Текст книги "Принцип револьвера. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Йока Тигемюлла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

–Знаешь, Пит, а все равно я рад тебя видеть!

–Я ненавижу предателей! – шипит Пит и бьет ножом мне в живот...

Я просыпаюсь.

Или нет? Похоже, кошмар продолжается! Чьи-то острые зубки, там, в низу живота... Крысы?! Я дергаюсь, сажусь...

–Мииика! – незнакомый женский голос, произносит мое имя.

Непривычно, со странным акцентом...

–Ой, опять съежился! – хихикает девчонка.

Пахнущие чем-то травяным волосы падают мне на лицо, ладони упираются в плечи.

–Ложись! – игриво шепчет незнакомка, – ты отдыхай, я сама все сделаю...

Мягкие, чуть влажные губы щекочут шею... Нежно кусают ухо...

Как назло в голове никаких мыслей, это в верхней, а нижняя во всю откликается – на... Ой... ладошка какая холодная...

–Ежик! Я соскучилась...

Так, я Ёжик, значит... Да что же это? Мимолетный поцелуй ТУДА!

–Стой, – хриплю я.

–Стоит! – смеется девчонка и снова целует...

–Я ж в полиции был! Грязный, немытый, – торопливо шепчу я, стараясь выбраться из постели – глаза привыкают к полутьме и белеющая во мраке фигурка проступает четко. Пухленькая, невысокая девушка, со светлыми собранными в хвостик волосами... Взгляд прилипает к ее телу, а я все пытаюсь...

–Родной, любимый, я так соскучилась, – кажется девчонка не обращает внимания на мои нелепые попытки освободиться.

Горячий язычок скользит, заставляя меня покрыться щекотными мурашками, учащается дыхание... А рука сама ищет шелковистую поверхность бедра, благо оно рядом... Она рядом... А как же Каролина?! А если они поймут, что я не я? А к черту!

Снова зубки, влажная теснота...

–Хватит, давай... – шепчу я.

–Давай! – задыхаясь, отвечает она...

Почему-то зажмуривая глаза, ощущаю, как мне рвут рубашку на груди... И все же сажусь... И снова гляжу на нее. Тесно прижав горячее, упругое, незнакомое и сейчас желанное тело... Прямо передо мной затуманенные страстью глаза – странно, что я могу видеть в темноте... Ох... В ушах звенит, сейчас я лопну и...

В изнеможении валюсь на спину, не отпуская ее волос... Она что-то шепчет... Мои руки привычно, гладят влажную женскую спину... Привычно? Да я даже ее имени не знаю!

–Еще, любимый! – кажется, она плачет?

Что еще-то?! Переворачиваюсь на бок, целую ее губы, волосы, глаза... Ощущаю соленый вкус слез и горьковатый запах пота... А пальцы сами находят заманчивую твердость соска... Шепчу что-то идиотское, про то, как скучал... А потом... Тело само знает, что делать... Все же, как много в человеке от животного...

Но об этом я вспоминаю после... Лежа рядом со сладко сопящей, незнакомой девушкой и ощущая, что надо срочно идти в сортир...

"Который тебе еще надо найти, кобель чертов!" – ругаю себя...

Ну хоть штаны нахожу сразу... А вот вывернуть их обратно с изнанки – дело сложное, руки немного дрожат...

"И зачем делать это на весу, если койка в комнате?" – злобно ворчу я... И стараясь не шуметь, выскальзываю за дверь.

Из комнаты слышны голоса, Пит орет на кого-то:

–Придурок, на этом шнуре даже повеситься нельзя! Это ОША – старье из старья! На него кот поссыт – он гореть не станет!

Неизвестный "придурок" что-то лепечет в свое оправдание, а мне под ноги кидается жирный кот. Автоматически луплю его ногой, промахиваюсь и попадаю по двери в комнату. Дверь с грохотом распахивается... Я жмурясь гляжу на Пита, который потрясает бухтой бикфордова шнура перед носом тщедушного мужичонки... Лицо Пита расплывается в улыбке:

–Ну вы там с Лори зажигали! – подмигивает мне он. – Молодец, Студент!

Чувствую жар на щеках, неужели я не разучился краснеть?

–Глянь, Мика, – снова трясет шнуром Пит, – этот раздолбай пернатый, шнур купил...

