Текст книги "Авиатор"

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Они рухнули в океан. Это и вправду было больно.

Увидев дочь на парапете, король Николас попытался вскарабкаться на башню с безрассудством пса, рвущегося выбраться из колодца. В считанные секунды он сорвал ногти, пальцы начали кровоточить.

Виктор Вигни оттащил его от стены.

– Подождите, Ник. Это еще не конец. Подождите. Мальчик… Он…

Николас вперил в него взгляд обезумевших, полных боли глаз.

– Что? Он что?

– Ну, посмотрите сами. Пошли. Нам понадобится судно, если ветер подхватит их.

– Судно? Судно? О чем вы?

– Пошли, Ник. Пошли.

Когда дочь Николаса взлетела в воздух, он взвыл и рухнул на колени.

Виктор смотрел в полном изумлении. Этот мальчик. Он особенный, кто бы он ни был. Может, девять, но не больше десяти. Какая находчивость! Взрыв подбросил их высоко; Виктор проследил взглядом траекторию полета и бросился на пирс, волоча за собой короля.

– Флаг может утопить детей, – задыхаясь, говорил он. – Рама сломается, и флаг обмотается вокруг них.

Король уже пришел в себя и вскоре, обогнав остальных, несся к пристани. Купавшему флагу уже мчались штук шесть лодок. Первым до ребят добрался маленький береговой ялик, несшийся по волнам под взмахами весел двух мускулистых рыбаков. Позади него до самого пирса тянулась вереница отставших лодок.

– Живы? – взревел Николас, но расстояние было слишком велико. – Они живы?

Флаг достали из моря и размотали, вытащив из него два мокрых комка. Виктор схватил короля за плечи и крепко сжал их. Ялик сделал крутой разворот и понесся к берегу, срывая веслами пену. Новости добрались быстрее его, передаваясь от лодки к лодке. Слова, поначалу неразличимые, с каждой последующей лодкой звучали все яснее.

– Живы! Живы! Оба!

Николас упал на колени и возблагодарил Бога. Виктор улыбнулся и захлопал в ладоши.

– Я приехал, чтобы учить принцессу, – воскликнул он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Но я буду учить и этого мальчика… или, может быть, он будет учить меня.

ГЛАВА 2
Щетка

На какое-то время Конор Брокхарт стал героем. Казалось, на острове не осталось человека, который не пришел бы к нему в дворцовый лазарет, чтобы выслушать рассказ об импровизированном планере и на удачу постучать по гипсу, наложенному на его сломанную ногу.

Изабелла приходила каждый день и частенько приводила с собой отца, короля Николаса. В один из таких визитов он принес свой меч.

– Я не хотел прыгать с башни, – запротестовал Конор. – Просто не смог придумать ничего другого.

– Нет, нет, – сказал Николас – Это церемониальный меч Трюдо. Я собираюсь сделать тебя пэром.[27]27
  Пэр – звание представителей высшей аристократии во Франции и Великобритании.


[Закрыть]

– Вы сделаете меня пером? Это что, какая-то волшебная игра?

Николас рассмеялся.

– В некотором роде. Одно прикосновение этого меча, и ты станешь сэром Конором Брокхартом, а твой отец станет лордом Брокхартом, и, конечно, твоя мать станет леди Брокхарт.

Знаменитое оружие маячило в десяти сантиметрах от носа Конора, и это немного беспокоило его.

– Я не должен его целовать?

– Нет, просто прикоснись к лезвию. Хватит и одного пальца. Когда поправишься, устроим настоящую церемонию.

Конор провел пальцем по сверкающему лезвию. От прикосновения оно запело.

Николас отложил меч.

– Поднимайся, сэр Конор. Не в буквальном смысле, конечно, не прямо сейчас. Всему свое время. Когда поправишься, у меня для тебя будет новый учитель. Очень необычный человек, который работал со мной, когда я летал на аэростатах. Мне кажется, тебе он понравится больше, чем любому другому.

«Аэростаты!»

Что до Конора, то пэрство волновало его гораздо меньше, чем полеты на аэростатах.

– Я чувствую себя намного лучше, ваше величество, и мог бы встретиться с этим человеком уже сегодня.

– Не торопись, сэр Конор, – рассмеялся король. – Я попрошу его заскочить к тебе завтра. У него есть эскизы, которые наверняка тебя заинтересуют. Кое-что о летающих машинах тяжелее воздуха.

