Текст книги "Дыхание прошлого (СИ)"

Автор книги: Юлиана Велес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Нам срочно нужно зелье из Мандрагоры, – произнёс Дамблдор, смотря на профессора Герберта Бири. – У вас же найдутся подходящие мандрагоры?

Мужчина немного стушевался.

– Альбус, я бы с радостью, но не раньше чем через неделю, – он, конечно же, хотел помочь, но ускорить процесс взросления особей он никак не мог.

В разговор вступился директор Диппет, который до этого старался взвесить все «за» и «против» между ожиданием лечения здесь и попыткой перенести девушку в больницу. Но риск был слишком велик. Портал мог на секунду прервать подпитку и тогда они потеряют ученицу, а этого он допустить не мог. В последнее время, Министерство начало основательно следить за школами. Поэтому любое происшествие могло негативно отразиться на нём и всех остальных.

– Значит, мы начнем дежурить, поддерживая в ней жизненные силы, – твердо сказал он, давая понять, что ещё ничего не потеряно.

Том, что до этого стоял неподалеку, сделал шаг вперёд.

– Я тоже хочу помочь, – произнёс он решительно и, перехватив взгляд Дамблдора, не отвёл глаз.

Диппет нахмурился, довольно резко отреагировав.

– Это исключено, мистер Реддл, вы ученик, и не допускаетесь до подобного.

– Но, директор... – возразил слизеринец.

– Я сказал, нет!

Брюнет лишь сжал зубы, и сделал шаг назад.

– Как скажете.

Их взгляды с Дамблдором пересеклись ещё один раз, и слизеринец понял, что придет позже решить этот вопрос, но уже, не с директором. Покидая больничное крыло, он желал лишь одного. Отомстить тем, кто был повинен во всём. И первым в его списке был Малфой. Только он был на приеме у Слизнорта, и только он знал, что они с Гермионой ушли вместе. В любом случае, он добьется от него правды, и способ он знал отличный, который неминуемо развяжет язык, этому чистокровному выродку. Хотя он и так знал, что это дело рук Блэк, но удостовериться в этом явно стоило.

Малфой сидел на диване, и, закинув ногу на ногу, с усмешкой спорил с Эйвери, что гриффиндорцы только такого и заслужили, быть проклятыми. Реддл остановился напротив дивана, и холодно смотря на блондина, произнёс:

– Малфой, тебя вызывают к директору, – спокойно произнес Реддл, смотря в глаза слизеринцу.

– Я ничего не делал, – с возмущением произнёс блондин, нехотя поднимаясь со своего места.

– Это не моё дело, ты можешь не идти. Заодно соберёшь свой чемодан и с пафосом вернёшься домой, – невозмутимо озвучил староста.

Абраксас поморщился, но всё равно вышел из гостиной, следуя по коридору подземелий.

– Что ты там наговорил Диппету, – недовольно буркнул он, и чуть обернувшись, хотел уже было, что-то ещё сказать, но бесцеремонно был прерван.

Сильная рука Реддла, вцепилась в его плечо, одним рывков втягивая его за собой в чулан. И когда дверь захлопнулась, то в полутьме Малфой различил яростный взгляд Реддла.

– Умом тронулся? Мой отец тебе этого не простит!

– Прежде чем твой отец, что-то узнает, тебя сожрут рыбы в чёрном озере, – сквозь зубы произнёс брюнет. – Знаешь, кого сегодня доставили в больничное крыло, Малфой? Ты так веселился, расписывая о том, что это гриффиндорка. Будет ли тебе также весело, когда ты узнаешь, что прокляли Гарднер.

Малфой уже хотел выдать тираду, остолбенел. Его и без того светлая кожа, казалась белой, он сглотнул, но потом постарался собраться, подключая гонор, чтобы скрыть свой интерес к Гермионе.

– И что? Мне нет дела до Гарднер? Прокляли и прокляли, – произнёс он, но внутри чувствуя, как всё стянулось в тугой узел.

– Кто подсунул ей проклятую книгу? – с напором спросил брюнет.

Малфой сложил руки на груди, уходя в глухую оборону.

– Откуда я знаю, Реддл? Я не слежу за врагами гриффиндорцев, – огрызнулся Абраксас, пытаясь скрыть свои истинные чувства за безразличием.

