Текст книги "Принцип револьвера. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Йока Тигемюлла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

–Артур, Нат погиб, – я вижу как бледнеет Артур, терять друзей – это тяжело, но Арт крепкий он всего лишь бледнеет, да чуть меняется голос, когда он спрашивает:

–Как это случилось?

–Элдер сам поехал проверять твоего "жука", мы точно не знаем что там произошло – Нат, Райвонен, Сухоф и Ниемаа мертвы, женщина из "жука" тоже...

–А мужчина? – вопрос Артура доносится до меня, как через толстую подушку, я понимаю, что за "жук" поехал "проверять" неизвестный мне Элдер...

–Мужчина ушел, сейчас идет прочесывание местности – мы его возьмем!

Когда же Артур успел? Неужели за те минуты, что я смолил сигарету?.. Но ведь там была Каролина и... Пытаюсь вглядеться в ее глаза и вижу, как она отводит взгляд. Все понятно... Пока я курил, они просто позвонили "куда следует".

Кто-то отвлекает Каролинку вопросом, и я пользуясь тем, что всем не до меня, проскальзываю к выходу. Мимо герцога все еще не оторвавшегося от свое подружки, мимо безликих суровых парней, на которых я уже привык не обращать внимания(аристократом становлюсь, млин)... На улицу, в парк, под затянувшееся тучами низкое осеннее небо. Хочется куда-нибудь убежать... Значит, я опять предал... И Лори больше нет. Молоденькой наивной авантюристки Лори... За что? Почему опять? Смерть кругом. Листопад жизней... Мы исчезаем, как эти листья, которые ветер горстями швыряет в лицо.

Схожу с дорожки и зачем-то продираюсь сквозь кусты. Хочется выть... Но я молча иду. Иду пока не выдираюсь, через колючий кустарник к берегу небольшого пруда. Опавшая листва устилает поверхность... Натыкаюсь взглядом на скамеечку, почти утонувшую в ворохе пожелтевших листьев. Присаживаюсь и стараюсь не думать. Так проще. Не думать. Не помнить. Просто сидеть и смотреть, как плакучая ива полощет гибкие ветки в темной воде. На душе становится еще тоскливее...

"А так бывает?" – пытаюсь зацепиться за эту мысль.

Лучше думать о том может ли быть еще тоскливее, когда дальше некуда... Чем думать... Нет! Не нужно думать. Больно.

Хочется курить, но сигарет нет. Не просить же опять у Артура... Кажется, мне хочется его убить. Представляю, как он звонит этому своему "Нату"... Кулаки сжимаются...

Кто рискнет тронуть сына начальника Управления? – вспоминается риторический вопрос Артура в машине. И сам собой приходит ехидный ответ: Как кто? Папа! Папа как раз, похоже, вправляет сыночку мозги. Небось, пилит, что мало народу послал Лори убивать... Хотя чего там, Артур как раз все сделал правильно... Хех... Ведь у каждого своя правда. Будь они неладны все эти правды, из-за которых гибнут и гибнут люди.

Вот и Лори погибла... И хотя я знал ее всего ничего, но, похоже, тому, второму Мике, она была хорошим другом. А Пит ушел... Он всегда уходит... И я уже не знаю, радует меня это или нет. А ведь я должен был быть там. С Питом и Лори. А не здесь в саду игрушечного замка. Что делаю здесь я – мальчишка с Соергартена? Нашел себе принцессу... Только нужен ли я ей. Здесь она под защитой самого герцога... Да и Артур вокруг вьется... Интересно, какую он-то для себя придумал версию... Совсем не верится, что он мог поверить в нашу идиотскую правду. Я ведь и сам до конца не могу в это поверить. Ощущение, что я во сне все равно преследует... Может именно так сходят с ума?

