Текст книги "Сновидица и лис"
Автор книги: Юлия Дэйкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Огонек вспомнил про флакон с синей жидкостью, который отдал эльфу по просьбе Йены. В нем было зелье притупляющее боль. «Тысяча лун» – так называли его на юге. И заслуженно! Одной из особенностей данного средства было почти мгновенное привыкание, которое с практически стопроцентной вероятностью оканчивалось передозировкой и мучительной смертью как раз по прошествии тысячи дней от начала приема.
Дух быстро склонился над эльфом в поисках заветного флакончика и на всякий случай нащупал пульс. Сердцебиение было замедленным, но не вызывало беспокойства. Фирлас просто очень крепко спал.
Зелье же обнаружилось под внушительной ладонью сновидца. Не раздумывая, Огонек схватил флакончик, чтобы уничтожить, когда его руку словно сжало в тисках. Резко подняв голову, он наткнулся на потемневший от гнева золотой взгляд. Сильные пальцы эльфа до боли сжимали его запястье, а вторая рука с небольшим кинжалом угрожающе остановилась у незащищенного горла.
Памятуя о порождаемой зельем зависимости и невменяемости наркоманов, Огонек аккуратно опустил флакончик на землю и разжал руку. Эльф смерил его подозрительным взглядом и немного расслабился. Взгляд золотых глаз метнулся к зелью и словно подернулся дымкой, едва остановившись на синеватой жидкости. Этой заминкой и воспользовался дух.
Бесшумно выскользнув из железной хватки эльфа, он скользнул по внешней грани Гипноса, на одно мгновение появился слева от противника, схватил флакон и снова исчез. Целью его перемещений был большой камень, застывший на краю площадки. Прямо позади него зияла черная пропасть. И уже через секунду проклятое зелье полетело во тьму, а площадка содрогнулась от нечеловеческого вопля Фирласа.
Огонек победоносно улыбался, глядя на вопящего от ужаса сновидца. А ведь это еще даже не ломка! Слабак! Как ЭТО могло вообще кому-то нравиться? Жалкое, отвратительное существо, подверженное массе пороков. Жаль, Йена не видела, во что превратился ее красавчик-эльф! Злорадно хмыкнув, дух краем глаза отметил какое-то движение и обернулся.
Вовремя! Отчаянно хромая на больную ногу, Эльф медленно шел к обрыву. Его намерение стало ясным, стоило только увидеть решимость в глазах, казавшихся алыми в лучах заката. Улыбка вмиг исчезла с его лица и, злобно выругавшись, он кинулся спасать незадачливого наркомана-самоубийцу.
***
Последующая неделя прошла в заботе об эльфе, несколько дней балансировавшем на грани смерти. Он настолько плотно подсел на зелье, что в первые же два дня ломка его чуть не убила. Дыхание с хрипом вырывалось из горла, щеки горели, а тело то и дело выгибало в ужасных судорогах. Казалось, еще немного и сердце не выдержит нагрузки.
Огонек с молчаливым одобрением наблюдал за извивающимся на земле остроухим. Жаль, его не было. Огонек вообще не знал жалости как таковой. Лишь его возлюбленная умела вызывать в нем положительные эмоции, к остальному же миру в большинстве случаев он оставался равнодушен. И эльфа этого он бы проигнорировал, не обрати на него внимания Йена. Но после всех ее нежных взглядов, подаренных этому выродку, он никак не мог избавиться от чувства ненависти к отвратительному типу. Не улучшало ситуацию и то, что эльф с завидным постоянством звал ее, в беспамятстве задыхаясь от боли.
Вот почему полные страдания крики и стоны ушастого целую неделю бальзамом лились на душу. Нет, он по мере сил помогал тому справиться с последствиями «Тысячи лун». Он кормил его, поил, разводил огонь, согревая дрожащее от холода тело. Но делал это отнюдь не по доброте душевной. Эльф был ему нужен. Йена пропала в Гипносе, и остроухий был его последним шансом отыскать и вернуть подругу. Не нуждайся он так остро в его знаниях, эльф бы уже давно упокоился на дне ущелья, рядом со злосчастным флаконом зелья.
