Текст книги "Редакционное задание (СИ)"
Автор книги: Яся Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Яся Белая
Редакционное задание
Глава 1
За окном – желтоватая дымка.
Осень развлекается, разбрасывая по утреннему туману вкрапления жёлтой листвы. От скорости картинка размывается. Вот и дрожит вокруг золотистое марево.
Старенький уазик прыгает по кочкам – воинская часть располагается за городом. И дорога сюда оставляет желать лучшего. Да и транспорт не самый фешенебельный. Только вот я была счастлива донельзя. Отчего шофёр – серьёзный парень в камуфляже – странно косился на меня.
Нередко замечаю, что на журналистов вообще часто смотрят с удивлением. Наверное, это из-за особенного блеска в наших глазах. Его даёт предвкушение классной темы. И заголовки, которые уже вертятся у тебя в голове. И предчувствие, как ты разворачиваешь газету, а там – на целую полосы – твой материал. И ты с волнением и трепетом смотришь на подпись: «Подготовила Олеся Давыдова»
Ух, аж голова кругом от таких мыслей!
Интервью с Степаном Воравских станет первым и самым серьёзным в моей, пока ещё очень небольшой, практике. Шеф решил, что я готова и бросил меня в гущу событий, как он говорил. Конечно, бывалые коллеги лишь скептически усмехались вслед: ну какая же это гуща, обычный юбилей воинской части? Что интересного-то?
Но вот только для меня, уже год пишущей статейки для молодёжной странички, это – настоящий прорыв. Не с юными неформальчиками и нефордевочками общаться под пиво и смех, а со взрослым человеком разговаривать. Настоящим генералом!
Я была очень счастлива, выпархивая из редакции. Даже то, что шеф десять раз заставил меня переделать вопросы, которые я собиралась задать Степану Михайловичу, меня нисколечко не смутило. Так даже лучше, не облажаюсь.
И вот мы подъезжаем к КПП. Дрожащими руками протягиваю дежурному ксиву. Обычно, я люблю это делать. Ага, прям достаю «дубликатом бесценного груза», как у моего любимого Маяковского. За год работы в редакции я привыкла, что моя «корочка» открывает если не все двери, то очень многие. Но сейчас её будто под микроскопом рассматривают. Едва ли не на зуб пробуют.
– Пропускай уже, Лёха! – нервничает шофёр. – Это к Михайлычу, у них согласовано. Сам меня отправил.
Дежурный сверяет услышанное по журналу и, наконец, кивает, возвращает мне удостоверение и поднимает шлагбаум.
Мы едем мимо замерших на взлётной полосе самолётов. И я глазею на них с детским восторгом. Огромные, грозные, но не страшные. Скорее, красивые. Настолько, что дух захватывает от этой суровой красоты.
– Остановите, – прошу я, – хочу сделать несколько фото.
Шофёр отрицательно мотает головой:
– Приказа не было.
Вздыхаю: да, попала в другой мир. Здесь без приказа и шагу не ступнут.
Мы останавливаемся возле невзрачного кирпичного здания с зелёными оконными рамами. Мне – представителю поколения стеклопакетов – странно видеть крашеные рамы.
На входе у нас снова проверяют документы, а потом меня встречает молодой офицер, и мы идём по длинному коридору с одинаковыми дверями. Нужно признать, это помещение навевает уныние и немного пугает.
Ловлю себя на том, что немного взвинчена. Делаю скидку на то, что штатскому человеку да ещё и свободной профессии всегда неуютно там, где всё подчинено закону и порядку.
Кабинет Воравских оказывается строгим, лаконичным и по-военному элегантным.
Генерал – сама обходительность. Ни грамма зазнайства. Усаживает на стул, делает комплименты. Несмотря на возраст и седые виски, он всё ещё красив, строен, подтянут. Наверное, всего каких-то десять лет назад вполне мог вскружить голову юной дурёхе, вроде меня. Только вот взгляд – слишком проницательный, внимательный, кажется, проникающий до самой души.
Мне даже становится немного неловко за свою толстовку, синие пряди и потёртые джинсы. Рядом с таким мужчиной хочется быть воздушно-женственной.
Беседовать со Степном Михайловичем – одно удовольствие. Никаких солдафонских шуточек. Наоборот – правильная выверенная речь, интересные рассуждения, остроумный юмор.
Я включаю диктофон и пускаю беседу на самотёк – мне просто приятно слушать его. Иногда лишь вежливо вклиниваюсь, уточняя тот или иной термин.
В конце разговора конечно же выпрашиваю разрешение пофотографировать самолёты и, получив его, радостно вскакиваю, протягиваю генералу руку и… цепляю краем глаза фотографию на столе. С неё улыбается юная принцесса – фарфоровая кожа, васильковые глаза, золотые локоны. Для жены – слишком молодая, значит…
– Моя дочь, – перехватывает взгляд Воравских, – Дарина. Кстати, известный в городе флорист.
Но я почти пропускаю эту информацию мимо ушей – лицо девушки кажется мне смутно знакомым.
И это непрошенное узнавание смазывает всю радость от фото с самолётами.
