Текст книги "Теория несоответствия (СИ)"

Автор книги: Юлия Еленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8 Андрей

День выдался еще тот!

Я меньше чем за сутки нарушил массу принципов и правил, причем правил не только дорожного движения. Теперь хотелось только залпом осушить стакан коньяка, именно стакан, и выдохнуть.

Пока алкоголь охлаждался, я успел сходить в душ и почти выбросить этот день из памяти. Но, как оказалось, продолжение следует...

Только я выключил воду, как услышал звонок в дверь. Соседи? Маловероятно, хотя чего только не бывает. Решив проигнорировать, потому что за сегодня хватило проблем, я вышел из ванной. Но после длинного звонка последовал стук. Кто-то знал, что я дома, и намеревался со мной увидеться.

Я подошел к двери и, посмотрев в глазок, чуть не выругался, громко и со вкусом. Она-то точно не уйдет, учитывая, что наверняка видела мою машину во дворе. Послать ее грубо, что ли?

Открывая дверь, даже не подумал, что на мне лишь полотенце.

– Какого черта? – спросил я.

– Здравствуйте, – улыбнулась Карина и без капли смущения меня осмотрела с ног до головы.

– Виделись уже сегодня.

– Я пришла извиниться.

– Извинения приняты. Что-то еще?

– Андрей Григорьевич, мы можем нормально поговорить? – она подняла на меня полные печали глаза и вздохнула.

Мне всегда всех жаль – в этом, может, и есть моя ошибка. Я, конечно, не мать Тереза и не апостол Андрей, но всегда помогал людям, хоть многие меня считали эмоционально латентным, а иногда и черствым.

Карина снова меня рассматривала, и, судя по всему, ее интересовали вовсе не глаза.

– Я надеюсь, ты так смотришь, потому что просто задумалась, иначе я решу, что у тебя геронтофилия.

– Что?

– Как педофилия, только наоборот. Так понятно?

– Ну вам же не семьдесят!

– Но и не двадцать пять. Ладно, входи.

Может, если бы она сразу появилась с таким несчастным видом в аудитории института, то и разговор бы сложился по-другому, но сейчас что-то не верится в искренность этих глаз.

Карина вошла и осмотрелась, потом сбросила рюкзак, обувь и спросила:

– Где поговорим?

– Иди в кухню, – указал я рукой направление и пошел за ней, только в ванную, находившуюся на полпути к кухне.

Хоть гостей я и не ждал, но все-таки одеться надо. А может, она сбежит быстренько, если я снова появлюсь в полотенце? Вряд ли, упорная и упертая. Характер точно не Анин.

Натянув спортивные штаны и футболку, я посмотрел на свое отражение в зеркале и попытался пригладить взъерошенные после душа волосы. Седина видна даже в тусклом свете ванной комнаты. И морщин прибавилось вокруг глаз и губ.

С каких пор я стал обращать внимание на возраст? Да, я принял его спокойно. Никто не молодеет, так что я был готов. Пока вот эта девочка, что сидит сейчас за стенкой, не намекнула. Хотя она говорит прямо. И почему меня так зацепило это? Я же все-таки взрослый человек, повидавший и слышавший многое.

Ладно, хватит. Никогда не занимался самоанализом в таком ключе, да и начинать не стоит.

Стакан коньяка – вот залог моего спокойствия на вечер. Нужна просто выдержка на время. Не подумал бы, что дочка у Ани окажется такой. Жила бы себе в Нью-Йорке, смотрела на город с какого-нибудь небоскреба на Манхэттене и в ус не дула. Нет, жажда действий перевесила сытую жизнь.

Выйдя из ванной, я услышал:

– Андрей Григорьевич, что вы так долго?

Обалдеть! Еще в моей квартире меня кто-то контролирует. Может, это опыт, вернее, его отсутствие, жизни с женщиной под одной крышей. Даже с любовницами я стараюсь не встречаться дома. У себя дома.

– А тебе чего не терпится? – спросил я, остановившись в дверях и опершись плечом о косяк.