Я тупо смотрю на Пита... И вспоминаю, трезвея от ужаса... Взрывы на митинге, неизвестные бомбисты забросавшие толпу самодельными бомбами, зачистка Соергартена... Наверное, я бледнею... Во всяком случае, Пит мрачно спрашивает у меня:

–Справишься без меня? Или мне остаться, тебе помочь?

До меня доходит быстро... И я твердо говорю:

–Я сделаю лучше, Пит, – все же учился работать с аммонитом, и с этим старьем...

–Ну за хрена нам эта гадость? – возмущается бывший сержант, – Несколько гранат и все в ажуре, а тут...

"Придурок" сурово вставляет:

–Студентам не откуда найти гранат, все происходит спонтанно! Народный гнев! – они вдвоем заходятся в смехе.

Криво улыбаюсь, по-другому не выходит, и все же нахожу сортир, по-дурацки совмещенный с ванной... Тело начинает зудеть, так хочется в душ.

Слегка пахнущие хлором струйки теплой воды, ласкают кожу... Душ – как это здорово все же... Закрываю глаза, наслаждаясь шипением воды, прикосновениями капель...

Скрип двери (какой-то идиот оторвал тут шпингалет) заставляет меня подпрыгнуть...

–А мальчики ушли! – обнаженная девчонка вплывает в ванну.

Яркий электрический свет, безжалостно рассеивает наваждение полумрака, полусна, адреналинового отходняка. Обычная полненькая малышка, на лбу несколько прыщиков...

"Как теперь на Каролину будешь глядеть?" – мне захотелось немножко побить себя, правда, успокоился я мгновенно. Мысль, что и без того меня могут разоблачить и пристукнуть в любой момент, взбодрила лучше любого душа!

–Ой, откуда у тебя эта змейка?! – охнула Лори, показывая на татушку.

Прикидывая, как бы ее аккуратнее, прихватить для последующего связывания, я брякнул:

–Наколол, для красоты!

И теплой волной облегчение, когда она прощебетала, прижавшись ко мне, под редкими струйками искусственного дождика:

–А тебе идет, Ёжик! Как же я по тебе скучала, милый!

Ее ладошки гладят мое тело, но внутри пусто – стараюсь как можно нежнее провести по ее щеке, прикасаюсь губами к мокрой макушке и

шепчу, надеюсь, что получается достаточно нежно:

–Лори, мне сейчас нужно...

Она опускается на колени и смеется:

–Я знаю... бомбы! Сделай для меня хорошую, милый...

Я опираюсь спиной о мокрый кафель и, закрыв глаза, перестаю думать – иногда так приятно быть просто животным...

В себя меня приводит умопомрачительный запах чего-то вкусного.

–Так, Дикарь, – от этого прозвища я дергаюсь, – завтракать и за дело...

Лори в передничке на голое тело лукаво улыбается, пристраивая мне на колени подносик с громадной тарелкой. С жадностью набрасываюсь на еду – какую-то зверскую яичницу с мясом, помидорами и даже картошкой. Отвлекаюсь от еды только чтобы глотнуть апельсинового сока, которым Лори меня заботливо поит...

–А ты? – интересуюсь.

–Еще успею, Ежик! – ох, ты, а мне стала нравиться ее улыбка, и глаза у Лори красивые и умные, – Уже четыре утра, к девяти изделия должны быть готовы! Пакеты с подшипниками я на диван положила, – Лори трется щекой о мое плечо.

Она так и произносит "изделия" – спокойно и равнодушно... А у меня в животе рождается холод, протрезвляющий холод – я слишком хорошо понимаю, зачем нужны подшипники... В голове проясняется и мне понятно одно – бомбы не должны взорваться... Только вот... Легче решить, чем сделать – слишком надежно и примитивно жестокое оружие – бомба. Быстро топаю в душ, на этот раз Лори меня не отвлекает, а я думаю... Сбежать? Можно... Только это будет значить одно – Пит сделает все сам и...

В гостиную я вернулся полный решимости сделать все как следует... Вошел и вздрогнул – на небольшом журнальном столике уже одетая Лори "сервировала" то, что хотелось бы назвать "дьявольским завтраком"... Брикеты аммонита, цилиндрики тротила, пенал с детонаторами, завершала этот кошмар серо-черная бухта бикфордова шнура...

–Осторожнее! – предупреждаю Лори и, едва не падаю сам. Из-под ног с басовитым мявом бросается жирная туша кота.

Лори заливисто хохочет:

–Сам осторожней!

–Ненавижу котов – только жрут и гадят, – бурчу я.