По дороге домой лихорадочно листаю файлы памяти: ну давай же, Олеська, воспоминай! И я действительно нахожу нужную информацию. И она заставляет меня сначала застыть от лёгкого офигения, потом – рвануть вверх по лестнице, забыв о том, что в доме есть лифт. Его ждать, а мне нужно как можно скорее добраться до ноутбука.
Хорошо, что квартира на третьем этаже. От нетерпения трясутся руки, я не сразу вставляю ключ в замочную скважину.
Врываюсь в квартиру, швыряю сумку на пол в прихожей и бегу к столику с ноутом.
Открываю папку «Мои видео» и нахожу то, которое надо: всего-то тридцать секунд. Ну и этого достаточно, чтобы рассмотреть. Дородная женщина в белом халате ведёт хрупкую девушку, такую миниатюрную, что её можно принять за подростка. Из одежды на девушке только растянутая мужская майка. Да длинные, до самых ягодиц, золотистые волосы окутывают тоненькую фигуру, будто покрывало. Девушка оборачивается лишь на миг – должно быть, отреагировав на журналистов, – и бросает взгляд прямо в камеру. Эти лазурно-голубые глаза – не спутать: точно такими же, только полными радости и счастья, смотрит на мир генеральская дочка с красивым именем Дарина.
Я отлично помню тот день, когда у меня оказалось это видео. Мне позвонила ночью заплаканная Лариска Дороненко, одногруппница, проходившая практику на местном телеканале. Она что-то бормотала про банду Зверя, какое-то спецподразделение. Закончила она свой рассказ так: «Там была девушка. Блондинчка. Примерно наших лет. Её медики выводили. Мы успели снять, но к ней нас не подпустили. Потом эту девушку унёс один из спецназавцев…тех…странных… в чёрном… Мрачный тип, бррр…Но не в этом дело! – всхлипывала Лариска. – Редакторша устроила нам разнос за самодеятельность! И утверждает, что никакой девушки там не было! Но она была… Вот… посмотришь потом видео».
Лариска оказалась упрямой, хотела докопаться до истины, не понимала, почему, если Зверь похитил какую-то девушку и измывался над ней, не присовокупить это к материалам его уголовного дела.
В итоге Ларису вежливо попросили освободить занимаемую должность. Теперь подруга подрабатывает в «Пятёрочке» продавцом-консультантом и, признаться, этому рада.
Эх, Ларка-Ларка… Клянусь, я сделаю всё, чтобы доказать: ты пострадала не зря. Мы разберёмся в том, кто где был и где не был.
Так… Воравских сказал, что его дочь – флорист.
Забиваю в поисковике запрос: «Цветы Дарина» и тут же в верхней поисковой строке выскакивает: «Флористический салон “Цветы от Дарины”». Кликаю на ссылку – и снова попадаю на кукольное личико генеральской дочки.
Тут есть небольшое био: «Дарина Тихомирова, 21 год, дизайнер-флорист. Оформление свадеб, торжественных мероприятий, официальных встреч. Офисная флористика. Интерьерная флористика. Букеты невесты»
Дальше – её портфолио. Я далека от мира цветов и вообще считаю всё это слишком мимимишным, но тут – зависаю, открыв рот. Не букеты – произведения искусства. Каждый можно рассматривать часами. Эта Дарина – очень талантлива.
Наша редакция кроме ежедневной газеты выпускает ещё и ежемесячный глянцевый журнал «Лица города». Дарина Тихомирова и её роскошный салон смотрелись бы там просто отлично.
Хвалю сама себя: молодец, Олеська! Вместо одного интервью – ещё и материал для журнала нарыла. А в перспективе – и расследованием попахивает. Да шеф меня на руках носить будет!
Он всегда вбивает нам в головы: «Настоящая журналистика – это расследования». И тут я с ним полностью согласна.
Беру телефон, чтобы набрать номер салона, но потом решаю поступить иначе…
Звоню Ларке.
– Наше с кисточкой работникам торговли.
– И вам не хворать, акулы клавиатуры.
– У тебя во сколько смена заканчивается?
– Через полчаса.
– Отлично. Как насчёт попить кофе в «Чёрном коте»?
– Только «за» всеми четырьмя.
– Буду ждать тебя за нашим столиком у окна. И захвати с собой подушку.
– Зачем?
– Упадешь от новостей.
– Сенсация?
– Бомба!!!
– Уууу! Заинтриговала! Буду! Жди!
Но до того как встретиться с подругой, мне нужно кое-куда заглянуть.
…Салон «Цветы от Дарины» расположился на главной улице. Тут вокруг – торговые центры и бутики. Место более чем выгодное. Об этом говорит то, что пока я подхожу к двери, из неё успевают выйти целых три клиента с роскошными букетами.
Сразу видно – бизнес поставлен на широкую ногу: магазин поблёскивает бронзовой вывеской, манит огромными панорамными витринами, а когда открываешь дверь – над тобой ласково позвякивает музыка ветра.
Из-за прилавка ко мне выходит девушка сказочной красоты – принцесса Жасмин, не иначе.