Реддл постепенно начинал приходить в ярость, его пальцы сжали волшебную палочку и он направил её на блондина.

– Какая жалость, что мозгами ты обделён, Малфой. Но ты мне всё расскажешь, – почти тихо произнес Том. – Круцио!

С кончика палочки сорвалась красная вспышка, опутывая тело Абраксаса, и тот выгнулся в агонии, ощущая, как всё тело разрывает на тысячи кусков. Боль взорвала его сознание, разносясь пожаром по венам. Нестерпимая, сумасшедшая. Малфой силился закричать, но из горла выходил лишь сдавленный хрип, и он упал на колени, пытаясь ухватиться пальцами за стену.

– Ещё раз спрашиваю. Кто. Подкинул. Гарднер. Книгу. Кто? – голос Реддла становился громче, и он делал паузы между словами, желая, чтобы они дошли до сознания слизеринца.

Ненависть и ярость, что он испытывал к Малфою подпитывала силу заклятия, причиняя жертве максимальную боль. Брюнет, как никогда ощутил внутри себя тьму, которая наполняла его душу восторгом от того, что он делает. Что перед ним стоят на коленях.

– Говори, или я убью тебя, – практически прорычал Реддл, отзывая заклятие.

Малфой еле дышал, и его тело ещё пробивало током боли. Он упёрся руками в грязную каменную кладку пыльного чулана, с трудом ловя губами воздух.

– Клянусь, я не знаю.

Как только Реддл снова поднял палочку, Малфой привлек его внимание, призывая, остановится. Он сделал ещё один шумный вдох, поднимая взгляд на опасного соперника.

– Блэк видела, как ты целовал Гарднер после вечеринки Слизнорта, – задыхаясь, произнёс он.

– С твоей подачи! – рявкнул Реддл, ткнув кончиком палочки Малфоя в шею. – Может мне убить тебя, щенок? Для меня не составит труда произнести два заветных слова.

Малфоя затрясло. Он мог сколько угодно строить из себя героя, но жизнь терять он точно не планировал.

– Прошу, не надо. Я понял свою ошибку, понял, Реддл, – практически жалобно, произнёс блондин.

– Если Гарднер выживет, больше ты и близко к ней не подойдёшь. Надеюсь, ты меня понял. Потому что следующее, и последнее, что ты увидишь, это зелёную вспышку, – опасно прошипел Реддл, а потом, резко развернулся. – Серпинсортиа.

В чулане раздалось опасное шипение, и Реддл кинул взгляд на блондина.

– Приложи все усилия, чтобы не сдохнуть, будет обидно, если древний род Малфоев прервется на тебе, – произнёс он, выходя и тут же баррикадируя дверь заклятием. – Коллопортус.

Реддл ощущал частичное удовлетворение от того, что оставил блондина один на один со змеей, которой уже успел на парселтанге дать указание изжалить слизеринца, но так, чтобы он не попал в больничное крыло. Он твердым шагом проследовал снова в гостиную Слизерина. Вызывая Вальбугу, он, молча, взял её под локоть, выводя из гостиной.

– Что случилось? Что за спешка? – словно в удивлении произнесла Блэк, но все равно шла за Томом.

– Иди, молча, – только и произнёс брюнет.

Они прошли к лестницам, и Вальбуге показалось, что Том хочет поговорить, но там, где им никто не помешает. Она в принципе, уже придумала себе алиби на тот случай, если он будет расспрашивать её про проклятую книгу. Но Блэк чувствовала огромное удовлетворение от того, что произошло. Скорее всего, гриффиндорка умерла, потому что от такого проклятия было не спастись. Да и даже если Том узнает, что это она, всё равно ничего уже не исправить. Ну не убьет же он её за такое. Они оказались на последнем этаже и, проходя к астрономической башне, остановились. Реддл отпустил её руку и сделал шаг назад, рассматривая Вальбугу и едва заметно, усмехнулся.

– Ну, рассказывай, где ты нашла столь мощный проклятый предмет? – спросил он, не выказывая и грамма агрессии со своей стороны. – Наверняка это было нелегко. Ведь пронести в замок такую вещь практически невозможно.

Блэк немного расслабилась, видя, что он не рвет и мечет, ведь Том всегда высказывал, свое недовольство прямо.