Карина, видимо, уже провела ревизию всех шкафчиков и холодильника, потому что на столе стояли открытые банки консервации, хотя я даже не помнил, что они у меня где-то есть. Вряд ли она таскает их в рюкзаке. Также на столе нарисовалась нарезка: сыр, колбаса, ветчина. Надеюсь, это еще можно есть, потому что в упор не помню, когда покупал.

Но если она считает, что путь к сердцу мужчины... В общем, ошибочка вышла.

– А чего ты тут шаришься?

Карина замерла. А потом опустилась на стул, тяжело дыша. Но молчала, только глаза сверкали. Как теперь говорят студенты? Это прикольно. Такое ощущение, что любое мое слово для нее как красная тряпка. Хотя ей бы за своим языком и поведением следить.

– Коньяк будешь? – спросил я, вздохнув.

– Предпочитаю ром.

– Терпеть его не могу.

– Ладно, давайте коньяк.

Достав бутылку и два бокала, я на секунду замер, а потом спросил:

– А тебе можно?

Лицо Карины пошло красными пятнами. Бедная девочка, хоть бы не лопнула.

– Я совершеннолетняя, не беременна, психическими расстройствами не страдаю, заболеваний центральной нервной системы тоже нет в анамнезе. А вы всегда пьете по будним дням?

Я улыбнулся. Все-таки что-то интересное в ней есть.

Открыв коньяк, наполнил бокалы и устроился напротив Карины.

– Ну что? Говори.

Она принюхалась к алкоголю, потом сделала глоток, но снова говорить не торопилась. Вот как до дела доходит, так сразу как воды в рот набирает.

– Андрей Григорьевич, понимаете, я перенервничала.

– Бывает. Перелет, недосып... Но я-то тут при чем?

– Я приехала в незнакомый город ни с чем, зная только ваше имя. Ну, и еще одного полицейского, контакт которого мне дала Лиля. В общем, она, наверное, была права... Не стоило бросаться в неизвестность.

– Твоя Лиля дело говорила, – кивнул я. – Но, видимо, максимализм в тебе перевешивает здравый смысл. Вот какие цели ты преследовала, когда ехала? Куда ты ехала? Думала ли, что будешь делать, если я ничем не помогу? Ты хоть где остановилась?

С каждым моим словом Карина все больше и больше мрачнела. Так и тянуло добавить: «Эх, молодо-зелено...»

Ну вот куда она полезла? Зачем? С отчимом жить не хотела? Так переехала бы к своей Лиле или квартиру сняла. Ну, или замуж бы вышла. Нет же, бросается в Россию с одним рюкзаком за плечами. Возраст или характер – пока даже с профессиональной точки зрения не могу сказать.

– Я, наверное, пойду, – допив залпом коньяк, поднялась Карина.

– Сядь уже, – кивнул я обратно на стул. – Знаешь имена бабушки с дедушкой?

– Знаю, – оживилась она. – Ковцевич Ольга Александровна и Петр Васильевич. Даже старый адрес есть, но они уже там не живут. Вы мне поможете?

Я, ничего не ответив, сходил за телефоном и, найдя нужный номер, нажал на кнопку вызова.

– Да! – услышал через полминуты.

– Ярослав Владимирович, добрый вечер.

– Андрей Григорьевич, вы куда мою жену на полдня увели? – вместо приветствия рявкнул Ратомский так, что мне пришлось даже телефон убрать от уха, чтобы не оглохнуть.

Дину, скорее всего, ждут наручники и батарея. Но это же Дина, она потом этими браслетами Ратомского и задушит.

– Ярослав Владимирович, ты же имеешь связи в полиции? Вроде какого-то мента подкармливаешь.

– Что надо?

Вот это деловой подход.

– В соседней области пробить одну семейную пару. Узнать новый адрес и живы ли они вообще.

– Сбросьте все данные, Андрей Григорьевич. Но вы же понимаете, что это не бесплатно.

– Понимаю.

– Как будет результат, позвоню. И мою жену больше не забирать на полдня.

Они точно нашли друг друга. Психи.

Я бросил телефон на стол и посмотрел на Карину. Она выдала премилую улыбку и заметила:

– А вы без костюма моложе выглядите.

