Текст книги "Реквием по мечте"
Автор книги: Юлия Авдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Плату заберешь у хозяина, когда управишься. Только беги окольными путями, когда уеду отсюда. Понял? – мальчонка кивал, всем видом, показывая, что все сделает так, как надо.
Девушка заскочила в корчму, и посеребрила ручку хозяину заведения:
– Хейм, смотри мальчонку-то не обижай. Вернусь – проверю, все ли ты ему отдал.
– Надеюсь, возвращение будете отмечать у меня, а, льери Лесандрин? – худой, как жердь Хейм, подмигнул частой посетительнице.
– Обязательно, – пообещала девушка и вышла из корчмы.
Теперь можно и в путь.
Дор с наслаждением потирал руки, получив очередное известие. «Что ж, девочка совсем рядом – только руку протяни. Жаль, что она еще не готова… Но ничего. Столько лет ждал – подожду еще чуть-чуть».
Мужчина улыбался. Искренне и нежно, словно держал в руках не изображение дочери Камиры на хрустальной глади зеркальника, а собственного долгожданного ребенка.
– Ты и не подозреваешь, девочка, как я тебя ждал. Копия матери, – Дор гладил поверхность зеркала кончиками пальцев, – Красивая, смелая. Я бы взял тебя под крыло, не будь ты той, что мне нужна. Жаль тебя убивать.
Дор сжал руку в кулак над гладью зеркала, и изображение смялось, как кусок ткани.
– Мастер, вас ждут в общине, – голос прозвучал в комнате, словно ниоткуда, рикошетом отскакивая от стен.
Дор щелкнул пальцами и обратился в тень. Через мгновение он стоял в большом зале с укрепленными балками и пластинами биния стенами. Биний поглощает выбросы магии. А в этом месте их предостаточно.
Дор материализовался перед людьми. Вот они – все те, кого он спас много лет назад, чьими усилиями он собирается вернуть магию в мир. И попутно отвоевать Берянию. Мысли о полной страха стране грели его не хуже соляной грелки для ног и капали бальзамом на старые раны.
– Друзья мои, каковы наши успехи?
Из толпы вышла женщина с серебристыми волосами до плеч.
– Гончие готовы.
– О, какая приятная новость! У меня сегодня радостный день! Но мы пока повременим…
– В четырех губерниях проклятие набирает обороты. Можно запускать ритуал контроля, – сказал мужчина, который стоял в первом ряду и злорадно улыбался.
– Я думаю, что для начала мы запустим призрачных вестников ужаса. Договор с темными подписан, и выпустить мы их можем в любой момент, в любом районе. Сильные разрушения и потери населения нам не нужны. Хватит оборотней и болезни, которые гуляют по империи, а вот нагнать ужаса – это милое дело.
– И где первый пункт высадки?
Дор размял длинные пальцы и соединил их домиком:
– Ваши предложения, друзья мои.
Милада сидела в комнате в правом крыле здания лаборатории, и битый час ломала голову над загадкой, которую ей подкинула Лесандрин. Подруга ошиблась и «болезнь» была не «Черным мором». Это было что-то новенькое, с большинством симптомов старого забытого проклятия, но все же не оно. Да, как магичка и травница, девушка без труда определила, природу заболевания, но как лекарь-алхимик находилась в замешательстве. По всему выходило, что лекарства от этого нет. Во всяком случае, для того, чтоб попытаться это снять, надо применить нехилую магию. Тот кто «это» создал, отдавал себе отчет в том, что после великого гона Империя не может противостоять заразе. А следовательно, магическая ситуация в стране обстоит совсем не так, как этого хочет Император.
Милада прекрасно знала, что магию не удалось полностью истребить варварским способом Святомира. Долгими вечерами они беседовали с бабушкой на эту тему. Бабушка рассказывала о том, как пережила гон, на долгое время схоронившись в гробу. «Как последний упырь, право слово!» – смеялась бабушка.
Только сильные из рода знающих имели способность погружать тело и разум в сон, при котором мага вполне можно было принять за труп. Этим и воспользовалась Фекла. Она вырыла яму, слевитировала туда гроб, легла в него, накрыла крышкой, присыпала землей и погрузилась в Сон Камиры.