"На него кот поссыт – он гореть не станет!" – вспоминаются слова Пита...

Судорожно перебираю все, что знаю, о бомбах, гранатах, взрывчатке... Все то, чему меня учил сам же Пит... Совсем недавно... План оформляется со всей четкостью – дурацкий, но реальный... Кажется...

Командую, как можно веселей:

–Ассистент, нож!

Лори, скорчив гримаску, протягивает мне обычный кухонный нож, пробую заточку ногтем – острый...

–Тебе нужно помогать?

"Конечно, дорогая – если что расскажешь, как я все делал от души и верно..." – хмуро думаю, но говорю, извлекая из пенала алюминиевую гильзу детонатора:

–Не обязательно – отдохни лучше, выспись! Хорошо отоспанная и отлюбленная женщина – добра и весела!

Как я и думал, Лори не уходит. Еще бы! А как же женское любопытство? Чувствуя ее взгляд, аккуратно нарезаю шнур кусочками по тридцать сантиметров...

–Ой, а не короткие? – вспоминаю: "женщина не может не задавать вопросов", неужели правы клоуны из варьете...

Корчу умную рожу, отрезаю от бухты кусочек в десяток сантиметров...

–Принеси спички! – командую.

Лори уносится на кухню и возвращается не только с коробкой спичек, но и с плоскогубцами.

–Чуть не забыла, – довольно улыбается, – Пит велел тебе щипчики передать.

"Щипчики" – специальные плоскогубцы с узкой рабочей кромкой. Обжимать детонаторы – самый тот инструмент. Киваю головой... Достаю спичку из коробки срезаю наискосок обрывочек шнура, прижимаю головку спички к шнуру и чиркаю теркой коробка...

–Засекай время, – подмигиваю Лори.

Конечно же, ничего она не засекает, а просто смотрит, как сгорает шнур. Потом я отвечаю на град вопросов, начиная с банального: "А почему нельзя зажечь "шнурочек" зажигалкой?" и завершая брезгливым "А почему он так воняет?"

–Скорость горения шнура на воздухе составляет, примерно, один сантиметр за секунду, но зависит еще от состояния – при повышении влажности, может замедляться, у пересохшего – убыстряться, – рассказываю Лори с самым умным лицом и хлопаю себя по лбу, будто забыв что-то важное...

–Где моя куртка? – встаю с самым решительным видом.

Лори удивленно смотрит на меня.

–Пакеты забыли! – объясняю ей, молясь про себя, чтобы Пит не предусмотрел и этого, как плоскогубцы.

–Какие пакеты?

–Обычные пакеты, крепкие... – бурчу я, – сейчас пойду куплю.

–Я сама куплю! – тут же возражает девушка.

–Ну да! Ночью попрешься в супермаркет! – возражаю я как можно более насмешливо.

–Тебе лучше не светиться, – срывается с места Лори, – а у меня вот что есть!

Она гордо демонстрирует мне маленький плоский пистолетик. Спрятав его в карман куртки, чмокает меня в губы.

–Бери самые толстые! И еще возьми обычных прозрачных! – напутствую Лори, внутренне ликуя.

Когда девушка возвращается, передо мной на столе аккуратным рядком стоят все семь тротиловых шашек, уже снабженных детонаторами... Смертельные цилиндрики со смешными хвостиками шнура торчащими из них. Пальцы гудят – так быстро я еще никогда не работал. Впрочем, я, вообще, всего второй раз в жизни работал со взрывчаткой. Хорошо еще, что из-за спешки не было времени бояться...

Остальную часть работы проделываем вместе. Пересыпаем подшипники из бумажных промасленных пакетов, в целлофановые. Скрепляем скотчем элементы бомбы – брикет аммонита, промежуточный детонатор (ту самую тротиловую шашку), пакетик с подшипниками. Семь увесистых свертков...

–А большие пакеты зачем были нужны? – отдуваясь, спрашивает Лори.

Я протягиваю ей бомбу:

–Прикинь. Смотри, какая тяжесть получилась. А так чиркаешь теркой...

–Какой теркой? – изумленно вскидывает брови она.

Я молча смотрю на нее, потом тычу пальцем в хвостик шнура, к которому прикручены скотчем спички.

–А поняла! – радуется Лори.

–Ну вот, чиркаешь, а потом либо оставляешь пакет в толпе и быстро убегаешь, либо... – я наглядно показываю раскручивая пакет с бомбой на манер метателя молота.

