Текст книги "Сновидица и лис"
Автор книги: Юлия Дэйкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Йену потащили прочь, в узкий проход позади составленных вместе повозок. Он что-то кричал ей вслед, даже пытался встать, но резкая боль в сломанной ноге повалила его наземь. Он мог не увидеть ее снова, и от этого делалось еще больнее.
Остальные безликие стали попарно выводить пленников из клетки. Мужчины шли, опираясь на женщин. Его же подхватил один их охранников, в котором он с удивлением узнал Огонька.
– Они забрали ее! Я не смог… – яростно зашептал он безликому. В ответ тот лишь кивнул головой и потащил его к выходу.
Нужно отметить, что дисциплина у безликих была на высоте. Не прошло и десяти минут, как их построили в ровную шеренгу и попарно стали выводить через тот же узкий проход, в который совсем недавно уволокли Йену. Огонек уверенно вел его вверх по лестнице, вырезанной прямо в скале, которая заканчивалась огромной круглой площадкой, расположенную, как он узнал позже, строго под главным залом Дворца Народов. По-утреннему яркое солнце щедро освещало пространство через огромный арочный проем в стене пещеры. Был ли он искусственным творением, или причудой природы сказать было невозможно.
Разноцветные каменные плиты на полу представляли собой один огромный замысловатый рисунок. Оценить его форму не представлялось возможным из-за гигантских размеров. Но Фирласу он напомнил что-то вроде спирали вписанной в квадрат. Огонек подтащил его поближе к центру площадки, где располагался большой каменный постамент, похожий на алтарь. Край цепи он пристегнул к небольшому металлическому кольцу, вбитому в пол. Остальных пленников расставляли строго по рисунку, как бы повторяя его линии.
Не все, однако, шли добровольно. Несколько женщин подвывали, двое вообще валялись в истерике, однако, безликих такое поведение, похоже, не особо волновало. Они просто тащили свои жертвы на их места, а затем безучастно наблюдали за их буйствами. Одна эльфская пара даже рискнула бежать, но цепь, скреплявшая их, ужасно мешала и вместо побега, они просто запутались и рухнули с лестницы, по которой поднимались. Их провожатый недовольно спустился обратно и уже через мгновение показался снова, волоча за волосы рыдающую женщину, за которой прицепленное за цепь тянулось безжизненное тело ее спутника. Кое-как дотащив неудачливую пару до их места, провожатый брезгливо бросил женщину на пол и пинками подкатил тело мужчины поближе.
Фирлас с отвращением наблюдал за этой неоправданной жестокостью, когда почувствовал на плече руку Огонька. Обернувшись, он увидел Йену. Двое безликих вели ее к алтарю. А она, вместо того, чтобы сопротивляться, не моргая смотрела на него. В бирюзовых глазах ледяным огнем пылал гнев. Теперь она считала его предателем. Но ему всегда казалось, что страх был более присущ женщинам, нежели злость или ненависть. Однако, ее испуг так быстро сменялся гневом, что порой был вообще незаметен. Казалось, эта девица вообще, не умела бояться. Только злиться.
Наконец, безликие подвели ее к алтарю, пристегнули короткой цепью к наручнику и спешно удалились. Йена осталась полулежать на холодном каменном столе. Ее черты разгладились при взгляде на Огонька. Если эти двое действительно могли общаться телепатически, он должен был ей объяснить.
– Fair! Скажи ей, что я не предатель! Я понятия не имею, о чем говорила старуха! – взмолился он.
– Расскажешь ей сам, когда выберемся. – холодно отозвался тот. – У Йены есть план. Так что сейчас заткнись и слушай, эльф. Дважды повторять не стану.
План был до глупости прост. Нейтрализовать старуху, нейтрализовать культистов, если явится дракон, попробовать его зафиксировать, пока Фирлас прочтет нужные слова. А потом бежать. В принципе, все средства для реализации этого безумства у них имелись. Единственное, в чем он сомневался, так это в способности Йены справиться со странной старухой. Уж очень огромная сила исходила от этой Многоликой. Да и зафиксировать дракона… Что она под этим вообще имела в виду?! Но, сомневаться было некогда. Он молча кивнул, подтверждая, что план понял, и умоляюще уставился на девушку. Та лишь сердито прищурилась и отвернулась.