Теперь же становилось понятным, что не только Фекла Зецкая была настолько сильна, чтоб провернуть подобный трюк. Бабушка рассказывала, что за то время, что она пролежала под землей, магия стала убывать из этого мира. И таких магов, как при ее молодости свет никогда не увидит. Бабушка лукавила, потому как лелеяла мечту о том, что Милада станет намного сильнее ее. Да и контроль над способностями должен был быть в два раза больше – с бабушкиной силой. При должном обучении Милада могла бы спокойно прятать свою силу от окружающих без помощи всяких амулетов. Ни один артефакт не сработал бы в ее сторону. Но бабушка умирала, и девушка испугалась, что просто погубит себя и бабушкины труды без тренировки обладания двумя фазами. Милада выбрала иной путь. И в который раз об этом жалела.
Теперь же ситуация складывалась таким образом, что кто-то – по определению Милады достаточно большого уровня обладания магией – навел заразу на Империю. Как его до сих пор не засекли амулеты? Ответ прост. Либо использовал те же артефакты, что и они с Лесей, либо он в них не нуждается и этот «кто-то» по сути – абсолют.
А вот когда девушка изучила осколки зеркальника, то волосы на симпатичной голове встали дыбом. Дело в том, что зеркальник – прибор магический, основанный на древней магии, которая практиковалась тысячи лет назад. Да-да сказки о королевах, разговаривающих с зеркалами, правда, а не последняя стадия шизофрении, как считают лекари. Бабушку этому научила ее мать, а та в свою очередь Миладу. Артефакты странников не засекают подобные вещицы, потому что, во-первых, магия древняя и артефакты на это не настроены; во-вторых, зеркальник излучает ее очень мало – все равно, что в котле с травами. Разбить зеркальник может только маг. Причем маг, хорошо обученный и знающий, что это за предмет и как с ним обращаться. Поэтому-то Милада и не боялась снабдить таким прибором странника под носом у Императора. Возможность разоблачения нулевая. Зеркальник открывается только человеку-обладателю, на которого настроен прибор и магу, в остальных случаях это обычное зеркало.
Исходя из того, что кто-то его не только обнаружил, но и разнес в мелкое крошево – напрашивается вывод, что в Лесином отряде есть маг помимо нее. Маг-абсолют. И это совсем не нравилось Миладе.
Милада встала из-за стола, спрятала осколки зеркальника подальше и вышла за двери. Нужно срочно поговорить с Атаном. И выбить у него доступ в библиотеку общины. Нужно прояснить пару вопросов. Леська уехала в Хайт, и седьмое чувство – или скорее чуйка на всякого рода неприятности – подсказывало черноволосой, что добром все это не закончится.
Путь близился к концу. Когда до Хайта оставалось всего ничего – их осталось двое. Лесандрин и Владимир. Наум и Игорь отделились от основной группы. Нужно было удостовериться, что болезнь не перекинулась на близлежайшие поселения.
О цели поездки Лесандрин рассказали через два дня пути. И девушка в который раз удостоверилась, что она права – это не просто болезнь. Это проклятие под названием «Черный мор». Сложность представлялась в том, что контрзаклинание, использованное Феклой Зецкой здесь не поможет. К основным признакам добавилось еще несколько. Пути решения Леся сможет узнать, только непосредственно коснувшись больного и то не факт, что ей это удастся с первого раза. А лечить пол страны – каждого по отдельности – путем наложения рук, черпая ресурсы одного единственного целителя – немыслимо.
Вторая проблема – Владимир. Не может же она подойти ему и сказать: «Слышь, Владимир, я тут тебе не сообщила, но вообще-то я человек с неординарными магическими способностями. Ты главное, не переживай, и вообще, желательно забудь, что ты нас ненавидишь и считаешь злом. Я тут совсем немного помагичу, сниму эту дрянь (если смогу), которую тоже, кстати, маг напустил (и как ты его пропустил только?), а ты главное, не обращай на меня внимания. Не вели казнить, мол, вели миловать».
