Текст книги "Восходитель"
Автор книги: Ю. Бурлаков
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Абалаков намеревался в новом сезоне приступить к прохождению стен предельной сложности. Одной из них считалась северная стена Чатына через ромб. Часть команды собиралась пройти северо-восточную стену Тихтенгена.
Чатын, вид с севера
Было решено: Абалаков, Кизель, Буданов, Клецко, Хергиани и Кахиани выходят на Чатын; Филимонов, Боровиков, Аркин, Аграновекий, Улумбеков, Лапшенков – к Тихтенгену.
В середине августа, после основательной подготовки, чатынцы выступили под стену. Лагерь был разбит на леднике Чалаат.
Стена Чатына вот уже несколько лет не давала покоя альпинистам. Внимание к ней привлек все тот же Гарф, совершивший первый подъем левее ромба.
Талантливый инженер, конструктор дирижаблей, Борис Гарф стоял в альпиниетской элите несколько особняком. Он не имел постоянной команды и часто принимал решение о восхождении прямо в горах. Его, наверное, больше всего привлекала свежесть альпинистского волнения.
На черном полукилометровом ромбе просматривалось несколько вариантов подъема. Сошлись на среднем, начинающемся после короткой ледово-снежной подпорки длинной косой полкой.
На обработку выходили двойками: Абалаков – Кизель, Клецко – Буданов, Хергиани – Кахиани. Началаеь осада стены. Альпинисты проходили кусон, навешивали перила и спускались. Обычно обрабатывали за день метров восемьдесят, две веревки.
Мы попробуем пройти сегодня метров сто пятьдесят, заявил однажды Миша.
По отвесу не побежишь. Лезли-лезли; а в итоге только половина намеченного. Миша понимал, как чистый лазун он здесь выше всех, но надо не просто лезть, надо искать подходящие трещины, бить надежно крючья, протягивать и крепить веревку, вешать петли, маркировать готовить трассу. В такой работе с альпинистским хозяйством первая связка была, самой техничной. Миша, как губка, впитывал советы многоопытных мастеров. Около четырехсот метров перил висело на северной стене Чатына.
Пора штурмовать, сказал Абалаков.
Выбрались на верхнюю завоеванную точку, заночевали. С рассветом следующего дня вперед вышел Миша. Он прошел по отвесу две веревки, закрепил перила и спустился на полочку, где провели предыдущую ночевку. На вторую ночь погода резко испортилась, повалил снег. утром вся стена была закована белым панцырем. Ждали день. Снег валил и валил. С «крыши» по желобам скатывались лавинки. Ждали еще день. Погода и не думала улучшаться. Штурм затягивался на неопределенное время. Наверное, придется ждать здесь неделю, пока наладится погода и очистится стена. А продукты на исходе. Садиться сейчас на голодный паек и идти потом ослабленными ненадежное дело. Верный своему принципу безопасность прежде всего, Абалаков скомандовал: «Вниз». Стена Тихтенгена была взята, что немного утешило. Сезон закрывался, абалаковцы разъехались по городам. Но в сентябре, как назло, установилась отличная погода. Стояли звенящие деньки. Ничего не стоило в двойке по готовому добить Чатын. Но Миша отбросил эту идею: идти на Чатын без Абалакова было неэтично. И еще. один маленький эпизод произошел в том сезоне. В начале октября из Москвы неожиданно пришло известие, что на Кавказ приезжает английская альпинистка Джойс Даншит. Мишу и Иосифа просили оказать ей помощь при путешествиях в горах.
Вскоре в сопровождении альпиниста-переводчика Евгения Гиппенрейтера и известного восходителя Александра Сидоренко в «Шхельде» появилась обвешанная фотоаппаратами энергичная дама лет пятидесяти, с короткой стрижкой, одетая по-альпинистски: ботинки-вибрам, гетры, куртка, брюки-гольф. Последняя вещь обращала на себя внимание своей ветхостью. Миша был удивлен: такая в.ажная, а носит такие старые штаны. В этих штанах я ходила в Гималаях, похвасталась англичанка. О, она гордилась своими латками. Дама оказалась опытной альпинисткой: побывала во Французских, Швейцарских и Новозеландских Альпах, в Скалистых горах Канады, возглавляла в 1955 году женскую экспедицию в Гималаях. Взойти на Эльбрус было ее давней мечтой.
