Текст книги "Ближе, чем ты думаешь (СИ)"
Автор книги: Юлия Цезарь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 4: Алчность
Вас проснулся, когда Женя уходила на работу. Его мучила ужасная жажда. Он взял одну из ряда предусмотрительно выставленных рядом с кроватью бутылок с минералкой и стал жадно пить. Экстренный выпуск новостей от тела был неутешительным: он ощущал себя так, словно неделю не выходил из запоя. Каждая мышца болела, мучительно ныли зубы, голова пульсировала тупой болью. Кроме мерзких ощущений, не радовал и факт, что зелье вчера закончилось.
Когда Женя заглянула к нему, перед тем как уйти, он притворился спящим. Она с полминуты разглядывала его и сказала:
– Завтрак на столе, а вот в холодильнике ничего нет, не забудь в магазин сходить. И давай, не болей, пока!
– Пока, – ответил Василий. Хлопнула входная дверь и он сел. Глаза чесались и слезились, снова напомнила о себе жажда, будто он только что не ополовинил бутылку. Зелье кончилось, а значит, придется снова идти к тому человеку.
***
– Это такое вещество, которое заставляет твое тело задействовать рецессивные гены, которые обычно подавляются, но не какие попало, а именно те, которые отвечают за паранормальные способности. – говорил Вас Жене несколько дней назад, когда она потребовала от него объяснений. И Никто и Н дали ей достаточно намеков и было бы слишком неразумно надеяться, что она о них забудет.
– От этой дряни ты выглядишь еще более больным. – нахмурилась она.
– Потому что тело перестраивается, это неприятно, но у всех случается, так мне объяснил парень, у которого я зелье покупаю.
– А кто он сам такой?
– Ну… не знаю, чем он конкретно занимается, наверное травник какой-нибудь, раз зельями торгует. Хотя и не похож он на них. – сказал Вас неуверенно. Не раз и не два он замечал, что все, о чем он рассказывает Жене, мигом пропитывается сомнениями, как бы железно Вас не был уверен в предмете до разговора. Но там, где Василий был готов поверить безоговорочно, Женя всегда находила что уточнить, к чему присмотреться и, под иллюзией беспроигрышной затеи, всегда отыскивала подводные камни.
Женя называла это "прикосновением здравого смысла".
– Неважно в общем, он точно не продает мне какую-то отраву, я уверен. Я знаю парня, который принимал тоже самое, так он теперь двигает предметы взглядом, я сам это видел, и все с ним нормально. У него не только я зелья покупаю – и другие тоже к нему ходят!
Женя немного помолчала, но Вас знал это молчание. Оно означало, что ей не нравится происходящее.
– Я тебе верю. Возможно все, мы с тобой оба недавно в этом убедились. Но ты выглядишь больным и тебе все хуже, Вас, к тому же Н говорил, что тебе лучше полегче с этим, помнишь?
– Помню, – ответил он. Почему-то не очень приятно было, что она приводила Н. в качестве авторитета.
– Мне не нравится как безответственно ты относишься к своему здоровью. Мы только-только достигли какой-то стабильности, и ты вдруг рискуешь всем, из-за каких-то сомнительных перспектив? Выясняется, что ты не знаешь этого человека, не уверен как действует его зелье, а что если он тебя вообще какой-то отравой поит? Это тебе не волшебные бобы, Вас!
Он ничего не ответил на ее тираду, только весь сжался и пробормотал какие-то извинения. Было очень стыдно, и сестра будет на него сердится, но, рано или поздно, она отойдет.
– Выбрось все что осталось. – велела она, – Наверняка есть менее экстремальные способы изменить себя.
Он кивнул. Конечно, способы были, но они занимали месяцы и годы, так долго. Тот парень сулил ему полную трансформацию за какие-то три недели. Но Васу пришлось пообещать Жене больше не покупать этого зелья, понадеявшись про себя, что порции, которую он уже принял, должно хватить.
Вот только три недели уже прошли, а ему становилось все хуже, и зелье, облегчавшее состояние хотя бы на день, кончилось, и конца края страданиям видно не было. А если Женя заметит как на самом деле ему было плохо, она несомненно снова рассердится.