Нужно было срочно что-то придумать. И если осмотреть больных – дело не хитрое (присутствие Владимира необязательно, главное снять браслет, чтоб волны магии поглощал), то с лечением дело обстоит хуже некуда. Вопросы: как? чем? – оставались без ответов. Э-эх, Милада, как же тебя не хватает! Еще и Владимир с кучей всяких прибамбасов, определяющих магию. Он без них никуда. Можно подумать, что от этого кому-то станет легче. Вот, она, например, умудрилась остаться незамеченной, что мешает магу, напустившему проклятие действовать так же?
Лесандрин вздохнула поудобнее устраиваясь в седле. День клонился к концу, и перед лицами путников маячила перспектива заночевать в лесу. Лесандрин всеми путями пыталась уговорить Владимира заехать в ближайшую деревеньку, но тот ответил просто: Нет.
«У-у-у, вредина! Козел рогатый! Чтоб тебе, боком повылазило!» – думала девушка, косясь на капитана. С самого утра – с момента, как Игорь поехал своей дорогой – Лесандрин ощущала острую потребность выговориться. Ее так и подмывало сказать какую-нибудь гадость Самойлову, но заводить разговор первой не хотелось.
Первая неделя пути вместе с остальными ребятами теперь казалась сказкой. Наум оказался интересным собеседником, а Игорь постоянно шутил и развлекал Лесандрин шутками и прибаутками. За что оба парня и поплатились.
Вчера вечером они остановились в придорожном трактире перекусить, отдохнуть и переночевать. За ужином ребята не обделяли вниманием девушку. Они смеялись и находились в прекрасном расположении духа. Все. Кроме, естественно, Самойлова. Когда Наум в очередной раз отвесил Лесе комплимент, Владимир так на него посмотрел, что Наум изменился в лице. Не сказав ни единого слова, парень встал из-за стола и вышел из трактира.
– Куда это он? – удивилась такому повороту событий Лесандрин.
– Его задание немного изменилось, он поедет осматривать окрестности Хайта, через Приступ. Деревни, села, хутора в его компетенции. А ты, – Владимир повернулся к Игорю, – поедешь через Холмы Сантана, проверишь ситуацию там и прочешешь городки поблизости. Отправляешься утром.
– А куда вы отправите меня, капитан? – поинтересовалась девушка.
– Ты едешь со мной, – тоном, не терпящим возражений, ответил Владимир. Дальнейшая трапеза проходила в полной тишине.
И вот теперь Леся маялась от скуки в седле, злилась на Владимира, и костерила его, на чем свет стоит. Собственник доморощенный!
Владимир свернул вглубь леса, и они выехали на небольшую полянку.
– За деревьями небольшое озерцо, можно искупаться, – нарушил тишину он, – Займись ужином, а я пока обследую местность.
– Конечно, льер капитан, – скривилась Лесандрин, а Самойлов скрылся за деревьями.
Через десять минут ужин был готов. Всего и делов-то – бутербродов нарезать. Не думал же Самойлов, что она, как и в прошлый раз будет ужины на костре наготавливать. Извиняйте, время прошло – девочка изменилась. Ну, или обленилась. Или, просто облезет Владимир, чтоб она ему что-то большее, чем бутерброды на скорую руку готовила.
Лесандрин вольготно развалилась на покрывале, служащем в данный момент не только скатертью, но и местом для отдыха – в данном случае, лежания – и вгрызлась в мягкий хлеб с вяленым мясом. Красота-то какая! В такие моменты обычно появляются мысли о том, как мало все же человеку для счастья надо…
Леся перевернулась на живот и задрала скрещенные ноги. Владимир, видимо, не скоро придет. Правильно, пока всех обитателей озера распугает, она и поесть успеет и отдохнуть. Потом надо срочно бежать купаться и спать. Еще было бы неплохо костер запалить. Несмотря на то, что лето выдалось жарким, и третья декада августа радовала теплом, ночи становятся все холоднее. Ладно, пусть Владимир об этом думает.
Девушка не спеша дожевала свой ужин, запила водой из фляги и отправилась искать капитана. Времени на помывку у него было предостаточно.
