Текст книги "Реквием по мечте"
Автор книги: Юлия Авдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Очень, – прошептала Леся. Милада улыбнулась уголками губ, глаза засветились счастьем. Девочка присела рядом с Лесей, а та вытянула ноги, чтоб девочка могла спокойно положить на них голову.
– А бабушка меня не любит, – горестно вздохнул ребенок, – А я ее люблю, очень-очень!
– Почему ты так решила? – Леся ласково гладила девочку по спутанным волосам.
– Она говорит, что ничего путного из меня не выйдет, что я никогда не смогу стать ей достойной заменой. А еще бабушка говорит, что у меня поганый язык и я его держать за зубами не умею. А еще… – девочка понизила голос до шепота и Лесандрин пришлось наклониться, чтоб услышать то, что ей рассказывает Милада. – Она говорит, что я слабая и не переживу ритуал передачи силы. А если выживу – она боится, что вся ее мощь достанется такой неумехе, как я.
Девочка заплакала, прижимаясь к Лесе.
– Но ведь я тебя знаю, – тихонько ответила она, – Ты очень сильная, Милада. Ты много чего умеешь. Знаешь, ты такая красивая, что я первое время, даже завидовала тебе. А еще ты веселая и смелая. До того, как мы с тобой познакомились, у меня не было друзей. Все меня боялись, потому что глаза странные – черные. А ты не испугалась. Ты обругала меня, на чем свет стоит, и потащила к себе. А там напоила вкусным травяным настоем, по твоему рецепту. А как ты купца на ярмарке обругала… – Леся говорила, и говорила, и говорила. Смеялась и плакала, вспоминая переделки, в которые Милада попадала постоянно. Вспомнила Леся и поездку в Академию и учебу… А девочка слушала, стараясь не дышать, впитывая каждое слово, все крепче обнимая Лесю.
– А еще, Милад, ты очень добрая, – сквозь слезы прошептала Лесандрин, – Сегодня ты защищала меня и пострадала сама. И я не могла поступить по-другому. Я должна вернуть тебя. К тому же, мне тебя еще замуж отдать надо. Не то твой жених мне уши оборвет.
– Ух, ты! – воскликнула девочка, отстраняясь от Леси, – А он красивый?
– Очень.
– А смелый?
– Даже через чур.
– Надеюсь, он не старый, мой жених, – сварливо протянула девочка.
– Тебе нравится, – улыбнулась Леся.
– А конь у него есть?
– Есть. И даже дом в столице.
Девочка засияла, гордо выпячивая грудь. А потом, словно спохватилась и крепко-крепко обняла Лесю за шею.
– Возвращайся в себя, – шепнула она, – Не могу ж я помереть, даже замужем не побывав! Да и ты должна много чего сделать.
Девочка вздохнула еще раз и сказала на этот раз громче:
– Спасибо. Теперь я смогу быть спокойной.
Леся обняла Миладу и со всех сил прижала к себе.
В следующий момент свет перед глазами померк.
По тускло освещенному коридору эхом отдавались шаги. Атан пылал праведным гневом, искренне не понимая причины столь долгого ожидания.
– Сколько можно ждать? – бормотал он себе под нос, – Неужели это к чему-нибудь да приведет?
Закран битый час пытался урезонить бывшего ученика, раскладывая, так сказать, по полочкам стратегию вызволения Милады из плена. Но Атан баран бывалый, ему не впервой отстаивать свою позицию. В результате весьма эмоционального разговора Закран потерпел поражение. Атан вышел из кабинета Михаила, громко хлопнув дверью. Портреты и пейзажи на стенах коридора, печально провожали усталого молодого человека, впечатывающего каждый шаг в деревянные доски пола, отзывающиеся на подобное вандальство тоскливым скрипом на все лады.
Лоб Атана прорезала глубокая вертикальная морщина. Странник пыхтел, словно пробирка со взрывчатой смесью.
– Хватит! Сколько можно ждать! – возмущался он, – Каждая упущенная секунда приближает смертный час Милады. Надо что-то делать! А не сидеть и скрупулезно составлять план спасения. Пока Михаил его разработает, спасать будет уже не кого!