– Не подлизывайся, – покачал я головой, но не сдержал улыбку.

Глава 9 Карина

А он меня удивлял с каждой минутой все больше и больше. Причем исключительно приятно.

Я поначалу думала, что он захлопнет дверь перед моим носом, даже не выслушав, но нет. Впустил, позвонил кому-то... Может, и на ночь приютит? Ладно, наглеть не стоит. Но комплимент не помешает. Я и сделала. Так вроде бы ненавязчиво, но Калинин все равно понял. И, кажется, его это позабавило.

Но он действительно в спортивных штанах и футболке выглядел моложе, а в полотенце... Если сейчас я и начну краснеть, то все можно списать на коньяк. Я, конечно, видела полуголых мужчин, да даже голых, но не все в двадцать пять и около того выглядят так, как Андрей Григорьевич в... Сколько там ему? Сорок пять? Сорок шесть? Может, в фитнес ходит, на диетах сидит, косметолога посещает или что-то в этом роде? Только пробивается седина, больше всего сконцентрированная на висках, но это не портит образ, а только еще больше добавляет шарма.

Боже мой, Карина... Так, это все коньяк, а не я. Не могу же я в самом деле смотреть на него как на мужчину?

Кажется, я слишком пристально рассматривала Калинина, потому что он, сложив руки на столе, вкрадчиво произнес:

– Даже не думай. А в качестве благодарности можешь не появляться больше в моей жизни.

– И о чем я, по-вашему, думаю?

Нет, ну мог же сделать вид, что не заметил! Но не упустил возможность уколоть.

– Ты на меня так смотришь, как смотрят на потенциальный сексуальный объект. А оно тебе не надо, поверь.

– Боитесь разочаровать? – фыркнула я.

Андрей Григорьевич поднял одну бровь, но не разозлился, а только усмехнулся и развел руками:

– Боюсь очаровать.

Я снова фыркнула. Ну и самомнение у человека. Наверное, ему попадались очень воспитанные женщины, которые льстили его способностям. Может, он и обаятельный мужчина, но никого очарования я пока не заметила.

– И чем же вы очаровываете? Стаканом воды на голову? Неуместными подколами?

– С тобой же сработало.

– Я просто стараюсь найти в вас что-нибудь положительное.

– И?..

– Я в процессе поиска.

Вот вроде бы в красноречии я ему не уступаю, но почему-то кажется, что в этом раунде ведет он. И хочется что-нибудь выкинуть. Такое, чтобы заткнуть его за пояс.

Но Калинин как будто видит меня насквозь, а снова попасть впросак не хотелось бы. Да и после истории с ключами от машины он будет держать ухо востро.

Я вздохнула и решила, что пора отчаливать в ближайшую гостиницу, а то Андрей Григорьевич после еще одного такого диалога откажет в помощи.

Поднявшись, я улыбнулась и со всей искренностью сказала:

– Спасибо большое.

Калинин тоже поднялся, и мы вместе вышли в коридор.

– Я позвоню, когда что-нибудь станет известно. Думаю, мент быстро справится с заданием, если, конечно, твои бабушка с дедушкой не шпионы.

Кивнув, я посмотрела на него, уже взявшись за ручку двери:

– Не знаете, где здесь ближайшая гостиница?

Андрей Григорьевич удрученно покачал головой:

– Какая же ты все-таки неорганизованная.

– А вы всегда живете по плану? Тогда вы ужасно скучный человек, – парировала я в ответ.

– Можешь остаться, – вдруг предложил Калинин.

Я так и замерла на пороге, захлопав глазами, и не знала, что сказать. Может, не такой уж он и скучный? По крайней мере, удивить меня Андрей Григорьевич смог.

– Вы сейчас серьезно? – наконец-то отмерла я. – Будете меня очаровывать? – улыбнулась тут же.

Надеюсь, он воспримет это как шутку, а не как очередную колкость. Я же все-таки несерьезно. Подумать, что Калинин предложил остаться, чтобы меня соблазнить, могла только сбрендившая. Но и в обычную человеческую доброту как-то слабо верится после нашего неудачного знакомства.

