Текст книги "«Свистящие стрелы» Маодуня и «Марсов меч» Аттилы. Военное дело азиатских хунну и европейских гуннов"
Автор книги: Юлий Худяков
Соавторы: Валерий Никоноров
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Глава 9.
КРУШЕНИЕ ХУННСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ.
ПОДЧИНЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКИХ НОМАДОВ ВОЕННОЙ МОЩИ СЯНЬБИ.
ИСХОД ОРДЫ СЕВЕРНЫХ ХУННУ НА ЗАПАД
В конце I в. н.э. орда северных хунну была ослаблена постоянными нападениями со стороны врагов, переходом большого числа старейшин со своими приближенными в подданство империи Хань и откочевкой части хунну в «отдаленные земли». Объединение северных хунну уже не представляло какой-либо опасности ни для китайцев, ни для других кочевых орд. Однако враги не успокаивались, они стремились полностью уничтожить остатки хуннской государственности, «вырвать с корнем», «не оставлять тлеющего пепла», чтобы навсегда исключить саму возможность возрождения Хуннской державы.
Инициативу по истреблению своих соплеменников взяли на себя вожди южных хунну. Возможно, что они хотели таким образом уничтожить только ставку шаньюев северных хунну, а кочевое население подчинить своей власти, но способствовали окончательному крушению хуннской государственности, В 88 г. н.э. по инициативе вождя южных хунну противники нанесли страшное поражение своим ослабленным и деморализованным соплеменникам. После этого разгрома «северный шаньюй, получив урок от войск южных сюнну и опасаясь динлинов и сяньби, бежал далеко» и остановился к западу от реки Аньхоуэ. Однако и эти отдаленные места не спасли северных хунну от вражеских нападений. В последующие три года северные хунну потерпели еще несколько тяжелых поражений, возглавлявший их шаньюй «бежал неизвестно куда». Против северных хунну совершали походы китайские войска. В 93 г. н.э. войско северных хунну было разгромлено и уничтожено, а правивший ими шаньюй был взят в плен и казнен китайцами. Государство северных хунну фактически развалилось. В 107 г. н.э. часть северных хуннских племен откочевала на запад, в Западный край. Однако на территории Центральной Азии все еще оставалось многочисленное хуннское кочевое население. Чтобы избежать гибели, значительная часть северных хунну предпочла присоединиться к набирающему силу объединению сяньби. «Оставшиеся роды хунну, простиравшиеся до 100 тысяч кибиток, сами приняли народное название сяньби». Они вошли в состав народа сяньби, значительно увеличив их численность и военные силы. С этого времени начинается усиление военной мощи и влияния сяньби среди кочевых племен Центральной Азии. Последний шаньюй северных хунну и остатки его государства прекратили существование в 118 г. н.э. С этого времени орда северных хунну окончательно прекратила свое самостоятельное существование. Все кочевники подчинились сяньби. Южные хунну» которые приложили столько усилий для уничтожения государства своих северных соплеменников ради их подчинения, не смогли воспользоваться плодами их поражения, но сами стали объектом нападения со стороны сяньби. Войска последних разгромили орду вождя южных хунну Пэн-хоу, а «его народ рассеялся и перешел на сторону северных варваров». После искоренения остатков государственности северных хунну сяньби усилили натиск на южных хунну. Значительная часть кочевников, тяготившихся вассальной зависимостью от китайцев, бежала на север, в вольные степи, и вошла в состав сяньби и ухуаней. Такова оказалась горькая цена междоусобиц, внутренней вражды и кровавых войн, которые вели между собой разные группы хуннской знати, относившиеся к аристократическим родам, расколовшие свой народ и государство на две орды, истребившие друг друга в течение нескольких десятилетий. Остатки государственности южных хунну просуществовали до начала III в. н.э. Южные хунну, жившие вдоль северной границы Китая, испытали большое влияние со стороны китайцев. После развала империи Хань они создали несколько небольших государств на территории Северного Китая.
