Текст книги "Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый "В""

Автор книги: Йорма Курвинен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Завтра мы это скажем, если виновный не будет найден иным путем. А до того посмотрим, на что годится этот тип!

Глава десятая

Никто не пришел, чтобы выдворить их на урок физкультуры, и ни один из них не воспротивился общему решению остаться в классе и разобраться до конца с историей о разбитой раковине.

Улламайя, само собой, села председателем за учительский стол.

Ученик, сидевший ближе всех к двери, захлопнул ее, и в классе воцарилось молчание, как будто там присутствовал школьный инспектор.

– Мы не будем долго возиться с этим делом, – нарушила молчание Улламайя. – В течение десяти секунд виновный должен встать!

Все сосредоточенно следили за секундной стрелкой классных часов. И старались не шелохнуться. Ведь это могло быть истолковано как неуверенная попытка встать.

В то же время каждый прислушивался к малейшему движению вокруг.

Взгляд Томи перебегал от Лауронена к Йони и обратно. Ни один из них ничем не выказал намерения встать.

– Время истекло, – объявила Улламайя. – Ну, послушаем тебя, Карита!

Так, значит, это была Карита!

Об этом можно было догадаться. Ну конечно. Видела ли она кого-нибудь или речь идет только о мокрых брюках?

Карита встала. Нервно поправила очки. Но вид у нее был спокойный и хладнокровный. Она явно играла роль трагического главного свидетеля в американском зале суда.

– Вы все уже один за другим входили в физический кабинет, когда я вышла последней с урока музыки в той стороне коридора… Там в эту минуту никого не было. Я уже направилась в сторону актового зала, как из мужской уборной кто-то выбежал в коридор… Его штанины и брюки сзади были совсем мокрые, он остановился и, присев на корточки, стал выжимать из штанин воду.

– Мы уже слышали это, – буркнул Пярри.

– Нас имя интересует, и очень, – заметил кто-то в задних рядах.

– Продолжай, – распорядилась Улламайя.

Карита обернулась и посмотрела на ближний к окнам ряд парт.

– Это был Йони Хаапала!

Шея Йони побагровела.

Весь класс, затаив дыхание, глядел на него. Томи почувствовал, как в его виске сильно-сильно забилась жилка и перехватило горло.

Так, значит, это Йони! Или он и Лауронен вместе.

– Ты все еще будешь отрицать это, Йони? – с неподдельной холодностью спросила Улламайя, упиваясь сознанием собственного превосходства.

– Я ничего не отрицал до сих пор.

Улламайя побледнела, вздернула подбородок.

– Но держал в тайне… Теперь ты признаёшься?

– Не признаюсь!

По классу прошел шум.

Улламайя вскочила с места.

– Значит, ты утверждаешь, что Карита лжет?

– Это для нее не впервые, – заметил Пярри.

– Дело сейчас не в этом! – крикнула Улламайя. – Значит, ты, Йони, отрицаешь, что разбил раковину? Тогда где же ты искупал свои штанины?

Молчание. Все взгляды были обращены на Йони.

– Это мое личное дело, и оно никого не касается. Но никакой раковины я не разбивал.

Уголок рта Улламайи дрогнул.

– Ты шел оттуда последним…

– Следом за Йони шел Томи, – добавила Карита.

Томи поднялся с парты.

– Ты уверена в том, кто из нас за кем шел, Карита?

– Да.

– Что с тобой, Томи? – спросила Улламайя. – Тебя ведь никто и не обвиняет.

– А Йони обвиняют напрасно!

Весь класс встал.

– Да они с Томи закадычные друзья, – пропищала Карита.

Улламайя, замахав обеими руками, заставила всех сесть и замолчать.

– Вы ведете себя, как стая павианов! – вне себя от злости воскликнула она. – На чем ты обосновываешь свое утверждение, Томи?

– Я заглянул в дверь уборной, но тогда раковина была цела. Могу поклясться в этом.

Щеки Кариты залил румянец.

– Я не сказала, что видела, как Йони разбивает ее. Но он шел оттуда последним и с мокрыми штанинами. В этом я тоже могу поклясться.

– Лучше бы ты, Карита, клялась только насчет штанин, – заметил Йони.

– Значит, там кто-то остался, когда ты вышел оттуда? – перешла в наступление Улламайя.