Пленников расставляли еще долго. Йена успела улечься на каменный алтарь полностью, Фирлас шипя от боли, вытянул вперед ноги. Один только Огонек остался неподвижно стоять за его спиной. В какой-то момент он почувствовал, как в руки ему скользнул пузырек с синеватым зельем и небольшой кинжальчик. Радуясь неожиданно обретенному оружию, Фирлас запихнул клинок поглубже за пояс.
Через час, рисунок наконец был заполнен пленными. Многоликая в черном, сияющем алмазами одеянии, похожим на платья шлюх из борделей Орслена, медленно проковыляла в центр круга. Да вот только на сгорбленном старушечьем теле вся эта красота смотрелась нелепо. От уровня талии вниз тянулись нити черных алмазов и агатов, на которых в свою очередь крепилась длинная юбка из тончайшего полупрозрачного шелка с разрезами по бокам. Украшений на женщине не было, если, конечно, не считать белую маску, инкрустированную бриллиантами и широкий серебряный браслет, испещренный какими-то письменами.
Именно этот браслет сразу же привлек его внимание. Небольшой круг серебра буквально гудел от силы. Он почувствовал, как руки непроизвольно сами тянутся к украшению и поспешил поплотнее сжать кулаки, чтобы вернуть контроль.
Йена, похоже, тоже заметила браслет, однако не придала ему большого значения. Была слишком занята безмолвным разговором со своим другом.
– Милое дитя, – проворковала старуха, – мне жаль, что не получилось привести тебя в нормальный вид перед обменом, но ничего. Не сомневайся, я буду бережно ухаживать за твоим прекрасным телом.
– Почему бы тебе не поухаживать за ним сейчас и не отпустить меня, бабуся? – огрызнулась Йена.
Противный каркающий смех вырвался из груди Многоликой.
– Дерзкая… это хорошо. Тем интереснее. Приступим же, мне не терпится.
С этими словами старуха вынула из-за пояса тонкий ажурный стилет, покрытый вязью незнакомых букв. До слуха Фирласа донеслось неразборчивое бормотание, в котором он с удивлением узнал древнее наречие своего народа. То самое, на котором было составлено заклятие для приручения дракона. Что бы ни делала эта женщина, это была старая и очень сильная магия. Он готов был хоть сейчас сорваться спасать Йену, если бы не рука Огонька, мертвой хваткой вцепившаяся ему в плечо.
Тем временем старуха уверенно провела стилетом по своему запястью, размазывая кровь по тонкому клинку. Светлый металл окрасился красным и замерцал, переливаясь от белого к светло-розовому. Его сердце замерло, когда она занесла светящийся стилет над распростертой на алтаре девушкой. Захотелось отвернуться, но он продолжал внимательно следить за каждым движением. Вот оружие замерло в полуметре от часто вздымающейся груди его спутницы. Вот клинок рванулся вниз и… В тот же миг был перехвачен.
Пока старуха читала заклинания, Йена не бездействовала. Она успела высвободить руку из двимерита и теперь просто подловила для атаки самый неожиданный момент. Многоликая вскрикнула, когда тонкие пальцы сомкнулись на ее руке, выворачивая ее за спину. А уже через секунду девушка, пружинисто вскочившая на ноги, вогнала стилет в незащищенный живот культистки по самую рукоять.
Старуха захрипела, судорожно хватая ртом воздух, и повалилась на холодные каменные плиты, роняя на древний рисунок капли крови. Снаружи раздался протяжный драконий рык, на этот раз больше похожий на вопль. Зверь знал, что случилось с хозяйкой и, судя по всему, спешил ей на помощь. Не мешкая, Йена стащила с культистки серебряный браслет и надела его на вторую руку.