Лесандрин бодрым шагом вышла к озеру.
– Тоже мне, рыбка золотая! – буркнула она под нос. Владимир плескался в озере, словно дитя малое. Хотя спутать его с ребенком было весьма проблематично. Широк в плечах, с развитой мускулатурой… Волосы мокрыми змейками облепили шею мужчины. Он вынырнул и залюбовался закатом. А Леся улучила момент посмотреть на то, как смотрится татуированный тигр на его спине. Надо признать – шикарно.
– Ты долго еще собираешься плескаться? – крикнула она.
Владимир обернулся и широко улыбнулся:
– Так присоединяйся, Лесь!
– Если я присоединюсь, то потом Вас отсоединять замучаюсь, льер капитан. Советую выходить быстрее из воды, не то от вашего ужина останутся рожки да ножки.
«Похоже, Самойлов обиделся, – размышляла Лесандрин, решив отыскать другое местечко, чтоб искупаться. Ну не ждать же ей его, в самом деле, пока он намоется и наплескается! – Подумаешь, вещи без присмотра оставила. Так их никто и не возьмет. Готова спорить на что угодно, что Самойлов уже бежит к месту ночевки в поисках чего-нибудь пожевать».
Выбрав приглянувшееся местечко, девушка быстро разделась и ступила в прохладную воду. Какое же это блаженство!
Прошло не меньше получаса, когда девушка волевым усилием заставила себя выйти из воды. Начинало смеркаться, и Лесандрин наскоро вытерлась и надела чистую одежду. Зубы выбивали веселенький ритм. Решив, что лучше погодить со стиркой, она направилась к месту ночевки.
Полянка встретила девушку ласковым теплом потрескивающего костра и грозным Владимиром.
– Знаю. Я знаю все, что вы мне хотите сказать, капитан. Вещи оставила, ушла в неизвестном направлении, но позвольте заметить, что купались вы не в пример дольше моего, – Лесандрин выставила вперед руку в жесте, призывающем Самойлова помолчать, пока она не выскажется.
Владимир сидел у костра и наслаждался теплом. Чуть поодаль девушка заметила приготовленные «постели». Нехилую же работу он провел за это время. Развел костер, веток наломал, уложил на них одеяла, чтоб спалось с комфортом. Не к добру.
– Садись лучше, погрейся, – произнес он, решив сменить гнев на милость, – вон, зубы как лязгают, мне и тут слышно.
Девушка решила, что ситуация не из тех, когда можно повыделываться и уселась у костра, на расстеленный Самойловым плащ.
Они были рядом, на расстоянии вытянутой руки. Молчали. Владимир вытащил из сумки флягу, сделал небольшой глоток и протянул ее девушке
– Хочешь? У меня тут Аттаринское вино есть. Некрепкое, но для согрева самое то.
– Точно вино?
– Точно. Спаивать и соблазнять тебя насильно в мои планы не входит, – недовольно пробурчал Самойлов.
– Не хотелось бы мне знать о твоих планах относительно моей скромной персоны.
Лесандрин взяла из рук Владимира фляжку, невольно коснувшись его руки. Тело кинуло в жар.
«Да когда же я отучусь так реагировать на этого человека?!» – разозлилась она и сделала большой глоток из фляги. Внутренности приятно обожгло. Действительно – самый лучший способ согреться.
Тишина вернулась. Вокруг шумел лес, но они молчали, не зная, что дальше делать и о чем говорить.
– И долго ты будешь меня капитаном величать? – тихо спросил Владимир, первым решившись прервать паузу, мимоходом отбирая у Леси флягу.
– А почему бы и нет? Ты – капитан, я – служу в твоем отряде. По-моему все верно.
– Ты злишься на меня. До сих пор.
– Надо же, какая поразительная проницательность! – Лесандрин передернула плечами. Не нравилось ей направление их разговора. Очень.
– Я знаю, я обидел тебя. Но, в тот момент, мне казалось, что так будет лучше… – Владимир выглядел растерянным и это обескураживало. Он смотрел на пламя костра, слегка наклонив голову к плечу. – Я не думал, что будет так… больно.