– Спасибо, ваше величество. Буду ждать встречи с ним.

Король со смехом взъерошил Конору волосы.

– Ты спас мою дочь, Конор. Она чуть не погибла из-за моей халатности и собственных пальчиков, которые так и чешутся, а ты спас ее. Я никогда этого не забуду. Никогда. – Он подмигнул мальчику. – И она тоже.

Король ушел, но его дочь осталась. За время всего посещения она не произнесла ни слова, да и вообще мало разговаривала с Конором после взрыва. Однако сегодня в ее карих глазах вспыхнул прежний огонек.

– Сэр-р-р-р Конор, – сказала она, перекатывая его титул во рту, словно твердую конфету. – Теперь тебя будет не так-то просто повесить.

– Спасибо, Изабелла.

Принцесса наклонилась и постучала по загипсованной ноге.

– Нет, сэр Конор Брокхарт. Это тебе спасибо.

В тот день, поздно вечером, когда нянечка ушла наводить порядок в доме его матери, к Конору явился еще один посетитель. В лазарете было пусто, если не считать дежурной медсестры, сидящей на посту в дальнем конце коридора. Она задернула занавеску у постели Конора и оставила свет включенным, чтобы он мог почитать.

Конор просматривал «Аэронавтику» Джорджа Кэйли,[28]28
  Кэйли Джордж (1773—1857) – английский ученый и изобретатель, один из первых теоретиков и исследователей в области летательных аппаратов тяжелее воздуха.


[Закрыть] излагавшего теорию, что воздушное судно с неподвижным крылом, некоторой разновидностью двигателя и хвостом, который будет служить рулем, сможет переносить человека по воздуху.

Тяжеловатое чтение для девятилетнего мальчика. По правде говоря, Конор многие непонятные слова пропускал, но постепенно понимал все больше.

«Двигатель и хвост, – думал он. – Во всяком случае, лучше, чем летающий флаг».

И когда он заснул, ему приснился окутанный флагом сверкающий меч, тонущий в проливе Святого Георга.[29]29
  Пролив Святого Георга – пролив между Англией и Ирландией, соединяющий Ирландское море с Атлантическим океаном.


[Закрыть]

Его разбудил скребущий звук подошвы и тяжкий вздох крупного человека. Вздох, больше похожий на ворчание. Это был звук того рода, который любого мальчика заставил бы притвориться спящим. Конор лишь чуть-чуть приоткрыл глаза, стараясь дышать глубоко и ровно.

В кресле у постели сидел человек, его крупная фигура тонула в тени. Судя по красному кресту на груди, он принадлежал к гвардии Святого Креста[30]30
  Тамплиеры, или рыцари Святого Креста, – члены католического духовно-рыцарского ордена, основанного в 1119 г. после первого Крестового похода для защиты паломников. В 1312 г. орден был юридически упразднен Папой Климентом V.


[Закрыть] – сам маршал Бонвилан!

Дыхание у Конора участилась, и он замаскировал этот факт негромким стоном, как будто ему приснился ночной кошмар.

Что могло понадобиться здесь Бонвилану? В такой час?

Сэр Хьюго был прямым потомком Перси Бонвилана, служившего под началом первого короля Трюдо семьсот лет назад. Исторически сложилось так, что Бонвиланы всегда занимали высокие командные посты в армии Соленых островов, но имели право покидать ее и собирать собственную гвардию Святого Креста. Одно время ее члены использовались для набегов на материк или в качестве профессиональных солдат нанимались к европейским королям.

Этот Бонвилан был последним в роду и самым могущественным. Фактически сэра Хьюго еще несколько лет назад, после смерти короля Гектора, провозгласили бы премьер-министром, если бы некий специалист по родословным не откопал Николаса Трюдо, живущего в Соединенных Штатах и зарабатывающего на хлеб насущный воздухоплаванием.

Сэр Хьюго представлял собой необычную комбинацию воина и умного человека. Имея сложение солдата, отдавшего этому делу всю жизнь, он умел приводить сокрушительные аргументы, причем удивительно мягким голосом.

«Этот тип с Соленых островов обойдет вас не мытьем, так катаньем» – так, по слухам, отзывался о нем Бенджамин Дизраэли.[31]31
  Дизраэли Бенджамин (1804—1881) – английский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании, один из основателей Консервативной партии.


