Текст книги "Теория несоответствия (СИ)"

Автор книги: Юлия Еленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 20 Андрей

Какого дьявола она ходит по моей квартире в одном полотенце? Зря я дал ей еще один день. Надо было высадить на ближайшей остановке и вернуться к привычному распорядку. А сейчас еще и поделился тем, о чем никто не знает.

Когда же она наконец-то оденется?

Я снова отвернулся, пока Карина осознавала полученную информацию, и начал раскладывать еду по тарелкам. Наконец, услышал:

– Не хотела задеть твои чувства.

Да ты в последнее время только этим и занимаешься. Но, конечно, вслух я это не сказал.

А еще я видел, что она меня соблазняет. Сама сомневается, может, не до конца еще понимает, но определенно соблазняет. И как-то надо это прекратить.

Я молчал, пока мы ели, пока Карина мыла посуду, но все-таки все точки над «i» пора было расставить. Отвернувшись к окну, я поставил на подоконник кофе и сказал:

– Девочка, не путай благодарность и чувства. Я помог тебе, потому что хотел помочь, а не для того, чтобы ты щеголяла по моей квартире голая. Понимаю, что тебе могло показаться...

– Во-первых, – перебила меня Карина, – не смей называть меня девочкой. Во-вторых, не надо мне ваших психологических штучек. И... И в-третьих, – сказала она уже очень близко за моей спиной, а потом, схватив за руку, развернула к себе, – смотри мне в глаза, когда разговариваешь.

Невыносимая девчонка... И когда же она наконец оденется? А то мой взгляд не может сфокусироваться на ее лице, опускаясь к вздымающейся груди. Я хотел отойти дальше, не чувствовать ее дыхание на своем подбородке, но... не успел.

Карина, поднявшись на носочки, обхватила мою шею и снова начала терзать губы. Да, именно терзать. Где-то на грани боли и удовольствия. Я и сам не понял, как смял махровую ткань на ее талии, как ответил на этот безумный призыв. Карина запустила свободную руку мне под футболку и провела ногтями вдоль позвоночника. Такой простой жест, но я еще сильнее прижал ее к себе и уперся спиной в подоконник. Руки по коже – и от каждого прикосновения шквал эмоций. Эмоций... Ощущения можно получить и без эмоций. А сейчас все было неправильно эмоционально.

Чертово полотенце, которое меня так напрягало, упало на пол. И теперь мои руки скользили по коже, теплой, бархатной. Блядь, я хочу ее. Странно это осознавать, учитывая, что сознание уже уступило место инстинктам. Карина переместила руку с моих лопаток ниже, еще ниже, подцепила резинку штанов... Мои губы уже онемели, но я не хотел прерываться, иначе это был бы конец.

Но, наверное, лучше закончить сейчас, чем потом расхлебывать последствия. Хоть какая-то здравая мысль за последние пять минут.

– Карина... – оторвался я от ее губ, стараясь не переводить взгляд ниже шеи.

– Андрей Григорьевич, не будьте занудой.

Черт возьми, передо мной стоит полностью обнаженная девушка, а я думаю, как бы не заняться с ней сексом.

Я отвернулся и повторил снова:

– Оденься.

Она молчала. Взгляд прожигал спину. Не знаю, сколько мы так простояли, но я услышал вздох, а потом шаги. Ушла.

Я понимал, что ее порыв не был продиктован чувствами. Я называл это синдромом спасения. Когда ты человеку помогаешь, когда ты единственный, кто находится рядом, то это волей-неволей вызывает притяжение. Этому феномену давали определение многие психологи, но сейчас я хотел послать их очень глубоко и надолго.

Не возникает чувство за двое суток. Привязанность – может быть. Но мы слишком разные, мы чужие, и наши параллели никогда не пересекутся. Секс сексом, но и потом что-то придется делать. А впустить ее в свою жизнь я не могу.

Увы, привычка. Один раз жил с женщиной – ничем хорошим это не закончилось. Больше пробовать нет желания.

И наше самое большое несоответствие вот в чем: она бросается в омут, я – все прогнозирую.

Нет, мое сердце слишком черствое для того, чтобы его разбить – но не за него я боялся.

