Текст книги "Сновидица и лис"
Автор книги: Юлия Дэйкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Я с сожалением провела рукой по резному дереву. Эта шкатулка была со мной долгие десять лет. С тех пор, как Огонек вырезал мне ее на день рождения. Расставаться с ней ужасно не хотелось. Я аккуратно открыла крышку. В зеркале на обратной стороне отразилась моя потрепанная физиономия. Веки припухли, внизу залегли тени, делая бирюзовый оттенок зрачков еще ярче. Губы искусаны, на щеке свежая ссадина, которая судя по виду, скоро станет кошмарным синяком, медного оттенка волосы торчат во все стороны. В общем, зрелище не для слабонервных. Я принялась спешно собирать растрепавшиеся пряди. После нескольких минут усилий мне удалось заплести непослушную копну в подобие косички. Но заканчивая этот нехитрый туалет, я вдруг заметила в зеркале какое-то движение. Это не мог быть Огонек, он ушел в противоположную сторону. Значит – чужой!
Рука медленно потянулась к стоящему в сторонке копью. Через пару секунд я уже вскочила на ноги с оружием наперевес, развернувшись лицом к предполагаемой цели. От края опушки навстречу мне двигался человек. Черная мешковатая одежда почти полностью закрывала фигуру, но лицо… вместо него на незнакомце была белая маска без прорезей для глаз, рта или носа. Просто сплошное белое лицо. И движения его были какими-то… несуразными. То слишком плавными… то наоборот – резкими и прерывистыми… По спине пробежал холодок. Не скажу, что я храбрая, но в большинстве случаев испугать меня довольно сложно. Наставница говорила, что это из-за моей заторможенности, и в целом я была с ней согласна. Но этот человек… Было в нем что-то противоестественное. Я не чувствовала в нем жизни. Он был… будто пустая оболочка. И этот ужас неумолимо приближался!
Я угрожающе вскинула копье и жестами указала безликому остановиться. Он на мгновение замедлился, но потом рванул ко мне с еще большей скоростью. Похоже, общаться он был не намерен. Резким движением я крутанула копье, сфокусировав на него энергию с браслетов. С острия сорвалась молния и, с треском прорезав воздух, впилась незнакомцу в грудь. Он осел на землю невнятной кучкой дымящегося тряпья и перестал двигаться.
Я облегченно выдохнула, но не успела опустить оружие, как со всех концов поляны из-за кустов показалось еще около десяти таких же точно людей в масках. Они отличались лишь ростом, определить их пол и возраст не представлялось возможным. Думать, кто они такие и чего хотят, было некогда. Тем более, в руках некоторых из них стали появляться шары странной, абсолютно черной энергии. Я машинально поставила силовой щит, в надежде, что он сможет задержать эти неизвестные мне заклинания. Через минуту пара черных шаров с шипением врезались в мою сферу и исчезли. Но и щит сильно пострадал. Навряд ли, он мог бы выдержать еще больше двух таких попаданий. Нужно было действовать, в конце концов, лучшая защита – это нападение.
Закрутившись в быстром, неистовом танце, я стала собирать духовную энергию вокруг себя, формируя ее в один огромный, сияющий вихрь. Браслеты на запястьях гудели от напряжения, а магия звучала приятно и гармонично. Как только силы накопилось достаточно для заклинания, я сфокусировала ее на острие копья и с силой ударила древком о землю. В тот же миг с кончика лезвия вверх сорвалась молния, а по земле пробежала ударная волна. Мои противники один за другим посыпались на землю, и тут их сверху накрыло бурей. Черная воронка неистово вращалась, накрывая собой всю поляну. Вертикальные молнии били во все, что двигалось, ветер сбивал с ног. Это было одно из сильнейших моих заклинаний, обычно после него оставались лишь несколько кучек пепла на траве, да сильнейшая головная боль у меня до конца дня. Я устало грохнулась на колени, тяжело опершись на древко копья. Стихия будет бушевать еще минут десять, так что у меня появилось немного времени на передышку.
По спине все еще бежали мурашки. Пугал не столько зловещий внешний вид этих людей, сколько отсутствие в них жизни и это неестественное ощущение пустоты.