А он ведь даже не знал во что превращается.
***
Выход на улицу дался Василию тяжело. Он надел толстовку с капюшоном и длинными рукавами, закрыл глаза темными очками, но солнечный свет жег кожу и через ткань. Чувство было такое, будто кожа заживо плавится. Жестокий зуд и жар прекратился только в метро, где Вас с некоторым опасением посмотрел на мутное отражение своего лица, ожидая увидеть ожоги и лицо сползающее с костей. Но внешне все было в порядке.
Вас поплутал по переулкам, пока не отыскал здание, в котором встречался с тем парнем. Дом не видел ремонта уже лет пятьдесят, здесь и ступеньки были точно такие же как в начальной школе, в которую Вас когда-то ходил, а уж ее построили не раньше прошлого века. Свет в темных коридорах без окон то ли отключили, то ли лампочки все перегорели. Он поднялся на третий этаж, светя себе телефоном, отыскал вторую дверь и нажал на ручку. Заперто. Он дернул еще раз, но дверь не поддавалась. Его охватило отчаяние. Терпеть боль было настолько невыносимо, что он заставлял себя двигаться на одной только надежде принять порцию сразу на месте, а теперь неизвестно где искать этого парня. Хоть ложись и умирай.
Вас выключил фонарик и сел на пол, прислонившись к стене. В темноте глаза почти перестало саднить, но тело все так же мучительно ныло от боли, каждая кость, каждая мышца и сухожилие. Голова гудела, во рту было сухо, язык как комок ваты. Говорила ему сестра…
От звука поворачивающегося в замке ключа Вас вздрогнул. На него пролился свет и в дверном проеме он увидел знакомое лицо.
– Здрасьте, Василий, неужели ты, заходи, на стуле-то сидеть удобней.
– Спасибо, – пробормотал Вас, поднимаясь. Он вошел в кабинет, а хозяин закрыл за ними дверь. Вас знал о нем только то, что его зовут Май, он странно одевается и торгует зельями.
В первый раз, когда Вас его только встретил, он был одет в ядовито-бирюзовую рубашку и красный жилет, а во второй раз – в канареечно-желтую куртку с изумрудной футболкой. Сегодня нарядился более или менее терпимо для глаз: травянисто-зеленая рубашка с коротким рукавом и фиолетовые брюки в черную клетку. Соломенные волосы он зачесывал назад и ему это шло, в ухо вставлена серьга-гвоздик в виде игральной кости. Неизменные очки с желтыми стеклами делали его зеленые глаза еще зеленее.
В кабинете царил бардак: дверцы шкафов открыты, полки пусты, на полу стоят коробки. В голову Васу закралась неприятная мысль.
– Ты переезжаешь?
– Типа того, не могу все время на одном месте сидеть, заниматься одним и тем же, скукотища, так что тебе повезло, что ты сегодня пришел, еще час и меня бы тут не было, люблю везучих, желай чего желаешь.
Он закинул ноги на стол и широко улыбнулся. Во всех его жестах и тоне было что-то избыточное, от чего Вас не всегда понимал, когда он шутит, а когда говорит серьезно, и говорит ли он серьезно вообще когда-нибудь.
– Дело тут в том что…Помнишь, ты говорил что трансформация пройдет за три недели? А она все идет, и лучше мне совсем не становится.
Май сочувственно покивал:
– Вася… – от звука своего сокращенного имени, Вас поморщился, как от зубной боли. – Ты ведь понимаешь, все эти сроки, кто их составлял, у меня нет никакой статистики, я не фармацевтическая фирма, да, в принципе около трех недель, но и дольше бывает, ничего удивительного в этом нет, пей себе и пей, потом сам увидишь как легче становится и ты сможешь без него обходится, да недолго наверное осталось-то, да?
На столе зазвонил телефон. Май бросил взгляд на экран и сбросил звонок.
– Оно у меня кончилось, зелье. У тебя есть еще? – Вас почувствовал себя наркоманом у наркодилера и снова вспомнил сестру. Да, он обещал больше не покупать, но ведь осталось-то, наверное, совсем недолго, а мысль, что домой придется ехать в том же состоянии, вызывала дурноту.