А на развалинах Хуннского государства в Центральной Азии возникла в середине II в. н.э. могущественная Сяньбийская военная держава. Сяньбийские кочевые племена были объединены железной рукой выдающегося военного вождя Таньшихуая. «Все старейшины на востоке и западе поддались ему». Поэтому, опираясь на свою военную силу, он «на юге грабил пограничные места. На севере остановил динлинов, на востоке отразил фуюй, на западе поразил усунь и овладел всеми землями, бывшими под державою хунну». Под властью нового непобедимого владыки оказались все кочевые племена Центральной Азия. Среди них были и хунну, принявшие «народное название сяньби»{49}. Таньшихуая избрали «великим правителем». Его владения простирались от Маньчжурии до Тянь-Шаня. Все подвластное население он по примеру хуннских шаньюев разделил на три аймака.
Рис. 26. Оружие дистанционного боя бойцов народа сяньби:
1-5 – костяные накладки луков; 6-26 – железные наконечники стрел; 27 – деревянное плечо лука, не имеющее костяных накладок; 28-35 – костяные наконечники стрел
Рис. 27. Оружие ближнего боя сяньбийцев:
1, 2 – длинные двулезвийные железные мечи; 3, 4 – короткие двулезвийные мечи; 5> 12 – соответственно» длинный к короткий железные палаши; 6-8, 14, 15 – железные наконечники копий; 9 – железный шлем; 10, 16-19 – железные панцирные пластины; 11 – железный обоюдоострый кинжал; 13 – однолезвийный железный нож
Военная мощь сяньби была основана на самом совершенном для того времени вооружении и организации войска50. Сяньбийские воины поражали цели на дистанции полета стрелы из дальнобойных сложносоставных луков. Сяньбийские луки конструктивно почти не отличались от хуннских. У них были три зоны жесткости, усиленные костяными накладками (рис. 26, 1–5). Середина и концы кибити имели по две пары боковых накладок. На среднюю часть лука наклеивалась и узкая фронтальная накладка. У некоторых луков помимо этих имелись и плечевые накладки. Они служили для усиления упругости и рефлекторной силы плеч. Некоторые луки не имели накладок (рис. 26,27). Сяньбийские луки, по длине и размаху плеч более короткие в сравнении с хуннскими, были более удобными для скорострельной стрельбы на короткие дистанции.
Набор сяньбийских стрел при совпадении некоторых форм наконечников с хуннскими имел довольно значительные отличия. Среди железных стрел сяньби использовали трехлопастные ярусные и асимметрично-ромбические, похожие на хуннские. Однако большая часть стрел у сяньби были двухлопастными и плоскими ромбической и ярусной формы. У них применялись наконечники с тупым, вогнутым или округлым острием, необычные для других кочевников Центральной Азии (рис. 26, 6–26), Некоторые трехлопастные и плоские стрелы имели костяные свистунки.
Эти отличия были связаны с традициями иранских, тюркских и монгольских народов. Для монгольских кочевников, в том числе сяньби, шивэйцев, киданей и монголов, было характерно широкое использование плоских стрел. Такие стрелы преодолевали не столь большие расстояния и попадали не столь точно, как трехлопастные, но зато летели со значительно большей скоростью, что давало преимущество при стрельбе на близкой дистанции. Сяньбийские воины должны были стремиться сократить расстояние для успешной стрельбы по противнику и сами становились удобной мишенью. Чтобы защитить себя от вражеских стрел, они должны были иметь надежные средства защиты. Костяные наконечники у сяньби были трехгранного, ромбического и плоского сечения, ромбических и треугольных очертаний, с черешковым насадом (рис. 26, 28–30, 32–35). Очень редко сяньбийские стрелки пользовались наконечниками с раздвоенным насадом, обычными для хунну (рис. 26,31). Несмотря на значительные отличия в наборах стрел между сяньби и хунну, в ходе постоянных военных столкновений они перенимали друг у друга некоторые проверенные на практике и доступные формы стрел.