–А потом падать? – этот злой ребенок с добрыми глазами, доверчиво глядит на меня.

–Нет, затопчут, – грустно говорю я и добавляю:

–Быстро уходи оттуда, у тебя будет секунд двадцать...

–Не много? – беспокоится она.

"Мало! Очень мало..." – но этого я не говорю. Губы и язык заняты поцелуем. Но мысль о том, что будет, если хоть одна из бомб все же сработает, не покидает меня... Лишь утешением гремит из глубин памяти спокойный голос Пита:

"А это, студент – ОША – огнепроводный шнур асфальтированный. Редкое старье и гадость! Слово асфальтированный указывает на пропитку нитяных волокон нефтяным составом. Надежность ниже плинтуса. Даже в сухом месте лежит не больше пятнадцати часов, слишком быстро вбирает влагу..."

"Влаги должно хватить" – эта мысль, сопровождаемая блужданием моего языка в довольно влажном месте, немного успокаивает.

Возвращение Пита с остальной шоблой застает нас с Лори лежащими в обнимку на диване.

***

Папу убивают в одиннадцать тридцать на митинге на Площади Свободы. Подробностей не сообщают... По визору звучат траурные марши, иногда диктор зачитывает последние новости – весь мир осуждает терракт... бла-бла... Боже мой!

Я тенью слоняюсь по резко потемневшему, захлебнувшемуся горем особняку, не в силах справится с болью... Только сейчас осознавая, чем придется платить за радость вновь обрести близких. Мне предстоит вновь их потерять. Еще раз, одного за одним. С самого начала пережить ВСЕ! Ужас все сильнее и сильнее холодит тело, меня начинает трясти в ознобе. А потом все повторяется, я уже пережила все это – за что мне это опять?

Сначала начинает трезвонить телефон. Я выслушиваю соболезнования, что-то отвечаю на автомате... Спокойный голос дяди, так похожий на голос отца:

–Мужайся, девочка...

Кажется, он слово в слово повторяет те слова, что я помню... И я бездумно отвечаю:

–Держусь... Спасибо... Я буду... Конечно... Держусь.

Потом возвращается домой Эрик. И я повиснув на нем вою в голос, уткнувшись в жесткое сукно кителя. Прижимаясь, как будто могу удержать, рядом с собой – спасти от смерти. Он что-то шепчет мне, успокаивает, а я... Я помню кадры фрегата с огромной дырой в борту, туда врезались камикадзе на набитой взрывчаткой яхте... В начале войны визор еще работал. Может быть сейчас будет все иначе?! Но... Новая волна слез захлестывает меня.

В себя прихожу от противной, воняющей зимними яблоками жидкости. Отвратительно, но она холодная и я выпиваю стакан до дна.

–Вот и умница, – тихо говорит Эрик, – не надо... Нам нужно жить дальше... Ты сильная, Каролина!

Понимаю, что сейчас вновь буду реветь, до боли закусываю губу. Неожиданно это помогает... Слезы отступают – остается только тупая ноющая боль в груди. Тяжелая, но ее можно терпеть.

"Ты сильная, Каролина!" – говорю себе, смывая с лица остатки размытого слезами макияжа.

Матери я звоню сама. Там где она сейчас ночь – другое полушарие. Мама молча выслушивает мой сбивчивый шепот. Мотом безжизненным голосом говорит, что она всегда ожидала чего-то подобного и зовет переехать к ней. Я отговариваюсь, обещая подумать об этом позже... А может быть? Сбежать туда? В большую и сильную страну? Уговорить Эрика, взять с собой Мику и гори оно все?

"Судьбу не обманешь..." – голос уходящего Роддрика, отрезвляет меня, но... Кто сказал, что судьбу нельзя обмануть?

Второе трудное решение я принимаю, посмотрев очередной новостной репортаж. Дежавю одну за другой подкидывает картинки "как это было" то есть "будет". Рву на кусочки фотографию с узи и бросаю их в мусорную картину. Листаю телефонный справочник. Анонимная клиника. То, что мне нужно. Объясняю что дело срочное. Они согласны принять меня сегодня. Собираюсь. Ох... Деньги! Мои карточки... Занять у Артура?

–Эрик, у тебя есть наличка? – спрашиваю брата, и стараясь не встречаться с ним глазами, вдохновенно вру, – нам придется быть там, а мои карточки еще не готовы... нужно..., – я все же сбиваюсь, – для траура...

