Текст книги "Сновидица и лис"
Автор книги: Юлия Дэйкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Еще раз глухо рыкнув, барс спрыгнул с распростертого на земле тела, вернув себе человеческий облик. Более не глядя на поверженного соперника, Огонек продолжил раздевать Йену. Не оборачиваясь он слышал, как Фирлас тяжело поднялся и покачиваясь направился к пологу палатки. На пороге он на мгновение замер.
– Ты победил сейчас, – послышался позади его спокойный голос, – Но эльфы рода Трейн никогда не сдаются. Однажды, я заберу ее у тебя! И это произойдет быстрее, чем ты думаешь!
По спине Огонька пробежал холодок. В голосе эльфа было столько уверенности, что дух невольно поразился внутренней силе своего соперника. И еще, с того самого момента в его сердце поселился страх. Если Йена влюбится в это ушастое недоразумение, он станет ей не нужен. И этот страх более не оставлял его ни на минуту.
***
Следующие две недели прошли в постоянной заботе о девушке. После того, как Огонек скупал ее, переодел и привел в порядок волосы, встал вопрос о том, как ее кормить. Можно было, конечно, попробовать поить ее бульоном через трубочку, но он побоялся, что подруга в таком состоянии не сможет глотать. Он уже подумывал о том, чтобы отправиться на поиски эльфа, когда остроухий явился сам с горшочком горячего супа со специями.
Не говоря ни слова, он отпихнул духа от кровати и принялся водить руками над дымящейся жидкостью. Как оказалось, то был магический способ кормить больных, не прибегая к механическим ухищрениям. Знакомы с ним были только самые продвинутые целители, и дух невольно проникся уважением к талантам эльфа. Покормив Йену, тот молча удалился.
Он приходил по нескольку раз в день, чтобы покормить девушку, послушать сердце и убедиться, что она нормально усваивает пищу. Уже к концу второй недели ее лицо заметно округлилось, коже вернулся нормальный розовый оттенок, а сердце стало биться ровно и спокойно, не пропуская ударов.
Именно тогда сэру Риордану приспичило поиграть в героя. Он заявился рано утром с небольшой свитой рыцарей дабы проверить, не вернулась ли Йена из Гипноса одержимой ночным кошмаром. Для этого у них имелось храмовое приспособление в виде небольшого жезла со священным кругом на маковке и длинной тонкой иглой для забора крови испытуемого. Огонек попытался было сопротивляться, но его застали врасплох. На него из-за спины набросили двимеритовую сеть, не позволявшую даже двинуться. Тогда дух впервые пожалел, что рядом нет эльфа. Тот нашел бы способ спасти положение.
И вот, рыцарь взял руку Йены, брезгливо скривившись, будто держал не изящную ладошку, а ядовитую гадюку. Но не успела игла прикоснуться к коже, как рисунок на ее предплечье будто ожил. Витиеватые символы засияли изнутри, воздух вокруг загудел, а серебряный жезл в руках рыцаря раскалился докрасна. Громко выругавшись, тот уронил его на пол и отпрянул от своей жертвы. Но знаки продолжали накапливать силу, пока с оглушительным хлопком не высвободили ее прямо на столпившихся в палатке церковников.
Рыцарей отбросило на десяток метров вместе с частью палатки. Вместе с ними снесло и сеть. Огонек не преминул воспользоваться вновь обретенной свободой и сразу же кинулся к девушке.
Йена не дышала! Прижавшись ухом к ее груди, он с ужасом понял, что сердце снова остановилось. Похоже, рисунок на ее руке, обороняя свою хозяйку, задействовал больше энергии, чем было в резерве. Он в панике обнял подругу, стараясь отдать ей как можно больше сил. Но ее тело не отзывалось. Она умирала, а он ничего не мог с этим сделать, ничем не мог помочь! Возможно, кровавая жертва могла бы помочь, но у нее больше не было родственников, которых можно было использовать для ритуала! Из глаз покатились слезы, а внутри все сжалось.
– Крылышко! Вернись ко мне! Прошу тебя, – рыдал он, прижавшись к ее груди, – не оставляй меня!