– Я не понимаю о чём ты, – сказала девушка, с нотками соблазнения. – Зачем нам тратить время на обсуждение какой-то гриффиндорки, лучше позволь мне доставить тебе удовольствие.

Блэк подошла ближе, касаясь пальцами плеча Тома и обойдя его, обняла со спины.

Реддл так и остался стоять, не двигаясь.

– Ты мне обязательно доставишь удовольствие, Вальбуга. И всё-таки, тебе самой доставила удовольствие смерть Гарднер? – спросил он, желая лично услышать ответ.

– Она умерла? Какая незадача, – наигранно сокрушаясь, произнесла Блэк с улыбкой на лице, а потом коротко добавила. – Да.

Том услышал главные слова, которые горячим пожаром, вспыхнули в его груди. Он вспомнил лицо Гермионы, что едва живая зависла в воздухе. Её обессилено висящие руки. Она умирала, а до этого, скорее всего, испытала сильнейшую боль, словно её пытали. Эти воспоминания, заставляли огонь в груди, разгораться сильнее, и все это становилось чистой яростью.

– Пришло мое время получить удовольствие от смерти. От твоей смерти, Вальбуга, – произнёс он с опасной улыбкой, поворачиваясь к слизеринке.

До девушки дошел смысл сказанного Томом, и она отпрянула от него, словно это могло спасти её. Она недооценила жестокий нрав Реддла. Блэк готова была ему помогать во всём, но всё же не думала, то его порывы к власти серьезны. Она была уверена, что ему хватит банды в Хогвартсе. И всё это останется на уровне запугивания и попыток установить свою власть на Слизерине. Но сейчас, глядя в его жестокие глаза, она поняла, что ошибалась.

– Лорд, прошу тебя, Том...

Он стоял перед ней, совершенно не испытывая никаких эмоций.

– Как трогательно. Так Лорд или Том? Ты привыкла, что всё сходит тебе с рук. Но не со мной, Блэк. Со мной за каждый проступок нужно отвечать, – сказал он, делая шаг навстречу и доставая свою волшебную палочку.

– Ты не посмеешь меня убить! Все узнают и накажут тебя! – истерически закричала Вальбуга, сжимая руки в кулаки.

– Я? Да как ты могла подумать? – с хищной ухмылкой произнёс слизеринец, начиная обходить девушку по кругу. – Ты это сделаешь сама, Блэк...

Глаза Вальбуги распахнулись от ужаса, она поняла, о чём говорит Том. Слёзы покатились из её глаз, она отчаянно желала, чтобы он пошутил.

– Империо! – четко произнёс Реддл, и жёлтый дым моментально окутал слизеринку.

Ужас на её лице исчез, сменяясь обычным выражением лица. А на душе у неё стало так легко, словно только этого она и ждала. Легкость ощущалась не только в мыслях, но и в движениях. Посмотрев на брюнета, Вальбуга едва заметно кивнула и направилась неспешным шагом, прямиком к открытому пространству башни. Прыгнуть вниз. Замечательное решение. Она готова была отдать жизнь за важное дело, а самое главное, ей больше не нужно было ничего решать, за неё всё уже решили. Каждый её шаг, приближал её к гибели. Лететь вниз с лёгким сердцем и головой, это словно обрести свободу. Всё это мелькало в её голове, блокируя её личные эмоции. И когда она остановилась на самом краю, то улыбка появилась на её красивом лице и она, сделав шаг, сделает счастливым Тома.

– Реддл, остановись! – в тишину астрономической башни ворвался знакомый голос.

Том обернулся и увидел слизеринца, что стоял у самого входа в башню, вытянув руку вперёд, в попытке остановить его казнь. Реддл в удивлении поднял бровь.

– Орион Блэк, вот так сюрприз. Соскучился по троюродной сестричке? – спросил он, сложив руки на груди.

Блэк с опаской смотрел на Вальбугу, которая стояла на самом краю.

– Пойми, её смерть пусть и будет выглядеть, как самоубийство, но это привлечет проверку министерства магии, они закроют школу, им только дай повод. Кто от этого выиграет? – на одном дыхании произнёс Орион, в попытке спасти девушку.