– Может быть, и остался.

– Кто?

Томи тайком перевел взгляд с Йони на Лауронена.

Лауронен сидел, развалясь, как на самом неинтересном уроке.

– Йони! Нам нужно знать, кто, – произнесла Улламайя дрожащим голосом. – Вся школа ждет этого от нашего класса!

– Пусть сам скажет тот, кто там был, – стоял на своем Йони. – Ведь это его дело.

Улламайя утратила всю свою уверенность и превосходство. И как только она стала на одну доску со всеми, сразу превратилась в обыкновенную девчонку. Тут не помогали ни красивая внешность, ни слава пловчихи, ни отметки.

– Теперь мы вернулись к тому, с чего начали, – вскипела Улламайя. – По мне так… Пусть не будет танцев и пусть другие говорят о девятом «В» что угодно. Я не собираюсь жертвовать часами такой прекрасной весны ради типов, которые причастны к этому делу. Думаю, что я не единственная решила стереть вас из своей памяти, как вытирают доску влажной губкой. Вы испортили нам несколько школьных лет, но вы не испортите наше будущее.

Она ведь «выступает», как Мари!

Томи с изумлением поймал себя на мысли, что и Мари была когда-то школьницей, такой же, как Улламайя. И из этих учениц через несколько лет выйдут новые Мари.

– Тогда будьте готовы сказать сегодня вечером дома, что вам нужно явиться завтра в школу с пятьюдесятью марками в руке, – взволнованно объявила Улламайя. – Столько, говорят, причитается с каждого за эту раковину и за работу в выходные дни.

– Я, во всяком случае, не смогу достать завтра таких денег, – сказала одна из девочек.

– Это твое дело, – сурово заметила Улламайя. – Я могу заплатить свою долю хоть сейчас. Пусть каждый позаботится о своих делах. Таковы правила игры.

В дверь постучали.

– Войдите!

Это была дворничиха. Она с удивлением смотрела на Улламайю, стоявшую возле учительского стола. Быть может, она вспомнила про их спор.

– Магистр Касуринен велел мне принести вам сюда вот это!

Томи показалось, что в руке у женщины была зажата шапочка с эмблемой спортивной команды «Горностай».

Улламайя усмехнулась:

– Классный руководитель имел в виду, вероятно, нашу вешалку в коридоре. Ну хорошо!

Женщина колебалась.

– А я-то думала, шапочка заинтересует вас. Ее нашли в мужской уборной в одной из кабинок в пятницу – их тогда убирали после вашей проделки.

Дворничиха еще не кончила говорить, как перед глазами Томи, словно кадры киноленты, прошли ребята их класса… Шапочки команды «Горностай» были по крайней мере у пяти-шести, а то и у большего числа мальчишек. У него самого. У Лауронена. У Йони… Нет, нет, у Йони не было. Но вот у Юсси, Холмы, почти наверняка у Пярри и Тохимаа. И еще у кого-нибудь.

Класс во все глаза глядел на красно-белую вязаную шапочку в руке дворничихи.

– Она была заткнута за батарею, – объяснила дворничиха. – Ее заметили чисто случайно.

По спине Томи пробежали мурашки.

Все ли сообразили, что разгадка теперь совсем близка? Появление дворничихи с шапочкой прямо наталкивало на нее.

Есть ли на шапочке инициалы? И если есть, то которого из двух? Юсси или Лауронена?

Улламайя взяла шапочку и, с минуту подержав ее в руке, словно удостоверяясь, что она не кусается, вывернула наизнанку.

Хозяин шапочки завернул ее края отворотом дюйма в полтора шириной. Из складки что-то торчало.

Улламайя высоко подняла находку, и каждый второй мальчик в классе узнал входной билет. Это был билет на решающий матч между спортивным клубом ИФК и «Горностаем», сыгранный вчера вечером. И, конечно, все в классе узнали вторую бумажку, извлеченную из складки. Это была сложенная в несколько раз десятка.

За такой шапочкой всякий зашел бы в уборную, вспомнив, где он мог ее забыть, если только какая-нибудь важная причина не воспрепятствовала этому.

Улламайя присела в книксене перед дворничихой. Она умела быть любезной, когда хотела.

– Спасибо! Для нас это ключ к разгадке тайны разбитой раковины!