Если бы знать, что этот мир надежен... Наверное, можно было бы оставить Каролину здесь... У нее здесь все свои, родственники, друзья... А самому... А куда самому? Тоже вопрос. Переход, если он есть, не сработает без ключа. Или вообще не сработает... А здесь... Хотел бы я встретить кого-то из своего детства? Не так много было у меня друзей, точнее приятелей.

Разве что Санни? Вернее Санни – это я ее прозвал, а так Софи...

Я закрываю глаза, вспоминая. Залитые солнцем пустыри среди развалин. Всю жизнь помню даже запах тех пустырей – они пахли солнцем, полынью, одуванчиками и дешевым красным вином... Это вино мы дули на задворках, прежде чем предаться захватывающим играм с обжималками, неумело-слюнявыми поцелуями... Софи была моей первой подружкой. Кем же был ее папаша? Не помню... Помню, что алкоголиком и мерзавцем... Бил ее и мать... Санни показывала мне синие следы от ремня. Тоже захватывающая игра... Как же замирало сердечко при виде простеньких беленьких трусиков под которые убегали радужные дорожки синяков... А уж когда мне было позволено запустить свою разом запотевшую ладошку ТУДА... В теплую и пушистую глубину... Как же бухало сердечко тогда... По-настоящему у нас так и не случилось. Не выдержав издевательств, мать Санни зарезала своего мучителя. Папаша отправился на кладбище, мать в тюрьму, а Санни в приют. Обычная история для нашего района... А в детстве все расставания это навечно. Интересно... Кем стала Санни здесь? Кажется, она была чуть старше меня... Найти? Так я даже фамилии ее не знаю... Да и... Глупо это. Все глупо!

Чьи-то легкие шаги шуршат по опавшим листьям... Каролина?! Рыжая спускается к пруду и молча садиться рядом. Какое-то время мы просто сидим вдвоем, гипнотизируя взглядами темную воду, потом Каролина берет меня за руку и сжимает ладонь тонкими холодными пальцами.

–Прости меня, Мика...

Как все у них, аристократов, просто... "Прости..." А Лори больше нет. А Пита сейчас травят, как дикого зверя... Может быть собаками. А... Отца Каролины убили. Второй раз... И каково это терять отца?

–Это ты прости меня, Каролина, – говорю ей, и пытаюсь согреть ее пальцы в своих ладонях.

А Каролина опускает голову ко мне на плечо и шепчет:

–Только не бросай меня, Мик, хорошо?

Внутри словно лопается что-то долго и мучительно копившееся, тает, утекает нет, не слезами – плакать я все же разучился... Я перебираю пальцами мягкие рыжие волосы и целую мокрые соленые щеки шепчу:

–Никогда и ни за что на свете! Ты такая хорошая, девочка...

Интересно почему в такие минуты в голову лезут какие-то банальности. Целуюсь, а мысли никуда не делись и в груди все еще холодно. Может я просто замерз?

–Пойдем? – прерываю затянувшийся поцелуй.

–Куда? – как-то потерянно спрашивает Каролина.

–Ну, куда... – начинаю я, и недоговариваю.

Рядом бесшумно, как призрак возникает Артур. Ну да... Как же без него-то?

–Идемте, – как ни в чем ни бывало заявляет он, – хозяева нас к ужину ждут...

–И меня? – пытаюсь иронизировать я.

–Мика, – он впивается в меня наглыми глазами.

–Или меня там уже встретят? Ты уже позвонил кому надо?

–Мик, я потерял друга... – глухо говорит Артур а я чувствую, что все сильнее и сильнее ненавижу его. Тем сильнее, чем понимаю, что он прав. Что с того, что для меня этот "Нат" только имя, не больше... Для Артура это человек, друг...

"Но ведь ты САМ позвонил!" – занятно, оказывается можно орать и мысленно.

–В "Жуке" было больше двадцати килограмм пластита четыре.

И эта фраза Артура словно окатывает меня ледяной водой...

–Это просто... война, – хрипло произношу вслух.