Блэк была его сестрой, пусть и троюродной, но всё равно они были родней. Но даже не родственные узы заставили парня бежать сюда. Он любил её. Любил так, что дыхание сводило от мысли, что она может умереть. Реддл прищурился, смотря на парня. И он был прав, ещё проверки им здесь не хватало. Приедет комиссия из-за смерти девушки. Тут же будет, и проклятая принесенным в замок предметом Гарднер, и искусанный змеёй Малфой. Меньшее, что им грозит, это закрытие. Он одним движением пальца отвёл Блэк от края.

– Слушай меня, Орион Блэк. Я сохраню ей жизнь. Но ты и она сидите тихими мышками, одно слово, одно движение и вы оба лишитесь жизни. Поверь, я знаю, о чём говорю. Пожалуетесь, вам не поздоровится, ты меня понял? – властно спросил брюнет.

Орион кивнул, готовый принять его условия. Он всегда видел в нём крайне тёмную личность, а главное опасную. Вальбуга же была слепа.

– Клянусь, я молчу, и буду держать Вальбугу подальше.

Реддл остался, удовлетворен ответом и снял заклятие. И как только пелена подчинения спала сознания Блэк, она зарыдала, с ужасом смотря на того, кто её сейчас едва не заставил прыгнуть. Слёзы текли из её глаз, пока она, с трудом переставляя ноги, отходила подальше от опасного места. Орион тут же бросился ей навстречу, приобнимая за талию.

– Я тут, я рядом, всё хорошо, – шептал он, поглаживая её ладонью по волосам, и успокаивая.

– Советую послушаться брата, следующим пунктом для вас обоих будет сырая земля, – уверенно произнёс Том, и, разворачиваясь, покинул башню.

Вальбуга прижалась к брату, дрожа крупной дрожью, всё чего она хотела сейчас, просто уйти отсюда и больше не играть в эти опасные игры. Всхлипывая, девушка положила голову на плечо Ориона, и тихо произнесла.

– Спасибо, что спас меня. Спасибо.

Реддл быстрым шагом направлялся в больничное крыло. Они выпустили зверя, что жил в нём все эти годы. Но одно его удерживало от безумства ярости. Гермиона была жива, и погибнуть он ей не даст.

Глава 13

В этот же день Том направлялся в больничное крыло. Злость постепенно утихала, но то что произошло ранее, как нельзя лучше говорило о том, что он готов убивать. И он ощутил волну неподдельного удовольствия от боли и страданий, что причинил. Но сейчас перед ним стояла совсем другая задача. Он должен был помочь прийти в себя Гарднер, должен был не дать ей умереть. Коридор, что вел к Больничному крылу, казался ему бесконечным. Толкнув дверь, что вела в помещение, Реддл прошел внутрь, не наблюдая рядом мадам, что отвечала за больничное крыло. Зато у постели гриффиндорки сидел профессор Дамблдор. Он не оборачиваясь, произнёс:

– Проходите, Том.

Слизеринец прошел вперёд, достигая постели, на которой лежала Гермиона. Его взгляд остановился на её ужасно бледном лице. Она практически не дышала. Он постарался сдержать свои эмоции, прикрываясь маской холодности.

– Как она? – коротко спросил Том, смотря на профессора.

– Всё также, мы должны постоянно подпитывать в ней жизненные силы, чтобы она не погибла. Вы пришли по делу? – задал вопрос Альбус, смотря в глаза Реддла.

– Я могу помочь и сменить вас, – твердо ответил брюнет, готовый оказать помощь.

И он ожидал, что профессор допустит его до этого. Но тот не спешил давать разрешения.

– Почему вы хотите помочь, Том? Почему вы готовы отдать свою силу, чтобы спасти эту девушку? – вопрос ошарашил слизеринца.

До этого времени он не пытался задумываться о том, почему он хочет, чтобы Гарднер жила. Зачем он помогает ей, хотя до этого времени жил только своими желаниями и рассчитанными им самим планами. И Дамблдор заставил его всерьез задуматься об этом. Но эти размышления были не для чужих ушей. Профессору он ответил на это коротко.

– Мы старосты, я в ответе за неё, – попытался твёрдо произнести Реддл, но от профессора не укрылось то, что причина кроется совсем в другом, однако он промолчал.

– Хорошо, Том, у вас будет три часа, потом вас сменит профессор Слизнорт. Я сделаю так, чтобы вы не пересеклись с директором, – ровным голосом произнес Альбус.