Когда его отчаяние достигло своего пика, сильная рука вдруг схватила его за шиворот и словно щенка отбросила назад. Подняв голову, сквозь пелену слез он рассмотрел эльфа, напряженно склонившегося над бледной, как мел девушкой.
Недолго думая, Фирлас разорвал на ее груди рубашку и положил обе руки на красивую обнаженную грудь. На широком лбу эфа выступил пот, плечи начали мелко подрагивать. Похоже, запускать сердце во второй раз было намного сложнее. Наконец, Йена резко выгнулась и снова задышала, упав в нежные объятия его соперника. На лице ее застыло самое умиротворенное выражение, а эльф ласково улыбаясь, откинул с ее лица несколько медных прядей и бережно погладил порозовевшую щеку.
– Ты на удивление бесполезен, братец! – язвительно бросил он, смерив Огонька презрительным взглядом. Дух виновато опустил глаза, признавая победу в этой битве за соперником.
– Тихоня явился неожиданно, что я мог сделать?! – тихо пробормотал он в свое оправдание.
– Ну, к примеру, провернуть этот твой фокус с превращением?! – все так же ядовито проговорил эльф.
– На мне была сеть, и я…
Закончить ему не дали. Взгляд эльфа, устремленный куда-то вдаль, позади него, потемнел от гнева, тонкие крылья носа раздулись, а на щеках заиграли желваки.
– Возьми Йену, не прекращай переливать энергию, – глухо прорычал он и, вручив ему девушку, твердым шагом направился к начавшим приходить в себя рыцарям. И взгляд его не предвещал для тех ничего хорошего.
Полога палатки больше не существовало, и площадка в центре лагеря была как на ладони. Огонек устроил Йену поудобнее, не сводя глаз с разъярённого эльфа. Если он действительно был одним из рода Трейн – второго в очереди на престол древнего Тиаммарана, то рыцарям лучше было бежать. Жаль только, они, олухи, этого не знали.
Двумя большими прыжками остроухий оказался рядом с сэром Риорданом и, схватив того за край стального панциря, словно игрушку швырнул на груду его так и не успевших подняться соратников.
– Я предупреждал тебя, k’sheven! Предупреждал не подходить к ней! – взревел эльф, обнажая клыки в хищном оскале.
Любой на месте рыцаря, обмочился бы от страха перед лицом эдакого монстра. Но Риордан был слишком твердолоб для таких сильных эмоций. Вместо того, чтобы испугаться, тихоня одним прыжком вскочил на ноги и одним быстрым движением вынул из-за пояса рунный меч, отливавший алым. В красных закатных лучах лезвие казалось совсем багровым, будто окропленным кровью. Эльф недобро прищурился, с презрением рассматривая переливающийся клинок и начал обходить рыцаря по кругу. Тихоня тоже не спешил атаковать, изучая противника проницательным взглядом.
Наконец эльфу надоело кружить и он, сформировав в руке шипастый ледяной шест, кинулся в атаку, стараясь отвлечь противника. Но созданный магией лед разлетелся в пыль, едва соприкоснувшись с рунным лезвием. Рыцарь же, поднырнув под противника, сделал резкий выпад, полоснув эльфа по бедру. И без того алое лезвие окрасилось кровью. Фирлас охнул и, неловко споткнувшись, упал на четвереньки. Из глубокой раны хлестала кровь, но окончательно озверевшего эльфа это не остановило. Он быстро провел по ране рукой, и она затянулась прямо на глазах, при этом заметно было, что это лишь временная мера, потому что он продолжал сильно прихрамывать.