Но вот, по прошествии нескольких дней, с золотых глаз остроухого наконец спала пелена беспамятства. Приподнявшись на локте, он внимательно осмотрел небольшой шалаш, наспех сооруженный духом из черных плащей безликих. Взгляд его на мгновение задержался на лице Огонька, а затем скользнул дальше. Не найдя искомого, эльф снова посмотрел на духа.
– Йена? Нашел? – глухо спросил он, осипшим от криков голосом.
В ответ Огонек лишь сокрушенно покачал головой.
– Она в Гипносе, но я не чувствую ее постоянно, потому не могу найти.
Эльф задумался, то и дело бросая заинтересованные взгляды и-под нахмуренных бровей. Во взгляде его отчетливо читалось недоверие.
– Кто ты такой? – грубовато поинтересовался он.
Огонек кривовато усмехнулся. Йена не рассказала о нем, а значит, не доверяла эльфу до конца. Стоило учесть ее желания и тоже промолчать.
– Это тебя не касается, ушастый! – отрезал он. – Запомни, ты жив только потому, что возможно сможешь найти мне Йену. А когда найдешь – мы с ней уедем отсюда, и ты больше ее не увидишь.
– И как же я должен ее найти? – язвительно прошипел эльф. – Если она действительно в Гипносе, вытащить ее оттуда невозможно!
– То есть,… – Огонек сделал многозначительную паузу, – ты бесполезен и можно прирезать тебя прямо сейчас?
– Н-нет, – задумчиво протянул его собеседник, – Йена не одобрит моего убийства, когда вернется.
Огоньку не понравилось отсутствие страха в серьезных, слегка обеспокоенных глазах его противника. Виданное ли дело, его грозятся убить, а он сидит с каменным лицом, будто за карточной игрой! Стоило проучить гада! Но мысль о Йене прервала кровожадную цепочку его мыслей и Огонек медленно снял руку с рукояти кинжала. Она действительно не одобрила бы бессмысленной жестокости.
Да и в конце концов, они оба переживали за девушку. Стоило сотрудничать с временным соперником хотя бы из чувства солидарности. Отношения выяснить они смогут и позже. А сейчас стоило сосредоточиться на текущем положении вещей.
– Ты думаешь, она вернется? – смягчившись поинтересовался дух, стараясь не впускать в сердце ложную надежду.
– Я в этом уверен! – прокряхтел эльф, – С ее то характером! Я поставлю маяк по остаточному следу портала. Это вернет ее на это самое место, когда она снова откроет проход.
На том и порешили. Общаться больше было не о чем и раздраженный неудачей Огонек оставил эльфа колдовать, а сам снова отправился в Гипнос на поиски.
Мир снов уже в который раз встретил его холодом и одиночеством. Не чувствуя привычного тепла ее души, он понемногу впадал в отчаяние. Блуждая по переменчивым просторам родного мира, он часами звал ее, все еще надеясь на чудо. Наконец, совершенно разбитый, он вернулся в их хижину, а точнее ее копию в Гипносе. Это было их тайное убежище, место, всегда остававшееся неизменным, куда другим сновидцам путь был заказан.
Он медленно опустился на мягкую травку, подставляя лицо приятному солнечному свету. На какое-то мгновение он представил, что это ее теплые ладошки гладят его по щекам и нежно улыбнулся собственным мечтам. Он любил ее всегда, правда за последние несколько лет чистая, светлая любовь совершенно преобразилась. Все чаще он мечтал о ее прикосновениях, поцелуях и ласках. Он долго не понимал этих новых чувств, пока не появился этот проклятый эльф. И вдруг, совершенно неожиданно в страстном, наполненным желанием взгляде Фирласа, он увидел отражение собственных чувств.
Он любил ее, как мужчина любит женщину. Страстно, на грани безумия, желал ее. Но, вопреки пылавшему в душе пожару, сердце его сковывал ледяной страх. Он боялся напугать ее, обидеть. Ведь никто кроме него не знал, за что Йена так боится мужчин. Что, если открывшись, он потеряет ее навеки?!