Оружие ближнего и рукопашного боя у сяньбийских воинов было довольно разнообразным и эффективным. Грозным оружием всадников в ближнем и рукопашном бою были мечи с длинным прямым двулезвийным клинком, ладьевидным или коническим перекрестьем и длинной рукоятью с навершием из нескольких шайб (рис. 27,1, 2). Эти мечи были предназначены для нанесения рубящих и колющих ударов с коня. Для этого применялись и однолезвийные палаши с прямым клинком, без перекрестья и с кольцевым навершием (рис. 27,5). Были у сяньби и короткие мечи, палаши и кинжалы (рис. 27т 3t 4, II–13). Они использовались для нанесения колющих ударов в спешенном положении.
Основным оружием таранной атаки в ближнем бою у сяньбийских воинов были копья с железными наконечниками. Среди них имелись копья с узким ромбическим или линзовидным пером (рис. 27, 6–8). Удары таких копий были рассчитаны на пробивание брони, вражеских железных панцирей. Другие копья имели плоское широкое перо (рис. 27,14, 75). Таким копьем можно было нанести широкую рваную кровоточащую рану, чтобы вывести из строя противника или его боевого коня.
Располагающим таким мощным и эффективным оружием атаки в ближнем и рукопашном бою сяньби были необходимы надежные средства защиты. Сяньбийские воины защищали наиболее уязвимые в бою участки тела чешуйчатым панцирем из железных пластинок, соединенных между собой ремешками, продетыми в отверстия, по принципу чешуи. Такой панцирь-жилет надежно защищал грудь, живот, плечи и спину. Его надевали через голову и застегивали на левом боку с помощью завязок (рис. 27, 10, 16-19). Голову сяньбийского панцирного всадника защищал сферический шлем с куполом из длинных узких пластин, с навершием и чешуйчатой бармицей (рис. 27,9).
Сяньбийские тяжеловооруженные всадники имели эффективное оружие поражения противника в дистанционном, ближнем и рукопашном бою, надежные средства защиты для самих себя и своих боевых коней. Лошадей накрывали защитной войлочной или кожаной попоной. На голову коня крепился металлический налобник (рис. 28).
Рис. 28. Реконструкция облика сяньбинского воина
Сяньбийская панцирная кавалерия могла эффективно атаковать противника в плотно сомкнутом строю с копьями наперевес. В сяньбийскую эпоху подобную таранную атаку не могла выдержать ни одна конная армия кочевых племен в Центральной Азии, в том числе хуннская. Сяньбийские военачальники, обладая таким преимуществом над своими противниками в ближнем рукопашном бою, должны были стремиться к тому, чтобы максимально сократить перестрелки на дистанции полета стрел и навязать врагу ближний бой.
Появление панцирной кавалерии способствовало развитию конского убранства. Панцирные всадники, атакующие с копьем в обеих руках, нуждались в прочной посадке на лошади. Тяжеловооруженному воину в доспехе нелегко было запрыгивать с земли на спину лошади. Для этого стали делать седла с жестким остовом и петлю или подножку, на которую можно было опереться ногой при посадке верхом.
Наличие высокоэффективного оружия ближнего и рукопашного боя у сяньби давало им определенные преимущества в сражениях с легковооруженной хуннской конницей. Деморализованные частыми военными неудачами в течение последних десятилетий существования государств северных и южных хунну, кочевники не выдерживали организованных таранных атак сяньбийских войск и бежали с поля боя. Чтобы существовать, кочевое государство должно побеждать, иначе оно неминуемо погибнет и навсегда уйдет с исторической арены. В кочевом мире победу одерживает тот, кто сильнее на поле боя или организованнее, кто может противопоставить более сильному врагу мощный оборонительный союз. За победителем идут не только соплеменники, но и недавние враги, поверившие в его непобедимость и предпочитающие быть рядом с сильнейшим и могущественнейшим властителем, а не погибнуть или уйти со своей земли.