Тяжело дыша, он кое-как встал. В золотых глазах пылал сумасшедший огонь. Одним резким движением эльф выпрямил руки и в стороны алыми змеями вытянулись две длинные огненные плети. Зашипев от боли, он сжал в руках пламя и снова ринулся в атаку. Казалось, преимущество было целиком на стороне рыцаря, но он не учел эльфской скорости и непредсказуемости. Одна из огненных плетей полетела прямо ему в голову и была тут же перерублена мечом, но другая в то же время обернулась вокруг ног. Пламя мгновенно раскалило металлические поножи и рыцарь с воплями покатился по земле, все еще неосознанно прикрываясь мечом. А эльф был уже тут как тут. Его ладони кровоточили от страшных ожогов, но остроухого сейчас это не заботило. Вырвав меч из трясущихся рук рыцаря, он брезгливо отшвырнул его в сторону, а затем уселся прямо на стальной нагрудник поверженного врага и принялся методично избивать ничем не защищенное лицо.
Огонек отвернулся, не желая больше наблюдать за экзекуцией. Этот бой итак уже слишком явно продемонстрировал духу мощь, скрытую в его противнике. Мощь, достойную наследника дома Трейн. Прислушиваясь к гулким ударам, он все сильнее осознавал, как тяжело ему будет бороться за Йену. Женщины неосознанно тянутся к сильнейшим и, если он не сможет оградить ее от общения с этим типом, она вполне может влюбиться. И тогда…
Ход его размышлений прервали громкие голоса с улицы. Подняв голову, он стал свидетелем весьма занимательного зрелища. Эльф валялся на земле рядом с сэром Риорданом, на чье лицо теперь было больно смотреть. А над ними черным вороном возвышался лорд Крайс – тот самый темный человек, с которым они уже общались ранее. Его черные глаза казалось стали еще чернее от гнева, а губы сжались в тонкую линию. Схожести с хищной птицей прибавляли растрепанные черные волосы, длинными прядями свисавшие до пояса и длинный с горбинкой нос с раздувающимися от гнева ноздрями.
– Потрудитесь объяснить, что здесь происходит!? – холодно поинтересовался он. – Почему в лагере бардак?! Что это за свалка?!
– Милорд! – сплюнув кровь, прокряхтел рыцарь, приподнимаясь на локте. – Девица вернулась из Гипноса, и мы просто хотели ее проверить.
– Проверить?! Ты ее чуть не убил! – прошипел эльф, держась за ребра и стараясь сесть. – Я едва сумел снова запустить ей сердце.
– То есть передрались вы из-за бабы? – ехидно поинтересовался темный и не потрудившись выслушать ответы, шагнул к палатке. – Позаботьтесь о них, чтобы были готовы завтра выезжать, – не оборачиваясь, бросил он слугам и твердым шагом направился к Огоньку.
Когда темный вошел, духу показалось, что повеяло холодом. Поежившись, он поспешил прикрыть едва одетую Йену одеялом так, чтобы не было видно странных знаков на левой руке. Конечно, хорошо было бы прикрыть ее всю, но лорд Крайс перехватил его руку. При виде девушки его лицо неожиданно переменилось. Вместо презрительной ледяной маски на нем появилось выражение полнейшей растерянности и недоумения, сменившегося мечтательной нежной полуулыбкой. Неосознанно лорд погладил розовую щечку Йены длинными пальцами в черных кожаных перчатках. Не стерпевший такой наглости Огонек громко кашлянул, напоминая о своем присутствии. Темный тут же отдернул руку и резко отвернулся.
– В каком она состоянии? – холодно поинтересовался он, слегка наклонив голову, но так и не обернувшись.
– Едва жива, стараниями вашего тихони, – с вызовом произнес Огонек, посильнее прижав к себе девушку.
– Завтра нам нужно выезжать. Идет снежная буря. Через пару дней перевал станет непроходим.
– Выезжать куда? – недовольно насупился дух.
– В цитадель, магистр хочет посмотреть на девчонку. – безапелляционным тоном ответил темный. – Я отправлю вам на помощь еще двух целителей. Подготовьте ее к путешествию.
Не говоря больше ни слова, он вышел, оставив позади несчастного Огонька, и мрачного словно туча эльфа, успевшего незаметно проскользнуть в палатку.