"Какой же я все-таки стала дрянью!" – комментирую про себя.

Эрик не задавая вопросов, судя по застывшему лицу, ему сейчас не до таких пустяков, достает бумажник и выдает мне две полутысячные бумажки.

–Этого хватит?

–Да!

Эрик, внимательно смотрит на меня и я пугаюсь – сейчас он что-нибудь спросит и я не смогу солгать, снова сорвусь...

"И тебя отправят "отдыхать" в загородную клинику! В ту самую, которую сожгли мятежники, вместе с персоналом и пациентами" – истерически думается мне...

Звонок телефона Эрика воспринимается мной как спасение! Пока он что-то командует в "трубу", я ускользаю в свою комнату.

Вижу, как от дома отъезжает зеленый "корсар" Артура – тоже хорошо. Значит, Артура в доме нет. Все правильно – не может же он торчать со мной круглосуточно? Но в доме полно, коротко стриженных парней, камеры эти... Ничего! Мне не привыкать! Быть дочерью политика, не так-то просто... Решительно собираю сумку и крадусь в гостевую комнату. Распахиваю окно – вот он мой "запасной" выход. Главное не свалиться с дерева, сколько лет я уже не лазила по деревьям? Скользя по толстенному суку старого вяза, вспоминаю, как сматывалась этим путем из под домашнего ареста на модную дискотеку... Пустоголовая пятнадцатилетняя дурочка... Вроде и недавно было, а шло как-то легче – тогда. Однако слезаю с дерева благополучно, в кустах шиповника на соседнем участке. Взбодрив себя мыслью о собаках, которых могли завести соседи за это время, вылетаю за калитку и опрометью несусь вниз по улице... Туда, где к остановке полной туристами в идиотской попугаечной одежде, мелодично позванивая, величаво подплывал ярко-красный трамвай. Еще одна историческая достопримечательность – когда-то на Острове пустили первый электротрамвай на Планете. Невежливо отпихнув локтем толстяка увешанного камерами и значками, протискиваюсь внутрь... "Поехали!"

Доктор в клинике – молодой симпатичный мужчина. Опять. Карма. Что я делаю в этом мире мужчин? Впрочем, настроен доктор вполне дружелюбно. А главное не пристает с вопросами и не пытается меня отговаривать. Профи. Меня это устраивает сейчас.

Наркоз местный. Это дешевле. Потом пару часов отлежаться в палате и домой. Ни о чем не думаю. Мне это сейчас ненужно. Время еще будет.

Выхожу из клиники и ругаю себя, что не вызвала такси, денег должно было хватить, ну хотя бы до Острова. Толкаться в автобусе сейчас кажется отвратительным... Додумать не успеваю – рядом тормозит знакомый зеленый автомобиль. Артур? Как же он меня нашел? А... Плевать! Я кидаю сумку с окровавленными тряпками на заднее сиденье и обреченно падаю в машину. Живот неприятно тянет, но в принципе не так уж это и больно.

Машина плавно набирает ход, я откидываюсь на спинку сиденья и облегченно перевожу дух... Интересно, Артур понял, что это за клиника и зачем я там была? Хотя, чего это я – он же не мальчик... Или все-таки мальчик, только считающий себя взрослым, увешанный пистолетами и другими "игрушками для настоящих мачо"?

Элинкин Артур из моего прошлого сочинял "крутые" детективы. Их даже иногда печатали в таких карманного формата книжках в мягких обложках. Артуровские герои-сыщики поголовно мускулистые красавчики, совращали всех подвернувшихся под руку женщин и таскали на себе целые арсеналы разнообразного оружия. Образ-мечта?

–Чей это был ребенок, Каролина? – все-таки спрашивает Артур.

–Откуда ты всегда все знаешь, а? – вздыхаю я в ответ, отворачиваясь к окну.

Артур, не отрывая взгляда от дороги, достает из нагрудного кармана рубашки обрывки термобумаги.

–Арт, ты чертов шпион! – я, неожиданно захлебнувшись слезами, изо всех сил бью его кулаком в грудь, – гад, зачем тебе это?!

Машину едва заметно дергает, Артур охает, скорее от неожиданности. Потом все-таки перехватывает мою руку, потому что я ожесточенно продолжаю его лупить... По груди, по бедру, по рулю... Не в силах сдержать ярость... Словно это бедняга Артур виноват, что оно все вот так, гадко, нелепо, безнадежно...

–Каролин... Ну зачем же ты так а? – голос у него немного дрожит.