– Это хорошо, если она вам пригодится, – сказала дворничиха. – Ее велел принести вам магистр Касуринен.

– Мы очень благодарны за это!

Не зная, что сказать еще, дворничиха, пятясь, вышла из класса и захлопнула за собой дверь.

Улламайя пронесла шапочку, как драгоценный камень из королевской короны, и положила ее на стол.

Девочка, казалось, испытала новый прилив сил, когда подняла глаза от шапочки и оглядела класс.

– Теперь мы не зависим от того, признается Йони или не признается!

На лице Йони появилось насмешливое выражение.

– Я не понимаю, Улламайя, что заставит кого-нибудь признать эту шапочку своей, если он не сделал этого до сих пор.

Улламайя тряхнула головой.

– Теперь мы не будем искать владельца шапочки, а подыщем шапочке владельца… Я видела, Томи, что Рой ожидает тебя у калитки. Поди приведи его сюда!

У Томи занялся дух. Никто не издал ни звука.

– Я думаю, Рой найдет владельца шапочки меньше, чем за пять секунд, вспомните фокус с велосипедом.

Таким образом Улламайя пресекла все попытки Томи отказаться от этого плана.

Томи несколько раз похвалялся перед классом, что Рой отыщет на дворе велосипед хозяина среди четырехсот – пятисот таких же велосипедов. И действительно, Рой отыскивал – всего за несколько секунд.

– Я думаю, что он найдет, – согласился Томи. – Мы можем попробовать, если никто не возражает.

Улламайя обвела взглядом класс.

– Никто не возражает? А если возражает, то на каких основаниях?

Минна подняла руку, как на уроке. Затем опомнилась и быстро проговорила:

– Но надо быть абсолютно уверенным в чутье собаки, чтобы не назвать кого-нибудь зря преступником.

Улламайя недовольно нахмурила лоб.

– У того человека будет возможность оправдаться и доказать свою невиновность, если он сможет! Но я доверяю Рою.

– А сколько дней эту шапочку никто не надевал? – спросила Минна.

– Не много, – сказала Улламайя.

– Мы можем проверить это на моем шарфе, – предложила Паула. – Он три недели лежал в парте.

– В таком случае к его запаху мог примешаться запах парты, – заметил Томи. – Поменяйся с кем-нибудь местами, чтобы Рой не узнал тебя хотя бы по этому.

– Вот так дело и разъяснится, – решила Улламайя. – Принеси сюда шарф, а Томи пусть позовет Роя… Или, может, виновный уже хочет сознаться? А?

«Лауронену сейчас последний срок признаться, – подумал Томи. – Такой толковый малый, как он, должен бы сообразить, что игра проиграна. Или, может, он плохо знает Роя?»

– Ну ладно, – сказала Улламайя.

Томи поднялся с парты.

– На данной стадии разбирательства я заявляю, что виновному лучше сознаться сейчас.

– Да чего там, веди сюда собаку, – сурово сказал Йони. – Наконец-то все выяснится!

Глава одиннадцатая

Услышав голос Улламайи, раздававшийся в притихшем зале, Томи остановился с Роем перед дверью.

Голос первой ученицы чем-то напоминал голос Мари. Или Ээвы. Скорее, именно Ээвы.

Из Улламайи, безусловно, выйдет еще одна Ээва. Жена какого-нибудь спекулянта-застройщика, у которой будет собственный мыс и плавательный бассейн, круизы и приемы с коктейлями.

– … Пусть это окажется кто угодно, я все равно говорю заранее, что мне хочется плюнуть в рожу такому типу. И не надо выставлять никаких причин. Единственная понятная мне причина заключается в том, что этот мерзавец сдрейфил, когда пришло время отвечать за свой поступок.

Улламайя была горазда на такие штуки! И без сомнения, наслаждалась ситуацией… Она важничала, ей льстило то, что она сможет посмотреть свысока на человека, которого сейчас обзовут трусом – ославят на всю жизнь.

Ну, а что думал в эту минуту сам Лауронен? Наверное, он вынужден признать, что его ухищрениям приходит конец…

Думая о положении Лауронена, Томи чувствовал, как спазм перехватил ему горло. Лауронену теперь не позавидуешь…

– … Нет ничего ужаснее, когда мужчина не обладает ни умом, ни смелостью! – громко разглагольствовала Улламайя в классе.