Несколько акклиматизационных подъемов до приюта Пастухова, и англичанка двинулась на штурм. Ее сопровождали Сидоренко и Гиппенрейтер. Миша и Иосиф подстраховывали группу на случай спасработ: безопасность гостьи превыше всего.
Во второй половине дня спасгруппа встретила спускающихся восходителей у приюта Пастухова.
Джойс была возбуждена, счастлива.
Сейчас бы принять ванну, мечтательно сказала она. «Маленький Ташкент», устроенный в одной из комнат приюта, отогрел гостью, которая, по ее словам, никогда в жизни не испытывала такого ужасного ветра, как на вершине Эльбруса.
Дальше по программе была Сванетия: гостья хотела Посетить Местию, Ушгули, взглянуть на Лагурку, старинную церковь в селении Кала, познакомиться с жизнью грузин.
Миша сопровождал группу только до Местии. Медленно шагал он в Лагами. Нахлынувшие воспоминания острой болью отдавались в сердце, обида и горечь не проходили. Ему вдруг стало казаться, что признание брака с Като приведет его к дальнейшим уступкам: к сокращению занятий альпинизмом, в котором многого достиг и в котором видел для себя большие перспективы, к обязательному проживанию в Сванетии, и тогда лагамская жизнь засосет его целиком, как засосала она Максима, Бекну, Чичико, Годжи, так и оставшихся, несмотря на высокие альпинистские титулы, простыми крестьянами. Нет, не готов он к примирению.
Придя домой, Миша неожиданно заболел и три недели провалялся в постели. Пот, жар все боялись за его легкие.
Едва оправившись, он вновь ушел на северную сторону.
Сезон надежд
Сезон 1958 года обещал быть интенсивным. Планы громоздились один на другой. И зимние восхождения, и рекордные стены, и траверсы. С нескрываемым интересом восходители страны ждали, что «закажет» на очередной сезон Михаил Хергиани. В том, что это вновь будет на пределе человеческих возможностей, никто не сомневался.
Спортивные рукводители Кабардино-Балкарии не могли не заметить на территории республики альпинистскую звезду. Хергиани предложили возглавить команду республиканского «Спартака». Миша согласился. Не выходя из абалаковской группы, иметь свою команду было очень кстати. Приход к Абалакову был логичным и правильным, но Мишу не покидало чувство неловкости перед друзьями Юрием Мурзаевым, Шалюю Маргиани и другими, с кем он ходил раньше. К тому же вырос почти до мастера. В 1957 году он уже покорял вершины высшей категории трудности. Двух Михаилов начали путать. Однако вскоре, применились: одного стали величать Большим Мишей, другого Маленьким эпитеты подчеркивали не возраст (Михаил Кадербеевич был на три года старше Михаила Виссарионовича), а альпинистские заслуги. Близкие знакомые звали Маленького Мишу просто Кадербеич, а Большого просто Миша. Оба опи называли себя братьями. Кадербеич посшел в альпинизм не столько по призванию, сколько для того, чтобы быть рядом с другом. Возникшее совпадение имен и фамилий подхлестывало его в этом желании.
Вмеете с Иосифом набиралось пять человек это уже сила. Мишины друзья приветствовали создание своей команды, больше всех радовался Кадербеич. Решено было, не откладывая, сделать зимний траверс (зимние восхождения только начинали входить в моду) вершин Суарьша, расположенного севернее Эльбруса. Больших технических трудностей маршрут не представлял.
В начале марта новая номанда Михаил Хергиани (Большой), Иосиф Кахиани, Юрий Мурзаев, Шалва Маргиани, Михаил Хергиани (Маленький) и Игорь Полевой (сильный киевский альпинист, которого Миша знал с 1952 года и с которым уже подружился) вышла из Верхнего Баксана в ущелье Киртьш.