В тот же миг Фирлас почувствовал, как хватка Огонька исчезла. Он обернулся и к своему ужасу обнаружил своего охранника бездыханным на полу. И только сейчас заметил, что остальные безликие валялись точно такими же бесформенными кучками.
Рядом мелькнула рыжая тень. Это Йена бросилась к цепям, удерживающим остальных пленников. Одна за другой лопались звенья, стоило ей лишь по-особому повести рукой. Фирлас хотел попросить у нее один из браслетов, когда площадку неожиданно накрыла огромная тень.
Шумно работая крыльями, над ними завис дракон.
– Приготовься, я попробую его зафиксировать! – крикнула Йена, стараясь перекричать создаваемый зверем шум.
И, не дождавшись ответа, метнулась к центру площадки. Там, облокотившись на алтарь и зажимая рукой рану в животе, стояла Многоликая. Ее губы шевелились, читая заклятие. И она довела бы до конца начатое, не попадись на глаза Йене. Девушка, проходя мимо, лишь двинула культистку локтем, от чего та без сознания повалилась на пол, прервав заклятие.
Дракон оживился. Одним мощным взмахом крыльев зверь поднялся под самый свод, на ходу разворачиваясь к выходу. Его звала свобода. Однако, уже через секунду его сапфирово синее тело охватил плотный поток воздуха, похожий на смерч, и дракон забился, усиленно размахивая тяжелыми крыльями в безнадежной попытке удержаться на лету. Фирлас нашел глазами Йену и ошарашенно привстал, игнорируя боль в сломанной конечности.
Девушка танцевала. Легкие, будто воздушные, движения порождали мощную воздушную воронку, удерживающую крылатого зверя в воздухе. Бирюзовые глаза горели азартом, на губах застыла легкомысленная улыбка. Но подивиться ее мастерству он мог и позже, а сейчас его ждал долгожданный дракон. Фирлас уверенно встал и поковылял вперед, на ходу вспоминая слова древнего наречия.
С первыми же звуками заклятия, дракон взбешенно дернулся и еще яростнее захлопал крыльями. Еще бы, только избавился от одного хозяина, как тут же на его свободу покусился другой. Но разорвать прочные стенки воздушной воронки зверь был не в силах.
Фирлас закончил уже треть заговора, когда краем глаза заметил какое-то движение. Не прерывая чтения, он слегка повернул голову и с ужасом отметил, как безликие стали приходить в себя. Отряхнувшись от сна, культисты сразу хватались за оружие. Йена тоже заметила опасность и теперь вопросительно смотрела на него, ожидая его решения. Либо она отпускает дракона и обороняется, либо продолжает держать зверя, но в итоге погибает от рук культистов. Одно из двух – смерть и дракон, или жизнь и любовь. Выбор был до невозможности сложен. Фирласу даже показалось, что на миг застыло само время.
В голове шумело. Желание заполучить зверя боролось со страхом потерять Йену. Впервые за долгую жизнь, решение давалось ему с таким трудом. Наконец, он устало опустил руки и сокрушенно кивнул. Дракона можно будет отыскать еще раз, но потерянную жизнь восстановить невозможно. Особенно, если эта жизнь стала такой незаменимо важной.
– Йена, сзади! – только и успел крикнуть он, в безнадежной попытке помочь ей.
И тут произошло невероятное. Толпа культистов, только что крепко стоявших на ногах, разлетелась в стороны, словно листья на ветру. А ветер был что надо.
Фирлас тоже не удержался и рухнул на пол, шипя от боли. Как оказалось, к лучшему. Буквально через секунду над ним с ревом пронесся какой-то громила и нелепой кучей приземлился в нескольких метрах позади. Эльф приподнял голову и ахнул. Танец Йены изменился. Браслеты на запястьях сияли ослепительно белым светом, чертя замысловатые фигуры в воздухе, когда она двигала руками. Это был тот самый танец, что он видел в Гипносе, но только этот был реален.