[Закрыть]

Конор однажды слышал, как отец говорил, что единственной слабостью Бонвилана было жгучее недоверие по отношению к другим нациям, в особенности французам. Когда-то до маршала дошел слух о существовании французской армии шпионов, La Legion Noire,[32]32
  Черный легион (фр.).


[Закрыть] в чью миссию входило собирать разведывательные данные об обороне Соленых островов. Бонвилан потратил тысячи гинеи,[33]33
  Гинея – английская золотая монета; впервые была отчеканена в 1663 г. из золота, привезенного из Гвинеи; в 1717 г. приравнена к 21 шиллингу, в 1817 г. заменена золотым совереном. Сумма в 21 шиллинг длительное время называлась гинеей.


[Закрыть] охотясь на членов этой несуществующей группы.

Бонвилан дышал глубоко и мерно, как будто и сам спал. Только похлопывающий по колену палец затянутой в перчатку руки свидетельствовал о том, что сэр Хьюго бодрствует.

– Спишь, мальчик? – неожиданно сказал он мягким голосом, в котором тем не менее таилась угроза. – Или, может, просто притворяешься?

Конор все так же молчал, плотно закрыв глаза. Внезапно, по непонятной причине, его охватил ужас.

Бонвилан наклонился вперед.

– Я никогда прежде не обращал на тебя внимания, маленький Брокхарт. Ты был для меня просто малышом. Но на этот раз… на этот раз будет справедливо сказать, что ты… спас того, кому надлежало умереть. Брокхарты. Всегда Брокхарты.

Конор услышал, как натянулась и захрустела кожа перчатки, когда Хьюго Бонвилан сжал пальцы в кулак.

– Поэтому мне захотелось взглянуть на тебя. Предпочитаю знать в лицо… друзей моего короля.

Конор чувствовал запах одеколона маршала, слышал его дыхание.

– Однако я уже наговорил слишком много, мальчик. Тебе требуется мир и покой для выздоровления после вашего чудесного спасения. Поистине чудесного. Но помни – я не спускаю с тебя глаз. Рыцари не спускают с тебя глаз.

Бонвилан встал, шурша накидкой Святого Креста, которую носил поверх костюма.

– Ладно, юный Брокхарт, мне пора уходить. Возможно, что меня тут вообще не было. Тебе привиделся сон. Так для тебя даже лучше.

Когда маршал уходил, занавеска у постели Конора зашелестела.

Осмелившись спустя несколько мгновений открыть глаза, Конор понял, что лицо Бонвилана находится всего в нескольких сантиметрах.

– А-а, проснулся наконец. Превосходно.

Я забыл постучать по гипсу. Может, твоя удача отчасти передастся и мне. – Маршал высоко поднял сломанную ногу Конора и дважды резко ударил по ней; мальчик лежал, словно каменный. – Будем надеяться, ты не раздаришь другим свою удивительную удачу, юный Брокхарт. Тебе она еще пригодится.

Бонвилан подмигнул ему и ушел. Занавеска колыхалась за ним, словно призрак.

«Может, это и впрямь был сон. Просто ночной кошмар».

Однако нога все еще тупо ныла после того, как Бонвилан поднял ее. В оставшуюся часть ночи Конор Брокхарт спал мало.

Из полутора миллиардов жителей Земли, возможно, всего человек пятьсот могли помочь Конору раскрыть свой потенциал пилота. Одним из них был король Николас Трюдо, а вторым – Виктор Вигни. То, что эти трое сошлись вместе как раз во время бурного роста технических изобретений, можно рассматривать как маленькое чудо.

Борьба за небеса изобилует такими случайно возникшими группами. Уильям Самюэль Хенсон и Джон Стрингфеллоу;[34]34
  Хенсон Уильям Самюэль (1805—1888) – английский инженер. В начале 1840-х годов разработал проект большого пассажирского самолета. Для создания опытных моделей привлек к работе талантливого механика Джона Стрингфеллоу.


[Закрыть] Жозеф Луи Гей-Люссак и Жан Батист Био;[35]35
  Гей-Люссак Жозеф Луи (1778—1850) – известный французский физик и химик. Био Жан Батист (1774—1862) – французский физик, геодезист и астроном. В 1804 г. Гей-Люссак и Био с научной целью совершили полет на воздушном шаре.