Когда Том приступил к делу, рука профессора легла на его плечо, одобрительно сжимая.

– Мы не те, кем себя считаем, а те, кем нас делают люди, которые становятся для нас не безразличны, – сказал он, и едва заметная улыбка появилась на лице профессора.

Дамблдор ушёл, оставляя Реддла наедине с Гермионой. Парень рассматривал её лицо. Она словно спала, дыхания не было слышно, и лицо бледное, будто бы всю жизнь из неё высосали. Она не должна погибнуть. Не потому что он ощущал к ней интерес, а потому что она давала несравнимую ни с чем лёгкость. Находясь рядом с ней, ему казалась, что всё будет хорошо. Но он никогда бы не признался даже сам себе, что она ему небезразлична. Он, Том Реддл, его судьбой было перевернуть этот мир, он в это верил. В великие свершения и борьбу за чистоту крови. Но слова Дамблдора только сейчас дошли до его сознания. Готов ли он оставить свой путь, ради её улыбки? Он вспомнил их танцы в Выручай-комнате, её тепло и поцелуи, что заставляли его выкинуть из головы всё лишнее. Тряхнув головой, он прижал ладонь к своему лбу, стараясь не думать об этом. Сейчас его задачей было только то, чтобы она не погибла. Тишина больничного крыла, белые простыни и Том, что с усердием жертвовал своей силой, чтобы эта девушка, которая была для него загадкой, не умерла.

* * *

Вальбуга сидя в гостиной Слизерина ощущала сильную пустоту. Она потеряла Тома, но сожаления по этому поводу не испытывала. Словно пелена спала с её глаз. К ней подошёл Орион с чашкой чая и присев на корточки, протянул его девушке.

– Как себя чувствуешь? – спросил парень, смотря на сестру.

Брюнетка приняла чашку, смотря, как от чая поднимается пар, а тепло постепенно согревает замёрзшие пальцы.

– Спасибо. Мне лучше, – сказала она в ответ, пытаясь улыбнуться. – Орион, я не хочу, чтобы хоть одна живая душа знала о том, что произошло в Астрономический башне.

Слизеринец сел на диван рядом, внимательно смотря на Блэк.

– Неужели ты всё ещё боишься ему навредить? Вальбуга, приди в себя, он монстр, которому нет дело до жизней посторонних! – возмутился парень, сжимая руки в кулаки.

– Я знаю, кто он. И не пытаюсь прикрыть его. Пусть он и чудовище, но он единственный может изменить ситуацию в нашем мире. Только он знает, как выпустить ужас Слизерина, – сказала она, делая глоток.

– Ты веришь в эти сказки, которыми он заморочил тебе голову, – вспылил Орион, беря девушку за руку. – Я не позволю тебе вернуться к нему.

Вальбуга перевела взгляд на их руки, и покачала головой.

– Я не вернусь к нему, и вмешиваться не стану. Но он легко может убить тех, кто ему не нужен. Это первая причина, почему мы должны молчать. А вторая, я придумала лучший способ, чтобы отомстить ему, не затрагивая род Блэк и наше участие в этом, – задумчиво произнесла она, впервые замечая, что её брат весьма симпатичен, а главное решителен. – И это будет моей точкой в этом мероприятии, а там, будь, что будет. А ты зачем влез в это?

Парень отвёл взгляд, понимая, что с упрямой Вальбугой бесполезно спорить.

– Какая разница? Будь благодарна за спасённую жизнь, – сказал он.

На губах Блэк появилась уставшая улыбка.

– Я благодарна, – ответила она и, посмотрев на их руки, едва заметно погладила пальцы Ориона. – Я поняла одно. Семья должна быть на первом месте. Мы Блэк, мы те, кто сами вершит свою судьбу.

Этим же вечером Вальбуга стояла в глубине подземелий, смотря на помощника Реддла и его правую руку. Лестрейндж был рослый парень и весьма опасный. Если Эйвери иногда казался ей легкомысленным, то этот был себе на уме.

– Зачем позвала? – почти грубо спросил он, сложив руки на груди и смотря на слизеринку сверху вниз.

– У меня для тебя есть информация, на тот случай, если Реддл соскочит с намеченных планов, – сказала Блэк, также с вызовом смотря на парня.