– Ты сделал так, как было лучше для тебя, Владимир. И я не верю в то, что тебе было больно. Так что не стоит продолжать этот разговор.
– А мне и не было больно. Тогда. Я хотел тебя видеть, я хотел знать, что с тобой, но убедил себя в том, что мы не можем быть вместе. Мне больно сейчас… И не от того, что ты изменилась или стала лучше, ты всегда была прекрасна, я не отрицаю этого. Просто я тебя потерял из-за собственной глупости и теперь не знаю, смогу ли вернуть… – Владимир посмотрел на Лесандрин и их взгляды встретились.
Прекрасные омуты глаз цвета прелой листвы. Как же она любила их, как же она тонула в них…
– Потерянного не вернешь, разбитого не склеишь, Владимир. – Лесандрин опустила взгляд, изучая землю под ногами, – и хватит рассуждать о том, что было.
– Но, я…
Леся вскочила на ноги и отошла от костра.
– Ложись спать Владимир, – сказала она, поправляя одеяло на своем лежаке. За спиной отчетливо раздались шаги. Девушка обернулась и попала в руки Самойлова. Он прижался губами к ее губам… и мир вокруг перестал существовать. А она-то, дура, надеялась, что успела забыть, как это – терять себя.
Разум очнулся как всегда не вовремя. И отдельно от составляющих. Тело еще находилось в блаженном состоянии неги, а его голос и уязвленная четыре года назад гордость твердили о том, что она опять совершает глупость. Споры с самой собой ни к чему не приводили. Мягкие настойчивые губы сводили с ума. Упругая кожа под руками приводила в трепет и ноги непроизвольно подкашивались.
Разум настойчиво верещал о том, что еще пару минут подобной расхлябанности с ее стороны, и сценарий повторится с точностью до секунды. Аргументов против не нашлось, потому как все остальные чувства в этот момент были заняты. Было занято и сердце. Первоочередной его задачей было не выскочить из груди. А все остальное потом.
Лесандрин сражалась с собой полминуты, но благоразумие взяло верх над желанием. Она нашла в себе силы попытаться отодвинуться от Владимира. Естественно, ей это не удалось, но он зарылся лицом в ее волосы, и девушка попыталась утихомирить расшалившийся организм.
– Где твои крылья, которые нравились мне, Ангел? – прошептал он.
– Купировала за ненадобностью, – Леся хотела сказать это гордо, с высоко поднятой головой, но получился только интимный полушепот. Чтобы придать своему голосу нормальное звучание, девушка прочистила горло. – И вообще, нравятся крылья – целуйся с голубями! – к чему она это сказала – сама не поняла.
Плечи Владимира стали подрагивать. Он пытался сдержать смех, но получалось это слабо. А если учесть тот факт, что Лесандрин он держал крепко, то девушка тряслась вместе с ним.
– И чего смеемся? – поинтересовалась она.
– Представил ситуацию. А что? Поцелуи с голубями очень даже экзотично. Будешь моей голубкой? – Он слегка ослабил хватку и заглянул ей в глаза. Любимый прием, надо отметить. Чуть что – сразу в глазки заглядывает.
– Нет. Не буду, – отрезала девушка и высвободилась из объятий, которые были ей нужны физически. Зябковато без них как-то.
– Ты мне не веришь, – Владимир опустил голову.
– А ты сообразительный. Иногда, – что-то язвительность из нее сегодня так и лезет.
Владимир молчал, словно решая что-то для себя. Лесандрин присела у костра и внимательно следила за ним. Очень уж ей было интересно, что он сейчас скажет.
– Я докажу тебе, что говорю правду, – Владимир оторвался от созерцания собственных ботинок и уставился на Лесандрин.
– Интересно как? Чур, цветы мне не таскать, прогулок под луной не устраивать и комплименты не отвешивать – это мы уже проходили. Один раз подействовало, теперь – ни-ни.
– Хорошо, родная, – Владимир беззаботно уселся рядом с ней. Пошарив руками по траве, он нащупал фляжку с вином и, открутив пробку, сделал большой глоток, – Буду одаривать тебя оружием, редкими ядами, фолиантами по боевым искусствам и лекарскому мастерству.