***
Больше эльф от Йены не отходил ни на секунду. К еще пущему неудовольствию Огонька, лорд Крайс, заправлявший всем обозом, в приказном порядке поселил остроухого в одном с ними фургоне. Так что две недели тряски в скрипучей повозке по замерзшим осенним горам показались Огоньку вечностью. Его бесило буквально все. То, как нежно Фирлас прикасался к лбу Йены, пробуя температуру, как мечтательно улыбался, прислушиваясь к биению ее сердца в груди. А эти его взгляды! Каждое его прикосновение к девушке отзывалось болью и гневом в сердце духа. Он боялся лишь одного, что однажды просто не выдержит и все же всадит кинжал в ненавистное сердце соперника. Только вот, тогда больше никто не оживит его любимую.
Огонек терпел. Сцепив зубы, он наблюдал за тем, как эльф все сильнее привязывался к его подруге, и через время ревность стала уже неотъемлемой частью его самого. В душе росла ненависть, причём сердился он уже не только на остроухого, но и на Йену, позволившую втянуть себя в эти неприятности! В душе бушевала такая буря, что он все чаще стал уходить подальше от каравана, чтобы побегать в облике барса и немного развеяться.
После одной из таких пробежек он застал эльфа смертельно уставшим, а Йену белой, словно покрывший горы первый снег. Оказалось, что в его отсутствие у нее снова остановилось сердце. Фирлас отдал все силы, чтобы запустить его снова, но ей по-прежнему была необходима постоянная подпитка жизненной энергией. Чувствуя себя последним негодяем, дух принялся за восстановление резервов подруги, пока обессиленный эльф отсыпался в дальнем конце фургона. Такая самоотдача невольно вызвала у него уважение, и даже благодарность. Каким бы ни был этот остроухий, кого бы в итоге не выбрала Йена, дух ни на минуту не усомнился в подлинности чувств соперника.
За все время путешествия ни лорд Крайс, ни сэр Риордан так и не потрудились проведать свою новую подопечную, точнее пленницу. Рыцарь лежал у лекарей в соседнем фургоне, а темный человек то исчезал, то появлялся в самое неожиданное время. Но неизменно хотя бы раз в день с задумчивым видом проезжал вплотную к их повозке, будто прислушиваясь к тому, что творится внутри.
Почти две недели они ехали строго на юго-запад по изменчивой, извилистой горной дороге. На второй день путешествия начал падать снег, а еще через три дня разыгралась настоящая буря. Благо, к тому времени они уже прошли перевал и теперь петляли среди долин предгорий. К концу второй недели на горизонте показалась высокая скала, на вершине которой виднелся огромный, величественный замок из темного камня. Лишь позже, подойдя поближе к постройке, он рассмотрел, насколько ветхими были каменные стены. Кое-где по кладке шли залатанные на скорую руку трещины, а по решеткам вился морозостойкий игольчатый плющ.
Как им сказали позже, замок назывался Небесным приютом и являлся главной цитаделью Незримой гильдии и зимней резиденцией их магистра. И все же, несмотря на потрепанный вид, крепость была хорошо заселена. Во дворе чадили несколько кузниц, конюшня была полна лошадей, а с кухни доносились приятнейшие запахи. У подножия горы так вообще раскинулась целая деревня и небольшой военный лагерь.
Их поселили в северном крыле. В покоях была крохотная гостиная и две небольшие скромные покои, больше подходящие для прислуги, чем для важных гостей. Йену разместили на большой двуспальной кровати с пологом в отдельной комнатке, а им с эльфом принесли две узкие кровати с соломенными тюфяками. Большой платяной шкаф был забит одеждой, а за ширмой расположилась большая медная лоханка.
Остроухий отправился мыться, а дух, зная, как Йена презирает платья, прыгнул через Гипнос в горы за оставленным там рюкзаком с одеждой. Благо, их тайник был на месте и промороженные вещи не успели отсыреть. Вернувшись, он обнаружил эльфа полностью одетым и причесанным. Голова над острыми ушами была снова гладко выбрита, а длинные светлые волосы со лба и макушки заплетены в несколько кос, перевязанных кожаными ремешками и собранными в один пучок. Оделся он тоже в полном соответствие с эльфскими вкусами. Темно-коричневая шерстяная рубаха с широкими рукавами скрывалась под зеленой вязаной туникой. Узкие кожаные брюки со шнуровкой были заправлены в высокие сапоги, а запястья перехвачены широкими наручами.