– Ох, дай-ка подумать! – к ужасу Васа, Май нахмурился, постучал по столу и прошелся по кабинету заглядывая в коробки, – И не уверен я, что с той партии что-то осталось, так быстро разошлась, удачно! Не уверен…. Ай, нет, ты погляди какой ты везунчик!
Он победно помахал в воздухе крепко запаянным флаконом.
– Это тебе, герой дня, подзаправиться, на тебе лица, право дело, нет.
Снова зазвонил телефон и Май снова отключил его.
– Спасибо! – сказал Вас, торопливо хватая флакон и отсчитывая в недвусмысленно протянутую ладонь деньги, – слушай, а где я тебя смогу найти, если мне понадобится еще? У тебя ведь будет?
– Хороший вопрос где, я то тут, то там, сам знаешь, а зелье у меня кончилось, но для тебя я-то постараюсь и достану, не беспокойся. Вот что, дам я тебе свой телефон, пиши, звони, если что, ладно? Как твоя сестра поживает?
– Спасибо, все хорошо.
– Ну вот видишь жизнь налаживается, и у тебя наладится, ты только лекарство вовремя пей, и пробуй свои силы, со дня на день можешь почувствовать что-то новое!
Май снова отвлекся на пришедшее сообщение.
– Ох, рвут буквально на лоскутки, да ничего, пустяки, потом поговорю с ними, ну вот, ты только веры не теряй, звони если что!
– Хорошо, спасибо! – сказал Вас, помахал ему рукой и вышел из кабинета. По правде сказать, он почувствовал облегчение: общество Мая было довольно утомительным.
Едва за Василием закрылась дверь, добродушная улыбка исчезла с лица Мая и он уставился на сообщение в телефоне. Сердце у него забилось быстрее от предвкушения, рот скривился в шальной улыбке, в глазах зажегся сумасшедший огонек. Что-то наклевывалось.
В коридоре Вас торопливо открыл флакон и остановился, взвешивая за и против. Доза определяла меру, с которой тело будет корежить, но чем быстрее его покорежит, тем, возможно, ближе будет конец этого всего. Обычно он пил по глотку, но теперь ведь есть опасность, что Женя заметит флакон, а он не хотел ее расстраивать и снова ссориться, да и осталось совсем немного до конца. Ему так не терпелось увидеть, что будет тогда.
"Перетерплю" – решил он и залпом выпил все. Вкус был гадостный и резкий, будто бы протухший на солнце отвар семечек, перед этим настоенных на нефти, но Вас проглотил это, подавив последовавший за глотком рвотный позыв.
На улице он смог снять очки и какое-то время шел медленно наслаждаясь тем, как боль и ломота волнами сходят с его тела и приходит блаженная эйфория. Затем он вспомнил что Женя просила его зайти в магазин и пошел вприпрыжку, чтобы успеть накупить вкусностей к приходу сестры.
***
В захламленной квартире, затерянной в спальном районе Южного Бутово раздалась птичья трель старого звонка. Пахло псиной, кошачьей мочой и лекарствами. Долговязый парень в очках оторвался от экрана телефона, где играл в "пузырьки" и переглянулся со своим приятелем, дожевывающим бутерброд в магазинной упаковке.
– Это он, наверное, – сказал второй, затолкал в рот бутерброд обеими руками, спеша дожевать и пробубнил с набитым ртом, – чего сидишь, открывай давай!
Долговязый поднялся со скрипучего стула на колесиках, и пошел открывать, перешагивая через пакеты с мусором и какую-то ветошь на полу.
Глазка в двери не было, и это его нервировало. Он все ждал, когда заявится полиция или кто похуже, ему и кошмары об этом снились.
Он приоткрыл щелку, чтобы спросить кто там, но гость толкнул дверь, торопясь войти.
– Боря, голубчик, ты из Австралии шел открывать, а, или тапками своими прилип, вы бы пол хоть мыли иногда, или проветривали, ну и вонь.
– Ну, мы это… – начал Боря, но гостя он больше не интересовал. Он стремительно прошел мимо него в комнату, снимая на ходу желтые очки.