Не сумевшие сохранить свое единство и силу, хунну либо подчинились сяньби и китайцам, либо ушли на запад. Запад манил свободолюбивых кочевников не только своей неизвестностью. Это была открытая степь, до которой не могли дотянуться ни сяньби, родные кочевья которых были на восточных окраинах степей Центральной Азии, ни тем более китайцы, пытавшиеся сохранить под своим контролем торговые пути и опорные пункты вдоль Восточного Тянь-Шаня. Западный маршрут для бежавших хунну был облегчен тем, что кочевые сарматские и другие иранские племена в этот период были втянуты в «переселение народов» и завоевание оседло-земледельческих стран Средней Азии и Европы. Степи в значительной степени обезлюдели и могли вместить хуннских беглецов, ушедших от истребления и потерявших свой основной источник существования – домашний скот.
Переселение хунну на запад, «в отдаленные земли» и «неизвестно куда», происходило не единовременно и по хорошо известному пути через Восточный Туркестан. Известны, по крайней мере, три миграции хуннских кочевников в конце I – начале IIв. н.э. на запад от ставки шаньюев северных хунну. В 85 г. н.э. после кровопролитной войны с динлинами, сяньби и «владениями» Западного края северные хунну, потерпев поражение, «далеко уклонились» и ушли «в отдаленные земли». В последующие несколько лет северные хунну снова потерпели два крупных поражения, шаньюй бежал «далеко», а затем «неизвестно куда». В дальнейшем он возвратился, погиб, а войско было уничтожено. В 93 г. н.э. северный шаньюй бежал, и его земли заняли сяньби. В 107 г. н.э. оставшаяся часть северных хунну переселилась в Западный край, а оттуда еще дальше на запад{50}.
Видимо, решающими для ухода хунну на запад были события конца 1 – начала II в. н.э., после которых бежавшим хунну уже некуда было возвращаться, а их земли в Центральной Азии заняли сяньби. Серьезную угрозу для хуннских беглецов представляли усуни, в течение длительного времени враждовавшие с хунну. Видимо, северные хунну должны были обойти усуньские земли с севера. Относительно безопасными для них могли быть степи Казахстана и Южного Урала, где они были недосягаемы для своих злейших врагов. Через два столетия стремительные и беспощадные кочевники гунны обрушились на степи Восточной Европы и как ураган пронеслись по этому континенту, сметая все на своем пути. Но речь об этом грозном и воинственном кочевом народе, внушавшем панический ужас всем врагам и своим неистовством и жестокостью оставившем глубокую рану в исторической памяти европейских народов, пойдет уже во второй части этой книги.
Приложение 1.
Хронологии важнейших военно-политических событий истории хуину (сюнну)
Дата … Событие
318 г. до н. э. … Хунну в союзе с китайскими княжествами нападают на царство Цинь
Середина III в. до н.э. … Полководец царства Чжао Ли My наносит тяжелое поражение хунну и другим кочевым племенам, совершавшим набеги на китайские владения
214 г. до н.э. … Война империи Цинь с хунну. Поражение хуннского шаньюя Туманя и завоевание китайцами Ордоса
209 г. до н.э. … Захват власти в хуннской орде шаньюем Маодунем. Создание военно-административной системы деления войска и народа в хуннской державе
209–201 гг. до н.э. … Войны хуннского шаньюя Маодуня против кочевых племен Центральной Азии. Разгром и уничтожение дунху. Поражение и бегство юэчжей. Подчинение лоуфаней, бананов, хуньюй, цюйше, динлинов, гэгуней, цайли
204 г. до н.э. … Хунну отвоевают у китайцев Ордос
201 г. до н, э. … Поход войска шаньюя Маодуня на империю Хань. Окружение армии императора Гао-ди. Перемирие хунну и китайцев