[Закрыть] и конечно, Чарльз Грин и астроном Спенсер Раш.[36]36
  Грин Чарльз (1785—1870) – английский воздухоплаватель. Трижды перелетал Ла-Манш, совершил более тысячи четырехсот полетов, к работе привлекал многих единомышленников, в том числе астронома Спенсера Раша.


[Закрыть] Братьев Райт[37]37
  Братья Райт, Орвилл (1871—1948) и Уилбур (1867—1912) – американские изобретатели и летчики, пионеры авиастроения. В 1903 г. установили двигатель автомобильного типа на построенный ими самолет и осуществили на нем полет.


[Закрыть] вряд ли можно отнести к этой категории, учитывая, что их встреча была предопределена, поскольку они в детстве делили одну спальню.

Конор давно знал об интересе Николаса к воздухоплаванию – в конце концов, тот много лет зарабатывал этим на жизнь. Конор и Изабелла провели немало вечеров у камина в апартаментах Николаса, зачарованно слушая исполненные драматизма рассказы короля о его воздушных приключениях. И конечно, в этих рассказах присутствовал Виктор Вигни. В них он выступал как невысокий человек, говорящий с сильным акцентом, робкий и постоянно попадающий в ситуации, когда королю Николасу приходилось его спасать.

Тот Виктор Вигни, с которым Конор встретился лично, сильно отличался от описанного королем Николасом. Он не был ни низеньким, ни робким; более того, в замке поговаривали, что это Виктор Вигни спас короля.

В тот день, когда Конора выпустили из лазарета, он сразу похромал в апартаменты Виктора на втором этаже главного здания. Это помещение всегда резервировалось для особ королевской крови, прибывших с визитом, однако теперь здесь, похоже, прочно обосновался француз. Стены были покрыты схемами, с потолка свисали астрономические карты. Стоящий в углу скелет украшала обгоревшая шляпа с пером, костлявая рука сжимала кривую турецкую саблю. На подставке поблескивало другое оружие, и легкое, и тяжелое. Рапира, сабля, палаш.

Сам хозяин находился на балконе и, раздевшись до пояса, делал какие-то упражнения. Это был высокий, мускулистый человек и, судя по его движениям, начисто лишенный робости. Конору захотелось немного понаблюдать за ним. Движения француза были медленные, точные, плавные и прекрасно контролируемые. Создавалось впечатление, что упражнения труднее, чем кажутся.

– Шпионить невежливо, – не оборачиваясь, сказал Виктор со своим ярко выраженным французским акцентом. – Надеюсь, ты не шпион?

– Я не шпионю, – ответил Конор. – Я учусь.

Вигни выпрямился и тут же встал в новую позицию: руки в стороны, колени согнуты.

– Прекрасный ответ, – Он усмехнулся. – Иди сюда.

Конор, прихрамывая, вышел на балкон.

– Это называется тайцзи.[38]38
  Тайцзи – китайское боевое искусство, сочетающее работу с внутренней энергией с элементами жесткости и быстроты; служит для нападения и защиты.


[Закрыть] Практикуется в Китае с четырнадцатого столетия. Я научился этому боевому искусству у одного фокусника на базаре. Он утверждал, будто ему сто двадцать лет. Власть над разумом и телом. С этого будет начинаться каждый наш учебный день. Потом каратэ острова Окинава, а потом фехтование. Книги мы будем открывать после завтрака. Естественные науки, математика, история и беллетристика. В основном, из области воздухоплавания, поскольку это моя страсть, jeune homme.[39]39
  Молодой человек (фр.).


[Закрыть] И, готов поспорить, твоя тоже, судя по твоим подвигам с полетом на воздушном змее.

Каратэ и воздухоплавание. Не сказать чтобы занятия, традиционные для принцессы.

– Изабелла будет приходить?

– После одиннадцати. Для нее – вышивание, этикет и геральдика, хотя изредка она будет принимать участие в фехтовании. Итак, занимаясь по четыре часа в день, мы узнаем, как сражаться и как летать.

Конор улыбнулся. Сражаться и летать. Его последний учитель начинал день с латыни и поэзии. Иногда латинской поэзии. Сражаться и летать – это звучало гораздо приятнее.

– Ну, как чувствует себя твоя нога? – спросил Виктор, натягивая рубашку.

– Сломанной.

– Да ты не только летчик, но и шутник. Не сомневаюсь, что ты будешь сыпать остротами, даже когда твой планер врежется в склон горы.