Лестрейндж удивлённо поднял бровь, но промолчал, давая возможность Вальбуге продолжить.

– В его свитках, я несколько раз видела одно слово, которое он обводил, выделяя. Крестраж. Думаю это его цель, потому что когда я задала вопрос на эту тему, он был довольно агрессивен, и отвечать не стал.

Парень задумался, словно силясь вспомнить, что это за слово, но на ум ничего не приходило.

– Хорошо, я проверю. Но у меня один вопрос. Почему? – едко спросил брюнет. – Или твоя проклятая книга затронула то, что так нужно Реддлу?

То, что сказал Лестрейндж, неприятно резануло внутри, по оголенным нервам. Он был весьма наблюдателен, но выдавать её директору, он вряд ли станет.

– Какая жалость, что книга не успела сделать то, что положено. Я умываю руки, и на это есть свои причины. Считай это моим прощальным подарком, – сказала слизеринка, разворачиваясь и исчезая в темноте коридора.

– Интересно... – задумчиво произнес Лестрейндж, пытаясь обдумать полученную информацию.

Что-то уже шло не так, как надо. И это было ясно с момента, когда Гарднер появилась в школе. Он, несомненно, даст время Реддлу доказать, что тот и правда является наследником Слизерина. Но время на реализацию всех планов оставалось всё меньше. Он безоговорочно верил в их задумку, и не собирался отступаться. А вот, как поступить с полученной информацией, он подумает. Вальбуга же твердым шагом следовала в гостиную Слизерин. Этот день расставил все точки над «и», она поняла, к чему должна стремиться и кто ей в этом поможет. Орион был единственным из рода, кто как и она был одержим чистотой крови, и только сейчас девушка задумалась о том, что не на того всё это время смотрела. Уж они с Орионом точно смогут создать сильную семью, в которой будет всё так, как она пожелает.

* * *

Время тянулось слишком медленно: минуты, часы, дни. Реддл много времени находится в больничном крыле, либо, помогая поддерживать силы Гермионы, либо незаметной тенью наблюдая, как это делают другие. Под его глазами залегли тени, но он, ни разу никому не показал того, что он перестал спать и устал. Неизменно выполняя свои обязанности, он по-прежнему вёл активную деятельность, чтобы никто не задавал вопросов. День когда сообщили, что зелье из мандрагоры готово, стал весьма волнительным и это чувство, которое раньше Реддл не испытывал. Где-то в груди всё сжималось от мысли, что она откроет глаза. Том не претендовал на то, чтобы официально присутствовать при самом процессе, но всё же не смог удержаться и пришёл. Он ожидал моментального эффекта, но его не произошло. Она не пришла в себя и даже не пошевелилась. Но, как сказал профессор Дамблдор, по крайней мере, в подпитке больше не нуждалась. Все надежды на положительный исход таяли. Реддл наблюдал за чередой гриффиндорцев, что навещали её, в какой-то мере понимая, наконец, чем отличались их факультеты. Слизерину было бы плевать, кто умирает в больничном крыле. Провожая взглядом последнего посетителя, он подошёл к Дамблдору сидящему рядом с постелью Гарднер.

– Профессор, почему зелье не подействовало? – спросил он, смотря на Гермиону.

– Это сильное проклятье, Том. Мы изучили книгу. Она принадлежала многим поколениям различных чистокровных семей. Мы не может утверждать, что последние официально владеющие книгой, повинны в этом. Её могли выкрасть или перепродать. Но мы не оставим этого без разбирательства, – сказал Альбус. – Том, вы очень помогли, я бы посоветовал вам поспать. Вы очень устали.

Слизеринец отрицательно покачал головой, внимательно рассматривая лежащую на постели девушку. Тёмные извилистые линии почти пропали с её кожи, оставляя её просто бледной. Профессор хотел чтобы Реддл сказал, зачем он делает то, что для него не характерно, но не стал, давая возможность слизеринцу участвовать в процессе и позволяя его сознанию не испытывать за это неудобства или угрызений совести.

– Она же сможет выйти из этого состояния? – задумчиво спросил он, смотря на Дамблдора.