– Йена, что случилось? – мысленный голос Огонька ворвался в мою голову так неожиданно, что я не смогла удержаться за древко и позорно растянулась на влажной траве.
– Что-то странное, – мой ответ с трудом пробивался сквозь помехи от молний. – Какие-то люди… в белых масках… напали. Без разговоров, без предупреждения. А еще они очень страшные, Огонек. Я таких раньше не видела.
– Я сейчас приду! – сразу всполошился мой друг.
– Нет! У меня тут сейчас буря в самом разгаре. Тебе сюда нельзя. – уперлась я. – Лучше аккуратно обойди поляну по периметру. Вдруг, я не всех успела накрыть.
– Ладно уж… – пробурчал он в ответ и умолк.
Кряхтя, я привстала и уселась на подогнутые колени. В центре бури было спокойно, над головой даже было видно голубое утреннее небо. Какой невероятный контраст оно создавало с иссиня-черными грозовыми тучами! Я невольно залюбовалась и поначалу не заметила странного движения на поляне, под покровом хлещущего из тучи дождя. А когда заметила, было уже слишком поздно. Жуткие, опаленные молниями тени, подергиваясь выползали из-под черного покрова туч. Белые маски некоторых из них были расколоты, но продолжали держаться на лицах. От ужаса у меня волосы на затылке встали дыбом. Я судорожно вдохнула и попыталась подняться, опершись на копье, но тут же получила тяжелый удар по голове и упала в мокрую траву.
Уже угасающим сознанием я дотянулась до разума Огонька.
– Не приближайся к ним! Вытащишь меня, когда будет безопасно…
Ответа я не дождалась. Сознание отключилось, и меня приняла в свои объятия абсолютная тьма.
***
Пробуждение было чудовищным. Все тело ломило, голова болела так, что малейшее движение вызывало ощущения похожие на агонию. Вдобавок ко всему, все вокруг было сырое и холодное. Одежда вымокла до нитки, липкие волосы закрывали лицо и противно лезли в рот. Повозку, а находилась я именно в ней, нещадно трясло. Так что каждая кочка отзывалась в голове дикой болью.
Лежать дальше было невыносимо и я попыталась встать. Поначалу не очень-то получилось. Промерзшие конечности отказывались слушаться. Наконец, мне кое-как удалось принять вертикальное положение и осмотреться. Лишь тогда я с удивлением заметила, что нахожусь в повозке не одна.
На другом конце грязных, влажных досок, облокотившись на железные прутья, дремал эльф. Судя по помятому виду, поймали его совсем недавно. На виске моего соседа красовался свежий порез, разбитая нижняя губа распухла, а на светлых волосах отчетливо виднелись кровавые пятна. Будто почувствовав мой взгляд, мужчина пошевелился, поморщился от боли и открыл глаза.
Невольно я залюбовалась гордым профилем, точеными бровями, твердой линией рта. Было в нем что-то хищное, своевольное. Хотя, надо заметить, что по эльфским критериям назвать его красавцем не получилось бы. Да и люди, полагаю, в восторг не пришли бы. Что уж тут поделать, мои понятия о красоте редко совпадали с общепринятыми. Наверное, потому, что решающую роль в их формировании принимали духи, с которыми я всегда проводила больше времени, чем с живыми.
Заглядевшись на красивое, резко очерченное лицо эльфа, я не сразу заметила его взгляд, с интересом устремленный в мою сторону. Как оказалось, за последнюю пару минут я успела стать таким же предметом подробного изучения с его стороны. Только на моих губах играла улыбка, его же скривились от отвращения. Не скажу, что меня это сильно удивило. Вполне обычная реакция на мою внешность, чего уж там. Так что переживать по поводу еще одного эльфа, которого от меня воротит, я не стала.
– H’gash, – презрительно прошипел мой спутник и демонстративно отвернулся.