«Планер? – подумал Конор. – У меня будет планер? И что там насчет горы?»

Виктор отступил на шаг, сложил на груди руки и вперил в ученика оценивающий взгляд.

– У тебя есть потенциал, – сказал он наконец. – Худощавое сложение. Лучше всего для воздухоплавателя. Большинство людей не понимают, что полет на аэростате требует умения владеть своим телом: быстрая реакция и тому подобное. Управление оснащенной двигателем летающей машиной тяжелее воздуха потребует гораздо большего, так мне кажется.

Сердце Конора подскочило в груди.

«Летающая машина?»

– И у тебя есть мозги, что доказало твое спасение с башни. Больше мозгов, чем у вашего короля, набившего лабораторию взрывоопасными веществами. Он делал это годами, как тебе известно, так что пожар был лишь вопросом времени. Что касается твоих личных качеств, то принцесса Изабелла утверждает, что ты не самый противный человек в замке, и поскольку это исходит от особы женского пола, то дорогого стоит, сэр Конор.

Конор вздрогнул. Этот титул все еще оскорблял его слух. Было бы гораздо лучше, если бы его никогда не использовали. Хотя он обратил внимание, что сегодня повариха вроде бы без всякой причины дала ему яблоко. И сделала реверанс. Реверанс? Это же та самая повариха, которая всего две недели назад стукнула его по спине обсыпанной мукой скалкой!

– Итак, ты готов учиться, парень?

– Да, сэр. Более чем готов… страстно желаю.

– Хорошо, – сказал Виктор. – Превосходно. Теперь подойди-ка сюда. У меня есть кое-какие мази, которые должны помочь твоей ноге окрепнуть. И упражнения тоже, для пальцев ноги.

Во все это верилось с трудом, не больше чем в существование оснащенной двигателем летающей машины тяжелее воздуха. Однако то была эра открытий, и Конор был готов поверить во что угодно. Виктор достал с высокой полки керамическую банку. Крышка представляла собой вощеный холст, перевязанный бечевкой. Когда крышку сняли, запах не был похож ни на что известное Конору.

– Делать эту мазь меня научил один фокусник-африканец из Сахары, у которого был номер с верблюдом. – Виктор набрал мази на два пальца и принялся втирать ее в то место ниже колена, где кончался гипс – Пусть она просочится под гипс. Пахнет, как задница Вельзевула, но когда гипс снимут, пострадавшая нога будет лучше, чем здоровая.

От мази по коже Конора побежали мурашки. Горячо и холодно одновременно.

– Если мы ученые, – спросил он, стараясь сохранять уважительный тон, – зачем нам уметь сражаться?

Виктор Вигни запечатал банку, обдумывая ответ.

– Вообще-то я рассчитываю, Конор Брокхарт, – но это между нами, – что мы будем учиться летать, и, когда этот день настанет и у нас будет наша замечательная машина, кто-то может попытаться ее украсть. Со мной такое уже случалось. Я построил из ивняка и шелка прекрасный планер. Воздух пел, когда он летел. Я пролетал под видом обезьяны больше тридцати метров. Шесть недель я был главной приманкой рынка. Каждый вечер шатер набивался до отказа.

Перед мысленным взором Конора возник этот планер. Обезьяна. Потрясающе.

– И что произошло?

– Был там один русский, метатель ножей. Однажды ночью он пришел к моей повозке в компании шести дружков. Они сожгли мой планер, так что остался лишь пепел, а меня как следует поколотили. Прогресс, видите ли, угрожал их благополучию. Если выбор такой: летающая обезьяна или метатель ножей, кому нужен метатель ножей?

– Возможно, матери метателя ножей.

Виктор провел пальцами по своим черным волосам, как бы желая удостовериться, что они по-прежнему торчат.

– Возможно, мой забавный jeune homme. Но с другой стороны, женщины любят симпатичных обезьян. Есть немало матерей, которые пренебрегут своей родней ради возможности поглазеть на летающую обезьяну. Суть в том, что, если нагрянут метатели ножей, ты должен быть готов.

Конор вспомнил визит маршала Бонвилана. «Будем надеяться, что ты не раздаришь другим свою удивительную удачу, юный Брокхарт. Тебе она еще пригодится».

– С чего начнем? – спросил он.