– Не буду. Жаль стало тебя.

Значит, просто жалость. Я хотела уйти, но возможность расколоть этого крепкого орешка не стоило упускать. Поэтому я улыбнулась и повторила, сделав шаг к Калинину:

– Спасибо большое.

Он отступил и поднял руки:

– Обойдемся без твоей благодарности в виде поцелуя. Хоть сейчас в карманах у меня ничего и нет.

– Я же извинилась за ключи. Ладно, – сказала, снова разуваясь, – я в душ.

– Полотенце в шкафчике.

Калинин вернулся обратно в кухню, а я, закрыв дверь, быстро разделась и с удовольствием встала под струи теплой воды. Из женской ванной атрибутики здесь ничего не было: ни шампуня, ни геля для душа, ни дезодоранта. Если бы у Андрея Григорьевича была хотя бы приходящая любовница, то что-нибудь вроде зубной щетки оставила бы. И почему меня опять это волнует? Да пусть живет и спит с кем хочет!

Только сначала расскажет... Что? То, что скрывает. Отличное определение.

Полотенце я нашла, но не подумала захватить с собой в ванную рюкзак с одеждой. А ту, в которой я была, уже забросила в стиральную машину. Ну, Калинин вряд ли подумает, что я его соблазняю, так что... Я же его в полотенце видела – и ничего, земля не остановилась.

А мне всего-то надо добраться до рюкзака в коридоре и вернуться обратно. Но, видимо, провидение сегодня было не на моей стороне. Или, как и говорил Калинин, моя спешка. Я открыла дверь и тут же влетела в Андрея Григорьевича.

Он окинул меня взглядом и нахмурился. Ну, извините, полотенца побольше я не нашла.

– Можешь занять комнату, – кивнул Калинин на дверь напротив входа в квартиру, но скрыть интерес к моим ногам не смог, как ни старался.

Ну и что он там говорил о моем взгляде? И кто тут кого рассматривает в качестве сексуального объекта?

Андрей Григорьевич так и стоял в коридоре, пока я шла за рюкзаком, а потом в комнату. Только закрыв дверь, услышала едва различимые шаги в сторону зала, а потом тихую музыку.

«Телевизор», – сделала вывод.

Надев майку на тонких бретельках и короткие трикотажные шорты, осмотрела комнату. Больше похоже на гостиничный номер, чем на жилое помещение. Заправленная кровать, даже ни одной складочки на покрывале, кресло, прикроватная тумбочка с ночником и небольшой шкаф-купе. Все выполнено в светлых тонах: белый, бежевый, слоновая кость. Хоть бы носки какие возле кровати валялись или тарелка грязная стояла на тумбочке. Или Калинин жуткий педант, или эта комната у него нежилая. Хотя кухня выглядела тоже почти стерильной, но это меня не удивило. Вряд ли Андрей Григорьевич проводит вечера за готовкой.

Так, что-то я слишком много думаю о нем...

В дверь раздался стук. Какой деликатный мужчина, в своей квартире и стучит.

– Войдите! – крикнула я.

– Я возьму постельное белье, – сказал Калинин, входя в комнату.

Теперь мои ноги, кажется, его и вовсе не интересовали. Как, впрочем, и остальные части тела. Быстро взял себя в руки.

– А вы где будете спать? – спросила я.

– В зале есть диван, – ответил Андрей Григорьевич, так и не повернувшись в мою сторону.

Наверняка он уже жалел, что пригласил меня остаться. Кое-как разобравшись в собственном шкафу, Калинин сказал:

– Спокойной ночи.

– Так рано же еще!

– У меня завтра в восемь утра начинается зачет в институте на другом конце города.

Интересно разговаривать с человеком, когда он стоит к тебе спиной, держась за ручку. Неужели я в полотенце произвела на него такое впечатление? Или настолько раздражаю?

Калинин уже открыл дверь и почти вышел в коридор, когда я придумала, возможно, чем привлечь к себе внимание.

– Андрей Григорьевич! – окликнула его. – А у вас что-нибудь было с моей мамой?

Он обернулся и уставился мне в глаза. Лицо непроницаемое, но взгляд... Лучше бы я промолчала.