Сокрушенно покачав головой, я устало прислонилась спиной к решеткам. Огонька рядом я не чувствовала. Он либо держался на приличном расстоянии, либо с ним что-то случилось. О втором варианте думать не хотелось, так что я с усилием отогнала от себя эти мысли. Нужно было разузнать, где я оказалась и что за твари эти безликие, которых даже молния не берет. От сокамерника моего было мало толку. Он ясно дал понять, что общаться не намерен.
Тогда я решила оглядеться вокруг. Сквозь частую решетку и огромные дыры в плотной черной парусине, которой была накрыта повозка, мне удалось разглядеть нескольких всадников в белых масках и еще три таких же кибитки, как наша, плотно набитые всевозможным народом. На расстоянии вытянутой руки слева от нас катилась еще одна повозка. В ней четверо пленников вроде меня, сгрудились кучкой, пытаясь согреться под ледяными порывами ветра. Я просунула руку сквозь решетку и приветственно помахала собратьям по несчастью. От этого невинного жеста, пленники прыснули во все стороны, как воробьи, буквально вжавшись в прутья на противоположной стороне решетки и с ужасом воззрившись на меня.
Наверное, на какую-нибудь виверну, смотрели бы с меньшим страхом и отвращением. Эх! Чего только не рассказывают люди и эльфы про таких, как я. Порой аж саму жуть берет! Последняя страшилка про полукровок, которую мне удалось услышать была, кажется, о том, как эти богомерзкие твари крадут и пожирают фермерских младенцев в полнолуние в угоду своим темным богам. Ну насколько больное надо иметь сознание, чтобы сочинять подобный бред!? Тем более, что почти все полукровки так или иначе погибают так и не выйдя из младенческого возраста.
Сначала я попробовала жестами пояснить, что меня не стоит бояться и вообще, я хорошая, белая и пушистая. Но от каждого моего движения они замирали в таком ужасе, что через некоторое время пришлось оставить бессмысленные попытки найти понимание. Со стороны моего красавчика сокамерника послышался ехидный смешок. Все это время он пристально наблюдал за происходящим, и мои неудачи на социальном фронте, похоже, его ужасно забавляли. Я сердито фыркнула и повернулась к нему спиной.
Между кибиток на невзрачных лошадках ехало несколько надсмотрщиков. На всех были маски, но ощущения безжизненности от них не исходило. Это были обычные люди, живые и теплые. От одного даже разило перегаром так, что слышно было за несколько шагов. Я облегченно вздохнула. Значит, не все в отряде бездушные машины. Здесь есть и живые. А где живые, там и слабости… и желания… и ошибки. А значит, есть неплохой шанс сбежать! Куда бы нас всех не везли, сомневаюсь, что мне было с ними по пути.
Судя по местности и резкому похолоданию, дорога пошла в гору, а значит, мы ехали на восток. Туда, где обрамляя пустоши, тянулся высокий кряж Драконьего хребта. Хотя, такими темпами, все пленники рисковали вымерзнуть под чистую на первом же перевале. Уже сейчас ледяной горный ветер пробирал до костей.
Мокрая одежда противно холодила кожу. Браслеты с меня сняли, как и кожаный пояс. Я вообще осталась в разорванной на груди и завязанной узлом рубахе и широких шерстяных брюках. Даже обуви не оставили, сволочи! Хорошо, хоть белье на месте. Я осторожно ощупала шелковую подкладку брюк. Потайные шпильки и браслет были на месте, а значит, были неплохие шансы на удачный побег. Правда, сейчас об этом думать было несколько преждевременно. Самым приоритетным сейчас было не загнуться от холода.
Я свернулась клубочком, стараясь сохранить хоть частичку тепла, завистливо поглядывая на своих невольных спутников, прижавшихся друг к другу. Им было теплее, чем мне. Хоть и ненамного. Через пару часов, я перестала чувствовать ноги, затем руки. Мозг тоже отказывался соображать. В голове вертелась одна мысль – хочу спать. И похоже, я все-таки заснула, потому что больше из этого странного дня ничего не запомнила.