–Как ТАК? – ору я, совершенно забывшись – что ты себе за картинку нарисовал, солнышко? Городскую идиллию? Милую Каролину с колясочкой и младенцем? Так вот в гробу я видала весь ваш б...й мир! Ты не знаешь, что будет завтра, а я знаю!!! Через месяц вы все передеретесь, похватаете гранаты и автоматы и попретесь выяснять у кого яйца круче. А я не хочу ползать с брюхом по пепелищам и рожать в каком-нибудь вонючем подвале, на грязной подстилке, среди крыс, понятно? Избавь меня от этих идиллий, ладно?

Живот неожиданно стискивает болью, я замолкаю и со стоном лезу в сумочку за таблетками.

–Я отвезу тебя в госпиталь! – озабоченно произносит Артур.

–Ты отвезешь меня домой, и будешь молчать о том, что знаешь! – рычу я и глотаю таблетки.

Артур молчит. Ну и ладно... Молчи себе, не твое это дело! Но от этого молчания мне становится еще хуже, и зачем-то говорю:

–Успокойся, это был не твой ребенок.

Он молчит, мелькают за окном пролеты Моста Трех Ветров...

–И вообще, не знаю чей! – продолжаю я как дура...

И тут он взрывается... Нет, не орет, не дергается... Просто бледнеет цедит сквозь зубы:

–Не надо больше... Я все помню. Я виноват... Только ребенок-то тут при чем?

–Это не ребенок, это эмбрион, клетка!!! – мне хочется визжать...

–Не кричи, пожалуйста, тебе не нужно волноваться, прости, что завел этот разговор! – от его извинений меня снова несет.

–Это не твой ребенок!!! – ору прямо в ухо.

–Не мой! – спокойно подтверждает Арт. И добавляет:

–Наш... У тебя никого не было, кроме меня, я знаю... И срок знаю...

–Знаешь? Все ты знаешь! Шпион проклятый! Все мужики – козлы! – ору я.

И замолкаю, когда Арт неожиданно ухмыляется:

–Надо найти с рогами покороче – чтоб не сумел дотянуться и вспороть живот!

–Чего? – растерянно хлопаю я глазами.

–Цитирую твою кузину.

–Элинку? – удивляюсь я.

Он молча кивает и спокойно говорит:

–Я тебя люблю, буду рядом, буду ждать... Когда-нибудь ты меня простишь...

–А Элинке ты тоже самое врал? – повинуясь ведьминскому наитию злюсь я.

–Я никогда не вру, – наш "корсар" несется к моему дому, – я просто ухожу... иногда... но тебя я люблю...

–Я люблю другого! – устало говорю я.

Машина плавно тормозит, Артур выскальзывает из нее. Я открываю дверцу чтобы тоже выйти, но... Он подхватывает меня на руки и несет к дому.

–Отпусти! – приказываю я.

–Не рычи! – бурчит Арт.

Сопротивляться глупо, что я ребенок что ли брыкаться? Хочет таскать, пусть таскает. Я удобнее обнимаю Арта за шею. И закрываю глаза. Хлопают двери, кто-то охает, что-то отвечает Арт... Знакомо скрипит лестница под ногами. Привычный запах моей постели, Арт снимает ботинки с ног... Теплый плед уютно щекочет ухо...

–Спи! – теплые губы касаются лба.

Хорошая идея...

***

Звонок телефона выдирает меня из морока сна, не открывая глаз нащупываю трубку телефона на тумбочке:

–Алло!

–Каролинка, это я! – голос Мики заставляет меня вздрогнуть, проснуться...

–Мика, ты где? – задаю главный вопрос.

–Каролина, я пытался... – на том конце трубки тишина, а мое сердце стучит, как сумасшедшее...

–Мика, где ты? – повторяю главный вопрос.

В ответ он частит в трубку:

–У меня только пара монет... Понимаешь, это не прошлое... Это, что-то вроде параллельного пространства...

–Почему? – на самом деле мне плевать на все пространства, я просто хочу, чтобы он был рядом – я соскучилась, мне плохо без него, я боюсь за него!

–Расхождений очень много. Но дело не только в этом. Помнишь бред профессора? Ничто не исчезает, никто не появляется... Когда мы шагнули через Порог, там в подземелье, куда делись те Мика и Каролина, которые были здесь? Если они не могут исчезнуть, значит они попали в тот мир откуда пришли мы. Понимаешь? – меня бьет озноб, толи от операции, толи от нервов...