Не сводя глаз с девушки, он пополз поближе. Идти было слишком больно. По пути он наткнулся на кровавую полосу на камнях. Пыль застилала обзор, но все же ему удалось рассмотреть Многоликую, которая так же ползком двигалась к краю площадки, таща за собой молоденькую эльфку из пленных. Ту самую, которую пару дней назад так самоотверженно спасала его подруга. Гнаться за ней было невозможно и бессмысленно. Фирлас мотнул головой и сосредоточил свое внимание на Йене.
С каждым движением, ветер становился все сильнее. Лишь рядом с ней, в центре бури, было тихо. За ветром появились тучи, иссиня-черная воронка полностью заслонила собой своды пещеры. Когда он добрался до центра, позади ударил гром и молнии одна за одной посыпались на несчастных безликих, в полном составе застигнутых стихией. Фирлас устало опустился на пол.
А Йена все танцевала и танцевала. Руки чертили в воздухе причудливые узоры, бедра выписывали соблазнительные восьмерки, а босые ноги отбивали такт. Только сейчас он заметил, что с каждым движением она становилась все бледнее. Ранее ровное дыхание девушки сбилось, движения стали замедляться. Он попытался встать, чтобы помочь ей, чтобы прервать танец, высасывающий всю ее энергию, но тяжелая рука легла на его плечо. Рядом с ним стоял ослепительно красивый юноша, которого он видел с Йеной в мире духов. Похоже, это и был истинный облик этого ее Огонька. Надо сказать, без маски он выглядел совсем не угрожающе.
Парень был бледен, пошатывался при ходьбе, но все же направился в сторону девушки, у которой уже не оставалось сил двигаться полностью и она, стоя, просто продолжала двигать руками.
– Йена! Прекрати это… хватит. Ты себя погубишь! – Огонек шел к ней, но девушка, казалось, никого не видела. Она настойчиво продолжала двигаться, лишь пара слезинок скатилась вниз, оставляя на запыленных щеках грязные дорожки. Парень устало опустился рядом с ней на колени и обнял ее ноги, прижавшись головой к потрепанной рубахе, едва прикрывавшей плоский животик.
– Крылышко! – едва слышно выдохнул он и потерял сознание.
Но даже это не заставило ее остановиться. Она едва поднимала руки, но все же смогла довести заклинание до конца. Однако, с последним движением произошло нечто странное.
С вытянутой вверх ладони сорвалось радужное сияние, окутало ее, словно коконом и с легким хлопком исчезло, оставив после себя лишь пустое место. А вслед за этим прогремел чудовищный взрыв. Вся скала, вместе с пещерой и Дворцом Народов сначала пошла трещинами, осветившимися алым, а затем с оглушительным грохотом разлетелась на куски. Напитанные кровью линии рисунка на площадке осветились алым, защищая каменный круг от повреждений. Похоже, сработало одно из заклятий Многоликой, которая собиралась обезопасить себя и своих приспешников от последствий ритуала.
Фирлас почувствовал, как ступор, в который загнал его танец Йены, потихоньку начал спадать. Незнакомая ему ранее боль ворвалась в сердце, вытеснив все остальные чувства. В нем больше не было места злости, обиде или раздражению. Лишь одно чувство – боль утраты и безудержное желание еще хоть раз взглянуть в глубокие, словно океан бирюзовые глаза.
Глава 3: Огонек
Огонька окружала тьма. Духи иначе ощущали потерю сознания и проводили долгие часы во тьме в поисках лазейки наружу, в отличие от живых, для которых проходили лишь мгновения. Йена прекрасно знала это, когда загнала его в эту ловушку. И сейчас, сидя в непроницаемой черноте, он откровенно дулся на свою прекрасную спутницу.
Хотя, нет, на нее он обиделся не всерьез, потому что давно привык к ее непредсказуемым выходкам, да и ситуация сложилась не в их пользу, так что ей пришлось действовать по обстоятельствам.
Виноват во всем был исключительно этот проклятый остроухий! Ну что, что она могла найти в его наглой звериной физиономии?! На него, своего преданного защитника, она никогда не смотрела так восхищенно, как на этого ушастого!