«И что же ты сделаешь сам, без плана? Испугаешь всех грозным видом? Помашешь мечом перед рылами противника, и они выдадут тебе Миладу на блюдечке с голубой каемочкой?» – язвительно произнес внутренний голос.
Атан пинком отворил дверь в комнату, выделенную ему Закраном. Дверь распахнулась, стукнулась о стену и едва не хряпнула разгневанного мужчину по лбу.
«Вестей от Самойлова нет… Либо они с Лесей уже добрались до места, либо, что-то пошло не так…» – на этой мысли Атан запнулся. Одно дело, спасать Миладу, зная, что козырей на руках у магов нет и Леська в безопасности. Хотя, о какой безопасности может идти речь, когда она рядом с этим хмырем, который не удосужился приоткрыть завесу своей «маленькой» тайны.
Руки Атана непроизвольно сжались в кулаки. «Так и хочется со всей силы (или дури?) садануть этому Самойлову промеж глаз! Заварил кашу. А потом прибежал к Закрану каяться! О, Всевидящий, такое даже в страшном сне привидеться не могло, не то чтоб случиться в реальности. Да и Михаил хорош, у него невесту, можно сказать, из-под венца украли, а он…»
– Владимир сказал подождать, да и что мы сами можем сделать? Подождем всего час, я соберу ребят. Да и вести от Владимира должны придти с минуты на минуту, – передразнил бывшего учителя Атан и со всей силы саданул кулаком в стену.
– Козлы…! – дальше шел витиеватый и весьма трудный для перевода на цензурный язык оборот речи.
Потерев сбитые костяшки, мужчина подошел к окну и распахнул его настежь. Небо заволокло низко висящими свинцовыми тучами. Город выцвел, превращаясь в серое безжизненное пятно. Осень.
Атан глубоко дышал, пытаясь справиться со злостью, ослепляющей и беспощадной. В ушах звенело от напряжения. Руки так и чесались, все тело, нет, все существо требовало действия. Лучше сдохнуть, работая без этого гребанного плана, но попытаться спасти Миладу, чем сойти с ума от безысходности, напряжения и осознания собственной беспомощности перед лицом обстоятельств. Атан даже боялся допустить мысль, что они не смогут вытащить Миладу. Он не простит себе ее смерти. Никогда.
– Твари! – лицо мужчины исказилось. Он рубанул по подоконнику, заглушая душевную боль физической. – Сволочи! Ненавижу! Всех!
Посторонний шум, напоминающий шипение змеи, заставил мужчину резко развернуться. Атан непроизвольно потянулся к метательным кинжалам, спрятанным в поясных ножнах, разглядывая преинтересную картину.
Посреди комнаты кольцом расползся белый туман, из которого постепенно проступали очертания фигуры, все больше и больше напоминающие Самойлова. Атан подозрительно сощурился, заранее понимая, на уровне подсознания, что самые худшие опасения оправдались. Владимир выглядел весьма отвратно. Потрепанный, в изорванной одежде, с глубокими тенями под глазами.
– Нет времени на выяснение отношений и обсуждения, – хрипло выговорил он. – Можем не успеть.
Атан без лишних предисловий накинул плащ, мирно покоящийся на кровати, и шагнул к кругу тумана, надвигая капюшон на голову.
– Только не ори, как девчонка, – не преминул воспользоваться ситуацией Самойлов, – ходить по телепортам не самое приятное занятие.
– Не дождешься, – процедил Атан, подавляя желание убить Владимира на месте.
Портал вывел их на окраину столицы. Владимир вывалился из него и едва удержался на ногах. Его трясло, словно в лихорадке, черты лица заострились. Самойлов уперся руками в колени, сгибаясь в три погибели, и зашелся в надрывном кашле.
– Дальше пока не могу, – выдавил он и привалился к крепостной стене. Атан молча наблюдал за соперником, прикидывая в голове, как быть дальше. Сунув руку под полы плаща, странник вытащил на свет неприметную темную фляжку. Самойлов сидел неподвижно, прикрыв веки и запрокинув голову назад. Атан неслышно шагнул в его сторону и одним махом влил половину содержимого фляги в рот Самойлова.