Начался штурм вершины. Скалы были заснежены и обледенелы. Во время прохождения одного не очень трудного места сброшенный веревкой камень ударил Мурзаева в ногу. Превозмогая боль, альпинист продолжал восхождение (позже эта травма повлияет на его альпинистскую карьеру: образовавшийся от удара костный нарост потребует операции. О больших восхождениях нечего будет и думать).
При шквальном ветре прошли перемычку. С западной вершины спускались в пургу, местами прорывая в снегу траншею в человеческий рост. К двум своим наблюдателям они подошли в инее и сосульках, как новогодние деды-морозы. Это было отличным испытанием команды.
Для летних восхождений команда пополнилась Шакиром Тенишевым. Было еще одно приглашение: Миша звал в команду роли поменялись дядю Максима. Максим ответил согласием, если, Конечно, отпустят дела. С приближением летнего сезона появились приятные новости: в мае из Пекина пришло предложение о совместпом восхожцении Китайских и Советских альпинистов на Эверест. После июньских переговоров в столице КНР было решено штурмовать вершину с севера, со стороны Тибета, весной 1959 года. Договорились о совместной тренировке участников будущей экспедиции в районе Пика Ленина в июле августе 1958 года.
Абалаков вместе со своими вчерашними соперниками по чемпионатам Кузьминым, Белецким и другими включились В создание сборной страны, куда должно было войти все лучшее, что имелось в отечественном альпинизме.
Однако до совместных втк-Китайских сборов на Восточном Памире было еще далеко, и Миша решил запяться Кавказскими планами. Что пройти?
Оставался проблемой Чатын, но он отпадал по упомянутым этическим соображениям. Не менее проблемной считалась северо-западная стена Южной Ушбы с проходом по отвесу башни. Об этой стене говорили, пожалуй, чаще всего, потому что гладний профиль ее привлекал внимание всех, кто траверсировал Ушбу, и Миша пометил ее основным вариантом, запасным северную стену центральной вершины Тютю-Баши, тоже непройденную, рекордную.
...В июле в «Шхельду» приехала группа английских альпинистов, проявлявших повышенный интерес к советским восходителям. Самым известным из прибывшей группы был сэр Джон Хант, руководитель победной экспедиции на Эверест. Высокий рост, волевое лицо, густые рыжеватые волосы. Прост, общителен, спокоен.
Понятный интерес возбуждал Джордж Бенд, первовосоходитель на третью высоту мира Канченджангу (в паре с Джо Брауном)...
На пик Кавказ с англичанами помимо альпинистапереводчика Гиппенрейтера отправились Миша и Иосиф: гости много слышали о них от Джойс и хотели, чтобы они сопровождали их на первом восхождении.
Миша и Иосиф согласились. Пообщаться с большими альпинистами всегда интересно. Кое-что их сразу удивило: на девять человен англичане взяли одну буханку хлеба. Оба свана, любители хлеба, были нрайне озабочены.
Вскоре обнаружилоеь и еще одно новшество: гости не умели ходить строем. На подходах мы двигаемся обычно кто как хочет: никто не должен навязывать другому свой темп, объяснил Хант. Другое, однако, понравилось: сэр Джон, исправно дежурил на бивуаке – возился с примусом, кашеварил для всей братии, нискольно не стесняясь своего высокого звания.
Когда выбралиеь наверх, Хант заснул (третье новшество). Разбуженный, он не мог сразу понять где находится, что за люди вокруг него.
Это было единственное восхождение, которое совершил Хергиани с англичанами в тот их приезд: вскоре дела номанды захватили его целиком. На Ушбу англичан сопровождали другие альпинисты. Правда, из-за непогоды восхождение не состоялось, и после трех суток отсидки, проваливаясь по пояс в снег, группа спустилась с Ушбинсного плато.
В Безенги гости взошли на Гестолу, Шхару, Джангитау, Дыхтау. Ваши горы оказались не такими, какими мы ожидали их увидеть, сказал Хант. Мы предполагали, что совершим воехождения альпийского типа, и ошиблись. Восхождения на Кавказе значительно серьезнее, Чем в Альпах, и скорее напоминают небольшую гималайскую экспедицию.