Его самого купание мало интересовало. Он мог менять свою внешность и предпочитал постоянно поддерживать ее в одном и том же чистом, выбритом и причесанном состоянии. Конечно, от внимания эльфа не ускользнула эта особенность, и он то и дело бросал в сторону духа подозрительные взгляды. Однако, вопросов не задавал, зная, что ответов все равно не получит.
Так, почти не разговаривая, они жили в замке, по очереди сменяя друг друга у постели так и не пришедшей в себя девушки. С каждым днем, нащупывая ее пульс, эльф становился все мрачнее. А однажды, вернувшись из Гипноса пораньше, дух застал его в отчаянии сжимавшим ее ладошку.
– Ki ane ateras mar, mie loena! Ты не можешь уйти, когда я тебя только нашел! – шептал он, смешивая фразы на древнеэльфском и всеобщем.
Первым его порывом было отшвырнуть остроухого нахала подальше и больше не подпускать к ней, но он видел то, чего в упор не замечал эльф. Каждый раз, когда Фирлас сидел рядом с ней, аура Йены светлела, а значит и энергия восстанавливалась быстрее. Сейчас же она переливалась всеми цветами радуги!
Немного полюбовавшись шедшей на поправку подругой и подавив тяжелый вздох, Огонек осторожно отступил в тень. Если эльфу не мешать, Йена очнется через пару дней и хорошо бы, чтоб в момент ее пробуждения ушастого поблизости не оказалось.
Но через два дня девушка так и не очнулась. Не очнулась и через неделю. Эльф был мрачен и зол до невменяемости, а Огонек все никак не мог взять в толк, почему она не приходит в сознание. Жизненная энергия в ее теле восстановилась полностью, магии было хоть отбавляй, но Йена почему-то упорно отказывалась открывать глаза.
Похоже, тем же вопросом задался и лорд Крайс, потому что вдруг, после долгого отчуждения, стал заходить к ним с расспросами о ее состоянии почти каждый день. Естественно он объяснял свои визиты необходимостью отчитаться магистру, однако проводил у постели девушки гораздо больше времени, чем требовалось для ежедневного отчета. Огонек ему не мешал, чувствуя необъяснимое доверие к этому странному человеку.
Иногда вместо темного являлся недовольный сэр Риордан, который боялся даже взглянуть в сторону ее постели, не то что справиться о здоровье. С ним приходилось общаться в основном на бытовые темы вроде питания, погоды и нерасторопности слуг.
Эльф в часы посещений предпочитал ретироваться на плац, где самозабвенно и надо сказать весьма профессионально размахивал серебряным шестом до полного изнеможения. После недолгих наблюдений, дух понял, что таким образом остроухий справляется со страхом и чувством беспомощности, а порой и отчаяния, потому что в Гипносе эльф занимался тем же самым. Его ночные схватки с духами-воинами взбудоражили весь сектор смежного с замком пространства в мире снов. Избитые и несчастные, духи то и дело жаловались Огоньку на страшного сновидца.
С наступлением весны за окном неожиданно повалил снег, а с севера подул ледяной горный ветер. Окна из покоев выходили как раз на север, так что после небольшого скандала слуги все же явились, чтобы забить шерстью щели в рассохшихся старинных рамах. Эльф сердито фыркнул, подхватил стоящий у двери посох и отправился на плац. Огонек, проверив состояние Йены, растянулся на диване в гостиных покоях, в ожидании сэра Риордана наблюдая за ленивой перебранкой горничных. Они как раз отодвинули тяжелый шкаф, чтобы добраться до второго окна.
Все бы ничего, но они полностью перегородили доступ к внутренней двери в покои Йены, да еще и подперли гардероб комодом. Конечно, была еще вторая дверь, из коридора, но, чтобы добраться до нее пришлось бы сделать крюк через лабиринт замковых переходов и пройти через кабинет сэра рыцаря, который всегда был заперт на ключ, имевшийся только у хозяина комнаты. Огонек недовольно захлопнул книгу, чтобы отчитать глупых девок, но тут же выронил ее, опустившись обратно на кушетку.