Глаза Владимир раскрылись до неприлично огромных размеров, он попытался выплюнуть гадость, обжегшую полость рта, но Атан предотвратил подобное действие, зажав ему рот ладонью. Владимир подчинился и проглотил. Через секунду по телу капитана прошла мелка дрожь, лицо приобрело оттенок, более похожий на здоровый цвет лица.
Атан убрал руку от лица соперника и отошел на пару шагов назад.
– Спасибо, – пробормотал Владимир, тайком вытирая выступившие слезы.
– Я тебе был должен. Ты мне помог возле сгоревшей таверны, я возвратил долг, – Атан пожал плечами, пряча фляжку под полами плаща. – А спасибо нужно говорить не мне, а Миладе. Этот ее отвар не раз спасал нам всем жизни.
Владимир промолчал. Он осмотрелся по сторонам, прикрыл глаза, и выставил вперед правую руку.
– Да что же мне на пути одни блаженные попадаются?! – прокомментировал Атан. – Или ты ничем, кроме способностей, больше пользоваться не умеешь?
Владимир опустил руку и открыл глаза, удивленный реакцией странника.
– Если нужен выход из Святограда в обход городских ворот, сейчас покажу. Неужели ты, хваленый капитан отряда странников, о нем не знаешь? И оставь ты, ради Всевидящего, свои магические штучки. Если ты сейчас подохнешь ненароком от истощения, то нам уже никого спасти не удастся.
Атан грубо дернул Самойлова за плечо, рывком поднимая на ноги.
– Иди за мной, – отрубил он и направился вдоль городской стены, буйно заросшей живольвелой.
Минут через двадцать друзья по несчастью обнаружили искомый проход.
– Исколемся малость, не без этого, но зато не придется пользоваться городскими воротами или твоей силой. – Атан, царапая руки в кровь, раздвинул цепкие ветви растения, открывая проем в стене. Странник глубже закутался в плащ и шагнул в темноту прохода. Владимир незамедлительно проследовал за ним.
– Скажи-ка, Владимир, и как ты умудрился столько времени прятать свою суть? Девчонки ведь не почувствовали, – Атан шел на ощупь не в силах рассмотреть хоть что-нибудь перед собой.
– Я абсолют. Слышал о таких? – чувствуя себя, как рыба в воде, ответил Самойлов.
Атан запнулся о незаметный в кромешной темноте камень, но удержался от падения.
– Что ж ты, абсолют, не помог тогда с беспокойниками, а?
– Четыре года назад я мог только контролировать свою силу. Если бы я попробовал помочь, то боюсь, что все бы обернулось совсем не так, как нужно. Сила темного плюс сила беспокойников… Они бы обернули все мои жалкие потуги только себе во благо. Другое дело Леся. Она чистый свет.
Атан промычал что-то неопределенное в ответ, но и не подумал заканчивать расспросы.
– А какие разговоры вел, как Миладу ненавидел! Молодец, очень хорошо сыграл, даже я поверил, – неудержался от сарказма странник.
– Я не играл Атан, – без эмоций ответил капитан, – Возможно, сейчас это звучит, как абсолютная ложь, но тогда я запутался. В себе, в Миладе, в обстоятельствах… Можешь мне не верить, но я считал, что именно Милада вытаскивает нас из неприятностей, а Леська ей помогает. О том, кто она такая я догадался недавно. Когда вспомнил грань. Я же в тот момент был изгоем. Даже сам для себя. Ты думаешь легко быть не таким, как все?
– Судя по тебе, ты очень даже неплохо справился. Я одного не пойму. Ты нашел Дора, стал его учеником… Как ты думал выкручиваться, лично я не представляю, ведь ты еще и на службе у Императора. Но дело не в этом, – Атан остановился у выхода из стены, – Почему ты сейчас по эту сторону баррикад? Ведь ты почти добился того, чего хотел: славы, могущества, силы?
– Я не хочу, чтобы Леська умерла. Она мне дороже. Все, окончен разговор! – взвился таки Владимир.
Атан пожал плечами и вышел из прохода, да так и застыл столбом. Владимир, выбравшийся следом, уперся в спину странника.