Виктор взял с подставки тонкое лезвие.

– Начнем с того, что является душой фехтования. – Он со свистом рассек воздух. – С рапиры.

Вот так и началась работа.

Позже, в тяжелые времена, когда Конор Брокхарт, одинокий и впавший в уныние, вспоминал свою жизнь, немногие годы в обществе Виктора Вигни всегда выделялись как самые счастливые.

Они изучали боевые искусства, бокс и оружие.

– Первым подлинным мастером фехтования, оставившим нам реальное руководство по ведению борьбы, был Ахилл Мароццо, – говорил Виктор своему ученику. – Его «Opera Nova» теперь наша библия. Читай ее, пока она не станет частью тебя. Когда эта книга истреплется, мы двинемся назад во времени к Филиппо Вади.[40]40
  На протяжении длительного времени в Италии господствовала школа Мароццо, которого позднее назвали «отцом итальянского фехтования»; в 1536 г. он написал руководство «Opera Nova», считающееся символом итальянской школы фехтования. Филиппо Вади – известный итальянский фехтовальщик, также оставивший после себя руководство, написанное в 1480 г.


[Закрыть]

Они проводили долгие часы на тренировочных матах, воплощая в практику теории этих мастеров.

– Прежде всего ты должен научиться держать меч. Думай о нем как о дирижерской палочке. Если использовать его правильно, ни один необученный человек в мире не выстоит против тебя.

Конор учился наносить удары, парировать, делать обманные выпады, ускользать и колоть. Каждое утро он терял с потом литры жидкости, а потом возмещал их кружкой мерзкого на вкус восточного чая Виктора.

Его первым оружием была короткая рапира, но по мере того, как крепли запястья, он перешел к шпаге, сабле и полномерной рапире. Месяцем раньше Виктор спилил гипс с ноги Конора, но вместо него заставил носить пропитанную чем-то повязку, от которой пожелтели и простыни, и сама нога.

– Еще один цирковой трюк? – спросил Конор.

– Нет, – ответил француз. – Один мой американский друг просто кудесник в том, что касается припарок и настоек. Это Ник посылал за ним. Я расскажу тебе больше, когда он закончит свою работу.

Этим его объяснения и ограничились.

Сам Виктор в основном предпочитал кортик.

– Уж конечно, не палаш, если только ты не собираешься в Крестовый поход, но даже и в этом случае вспомни, что случилось с крестоносцами. Пока они поднимали свои палаши, Саладин[41]41
  Саладин (Салах-ад-дин) Юсуф(1138—1193) – египетский султан, вел энергичную борьбу против крестоносцев.


[Закрыть] успевал кривой саблей вспороть им животы.

Француз ознакомил Конора с трюком цирковых артистов – умением освобождаться от цепей.

– Ученые – враги традиций. – Он водрузил на стол ящик с самыми разными наручниками. – А именно традициям обязаны своим происхождением все тюрьмы.

В результате немало часов они потратили, открывая отмычкой замки и развязывая узлы. Конор по-настоящему оценил тайцзи, когда его привязали к креслу, а перед ним на стол положили аппетитное яблоко. Теперь он был способен растягивать отдельные части собственного тела, в то время как раньше не мог продуктивно пользоваться скребком для спины или разглядеть ее в зеркало.

Виктор был убежден, что каждый – специалист в том деле, которым занимается.

– Поговори с отцом об огнестрельном оружии, – наставлял он Конора. – Ник говорит, что Деклан Брокхарт – самый лучший снайпер, какого он когда-либо видел, а ведь мы провели целое лето с Диким Биллом Хикоком[42]42
  Хикок Джеймс Батлер (Дикий Билл) (1837—1876) – герой эпохи освоения свободных земель на западе США, гроза бандитов; позднее – офицер правопорядка.


[Закрыть] в Абилине,[43]43
  Абилин – в прошлом ковбойский город в штате Канзас, США.


[Закрыть] так что это очень высокая оценка.

Деклан был счастлив способствовать образованию сына и начал брать его с собой на Стену во время патрулирования и на полигон, прихватывая вещмешок с оружием. Он стрелял из кольта, ремингтона, веттерли-витали,[44]44
  Веттерли-витали – тип гладкоствольного ружья.


[Закрыть] спенсера, винчестера и дюжины других моделей. Конор оказался от природы метким стрелком и учился быстро.