– Привет, Артур, что за дела, ты что, стал путать на буквы клавиатуре, очень надеюсь что нет, а я ведь спрашивал, закончил ли ты школу?
– Ничего я не путал, Май! – ответил Артур, хмурясь и краснея, – что этот выдал, то я тебе и написал, может у него вон шарики за ролики заехали, сам смотри!
Он указал Маю на монитор компьютера и тот вгляделся в строки на экране. Глаза у него с каждой секундой все ярче светились возбуждением. Сомнений больше не было никаких – он сорвал ва-банк.
– Блеск, ребятки, ну, как и договаривались, оплата двойная.
Май обошел компьютерный стол и отдернул занавеску, отделяющую угол комнаты от посторонних глаз.
Артур поморщился и отвернулся, он не любил туда заглядывать. Борис опустил глаза.
За занавеской в кресле неподвижно сидел парень лет шестнадцати. Грязные волосы падали ему на лицо, веки подергивались, иногда приоткрывая белки, покрытые сеточкой воспаленных сосудов. Его голова и правая рука были опутаны проводами, подключенными к компьютеру.
– Привет, мой милый Мотылек, – сказал Май, присаживаясь на корточки перед креслом и хмурясь, – Вы совсем его так запустите, сколько он уже веса потерял, вообще его что ли не кормите? И в душ его давно пора сводить, не то заведется в нем что.
– Мы не няньки, – буркнул Артур.
Май бросил на него такой взгляд, что он скорчился, как от удара.
– Сводите его помыться, и проследите, чтоб у него отовсюду розами пахло, ясно, вы взяли ответственность за живого человека, значит и относиться к нему нужно по-человечески, разбудите, помоете и покормите как следует.
– Ладно, тебе, ладно, – поморщился Артур, но едва Май отвел взгляд, буркнул, – Ты нам не хозяин вообще, мы тут сами по себе, и решать сами станем, чего делать нам и кому информацию сливать. Пыжится будешь, мы другого покупателя найдем.
– А, я понял, понял. Хотите чтобы Н об этом узнал, да?
По душной комнате явственно прошел холодок. Боря затравленно посмотрел на Артура и замотал головой, призывая его не нарываться.
– Ну, может, не он вас первым найдет, а полиция, но он вас и в отделении достанет, неясно вам что ли? Вы двое содержите медиума, гоняете его круглыми сутками, подсаживаете на наркоту и качаете из него информацию, думаете это законно, дурачки, что думаете с вами сделают, если узнают? Да вам сказочно повезло, если бы не я вас тогда первым нашел, вы бы уже давным давно спалились со своими лихими экспериментами, долбодятлы, я вас прикрыть пытаюсь шкурой своей рискую, а ты давай, если хочешь, выкобенивайся, довыкобениваешься!
– Да не имел я ничего ввиду. Ладно помоем мы его, чего ты сразу начинаешь, и вообще он сам согласен был.
– Его мама с ментами ищет, – тихо сказал Боря, – второй месяц.
– То-то же. Ничего, Мотылек, все хорошо будет, отдохнешь, будешь хорошо пахнуть и поешь как следует, а потом найди мне ее, ищи как следует, и отыщи мне эту девочку, вместе с этой штукой, а я вытрясу из нее все, что нужно, хорошо? И тогда ты будешь свободен, уж я тебе обещаю.
Тело в кресле никак не отреагировало на его слова, но жилка на шее, пересекавшая татуировку в виде мотылька, забилась быстрее.
– Вот и молодец, – сказал Май.
– А если кто-то другой раньше нас узнает, что артефакт появился? – спросил Боря.
– Это невозможно, Мотылек самый сильный медиум в городе, – ответил Май, – Да и с такой экранировкой, как у этой вещи, кто-то другой ее сможет обнаружить разве что если носом в нее уткнется, что маловероятно, бывайте ребята, как будут новости, сразу звоните.
Май ушел, прикрыв за собой дверь. За стеной раскашлялась во сне бабушка Бори и он весь сжался, боясь, что она проснется. Старушка уже два года не вставала с кровати и чуть что звала внука.
Но обошлось. Артур с Борей переглянулись.