Злость огненной волной накрыла сознание, разрывая заполонившую мир тьму и выпуская сознание на свободу. Он открыл глаза, уставившись в затянутое тучами небо, и попробовал было встать, но тело отказалось повиноваться. Не удалось пошевелить даже пальцем. А затем произошло что-то необычное, странное… неожиданное! Тучи расплылись в каком-то радужном сиянии, в носу защипало, а по щекам потекло что-то горячее.
Слезы! Он плакал! Впервые в жизни он плакал! Совсем, как живой! Но духи не плачут! Они могут имитировать слезы, даже истерики, но сейчас его состояние не было подделкой. В чем причина? Откуда такие сильные эмоции?! И тут он понял – ему было страшно! Не за себя. Духи никогда не боятся за себя. Хотя, за других они тоже бояться вроде бы не должны. Да и был это не просто страх, а скорее ледяной, всеобъемлющий ужас от осознания того, что Йена могла не выжить после губительного воздействия браслета странной старухи. Украшение буквально пульсировало магией, при этом поглощая всю доступную энергию, в том числе и силы самой Йены. Жизнь уже еле теплилась в ее теле, когда она его вырубила. А воцарившаяся вокруг тишина не прибавляла оптимизма.
Огонек почувствовал, как из горла наружу рвутся рыдания, а дыхание сводит от ужасного предчувствия. Он должен был встать! Найти Йену и убраться отсюда, пока не нагрянули еще какие-нибудь неприятности! Собравшись с силами, через несколько минут он сумел приподнять руку и смахнуть с глаз слезы. Благо, регенерация энергии у него была быстрее, чем у любого из живых. Уже через четверть часа он пошатываясь стоял на ногах, зорко осматривая полуразрушенную площадку в поисках подруги.
Каменный пол был усеян трупами в черном. Некоторые из них были придавлены огромными валунами, свалившимися откуда-то с потолка. Некоторые глыбы почему-то состояли из ровной каменной кладки. Он задрал голову и уже осознанно уставился на проплывавшие в небе синеватые тучи. Еще совсем недавно дыры в сферическом своде пещеры не было и в помине.
Предки, что же она успела натворить?!
Оглянувшись еще раз, он кое-где заметил трупы людей в красных латах Ордена Тишины и других, в вычурных одеждах придворных. Сомнений не было – потолок пещеры обрушился вместе с Небесным домом и всеми, кто в нем находился! Но как? Йена конечно была сильна, но не настолько же!
И все же тревожило его не это, а отсутствие подруги! Он не чувствовал ее, а это могло значить, что она либо очень далеко, либо погибла. Не успев даже додумать, он мгновенно отгородился от второго варианта, чувствуя, как слезы снова подступают к глазам.
Не хватало еще, чтобы она увидела, как он ревет, словно девчонка, вместо того, чтобы действовать!
Огромным усилием воли он погасил страх и желание разрыдаться. Да, контролю над этой новой особенностью придется еще поучиться! Огонек недовольно смахнул остатки слез и направился к центру площадки, откуда его бессознательное тело откинуло ветром.
Аккуратно обойдя огромную глыбу, в недоумении уставился на небольшую воронку на том месте, где танцевала Йена, удерживая заклятие бури. Теперь о ее присутствии напоминали лишь разрушенные каменные плиты и эльф, сидящий прямо на полу, уронив голову на ладони.
Не теряя ни секунды, он подскочил к остроухому и грубовато потряс того за плечи.
– Где Йена? – голос срывался от накатившего волнения, – Что случилось?
Эльф медленно поднял голову. В янтарно-желтых глазах застыла боль. Судя по заторможенным движениям, он полностью погрузился в себя, что довольно часто случалось с представителями его народа. А сколько их погибло из-за этого странного способа переживать эмоции! При сильных потрясениях они просто отключались от реальности, переставали есть, спать… а со временем и дышать.