198 г. до н.э. … Заключение договора о мире и родстве между Хуннской державой и империей Хань. Женитьба Маодуня на китайской принцессе
192 г, до н.э. … Сватовство шаньюя Маодуня к ханьской императрице Гао-хэу
177 г. до н, э. … Поход западнохуннского Чжуки-князя на пограничные районы Китая и их разорение. Его успешные кампании на западе против юэчжей, усуней, лоуланей, хусе и других племен Западного края
174г. до н. э. … Воцарение на хуннском престоле Лаошан-шаньюя
166 г. до н.э. … Поход хунну на Китай, захват ими добычи и возвращение в степь. Лаошан-шаньюй громит юэчжей. Орда больших юэчжей мигрировала на запад, в Среднюю Азию. Орда малых юэчжей покоряется хунну
138 г, до н.э. … Император У-ди направляет посольство во главе с Чжан Цянем к юэчжам. Посол попадает в плен к хунну, проводит у них 10 лет, посещает юэчжей и усуней и возвращается в Китай
129 г. до н.э. … Начало войны императора У-ди против хунну
121–119 гг. до н.э. … Успешные кампании ханьских войск во главе с полководцами Вэй Цином и Хо Цюй-бином против хунну. Поражение хунну у горы Яньчжишань. Захват китайцами «золотого истукана», которому поклонялись хунну
104,102 гг. до н, э. … Походы китайской армии во главе с Ли Гуанли на Давань (Фергану)
99 г. до н.э. … Поражение армии Ли Гуанли от хунну у восточных отрогов Тянь-Шаня. Пленение ханьского полководца Ли Лина и его переход на службу к хунну
97 г. до н.э. … Неудачный поход Ли Гуанли из Ордоса против хуннских кочевий на севере
90 г. до н.э. … Новый поход Ли Гуанли из Ордоса против хунну. Разгром китайских войск у горы Яньжань, пленение и казнь их полководца
72 г, до н.э. … Нападение ухуаней, усуней и динлинов на земли хунну. Поражение и огромные потери хунну
61 г. до н.э. … Успешный набег динлинов на хунну
57–46 г. до н.э. … Междоусобная война в Хуннской державе; раскол державы на две части – во главе с шаньюями Чжичжи и Хуханье. Хуханье становится вассалом империи Хань. Уход Чжичжи в восточную часть Средней Азии, его походы против усуней, динлинов, уцзе, цзянгуней и установление союзных отношений с государством Кангюй (на Средней Сырдарье)
36 г. до н.э. … Разгром войска Чжичжи и гибель самого шаньюя в результате нападения китайских войск на его укрепленную резиденцию в Таласской долине
48 г н.э. … Хуннская орда распалась на северную и южную части. Шаньюй южных хунну Би признает себя вассалом империи Хань
85 г. н.э. … Поражение северных хунну в войне с динлинами, сяньби, южными хунну и владениями Западного края
86 г. н.э. … Набег южных хунну на своих северных собратьев
87 г. н.э. … Победа сяньби над северными хунну
89-90 гг. н.э. … Китайцы в союзе с южными хунну громят северных хунну
93–94 гг. н.э. … Северные хунну разбиты сяньби, которые занимают их земли
151–155 гг. н.э. … Сяньби вытесняют хунну из Джунгарии
Конец I – первая половина II в. н.э. … Уход части уцелевших хуннских племен в западном направлении, в сторону Восточного Казахстана и Семиречья
Часть II.
«МАРСОВ МЕЧ» АТТИЛЫ: ВОЕННОЕ ДЕЛО ЕВРОПЕЙСКИХ ГУННОВ
Глава 10.
ГУННЫ НА ЗАПАДЕ
А. ГУННЫ СКАЧУТ ПО ЕВРОПЕВ начале 370-х гг. н.э. из-за Волги в степные пространства Юго-восточной Европы вторглись кочевники, именуемые в позднеантичной традиции гуннами. Их нашествие дало мощный толчок передвижению племен в западной части евразийского пояса степей, получившему название «Великое переселение народов» (рис. 29). Надо сказать, что при рассмотрении гуннской истории и культуры перед учеными обязательно встает сложный вопрос о происхождении европейских гуннов и их связи с центральноазиатскими хунну (сюнну). По этому поводу еще с XVIII в. не утихает оживленная дискуссия, участники которой зачастую приходят к противоположным результатам.