Об уме они кричали все. В экстазе от собственной гениальности… Если бы подойти сейчас к Улламайе и сказать, что у нее кривые ноги, а на коленях шишки, или проехаться насчет глаз Кариты, в классе поднялся бы такой шум, что пришлось бы послать за судьей и психиатром. Однако некоторые могут вот так просто заклеймить человека дураком и безнаказанно кричать об этом изо дня в день.

Напустить бы на них дедушку Жестянщика, чтобы он поговорил с ними насчет разума. Обожествляемый Улламайей разум как нельзя более круто управлял этим миром, где в одном месте сжигают пшеницу, в другом изобретают оружие, а в третьем умирают от голода, потому что разумные головы не умеют распорядиться властью, которую они захватили.

Но теперь не стоило задумываться над этим. Рой прямо бросится к виновному, чтобы наиболее одаренные могли плюнуть ему в лицо!

Речь, которую толкала Улламайя, прервалась в тот момент, когда Томи – не постучавшись – открыл дверь и, пропустив вперед Роя, вошел в класс.

Они подошли к учительскому столу.

– Сидеть!

Томи взглянул на Улламайю.

– Ну так что ж, начнем?

– Господин, как я вижу, имеет не очень-то воодушевленный вид!

– Чем скорее, тем лучше. Давай сюда шарф!

Сейчас следовало сосредоточиться на предстоящем задании. Для Роя это было не так-то просто. Собака, похоже, чуяла противоречивость чувств и беспокойство, обуревавшие ее хозяина. Ей было трудно взяться за дело. С другой стороны, бедняжку привели сюда со двора, из самой гущи сильнейших весенних запахов. Сможет ли она после этих запахов так вдруг сосредоточиться на задании такого рода?

Рой взглянул на Томи, когда тот взял шарф из рук Улламайи.

Без сомнения, Рой что-то предчувствовал. Прижав уши, он взглянул на Томи, которому пришлось сделать усилие над собой, прежде чем дать Рою понюхать шарф.

Осечки не должно быть.

Одноклассники всю жизнь вспоминали бы об этом, если бы затея провалилась. Многие завидовали ему из-за Роя и, можно не сомневаться, каждый раз надеялись, что собаку постигнет неудача. И они были готовы позубоскалить, представился бы только случай, а если бы Рой справился со своей задачей, то не на шутку огорчились.

Безмолвие класса дышало ожиданием, и Томи это чувствовал. Сколько раз он и сам бесился про себя на соревнованиях по прыжкам на лыжах с трамплина, видя, как лыжник медлит на вышке.

Заставляя себя говорить спокойным голосом, Томи присел и дал Рою понюхать шарф Паулы.

Когда Рой, привычно подергивая ноздрями, обнюхивал шарф, Томи казалось, что в черном носе на шерстистой морде было что-то успокаивающее, естественное и здоровое. Через два месяца они вместе со «стариком» будут вдыхать первые летние запахи и не дадут воспоминаниям о школе испортить хотя бы один-единственный день их жизни.

А теперь надо выдержать испытание.

– Где Паула?

Рой помахал хвостом.

Тридцать две пары глаз следили за тем, как собака подняла морду и потянула носом воздух.

В какую сторону она направится? Да и вообще сможет ли она уловить запах этого шарфа в тесном классе?

А что, если собака сразу откажется от попытки?

Томи сосредоточенно глядел только на Роя, чтобы никто не мог сказать, что собака пришла к какому-то заключению, проследив за взглядом хозяина.

Похоже, об этом же думали и остальные: все в классе не отрывая глаз смотрели на Роя.

Когда Рой тронулся с места, Томи почувствовал, как к горлу его подступил комок. Рой никогда не подводил его. И не терял уверенности в себе. Он был тем, чем был, и верил в себя.

Что-то в его существе: знакомое хлопотливое помахивание хвостом, сосредоточенность – избавило Томи от напряжения. Для Роя это была такая же игра, как отыскивание его велосипеда на школьном дворе.

Собака двинулась не в тот проход.

Стараясь не шевелиться и не мешать собаке сосредоточиться, все напряженно следили за ее медленным продвижением. Некоторые вместе с тем посматривали на Томи, ловя выражение его лица.