Каждый психолог знает, что такое статистика. В программу мы загружаем данные, а машина считает. Я ненавидел цифры всегда, но в статистике разобрался быстро. На этом основываются все курсовые, дипломные работы, и я переступил через свое «не могу», когда увидел математические формулы. Коэффициент корреляции Спирмена, многофакторный дисперсионный анализ...

Блядь, зачем я все это сейчас вспоминаю?

Наверное, к тому, что наш с Кариной коэффициент корреляции (прим.автора. взаимосвязь двух величин, когда одна может влиять на другую) близится к минус одному. А это самый низкий показатель. Странно, никогда не задумывался о своей жизни в схеме статистики.

Минус единица...

Плюс единица...

Вот и весь диапазон корреляции. И в зависимости от результата твоя теория опровергнута или доказана.

Пока у меня выдвинута гипотеза. Какая? Мы не соответствуем друг другу.

Черт! Хватит философствовать, стоя посреди кухни. Есть дела важнее. Например, проверить работы студентов.

Выйдя в коридор, я не нашел пакет на том месте, где вчера оставил. Зато Карина – слава богу, уже в одежде – сидела в зале на полу и увлеченно читала доклады моих студентов.

Я привалился плечом к косяку и спросил:

– Ты с первого раза не понимаешь?

Карина подняла голову, откинула свободной рукой волосы назад и улыбнулась так, что я понял: за этой улыбкой последует колкость.

– Андрей Григорьевич, а вы так быстро приняли холодный душ?

Действительно, что ли, отшлепать ее? Так, куда-то теперь и меня не туда несет. Спокойно, главное.

– Все работы собери и принеси на кухню. Я жду.

– А в алфавитном порядке их не разложить?

Эта девочка однозначно решила меня добить. Провоцирует и провоцирует.

– Карина, жду, – уже жестче повторил я и, развернувшись, вернулся на кухню.

Глупо было, наверное, думать, что сейчас мне рексом принесут работы. Я ждал не меньше десяти минут, пока не понял, что Карина просто надо мной издевается. Она не придет.

Я тоже не пойду. Упрямство. Хоть в чем-то мы похожи.

Часть 2 «Доказательство» Глава 1 Карина

То, что он сделал, меня зацепило. А еще я поняла, что Калинин боится. Не могу понять, чего именно, но чувствую.

Он меня хотел. Я это чувствовала, причем не интуитивно. В который раз убеждаюсь, что импотенции здесь даже близко нет. Да, в принципе, и раньше понимала, но не ощущала. Только в пятнадцать можно думать, что люди после сорока глубокие старики, которые не пьют, не трахаются, не работают, а только сидят в очередях поликлиники.

Хотя я уже и забыла, что такое поликлиники, после жизни в Нью-Йорке. И хотелось язвить. Снова стать той девчонкой, на которую Калинин хотя бы обращал внимание. А не так...

Сноб!

Я оделась, как он и просил, и хотела даже уйти, громко хлопнув дверью. Как театрально! Но меня что-то держало в квартире, а еще упорно хотелось довести Андрея. Хотелось увидеть его эмоции.

Пока, увы, дождалась только приказного тона. Хрен дождется. Пусть сидит на своей кухне сколько влезет, но я не пойду. Да, понимаю, что в любой момент Калинин может выставить меня на улицу, только все равно не сдамся.

Он ушел уже как десять минут, которые растянулись для меня почти на час. Но я упорно продолжала сидеть на полу, а Андрей, скорее всего, точно так же на кухне. Не уступит никто.

Я для надежности, ну, или для доведения его до белого каления выждала еще пятнадцать минут, а потом, конечно, без докладов тихо двинулась в сторону кухни. Калинин сидел спиной ко мне, но то ли услышал меня, то ли почувствовал. Пф, опять театральностью запахло! Он спросил, не оборачиваясь:

– Тебе нравится меня испытывать?

– Мне нравится, когда ты не похож на чопорного, холодного и занудного...

– Карина, хватит! – перебил меня Калинин. – Чего ты добиваешься?

Буду молчать, пока он не обернется. Ну же, Андрей Григорьевич, посмотрите на меня.