Рис. 29. Карта гуннского этапа Великого переселения народов (конец IV – первая половина V в. н. э.) [Буданова, 2000]
Автору этих строк наиболее убедительной представляется концепция И. П. Засецкой, которая на основе многолетнего изучения данного вопроса пришла к выводу о несомненной этнокультурной связи между гуннами – народом, несомненно, восточного, и более того, монголоидного происхождения, с одной стороны, и хунну – северными соседями Китая, с другой. По ее мнению, об этом наглядно свидетельствуют такие категории материальной культуры европейских гунновкак: 1) новые типы наконечников стрел, не имеющие аналогов в оружии предшествующей, сармато-аланской культуры Северного Причерноморья, но явно восходящие к хуннским и среднеазиатским древностям первых веков нашей эры; 2) знаменитые бронзовые котлы так называемого «хунно-гуннского» типа, имеющие центральноазиатское происхождение и распространившиеся в период гуннской миграции II–IV вв. от Северного Китая до Юго-восточной Европы; 3) украшения специфического полихромного стиля. Гунны также принесли с собой из Центральной Азии совершенно новые погребальные обряды. Наконец, описания внешности гуннов у древних европейских авторов не оставляют сомнения в том, что эти пришельцы принадлежали к монголоидной расе{51}.[1]1
В число центральноазиатских элементов культуры европейских гуннов следует добавить некоторые детали их погребальной практики, а также особенности их военного искусства [Bauml, Bimbaum, 1993. P. 6 – 7].
[Закрыть]
Генетическая связь между гуннами Юго-восточной Европы и хунну Центральной Азии очень хорошо прослеживается и в сфере военного дела. Как было показано в первой части этой книги, войско хунну состояло из отрядов конницы, вооруженных мощными сложносоставными луками и атаковавших в рассыпном строю. Их тактика была основана на повышенной дальнобойности луков, которая позволяла им не ввязываться в ближний бой, а эффективно вести обстрел противника со значительного расстояния, т. е. биться с наименьшими для себя потерями. В ходе сражения хунну также применяли различные маневры и хитрости. Их стратегия базировалась на внезапности нападения и стремительном и глубоком проникновении в тыл противника. Ниже мы увидим, что все основные компоненты военной практики европейских гуннов, особенно в ранний период их пребывания в Юго-восточной Европе, были практически идентичны хуннским.
Надо полагать, что во главе движения гуннов из Центральной Азии в Восточную Европу находилась та часть племен хунну, которая после тяжелых поражений в I–II вв. н.э. от китайцев и сяньби ушла на запад (см. главу 9). Вовлекая в состав своей орды попадавшиеся им на пути народы Южной Сибири, Средней Азии и Казахстана, в том числе иранского и финно-угорского происхождения, эти хунну, сохранив свой оригинальный этноним, с течением длительного времени сильно видоизменили свою культуру и в какой-то мере даже смешались с иноплеменниками. В конце концов, спустя много времени (более 200 лет!) после исхода из прежних мест обитания, возглавляемое ими разношерстное объединение кочевых племен, ставшее известным позднеантичным писателям{52} под общим наименованием гуннов, достигло степей Северного Причерноморья (около 370 г. н.э.). Аммиан Марцеллин, знаменитый римский историк и современник появления гуннов в Европе, описывает их следующим образом:
Племя гуннов, о котором мало известно в древних памятниках, обитая за Меотийскими болотами (Азовским морем) у Ледовитого океана, превосходит своей дикостью всякую меру. При самом рождении на щеках у младенца делаются глубокие надрезы острым железом, чтобы задержать тем самым своевременное появление волос на образовавшихся рубцах, так что они старятся безбородыми и лишенными красоты, подобно скопцам. Члены тела у них плотные и крепкие, шеи толстые, и они вообще столь страшны, что их можно принять за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесываются при сооружении мостов. При столь неприятном человеческом облике они так дики, что не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут под свои бедра на спины коней и дают ему недолго попреть. Они никогда не укрываются ни в каких строениях, избегая их как гробницы, удаленные от обычного людского обихода. У них нельзя даже найти покрытого камышом шалаша; кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучены переносить холод, голод и жажду. И на чужбине они входят под крышу только в случае крайней необходимости, так как не считают себя под ней в безопасности. Они одеваются в одежды льняные или сшитые из шкурок лесных мышей; нет у них различия между домашней и выходной одеждой; раз надетая туника грязного цвета снимается или заменяется не раньше, чем от долгого гниения она распадется на лохмотья. Головы они прикрывают изогнутыми меховыми шапками, а свои волосатые ноги – козьими шкурами; обувь, не пригнанная ни по какой колодке, затрудняет их свободный шаг. Поэтому они не годятся для пешего сражения, но зато они словно приросли к своим выносливым, но уродливым на вид лошадям, и подчас, сидя на них по-женски, занимаются своими обычными делами; на них же каждый из этого племени проводит день и ночь, покупает и продает, ест и пьет и, склонившись на крутую шею коня, засыпает так крепко, что видит разнообразные сны. Когда приходится им совещаться о серьезных делах, то они делают это в том же обычном положении. Они не подчинены строгой царской власти, а довольствуются случайным предводительством старейшин и сокрушают все, что попадается на пути… Никто у них не пашет и никогда не коснулся сохи. Без определенного места жительства, без дома, без закона или устойчивого образа жизни кочуют они, словно вечные беглецы, с кибитками, в которых проводят жизнь; там жены ткут им их жалкие одежды, соединяются с мужьями, рожают, кормят детей до возмужалости. Никто у них не может ответить на вопрос, где он родился: зачат он в одном месте, рожден – вдали оттуда, вырос – еще дальше. Когда нет войны, они вероломны, непостоянны, легко поддаются всякому дуновению перепадающей новой надежды, во всем полагаются на дикую ярость. Подобно лишенным разума животным, они пребывают в совершенном неведении, что честно, что нечестно, ненадежны в слове и темны, не связаны уважением ни к какой религии или суеверию, пламенеют дикой страстью к золоту, до того переменчивы и гневливы, что иной раз в один и тот же день отступаются от своих союзников. Без всякого подстрекательства, и точно так же без чьего бы то ни было посредства опять мирятся. (Amm. Marc.XXXI, 2, 1–7; 10–11)[2]2
Переводы из трудов греческих и латинских авторов в основном сделаны автором в части II, за исключением некоторых цитат из «Getica» Иордана (данных в переводе Е. Ч. Скржинской) и из «Истории» Аммиана Марцеллина (в переводе Ю. Кулаковского и А. Сонни).
[Закрыть]
А историк VI в. н.э. Иордан в своем труде по истории готов говорит о гуннах, что это племя «самое страшное из всех своей дикостью», «свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот, – малорослое, отвратительное и сухопарое, понятное как некий род людей только лишь в том смысле, что обнаруживало подобие человеческой речи… Этот свирепый род… расселившись на дальнем берегу Меотийского озера (Азовского моря), не знал никакого другого дела, кроме охоты, если не считать того, что он, увеличившись до размеров племени, стал тревожить покой соседних племен коварством и грабежами». Далее, описывая первые гуннские завоевания в Скифии (Северном Причерноморье), Иордан высказывает предположение, что гунны одерживали верх над своими противниками «не столько войной, сколько внушением величайшего ужаса своим страшным видом: они обращали тех в бегство, потому что их собственный образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, с позволения сказать, на безобразный комок с отверстиями вместо глаз. Их свирепая наружность выдает твердость духа – они даже над своим потомством зверствуют с первого дня рождения. Ведь детям мужского пола они рассекают щеки железом, чтобы они испытали боль раны еще до кормления их материнским молоком. Поэтому они стареют безбородыми и некрасивы в юности, так