– О…! – цветисто выругался темноволосый сквернословник, – Да чтоб меня черти жарили!
За крепостной стеной, отделяющей столицу, стояла мертвая тишина. И если в столице день постепенно шел на убыль, то за ее пределами сложно было определить время суток. Ни день, ни ночь. Солнце спрятали грозовые тучи. Пейзаж в темных тонах не мог не испугать. Перевернутые обозы, телеги… Лошади, люди, которые видимо еще совсем недавно желали въехать в Святоград, лежали вповалку застигнутые невидимой силой, глядя слепыми глазами в небо цвета копоти.
– И так по всей империи, – тихо проговорил за плечом онемевшего Атана Владимир. Столицу взяли в кольцо.
– Но…
– Стражники на воротах Святограда получили приказ закрыть ворота еще рано утром.
– А…
– Население столицы, словно сонные мухи. Они живут своей мелкой жизнью, занимаются делами. Ежедневная рутина, что скажешь. Да только и на них это действует. У людей не возникает вопросов, они не требуют ответов. Безразличие.
– А я…
– У тебя кровь в такие моменты играет. Скажи спасибо матери, – Владимир похлопал странника по плечу и продолжил.
– К ночи и Святоград поглотит тьма, если мы, конечно, не поторопимся и не приложим все усилия, дабы это не произошло.
– Михаил не успеет, – обреченно выдохнул Атан.
– Успеет, куда он денется. Я заскочил к нему и сделал все возможное, чтобы его не зацепило. Он соберет ребят из отряда одаренных и выдвинется по нашим следам. Если я все верно рассчитал, они успеют вовремя. К тому моменту, как основное действо завершится. А нам нужно поторопиться.
Владимир подтолкнул Атана вперед и пошел вдоль крепостной стены.
– Судя по происходящему, ритуал собираются провести на вечерней заре. До этого времени мы должны быть на месте, – Владимир резко остановился и развернулся к идущему позади него мужчине. – Ты должен мне кое-что пообещать.
– О чем ты?
Атан удивленно скинул брови, услышав просьбу Самойлова.
– Я должен считать это подарком?
– Нет. Обязанностью, – Самойлов достал из кармана брюк сложенный в несколько раз листок. Светлое пятнышко тут же исчезло под полами черного плаща Атана.
– Хорошо. Я передам, – сухо пообещал Атан. Он обошел Владимира и устремился вперед, – Остального обещать не могу. Не в моих силах.
– Ты ведь этого хотел? – Владимир развернулся на каблуках и легким шагом поравнялся с Атаном.
– А ты решил, что вправе делать такие подарки, не спрашивая чужого мнения? – Атан был в ярости. Он почти бежал, не разбирая дороги, лишь бы не остановиться и не опуститься до драки.
– Нет. Ты не так меня понял. – Владимир положил руку на плечо невольному другу и остановил его. – Я просто буду спокоен. Я буду знать, что ничего плохого не случится.
Атан внимательно посмотрел в глаза соперника и не нашел в них лжи. Владимиру было больно.
– Если позовет, – кинул странник и двинулся дальше.
– Не стоит терять время, Владимир. Что дальше?
Самойлов выдохнул с облегчением. Тяжелый разговор окончен.
– Я построил скороход. С его помощью мы доберемся до ближайшего выхода из их общины на поверхность. Есть проблема – я не знаю, где именно собираются проводить ритуал передачи силы, – Атан состроил гримасу, готовясь прокомментировать этот факт, но Самойлов продолжил, не обращая внимания: – Есть два варианта. Зал внутри общины и выход на Северо-западе, близ границы с Аттарином. Я надеюсь, что инстинкт самосохранения возьмет верх и они решатся на проведение ритуала на земле, а не под ней.
– Ты считаешь себя самым умным? – все-таки влез Атан. – Или ты надеешься, что они считают нас более умными, полагая, что мы не станем им мешать?
– Я уповаю на то, что Эль слишком самонадеянна и решающим фактом для нее станет собственная безопасность.
– Даже в этом случае она выберет главный зал, – заключил Атан, гадая, кто такая Эль.