Возможно, в это время дня в классе было слишком много запахов. Иные из девчонок заливали себя духами настолько, что аромат чувствовался даже на передних партах.

Томи не смел изменить позу или хотя бы распрямиться. Всякое его движение будет истолковано как знак собаке.

Рой остановился.

Вздохнул ли весь класс или это только почудилось?

В узком проходе между партами было трудно повернуться. Рою пришлось неуклюже двигаться задом наперед.

Подойдя к учительскому столу, собака выбрала другой проход и двинулась по нему.

Возле Паулы Рой остановился.

Он поднял морду к девочке, которая старалась никак не реагировать на это. Томи видел, как дрожит кончик носа собаки и двигаются ее челюсти. Затем Рой взлаял.

– Молодец, Рой! – похвалил его Томи.

Класс вздохнул. Паула нагнулась, почесала Роя и обняла его. Рой положил передние лапы на колени девочки.

– Это колоссально! – воскликнул кто-то.

– Рой, ко мне!

Когда собака подбежала к нему, Томи похвалил ее, похлопав по широкой груди и уклоняясь от ударов ее быстро работающего хвоста.

Он осознал тишину вокруг лишь спустя некоторое время.

Томи перестал ласкать собаку и выпрямился.

Улламайя взяла у Томи шарф и положила его на стол. Теперь у нее в руках была спортивная шапочка.

– Никто больше не сомневается в доказательной силе Роя? Тогда пожалуйста!

Она отдала Томи спортивную шапочку.

На губах Улламайи появилась торжествующая улыбка, известная по многим ее портретам на спортивных полосах газет.

Томи медлил поворачиваться к Рою.

Ощущая на своей спине взгляд Лауронена, Томи присел возле собаки.

– Не надо! Это моя шапочка.

Томи так вздрогнул от этого голоса, что чуть не выронил шапочку из рук.

Класс шумел.

Выпрямившись, Томи увидел сухопарую фигуру Юсси Скуга, вставшего со скамьи.

Лауронен смотрел на Юсси сузившимися глазами.

– Наконец-то услышали! Когда приперло! Долго же я этого ждал!

Лицо Юсси выражало насмешку.

– Ты?

– Да, я. Нужели ты думаешь, я не знал, кто сидел там, в кабинке? Ни у кого во всем классе нет таких ботинок.

– Ты, наверное, видел их с очень близкого расстояния, когда Йони вытирал тобою пол.

Лауронен побледнел.

– Этот маленький сюрприз доказывает, что герой-спортсмен нашей школы презренный трус! – провозгласила Улламайя за учительским столом.

– Ну вот, теперь подойди и плюнь мне в лицо. Об этом ты только что трубила! Идите все сразу. Если это придаст вам смелости.

– Да что ты о себе думаешь, кто тебя боится? – вскипел Лауронен.

Юсси улыбнулся.

– Так чего ж ты не посмел выдать меня, ведь наверняка тебе ужасно хотелось?

– Не посмел?! – Лауронен вскочил со скамьи и прямиком, через ряды парт, ринулся к Юсси. – Что ты о себе вообразил?

– Прекратите, ребята! – Томи пришлось повысить голос, чтобы его услышали. – Дракой дела не поправишь!

Лауронен уже, схватил Юсси за грудки. Ребята окружили их.

– Пай-мальчик Томи не может смотреть на то, как забавляются ребята, – съязвила Улламайя. – Проделайте-ка это вне школы, чтобы не травмировать чьи-нибудь чувствительные души.

– Перестаньте сходить с ума, – со слезами в голосе произнесла Яана. Она в ужасе смотрела на ребят, окруживших ее брата. – Юсси поступил очень скверно, но вы хотя бы спросите – почему!

– Я не боюсь этих паршивцев, – вне себя от ярости сказал Юсси. – Ни в одиночку, ни всех, вместе взятых… Выйдем во двор, потрафим Улламайе.

– Тогда поживее, и тебе не придется долго ждать, чтобы тебя вздули! – Лауронен подтолкнул Юсси, и тот сдвинулся с места.

– Что вы с ним делаете! – крикнула Яана. – Неужели вы не понимаете, что он не мог признаться, потому что отец у нас сумасшедший!