– Огонек, ты здесь? – отчетливо прозвучал в голове голос Йены.
Глава 4: Сайена
Я не могла остановиться! Сияющий, перенасыщенный энергией браслет, отобранный у старухи, невыносимо жег кожу. Казалось, еще немного, и он начнет плавиться, прожигая руку до кости. Силы покидали меня. Каждое движение отзывалось болью во всем теле. Радовало лишь одно – ужасный диссонанс, созданный Многоликой, понемногу отступал, сменяясь яростной, но прекрасной мелодией моего собственного волшебства.
Зачем, ну зачем я затеяла все это, вместо того, чтобы по-тихому смыться вместе с Огоньком накануне?! И ведь возможность была! Целая ночь для успешного побега. Но нет, мне почему-то именно в этот раз остро приспичило погеройствовать. И ведь с самого начала все это сборище шарахалось от меня, как от прокаженной, презирало меня и всячески избегало. И на кой их спасать?
В памяти всплыла недавняя сцена с женщиной, которую бесчеловечно тащили за волосы через пятидесятиметровую каменную площадку. Все ее тело было в синяках и кровоподтеках, одна рука неестественным образом вывернута. Но ярче всего мне запомнились ее глаза. А смотрела она не на своих мучителей, не на других таких же, как она обреченных. Нет! Ее взгляд был устремлен на безжизненное тело мужчины, волочившееся следом на цепи. Мельком увидев ее глаза, я сразу поняла, что не смогу уйти так просто.
Да еще этот проклятый эльф! И надо было ему оказаться таким обаятельным?! И ведь уперся с этим своим драконом! Нога переломана, сам похож на тень, но нет, уходить он, видите ли, не хочет! Баран упертый! Уйди я тогда сразу, сейчас уже стыл бы кучкой пепла на каменных плитах. Герой!
Все мое раздражение и сочувствие вылились в самоубийственное решение остаться. Правда, основной причиной все же была старуха, хозяйка дракона. О ней мне ночью рассказал Огонек, принимавший непосредственное участие в приготовлениях к ритуалу. Подтвердились мои догадки насчет следа от ожога, который действительно являлся якорем, по которому меня можно было запросто выследить. А это значило лишь одно – уйди я сейчас, меня найдут позже. Провести остаток жизни в бегах от культистов в мои планы не входило. Оставалось лишь одно – убить старуху, освободить дракона, ну и попутно помочь Фирласу его поймать.
События, последовавшие дальше, пролетели быстро, словно дурной сон. Мы обсудили план действий с Огоньком, когда безликие вели меня наверх. Я слышала, как эльф кричал вдогонку, чтобы взяли его, вместо меня. Признаться, поначалу меня озадачила такая самоотверженность, но потом, поразмыслив, я склонилась к мысли, что Фирлас просто хотел оказаться поближе к своей вожделенной зверюге. Ведь неспроста старуха говорила с ним, как с давним знакомым. Скорее всего, он просто хотел обсудить с ней свою награду, обещанную за меня.
Наследница. Так она меня назвала. Я не имела ни малейшего понятия, о чем она говорила. Конечно, взрослая полукровка приобретение довольно ценное. Но наследница… хм!
Сам ритуал и подготовку к нему я запомнила плохо. Возможно, потому что была слишком занята собственными приготовлениями. Огонек, хоть и с трудом, но согласился замедлить на время безликих. Для этого он должен был перенести частичку себя в каждого из них. Это было ужасно изнурительно, но другого выхода не было. Фирласа дух посвятил в план очень поверхностно. В принципе, основной его задачей было приручение дракона.