– Это опасно. Стены подземелья оббиты бинием, гасящим магический фон. При этом пластины из этого материала не только поглощают выбросы магической энергии, но и накапливают эту самую энергию. При большом всплеске силы (а при передаче силы Леси это неминуемо) они не выдержат. А дальше включай фантазию и логику. Сам понимаешь, что начнется…
– Мда уж, – Атан задумчиво потер подбородок.
– От контрольной точки скорохода до нужного нам прохода еще пару переходов телепортами, – Владимир внимательно осматривался по сторонам, прощупывая воздух кистью левой руки.
– А уйти под землю и проверить зал? – внес предложение Атан.
– Ходы тянуться на многие версты, через всю империю. По сути под Берянской империей располагается Империя Дора. Мы можем заблудиться и элементарно не успеть. А от выхода на Северо-западе до главного ритуального зала идти не долго. Да и девчонок вытащить будет легче.
– И неужели за столько лет никто не проложил новых веточек? Да быть такого не может!
– Не забывай, что все те, кто живет под землей, обязаны Дору жизнью. Он вытащил их, что называется из самого пекла. За эти годы, Дор не только обустроил общину, но и вырастил в магах, спасенных им, такое чувство благодарности на грани с самопожертвованием, что тебе и не снилось. Они слушают его, словно живого Бога. Слушали, – поправил себя бывший ученик опального мага, – раньше.
– А что теперь.
– Дора больше нет. Его убили, – процедил Самойлов.
– Вот это новости! Интересно, каким образом, и какому смельчаку из подданных это удалось, – скептически хмыкнул Атан. – Преданные маги решили свергнуть самовоздвиженного правителя?
– Нет. Его убила собственная дочь. Эль.
– Она настолько сильна? Интересно, и как это Дор держал рядом такую опасность.
– Сианиатом. Она убила его Сианиатом. Видимо, Дор настолько расслабился и поверил в собственную неуязвимость, что ударить в спину не составило большого труда.
Мужчины замолчали. Атан не стал расспрашивать о том, откуда Владимиру столько известно, ведь получается, что Дора убили недавно. Владимир прибавил шагу и вышел вперед, подав темноволосому знак идти следом. Через несколько минут Самойлов остановился, чувствуя зов скорохода.
– Пришли, – выдохнул он, – задержи дыхание. Ты ведь человек…
– Ну, явно не животное… – в своей манере ответил Атан.
– Задержи дыхание, – повторил Владимир, не реагируя. – Примесь крови ясноокой тебя не спасет. А терять время и смотреть на то, как тебя будет выворачивать, я не хочу.
Капитан отряда взял Атана за руку. Они сделали шаг вперед, исчезнув в невидимом жерле скорохода.
Решетчатая дверь в темницу со скрипом отворилась. В камеру, где держали подруг, вошли двое мужчин одинаковой наружности. Высокие, плечистые, с одинаково безразличным выражением лица. Один из них подошел к девушкам. Лесандрин мирно спала, свернувшись калачиком и обняв Миладу. Мужчина хмыкнул.
– Эль была права, она вылечила Зецкую, потратив силы. Теперь можно брать их обеих тепленькими.
Он щелкнул в воздухе пальцами, не церемонясь, ухватил Лесю за ноги и поволок из камеры, не обращая внимания на то, что считает телом девушки все препятствия, которые попадаются на пути. Второй мужчина склонился над Миладой. Бывшую травницу, в отличие от избранной, приказали привести в чувство.
…Лесандрин очнулась, но, потратив много сил, не могла оказать сопротивление неведомому заклинанию. К тому моменту, как ее оставили в покое, уложив на каменный алтарь, она не могла уже связно думать. Леся превратилась в сгусток жгучей боли, проникающей в каждую клеточку. Боль завладела всем ею, не оставляя места для чего-то другого, кроме, пожалуй, спасительной мысли о смерти. Тогда бы весь этот бред закончился. Одна вспышка боли, которая, несомненно, потонет в общем потоке и…грань. Она представлялась избранной невыразимо приятным островком спокойствия и вечного сна. Возможно, отказаться от жизни в решающий момент – малодушно, но силы тоже не вечны и желание жить не бесконечно. Иногда все заканчивается именно так.