Томи придержал Роя за ошейник. Загривок собаки ощетинился, из глубины груди исходило рычание.

Протиснувшись в дверь так, что затрещал косяк, ребята выплеснулись в коридор. Весь класс последовал за ними.

Глава двенадцатая

– Дайте пройти! – Юсси свернул к штабелю досок возле калитки. – Кто первый? Или вы налетите все разом?…

– Конечно, налетят!

Презрительный тон Йони заставил Томи вздрогнуть. Проходя по двору вместе с другими, он забыл про всех, кроме Юсси.

– Да кто из вас посмеет выйти один на один? – съехидничал Йони. – Уж во всяком случае, не Лауронен.

– А тебе, Йони, какое до этого дело? – крикнула Улламайя откуда-то с края толпы. – Ты в нашем классе чужак.

– Неужели тебе мало, что ты отлупил Лауронена там, в уборной? – сказал Юсси. – Выяснение ваших отношений не следует путать с этим делом.

– Если, конечно, Лауронен вообще способен что-либо выяснить в серьезном деле, – усомнился Йони.

Лауронен стал проталкиваться сквозь толпу к Йони.

– Если ты непременно хочешь оказаться на месте Юсси, это мне подходит!

Йони стоял, скрестив руки на груди. Те, кто был к нему ближе, поспешно расступились перед Лауроненом.

– Вряд ли ты способен на что-либо другое, кроме как махать кулаками.

Лауронен остановился перед Йони и наклонился вперед, словно пантера, готовая к прыжку. Ситуация вдруг изменилась. Все чувствовали, что сейчас Йони и Лауронен начнут выяснять отношения – такое выяснение, знали все, рано или поздно должно было состояться.

Томи хотелось предостеречь Йони. Йони не представлял, как опасен может быть Лауронен.

– Ну, так на что я гожусь? – Лауронен сплюнул.

– А на что ты решишься?

– На все, на что и ты!

Йони скривил нижнюю губу.

– Ну, тогда ясное дело. Я вместо Юсси. Но только уж не просто махать кулаками, как малые дети… – Йони обвел взглядом двор… – Давай лучше состязаться на смелость.

– Как это?

Йони поднял правую руку и указал пальцем на крышу.

– Видишь вон тот карниз, Лауронен?

– Я не слепой!

– Первая задача состоит в том, чтобы вон с той пожарной лестницы, перебирая руками по этому карнизу, добраться до крыши бокового строения.

В собравшейся на дворе куче ребят воцарилось молчание. Здание было пятиэтажное.

– Карниз ни одного из вас не выдержит, – произнес Пярри.

– Лауронена-то уж во всяком случае, – заметил Холма.

– Это дело Лауронена, – зло сказал Йони.

– Ну, а вторая задача? – спросил Лауронен.

Взгляд Йони скользнул с крыши на землю и задержался на углу двора.

– Вторая задача – принести плошку для еды, стоящую возле конуры собаки дворника.

– Это невозможно! – сказал кто-то.

Добермана сейчас не было видно, но каждый знал, какой у него чуткий сон, когда он дремлет в конуре.

– Он загрызет всякого, кто притронется к его плошке, – предупредил Томи. – Или вы скажете, что я не знаю собак?

– Насколько я помню, Лауронен ничего не боится, – ухмыльнулся Йони. – Или мы дошли до предела и дальше не можем?

Лауронен выпрямился.

– Кто на что идет? – спросил он хриплым голосом.

– Не валяйте дурака! – крикнул Юсси.

– Тебе-то какое дело! – огрызнулся Лауронен, не отрывая глаз от Йони. – Кто на что идет?

Йони улыбнулся:

– Решим по жребию.

– Это все равно, что кому достанется, – сказал Пярри. – И то и другое может кончиться смертью.

– Длинная спичка – карниз, короткая – собака, – сказал Лауронен и порылся в карманах. – У кого есть спички?

Улламайя помахала спичечным коробком.

– Кто потянет первым?

– Пусть тянет Лауронен! – сказал Йони.

Томи протолкался в самую гущу ребят.

Улламайя, прикрыв ладонью спички, быстро обломала одну из них. Затем протянула крепко сжатый кулак Лауронену.

В кулаке были видны две спичечные головки.

– Длинная – карниз, короткая – собака, – для порядка напомнила Улламайя. – Спичку, до которой дотронулся, обязан тащить!