– То официантка, то твоя мать. Тебя хоть что-нибудь интересует, кроме моей сексуальной жизни?

– Да расслабьтесь вы, – подняла я руки и добавила: – Спокойной ночи.

Калинин хлопнул дверью и, кажется, выматерился. Да, наверное, зря я так, но уж очень раздражало, как он себя вел. Даже стакан воды на голову не показался таким холодным.

Да вообще! Какая мне, в принципе, разница, смотрит он на меня или нет, хамит мне или улыбается? Правильно, никакой.

Я сняла покрывало, сложила его на кресле и, выключив свет, забралась под одеяло. Как хорошо-то, на матрас Калинин не поскупился, судя по всему.

В рюкзаке подал сигнал телефон. Лиля волнуется, ведь этот номер никто не знает, кроме нее и Калинина.

Так и есть.

«Приходил снова Дима, орал так... Я думала, у него морда лопнет. Он тебя ищет, но пока просто безрезультатно тыкается по твоим друзьям и знакомым».

Я даже прыснула в кулак, представив орущего Диму, плюющегося слюной, и невозмутимую Лилю, изогнувшую бровь.

Глава 10 Андрей

И кому я что доказывал, когда предложил ей остаться? Обычная вежливость могла распространиться до предела «я вызову тебе такси». Нет, блядь, психолог недоделанный!

Пусть все скорее возвращается на круги своя. И чтобы больше никаких малознакомых девиц в смежной комнате.

Расстелив диван, я около часа ворочался, пытаясь найти место поудобнее. Все-таки спать здесь нереально. Главное, завтра разогнуться. Я даже усмехнулся, представив, как Карина намекнет на мой возраст.

И почему я сразу подумал о ней, а не о радостных студентах, у которых не будет зачета, потому что преподаватель свалится с приступом радикулита? Наверное, все еще находился под впечатлением от ее ног и выступающих ключиц, по которым с волос стекали капли воды.

Твою же мать! Это уже переходит все границы. Не хватало только еще начать дрочить в душе...

Уснул я ненадолго, скорее, просто задремал. А когда повернулся с бока на спину, почувствовал как будто укол в поясницу.

Выбросить к чертям этот диван! Я поднялся, стараясь не кряхтеть как старый пень, и, пошел на кухню. Перебрав там свою аптечку, кстати, для моего возраста там очень мало лекарств, нашел обезболивающее, взял с собой весь блистер и, налив стакан воды, пошел обратно в зал.

Как там говорят? В одну реку дважды не входят?

Только я выключил свет в кухне и, стараясь не шуметь, сделал несколько шагов, как дверь в комнату беззвучно открылась и на меня налетела Карина.

Все произошло настолько быстро и неожиданно, что я не успел сориентироваться, а она и подавно. Где оказалась вода? Конечно, на ней. Правда, в этот раз не на голове, а на груди, и не вся, а только часть.

– Серьезно?! – заорала Карина, пока я искал выключатель.

Свет ослепил ненадолго, а потом мы оценили нанесенный ущерб. Лучше бы я этого не делал. Вода попала на тоненькую майку слева, и теперь грудь Карины просвечивалась так, как будто ткани там и вовсе не было.

– Нечего шляться по ночам, – заметил я.

– Я подумала, – протянула она, рассматривая меня, – что-то случилось. Услышала, что вы ходите.

– Спина болит.

Пора расходиться по комнатам, к чему я и сделал попытку. Стоим полуголые в коридоре и снова вступаем в перепалку. Судя по моему опыту работы с семейными парами, именно такие сцены потом заканчиваются бурным сексом.

О чем я опять думаю?..

Но Карина схватила меня за руку, когда я обошел ее, и сказала:

– Можем поменяться местами, если вам неудобно на диване.

– Думаешь, тебе удобнее там будет?

– Ну... Кровать, в принципе, большая.

Только этого не хватало.

– А ты всех мужчин, с которыми знакома меньше суток, тащишь в постель в первую же ночь?

Карина снова надулась воздушным шариком. Я не смог удержаться от улыбки, а эта девочка, подойдя ко мне, ткнула пальцем в грудь, сказав:

– Хватит стебаться надо мной.