Ведь это прекрасно для измученной души, когда нет больше предательства, боли и войны, которой она не хотела. Ведь как Леся ни старалась убежать – все бесполезно. Ее путь неизбежно подходит к концу. И, даже если собрать волю тех людей, которые стали невольными жертвами в чужой беспощадной игре за власть, она потонет слабым окриком в шуме и гаме чужих желаний… О, как бы она хотела отмотать назад глупые и тщетные минуты, месяцы, дни бесполезного бега по кругу! И отнюдь не для того, чтобы спрятаться и не испытывать эту боль, которая диким зверем терзает ее тело сейчас. Нет. Если бы она могла, если бы только знала, что столько людей, чьих-то родных, любимых, знакомых погибнет из-за нее…
Мысли путались, и Леся так и не смогла понять, что же она смогла бы сделать. Ответ набатом стучал в висках вместе с кровью: «Ничего».
– О, неужели, наша принцесса сломалась? – приглушенный, словно Леся находилась под землей, насмешливый голос отвлек от вялотекущих мыслей, но не вызвал ни какого протеста в душе.
«Устала, – подумала она, – Как же я устала. Да пропадите вы все пропадом… Сколько можно…»
– Ты меня неприятно удивила, Лесандрин. Я не думала, что все выйдет так легко. Ты, конечно не девочка-огонь, но и сломать тебя было не так и просто. Я надеялась на то, что ты будешь бороться до самого конца… А ты, отдала все силы, для того, чтоб спасти подругу. Правды ради, надо признать, что у тебя это великолепно вышло. Твои бы таланты, да в другое русло…
Говорящая выдержала театральную паузу и продолжила:
– Знаешь, я с самого рождения окружена самыми лучшими, сильными, выжившими магами. И могу отдать руку на отсечение, что никто из них не смог бы такого сотворить. Но, к моему сожалению, твоя жертва для Милады бесполезна. Она умрет, так же, как и ты. Судьба заранее расписывает роли. Как ни старайся, а уйти от предназначения не получится… Открой глаза, Лесандрин! – Приказ эхом отлетел от стен.
Леся даже не пыталась сопротивляться. Веки послушно распахнулись, являя хозяйке просторное помещение, полное народу, да оббитый металлическими пластинами потолок, освещенный магическими шарами. Как ни странно, но радости на лицах у собравшихся посмотреть на ритуал, проведение которого они ждали очень долго, – не было. Безразличие. Стальное, отдающее морозом, безжалостное, глухое к чужим слезам и мольбам.
Леся поморщилась. Возможно, все это ей просто кажется.
Перед глазами плясали разноцветные круги, то и дело перемежающиеся вспышками острой боли. Пошевелить конечностями Леся не могла. «Видимо, все переломано», – с холодным отчуждением подумала она и с трудом повернула голову на бок, что бы хоть перед смертью взглянуть в лицо своему мучителю, или, вернее сказать, мучительнице. Но женщина, чьей волей Леся оказалась на жертвенном помосте, осталась верна своим принципам и пристрастиям. Даже здесь, в теплом и душном ритуальном зале, она была наглухо завернута в черный плащ с надвинутым на голову капюшоном.
«Идеальная пара для Атана. – отметила Лесандрин и усмехнулась, удивляясь сама себе, – Тот тоже без своего плаща, словно голый».
Толпа загудела, словно пчелиный улей. Леся повернула голову и сосредоточилась, отгоняя рой разноцветных мушек, пляшущий перед глазами. Толпа расступилась, выпуская вперед двух громил, которые держали скованную по рукам Миладу. От оков на запястьях к стальному ожерелью, охватившему изящную шейку, тянулась тонкая, но от этого не менее прочная, цепь. Личико бывшей травницы было покрыто мелкими ссадинами и порезами, а под левым глазом расцветал синяк.
– Я думаю, что пришла пора снять маски и открыть избраннице правду! – Главная устроительница сего «праздника» решила вернуть внимание к своей персоне. Получалось слабо. Во всяком случае, должного эффекта ее слова, направленные в первую очередь на Лесандрин и Миладу, не принесли своих плодов. Толпа застыла скульптурной композицией, а Леся устало воззрилась на мучительницу. Та в свою очередь демонстративно распахнула плащ, повернувшись лицом к собравшимся, и одним легким движением руки сняла его, оставив лежать темной тряпкой у ног. Волосы главной персоны ярким пламенем горели в свете магических шаров.