– Ну, чего смотришь? – зло спросил Артур, – поднимай этого, я пошел ванну набирать.
Он вышел.
– Его Саша зовут, – тихо сказал Боря и стал отцеплять от Мотылька провода.
***
– Мир сходит с ума, Генри. Безумие, что творится.
– Я Н, Дед, – привычно поправил Н старика. Он вечно путал его имена, и Н был уверен что делает он это специально, дразнится и хитрит. Об Н он знал куда больше него самого и за его историей следил с неподдельным интересом – все-таки Дед его больше года выхаживал, когда Н еще не был Н.
– Прости я вечно забываю, ты ведь знаешь, как я стар.
– Ври больше, Дед, – закатил глаза Н, прекрасно понимая что все старый хитрец помнит, слишком уж хорошо они были знакомы, – давай чуточку ближе к делу, у меня уже задница затекла сидеть.
– Снова шутишь, Андрей. А был такой скромный мальчик.
– Меня зовут Н. Переместись лет на пятьдесят вперед, Дед.
Музыка окружала их как плотный кокону. Попытайся кто подслушать их разговор, у него ничего бы не вышло, но не только из-за музыки. Телохранитель Н был не заметен, но очень внимателен.
Дед был так стар, что в его ушах и носу виднелись крохотные листочки клевера, а щеки заросли густым мхом. Узловатые пальцы скрипели, когда он набивал себе трубку, но глаза под низкими бровями сияли живым темно-зеленым огоньком.
– Магия переживает не лучшие времена. Подросло поколение, которое может больше, но технологий для них нет совсем. И едва всплывает что-то из Иномирья или древности, и молодежь сразу превращается в обезумевшую свору голодных псов. Бардак, Н, просто бардак.
– Если они уже начали демонов друг на друга травить, это финиш уже, а не бардак, Дед.
– Но ты не стал предъявлять обвинений, – хитро заметил старик.
– А смысл? Не она демона в наш мир протащила, только подцепила и использовала подвернувшийся ресурс. Нет смысла рыть под неё, – ответил Н., – и потому, как умный мальчик, я придержу обвинение, пока мне от неё что-то не понадобится. Меня больше заинтересовала жертва, он ведь был сновидцем.
– Вещь, которую все так ищут, могла быть раздобыта только через Иномирье, а туда пропуск имеют ходоки да сновидцы, – сказал Дед, – Ты ведь это хотел узнать, не правда ли?
Ходоки были магами, избравшими своим основным занятием путешествия между мирами – параллельными нашему или совершенно отличными от него. Редкая профессия, для освоения которой нужно до очень высокого уровня дорасти. Но еще реже встречались сновидцы, и потому информации про них было совсем мало. Однако, считалось, что даже средний маг, обладая талантом сновидца, может уйти дальше и прихватить больше, чем профессиональный ходок.
– Нет, не только. Мне нужен твой совет. Без мудрости твоей, величайший целитель всех времен, моя жизнь проходит бессмысленно.
– Не начинай только, ох и наболтает! – сказал Дед отхлебывая темного пива, и пряча в бокале усмешку. – Задавай давай свой вопрос!
– Возможно ли извлечь такой артефакт из носителя, так чтобы он остался жив?
Дед посмотрел на Н блестящими глазами, обдумывая его вопрос.
– Волшебная вещь такого уровня… боюсь не так много умельцев в принципе способных его извлечь, не повредив, и никто из них не станет возится ради жизни одного сновидца. Если того, кого они все так ищут, найдут, его судьба незавидна, его разорвут на части, уничтожат.
– Но в принципе это возможно? – настаивал Н.
– Я бы вынул его, и еще двоим или троим это по силам, ты их знаешь, они самые известные из целителей. И еще ты, разумеется, ведь это я тебя учил.
Дед отпил еще пива и заметил, глядя на задумчивое лицо Н:
– Ты что-то знаешь, верно?
– Ничто от тебя не укроется, – усмехнулся Н, в подробности вдаваться не стал, но Деду они и не нужны были, ему участвовать в гонке за артефактом было ни к чему.
– Расскажи, чем все кончится, – попросил Дед и поставил на стол пустой бокал, – Только, на этот раз, приезжай ко мне сам. Стар я стал для этого города.