Артур не отвечает, но мне, кажется, что он понял. Мы идем втроем по мягкому ковру из опавших листьев, а те ломаются под ногами с легким шорохом...

"Легкий шорох опавшей мечты...", – как сказал поэт.

***

Темнеет, вроде день в самом разгаре, но уже сумрачно. Тучи стремительно затянули небо, и холодный ветер бросает в лицо мокрую пыль. Сейчас зарядит дождь. А какое утро было яркое...

Обед неофициальный, поэтому без особых церемоний, гости просто рассаживаются как удобнее в малой гостиной за круглым столом – смешной намек на старинную легенду. Стол, за которым все равны. Однако так складывается, что я опять оказываюсь между Микой и Артуром, а с другой стороны рядом с Микой усаживается Тигерин-старший, отец Артура. Похоже, семейка плотно взяла "агента Мельникова" в оборот. Но Мика молодец, хорошо держится, уверенно, как будто обедать в обществе принцев для него привычное занятие. Эта мысль заставляет меня улыбнуться. Напротив Мики Герцог с Элинкой. Видя как Ивонн словно курица хлопочет вокруг моей сестрички, чувствую легкую ревнозу. Как все-таки у Элинки все легко и естественно получается. А как они целовались! Ловлю себя на странной мысли, что Артура, Элинку, Герцога я мысленно четко делю на "тех" и "этих", а вот папу, Эрика, доктора Бентона и почему-то фру Свеннсон воспринимаю как нечто неделимое. Додумать не успеваю...

Герцог обращается ко мне с вопросом, и я отвечаю почти автоматически, только потом замечаю, что все смотрят на меня с удивлением. Что же я такого сказала?

–Что?! – хором спрашивают Элинка и герцог.

–Генеральный секретарь Лиги не прилетит, – повторяю я на автомате и умолкаю смущенно.

Ив задумчиво глядит на меня, не выпуская из руки тяжелого бокала с кроваво-красным вином, а отец Артура спокойно констатирует:

–Перес не прилетел, только...

–Прислал телеграмму с соболезнованиями семье... – кивнула я головой и, наплевав на приличия, жадно глотнула вина из бокала.

–И откуда ты это знаешь? – заинтересованно спросила Элинка.

Старинное вино приятно ударило в голову... А ведь я давным-давно не пила хорошего вина... Вообще, как много хорошего я не видела давно...

–Это очевидно, – начала я, не рассказывать же серьезным людям фантастические истории, не поверят, – папу убили по заказу тех, кого поддерживает Лига, сейчас они заявят, что осуждают подобные акты, но понимают гнев народа лишенного демократических свобод и прав на выбор собственного будущего, – цитирую по памяти и отхлебываю еще глоток вина.

–Ух ты! – вроде бы удивляется Элинка и, кажется, подкалывает, – Я не знала, что ты так интересуешься политикой.

Накалываю на вилку креветку из салата (пошли к черту все этикеты – хочу красного вина с креветками) и отвечаю:

–Мы с папой часто говорили о политике.

Кажется, я снова их чем-то удивила, ну и пусть! Я проголодалась и не хочу играть, потому сосредоточено ем, лишь иногда кошу глазом на Мику, мало ли... Сколько комедий снято про простолюдинов (слово-то какое отвратительное) теряющихся за нормальным столом. Знаю, конечно, что визор визором – это не жизнь, но... А Мика молодец! Ведет себя будто обедать в приватной обстановке с герцогом для него обычное дело. Заметно удивляется он только раз, когда прошу его налить мне вина, стереотипы сильны, похоже, его удивляет отсутствие официантов за обедом, но это понятно – откуда он может знать, что Ивонн имеет странный пунктик, он любит "семейные обеды". Смотрю на знакомый профиль Ивонна... Стараюсь оформить мысль уже мелькавшую у меня... Вот – герцог тоже отличается от того, каким я его помню... А может нет? Просто сейчас привычная флегма и спокойствие Ива были не так заметны, заметнее была... Влюбленность? А ведь он влюблен в мою кузину... Бедняга. Хотя, почему бедняга? Кто сказал, что все предрешено? Да мой папа погиб, но ведь... Беспорядков все еще нет. А значит... Что это значит...