И страх пересилил. Решительно отбросив лишние эмоции, Огонек дал себе слово оставаться ее другом и защитником. И может быть спустя время, она увидит в нем нечто большее?!
***
По возвращении его ожидал неприятный сюрприз. Открыв глаза в мире живых, он очутился в незнакомом лагере, разбитом на месте их вынужденной стоянки. Темно-красные полотна палаток трепал ледяной горный ветер. Посреди лагеря стоял большой шестигранный шатер из темного материала. На высоком флагштоке над ним развивался незнакомый флаг, изображавший стилизованный закрытый глаз с горизонтальным мечом на месте зрачка.
Огонек сделался невидимым. Стоило найти эльфа, и поиски свои он решил начать как раз с главного шатра, когда тяжелый полог откинулся, выпуская двух мужчин в доспехах, тащивших под руки избитого Фирласа. Остроухий был без сознания, но жив. Похоже, нужной информации из его уст они не услышали. Скажи он все – его тут же убили бы. С лисами никто не цацкался. А в том, что эльф принадлежал к этой кучке сумасшедших мстителей, усомнился бы только слепой.
Проследив мрачным взглядом за эльфом, Огонек на всякий случай запомнил, в какую палатку его унесли, а затем двинулся дальше в шатер. Помочь ему он никак не мог, а вот выяснить, что это были за люди, и как вести себя дальше, было необходимо.
Осторожно скользнув за полог, дух очутился в большом светлом помещении. Посреди шатра, у огромного деревянного стола стояли двое. Один был могуч, широк в плечах и ростом не уступал эльфу. На открытом, честном лице сияли умные глаза приятного орехового оттенка. С немалым удивлением, Огонек отметил, что ему был знаком этот мужчина. Давным-давно, во время их с Йеной побега из Орслена, именно этот рыцарь, а на то время лишь оруженосец, открыл ворота и выпустил их из горящего города. Только тогда он был намного моложе и светлее. Орден Тишины умел ломать своих рекрутов. Не избежал этого и сэр Риордан. Дух всматривался в статного рыцаря, пытаясь отыскать в нем хоть след от прежнего доброго отзывчивого юноши, но находил лишь твердого, непреклонного воина. И все же он был рад видеть знакомое лицо, пусть и сильно изменившееся.
Второй тип на первый взгляд не внушал доверия. Одетый в черную кожу мужчина был немного выше самого Огонька. Длинные черные волосы были собраны в аккуратный хвост, подчеркивая излишнюю бледность вытянутого породистого лица. Колючие черные глаза смотрели холодно и надменно. Внешность незнакомца отталкивала с первого же взгляда. Но все же было в нем что-то, заставившее его подойти поближе. Какое-то странное чувство доверия к этому непонятному человеку заставило духа проявиться, невзирая на опасность.
Как только очертания Огонька стали заметны собеседникам, они тут же замолчали. Рыцарь впопыхах потянулся к мечу, не сводя с духа ошарашенного взгляда. Второго же на месте уже не оказалось. Лишь черная тень молнией метнулась в его сторону. Дух отреагировал мгновенно и, растворившись в воздухе, прыгнул сквозь Гипнос на стол, за спину рыцарю. Оттуда он заинтересованно наблюдал, как темный человек вынырнул из тени на том месте, где он только что стоял. В руках его тускло поблескивал абсолютно черный серп, а колючие глаза, казалось, сделались еще холоднее, чем прежде.
В попытке предотвратить кровопролитие, Огонек примирительно поднял руки вверх и покачал головой.
– Я вам не враг. Опустите оружие!
Но его словам не вняли. С тихим шелестом вылетел из ножен меч рыцаря, а черный человек снова бесшумно растворился в тенях. Люди! Всегда такие самоуверенные… и такие предсказуемые! Не удивительно, что, имея с ними дело, они с Йеной всегда находили способ избежать неприятностей. Эльфы в обращении были намного сложнее. Когда с ушастых слезала спесь, они были способны на довольно странные с точки зрения логики, поступки. Порой их непредсказуемость граничила с полнейшим безумием. Этой же полезной, но ужасно раздражающей чертой в силу родственных связей была щедро наделена и его подруга.