Оставался всего один нюанс – браслет. Один удалось сделать из серебряных полосок, хранившихся за поясом моих брюк. Но для заклинания бури, единственного, что позволило бы справится с драконом, требовалось два. Где взять второй стало очевидным, как только в проеме ведущем вниз показалась Многоликая. На ее руке призывно поблескивал серебряный браслет с каким-то орнаментом. На глаз я прикинула физическую силу этой женщины. Она была меньше меня, так что отобрать у нее украшение казалось легкой задачей. Главное, успеть сделать это до того, как она начнет колдовать. Один на один в магической дуэли мне было с ней не справиться.
Мои танцы вообще не особо подходили для каких-либо боевых действий. Возможно, потому в драке я больше полагалась на копье и физическую выносливость. Правда, на этот раз оружия со мной не было. Так что пришлось надеяться исключительно на кулаки.
Когда старуха начала читать заклятие, я максимально незаметно высвободила руку из наручника. Полагаю, Многоликая считала, что ритуал должен меня обездвижить. Но серебро на моем запястье жадно поглощало всю лишнюю энергию и позволяло свободно двигаться.
Стилет был занесен. Резким движением, заклинательница опустила его вниз. Но вопреки всем ее ожиданиям, клинок был встречен не мягкой плотью, а моей твердой рукой. Пару секунд бесшумной борьбы, напряженных до предела мышц и тонкое, мерцающее алым лезвие вонзилось в живот женщины в маске. Та всхлипнула, зажала рукой рану и ничком повалилась на каменные плиты, оставляя на них лужу темной, почти черной крови. Я удовлетворенно хмыкнула и надела на руку трофейный браслет.
После этого дракон не заставил себя долго ждать. Какое-то время он с воплями нарезал круги вокруг горы, тем самым давая мне время освободить оставшихся пленников. А затем, наконец, отважился залететь в арочный проем пещеры.
Тут то мы его и поймали! Быстро двигаясь, я сформировала из раззадорившихся духов мощную воздушную воронку, удерживающую дракона в своих ветреных объятиях. Фирлас среагировал мгновенно. Тяжело хромая на деревянной колодке, удерживающей перелом, он подошел поближе к мечущемуся зверю и начал читать свой заговор. Слова звенели птичьим пением, переливались лесными ручьями. Древнее наречие эльфов было намного приятнее современных резких диалектов.
– Больше не могу… держать! – измученный голос Огонька был едва различим среди моих собственных мыслей, вихрем круживших в голове. Я заметила, как обездвиженные духом безликие, снова начали уверенно подниматься на ноги. Первые вставшие, уже направлялись в нашу сторону, поудобнее перехватывая оружие.
Я вопросительно уставилась на эльфа. Он тоже увидел безликих, но читать заклятие не прекратил. Я отчаянно соображала, что делать, когда Фирлас вдруг обреченно вздохнул и кивнул мне. Мы не успели! Ах, если бы только у Огонька было больше сил! Дракон был бы наш. А эльф не выглядел бы таким удрученным. Было видно, что решение оставить зверя далось ему ужасно сложно.
– Йена, сзади! – голос Фирласа вывел меня из ступора. Я затравленно обернулась лишь затем, чтобы обнаружить себя окруженной плотным кольцом культистов, вперемешку со всевозможными кошмарами. Значит, тот ужасный шум, который устроила эта странная женщина, все же привлек в наш мир эту пакость. Пугаться было некогда, благо, кошмары были чужими. Я сосредоточилась, призывая на помощь духов природы. Магия заструилась из моего тела в браслеты, мгновенно нагревшиеся под ее воздействием. Я резко вскинула руки над головой, начиная первую фигуру танца молний.
Словно игрушечные, мои противники, разлетелись во все стороны от мощного порыва ветра. Танец требовал полного сосредоточения, однако, я беспокоилась за своих спутников, потому аккуратно оглянулась вокруг, не прерывая движений.
Фирлас был совсем близко. Он полз ко мне, прижимаясь к полу от ветра, огромной воронкой кружившего вокруг меня. Его длинная серебристая коса совсем растрепалась и отдельные пряди, выскользнув из завязок, прилипли к потемневшим от пыли щекам. Наконец, он добрался до спокойного пятачка в центре бури и устало опустился на землю, не сводя с меня встревоженного янтарного взгляда. Я поискала глазами Огонька, но моего друга не было видно за собирающимися тучами.