Проснулась я снова в трясущейся повозке. Но на этот раз дела обстояли намного лучше. После сна тело перестало болеть, да еще и кто-то заботливо увернул меня в теплое шерстяное одеяло. Так что, чувствовала я себя намного лучше. Смущало только одно – полная потеря чувства времени. Я попробовала рассуждать логически. Когда я заснула, солнце начинало садиться. А сейчас, оно приятно пригревало с юга. Значит, если учесть, что прошло не более суток, проспала я около пятнадцати часов. И это было отлично. Для побега мне понадобятся все имеющиеся силы. Оставалось только дождаться моего друга.
Я мысленно потянулась к Огоньку. И снова меня встретила пустота. Ледяное чувство тревоги поселилось где-то в районе сердца. Но я не дала ему укрепиться, успокоив себя тем, что возможно, дух просто не может подойти достаточно близко для мысленного разговора. Обоз, в котором меня везли был довольно большим. Разведчики от него разъезжались на дальние расстояния. Вполне разумно, что он старался держаться подальше. Я глубоко вздохнула, чтобы успокоить расшалившиеся нервы и села на своем соломенном ложе, кутаясь в теплое одеяло.
Напротив, прислонившись спиной к железным прутьям решетки, сидел тот самый эльф. Его глаза были закрыты, и со стороны казалось, будто он спит. Вид у него был такой безмятежный, что я решила пока не тревожить его и принялась рассматривать местность, по которой мы проезжали.
Обоз бодро тянулся по каменистым холмам, поросшим редким кустарником. Дорога все время петляла вокруг крупных валунов все чаше встречающихся на пути. Кое-где виднелись остатки больших резных плит из желтого песчаника. Такие плиты остались только на двух древних эльфских трактах – Южном и Драконьем. До Южного отсюда было много миль, а Драконий вел напрямик через горы, в княжество Талония. Похоже, что цель нашего вынужденного путешествия находилась где-то там, за хребтом Драконьих гор, чьи белоснежные вершины уже отчетливо виднелись над линией горизонта. Да и ледяной ветер все чаще напоминал о приближающихся холодах.
Я с тоской подумала о том, что на Пустошах внизу сейчас все еще жаркое лето и поежившись, поплотнее завернулась в шерстяное одеяло, заботливо предоставленное кем-то. Надо заметить, что все пленники были укрыты такими же одеялами и со стороны напоминали большие серые коконы. Все, кроме моего сокамерника. Вспомнив о странном эльфе, я бросила на него осторожный взгляд и только сейчас заметила, насколько легко он одет. На нем были лишь тонкие леггинсы из оленьей кожи да темная бархатная туника, настолько грязная, что различить ее оригинальный цвет не представлялось возможным. Я почувствовала резкий укол совести. Похоже, что это он отдал мне одеяло, а сам сидел и мерз все это время. Мог же сесть рядом и укрыть нас обоих! Размер одеяла позволял.
Побрезговал! Ну точно, побрезговал, бездна его возьми! Проклятые остроухие! Носятся со своей гордостью, как… Впрочем, не важно! Пусть у него не хватает мозгов, чтобы переступить через предрассудки. Но я-то не дура! Просто не буду обращать внимания на его брезгливо скривившееся лицо. Делов то!
Со вздохом я встала и медленно переползла поближе к эльфу, цепляясь руками за ледяные прутья решетки. Повозку трясло так, что стоять на ногах не представлялось возможным. Мысленно содрогнувшись в предвкушении ледяного ветра, я быстро сняла одеяло, накрыла эльфа, затем уселась рядом с ним и укрылась сама. На всю эту операцию ушла какая-то пара секунд, но я успела насквозь продрогнуть. Как только он умудрился все утро сидеть в своей легкой тунике на таком ужасном ветру?!
Я посильнее прижалась к мужчине. Наощупь он был совсем холодным, а дыхание его едва различимым. Этого только не хватало! Вот радость то, вдруг оказаться в одной клетке с замерзшим насмерть болваном, из врожденной брезгливости, не пожелавшим разделить со мной одно одеяло. И совесть ведь жрать будет меня, а не его!
«Сволочь остроухая!» – выругалась я про себя и принялась растирать его уже начавшие синеть плечи.