– А я-то думала, и зачем столько времени лицо прятать? Теперь вопросов нет, я бы тоже не особо городилась. – Комментарий Милады разрезал тишину надвое. Охранники, приставленные к ведьмочке, не сговариваясь, послали по магическому импульсу в сторону Милады. Девушка согнулась в три погибели, сдавленно охнув и прикусив нижнюю губу.
– Зецкая, Зецкая… Мне искренне жаль тебя, – покачала головой Габриэль. – Чего ты добилась? Конечно, не спорю, место в Императорской лаборатории престижно, но, сама посуди, совсем скоро, весь мир будет лежать у моих ног. Да, в этом будет и ваша заслуга, только мертвым почести ни к чему.
Габриэль сморщила носик и мягко, словно успокаивая ребенка, продолжила:
– С силой богини, я получу все, что только душа пожелает. И никто, слышишь, никто и никогда больше мне не скажет, что я всего лишь зеркало! – Дочь Дора с каждым сказанным словом распалялась все больше, срываясь на крик. – Я больше никогда не буду серой, невзрачной пустышкой! А Самойлов будет валяться у меня в ногах! И я еще подумаю, оставлять ли ему его никчемную жизнь или нет. Хотя у него есть шанс реабилитироваться передо мной… Воспользуется ли он им? Посмотрим.
Габриэль резко повернулась к Лесандрин. Богатое бархатное платье густо-зеленого цвета нежно обнимало ее стан, мягко шуршало, касаясь пола.
– Владимир сам разработал этот план, милочка. Правда, он тогда не знал, кто избранница. Да и пока ты не стала вертеть перед ним своим куцым хвостом, тоже не особо переживал по тому поводу, что тебя придется убить. В тот момент для него была главной я. Я отправилась в общину, чтоб работать с ним бок о бок и присматривать за тобой. Правильнее сказать, я должна была подготовить тебя к ритуалу… А потом меня выкинули из игры. Самойлов решил, что он умнее всех и сможет обыграть даже папочку. А папочка любил его, словно сына. И даже раздумывал над тем, чтоб оставить тебя в живых. Как телесную оболочку на потеху любимому ученику! Только они забыли обо мне! Стали говорить, что я только отражатель, что переживают за меня, и мне не стоит совать свой носик не в те дела!
Лесандрин слушала Габриэль в полной тишине. Эта обиженная девочка смогла всех запугать, да только Лесе не было страшно. И, даже, не было больно. Она умерла. Слезы катились по щекам, впитываясь в алтарный камень. Наверное, это состояние и называют шоком? Душевная боль заглушила физическую. Да только, хорошо ли это?
– … Конечно, Владимир молод, силен, амбициозен. А я – позор для папеньки! У великого мага дочка – зеркало, отражатель, не больше! – Габриэль находилась на грани истерики. Лицо исказилось от крика и невыплаканных слез. Рыжеволосая девушка замолчала. Она обняла себя за плечи, трясущимися руками, и постаралась взять эмоции под контроль. Через минуту она заговорила намного тише и спокойнее.
– А ведь в том, что я такая, тоже виновата ты. И это не просто голословное утверждение. Понимаешь, Лесандрин, отец прятался от Святомира долго, очень долго. Когда он вышел из сна, то узнал, что магия умирает. Тогда он создал этот алтарь, на котором ты лежишь теперь. И стал молиться твоей матери. Богине Камире. Отец рассказывал, что в тот момент им и его людьми руководил страх за собственную жизнь. Ведь это очень страшно, когда из тебя по капельке утекает магия – сама жизнь. И Камира явилась к нему. Отец обрадовался, что скоро все закончится, но, как видишь, дождаться этого величия он не сумел. Он даже и предположить не мог, что так скоро закончит свой земной путь! А как он думал? Я всю жизнь чувствовала себя ущербной! Я все время была не нужна! А из-за чего? Из-за мирового равновесия, тьма их всех побери! Видишь ли, на одного вновь родившегося абсолюта, приходится одно зеркало. Ты сосуд с силой. Плюс еще люди с незначительным даром для компенсации такого количества обычных людей. Твоя матушка хорошо подготовила твой приход, но обсчиталась только в одном. Владимир – темный, и всегда будет служить на благо тьме. Даже если сам того не захочет…
– Что тебе надо от меня? – Леся набралась сил и громким шепотом перебила монолог Габриэль, – Ты хочешь убить меня, получить силу? Так приступай! Я не собираюсь жалеть тебя, так что не стоит стараться впечатлить меня сказками о трудном детстве.