–Нужно объявлять прямые выборы премьер-министра, – громко и уверенно говорю я. – Иначе начнутся беспорядки, объявив выборы, мы отнимем козырь у тех, кто лжет людям, пусть сами выберут премьера...

–Каролина?! – хлопает огромными глазами Элинка.

–Я подписал Указ... – герцог тоже растерян, наверное, не понимает, что за шлея попала мне...

–Дядю народ не примет, – удивлять, так удивлять, решаю я, пусть только в глупых женских романах умная девочка может менять судьбы Империй, но ведь я на самом деле знаю, что и как ДОЛЖНО произойти...

–А ты уверена, что народ сам знает, что он хочет, – лир Тигерин, отец Артура говорит иронично (еще бы ставит на место зарвавшуюся глупышку).

–Народ? – ох, только Мики не хватало, – Народ ничего не знает, только вот, если назначить премьером человека, которого иначе, как "пять процентов" не зовут, это значит дать повод тем, кто мечтает о власти. Хороший повод орать и лить кровь, – Мика говорит размеренно и уверенно.

–Это ложь! – Элинка бьет кулачком по столу, вилки испуганно звякают, – Кто вы такой, чтобы оскорблять папу?

Мика, хмыкает:

–Извините, мы сейчас говорим, не о "папе", а о том, что думают люди о министре-казначее Пауле Ланге... А я... Человек из народа, потому могу судить, к чему приведет подобный указ.

Элинка опять говорит какую-то резкость, но герцог прерывает ее:

–И к чему же приведет мой указ, "человек из народа"?

–Сначала начнутся уличные беспорядки, прольется кровь, потом подтянутся добровольцы от соседей... Найдется "народный лидер"...

–И он потребует смены режима "кровавого герцога"? – Ив явно иронизирует.

–На "железного премьера" методы нашли! – обрубает Мика жестко.

–И что же вы, молодой человек, предлагаете? – интересуется "хитрый лис" Станислав.

–Каролина уже сказала – выборы! – бросает Мика.

–И выберут Докимова или еще кого-нибудь из этих горлопанов! – презрительно бросает Артур.

–Кто пообещает золотые горы, все отнять и поделить... – подхватывает его отец.

–Пока я жив, в нашей стране власть будет принадлежать тем, кто способен думать и принимать верные решения, – отрезает герцог и добавляет:

–А не тем, кто умеет красиво врать и заводить толпы безмозглых обывателей!

–Назначение Пауля Ланге – вызовет беспорядки, – упрямо возражает Мика. Cейчас я любуюсь им...

Несколько секунд Мика и герцог смотрят в глаза друг другу, когда мне начинает казаться, что они так и будут сидеть, как дети играющие в гляделки, я вмешиваюсь:

–Мика прав, дядю люди ненавидят... И папу ненавидели... Премьером должен стать тот, кого уважают все – и мы, и они...

–Я не могу быть Премьером, Билль о Правах запрещает, – шуткой пытается разрядить обстановку Ивонн.

–Станислав может, – твердо говорю я.

–Ну ты даешь! – изумляется Артур.

Я продолжаю, стараясь изложить свои мысли, как можно четче и логичнее:

–Станислав человек далекий от большой политики, зато все знают, что он практически закрыл каналы поставок наркотиков в страну, и по ночам теперь можно спокойно гулять...

–Люди уважают две вещи – силу и порядок, – Мика сегодня разговорился.

–Цитируешь моего прадеда Георга III Радужного? – ухмыльнулся Ивонн.

–Я цитирую сержанта Питера Соренсена, – не менее мило улыбается Мика.

–Ах, господа, если за обедом все время говорить о политике, можно получить несварение желудка – с легкомысленной улыбкой произносит Элинка. И ей удается разрядить атмосферу.