– Я не могу сказать точно, Том, всё возможно. Будет зависеть от её желания жить. Обычно из такого состояния могут вывести близким люди, но насколько я знаю, таковых у неё нет, – сказал Альбус, поднимаясь со стула. – Присядьте. Раз уж вы пришли, то оставлю её на ваше попечение. Не засиживайтесь. Здесь есть, кому за ней присмотреть. Том не реагируя на его слова, опустился на стул, не спуская взгляда с Гарднер. На какой-то момент в его сознании снова поднялась волна ярости, и сожаления, что он не убил эту дрянь Блэк. Но не сделанного было не вернуть. Много мыслей крутилось в голове слизеринца, ему безумно хотелось разнести в пух и прах всех, кто хоть как-то причастен. Но он не мог сосредоточиться на цели, пока Гермиона находилась в пограничном состоянии. Сидя в тишине больничного крыла, Том чуть откинулся на спинку стула, не замечая, как сон принимает его в свои объятия.

Она открыла глаза и волна тошноты, смешанная с ужасом нахлынули целым потоком, не давая возможности даже полноценно вдохнуть. Всё перед глазами плыло и при попытке приподняться, Гермиона бессильно упала на подушку. Дав себе, немного времени, чтобы сфокусировать взгляд, девушка повернула голову, понимая, что рядом кто-то есть, но рассмотреть пока не могла. Облизнув обсохшие губы, она напрягла зрение, наконец-то с усилием заставляя картинку перестать расплываться. У её постели сидел Том. Он дремал. И она, едва пошевелившись, с трудом немного подняла руку, сжимая и разжимая онемевшие пальцы. От её движений и скрипа постели Том открыл глаза и, кажется, забыл, как дышать. Он резко выпрямился, смотря на девушку.

– Гермиона... – прочищая горло, произнёс он, пытаясь понять, все ли нормально.

Ему никогда не приходилось за кем-то ухаживать, и он взял стакан. Чуть придерживая её голову, помогая сделать глоток воды.

Она часто моргала, пытаясь как-то сфокусировать взгляд, и с благодарностью сделала глоток, ощущая, как горло першит, а голос её не слушается.

– Это было проклятье... – с трудом произнесла она, кладя руку на горло, и чувствуя, что каждое слово скребёт невыносимой болью.

– Мы знаем, всё знаем, не переживай, – сказал Реддл, помогая ей и приподнимая подушку, чтобы она полусидела. – Как себя чувствуешь?

– Не очень, – тихо ответила девушка, смотря на слизеринца. – Да и ты смотрю, мало спал. Сколько дней я пробыла здесь?

Том на её замечание, лишь нахмурился, признаваться, что он всё это время переживал, он не собирался.

– Больше недели.

Гермиона протянула руку, кладя её на руку Тома.

– Спасибо, что приходил и был рядом, – поблагодарила она его.

Том посмотрел на её жест. Переворачивая свою руку ладонью вверх и слегка сжимая её холодные пальцы.

– Профессорам пришлось потрудиться, – коротко сказал он. – Я сделал по сравнению с ними малость.

Между ними установилась связь, и казалось, что даже слов не нужно. Он не оставил её, значит он мог измениться, именно так думала Гермиона. Значит, всё же для него существовали другие ценности, не только борьба с магглорожденными. Эти мысли отдались теплом, как и то, что сейчас он был рядом. Она видела, что даётся подобное ему с трудом, и что Том явно ощущает себя не в своей тарелке.

Их разговор прервала Мадам, которая заметив, что Гермиона пришла в себя, вызвала директора. И та суматоха, которую он и остальные принесли, была совсем не тем, что было нужно Гермионе. Под шумиху Том ушёл, и девушка опустилась на подушку, стараясь отвечать на вопросы. Но её мысли были совсем не здесь. Она думала о том, что он был рядом.