...Для тренировочного восхождения Миша выбрал Третью западную Шхельду по пути Шмадерера, Пройденному немецкими альпинистами в тридцатых годах. В 1947 году зтот маршрут повторил Абалаков вместе с Гусаком, Леоновым и Чередовой. Скальный кант Шмадерера как бы по косой перечеркивал массив Шхельды. Над кантом угрожающе нависал ледопад. В сезоне 1958 года этот путь был особенно опасен. «Я люблю трудные скалы, по которым не ходят люди».
Мать горянка говорит сыну:
Не гоняй скот в этот лес, в нем живет медведь, он съест тебя. А сын все равно гоняет туда стадо. Так и у меня получается. Вышли четверкой – Иосиф, Шалва, Кадербеич и я. Стену прошли за восемь часов. Это был самый скоростной подъем: мы двигались почти бегом. В восхождении не было происшествий; за исключением небольшого случая. Кадербеич и Шалико все время просили меня с Иосифом выпустить их вперед. В верхней части на пути оказалась ледовая трещина с полуразвалившимся. мостом. Человека такой мост не выдержит. Трещина неглубокал, метров шесть. На дне трещины снег, упасть в нее не страшно. «Хотите вперед? Идите». Иосиф и я решили над ними посмеяться. Шалико как-то умудрился переползти через мост, но при этом почти совсем его разрушил. Очередь за Кадербеичем. Я уселся на краю трещины, чтобы удобнее было наблюдать. Кадербеич добрался до середины моста и... полетел вниз. Я зашелся от смеха, ничего не мог с собой сделать. Когда взглянул в трещину, увидел глаза Кадербеича в них было горькое удивление. Он был, наверное, поражен не столько своим падением, сколько моим смехом. Нет, он не обиделся, но я зарекся устраивать подобные шутки».
В нонце июля команда в составе двух Михаилов Хергиани, Иосифа Кахиани, Шалвы Маргиани, Шакира Тенишепа и Игоря Полевого выступила на рекордное восхождение по северной стене Центральной вершины Тютю-Баши. Ушба откладывалась на другое время.
1. маршрут Л.Попова – В. по С. стене, 5Б
2. маршрут И. Кахиани – Гл. по С. ребру, 5Б
3. маршрут М.Хергиани – 2-я Зап. по С. стене, 6А
В первый день впереди шел Иосиф, он рубил ступени и бомбил нижних осколками льда. Со второго дня начались трудные скалы, вперед вышел Миша. Это было суровое лазание. В одном из трудных мест, когда лидер завис на гладкой скале, по которой скатьшалась вода, сверху пошел камнепад. С такого места не убежать и не спрятаться. Оставалось только крутить головой, уворачиваясь от каменных ядер. Все обошлось, если не считать побитой веревки.
«Товарищи обрадовались, увидев, что я улыбаюсь.
Маленький Миша чуть не сошел с ума так за меня волновался».
Стена стала призовой. Чемпионами СССР в классе технически сложных восхождений в том сезоне стали Лев Мышляев и Вадим Николаенко за прохождение северо-западной стены Южной Ушбы, той самой, которую намеревался пройти Миша. С падением ее многие стены казались теперь проще, доступнее. Все сразу почувствовали себя на несколько делений смелее. Так на альпинистском небосклоне появилась еще одна звезда Лев Мышляев.