– Надеешься меня купить подарками? – Лесандрин сощкрила глаза и выдрала у него из рук флягу.
– Потом, сюрприз будет, – Владимир лучезарно улыбнулся, витая в облаках. Лесандрин же поперхнулась спиртным. Даже и представить страшно, что Самойлов придумать может. Фляжка вновь перекочевала к Владимиру.
– Ложись спать, Ангел, – Леся покосилась на него. Видок еще тот, явно что-то обдумывает. Лесандрин поднялась со своего места. На полпути к спальнику она обернулась и спросила:
– А не боишься?
– Чего, Лесь, мне бояться?
– Ну, ты вот сейчас надаришь мне оружия, ядов всяких, а я тебя ими же – конечно же, случа-а-а-йно, в порыве злости – и порешу… Ну, вдруг?
– Знаешь, Ангел, иногда мне кажется, что смерть от твоих рук станет самой большой наградой для меня, – Владимир не обернулся. Он, не отрываясь, смотрел на пламя костра. Лесандрин было лень задумываться над его словами:
– Ну, тогда ты сам напросился. Убью – потом не жалуйся. Грустный смешок послужил лучшим ответом.
Девушка улеглась поудобнее и закрыла глаза. Уснула она сразу же, стоило голове коснуться свернутого в несколько раз покрывала. Между сном и явью она только успела отметить, что сегодня ее тень не беспокоила.
Ночью все кошки серы. Она стирает яркие краски с лиц городов, превращая их в серую массу с малоразличимыми очертаниями. За час до рассвета улицы города пусты. И только серая тень тихо кралась по ночному городу. Уверенно петляя по улочкам, словно с самого детства знакомого города она добралась до базарной площади. От раскидистого дуба отделилась фигура чуть ниже ростом и поманила тень за собой. Под сенью дерева оба человека сняли капюшоны.
– Ты принес? – повелительный тон. Фигура поменьше явно была лидером.
– Да-да, как и договаривались. – Человек протянул небольшой продолговатый сверток, стараясь говорить как можно тише. Сверток тут же перекочевал в руки второго.
– Это точно то, что нужно?
– Да-да, я же обещал.
– Хорошо, – заказчик развернул сверток. В нем оказался кинжал с прозрачным камушком размером с грецкий орех в навершии рукояти.
– О, да! – восхищенный шепот, – Ты честно выполнил обязательства, – в ладонь исполнителя перекочевал небольшой мешочек. Судя по глухому звону – с монетами.
– Это тебе за работу. Как договаривались.
Исполнитель взвесил на ладони мешочек, проверяя по весу правильность расчета. Развязал шнуровку и попробовал одну из монеток на зуб. Спрятав оплату под плащом, исполнитель скользнул в ночь, словно его и не было.
…Пройдя пару улочек, человек упал замертво, уставившись в серое небо пустыми невидящими глазами.
Путники подъезжали к городу. Странно, август вот-вот готовился уступить место сентябрю, а похолодало резко. В воздухе висел гутой туман – хоть топор кидай. Краски, словно выцвели. Серое небо над головой, серый туман вокруг… дорогу размыло и лошади шли медленно, то и дело, увязая копытами в грязи. Солнце не выходило из-за туч уже дня два. Лесандрин куталась в теплый плащ. Безуспешно. Мерзкая сырость все равно пробиралась к телу, оставляя о себе память в виде гусиной кожи. Владимир отдал девушке свою теплую рубаху, которую она с радостью приняла – холодно все-таки. Теперь же она с наслаждением вдыхала запах его тела смешанный с собственным. Хоть одна радость среди унылости.
Владимир ехал рядом, расслабленно покачиваясь в седле. И как ему не холодно? Толи этот человек устойчив к мерзопакостной сырой погоде, толи просто хорошо прикидывается.
Лесандрин же рассуждала о тени. С того момента, как она попыталась выяснить его личность, он не прекратил свои посещения и девушка достаточно узнала о нем. Он сам показывал ей картинки из своего прошлого.