Здесь не надо быть даже психологом, чтобы понять его. Он боится своих же желаний. А их надо не бояться – надо удовлетворять, потакать.

Я это и сделала. Дотронулась до мужского затылка, почувствовав, как напрягся Калинин. А потом... Он резко повернулся – и я оказалась у него на коленях. Андрей обхватил мой затылок одной рукой, а вторую положил мне на бедро.

– Этого хотела, девочка?

– Пора было запомнить, как меня зовут, – выдохнула я от такой неожиданности.

– Ты просто маленькая несносная девочка, – как-то даже обреченно прозвучало.

– А ты, – сказала я, обхватив его лицо, – хочешь эту девочку, сколько ни сопротивляйся.

– И что теперь? Пойдем в спальню, сложим аккуратно одежду, упадем на кровать, а потом сделаем все без света и под одеялом?

– Андрей Григорьевич, вы вроде взрослый мужчина, а несете такую чушь.

– Взрослый? – немного наиграно удивился Калинин. – А я-то думал, что старый.

Я впервые видела столько граней в одном человеке. Он менялся каждую минуту. Сейчас невыносимый зануда, а через минуту – игривый и язвительный. Я идиотка, если он мне нравится любым?

Возможно. Но сейчас и он отступать не намерен.

Наверное, действительно стоит записаться на консультацию к Калинину, как он и предлагал. Настолько чокнутой я себя еще не чувствовала. У меня прямо руки чесались – так хотелось их снова запустить под его футболку.

Но я еще не забыла, как всего-то примерно полчаса назад Андрей отшил меня, оставив обнаженной посреди кухни. Еще и с таким видом отвернулся к окну... Даже сравнение найти не могу.

То есть все зависит только от его хотелок? Да пусть катится к черту! Но не сразу...

Я провела пальцами по щеке Калинина и заметила, как изменился его взгляд. Ну и пусть сейчас даже скажет, что не хочет, я все равно не поверю. Как бы по-идиотски это не прозвучало в моей голове, но тело Андрея Григорьевича говорило само за себя. Пусть корчит из себя такого железного, неприступного, ледяного, да только и я не вчера родилась. И тем более поступать с собой так я не позволю, пусть наши «хочу» и совпадают.

Когда Калинин немного расслабился и уже не так крепко держал меня, я сбросила его руки и поднялась.

– Не выйдет, – с вызовом сказала я.

– Мстишь?

Какой проницательный, мать его!

– Что вы?! Не за что, – пожала плечами. – Сейчас принесу работы ваших студентов.

– Неси, – не стал меня задерживать Калинин.

И в какую игру мы играем? У кого выдержка лучше? Кто первый снова не сдержится? Как подростки, честно слово!

– Хотя нет, – остановил меня Андрей, когда я уже хотела вернуться в зал. – Лучше сделай кофе, только без корицы, а я сам разберусь. И кстати, когда я говорил тебе одеться, то под этим подразумевал и нижнее белье. Или ты принципиально лифчики не носишь?

Я шумно вдохнула, собираясь послать Калинина куда подальше, но поняла, что он прав. И я даже смутилась, сложив рук на груди, чтобы прикрыть торчавшие соски.

Нет, эта квартира проклята. Однозначно! Вчера же в гостинице могли нормально общаться, а сейчас...

Андрей ушел, пока я подбирала слова для достойного ответа. Не умеет оставаться в дураках.

Невыносимый сноб!

Я открыла окно, грохнув турку на плиту, и пожелала Калинину провалиться сквозь землю. Нет, он мне нравился, определенно нравился, но его вот эти замашки... Убить готова!

Что-то у меня много противоречий, надеюсь, Андрей тоже, сидя в зале, не проверяет работы своих студентов с невозмутимым видом, а мается таким же дерьмом, как и я. Почему именно он? Наверняка у мамы было много знакомых, друзей в стране, но меня принесло прямо к Калинину.

Не знаю, везение это или наоборот.

Тут открываются все новые обстоятельства маминого прошлого, нарастает ком вопросов, а я думаю об этом несносном, невыносимом, занудном мужчине и том, что к нему чувствую.