Но, к его огромному сожалению, этому конкретному эльфу такая участь не грозила. Возможно, из-за сновидческого дара. Остроухий моргнул, сделал пару судорожных вдохов, сфокусировал зрение на лице Огонька и вдруг резко подскочил на ноги, зашипев от боли в сломанной конечности.
– Портал! – прохрипел он, вцепившись в плечи духу, возвышаясь над ним на целую голову, – Ее затянуло в портал! Нужно отследить! Мне нужно серебро, срочно!
– Что за портал? – спросил он в ответ, стараясь сохранить остатки самообладания.
– Радужный… радужный портал, – прошептал сновидец и внезапно нахмурился. Янтарные глаза загадочно блеснули из-под нахмуренных светлых бровей. – Очень похоже было на переход в Гипнос.
Огонек почувствовал, как на затылке дыбом встали волосы. Гипнос! Как?! Живым нельзя соваться в мир снов в физической оболочке! Те, кто сделал это однажды, давным-давно, превратились в чудовищ, едва не погубивших оба мира. Да и… это невозможно!
– Найди ее! Вы же общаетесь мысленно! Ну же! – взмолился эльф, прожигая его потемневшим золотым взглядом.
Остроухий переживал, причём абсолютно искренне. Было заметно, как он изо всех сил старается дышать спокойно, но плотно стиснутые кулаки выдавали его волнение. Похоже, Йена очаровала его сильнее, чем думала. Глупышка! Все никак не поймет, насколько сильно ее красота действует на мужчин, вне зависимости от расы и возраста!
– Если она в Гипносе, я найду ее! – мгновенно принял решение Огонек. – А ты оставайся здесь на случай, если она вернется.
Немного подумав, остроухий обреченно кивнул и тяжело опустился на ближайший валун.
– Ты же не веришь, что она… – проговорил он внезапно севшим голосом, – она ведь не могла…
– Нет! – сердито отрезал Огонек. – Она не могла!
Не желая больше слушать дикие предположения собеседника, дух плотно зажмурился, чтобы открыть глаза под радужными небесами мира снов.
***
Он понятия не имел, где искать заблудившуюся подругу! Если бы она спала, он мгновенно почувствовал бы ее присутствие в Гипносе. Но сейчас его окружала звенящая пустота. Внезапно нахлынувшее чувство одиночества и бессилия, заставило тяжело опереться на ближайший валун. Только вот форма камня почему-то точь-в-точь повторяла очертания его собрата из мира живых. Там, в другом мире.
Дух внимательно осмотрелся. По какой-то причине, Гипнос скопировал местность после гибели Небесного дома. Даже трупы имелись в наличии. Похоже, духи сочли это событие достаточно интересным, чтобы запечатлеть его в своем мире. В этом и заключался весь ужас, и вся прелесть мира снов. Здесь можно было встретить все самые яркие события вне зависимости от того насколько давно они произошли. Раз за разом духи повторяли древние битвы, революции, убийства, интриги, истории любви и магические всплески. Вот только найти истину в этих инсценировках было сложно. Он по себе знал, насколько искаженно иногда воспринимается духами мир живых.
К примеру, когда маленькая Йена умерла со стрелой в шее, он был всего лишь наблюдателем. Однако, стоило ее светлой, прекрасной, словно звездочка, душе улыбнуться ему, и он сломя голову бросился ее спасать, призвав для этого дела все свои силы. Каким-то образом ему удалось мгновенно переместиться в мир живых. Времени было мало, потому он пошел на самый рисковый шаг – принес кровавую жертву, добив мать несчастной девчушки. Она не выжила бы в любом случае, а так своей смертью смогла спасти дочь. Перед смертью эльфская жрица благодарила духа за то, что он сделал. Однако для него тот поступок не прошел безвредно. Все силы ушли на перемещение. Тогда он едва не погиб лишь потому, что неадекватно воспринял ситуацию. Девочка все это время была жива, и он мог помочь ей, не прибегая к столь радикальным мерам. Конечно же, рассказать Йене от чьей руки на самом деле погибла ее мать, он не решился. С тех пор он дал себе слово учиться, оставаться в мире живых как можно дольше и узреть истину, как видят ее живые, а не духи, обращающие внимание лишь на порождение собственных эмоций.