–То есть ты хочешь сказать, что мы кому-то подложили свинью? – я представляю, каково это могло быть перенестись из светлого, доброго (пока еще доброго мира) туда, в сумерки – в голод, в разруху, в мир, где жизнь ценится иной раз не сильнее банки гуманитарной тушенки.

–Ну самим себе. Нам, только нам "отсюда", – спешит Мика.

–Бррр, погоди... – я вдруг вспомнила свой давний сон: растерянную девушку на каблуках посреди развалин.

–Мы ничего не изменили, Каролинка, мы просто обменялись местами с нами же, понимаешь?

–Кажется да. И что теперь?

–Не знаю... – я слушаю его дыхание сквозь шорохи в трубке, тяжелое, усталое, родное...

–Мика приезжай ко мне! – прошу я

–Меня ищут...

–Я знаю, я была в полиции.

–Не только полиция. Следователь жив? – почему-то спрашивает Мика.

–Вчера был...

–Это хорошо... – какой-то идиотский разговор выходит.

–Мика! Мне обязательно надо тебя видеть!

–Мне тоже, – после паузы говорит он, – Хорошо. Я приду. Жди, ладно?

Телефон пульсирует гудками отбоя. И вместе с этими гудками пульсируют в висках возникающие вопросы. И среди них главный – "Как мне ЗАЩИТИТЬ Мику?"

"Святая Каролина, млин, – защитница детей и бродяг!" – одергиваю себя и иду в холл. Ждать. Самое главное и самое трудное искусство в жизни – ждать...

***

К Каролинкиному особняку я подхожу в полночь. Над Островом разносится звон курантов... Как там говорится: "Остров – никогда не спит" – все правильно, в полночь начинается другая, веселая жизнь – ночные клубы, казино, ресторанчики... А ты идешь мимо, как злая и очень голодная тень. Тем же путем, что совсем недавно, – позапрошлым утром. Только рядом нет Каролины. Да мерзкое предчувствие чего-то плохого грызет, не отпускает. Хотя, какое там предчувствие? У Каролины снова погиб отец и что с того, что он... А что он? Он все равно отец. У меня вот никогда не было отца, вернее был, конечно, только я его не помню... Но помню, то чувство когда узнал о смерти бабушки... Чувство, что теперь совсем один на Планете. Как долго я был один, пока не встретил Каролину...

Мысли плывут неспешно, в ритме быстрого шага. Так проще, когда думаешь – забываешь, как хочется есть, не обращаешь внимание на веселые парочки и компании разряженных призраков... Именно, призраков – большинство из этих радующихся жизни людей уже мертвы... Там, в моем, настоящем мире...

"А может, настоящий как раз этот мир? А твой – чья-то глупая выдумка?" – развлекаю себя мыслями...

Ведь знаю, что иду в ловушку. Правда, идти мне больше некуда... Вспоминается, рыжий здоровяк – Каролинкин брат...

"Хорошо, если он меня сразу пристрелит..." – грустно хмыкаю.

Ночью дом выглядит мрачновато. Хотя ярко горит узорный, кованный фонарь над знакомой дверцей черного хода. На миг еще обдумываю – может уйти, перезвонить Каролине, назначить встречу в каком-нибудь баре... Только какая разница? Здесь или там... Я решительно давлю на копку звонка. И жду... На звонок никто не отзывается. С одной стороны странно, с другой стороны – полночь, а Каролина может меня ждать с парадного входа...

"Ну что ж пойдем зайдем с парадного!" – решаю я.

Зачем-то дергаю ручку замка, и дверь открывается... Заглядываю в темноту и негромко спрашиваю:

–Извините, можно войти?

Ответа, конечно, не получаю, тащиться вокруг огромного особняка совсем не хочется, поэтому я все-таки толкаю дверь и захожу в коридор. Что-то темное плюхается мне на голову, меня хватают за руку, наваливаются. Я пытаюсь дернуться, увернуться, но кто-то бьет мне под колени – теряю равновесие и лечу на пол, но все же пытаюсь свободным локтем ударить назад, кажется попадаю... Кто-то матерится, что-то рушится с грохотом, орут на несколько голосов, снова наваливаются сверху...

–Мне нужно видеть Каролину! – кричу, не переставая извиваться, хотя чувствую, что проигрываю – наброшенная на голову тряпка душит, руки выкручены, ноги тоже держат...