Ее горячий палец на моей голой груди немного смущал. Это было неправильно и... довольно провокационно. Я перехватил ее запястье и, отведя руку в сторону, сказал:

– Иди спать.

Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Потом Карина высвободила свою руку и погасила свет. Я нашел ладонью стену, чтобы сориентироваться во внезапно наступившей темноте, но видел ее светлые волосы и одежду. Кстати, а где мои таблетки? Кажется, упали на пол.

– Включи свет, – попросил я. – Сам потом разберусь.

– Андрей Григорьевич, – взяла Карина меня за руку. – Не заставляйте меня чувствовать себя виноватой.

Я даже не успел ничего возразить, как она потянула меня за собой в комнату. Здесь было светлее. Уличный фонарь и почти полная луна освещали комнату, создавая какие-то странные оттенки. Я никогда не замечал, наверное, потому, что не открывал шторы.

Блядь, и я, взрослый мужик, иду за этой девочкой, не сопротивляясь. Пора взять себя в руки.

– Карина, хватит.

– Вы действительно невыносимо упертый и занудный, – усмехнулась она. – Ложитесь и не выдумывайте. Мне вас жалко, – добавила с ноткой язвительности.

Она невыносима. Только подумаешь, что ею движет человеколюбие, как нате вам. Получите, Андрей Григорьевич, новую порцию сарказма. И нет бы пропустить это мимо ушей, не реагировать, но веду себя с ней как пацан.

Так и сейчас. Поставив злополучный стакан на тумбочку, я взял Карину за локоть и, проводив до двери, сказал:

– Твоя доброта не знает границ, – а потом просто выставил ее в коридор, добавив: – Спокойной ночи.

Сама предложила, пусть теперь мучается на неудобном диване. Поступок не мужской, но уж больно странно она на меня действует.

Устроившись на кровати, я еще немного прислушивался к звукам из зала, а потом, забыв про спину, уснул.

Открыл глаза я без будильника. Даже не стоит смотреть на часы, я и так знал, что сейчас шесть утра. Поднявшись, вышел из комнаты и заглянул через приоткрытую дверь в зал. А она находчивая.

Карина, наверное, устав сражаться с диваном, соорудила себе подобие матраса из одеяла на полу, а простыней укрылась. Сейчас она лежала на животе, руки под щекой, одна нога чуть согнута. Вот когда эта девочка спит, она мне кажется вполне милой.

– Андрей Григорьевич, вы долго на меня пялиться будете? – спросила она, повернув голову в мою сторону и приоткрыв один глаз.

Ну вот и все, весь милый образ развалился, стоило ей открыть рот.

А еще я себя почувствовал, как будто меня застукали на месте преступления.

– Через час я ухожу.

– И кто придумал вставать в такую рань? – пробормотала Карина, обняв подушку.

Но все-таки, пока я сходил в душ, она поднялась и даже поставила чайник, что я понял по звуку, но решил снова в одном полотенце не появляться перед ней. В комнате оделся в привычный черный костюм, посмотрел на черно-белый галстук, но оставил его в шкафу. Обойдусь сегодня без него. Даже верхнюю пуговицу на рубашке оставил расстегнутой. Может, не совсем преподавательский стиль, но многие ходят в такую жару и в футболках.

Когда я появился на кухне, Карина уже сделала кофе и бутерброды. Благодарность за ночлег? Но, если честно, могла бы и одеться, а то так и рассекает по квартире в коротких шортах и полупрозрачной майке. Если бы она при каждом удобном случае не намекала на мой возраст, то я бы всерьез решил, что это способ соблазнить меня.

Сделав глоток кофе, я поморщился и спросил:

– Что за гадость?

Карина оставила свой телефон и посмотрела на меня:

– Кофе с корицей.

– Терпеть не могу корицу, – я вылил содержимое чашки в раковину и спросил: – Где ты ее, кстати, взяла?

– Нашла в вашем шкафчике.

Интересно, откуда она там? С детства не переношу запах, хотя к парфюму Дины кое-как привык.