Окинув место схватки равнодушным взглядом, Огонек снова прыгнул через мир снов. Только на этот раз избрал укрытую волчьей шкурой кровать. И снова все повторилось – отвисшая от удивления челюсть рыцаря и холодная заинтересованность в черных глазах темного.
По-мальчишески поджав под себя ноги, дух скрестил руки на груди и язвительно поинтересовался:
– Может, уже перестанем играть в догонялки и поговорим?
Сэр Риордан сердито засопел, и двинулся было в атаку, замахнувшись длинным полуторным мечом, но был остановлен узкой, изящной ладонью темного человека. Черные глаза окинули духа заинтересованным взглядом. Сделав знак рыцарю, он положил серп на стол и уселся рядом с ним прямо на столешницу, скопировав позу Огонька.
– Говори, – низкий голос с хрипотцой прозвучал холодно и отстраненно.
Огонек приподнял одну бровь, удивляясь тому, как быстро его согласились выслушать. Он то рассчитывал на довольно продолжительный бой, учитывая то, как туго людям доходят чужие слова. Но этот темный был загадкой почти такой же непредсказуемой, как Йена. В глубине черных глаз светился живой ум, а изысканные манеры и уверенные движения выдавали в нем аристократа. Да и вообще в целом одно его присутствие почему-то вызывало абсолютное спокойствие. Хотелось рассказать ему все, и лишь страх за подругу не позволял духу выдавать некоторые подробности произошедшего.
– Меня зовут Огонек, – начал он, равнодушно поглядывая на напряженного, словно струна рыцаря, – Я дух, как вы уже, наверное, догадались. Я сопровождал свою подопечную, которую насильно привезли сюда безликие. – Эльф, с которым вы имели несчастье общаться до меня, попал сюда тем же способом. И мы не имеем никакого отношения к тому, что произошло с Небесным домом. Взрыв был последствием незавершенного ритуала старухи и этой ее секты.
Темный человек задумчиво нахмурился, потирая виски длинными изящными пальцами. Похоже, полученная информация как минимум совпадала с тем, что рассказал до него остроухий. Огонек уже набрал было воздуха, чтобы продолжить, когда темный жестом остановил его.
– Эльф подробно рассказал нам о безликих и их предводительнице, но… – он многозначительно посмотрел на духа, – он не сказал ничего ни о тебе, ни о твоей подопечной. Хотя, насколько я тебя понял, вы были вместе.
– Это так, – равнодушно кивнул дух, – эльф не сказал ничего лишь потому, что моя… подруга исчезла во время ритуала. И скорее всего он боялся, что ваш цепной пес, – он кивнул в сторону рыцаря, – сожжет нас всех на очистительном костре. Так, для профилактики. Даже если нашей вины в случившемся нет. Как раз в стиле ордена.
– Послушай, ты… – возмущенно начал сэр Риордан, но замолчал под холодным взглядом темного человека. Однако, злиться не перестал. Поиграв желваками, он прошипел какое-то заковыристое ругательство и стремительно вышел из шатра, оставив их наедине.
Похоже, эти двое были не в лучших отношениях. Дух запомнил это на случай, если в будущем придется иметь с ними дело.
– Интересная получается история, – задумчиво пробормотал темный, обращаясь скорее к пространству вокруг себя, чем конкретно к Огоньку. – Безликие собрали целый обоз потенциальных рабов, но не повезли их в Ниамн, а отправились в Драконьи горы с целью проведения какого-то ритуала. Но и на этом странности не окончились. Вопреки традициям безликих, из всех пойманных, лишь двое являлись полноценными сновидцами. И они всю дорогу держались вместе, даже связаны были одной цепью. Эльф явно очень силен, что дает мне возможность предположить, что твоя хозяйка, дух, была еще сильнее, раз ее предпочли в качестве главной ритуальной жертвы. Да еще и эти показания насчет… старухи. Говорят, здесь был дракон. Просвети же меня, дух. Ты, кажется, лучше всех знаком с виновницей всех событий.