Ушба (вид с юга)
Впервые Миша увидел Льва при траверсе Светгара. В 1956 году Лев был участником первопрохождений по северной стене Доибай-Улыена, которыми руководил Анатолий Овчинников. Эти трудные восхождения прошли тогда незамеченными. И вот потрясающий успех Мышляев был па пять лет старше Хергиани, родился на Вязниках Владимирской области. Увлекался футболом, лыжами, боксом. Альпинизмом занялся после окончания Московского Высшего Технического Училища имени Баумана, будучи аспирантом. Мишу удивляло: откуда в нем, молодом ученом, читающем в радиотехническом институте лекции по теоретической электротехнике и автоматике, такая смелость? Как он решился пойти на такую стену? Оназывается, Лев присматривался н ней не один год. Вместе с Овчинниновым, которому обязан был приходом в альпинизм, он уже пытался брать башню Южной Ушбы. В этом году решил обязательно взять ее. Перед штурмом Мышляев с группой осуществил траверс Ушбы, чтобы еще раз просмотреть верхние двести метров. На штурм вышли в паре с Николаенко. Три дня проходили отвес вершинной башни. Было тяжело. В ход пошло все, чем располагал альпинизм к тому времени, в том числе лесенки, лепестковые и шлямбурные крючья. Лазание было виртуозным. Не все удавалось пройти с ходу. Приходилось отступать, собираться с духом и вновь заставлять себя лезть на неприятный кусок.
После первого дня работы на башне Вадим предложил вернуться. Лев сказал: «Нет! Столько мечтаний, и вниз? Никогда.»
Работать па столь протяженных отвесах было психологичесни непривычно. Каждый срывался по нескольку раз. При одном срыве Лев летел больше десяти метров и сильно ушиб бедро. Последний день выхода со стены стоил им предельного напряжения. Длинная косая щель, по которой они поднимались, исключала отступление (дюльфер уводил бы на гладний отвес без мест пересадки). Выход наверх был для них теперь единственным выходом. Крючья на исходе. Шла. жестокая борьба не за славу и медали за жизнь, которую они могли сохранить только взяв вершину. Они выбрались за перегиб стены, почти не веря, что остались живы.
Да, от этого человена можно было ожидать новых рекордов. Вначале Мышляев показался Мише человеком необщительным. Но потом разговорились, и Миша обнаружил в нем искренного, готового поделиться чем угодно.
Как тренируюсь? Прыгаю по деревьям, как обезьяна. По воскресеньям приезжаю в Царицыно, лазаю по развалинам дворца. Выпал снег бегаю на лыжах. Всю зиму. С марта снова деревья, снова Царицыно.
Тренируюсь в любую погоду в дождь, снегопад, пургу. Ведь в горах всяко бывает. И надо уметь двигаться. Ты согласен? Жизнь это движение. Если идешь значит борешься. Остановился значит в чем-то сдался. Женат? Нет. Это попозже.
Наверное, у него все четко расписано: ясли, детский сад, школа, институт, аспирантура, наука, альпинизм. Он, наверное, точно знает, когда станет профессором и когда женится.
В начале августа 1958 года Миша с Иосифом улетели на Памир, на советско-китайский сбор высотников.
Джомолунгма Эверест! Эти слова произносились все чаще и чаще. Альпинисты жили предстоящим выходом в Гималаи. Лучшие высотные силы страны сосредоточились в верховьях Караджилги у языка ледника Октябрьского. Начальствовал на сборах Кирилл Кузьмин, имевший к тому времени наибольшее количество высотных восхождений. Слава его, особенно после покорения Музтагаты и Конгура, приближаласьк зениту. Старшими тренерами были Виталий Абалаков и Евгений Белецкий. Китай прислал сорок четыре человека, некоторые из них были уже знакомы по совместным восхождениям прошлых годов. На штурм пика Ленина выступили тремя смешанными отрядами. Мише запомнился день 7 сентября. Отряд вышел из лагеря «6800» на поеледний бросок к вершине. Несмотря на высоту, Миша не чувствовал усталости. Он шел в первой тройке, связанный одной веревкой с Абалаковым и Аркиным. Во второй связке шел с кинокамерой, снимая по ходу, Ануфриков. Несколько китайсних альпинистов были впервые на такой высоте, и Мише казалось, что они свалятся от усталости. Алое знамя с пятью звездами, выхваченное из-под пуховки Ян Дун-ляном, сработало как допинг китайцы заработали с удвоенной энергией. В тот день на вершину. пика Ленина поднялись 38 восходителей 21 советский и 17 китайских.
В списках предстоящей эверестовской энепедиции Миша значился в числе первых. Ему шел 27-й год. золотое время альпиниста.