Лауронен колебался. Но вот он протянул руку и дрожащими пальцами взялся за спичку.

– Правая, – возвестила Улламайя. Она была пунктуальная девчонка.

Лауронен выдернул спичку.

– Собака!

В пальцах Лауронена была зажата короткая спичка.

Толпа ребят вокруг них вздохнула, как после быстрого бега.

– Будете тащить спички еще и на то, кто начнет первым?

Йони взглянул на часы, что на стене школы, и снял с себя куртку.

– Не стоит больше зря тратить время! На перемене сразу выбегут все классы. Я могу начать!

Почти весь девятый «В» сгрудился во дворе, когда Йони полез вверх по пожарной лестнице. Несколько девочек остановились у калитки и принялись занимать Роя разговорами: у них не хватало духу следить за Йони.

В последнюю минуту Томи намеревался образумить Йони, но, встретив его взгляд, раздумал. Все достигло того предела, когда отступать уже нельзя.

Йони с хорошей скоростью пошел вверх по железной лестнице. Словно акробат на трапеции. Насколько Томи разбирался в таких вещах – Йони понадобится вся сила рук там, наверху, чтобы добраться до бокового строения и встать ногами на крышу. И чем быстрее он поднимался, тем больше сил в руках сберегал.

– Он уже близок к цели, – объявил Пярри.

– Метко подмечено, – с насмешкой сказал Лауронен, и хрипота, с которой он произнес эти слова, была совсем не та, что при ломке голоса.

Йони остановился на перекладине лестницы. Он обхватил перекладину левой рукой, чтобы на несколько секунд дать отдых пальцам.

– Теперь он пошел!

Не успел Холма в ужасе прошептать эти слова, как Йони передвинул руку к краю карниза и отделился от лестницы.

– Он падает!

Это воскликнула Яана, и она не слишком преувеличивала. Томи тоже показалось, что отчаянно раскачивающийся Йони падает вниз. Но он все же удержался.

Йони болтался на одном месте до тех пор, пока раскачивание не прекратилось.

Затем он стал перебирать руками.

Левую к правой. Правую в сторону бокового строения. Левую к правой…

И-и-и-эхххх!

Этот возглас вырвался вдруг из многих уст, когда край карниза согнулся.

Томи зажмурился.

Это длилось то ли долю секунды, то ли несколько секунд. Он не мог сказать.

Когда он открыл глаза, Йони висел на карнизе.

Как он держался?

Вот, раскачиваясь, он снова переместил руку. На этот раз на более короткое расстояние. Но быстро. Затем тотчас другую. Снова правую. А за ней левую…

Когда Йони достиг очередного места крепления карниза, прогнувшийся край опять распрямился.

Из груди зрителей вырвался вздох.

Йони выкрутится – если хватит силы в пальцах.

Следующий отрезок карниза был намного короче предыдущего. Край карниза теперь совсем не прогибался, и Йони двигался вперед с хорошей скоростью.

– Он уже на крыше!

Томи тоже так считал. Высота падения теперь составляла всего два этажа и быстро сокращалась. Йони уже был вне опасности.

У него была чудовищная сила в пальцах: даже достигнув места, где он мог достать ногами крышу бокового строения, Йони подогнул ноги и передвигался, раскачиваясь, на руках, пока не коснулся коленями поднимающейся снизу крыши.

Под громкие аплодисменты сорвиголова пересек крышу и спустился во двор по пожарной лестнице бокового строения.

Как только его ноги коснулись земли, Лауронен подошел к нему и протянул руку.

– Это колоссально, Йони! Другой бы сразу сорвался!

Йони запыхался. Но его рука была твердой, когда Томи пожал ее.

Юсси похлопал Йони по плечу.

– Я все время боялся, что ты сорвешься! – повторял он. – И это была бы моя вина. Полностью моя. От начала до конца.

Где-то внутри школы на верхнем этаже какой-то класс выбежал в коридор. Гомон голосов был уже слышен во дворе.

– Теперь, значит, моя очередь, и быстро, – сказал, словно проснувшись, Лауронен.

Кому-нибудь следовало бы сбегать и крикнуть, чтобы выбежавшие на перемену ученики не шумели, но никто не сделал этого. Все будто к месту приросли, когда Лауронен крадущимся, но быстрым шагом стал описывать дугу влево, приближаясь к конуре добермана.