– На четырнадцатый день рождения ты получишь собственную винтовку Шарпса, – обещал ему отец. – К тому времени станет ясно, что лучше подходит для твоего плеча. Я подарил бы тебе ее и сейчас, но твоя мать считает, что для десяти лет это слишком рано.

Единственное оружие, из которого Виктор когда-либо давал пострелять Конору, был его наградной кольт «Миротворец», подаренный самим Диким Биллом.

– Он пригласил меня сопровождать его в Дедвуд,[45]45
  Дедвуд – город на западе штата Южная Дакота; золотая лихорадка 1876 г. вызвала огромный наплыв золотоискателей в район Дедвудского ущелья.


[Закрыть] – рассказывал француз Конору. – Но воздухоплавателю там делать нечего. Золотоискатели имеют привычку расстреливать аэростаты. Да и я слишком хорош для захудалого городка старателей.

Все занятия по укреплению тела были замечательны, однако по-настоящему Конор жаждал интеллектуального вызова. Виктор обещал, что они будут строить летающую машину, и не разочаровал его. Способность защищаться – без сомнения, хорошо, просто необходимо, однако Конор был одержим идеей полета.

– Это настоящая гонка, jeune homme, – говорил ему француз как-то утром, когда они натягивали шелк на раму крыла, сделанного из бальзы.[46]46
  Бальза (от исп. balsa – плот) – дерево из рода охрома семейства мальвовых (подсемейство баобабовые), растет в экваториальных широтах, главным образом в Южной Америке. Древесина бальзы мягкая и легкая, имеет широкое промышленное применение; в самолетостроении используется до наших дней.


[Закрыть] Дерево специально для них доставили морем из Перу. – Многие мировые изобретатели и искатели приключений ломают головы над этой проблемой. Человек будет летать, это неизбежно. Более двадцати лет назад триплан Кэйли уже перевозил человека. Венхам и Браунинг построили аэродинамическую трубу для изучения сопротивления движению тела сквозь газ. Альфонс Пено[47]47
  Пено Альфонс (1850—1880) – французский изобретатель, один из первых создателей самодвижущихся моделей летательных аппаратов.


[Закрыть] был так уверен в своих расчетах, что разработал убирающееся шасси. Убирающееся! Гонка в разгаре, Конор, не стоит заблуждаться, и мы должны первыми добраться до финиша. К счастью, король поддерживает наши усилия, так что недостатка в средствах не предвидится. Николас понимает, что означает для Соленых островов возможность летать. Острова больше не будут отрезаны от мира. Алмазы можно будет транспортировать, не опасаясь нападения бандитов, а медикаменты доставлять по воздуху из Европы. Доставлять по воздуху, Конор!

Конор думал об этом. По правде говоря, он вообще больше ни о чем не думал. Каждую свободную минуту он использовал, чтобы набрасывать эскизы или строить модели. Об играх в пиратов и поедании насекомых он давно позабыл.

Иногда отца это огорчало.

– Неужели тебе не хотелось бы иметь друга? Просто поиграть, повозиться в грязи, пусть даже испачкаться?

Однако мать Конора восхищалась тем, что сын унаследовал свойственную ей любовь к науке.

– Наш мальчик ученый, Деклан, – говорила она, помогая Конору обтягивать крыло или вырезать пропеллер. – Гонку за возможностью летать не выиграешь, валяясь в грязи.

Конор сделал для лампы в своей комнате абажур – бумажный экран, украшенный изображениями летательного аппарата Леонардо да Винчи, аэростата Монгольфье[48]48
  Монгольфье, братья Жозеф (1740—1810) и Этьен (1745—1799) – французские изобретатели; в 1783 г. построили аэростат – бумажный шар, наполненный нагретым воздухом («монгольфьер»).


[Закрыть] и парового двигателя Кауфмана,[49]49
  В 1868 г. некий инженер Дж. М. Кауфман из Гласгоу (США) на первой в истории выставке «Хрустальный дворец» привлек внимание своей моделью летательного аппарата, в которой паровой двигатель должен был приводить в действие две машущие поверхности.


[Закрыть] теоретически пригодного для машины тяжелее воздуха. По ночам жар лампочки заставлял вращаться эти тени, и Конору нравилось лежать, глядя, как проекции удивительных машин скользят по потолку.

«Когда-нибудь, – засыпая, думал он. – Когда-нибудь этот день настанет».