В ней боролись два чувства: любопытство – потому что, кроме того, что тень особь мужского рода она ничего не смогла узнать; и жалость – все события, которые он ей показывал, были воспоминаниями о детстве. В большинстве своем очень болезненные, пропитанные обидой, злостью, непониманием… Самое страшное – это чувствовать детскую боль. И Лесандрин, привыкшая к невидимым прикосновениям и ласкам (которые, кстати говоря, стали намного сдержаннее, нежели раньше) больше всего боялась почувствовать это снова. Окунуться в водоворот чужих эмоций, которые пронзают тело и ранят душу не хуже острого клинка. Разве, что шрамы незаметнее для людского глаза…
– Сегодня заночуем в Состополе, а завтра доберемся до Хайта, – сказал Владимир, отвлекая девушку от размышлений.
– Время только к обеду подходит, может, проедем дальше?
– Ты хочешь заночевать в лесу? – Владимир вопросительно изогнул бровь, – Лично я не горю подобным желанием. Да и здесь можно не только отдохнуть с дороги, но и разузнать обстановку. Все же эпидемия могла и сюда докатиться.
– А разве Игорь не… – попыталась возразить Лесандрин.
– Не мешает его проверить. И тебе вина с пряностями выпить, а то вон как носом шмыгаешь, за версту тебя слышно. А если заболеешь? Нет, уж лучше полдня отдохнуть, привести твое самочувствие в полный порядок, а потом уже в Хайт. Да и слухи бывает полезно послушать.
Лесандрин собралась уж было открыть рот, как Владимир опять перебил ее:
– Этот вопрос больше не обсуждается.
– Есть, льер капитан, – не удержалась от возможности подчеркнуть его должность девушка.
– Знаешь, в данный момент, я даже обижаться на тебя не стану, потому что другого выхода нет. Рисковать твоим здоровьем я не хочу, следовательно, придется тебе приказывать, пользуясь своей должностью, – пожал плечами Самойлов.
– По части оправданий своим поступкам тебе равных нет, Владимир, – девушка задрала нос и всем видом решила показать, что она обиделась. Долго изображать из себя королевскую особу не получилось. Лесандрин громогласно чихнула, рискуя свалиться с лошади. Владимир в тот же момент оказался рядом, и удержал от принятия холодной грязевой ванны одной рукой, второй он продолжал держать поводья своего коня. Лесандрин кинула на него испепеляющий взгляд. Самойлов с беззаботным видом выдержал его, помог ей восстановить равновесие и отъехал, как ни в чем не бывало.
А как же коронная фраза: Ну, я же тебе говорил?
Атан мерно покачивался в седле. Милада – на редкость тихая и задумчивая – держалась рядом. Седельную сумку оттягивали старинные фолианты, беззастенчиво присвоенные в императорской библиотеке. Ребятам было о чем подумать. После того, как они провели за книгами два дня без сна, они узнали много чего интересного.
Как они пробрались в хранилище, утаскивали книги, сколько зелий Забвения было использовано Миладой, как они подтирали магические следы – отдельная история. Главное, что ребята сумели все провернуть так, словно их там и не было, а если кто-то и догадается – улик нет.
В одном из старинных свитков нашлись портреты Богини магии Камиры. Да еще Атан раскопал в отсеке тайных знаний пророчество, связанное с ребенком богини магии. Сомнений, о ком говориться в пророчестве, у ребят не возникло. Мать и дочь – одно лицо.
« И родится источник – с силой божественной и слабостями человеческими. И когда начнет сила мира убывать, найдется способ открыть источник Сианиатом. И сгорит хрупкая оболочка и затопит мир небывалой мощью. И будет хаос, и будут жертвы, пока сила не подомнет под себя хрупких и Знающие не воцарят».
Ребята перерыли кучу книг, фолиантов и свитков, но не смогли отыскать объяснения, что такое Сианиат, которым должны открыть источник в пророчестве.