В середине октября для разведка северных склонов Эвереста в Пекин вылетели Белецкий, Филимонов и Ковырков. Зимний тренировочный сбор для советских альпинистов был назначен на февраль март 1959 года, вылет в Гималаи на конец марта того же года.
Срыв экспедиции на Эверест
Из зарубежной прессы:
«...По сообщениям из Катманду, разведывательная экспедиция русских в составе трех человек возвратилась в Россию после трехмесячного пребывания в районе Ронгбука с северной стороны Эвереста. Шерпы-контрабандисты сказали, что эти мужчины, имена которых они не знают, исследовали северные склоны Эвереста для попытки подняться на него с этой стороны. По словам шерпов, русские заявили, что они возвратятся сюда с болышой хорошо организованной экспедицией...»
«...На просьбу сэра Эдмунда Хиллари разрешить организовать в 1960 году экспедицию на Эверест с севера с участием китайских альпинистов китайское правительство ответило отказом, сославшись на «...План сэра Эдмунда Хиллари подняться на Эверест в следующем году с трудной стороны вряд ли удастся. Сэр Джон Хант заявил, что русские и китайцы планируют подняться на Эверест непройденным путем с севера. «Я был в тесном контакте с русскими, сказал он, и нет сомнений в их намерении. Русские консультировались с нами о применении кислорода». Сэр Джон не думает, что китайцы разрешат команде британского содружества сделать первопрохождение по северному склону, если они вместе с русскими готовятся сделать подобный подъем осенью этого года или весной следующего».
Шерпы-контрабандисты, слишком занятые своими делами, не смогли оценить истинный размах разведывательной экспедиции. Помимо, трех русских в нее входили китайцы-десять альпинистов, четыре метеоролога, четыре топографа, четыре радиста; кроме того, в ней были тибетцы носильщики, погонщики, обслуга. В караванах шагало пятьдесят лошадей и триста пятьдесят прочих вьючных животных. Словом, предприятие это мало чем отличалось от обычных гималайских экспедиций.
Проделав многодневный переход по Тибету, разведчики достигли 17 ноября Ронгбукского монастыря (4970 метров) и четырнадцать дней проработали на высотах более 5000 метров. Главная цель разведки состояние Ронгбукского ледника и склонов перевала Чангла (7007 метров), доставлявших предыдущим экспедициям немало хлопот. Вот уже двадцать лет с момента последней английской экспедиции эти склоны нинем не посещались как они выглядят сейчас?
Эверест (вид с Севера).
Разведгруппы поднимались на высоты порядка 6500 метров, с которых хорошо просматривались ключевые места будущего штурма. Путь на Чангла с востока (западный вариант оказался лавиноопасным) был выбран за основной.
Одновременно с разведкой велась подготовка главной экспедиции. Хлопот было много. Все время возникали какие-то вопросы, ноторые надо было срочно решать. Как, например, доставить снаряжение и все оснащение энспедиции к склонам вершины? Самолетами или носильщиками? Самолеты Антонова вполне могли справиться с этой задачей. Построить временный аэродром под Эверестом несложно. Но тогда необходимо получить разрешение на полеты вдоль границы с Непалом. Если это положительно не решится, вместо самолетов придется использовать носильщиков. Их потребуется уже больше, чем планировалось, значит, надо доукомплектовываться пуховыми и штормовыми костюмами, высотными палатками, кошками, ледорубами, шеклтонами. Или такой вопрос: как лучше организовать оперативную радиосвязь? С Эвереста на Ош или на другую точку?
Из Москвы в Пекин и из Пекина в Москву шли письма и телеграммы...
В нонце февраля 1959 года в Приэльбрусье на базе лагеря «Шхельда» начался предэкспедиционный сбор эверестовцев. Но задолго до его начала осень и зимние месяцы Миша готовил себя к Гималаям главному высокогорью земли. Лазал по заснеженным скалам, купался зимой в реке, обтирался снегом. Отказался от шерстяного белья и теплых вещей. Только легкая одежда. Таскал по склонам камни в рюкзаке.