Поначалу выходило из рук вон плохо. Эльф все никак не хотел теплеть, несмотря на все мои усилия. Я ужасно жалела, что со мной нет хотя бы одного из моих браслетов. Если магию не фокусировать через серебро, она ужасно слаба. Конечно, существовали легенды о людях способных творить заклятия без специальных вещей. Но, исходя из своего опыта, я мало им верила.
Но все же, зажечь свечу или костер без браслетов я могла. А значит, могла попробовать разогреть что-то небольшое, например, собственные ладони. В качестве эксперимента, я сосредоточилась на левой руке и попробовала перенаправить в нее духовную энергию. Через пару минут кожа начала теплеть, затем и вовсе жечь. Я немного сбавила температуру и продолжила растирать эльфа, только уже горячими руками.
Через полчаса активных действий, тело мужчины начало понемногу розоветь. С губ ушла неприятная синева, а дыхание стало более отчетливым. Я устало смахнула со лба пот. Надо сказать, от таких упражнений я и сама замечательно согрелась, и теперь было даже жарко. И все же, снять одеяло я не рискнула, памятуя о пронзительно ледяном горном ветре. Я поудобнее устроилась рядом с потеплевшим эльфом и устало прикрыла глаза.
– Aine mie revenen, h’gasha! Tuor rienen! – мягкий баритон прозвучал прямо у моего уха.
От неожиданности, я подскочила, как ужаленная. Оказалось, эльф проснулся и теперь сердито смотрел на меня, кутаясь в теплое одеяло. Я облегченно выдохнула. Хвала предкам! Очухался! И… мне наконец дошел смысл сказанного. «Отодвинься от меня, полукровка! Это отвратительно!».
Нет, ну вы видели?! Ему отвратительно?! Проклятый сноб! Все эльфы заносчивые самовлюбленные болваны, и этот, похоже, далеко от них не ушел.
Я вопросительно посмотрела на него, затем ткнула его пальцем в грудь, потрясла перед носом краешком одеяла и скрестила руки. Я просто обязана была узнать какая именно дурь заставила его замерзать, когда под рукой было теплое одеяло.
Эльф нахмурился еще сильнее, но всего на мгновение. Уже в следующий момент он ядовито ухмылялся.
– Видишь ли, плед нам дали один, но нас двое. А мне слишком противно лезть под одно одеяло с отвратительным чудовищем. Но, с другой стороны, не мог же я оставить леди без одеяла.
Его объяснение в купе с ехидной улыбкой меня дико взбесило. Противно ему! Выродок! Раз брезговал, взял бы одеяло себе, а мерзкая h’gash очень быстро превратилась бы в совсем не мерзкий труп. Но нет, он же джентльмен! А я, оказывается, сволочь эдакая, под одеяло к нему прыгнула, проигнорировав его чувства.
Я сердито засопела, затем показала ему кулак и покрутила пальцем у виска в общепринятом жесте, понятном представителю любой расы. Эх, будь со мной Огонек, я бы попросила его дать мне ненадолго голос, чтобы сказать этой сволочи все, что я думаю о нем и его брезгливости.
Мне часто приходилось пользоваться голосом духа, когда мы жили в герцогском замке в Орслене. Для меня это был единственный способ разговаривать с людьми так, чтобы не вызвать подозрений. Но Огонек был далеко, а вместо него рядом сидел лишь этот нахальный тип со своей отвратительно красивой улыбкой, которая сейчас меня так бесила.
Эльф заметил мое негодование и оно, похоже, его ужасно развеселило. Во всяком случае, лицо его приняло уже привычно ехидное выражение, а в золотых глазах заплясали веселые искры. И почему, во имя предков, таким он нравился мне еще больше?! Я внутренне одернула себя.
– Ты становишься еще отвратительнее, когда сердишься, h’gash – выдал он, и я оторопела от такой наглости. Да что он о себе возомнил?!
Я резко вскочила, окинула его злым взглядом и резко дернула одеяло на себя. В этот самый момент повозку подкинуло на очередном камне, и я полетела вниз на спину, больно стукнувшись затылком о железные прутья. Моего сокамерника постигла та же участь, только он, в отличие от меня, лишился теплой защиты от ледяного горного ветра. Я кинула на него победоносный взгляд, гордо завернулась в отвоеванное одеяло и отвернулась.