Танец продолжался. Над площадкой теперь вращалась практически сплошная сеть из молний, щедро осыпавшая ударами все пространство под собой. Сквозь ревущую толщу электрических разрядов порой я видела, как один за другим безликие и кошмары падают на землю под ослепительными вспышками, превращаясь в кучки пепла, которые тут же сносило ветром. Многоликой нигде не было видно. Ее сдуло куда-то на край площадки еще первым порывом. Напористая мелодия магии впитывала в себя все хаотичные звуки, структурируя их в прекрасное созвучие.
Танец занял всего пару минут, но мне казалось, что прошло несколько часов. Все тело невыносимо болело. На третьей, предпоследней фигуре танца, я начала задыхаться. Воздуха катастрофически не хватало, и я чувствовала, что вот-вот отключусь. Когда в глазах уже начало темнеть, в центре воронки появился Огонек, в своем привычном обличии. Заметно было, что он полностью истощен. Его тело то и дело подергивалось, порываясь стать полупрозрачным. Пошатываясь от усталости, он шел ко мне.
– Йена! Прекрати это… хватит. Ты себя погубишь! – он говорил вслух. Похоже, у него не осталось сил даже на мысленную связь. Умом я понимала, что он прав. Еще немного и от меня ничего не останется. Заклятие вытягивало из меня жизнь. Но проблема была в том, что остановиться я не могла. Браслет, отобранный у жрицы, не давал мне. Он будто завладел моим телом, в обход разума. И я продолжала двигаться, доводя танец духов до конца против своей воли.
Сердце болезненно сжалось от осознания собственной беспомощности. Трудно было видеть Огонька в таком состоянии. Душу кольнуло сожаление. Это все я и моя жажда постоянного поиска неприятностей на свою пятую точку! В этот момент я ненавидела себя даже сильнее обычного. Но вскоре и это прошло. На разум навалилось какое-то оцепенение, когда видишь себя как будто со стороны. В это момент я почувствовала, как кто-то обнял меня за ноги, и сразу же в тело полилась сила. Знакомая, теплая энергия. Огонек отдавал мне последние запасы. Еще немного, и он просто исчезнет, перестанет существовать. А я никак не смогу этому помешать. По щекам покатились слезы.
– Крылышко… – едва различимый шепот Огонька заставил сердце тревожно сжаться. Я должна была остановить это… ради него. Сосредоточившись, я потратила последние силы на мысленный натиск, заставивший моего друга осесть на землю без сознания. С облегчением вздохнув, я перешла к последней – четвертой фигуре.
Закончила я ее на последнем вдохе. Выдохнуть сил не было. И в этот момент перед глазами мелькнуло радужно-белое сияние, а за ним пришла тьма.
***
Пахло снегом. Этот запах, напоминающий аромат свежих арбузов, был первым, что я почувствовала, когда тьма отступила. Я все еще находилась в каком-то ступоре. Все страхи, ярость, симпатии и привязанности куда-то отступили. На сердце было легко, как в детстве, когда мать была рядом, принимая на себя все тревоги и позволяя мне беззаботно играть с духами и животными. Я счастливо улыбнулась. Глупая, к чему было так бояться смерти, если после нее на сердце так спокойно и радостно?! Вот бы сейчас открыть глаза и оказаться в своей хижине. Чтобы мать была жива, и Огонек был рядом…
Огонек! Воспоминания бурным потоком ворвались в сердце, не оставив и следа от недавнего покоя. Огонек остался там, почти без сил. Да и Фирлас выглядел потрепанным. Нужно вернуться! В панике, я глубоко вдохнула. Однако, почувствовала лишь пустоту, вместо воздуха. Каким-то совершенно чудесным образом я не начала задыхаться. Лишь испугалась еще больше.
– Не пытайся здесь дышать, – приятный женский голос прозвучал совсем близко. Однако, фразу тут же повторило множественное эхо на разные голоса. Ощущение складывалось такое, будто говорил не один человек, а целый хор с небольшим отставанием.