Худо-бедно ему это удавалось, хотя поначалу было довольно сложно. Еще несколько лет он оставался невидим для всех, кроме его подопечной. Но, питаясь ее огромной для такого нежного возраста силой, он на редкость быстро восстанавливался. Она стала его спасением и опорой – крыльями, вновь позволившими ему летать. И уже вскоре он прекрасно справлялся с ролью ее домашнего животного – котенка крылатого белого барса. К сожалению, когда подлые шаиры в поисках наживы продали Йену на рабском аукционе, двимеритовые оковы блокировали ее силу, и ему снова пришлось довольствоваться призрачным телом.
При мысли о тех днях, по спине пробежали мурашки, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Гипнос мгновенно среагировал на его эмоции, услужливо перестроившись согласно охватившим духа воспоминаниям. И вот перед глазами снова стоял роскошный особняк герцога. Гибкая, словно кошка девчонка подросток в цветастом шелковом наряде с тяжелыми черными цепями на тонкой шейке, руках и ногах спотыкаясь шла по мягким коврам, навстречу почти что целому месяцу невыносимых страдания и унижения. Затравленный взгляд бирюзовых глаз в последний раз мелькнул за тяжелой дверью и она, казалось, исчезла. Он не мог ее почувствовать, но продолжал, словно верный пес дежурить под дверью изолированной комнаты, не имея возможности даже поговорить.
А вечером появился герцог – большой, грузный, неопрятный мужчина с лицом законченного садиста. Пьяный, с мерзкой циничной улыбочкой он шагнул за дверь поигрывая черной плеткой. А когда вышел, через полчаса, весь его шелковый халат был покрыт кровавыми пятнами. Именно тогда дух впервые научился злиться. Ярость была столь всепоглощающей, что хотелось убивать, уничтожать всех и вся без разбора, лишь бы не сгореть самому в этом адском пламени. К сожалению, призрачное тело не позволяло взаимодействовать с живыми, иначе и герцог, и вся его прислуга искупалась бы в крови в тот же вечер.
День за днем он продолжал сидеть возле двери, стараясь хотя бы заглянуть внутрь, когда прислуга приносила еду и свежее белье. Но ни разу так и не удалось этого сделать. Йена была недосягаема. Но все же, она была жива, и это было единственным, что давало ему силы ждать. Герцог же являлся каждый день. И с каждым разом его пребывание в комнате становилось все продолжительнее. На то время, не имея особого опыта по части человеческих извращений, он понятия не имел что мужчина делал с его девочкой. Она не могла ни кричать, ни даже стонать из-за отсутствия голоса. А он никак не мог до нее достучаться через впаянный в стены комнаты двимерит. Лишь позже, набравшись опыта и знаний, он в полной мере осознал, через что пришлось пройти его любимой.
Но вот, через три недели кромешного ада, он в который раз попробовал заглянуть за дверь, следуя за полуобнажённым герцогом. Дверь захлопнулась прямо перед глазами. А Огонек уже было направился к своему привычному месту ожидания, когда изнутри лязгнули засовы и из комнаты, покачиваясь вышла Йена. Ее руки были по локоть в крови, а бирюзовые глаза потемнели от ярости. В одном из кулаков была зажата обычная столовая вилка, которая судя по всему, и послужила ей оружием. Огонек до сих пор не мог понять, каким образом ему в тот миг удалось превратиться в парня-полукровку, да еще и обрести все возможности живого. Возможно, свою роль сыграли слишком сильные эмоции его подруги, пробудившие ее истинную силу. Тогда, не думая об этом, он просто ринулся к ней, заключив в крепкие объятия и не отпускал, пока она не перестала биться в бесшумной истерике.