– Откуда вы…? – страх за девушку снова стиснул сердце в тиски, не позволяя нормально соображать.
– От очевидцев, естественно! Мы выловили почти всех. Весьма глупо с ее стороны было оставлять столько свидетелей.
– Грош цена этим свидетелям! – вспылил Огонек и, вскочив на ноги, продолжил, – Йена спасла их всех от верной гибели. Если бы не она, та старуха не остановилась бы и одни только богам известно, что случилось бы с Гипносом.
– То есть, ритуал был связан с миром снов? – поинтересовался темный, задумчиво склонив голову на бок.
– Да. И Йена сейчас там.
– Что?! –глаза блеснули из-под точеных черных бровей. – Ты хочешь сказать, что она попала в Гипнос в физическом теле?! Это невозможно!
– Мы тоже так думали. Но я чувствую ее там, хоть и не могу ее найти. И она обязательно вернется. Мы ждем ее уже вторую неделю.
– Сомневаюсь, что обратно вернется именно она. В последний раз, когда людям удалось пробить брешь, оттуда вернулись не маги, создавшие ее, а чудовища в их обличьях.
Умом Огонек был с ним согласен. Гипнос непредсказуемо действовал на живых. В случае человеческих магов, погубивших богов, их тела были заняты кошмарами – старыми, концентрированными ужасами из снов многих поколений живых. И, попав обратно в свой мир, маги наслали на него страшные казни – голод, войну, чуму… три бедствия, с которыми огромными усилиями удалось справиться героям древности. По предсказаниям, следующей казнью должна была стать смерть и ее хозяин, последний, четвертый маг, лишенный души, все еще где-то скрывался.
Но все же сердце отказывалось верить, что Йену могла постигнуть та же участь. Она всегда была любимицей Гипноса и отправилась туда не по своей воле и без злого умысла. Мир снов должен был защитить ее!
Судя по всему, на его лице отобразилась вся гамма терзавших душу сомнений, потому что темный человек окинул его внимательным взглядом, проникавшим, казалось, в саму душу и загадочно улыбнулся. Правда, улыбка та была какой-то горькой. По крайней мере, Огонек буквально кожей почувствовал сквозившую сквозь нее боль.
Но ощущение продлилось лишь мгновение. Темный поднял голову, кивнул каким-то своим мыслям и легко спрыгнул со стола.
– Впервые вижу влюбленного духа! – голос его снова был ровным, даже равнодушным, а лицо застыло каменной маской. – Незримая гильдия позаботится о том, чтобы все главы государств узнали, кто сорвал переговоры. Мы давно добиваемся запрета культа Безликих во всех северных королевствах. Теперь у нас есть повод, но вскоре понадобятся и доказательства. Вы будете нашими свидетелями. Я оставлю здесь сэра Риордана и его людей. Вы с эльфом также останетесь и дождетесь возвращения этой вашей девицы. Рыцаря я проинструктирую на тот случай, если вы снова не сойдетесь во мнениях. Но учти, дух, – темный остановился, приподняв одной рукой полог шатра, и холодно блеснул черными, словно сама тьма глазами. – Если девчонка вернется с неприятным довеском – ее убьют не раздумывая.
***
Темный сдержал слово. Сэр Риордан предпочитал держаться подальше, предоставив их заботам своих людей. Эльф шел на поправку. Сломанную ногу ему исправили целители, а ссадины от близкого знакомства с рыцарем-тихоней быстро прошли сами. Все же регенерация у эльфов была втрое, а то и вчетверо быстрее, чем у людей. Хвала предкам, Йене тоже передалась эта способность. Будь она человеком, так и осталась бы в детстве лежать на грязной дороге со стрелой в горле. И никакой кровавый ритуал этого не исправил бы.
Внутри лагеря их перемещения никто не ограничивал, однако выйти за пределы круга палаток не было никакой возможности. Духу, конечно, не было до этого дела. Большую часть времени он проводил в Гипносе, пытаясь отследить свою подругу. А в мире живых предпочитал сидеть на валуне рядом с шатром сэра Риордана в ожидании возвращения Йены. Так прошло около недели.