– Ты опять похожа на воздушный шарик, готовый вот-вот лопнуть, – услышала я за спиной. – И у тебя сейчас кофе убежит.

Я резко обернулась и оказалась прижата к подоконнику. Калинин поставил руки по обе стороны от меня и улыбнулся. И что его так развеселило?

– Андрей Григорьевич, – равнодушно сказала я, – идите к черту!

Оттолкнув Калинина, выключила конфорку и тут же вновь оказалась прижата – теперь спиной к мужской груди.

Да что же ты творишь?!

Глава 2 Андрей

Это не девочка, а самая настоящая чертовка... Я только созрел для продолжения, как теперь она меня обломала.

Вот тебе, Андрей! Надо было сразу не заниматься анализом и статистикой, а просто отдаться моменту. Теперь же Карина похожа на злого цыпленка. Дурацкое сравнение. Ничего, пусть приготовит кофе, остынет...

Только вот я остыть не смог. Честно пытался сосредоточиться на проверке работ, но не смог. И сколько ни пытался себя остановить, все равно вернулся на кухню.

Карина стояла, облокотившись на подоконник, и ее задница в обтягивающих шортах выглядела очень... В общем, так, что устоять было сложно. А я и не пытался. Пожалею обо всем завтра.

Прижав ее к себе, я понял, что точно уже дороги обратно нет. Пусть она дуется, фыркает как ежик, но не сбежит. Хотя намерения Карины были прозрачны. Один раз показала характер, думаю, теперь даст волю и своим... ну, не чувствам, конечно, но желаниям.

И я ей дам то, что она хочет, потому что сам хочу не меньше.

А мне пора перестать быть, как она выражается, старым занудой. Давно я не трахался так, чтобы искры из глаз летели. Черт возьми, даже мысли такие, как будто мой мозг отмотал пленку лет почти на тридцать назад. Или это пресловутый кризис среднего возраста, когда седина в бороду, а бес в ребро?

Да к черту опять весь этот самоанализ!

– Решила поиграть в недотрогу? – спросил я.

– А вы решили поиграть в брутального мачо, Андрей Григорьевич? – повернулась Карина лицом ко мне.

– Боюсь, такие ролевые игры уже не для моего возраста, – усмехнулся в ответ и спустил бретельки с ее плеч, проведя по ним руками.

Сразу наткнулся на недоверчивый взгляд. Увы, больше никаких игр, а стеснение этой девочке не присуще, кажется. С таким-то телом, конечно. Я бы с удовольствием занялся изучением каждого участка, но не сейчас. И не потом, потому что ничего не повторится.

Мы оба хотели секса, а не нежности.

Карина как будто поняла, что сейчас все всерьез, и снова запустила руку мне под футболку, только сейчас спереди. Погладила живот, не отрывая взгляд, а потом начала медленно вести руками по бокам, поднимая футболку. Я поднял руки – и через секунду первая деталь одежды полетела на пол. Теперь Карина прижалась ко мне, обхватив мою шею, и тут даже импотент сошел бы с ума. Как только ее грудь коснулась моей кожи, эта чертова медлительность стала казаться мне замедленной съемкой.

Но как бы ни хотел, не торопился.

А когда я в последний раз трахался на кухне? Лет десять назад, кажется. Пора освежить память.

Сумасшествие явилось ко мне в обличии девицы с ангельской внешностью и демоническим характером. Она за двое суток толкнула меня на такие поступки, которые я, как думал, не мог совершить или которые уже по возрасту не положены.

Например, сейчас я собирался проверить на прочность свой кухонный стол. И давно не испытывал такого рвения, просто до покалывания кожи. Думал, что это прошло с возрастом, но нет, как оказывается, все зависит от женщины.

Когда Карина снова меня поцеловала, когда я кожей чувствовал ее соски, остатки здравого смысла покинули мою многострадальную голову.

Сделав шаг к столу, Карина потянула меня за собой. Ее руки уже совершенно беззастенчиво гуляли по моей спине, то едва ощутимо, то наверняка оставляя следы ногтей. Я решил не отставать. Вернее, это даже не я решил, а инстинкт.