Первым реагирует Ивонн:

–Действительно, не место и не время – не стоит обсуждать глобальные вещи за дружеским столом.

–Тогда о чем? – вяло интересуюсь я, неужели они не понимают, что от их решений зависят жизни людей, судьба страны...

–может о картинах? – улыбается Мика.

Элинка оживляется:

–А вы разбираетесь в живописи?

–Не очень, – смущается Мика, – Каролина немного ознакомила меня с творчеством Ле Мюлье...

–Ну Ле Мюлье одиозная фигура, еще нас волновали его загадки, да и наших родителей, наверное, – Станислав Тигерин встал:

–Ив, позволь тебя украсть ненадолго?

–Конечно, – герцог чмокнул Элинку в обнаженное плечо и тоже встал.

Все-таки Блюм здесь решительно неузнаваем – проявлять чувства на людях, этого я за ним раньше не замечала. Или это заслуга Элинки? Она ведь тоже не та забавница, что была... Не пойму в чем дело, но есть ощущение, что ее легкомыслие, всего лишь игра или маска... или... я параноик?

–Не скучайте, – бросает Ив, и они со Стасем уходят...

Как же мне хочется верить, что они что-то придумают, как хочется рассказать все, что я знаю... Арт перехватывает мой взгляд.

–Отец, – Стась оборачивается в дверях, – можно я с вами? Расскажу пару занятных анекдотов? – улыбка кривит его губы, не дожидаясь ответа отца, он направляется вслед за герцогом.

Внутри живота становится прохладно и возвращается легкая тянущая боль. Не хватало еще каких-нибудь осложнений...

–Ну вот мужчины нас бросили... – печально вздыхает Элинка и ведет ухоженным длинным ногтем по краю бокала, наслаждаясь тонким звуком.

Бокал из поющего гуслярского хрусталя, мелодично звенит в тишине... Я заворожено наблюдаю за ногтем подруги. Золотистая ухоженная "лопаточка"... Кошусь на свои, коротенькие и жалкие... Все что успела сделать – слегка привести в порядок, жалкий маникюр на скорую руку... Улыбаюсь, как же сильны инстинкты у нас, женщин – страшно хочется в салон красоты мадам Броше...

Мика, смешной... Принимает мою улыбку на свой счет и сразу дергается.

–Ну не все мужчины ушли, – настоящие мужчины всегда предпочитают общество дам, глупым беседам о политике!

Ого! Мика, пытающийся вести светскую беседу в духе визор-сериалов, это нечто.

А Элинка, все же стерва! Ишь, глазками застреляла... Ох, а ножку за ножку как закладывает! Разрез тот еще... А ноги у меня все равно красивее! Тааак... Кажется, я еще и напилась...

–А вдруг они там не о политике, а о женщинах беседуют? – Элинка игриво глядит на Мику, замечаю в глазах знакомых бесенят и пытаюсь придумать, чего бы сказать такого остроумного и уместного...

–Уйти от двух прекрасных дам, чтобы беседовать о дамах – это извращение! – ндя... Мика дает.

–Тут я с вами согласна, – улыбается Элинка и прищурившись предлагает:

–Может на "ты" перейдем? Я Элли, ты... Мика?

–Хорошо, – кивает Мика.

–Э нет! – хихикает Элинка, – Не стоит забывать традиции предков...

Отхлебнув из своего бокала золотистого вина, она плывет к Мике... изящной походочкой супердивы. Неужели это она для меня спектакль разыгрывает? Или Эльке интересно, что это за тип такой загадочный... Мика тоже отпивает из бокала... Ничего себе!!! Традиции традициями, но целоваться-то так зачем?! Неужто Элинка тоже напилась? Старинные вина обманчивы...

–Так что интересного тебе предложить, Мика? – воркует кузина.