Случившееся изменило Йену. Она в одно мгновение повзрослела. В речи появились ироничные нотки, а в поведении скрытность и осторожность. Тогда же ими было принято решение остаться при дворе Орсики в качестве племянницы убиенного герцога и ее секретаря-телохранителя. Там она научилась великолепно скрывать собственные эмоции. Традиционная для Орсленских аристократов маска отлично скрывала удивительные глаза, выдававшие ее происхождение. Так на свет появилась герцогиня Эр’Засс, за год покорившая Орсленский двор, ставшая законодательницей столичной моды и иконой изысканного вкуса. К ее ногам падали самые завидные женихи королевства, ее красоту и грацию воспевали придворные поэты и музыканты. Не было ни одной ночи, чтобы под балконом их особняка на Вишневой улице не драл горло серенадами какой-нибудь очередной ухажер.
А Огонек просто не узнавал подругу. Ему пришлось заново знакомиться с сильной, упрямой, слегка ироничной женщиной, сменившей привычную ему мягкую и веселую девочку. В качестве личного секретаря он сопровождал ее на все балы, приемы, чаепития и развлечения, присматривал за корреспонденцией и конечно же – давал ей свой голос. А Йена купалась в этом новом для себя мире, стараясь забыться в разноцветной мишуре придворной жизни. Лишь позже он осознал, что для нее все это было лишь способом заглушить собственную боль.
В относительном спокойствии прошло два года, пока фаворит Императрицы не обратил внимание на блистательную герцогиню и не был осмеян и отвержен, как и все другие претенденты. Только терпеть этого он не стал. Уже через пару суток в их особняк явились королевские гвардейцы с обыском и допросами. А на следующий день Йена, собранная и решительная, упаковала вещи, золото и оружие и они покинули ставший небезопасным город, угодив по пути в самый разгар эльфского бунта, сопровождавшегося кровавыми расправами прямо на городских улицах.
Им чудом удалось бежать. Пробираясь через пылающий город, они обрели нескольких друзей и нажили массу врагов, но все же сумели почти невредимыми выбраться из столицы.
Потом были несколько лет бесцельных блужданий по человеческим королевствам, аж до тех пор, пока Огонек не предложил растерянной грустной девушке вернуться домой, в Великие Пустоши.
Казалось, это было так давно! Но все повторялось, и он снова стоял в растерянности, не зная увидит ли еще ту, которую так сильно, неудержимо любил.
Тяжелый вздох вырвался из груди и белым облачком поплыл куда-то вдаль. Радужные небеса вспыхнули синим заревом, и он на мгновение почувствовал то, на что уже не надеялся. Мягкое, едва различимое тепло родной души. Йена действительно была в Гипносе! Где-то совсем рядом, нужно было только руку протянуть, и! Мгновение и одиночество снова холодным вихрем ворвалось в сердце. Ощущение пропало, а вместе с ним сошла на нет вся его решимость.
Он понятия не имел, как можно отыскать кого-то в бесконечном, постоянно меняющемся мире. Конечно, можно было поспрашивать духов, да вот только извлечь из их ответов разумное зерно было практически нереально. Все, что ему сейчас оставалось, это вернуться и озадачить эльфа поисками. Судя по виду, тому было не меньше пятисот лет, а значит за плечами имелся весьма внушительный опыт сильного сновидца. Возможно, он даже знал парочку способов отыскать в Гипносе нужного человека. Насколько бы негативно Огонек не относился к этому остроухому, сотрудничество повышало шансы найти Йену невредимой.
Он устало потер лоб и усилием воли оторвался от энергетических потоков родного мира. Переход в мир живых был похож на погружение в ледяную полынью. На мгновение душу окатило холодом, а уже через минуту осенний горный ветер заставил поежиться вновь обретенное тело.
Наспех осмотревшись, он заметил эльфа, неподвижно сидевшего в нескольких шагах от воронки. Было в его позе что-то настораживающее. Присмотревшись, он понял – тело остроухого было слишком расслаблено. Так бывало, когда живые употребляли чересчур много алкоголя или наркотиков. Или умирали. Этого еще не хватало!