Н встал, чтобы проводить его до выхода, но Дед только махнул рукой.
– Не возись. Будь здоров!
– Как и всегда, – Н коротко поклонился и проследил взглядом, как Дед растворяется в толпе.
В голове роились мысли, одна тревожнее другой. Он привык к тому, что вокруг никогда не бывает спокойно, но текущая ситуация с артефактом изрядно его нервировала, а нервничать и бездействовать он не любил.
– Свято место, пусто не бывает, все-таки я слишком хорош, чтобы сидеть тут один, – сказал он, – Прогуляемся, Уль?
Глава 5: Вседозволенность
Женя снова закончила работу поздно. Она работала в адвокатской конторе и в основном занималась бракоразводными и наследственными вопросами. Вел их ее начальник, имевший привычку время от времени уходить в тихий загул, и тогда всю власть на себя брал его заместитель – въедливый, занудный человек с неприятным длинным лицом и привычкой нагружать сотрудников своей работой, а потом присваивать все заслуги от успешно выигранных дел себе.
Перед глазами все еще мелькали бесконечные номера статей и поправок к гражданскому кодексу, и занудный голос бубнил высушенные канцелярские термины, какими были сформулированы все, без исключения, тексты законов. Когда на работе случался очередной аврал Женя явственно чувствовала, как вслед за сухими буквами закона, сама каменеет изнутри.
От бормотания в голове ее отвлекла фигура в темном плаще на другом стороне двора, выхваченная из темноты светом фонаря. По спине прокатился неприятный холодок. Женя была уверена что человек смотрит прямо на нее. Она отвернулась, чтобы идти к метро, прислушиваясь, не зазвучат ли за спиной шаги и едва не столкнулась со вторым мужчиной. Этот вдобавок был еще и в темных очках и улыбался как сытый кот. Эта улыбка и спасла его от рассчитанного удара под колено, который Женя уже приготовилась нанести – она узнала эту подвижную мимику.
– Привет! – произнес Н, снимая очки. В оранжевом свете фонаря его темные глаза выглядели двумя дырами в голове.
– Чертовски рад видеть тебя снова, – сказал он, разглядывая ее лицо, будто бы пытаясь считать ее настроение.
– Как ты узнал, где я работаю? – спросила Женя. Выражение лица Н было довольно искренним, и не выдавало дурных намерений, но его появление показалось ей подозрительным. Ни он сам, ни род его деятельности, не располагали к безоговорочному доверию.
Она оглянулась, фигуры под фонарем уже не было.
– Я не знал. Когда мне нужно кого-то найти, ноги меня сами ведут туда где нужный мне человек. Так ты здесь работаешь?
– А зачем очки надел? – спросила она, про себя удивляясь, насколько у него говорящее лицо. Он выглядел самоуверенным, расслабленным и неопасным. Даже не выглядел – транслировал эту информацию и позой, и лицом.
– Так люди меньше пялятся на меня, – ответил он, моргнув черными глазищами и приобретая вид совершенной невинности. Женя не стала ему говорить, что можно было бы не заморачиваться, а просто снять линзы.
– Хочешь кофе? – вдруг спросил он, – или чаю?
– А что? – сощурилась Женя.
– Можно посидеть, поговорить. Я хорошо умею говорить, некоторые даже говорят что я только это и умею делать по-настоящему хорошо.
Женя заколебалась. За прошлую встречу она уяснила, что спокойно с ним не бывает – вечно все взрывается и горит.
– Я буду прилично себя вести, – пообещал Н, заглядывая ей в глаза. А улыбка у него и правда была хороша, одновременно и обходительная, и нагловатая.
Женя небрежно пожала плечами, как бы показывая, что ладно уж, уговорил, хоть у меня полно более интересных занятий и тебе лучше постараться, чтобы произвести на меня впечатление.
– Ты не возражаешь если нас будет трое? – спросил он по пути, – Как ты помнишь, сам я способен только на тотальные разрушения, зато Уля – настоящий специалист по аккуратным воздействиям. Он может и не показываться в принципе, если тебя что-то смущает.