Какое-то время мы молчали. Я, в своем огромном теплом коконе и он, съежившись на ледяном ветру. Я периодически бросала на него любопытные взгляды. Было жутко интересно, решит ли он снова замерзнуть или все-таки предпочтет переступить через свою заносчивость.
Через несколько минут мой гнев начал понемногу угасать. А проклятый эльф не спешил извиняться. У него уже зуб на зуб не попадал, но он лишь вызывающе смотрел на меня и молчал. И наконец, я сдалась.
Ну не могу я смотреть на чужие страдания!
Недовольно засопев, я подползла к нему и уселась рядом, предложив ему половину одеяла. Тот и виду не подал, что удивлен. Лишь быстро закутался в него и отвернулся. Может я и поступила слишком мягкосердечно, но зато его желание издеваться, точно отбила пусть и ненадолго.
Я устало прикрыла глаза. Какое-то время мы молча тряслись в проклятой повозке. И поначалу наступившая тишина была только в радость. Мы с Огоньком порой молчали часами. Но сейчас рядом был не мой дух-защитник, а незнакомый и очень странный мужчина. Потому, через время, тишина начала давить. И, когда я уже совсем была готова сдаться и извиниться перед этим типом, он, к моему крайнему удивлению, меня опередил.
– Mie vera, h’gash, – его голос вновь прозвучал слишком близко, но я и не подумала шелохнуться. Хотя, честно говоря, просто застыла от шока. Впервые в жизни передо мной извинился эльф! Чувствуя, как пошатнулось мое, обычно такое устойчивое, мировоззрение, я настороженно уставилась на своего сокамерника. Меня посетила мысль, что он снова издевается. Однако, на этот раз, лицо его было абсолютно серьезным.
Похоже, тот заметил сомнение на моем лице, потому что поспешил объясниться.
– Подумать смешно, я чуть не стал жертвой собственных предрассудков. И спасла меня ужасная полукровка, которая, если верить общим убеждениям, должна была как минимум сожрать меня заживо. В общем, у меня произошел небольшой сбой в мировосприятии, понимаешь?
Я задумчиво кивнула. Ну как тут не понять, если сама еще не отошла от такого же шока.
– Я предлагаю мир, – закончил свою мысль эльф и выжидающе уставился мне прямо в глаза.
Только сейчас мне удалось хорошенько его разглядеть. Предки! Он оказался еще красивее, чем я думала! Даже под невероятным слоем грязи была заметна прекрасная смуглая кожа. Идеально-правильные черты лица делали его похожим на древнюю статую, когда-то виденную мной в каком-то полуразрушенном эльфском храме. Светло-пепельные, почти белые волосы эльф носил выбритыми по бокам и собранными в длинную косу на затылке. В медово-золотистых глазах с огромной радужкой сверкали веселые искры. Общую картину немного портила напухшая от ссадины губа и запекшаяся на щеке кровь. Я представила, насколько ужасно выгляжу сейчас на его фоне и немного смутилась.
Продолжать конфликт не хотелось, так что я медленно кивнула и отвернулась, чтобы скрыть собственную неловкость.
В воздухе снова повисло молчание. Я не могла говорить по известным причинам, а эльф задумчиво рассматривал унылые каменистые холмы, между которыми мы ехали уже полдня. Через время я почувствовала, что засыпаю. Размеренное покачивание повозки убаюкивало. К тому же через одеяло я чувствовала тепло исходившее от моего вынужденного спутника. Так что уже вскоре, окончательно отогревшись, я начала позорно клевать носом.
Меня звал Гипнос. Казалось, с нашей последней встречи, прошла вечность. И я с радостью падала в его объятия, желая забыться на его великолепных просторах. Однако, мечтам моим не суждено было сбыться. Из забытья меня вырвал все тот же низкий, приятный голос.
– Почему ты не говоришь?
Еще толком не проснувшись, я сонно усмехнулась, и немного подумав, наклонила голову так, чтобы он видел шрам, оставленный на шее злосчастной стрелой, что лишила меня дара речи.