– Надо же, какая похвальная самоотверженность, – прищелкнула языком Габриэль. – Подожди детка, чуть-чуть. Скоро начнем.
Двери ритуального зала распахнулись, словно от удара. На пороге возник запыхавшийся Владимир Самойлов.
– Не опоздал? – с легкой улыбкой на губах поинтересовался он. – Не злись Эль, я же успел.
Владимир подошел к Габриэль и приобнял ее за талию. Син вопросительно уставилась на него, но заглянув в его глаза, успокоилась. Милада бешеной собакой билась в оковах, но не могла произнести ни звука. Лесандрин закрыла глаза, пряча слезы.
– Видишь ли, Лесандрин, провести ритуал я сама не смогу. Его может провести только темный, – Габриэль наклонилась к уху Лесандрин и прошептала. – Это честь, умереть от руки любимого. Но, наверное, не особо приятная.
Габриэль гордо выпрямилась, с неприкрытым высокомерием и торжеством осматривая собравшихся. Владимир стоял за ее спиной и выглядел весьма довольным подобным ходом событий.
– Где книга, дорогая? – наклонился он к уху Габриэль. – Я думаю, что пора начинать. Вечерняя заря берет свое начало.
Владимир нежно поцеловал Габриэль в шею. От удовольствия у дочери Дора побежали мурашки по спине.
– Конечно, Владимир, сейчас принесут, – томно ответила она.
– Книгу! – Рявкнула Габриэль так, что у присутствующих заложило уши.
По залу пробежался шепоток. Избранная лежала на алтаре с закрытыми глазами. Сил смотреть на это представление не было. В голове поселилось тупое онемение. Леся уже не старалась анализировать события, связывать их в одну схему. Не думала о том, возможно ли ей выбраться из этой ситуации. Не думала о Владимире. Да и сколько можно искать оправдание поступкам, которым оправдания в принципе нет? Леся поймала себя на мысли, что ждет с нетерпением последнего удара, который оборвет ее жизнь: запутанную, никчемную, да и никому не нужную. Она не жалела себя, а просто ждала конца.
Милада обмякла в руках стражей. Обездвиживающее заклинание пришлось кстати, эта отчаянная девица готова была бороться до последней капли крови. Теперь два рослых мужика поддерживали окоченевшее от заклинания тело. Миладу можно было бы принять за покойницу, если бы не живые глаза на мертвом лице. В них плескалась ярость и безысходность. Если бы взглядом можно было убить, то на месте Габриэль и Самойлова уже давным-давно лежали две обуглившиеся головешки.
Габриэль подошла к Миладе и усмехнулась:
– Знаешь, Зецкая для ритуала нужна жертвенная кровь. Как видишь, своими людьми я пока не готова жертвовать… Ну, а ты должна хоть на что-то сгодиться.
Габриэль достала из поясных ножен кинжал с прозрачным округлым камнем в навершии – Сианиат. Резкий взмах руки, и на запястьи бывшей травницы появилась белая полоса, которая тут же набухла, окрашиваясь в красный. Габриэль поднесла к порезанному запястью Милады ладони, сложенные чашечкой, и наполнила их бардово-красной кровью.
– Не трать силы, Милада, – Габриэль участливо заглянула черноволосой ведьмочке в пылающие бешенством глаза, – раны, нанесенные Сианиатом, очень медленно заживают. Ты все равно умрешь от потери крови. Если хочешь умереть спокойно, а не корчиться в страшных муках, угомонись.
