их в кулак и осторожно руку освободил, вдохнул и крепко притянул меня к себе, сжимая шею в локтевом сгибе.
– Просто сперма, малыш. – Прошептал, а я не поняла, что он имеет в виду.
– Ты… ты…
Пересилила себя, руки от лица убрала и посмотрела на его влажные пальцы с белёсой жидкостью на них.
– Ты не использовал презерватив?
– Ну да, – непонятно чему обрадовался он, усмехнулся, и взял моё лицо в руки, ненамного отстраняясь, – всегда при себе в кармане ношу. Галь? Ну? Ну, что ты?
Я смотрела на его голое тело, пытаясь уловить юмор, даже попыталась улыбнуться, только получилось коротко и как-то сдавленно.
– Но она вытекла из меня… – Вроде бы удивилась, чувствуя, что торможу, но не понимала в чём.
– Ты всегда использовала презерватив, я правильно понял? – Пришлось нахмурится и посмотреть в глаза Димы, чтобы понять, к чему он ведёт. – Ну, а куда она по-твоему должала была деться? – Он уже лучезарно улыбался, понимая, какой же я ребёнок. Глупый, наивный и немного напуганный.
– Но ведь я могу забеременеть…
По ногам потекла густая жидкость и я снова сжала ноги. Дима перехватил воздуха, терпеливо глядя на мои мучения, отошёл в сторону, придерживая меня одной рукой, второй открыл кран смесителя душевой кабины. Вернулся и принялся медленно расстёгивать пуговицы собственной рубашки. Аккуратно расправил полы, проводя руками по бокам, поглаживая округлую грудь, а я смотрела на него, пытаясь справиться с круговоротом мыслей в голове.
– Я ведь могу забеременеть, Дим?
– Ты меня спрашиваешь или ставишь перед фактом?
Облизывался, подталкивая меня в сторону душевой кабины.
– Скорее, я ставлю тебя перед фактом. Я могу забеременеть, Дим. – Проговорила уверенно, пытаясь понять его реакцию, но он лишь активно закивал, соглашаясь. На секунду я потеряла зрительный контакт, но тут же вышла из-под струй воды, наблюдая, как под них становится он, как капли стекают по волосам, падают ровным слоем на кожу, расходятся влажными дорожками.
– Ты хочешь детей? – Почему-то я испугалась этого открытия, получилось с придыханием, но на самом деле просто не хватило воздуха, Дима прижал меня к стенке кабины своим телом и посмотрел абсолютно серьёзно. Слишком серьёзно.
– Я семью хочу, Галя. Ты, я, наши дети. – Я посмотрела круглыми глазами, на что Дима невесело усмехнулся. – Когда-нибудь. – Добавил осторожно. – Возможно, ты ещё не готова. – Прижался к моим губам, в горьком от обиды поцелуе, а я не смогла закрыть глаза, смотрела на него. – А вообще есть таблетки для таких случаев. – Уже беззаботно улыбнулся он, не глядя на меня, эта напускная лёгкость слетела с его лица.
– Я не принимаю таблетки. И не собираюсь этого делать.
– Иногда нам приходится делать выбор. Какой будет твой, зависит от тебя. Я понимаю, для всего нужно время, но… не у каждого его осталось много.
– Я боюсь… – Обронила слово и отвернулась. Дима молчал, давая возможность сказать всё в неизменном виде, без влияния его ответов или вопросов. – Не знаю чего, вряд ли чего-то конкретного. Я вообще никогда не представляла себя в роли матери, не любила общаться с детьми, потому что они кричат, плачут и капризничают. Боюсь растолстеть и стать некрасивой, боюсь потерять время и понимаю, что всё это глупости, но страхи на то они и страхи, чтобы заставлять нас отказываться от чего-либо.
– Ты слишком дорожишь своей свободой, Галя, переоцениваешь её. Не пробовала отпустить тормоза?
– Отпуская тормоза, я могу разбиться. – Ответила резко и отвернулась лицом к стене. Дима сжал мои плечи. – Я тоже хочу семью. С тобой. И, конечно же, буду любить наших детей, но…
Не дав мне закончить перечисление очередных «но», Дима провёл рукой по промежности.
– Ты…
Останавливая мой вопрос, он ввёл в меня сразу два пальца.
– Руки… – Обжёг он волнующим шёпотом и поставил свою свободную на стену чуть выше моей головы. Я повторила движение.
– Выше. – Скомандовал и я подтянула их вверх, упираясь в стену на уровне плеч.
Пальцы внутри меня начали медленные круговые движения.
– Не думай о том, о чём думать ещё рано, малыш. Решай проблемы по мере их поступления. Расслабься…
И я послушалась. Мне нравилось слушать его голос, даже его приказы, команды. Иногда хотелось, чтобы он сказал своё чёткое мужское «нет» и он его говорил. А мне хотелось верить, что это правильно. Я отдавалась на волю эмоциям, чувствам, запрокидывала голову назад, пытаясь поймать его тело, найти точку опоры, но Дима всегда отступал, даже когда хотел ко мне прикоснуться. Плавные движения сменялись более резкими, ритмичными, а я готова была стонать часами, только бы он оставался доволен. Уже поняла, что Дима любит смотреть. Надеюсь, только на меня. И сейчас он доставлял мне удовольствие, и получал его сам, глядя как я борюсь с подступающими волнами, как дрожат мои руки, как трясутся ноги, как губы шепчут что-то нужное, необходимое, но такое недоступное в эти мгновения.
– Мне нравится, когда ты такая. – Шептал он, и, казалось, словами заводил больше, чем действиями.
Я смотрела на мощную руку, на широкую ладонь. На устрашающий кулак над своей головой и где-то там заканчивалась реальность. Дальше её просто не существовало. С ума сводил.
– Нежная, податливая, доверчивая. Когда ты сжимаешь ягодицы, и тут же отставляешь попку под мои руки, борешься сама с собой, проигрывая мне. Ты ранимая, как цветок, и если сжать лепестки чуть сильнее, они пропадут, испортятся. Ты доверяешь мне?
Вместо ответа я лишь шире разводила ноги.
– Это можно понимать как «да»?
Сжал пальцами клитор, чуть оттягивая, мой стон ударялся о стены душевой кабины и рассыпался, а я хотела просто лечь, упасть, подтянув колени к подбородку, обняв плечи руками, чтобы никому не отдавать и частичку себя.
Спустя какое-то время поняла, что смотрю в пустоту, та рука, которая была для меня ориентиром, исчезла, другая всё ещё выслушивала пульсацию внутри, Дима не спешил вынимать пальцы. Спустя несколько секунд горячая струя ударила в крестец, грубое тело придавило меня, прижимая к стене, а короткое рваное дыхание говорило за себя. И он защищал меня. От всего. Даже непослушная вода, которая била без разбора по его плечам, до меня долетала лишь мелкими брызгами. И мне нравилось это чувство, когда за моей спиной обязательно кто-то есть. Мне его не хватало…