– Значит ты повсюду ходишь с телохранителем? – звучало это настолько дико, что Женя усмехнулась, – Нет, покажи его конечно, мог бы и сразу представить.
– Чтобы ты подумала, что тебя окружают? – рассмеялся Н, – и я один выглядел подозрительно.
Он остановился слегка повернул голову влево, и из темноты возник человек.
– Здравствуйте, – немного опешила Женя, встретив его холодный изучающий взгляд. Человек был пониже Н с красивым, неподвижными лицом. Рядом с рыжим Н он выглядел лишенным цвета героем из черно-белого фильма; у него были прозрачные серые глаза, очень светлые волосы и бледная кожа без румянца. На поясе висели длинные ножны.
– Ага, позволь тебя познакомить! – оживился Н и одной рукой сгреб своего телохранителя за плечи. Женя подумала, что любого другого за попытку прикоснуться к нему, этот человек четвертовал бы одним взглядом, но Н все было можно.
– Свет моей души, моя совесть, мое спокойствие, хранитель моего бренного тела в ночное время суток. Это блистательный Ульрик, как ты догадалась, в прошлый раз вы не имели возможности познакомиться. Уля, а это Евгения.
– Вы работаете только ночью? – спросила Женя, находясь под впечатлением от его холодной красоты и ощущением "нездешнести", которым от него так веяло. Ульрик, как и Н не был похож ни на одного человека, которого Женя когда-либо встречала. Ему бы не телохранителем быть, а моделью.
Он кивнул, а Н ответил за него:
– Работать днем Уля не может по техническим причинам. Поэтому днем у меня другой телохранитель, тот еще тип, я обязательно познакомлю тебя в следующий раз. Пойдем в кофейню или выберешь что-нибудь другое?
– Кофейня пойдет, – кивнула Женя. Ульрик следовал за ними и ей все еще было немного не по себе в его обществе, хоть Н и явно старался отвлечь ее, рассказывая всякую ерунду.
***
Н наблюдал, хотя наблюдать за объектом к которому ты с каждой секундой все меньше равнодушен, оказалось нелегко. Он невольно засматривался, удивлялся, какое причудливое смешение генов, могло привести к такой необычной красоте. От нее явственно исходил дух чего-то южного – Португалии или Испании, и вместе с тем щедро разбавлено славянской кровью. Волосы темно-русые, глаза кажутся темными, а на свету вдруг вспыхивают золотисто-зеленым. Кожа смуглая, тонкая. Очень высокая, головокружительной длины ноги, а косточки тонкие, птичьи. Красивые изумительно очерченные губы, улыбка и покровительственная, и лукавая.
Так-то с ней было все в порядке. Более чем.
Н хотел знать как влияет на нее артефакт. Хотел убедится, что на нее еще никто не вышел, что излучение артефакта очень слабое, и что ее не найдут, и возможно, скоро забудут и о слухе и о поисках, отвлекутся на что-то еще.
В ней что-то было. Не только красота и ум, но что-то еще, что волновало его и тревожило. Он чувствовал, что знал ее раньше, в прошлых жизнях, но кем она была для него? И почему не хочется чтобы эта встреча заканчивалась?
Она выбрала двойной столик с креслами, в дальнем конце зала, под большой, во всю стену картиной, на которой была изображена темнокожая девушка с кофе.
– Как поживаешь? – спросил Н сев напротив и сложив руки на стол. – Сны, головные боли, видения, выкладывай все. Считай, я твой личный терапевт.
– Все в порядке, все… обыкновенно, – сказала Женя и Н почувствовал оттенок горечи в ее словах.
– Ты не пробовала говорить с ней? – спросил Н, уверенный что Женя сразу поймет кого он имеет ввиду.
Ее прошлое воплощение, проснувшееся и стремящееся на свободу. Девушка очевидно, обладавшая немалым магическим талантом, но где он в Жене?..
– Пробовала и не раз, – ответила Женя, и нахмурилась, – Ничего. Иногда у меня чувство, что она хочет ответить, но что-то ее не пускает.