Не знал, как обратно стянуть через голову чертову майку с Карины, учитывая, что ткань была уже на талии, поэтому, особо не церемонясь, я нащупал шов на боку и рванул двумя руками.

Звук показался оглушительным. Карина оторвалась от моих губ и вопросительно посмотрела, изогнув одну бровь.

– Андрей Григорьевич, вы меня удивляете.

Да я сам себя удивляю, если честно.

Только Карине знать об этом необязательно. Но она и не спрашивала. Упершись руками в столешницу, уселась на стол и обвила мои бедра ногами.

Блядь, как чертовки призывно и в то же время невинно. Точно с ума сойти можно. Я провел указательным пальцем от линии роста светлых волос до подбородка. Карина смотрела мне в глаза непрерывно, ее грудь от частого дыхания вздымалась. И мне приходилось то опускать взгляд вниз, то снова возвращать его к Карининому лицу.

Казалось, все происходило так медленно, но я понимал, что на самом деле очень быстро. Жесткая дилемма! Я хотел растянуть эти моменты и хотел быстрее окунуться в это сумасшествие с головой.

Когда моя ладонь уже почти скользнула на тонкую шею, мне показалось, что я могу одной ладонью обхватить лицо Карины. Я почти держал руку под подбородком, но все еще мог дотянуться большим пальцем до слегка припухших губ. Что я и сделал. От правого уголка провел по нижней губе, потом от левого – по верхней обратно.

И, черт возьми, вот это было гораздо интимнее секса!

Она все так же смотрела мне в глаза, а потом обхватила губами подушечку моего пальца. Твою же... Девочка, что ты творишь?

Легкое прикосновение губ, потом языка. И она все еще смотрела мне в глаза, играя с моим пальцем.

Все! Хватит прелюдий! Я резко дернул Каринины шорты вниз – она едва удержалась, чтобы остаться в прежнем положении. Спустив этот чертов кусок ненужной ткани, я провел ладонью по внутренней стороне бедра, и тогда эта несносная девочка укусила меня за палец. Черт! Наверное, во мне проснулся внутренний мазохист, но это возбудило еще больше.

Я уверен, что завтра пожалею обо всем, что сейчас делаю.

Но даже с кандидатской, докторской по психологии ты все равно остаешься человеком. Обычным человеком. А тут, как известно, ничто человеческое не чуждо.

Глава 3 Карина

Я думала о многом, предполагала многое, но...

Все, что я знала о прелюдиях и о сексе, можно забыть. Это был дикий напор. Напор мужчины, человека, который хотел получить то, что ему надо. И теперь я понимала: пути назад нет.

В ушах звенело, низ живота тянуло, во рту пересохло... Сейчас, скорее всего, мои зрачки похожи на блюдца, но мне плевать. Я, черт бы зажарил провидение, закинувшее меня к Калинину, никогда не подумала, что так бывает. Прикосновения до идиотских мурашек, жесткость, граничащая с удовольствием... Я даже неосознанно обхватила губами его палец. Никогда так не делала, но мною руководила уже не я. И это... Это было возбуждающе.

Я смотрела в красивые глаза... И почему я обратила именно на это внимание? Так вот, я смотрела в глаза, такие изменившиеся, как будто помолодевшие, и не могла найти себя. Не могла найти хоть что-то, что бы меня могло остановить.

А когда Калинин начал стягивать мои шорты вместе с трусиками, потом прикоснулся к внутренней стороне бедра, я поняла, что сегодня сошла с ума.

Пусть мы чужие, пусть он думает что хочет, пусть мы не соответствуем друг другу, но это безумие необходимо нам двоим.

Я понимала, что Андрей мог бы просто меня нагнуть и отыметь, но нет... Он был нежен до жесткости. Это состояние не описать словами. Но когда осталась полностью обнаженной, я, убрав одну руку со стола, потянула вниз штаны, которые мне так мешали. Стянула я их вместе с боксерами и уставилась на член Калинина.

Мне нужен этот мужчина. Вот именно здесь и сейчас. Пусть он называет это любым психологическим термином, но я его хочу.

Калинин обхватил теперь мою шею, почти до боли, и приподнял лицо вверх. Я чувствовала дыхание на своих губах, и они снова начали покалывать в предвкушении, хоть уже и болели.