«Я был в такой форме, что мог поднять быка». Главной целью кавказского сбора были предварительная акклиматизация людей и испытание снаряжения высотных палаток, четырехместных спальных мешков, кислородных аппаратов, шерстяных шлемов... Зимний Эльбрус, с его высотой, холодом и постоянными ветрами, был вполне подходящим для этого местом. Несколько суток альпинисты провели на седловине, где температура падала до минус сорока. Высотные палатки оказались не очень удобными. Во-первых, слишком пологие скаты: снег не сползал и мог завалить палатку. Во-вторых, круглый чехольный вход смерзался, и его трудно было открывать. Не очень оправдали себя шерстяные шлемы. Впрочем, может быть, сказывалась непривычка носить их. Воздух от дыхания создавал под шлемом обманчивое впечатление обилия тепла, усыпялась бдительность. Кое-кто подморозил лица. Все это потом на разборе высказывалось и учитывалось.
К 20 марта в Москве собрались советские участники экспедиции. Грузы отправлены, билеты на руках. Боевой настрой сборной давал полную уверенность в победе над высотным полюсом земли.
И вдруг, этому вначале не поверили, отбой: политическая обстановка в Тибете мешала вылету экспедиции. Отъезд откладывлся на неопределенное время.
Совместная советско-китайская экспедиция на Эверест так и не состоялась.
Эверест 8848 м (вид с Севера)
Так подсказывало сердце
В апреле Миша получил письмо от Абалакова: он приглашал на Памир. Хорошую спортивную форму, набранную для гималайской экспедиции, лучше всего было «тратить» на больших высотах. Да и чем черт не шутит может быть, эверестовский выход когда-нибудь состоится, и тогда лишний высотный опыт будет отнюдь не лишним.
Пойти с Абалаковым было очень заманчиво. Чутье этого человека на рекордные стены поразительное! Но Миша остался на Кавказе. Он не мог бросить друзей, свою маленькую команду.
В новом сезоне Миша задумал совершить два рекордных восхождения по северной стене центральной вершины Шхельды и по северной стене Гестолы с дальнейшим траверсом Безенгийской стены.
Впервые Шхельду с севера прошел в 1936 году Фердинанд Кропф в паре с Петром Заричняком. Во время подъема связка попала в тяжелое положение: сорвавшийся камень ранил Кропфа в голову. Однако восхождение продолжилось и завершилось победой. Это был не самый трудный путь, зато он был пионерский.
Миша хорошо знал Кропфа как опытного инструктора, опекавшего после войны горноспасательную службу. Кропф был требователен к инструкторам, замечал Малейшую неопрятность, малейшую промашку: «Пришейте пуговицу», «Завяжите шнурок», «Почему вы носите каску, как авоську?» Громкие команды и четкий строй всегда ласкали его глаз и ухо.
К 1959 году центр стены еще не был пройден и смотрелся устрашающе.
15 июля Миша, Кадербеич, Шалва Маргиани, Игорь Полевой и разрядник Леонтьев, включенный в группу как фотограф, вышли на восхождение. Шхельда стояла засахаренная, как сдобный пряник. Жидкие облака белыми пятнами висели у ее макушек.
Пройдены трещины, бергшрунд, ледовый взлет. Начались плитообразные склады крутизной 60-70 градусов. Набрав по высоте метров шестьсот, альпинисты остановились на узенькой площадке под навесом, на которой можно было только сидеть, привязавшись к крючьям. В оставшееся до сумерек время Миша и Шалва обработали еще метров сто скал и навесили перила. О, эти изнурительные сидячие ночевки! Тело ноет от неудобного положения, расслабиться невозможно, голова устает упираться в натянутую вереку не знаешь, куда приклонить.
В полночь Миша поднялся. Лучше стоять, чем так спать. Минан, сказал Кадербеич, приляг на меня: тебе завтра много работать. Миша, наверное, никогда бы этого не сделал в другое время, но сейчас надо было хоть немного освежиться сном, ведь он, как, всегда, главный забойщик Он привалился к Кадербеичу и мгновенно заснул. Короткий целительный сон взбодрил его.