В первый же день, едва очнувшись, Фирлас накинулся на него с обвинениями в предательстве и вообще всех смертных грехах. Дескать, он сдал Йену тихоням и теперь, когда она появится, гореть им всем на еретическом костре. И смерть ее будет только на его, Огонька, совести. Удержаться от ответных обвинений не удалось и в итоге они крупно поссорились и всю последующую неделю не разговаривали.
На восьмой день пребывания в лагере Незримой Гильдии их вызвал к себе сэр Риордан. Двое дюжих молодцев безмолвно сопроводили их в главный шатер и оставили наедине с отчего-то разгневанным рыцарем. Окинув мрачным взглядом перекошенное от ярости лицо тихони, Огонек на всякий случай приготовился к бою. Краем глаза он отметил, как поменялась поза эльфа. Внешне он казался расслабленным, но напряженные на шее мышцы говорили об обратном. Фирлас тоже был готов к обороне.
Сэр Риордан смерил их испепеляющим взглядом.
– Вы могли запудрить мозги лорду Крайсу, но со мной этот номер не пройдет! – взбешенно прошипел он, потрясая листком бумаги, зажатым в огромной лапище – Вы, двое бродяг, уничтожили последнюю надежду на мир между северными королевствами! Вы взорвали Небесный дом, и я это докажу! На этот раз Магистр послушает меня, а не своего секретаря! Я…
Но закончить мысль рыцарю не удалось. Над головой оглушительно грохнуло. Все присутствующие дернулись от неожиданности и тут же повалились на пол от мощного порыва ветра, сорвавшего шатер с креплений. Почти все внутреннее убранство снесло вместе со стенами. Лишь тяжелый стол и внушительных размеров кровать остались стоять на месте.
Подскочив на ноги, Огонек, не помня себя от счастья, уставился на огромный пузырь из радужного света, зависший прямо над ними в нескольких метрах от земли. Присмотревшись, сквозь ослепительное сияние он различил смутные очертания стройного девичьего тела.
– Йена! – радостный голос эльфа подтвердил его догадку.
Она вернулась! Все-таки вернулась!
Рядом, широко улыбаясь, стоял эльф. Правда, внушительные клыки делали эту улыбку больше похожей на звериный оскал. Но янтарные глаза светились от счастья, настоящего, неподдельного, будто отражая его собственную радость. На глаза сами собой навернулись слезы. Йена вернулась!
Где-то рядом с массивным столом зашевелился сэр Риордан. Похоже, его оглушило чем-то из пролетавших мимо элементов меблировки, потому что рыцарь держался за голову, кривясь от боли и шипя отборнейшие ругательства.
Но не успел он выпрямиться, как раздался повторный грохот. Огонька с эльфом откинуло на несколько шагов назад, но рыцарь устоял, ухватившись за тяжелую столешницу. Йена, лишившись своего радужного кокона, медленно спускалась вниз, пока не оказалась в машинально подставленных руках сэра Риордана. Пару минут тот с обалдевшим видом рассматривал чумазую незнакомку, затем вздрогнул, судорожно вдохнул и довольно грубо выбросил свою ношу на пол. Рука в латной перчатке взлетела ко лбу, осеняя лицо знаком божественной сферы.
– Йена! – эльф первым метнулся к распростертой на полу девушке. Огонек едва поспел за ним, дав себе обещание позже «поговорить» с рыцарем о правилах обращения с его подругой.
Он видел, как эльф схватил белую, тонкую ладошку, прижал ее к губам и потянулся к шее в попытке нащупать пульс. Радость в золотых глазах сменилась ужасом. Он наклонился, прижавшись ухом к ее груди. Огонек видел, как заметно он побледнел, не сумев различить хоть малейшее, слабое биение сердца. Его собственная душа сжалась от ужаса, глядя на безжизненное тело той, что так долго была жизнью для него. Но Фирлас каким-то образом сумел сохранить самообладание.
– Серебро! – севшим от волнения голосом потребовал он. – Серебро! Быстро!