Проблема, мучившая странника в данный момент, была из ряда: как бы на елку влезть и руки не исцарапать. В голове до сих пор не укладывалась открывшаяся мужчине правда. Что-то Атан вспомнил сам, что-то отыскал в книгах и летописях о религии. Все встало на свои места. Вопросов, правда, от этого не убавилось. Во-первых, нужно найти Дора. Верховный маг все правильно рассчитал: после полутора с лишним века чистки, магов, способных противостоять ему, – нет. Лесандрин не в счет. Она не обучена должным образом. Единственное, что она может сделать – это сгореть в огне своей силы вместе с Дором и рассыпаться пеплом. Атан не мог этого допустить.
Если бы не Милада со своим зельем, он бы сложил кусочки головоломки еще несколько лет назад и помог бы этим двум дурочкам спрятаться от греха подальше. И никакой Академии!
Теперь же они влезли в такую ж… ситуацию, что тошно становится.
Аудиенция у Императора не дала результатов. Драгомир закрывал глаза на факты, отчеты, исследования, проведенные Атаном. Странник рисковал не только положением и должностью, но и собственной головой, отправляясь к нему на разговор. К окончанию полуторачасовой беседы, Драгомир махнул на Атана рукой и со словами: «Хочешь, чтоб я тебе поверил – приведи мне его», удалился в личные покои. Атан понимал, что Драгомир играет в свои игры, но и рассказать о том, что все это время прятал дочь Камиры и внучку Зецкой (до гона Феклы Темной) не мог.
Теперь им нужно во что бы то не стало догнать Самойлова и Лесандрин. Атан, пользуясь должностью, подал прошение о проверке Хайтской губернии, прихватив Миладу, как одного из лучших молодых алхимиков. Михаил помог Атану, и, как результат, положительный ответ по этому вопросу. Если очень постараться, то в Хайте они будут через пару дней.
Атана беспокоила безопасность Леси. Еще больше его беспокоила близость к ней Самойлова. Лесандрин самостоятельна до безобразия. Достучаться до нее конечно можно попробовать – но никто не даст гарантию, что она ему поверит. А если и поверит (Милада ее сумеет убедить) то все равно поступит по-своему. Еще и Владимир рядом. А с его то «любовью» к одаренным… Атан боялся представить, во что может вылиться вся эта ситуация, если Самойлов узнает, что Лесандрин дочь богини магии…
Дор сидел в кресле у камина. Магический огонь весело потрескивал и тянулся к протянутым к огню ногам в кожаных сапогах, которые были модными полтора века назад. Улыбка блуждала на губах мужчины, а в синих глазах отражались языки магического пламени.
Сколько лет он об этом мечтал! Сколько лет вынашивал свой план, сколько ночей не спал… Теперь же пришло время расслабиться. Все складывается как нельзя лучше. Его гнев, кипевший в душе столько времени, излился на империю. Остановить его невозможно, все равно, что пытаться предотвратить сход снежной лавины. Его злость, словно по лекарскому рецепту, смешивается в одном флаконе с игрой, наливаясь мощью, пропитываясь ненавистью, медленно закипая на огне расчета.
Осталось подождать совсем чуть-чуть. Девчонка скоро будет в Хайте. Она близко – руку протяни и ее жизнь оборвется, как песня – резко, на самой высокой ноте. Но, нужно ждать. Девочка должна быть морально убита, прежде, чем он покончит с ее физической оболочкой.
Дор улыбнулся, обнажая ровные крупные белые зубы. Он постарается преподнести ей сюрприз. Жаль, что презент будет не из приятных, но что поделать… кто-то же должен расплачиваться за чужие грехи.
Мужчина потянулся всем телом, разминая затекшую спину. Позвоночник хрустнул и отозвался болью, вызывая ненужные воспоминания. Святомир… Дурак! Какой же он дурак! Сколько дел он наделал из-за неосмотрительности. Хотя Святомир Кровавый никогда и не отличался расчетливостью, привезя новую веру, он удивил Дора.
Лицо бывшего верховного мага посерело. Ведь все могло быть иначе! И ни один летописец не поверит, из-за чего разгорелась эта драма, за которую расплачивалась вся Империя, в частности маги. Ответ прост – женщина. Милена.