Эльф немного подался вперед, разглядывая старый, уже почти совсем незаметный рубец. Точеные брови слегка нахмурились, в глазах же отчетливо читалось сожаление. На сердце почему-то стало тепло. Ужасно приятно было видеть в чужих глаза что-то, помимо привычной брезгливости или, что еще хуже, похоти смешанной с ненавистью. Я спешно прикрыла шрам. Еще какое-то время он с еще большим интересом разглядывал меня, причем мое молчание он, похоже, воспринял как бонус. Через несколько минут, в подтверждение этого, он выдал:
– Знаешь, это даже неплохо, что ты все время молчишь. Прибавляет какой-то загадочности. Плюс, ты так кажешься умнее. Женщины почти никогда не говорят ничего разумного.
Последняя фраза заставила меня поперхнуться. «Как будто мужчины блещут умом каждый раз, когда открывают рот», – подумалось мне. Прокашлявшись, я с упреком посмотрела на своего собеседника. Но тот лишь хитро усмехался.
– Aine’saraltan Firlas. Seranas tuor naru. – вдруг представился он по-эльфски.
Фирлас… хм. Даже имя у него было что надо. Если я не ошибаюсь, оно переводилось, как «посвященный Феору», эльфскому богу мудрости. Куда уж тут мне, названной в честь какого-то цветка. По всем канонам вежливости, я должна была представиться в ответ. Без голоса это сделать было довольно проблематично, но один выход я все же нашла.
Я аккуратно взяла в руки ладонь мужчины, украдкой наблюдая при этом за переменами на его лице. Ни брезгливости, ни гнева… он был абсолютно спокоен и даже слегка улыбался. Я раскрыла его ладонь и стала пальцем чертить на ней буквы, одну за другой. Эльф заинтересованно следил за моими манипуляциями то и дело двигая губами, чтобы выговорить начерченный мной символ.
– Сайена, – произнес он после паузы, – Хм, тебе подходит. На древнем наречии значит «непреклонная».
Надо сказать, я удивилась. Мать часто говорила мне, что хоть моя имя и звучит, как цветок, но значит совсем другое. Могла ли она знать его настоящее значение? В любом случае, это стало открытием. И похоже, мое удивление не ускользнуло от эльфа. Он усмехнулся.
– Могу поучить тебя немного древнему языку. Все равно заняться нечем, а ехать нам еще не один день.
Неужели он знал, куда мы едем?! Но откуда?!
Я пристально посмотрела на своего собеседника и подкрепила свой интерес вопросительным жестом.
– Пока ты спала, я немного послушал разговоры наемников. Это те, которые не похожи на мертвецов, – он махнул рукой в сторону шумно галдящей ватаги мужчин ехавшей в арьергарде каравана. – Нас везут на Собрание Всех Народов, в горы. В принципе, это совпадает с направлением нашего движения, так что я склонен им верить.
Он горько усмехнулся и продолжил.
– В любом случае, сейчас меня больше волнует не куда нас везут, а зачем…
Я нахмурилась, переваривая информацию. Если мой спутник был прав, то ничем хорошим посещение собрания нам не грозило. Уже несколько столетий главными ораторами на любых политических аренах являлись представители Ордена Тишины. А значит, Небесный дом будет битком набит тихонями всех видов и рангов. Неучтенным сновидцам лучше десятой дорогой обходить подобные сборища. Особенно, эльфам и уж тем более богомерзким полукровкам, вроде меня.
Надо заметить, что все пленники в той или иной степени были чувствительны к духовной энергии. Это я заметила еще при первой провалившейся попытке пообщаться. В основном, конечно, это были сони – люди и эльфы любимцы Гипноса, недостаточно сильные, чтобы стать сновидцами, но умевшие в той или иной степени управлять своими снами. По сути, настоящих сильных сновидцев во всем караване было только двое – я и мой сокамерник. Возможно, именно поэтому нас отсадили отдельно от остальных. С их стороны это было огромной ошибкой. Вдвоем бежать куда как сподручнее, чем тащить за собой толпу бесполезных сонь. Я криво усмехнулась своим мыслям и тут же поморщилась от боли в щеке, изрядно распухшей после встречи с насильниками.