И Огонек очнулся! Бездна сжимавшая сердце отступила, оставив вместо себя надежду. Эльф спасет ее! Обязательно спасет! Он ведь ее так любит… Он молнией метнулся в ближайший шатер. И очень удачно! На столе стоял серебряный столовый сервиз. Схватив пару вилок, дух прыгнул обратно, и уже через пару секунд протянул эльфу свою добычу. Тот не раздумывая схватил вилку, без видимых усилий согнул ее в кольцо и нацепил на запястье. Та же судьба постигла и второй столовый прибор.
Ладони эльфа замерцали изнутри. Одну руку он положил ей на лоб, вторую запустил под разорванную шелковую блузку. Пару секунд ничего не происходило, а потом девушка на мгновение резко выгнулась и снова упала на разноцветный ковер.
– Дыши! Ну же, mie loena! – побелевшими от напряжения губами шептал эльф. – Kie moreven ane ateras-mar, mie loena!
Йена снова выгнулась, на этот раз сильнее, а когда осела обратно на пол, судорожно вдохнула.
С души словно свалился камень. Огонек облегченно выдохнул и обессилено осел на пол. Эльф же бережно прижал к себе девушку, счастливо улыбаясь и шепча ей что-то на древнем эльфском наречии.
«Mie loena» – в порыве чувств эльф назвал ее любимой. И просил не уходить от него к смерти. По многим признакам Огонек замечал, что эльф привязался к его подруге намного сильнее, чем он предполагал. Теперь же он убедился в этом окончательно. А значит, так просто ушастый от нее не отстанет. Фирлас с самого начала произвел на него впечатление того, кто никогда не отступает от намеченной цели.
В голове сразу же родилось несколько способов избавления от надоедливого эльфа. Нужно было сразу прикончить его! Или позволить ему сдохнуть от «тысячи лун»! Раньше он бы сделал это, не задумываясь, если бы только был способ утаить все от Йены. Она ни за что не одобрила бы этого убийства. Но теперь, глядя как бережно эльф прижимает к себе девушку, дух обреченно опустил руки. Теперь убить его не получится, потому что никто кроме остроухого не сможет запустить ее сердце, если оно снова надумает остановиться. Не в его силах было прикончить соперника, но он мог хотя бы попытаться держать его на расстоянии!
– Остроухий! Хватит лапать мою подругу! – грубовато бросил он эльфу, поднимаясь на ноги.
В ответ тот метнул на него ледяной взгляд, от которого по спине непроизвольно побежали мурашки.
– Ей нужна энергия. Она вернулась полностью опустошенной, потому сердце и остановилось! Если можешь – помоги, а нет – не мешай! – прошипел он, еще крепче прижимая к себе девушку.
И тогда он увидел их – несколько тонких золотых нитей энергии, перетекающих прямо в сердце Йены от эльфа. Запас ее жизненных сил медленно восстанавливался, но при такой степени опустошения, одного Фирласа ей будет недостаточно. Он стрелой метнулся к ней, схватил тонкую белую ладошку, с ужасом ощущая какой хрупкой она стала. Уже через мгновение серебристые нити его собственной силы потянулись в ее тело, восстанавливая все, что было утрачено.
Фирлас с одобрением посмотрел в его сторону и слегка кивнул в знак благодарности. Только вот благодарность его духу была не нужна. Мало того, она была ему противна! Будь такая надобность, он отдал бы ей всего себя, все силы, всю жизнь, лишь бы спасти ту единственную, что была его миром! Однако, он очень сомневался, что эльф сделал бы для нее то же самое. Как бы он не любил ее, как бы страстно не желал, эти чувства никогда не станут сильнее, чем любовь духа.
Уже через несколько минут Йена задышала ровно, на бледном, исхудавшем лице даже обозначилось какое-то подобие румянца. Тогда Фирлас, пошатываясь, аккуратно опустил ее на землю, а сам тяжело оперся рукой о плечо духа, стараясь не потерять сознание.
И тут произошло странное! На руке, которую держал Огонек, ярким, радужно-белым светом вспыхнул изящный узор удивительной красоты, растянувшийся от запястья до локтя. Ее тело вмиг наполнилось силой такой мощной, что казалось сам воздух вокруг начал вибрировать. Дух быстро отпустил ее ладонь и обеспокоенно переглянулся с эльфом, найдя в золотых глазах отражение собственного недоумения.