–Можно еще раз глянуть, на ту картину, – Мика виновато косится на меня, а я презрительно морщу нос. Вот еще! Мне вообще безразличны его потуги выглядеть прожженным мачо!

–Ле Мюлье? – вроде бы удивляется Элинка.

–Я не уверена, что это Ле Мюлье! – нагло заявляю я.

–Но эффект... – начинает кузина.

–А он есть "эффект"? – мстительно тяну в ответ.

–Поглядим? – Мика пытается сгладить мое раздражение.

–Легко! – щебечет Элинка и тут же хватает Мику под руку.

А я тащусь по длиннющему коридору к галерее, наблюдая полуобнаженную спину моей подруженьки-кузеньки. Ух, как Элинка висит на локте у Мики.

–Каролин, включи, пожалуйста, освещение!

"Не, ну она еще и командовать мной собралась?!"

–Верхнее освещение нам не нужно! – бросаю я, и щелкаю ручкой выключателя против часовой стрелки.

Вспыхивает подсветка на подрамниках... Призрачное зеленоватое свечение заливает галерею, картины становятся похожи на окна. Гоню от себя неприятное ощущение, что на меня устремлены десятки неподвижных и недоброжелательных взглядов...

"Портреты недовольные теми, кто прервал их вечерний сон..." – я точно перебрала с вином, раз такие мысли лезут.

–...все элементы картины – маяк, море и небо – хорошо различимы, смотри Мика, будто окно в другой мир... Это явный Ле Мюлье! – вкручивает Элинка Мике.

Подхожу к ним и голосом экскурсовода (воспоминание о счастливых днях практики) объясняю:

–Все элементы картины хорошо различимы, но все же они связанны в одно целое благодаря энергии штрихов, – показываю пальчиком и продолжаю:

–Каллиграфически выписанные завитки синей и белой краски передают движение пенистых волн неспокойного моря, разбивающихся о скалу...

–Ну ты даешь! – восхищенно хмыкает Мика.

Мило улыбаюсь:

–Техника изображения моря действительно похожа на Ле Мюлье, но взглянем на маяк – художник создавал особый узор с помощью мазков кистей. Вертикальные потеки цвета передают неровности выщербленного ветром камня стен, определяя ритм и фактуру всей картины. Ле Мюлье использовал этот прием довольно редко, а вот его последователи и копиисты чаще.

Элинка изумленно хлопает огромными тщательно подкрашенными глазами:

–Откуда ты этого нахваталась, подружка?

–Факультет Истории Искусств, – не отрываясь от картины, автоматически объясняет Мика.

–Даааааа? – в голоске Элинки бездна ехидства, да и подмигивает она мне излишне игриво.

Неужели Каролина из этого мира была дурой?

–А не проще исследовать подпись? – прерывает поединок взглядов Мика. – Змейка-то вот она только плохо видно...

–Свет зажечь? – раздается голос Артура.

–Ой! – вскрикивает Элинка, а я просто вздрагиваю – это парень ходит бесшумно, как тень, и вырастает за спиной не хуже приличного фамильного призрака.

–Фонарь бы, – хмыкает Мика, – или лампу какую на шнуре...

–Держи трубу, – Артур протягивает свой мобильник, экран ярко светится зеленым.

–Ну-ка, – Мика подносит трубку к пресловутой змейке, а я протискиваюсь к картине мимо Элинки, чтобы лучше поглядеть на подпись.

В глаза бьет свет, опять кто-то зажег верхний свет!

–Притушите на секунд... – говорю я и замолкаю.

В лишенные стекол окна бьет яркий, слепящий после сумерек, утренний свет... Пронизывающий ледяной ветер, с воем, гонит снежные вихрики по длинному коридору... Поблизости раздаются знакомые резкие хлопки, как будто кто-то ломает сухие сучки...

–Опять, – задохнувшись морозным воздухом, ужасаюсь я.

–Стреляют... – говорит сквозь зубы Мика и выдыхает:

–Мы снова влипли!