С первыми лучами солнца команда полезла выше. Час ушел на обработанный кусок. Дальше пошли мокрые, отвесные, местами нависающие скалы. Приятен водопад, когда им любуешься издали. Но когда он окатывает тебя... Два часа работал лидер под ледяным душем и совершенно выбился из сил: мышцы окоченели, цепкость исчезла, еще секунда и он бы сорвался. Забив крюк, Миша крикнул вниз:
Держите крепко, я отдохну.
И повис на веревке, как мешок. Подлез Шалико, сделал растирание, массаж. Озноб прошел. И снова вперед. Через сорок минут мокрого лазания лидер выбрался на крутую ледовую полку. По ней с рубкой ступеней восходители подошли к отвесной стене. И опять холодная ночевка, к тому же на льду. Одежда, мешки все мокрое. Не унять дрожащее тело, зубы щелкают, выбивая дробь. Альпинисты жмутся друг к другу, как собачата.
«А утром впереди десять метров труднейших скал. Обойти их невозможно. Крючья бить негде. Внизу Шалико забил в скалу ледовый крюк на случай моего срыва. Я начал подниматься и до половины стенки прошел хорошо, но устал и сорвался. Товарищи меня удержали. Я снова пошел вверх и снова сорвался. после такой ночевки что-то не лезлось. Только в третьей попытке одолел стенку».
За плитой находился выступ, от которого стена начинала чуть ложиться. Вот и вершинная башня. Уже не летели осколки льда и водяные брызги, грани скал были прочные, зацепок навалом, идти одно удовольствие.
К пяти часам вечера пятерка вышла на вершину. Впервые за трое суток появилась возможность провести ночь лежа.
Теперь – в Безенги, где был заявлен второй рекордный маршрут...
Гестола (безенгийская стена)
Три дня сидели под Гестолой, изучали режим; когда и где скатываются лавины и валится лед. Наметили путь подъема, места для отдыха. Стена была опасной. Лавины и лед гремели на ней беспрестанно. Двигаться можно было только ночью: Мише вновь захотелось заглянуть в самую пасть горного молоха...
«Все говорили: «Сумасшедший Миша!» Но все равно мы пошли. Леонтьев отказался.
19 августа вечером две связки Миша Кадербеич и Игорь Шалва начали подъем. Шли быстро, на Передних зубьях кошек. Надо было во что бы то ни стало до начала обвалов выбраться в укромное место под Навесом. Двигались по крутым зализанным фирновым желобам, пробитым лавинами и ледовыми обвалами. Стояла тихая лунная ночь.
«Работали до 9 часов утра. Поднялись под навес, установили палатку. Все теперь летело через нас. Целый день отдыхали, а вечером снова в путы.
22 августа, за две ночи и день, четверка вышла на вершину Гестолы и двинулась по гребню на во сток. Но едва начался траверс альпинисты еще шли по снежно-ледовой шапке Гестолы, как. погода начала портиться. Теперь, главное, не стоять. Сколько групп погубила «сидячка» в непогоду! В забравшемся в мешок восходителе умирает боец. Появляются лень, раздражительность, брюзжание. И уже не хочется поправлять завалившуюся палатку, разводить приму с, выходить. Такой «отдых» на высоте часто становится преддверием к несчастьям. Лучше сто метров пройти за. день, но не сдаваться. Сознание, что ты не залег, сохранит дух.
Все четыре дня траверса восходителей трепала пурга, но они не остановились. Была лишь одна заминка. При подъеме на Джангитау оборвался карниз, и Игорь стал падать в сторону Безенгийского цирка. Миша, шедший в этот день в связке с Игорем, не раздумывая, прыгнул с гребня на юг, в сторону Сванетии. С хрустом врезалась в снег капроновая веревка, оба альпиниста повисли с двух сторон гребня. Партнер был спасен.
Пила Шхары с десятью ее жандармами, очень трудными при движении с запада, совсем доконала альпинистов. Люди еле держались на ногах. Спустившись с перевала Дыхни-ауш на Австрийские ночевки, траверсанты упали на камни и стали обнимать землю: соскучились. «Итак, два рекордных восхождения в один год. Я был доволен своей командой».