как лицо, расцарапанное железом, из-за рубцов теряет своевременное украшение волосами. При невысоком же росте они быстры проворностью своих движений и очень сильны в верховой езде; широкие в плечах, они хорошо обучены и лукам и стрелам, а благодаря крепкой шее всегда горделиво выпрямлены. И все же под обличьем людей они живут в звериной дикости» (Iord. Get. 121–128). Таким образом, Аммиан Марцеллин и Иордан говорят о гуннах как о варварах, находящихся на очень низкой ступени развития. Несомненно, многое в процитированных сведениях соответствовало действительности, к тому же трудно представить, чтобы свирепая, сметающая все на своем пути гуннская орда могла произвести иное впечатление на римлян. В то же время следует согласиться со следующим замечанием С. Г. Кляшторного:
В своем ярком описании гуннов Аммиан Марцеллин допустил ряд преувеличений, наделив гуннов традиционными чертами самых диких северных племен. Гунны имели достаточно развитую материальную культуру и такие навыки военного дела, вплоть до стенобитной техники, которые позволяли им сокрушать хорошо вооруженных противников, брать их укрепления и города. Но несомненно, что пришедшие в Европу племена утратили многое из достижений экономического, социального и культурного развития, которые были характерны для гуннского государства в Центральной Азии. Собственные производительные силы европейских гуннов были ничтожны. Захват продуктов труда оседлых народов, пленение и обращение в рабство ремесленников сделались для гуннов основным источником добывания жизненных благ, а их общество стало полностью паразитическим{53}.
Добавим, что приведенные Аммианом Марцеллином и Иорданом описания внешности гуннов, столь непривычной для людей римского Запада, в значительной степени преувеличены, утрированы и даже демонизированы.
Обратимся теперь к истории пребывания гуннов в Европе (см. также приложение 2). В 370-е гг. н.э. их орда вторглась с востока в пределы Северного Причерноморья. Сначала гунны разгромили аланов, сарматский народ, занимавший земли по обе стороны реки Танаис (Дон) и к северу от Меотиды (Азовского моря), а также предгорья Северного Кавказа. Присоединив к себе уцелевших от резни аланов, пришельцы затем обрушились на обширную державу Германариха – короля остроготов (восточных готов). Остроготы бьши разбиты, а сам Германарих покончил жизнь самоубийством. Часть его единоплеменников была включена в состав гуннского племенного объединения; другие бежали к своим собратьям-везеготам (западным готам). Гунны тем временем напали на самих везеготов, которые после недолгого сопротивления отступили. Одну их часть вождь Атанарих увел в Трансильванию, другая же, возглавляемая Фритигерном, с разрешения римского императора Валента в 376 г. поселилась в качестве союзников-федератов во Фракии. Согласно договору с имперскими властями, беженцы должны были получить от римлян продовольствие на первое время и земли для поселения в приграничье. Со своей стороны, они обязывались служить в римских войсках. Невыполнение римскими чиновниками условий договора привело к восстанию везеготов, которых поддержали местные жители, а также оказавшиеся в то время во Фракии остроготы и некоторые из аланов и гуннов. Сражение римлян с готами и их союзниками произошло в 378 г. у города Адрианополя. Римская армия была разгромлена, командовавший ею император Валент пал в бою. Важную роль в победе готов сыграла конница во главе с остроготскими вождями Алафеем и Сафраком, в составе которой в тот день источники упоминают аланов (Amm. Marc. XXXI, 12, 17). Впрочем, весьма вероятно, что в данной акции наряду с аланами участвовали и гунны. Дело в том, что Алафей и Сафрак были преемниками остроготского правителя Витимира, погибшего в боях с гуннами, и приняли командование над его войском, в составе которого находились гуннские наемники (Ibid XXXI, 3, 3). Добавим сюда еще тот факт, что сами готы призывали гуннов вместе с аланами в качестве военной подмоги против римлян непосредственно до и после сражения при Адрианополе (Ibid. XXXI, 8, 4; 16, 3).