– Смотри мне в глаза, девочка, – услышала я тихий голос, немного охрипший.

– Меня зовут Карина!

– Карина, смотри мне в глаза, – уже жестче повторил Калинин, сильнее сжав пальцы на моей шее.

Его глаза были так близко, как и он сам.

Когда же, Андрей Григорьевич? Мы так близко, но он медлит. Или просто время тянется так невыносимо медлительно?

– Я смотрю тебе в глаза.

Ребро его ладони немного пережало горло, он вроде и сам это не осознавал. Он придвинулся еще ближе.

Войди в меня!

Нет, медлил.

– Ты невыносим, – выдохнула я и тут же почувствовала его в себе, не сдержавшись: – Ой.

Калинин так и остановился. Во мне. Сжимал мою шею, его горячее дыхание касалось мои губы, голые тела сплелись воедино...

– Андрей, не останавливайся. Все нормально.

Он двигался во мне, я цеплялась пальцами за край стола и стонала, черт бы побрал этого Калинина, как порноактриса. Это был вроде бы обычный секс, но вкупе с ощущениями, которые я испытала даже до и во время, непередаваемо.

Каждое прикосновение, каждый толчок, каждый поцелуй... Я не смогу это забыть, не смогу с этим расстаться. Мне уже от осознания того, что он сказал, больно, хоть я и получаю удовольствие от того, что Калинин жестко, впиваясь пальцами в мои ноги, насаживает меня на себя.

Я не хочу, чтобы это закончилось! Просто не хочу!

И даже потом, когда я уже стояла в ванной, меня не отпускало возбуждение, какое-то дикое, животное. Интересно, у Калинина хватит сил на второй раунд?

Боже, Карина, о чем ты думаешь, если едва стоишь на ногах?

Но все равно, стоило вспомнить прикосновения, поцелуи, как я тут же чувствовала непонятное... волнение, что ли? Ощущение непривычное, даже незнакомое, которому правильное определение пока не могла дать.

Снова обмотавшись полотенцем – и пусть хоть слово скажет – я вышла из ванной и осмотрелась. Калинин после всего не сказал мне ни слова. Да, конечно, там не то чтобы говорить, нам бы дыхание для начала надо было привести в норму. Но он снова избегал смотреть на меня. Просто поднял свою одежду и ушел.

Жалел? Возможно.

Только кто, как ни психолог, должен понимать, что нет смысла жалеть о том, что уже сделано. Калинина, который наконец-то добрался до проверки студенческих работ, я нашла в зале. Не думаю, что бесшумно передвигаюсь, но оторваться от чтения и поднять голову Андрей не соизволил.

Испытание молчанием? Отлично. Сам же первый и не выдержит.

Я устроилась на диване и начала прожигать Калинина взглядом. Было слышно лишь шуршание бумаги в мужских руках. Да, и руки у него красивые. Молчали мы недолго.

Андрей проверил три работы и поднял голову, посмотрев на меня. Но сказать ничего не успел, хотя собирался – я перебила, усмехнувшись:

– Если ты предложишь мне одеться, то это будет уже каламбур.

Калинин вздохнул и покачал головой.

– Карина, прекрати. Я понимаю, конечно, что в тебе все еще гуляют дофамин и окситоцин, но гормоны к влюбленности никакого отношения не имеют. Скоро отпустит.

До меня не сразу дошло, зачем он это сказал. Решил мне лекцию по физиологии поведения прочитать? Как будто не он меня недавно трахал на кухонном столе, забыв о чертовом психоанализе и педагогической дотошности.

– Ты думаешь, что я в тебя влюбилась? – спросила я и рассмеялась. – Не много ли вы о себе возомнили, Андрей Григорьевич? – добавила уже тише.

Вот так тебе! Не только же ему задавать такие вопросы.

Калинин после моих слов дернулся так, как будто я влепила ему пощечину. Да, я тоже умею бить словами.

– Ну ты и язва, – взяв себя довольно быстро в руки, сказал он.

– А вы, Андрей Григорьевич, ведете себя как идиот, потому что у вас секс раз в неделю по расписанию или виагра закончилась?