Но вскоре рисунок на руке Йены потух, оставшись на коже едва заметной белой татуировкой. Огонек внимательно всмотрелся в ее красивое, спокойное лицо. Йена спала без сновидений. Глаза под веками оставались неподвижны. Магическая энергия полностью восстановилась, но жизненные силы по-прежнему едва теплились в истощенном теле.
Нужно было срочно согреть ее и по возможности накормить чем-то питательным. Эльф кивнул, будто прочитав его мысли и передвинулся поближе к Йене, укрыв легко одетую девушку теплым плащом. А Огонек, подавив очередной приступ ревности, встал и решительно направился в сторону обалдевшего рыцаря, все еще продолжавшего осенять себя священными знаками.
– Сэр Риордан, когда вернете себе способность мыслить здраво, организуйте пожалуйста отдельную палатку для моей подруги. Она сильно истощена, ей понадобится хороший длительный уход. И еще! – дух шагнул поближе, в одно мгновение вынул кинжал, торчавший у рыцаря за поясом, и приставил лезвие к его незащищенному горлу, – Еще раз позволишь себе грубость в отношении Йены, прирежу. – спокойно пообещал он, наслаждаясь выражением ужаса в глазах противника.
Благо, рыцарь оказался весьма отходчив, и уже через пару минут повинуясь его зычному басу, по лагерю метались слуги, освобождая один из самых теплых шатров. Затем, под пристальным наблюдением Огонька и сэра Риордана эльф бережно перенес Йену на меховую постель. После чего рыцарь удалился, напоследок, угрюмо оглянувшись на тех, кто должен был быть его пленниками.
Огонек тут же забыл о тихоне и кинулся к подруге. Девушка была в ужасном состоянии. От одежды остались жалкие лохмотья, медные волосы свалялись в одну невообразимо запутанную и грязную массу, а все тело было покрыто слипшейся пылью. Ее нужно было выкупать. Благо, предусмотрительные слуги позаботились и об этом. За ширмой стояла большая медная лоханка, наполненная горячей водой, и несколько ведер с кипятком.
Недолго думая, Огонек приступил к раздеванию подруги, как делал уже сотни раз, с тех пор как она была ребенком. Но на этот раз ему помешали. Крепкая ладонь перехватила его руку, отворачивая от девушки. Перед лицом, словно жидкий огонь, блеснули золотые глаза.
– Что это ты делаешь? – сердито прошипел эльф.
– Собираюсь купать свою подругу. – честно ответил дух, твердо сжав губы. Намечалась стычка, и он не намерен был уступать. Ведь могло дойти и до оружия, и тогда он прирезал бы проклятого остроухого в качестве самообороны. Даже Йене не к чему было бы придраться!
– И по какому праву ты собираешь это сделать? – брови эльфа сошлись на переносице, а глаза яростно прищурились.
– По праву единственного родственника. – как можно более спокойно ответил Огонек, из последних сил сдерживая собственную ярость.
– Это ты-то родственник?! – криво усмехнулся Фирлас, – Хорош братик, только и мечтаешь, как бы залезть ей под юбку!
И терпению духа пришел конец. Злобно оскалившись, он отпихнул эльфа к выходу.
– Убирайся вон и не смей к ней приближаться! – прорычал он, чувствуя, как на руках начинают удлиняться когти. Тело непроизвольно трансформировалось в боевую ипостась.
В руке остроухого появилась острая ледяная пика. Огонек метнулся к противнику, на ходу увернувшись от магии и прыгнул, принимая облик огромного белого барса. Он почувствовал, как рухнуло под мощным ударом тело эльфа, в этой ипостаси показавшееся маленьким и хрупким. В нос ударил острый запах крови, когда острые когти вошли в широкие плечи повалившегося на спину соперника. Фирлас глухо зарычал, глядя прямо в бирюзовые глаза склонившегося над ним барса. И Огонек услышал в том рыке отчаяние поражения. Как бы подтверждая его догадку, эльф перестал сопротивляться.