– Вот как, – ответил Н следя за тем, что меняется внутри нее, пока она говорит. Он видел артефакт. И кажется уже понял, что он делает и теперь решал непростую дилемму – рассказывать ли все это Жене, или понадеяться, что такая информация ей никогда не понадобится. Да и… кто-то ведь поместил в нее артефакт и сделал это с какой-то идеей. Возможно ему и следует оставаться там, где он есть. – Что ж, не все так быстро. Люди поднимают свои прошлые воплощения годами, иногда и десятилетиями. Не торопись.
– А как дела с тем демоном? Вы выяснили, кто его послал? – спросила Женя.
Н пришел к компромиссу – рассказать, но не совсем все. Тогда меньше шанс, что она прямо сейчас запаникует и начнет творить что-то, что сделает ее заметной. Зато она будет начеку и заподозрит если что-то пойдет не так. Она умная девочка, она догадается.
– А то. Его один сердитый колдун натравил на другого колдуна, решив, что у последнего имеется одна полезная вещица, впрочем это было считай наугад.
– Но это ведь незаконно, ведь так? – нахмурилась Женя.
– Еще как незаконно. Но при запахе наживы люди часто теряют голову.
– Если он колдун, почему он не сделает такую вещь себе сам, раз уж она позарез ему нужна? Или попросит другого сделать?
Н задумчиво покачался в кресле, собираясь с мыслями. Надо хорошо подобрать слова.
– Ладно, краткий экскурс в историю. Знаешь ли ты какой сейчас век?
– Двадцать первый. – сказала Женя, приподняв бровь.
– От Рождества Христова, все верно. Человечество запустило спутники в космос, ищет воду на Марсе, создало электронные часы, смартфоны и теперь считает что оно невероятно умное, – усмехнулся Н. – Высокие технологии! Величайший уровень цивилизации в истории, а темпы какие!.. так вот, с точки зрения не всей, но чуть большей части истории Земли, чем в силах охватить люди сейчас, мы живем с тобой в каменном веке. Где-то между обнаружением палки-копалки и изобретением колеса. И в столетиях до овладения огнем.
Он немножко подумал и продолжил:
– Вот представь себе модель. Я говорю слово модель, чтобы ты не решила что так и было, потому что в деле, произошедшем больше восьмидесяти тысяч лет назад, легко ошибиться или наврать, посему пускай будет модель. Итак, представь что восемьдесят тысячелетий назад, на Земле существовала цивилизация, успевшая развиться побольше, чем существующая, и, что самое интересное, в другом направлении.
То что в нашем темном веке называется "магией" и является для большинства чем-то совершенно неподвластным и непонятным – ну совсем как огонь для пещерных людей, – для той цивилизации было частью науки. И намного более перспективной, чем технологии и обработка металла, поскольку одни они не позволяли управлять процессами на земле глобально, а магия позволяла. В те времена, магия была общепринятой, прикладной. Создавалось великое множество машин и приспособлений, и они становились от года к году все искусней, сложнее, ну вот как новый айфон каждый год. Представь что выходит тот же айфон, только с функциями предсказания и корректировки будущего, встроенным локатором удачных вероятностей, и пучком заклинаний типа "денежный поток", "удача" все дела. Так вот, это все было во много раз круче.
Потом все это закончилось, как заканчивается срок любой цивилизации, и придет однажды конец этой. До сих пор мир не успел подняться до того уровня, и сейчас, как я и сказал, мы живем в каменном веке для магии. Люди, которые успели развиться до того уровня, когда уже в самый раз начинать заниматься серьезной магией, обладают очень маленьким и слабеньким спектром техники для этого, все это только-только разрабатывается, черт знает как, и не всегда успешно. Когда современный артефакт срабатывает в шести случаях из десяти, это уже считается достижением, о каких высоких технология тут можно говорить? Так вот, экскурс в историю закончен. Теперь представь, что отдадут современные маги, вынужденные возиться с палкой-копалкой, за, хотя бы, осколок настоящих технологий?
– Думаю, они глотки друг другу перегрызут за такое, – ответила Женя. Н понравилось как она слушала: очень внимательно, буквально впитывая новую информацию. И так легко, словно он рассказывал ей о чем-то совершенно обыденном, о котиках или о выросших ценах на метро.