По прошествии практически двух недель нахождения в больничном крыле, Гермионе было разрешено вернуться в гостиную Гриффиндора. Похудевшая, бледная, но всё же живая. Все встретили её шумно, и весело и это в какой-то мере даже подняло настроение девушки. Но самое важное. Всё время, что она была в больничном крыле, Том неизменно навещал её. Они много разговаривали, и парень даже приносил ей домашние задания. Они не говорили о том, кто её проклял и лишь единожды Реддл обмолвился, что кто был причастен, уже понесли наказание. Логически поразмыслив, исходя из информации, что она получила от своего декана, виновный не был найден. Значит, Том сам вычислил его. Но так как все ученики были живы, значит, наказание было более или менее лояльным. Наблюдательная Грейнджер сразу же увидела, кто избегал её. Вальбуга просто исчезла из поля зрения, даже не пересекаясь с Томом, во всяком случае, тогда, когда Гермиона находилась с ним рядом. Но больше всего, её поразило то, что Малфой не просто избегал её, он её сторонился, и как ей показалось, даже виновато отводя взгляд. Неужели он был причастен к проклятию? Но расспросить его она не могла, потому что даже на её приветствие, он лишь кивал и моментально удалялся. Это был его выбор, и она его не винила. Постепенно силы возвращались, и на щеках Гермионы даже появился лёгкий румянец. Ещё бы, Эмили зорко следила, чтобы она хорошо питалась и много отдыхала, а спорить с ней было ни то, что бесполезно, просто нереально. Отдаваясь её заботе, Гермиона шла на поправку. Впереди маячил праздник Нового года. Он был, конечно, не таким масштабным, как Рождество, но всё равно, в Хогвартсе подавали праздничный ужин. Но до этого было ещё время и Гермионе оставалось только больше времени уделять себе, хотя отголоски проклятия все равно присутствовали. Она быстро уставала, и порой вообще с трудом двигалась. Но она была жива, и это было самым важным. Праздника она ждала не просто так, её знание Реддла было весьма неплохим, и именно тридцать первого декабря у него был день рождения. В благодарность за то, что он её навещал, она решила сделать ему праздник, поэтому большую часть времени проводила в раздумьях, как всё это воплотить в жизнь, не привлекая большое количество народа. Как ей показалось, Том бы не одобрил лишнего внимания к этому. Все это в совокупности, как-то затянуло Гермиону, позволяя ей с каждым днем становиться реальной частью этого мира. Она больше не думала о том, откуда она прибыла, но верила в то, что это было её судьбой.

Глава 14

Пока Гермиона восстанавливалась после проклятия, зима вступила в свои права, укрывая замок и всю округу пушистым белым снегом. Все ученики были одержимы идеей Рождественского бала, и гриффиндорка с улыбкой наблюдала за приготовлениями, отмечая, как заодно преображается и сам замок. В Большом зале установили прекрасную большую ель, которая наполняла всё вокруг ароматом хвои и смолы, добавляя праздничного настроения. В свете последних событий, Гермиона сразу наотрез отказалась идти на бал, и как ни странно и директор, и декан поддержали её в этом. Слабость, что периодически накатывала, могла на несколько часов вывести её из строя, поэтому все посчитали разумным, чтобы девушка не переутомлялась. И хотя, Тому ничего не оставалось, как идти и контролировать всё одному, Грейнджер даже не переживала на этот счёт, почему-то ощущая уверенность, что всё будет нормально. Пока замок погрузился в волшебную атмосферу праздника, и из большого зала гремела музыка, Гермиона сидела на подоконнике, завернувшись в плед, и смотрела на падающий за окном снег. Как-то всё резко изменилось, и девушка всё ещё пыталась иногда заставить себя отказаться от идеи изменить Тома. Но она видела, что у неё получается, поэтому не могла иначе. Тем более, что когда он находился рядом с ней, то в груди всё теплело и трепетало. Гермиона вспомнила об их поцелуях, и её щеки тронул румянец. Подтянув колени ближе, Грейнджер упёрлась в них подбородком, чертя пальцем на стекле его имя. Много противоречивого крутилось в её сознании, но она всё же решила дать шанс ему ..., и себе. Да, пора было признать, что её невероятно к нему тянуло, и эти мысли вызвали у неё улыбку. Как всё это было до ужаса банально, но в тоже время так запутанно. Тряхнув головой, Грейнджер спрыгнула с подоконника, подойдя к своей постели, она выдвинула ящик тумбочки, и взяла оттуда коробку, где хранилось самое важное. Посмотрев на подарок, она прижала коробочку к груди, вспоминая, как сложно было сделать выбор. Она не могла знать наверняка, понравится ли Тому подарок, но, во всяком случае, очень бы этого хотела. Сейчас она, как никогда ощущала, что её жизнь поделилась на «до» и «после», но Гермиона не жалела, кажется впервые она начала жить для себя. А если это поможет избежать катастрофы, то значит, всё было совсем не зря.