Ощущение уже знакомое – меня брали полицейские, почти так же, правда там сначала просто ударили коленом в грудь – тут пока не бьют...

Снова грохот и девичий визг, не сразу узнаю голос Каролинки:

–Что здесь происходит?! Мика!!! Отпустите его сейчас же!!! Артур!!!

В глаза бьет свет, это с меня сдергивают тряпку, руки тоже оказываются свободными, а прямо перед моим носом расплющенном по плитке пола девичьи коленки – Каролинка.

Кряхтя, сажусь на полу, – интересно у меня очень идиотское выражение лица? Не могу удержать глупой улыбки, гляжу на разъяренную девушку тоже сидящую на полу и выговаривающую двум здоровякам:

–Артур! Что вы творите! Твои шпионские закидоны у меня уже вот

где!!! – она показывает им, где у нее их "шпионские закидоны".

–Хорошо, что ты пришел, Мика! – это уже мне.

Я поднимаюсь на ноги – спину немного тянет, все же хорошо по мне потоптались эти ослы – помогаю подняться Каролине и внимательнее оглядываю своих бывших противников.

Темноволосый крепыш, со здоровенной ссадиной на скуле (я злобно радуюсь – все же локтем я хорошо попал), раздраженно рычит:

–Каролина, ты не понимаешь...

Она обрывает его холодно и спокойно, такой я Каролину не помню:

–Ты не много ли берешь на себя, Арт? Следить за мной, бить моих друзей...

–Но Каролина... – кажется "мясистый" растерян.

–Пока еще этот особняк принадлежит семье Ланге, а не вашей охранке... – я любуюсь Каролинкой, в огромном бежевом джемпере, кажется, заменявшим ей домашний халатик, она все равно выглядит разгневанной королевой...

–Он проник в дом! – вякнул было второй, низенький крепыш с огромной кобурой под мышкой...

–Каролина, мне нужно с тобой поговорить! – одновременно говорю я.

–Пойдем, Мика! – она гордо вздергивает подбородок, взявшись за руки мы проходим мимо сверлящих нас непонимающими взглядами парней.

***

Мое любимое место в нашем особняке – библиотека. Тихая и уютная комната в зеленых тонах, где среди огромных стеллажей с книгами и старинных глобусов(коллекция нашего прадедушки), так хорошо думалось, как нельзя лучше подходила для беседы.

Уже свернув было на лестницу, спохватываюсь:

–Мика, ты голодный?

–Да... – честно признается Мика.

–Артур, Марк а вы? – по-хозяйски интересуюсь я, вспоминая что у самой с утра крошки во рту не было...

Марк отрицательно качает головой и исчезает. Наверное убегает в свой подвал. Передо мной рисуется картинка из какого-то шпионского фильма темная каморка уставленная мониторами. Хотя, наверняка, на самом деле все выглядит проще и обыденней, как всегда. Артур же корчит жалобно-утвердительную физиономию. Вот же шпион! Мы возвращаемся на кухню.

Разоряем холодильник на остатки копченой курицы, творог, вареную картошку, разогреваю все это в микроволновке. Завариваю свой любимый, пахнущий черной смородиной чай. Достаю из буфета коньяк. Артур сначала отказывается, а я напоминаю, что формально его уже отозвали и он может не напрягаться. Но Артур однажды обжегшись теперь "дует на молоко". А мне хочется напиться, жаль нельзя...

Мика что-то быстро чертит на салфетке. А я жду разговора. В самом деле, что я могу рассказать Артуру? Что мы пришельцы из другой реальности? Даже звучит идиотски! Но Артур молчит, спокойно пережевывая пищу, я поймала себя на мысли, что хочу сосчитать сколько же он делает жевательных движений... Не удивлюсь, что ровно тридцать шесть, как учил нас в детстве зануда доктор Бентон.

Тишина повисшая на кухне меня давила... Но там было хотя бы звяканье вилок, а вот молчание установившиеся в библиотеке... Сказать, что оно было враждебным – ничего не сказать. Мика нашел на конторке карандашик и устроившись на угловом диванчике, продолжал что-то чертить на салфетке, кажется, обводя накарябанные вилкой схемы... Артур с видом первооткрывателя Южного Материка уставился на глобус... Надо было что-то говорить – все же я хозяйка, но что и как, я совершенно не представляла... Мика дочертил схему на салфетку и, аккуратно свернув, спрятал в карман. Посмотрел на меня, улыбнулся уголком губ.