– Болит? – с каким-то научным интересом спросил мой собеседник.
Я кивнула.
– Да, выглядит ужасно. У тебя, честно говоря вообще видок еще тот. Как будто тебя виверна пожевала и выплюнула. – в золотых глазах эльфа мелькнула веселая искорка.
В ответ я лишь пожала плечами. Честно говоря, меньше всего меня сейчас волновала собственная внешность. Единственным, что меня сейчас заботило, было выживание и потерявшийся где-то Огонек.
– Знаешь, немного досадно, что единственная h’gash, которую мне довелось повстречать оказалась немой. – продолжил мой спутник, – Было бы весьма занятно узнать мир с точки зрения эдакого чудища.
Я сердито сверкнула глазами в его сторону, но гнев тотчас угас при взгляде на клыкасто улыбающегося эльфа. Сомневаюсь, что хоть какая-то представительница слабого пола могла бы устоять перед такой улыбкой. Я почувствовала, как краска прилила к щекам. Дико хотелось улыбнуться в ответ, но я вовремя вспомнила о болезненных ссадинах на лице и лишь тихо хмыкнула.
Остаток дня прошел за разговорами. Точнее, говорил Фирлас, а я молча кивала и, как могла, выражала эмоции с помощью мимики. Еще ни разу мне не доводилось повстречаться с кем-то более начитанным, чем я. Потому слушать его рассказы оказалось чистейшей воды удовольствием.
В основном, он рассказывал мне о своем народе. О том, как долго и мучительно они боролись против порабощения и продолжают бороться сейчас. А еще, его ужасно интересовал Гипнос и духи. О них он знал меньше моего. Не скажу, что узнала что-то принципиально новое, но его способ восприятия мира снов был совсем не таким, как мой. Если я относилась к духам, как к друзьям и знакомым, с которыми весело и интересно проводить время, то Фирлас видел их скорее, как некую отдельную расу, требующую изучения. Похоже, он даже не представлял, что с духами можно дружить.
Правда, наша с Огоньком связь была исключением, которое не могли объяснить даже мы сами. Ведь он добровольно покинул Гипнос, чтобы защищать меня. За годы жизни в нашем мире он стал практически неотличим от человека, чью форму так часто принимал.
Ближе к вечеру эльф заговорил о днях до падения богов. Я, конечно, знала историю. Большую ее часть мне поведала мать, остальное я прочла в библиотеке покойного герцога Эр’Засского во время своего вынужденного проживания в столице под личиной его дальней родственницы. Но то, что поведал мне Фирлас, нельзя было найти ни в одной из существующих ныне книг. А все потому, что он рассказывал не общепринятые исторические факты, а воспоминания, взятые из жизни отдельных эльфов того времени. Все, что помнил он сам и то, что смогли поведать ему духи Гипноса, наблюдавшие за теми днями. Я с таким интересом слушала его рассказ, что не сразу заметила, как начало темнеть.
Рассеяно осматривая заметно приблизившиеся горные склоны, я продолжала вполуха слушать эльфа. И вдруг мое внимание привлекло то, что развеяло все страхи и вселило в сердце надежду. На одном из склонов горели несколько костров, образуя собой рисунок созвездия Шеленара. То был наш с Огоньком условный знак, а значит, он был жив и все это время не выпускал меня из виду. Я непроизвольно заулыбалась и немного подалась вперед, разглядывая знак. Фирлас заметил эту перемену и насторожился.
– Что ты там увидела?
Я лукаво улыбнулась и помотала головой. Пока что не стоило ему всего говорить. Я все еще не доверяла этому типу. Да и с чего бы? В принципе, я не доверяла вообще никому, кроме Огонька. Но, похоже, этот эльф был единственным в этом обозе, кто мог бы помочь мне бежать. Я решила сначала немного за ним понаблюдать и тогда уже решать рассказывать ли ему о духе. Хотя я, конечно же понимала, что возможно, вскоре у меня не будет выбора.