Решение Лауронена было и хорошо и плохо: так как вход в конуру был справа, собака не должна была заметить пришельца – но и Лауронен не мог увидеть собаку прежде, чем та выйдет из конуры.

Ну, да он мог полагаться на то, что ребята подадут ему сигнал об опасности. Но все же Томи не был уверен в правильности решения Лауронена. Звук шагов и запах человека доберман должен был учуять еще до того, как тот попадет в его поле зрения, а то и раньше.

К счастью, ветер дул от конуры в сторону Лауронена. Возможно, это давало ему один-единственный, и небольшой, шанс.

– Теперь он пересек предел безопасности, – тихо произнес Йони, стоявший возле Томи.

Томи тоже так считал. На покрытом льдом и гравием асфальте при пристальном рассмотрении можно было увидеть «сферу власти», границы которой доберман очертил своей цепью. Он бегал между двумя сторонами угла двора вдоль натянутой проволоки.

Лауронен уже оказался в пределах этой черты.

Землю, по которой он, крадучись, пробирался вперед, с равным успехом можно было назвать заминированной. Или непрочным льдом. При первом подозрительном звуке Рита пулей вылетит из конуры.

Лауронен двигался, всецело владея собой. Он наверняка знал, что запаздывает: в любой момент из здания кто-нибудь мог выскочить и насторожить добермана в самую неподходящую минуту. Хотя сейчас было время обеда, некоторые школьники куда-то шли или бесцельно бродили по двору.

Если Лауронен хотел добиться успеха, ему следовало действовать стремительно. Но бесшумно.

Никто из учеников никогда еще не заходил во владения собаки так далеко. Рита, вообще говоря, умела охранять свою «сферу власти». Но на этот раз, как ни странно, она оставалась в конуре.

Может быть, не без основания утверждали, что хозяева соседних со школой домов пичкали собаку дворника снотворным, иначе она шумела бы всю ночь. Хорошо, если б доберман спал сейчас без задних ног.

Уж не от погоды ли, изменившейся два дня назад, Томи пробирал озноб? Хотя все термометры показывали плюсовую температуру, воздух был промозглый и дул холодный ветер.

А может, его трясло, как при малярии, просто от страха? Опасность, угрожавшая Лауронену, сотрясала все существо Томи, и молекулы, составлявшие его тело, казалось, вот-вот разлетятся в разные стороны.

В позапрошлом году некоторые ученики рисковали дразнить Риту, забегая на несколько метров в ее зону власти. Эта игра длилась до тех пор, пока доберман не укусил одного из них. После этого уже никто не осмеливался вступать во владения Риты или подходить близко к ее конуре, с левой стороны которой сейчас, крадучись, шел Лауронен.

– Следующие десять секунд все решат! – хриплым голосом сказал Юсси, тоже стоявший возле Томи. – Рита наверняка учует запах!

– Живее, Лауронен! – тихо проговорил Томи.

Не слишком ли долго он мешкал там в последний момент?

Лауронен наклонился к конуре и протянул руку за плошкой.

И тут собака проснулась.

Возможно, ее слух уловил тончайший хруст песка и льда, когда плошка оторвалась от земли. А быть может, она почуяла запах смельчака возле конуры. Во всяком случае, она подняла голову.

– Берегись, Лауронен! – крикнула Минна в тот самый момент, когда доберман пошевелился.

Хладнокровное наблюдение девочки за входом в конуру и ее острое зрение дали похитителю плошки фору в несколько метров.

Лауронен понял, что медленному движению пришел конец, и бросился бежать с плошкой в руке.

Реакция у него была молниеносная. Когда Лауронен сорвался с места, Томи вспомнилось несколько яростных стометровок, которые он видел по телевидению. Лауронен рывком поднялся на ноги точно так, как это делают некоторые заправские спринтеры, когда они после старта, набрав скорость, оставляют позади своих соперников.

– Она уже выскочила из конуры! – закричали хором все, стоявшие за линией безопасности.

В добермане дворника было что-то отталкивающее. Томи и сам не мог определить, что именно. Это было просто животное, каким его вывели. Именно вывели! Томи не видел в нем создание природы.