Девушка одета скромно, но стильно: чёрная полупрозрачная блузка с длинным рукавом, чёрный же просторный сарафан с просто гигантскими карманами, туфли на тяжёлой платформе. Чёрные, как вороново крыло, волосы кокетливо выглядывают из-под изящной косынки.
– Здравствуйте, – говорит она, и в голосе отчётливо слышен мягкий акцент, – вы хотите заказать букет?
Я даже немного теряюсь.
– Нет, я бы хотела увидеть Дарину Тихомирову. Если можно…
Девушка разводит руками.
– Они с Кириллом Владимировичем только что уехали.
– А Кирилл Владимирович…
– …муж Дарины Степановны.
– Понятно, – тяну я, ругая себя, что всё-таки не позвонила сначала. – А вы не могли бы записать мой телефон и попросить её связаться со мной?
«Принцесса Жасмин» удивлённо вскидывает брови:
– Странно. Обычно нам сами перезванивают.
– Я журналист. Представляю журнал «Лица города». Мы пишем о молодых предпринимателях…
Девушка повелительно вскидывает руку, и я вдруг замолкаю.
– Дарина Степановна не даёт интервью и вообще не имеет дел с прессой, – чеканит она, вмиг из нежной и миловидной принцесски превращаясь в суровую бизнес-леди.
– У нас просто имиджевое издание…
– Это неважно! – резко обрывает меня девушка, упирает руки в крутые бёдра и наступает на меня: – Не суй свой нос в это дело, ищейка. Целее будешь.
Сейчас передо мной уже даже не строгая дама из бизнеса, а самая настоящая ведьма. Кажется, даже волосы у неё стали дыбом, тёмные глаза грозно сверкают, рот растянут в злобной улыбке, обнажающий острые клыки…
Я оглядываюсь и испугано пячусь к двери…
Глава 2
Вообще-то я не верующая, но сейчас выскакиваю из этого салона, едва ли не крестясь.
Но ощущение того, что от меня скрывают нечто важное – лишь крепнет. Ну, ничего, госпожи-флористки, я до вас ещё доберусь!
В «Черного кота» приезжаю немного раньше Лариски и, пока жду, пытаюсь найти хоть какую-то информацию о Кирилле Тихомирове. Ну не может же такого быть, чтобы в наше цифровое время человек не «наследил» где-нибудь в интернете?
Или может?
Поиск не выдаёт мне ровным счётом ничего.
Хотя нет, кажется, небольшой улов всё-таки есть – Владимир Тихомиров, судя по всему, отец искомого объекта.
С фотографии на меня смотрит старик с тонкими аристократическими чертами лица. И вот тут информации побольше: как-никак дипломат. Попадается фотография, как кадр из голливудовского фильма – открытая красная машина. В ней молодой мужчина в светлом костюме, ослепительно красивая женщина и ребёнок. Подпись под фото – «Владимир Тихомиров с женой Ефросинией и сыном Кириллом».
Так-так, барабаню пальцами по столу, Ефросиния Тихомирова – это имя мне знакомо. Осталось подтвердить свою догадку. Так и есть – актриса. Фильмография у неё небольшая, но фильмы неплохие, один я даже видела. Не очень полярные.
Но запомнила я её не по этому – эта красивая женщина погибла совсем молодой в жуткой аварии. И действительно – интернет подбрасывает мне фото той самой красной машины. Вернее, груды металлолома, которая от неё осталась.
Интересно, сколько прошло времени с того снимка, где она – молодая и счастливая – прижимает к груди кроху-сына и улыбается мужу? По ощущениям – совсем немного…
Об этой аварии нам рассказывали на журфаке. Наглядный пример того, когда в истории вопросов больше чем ответов. Журналистов тогда к расследованию не допустили, впрочем, правоохранительные органы – тоже. Так и не узнали, кто допустил, чтобы женщина, которая не очень хорошо – это рассказывали потом знакомые, близко знавшие её – водила машину, села за руль в тот злополучный день. Дело вообще быстро замяли и спрятали в архивах. И вот теперь, почти тридцать лет спустя, история повторяется с её невесткой. Только в этот раз женщину, слава кому-то там, успели спасти. А вот подробности случившегося с ней – активно затирают.
Занятно.
Такое впечатление, что на мужчинах рода Тихомировых какое-то проклятие – им нельзя жениться, иначе с женой случится что-то плохое.
Да уж, поневоле начнёшь во всякую РенТВшную чушь верить.
Меня аж трясёт и ладошки мокнут – ощущение какой-то крутой тайны так и витает в воздухе.
Я раскручу это дело! Обязательно раскручу!
Мои размышления прерывает появление Лариски. Она швыряет сумку на стул, чмокает меня в щёку, садится напротив и пытливо уставляется на меня.
– Ну, – говорит она, – доставай свою бомбу.
Молча нахожу в телефоне фотографию Дарины Тихомировой и поворачиваю аппарат к Лариске:
– Узнаешь это милое личико?
Ларка даже бледнеет, и я на миг чувствую себя той ещё сволочью. Но! Платон мне друг, а истина дороже.
Извини, Ларка.
– Девка, из-за которой меня уволили. Точно она! Как ты её нашла, Давыдова?
– Случайно, – честно признаюсь я.
И рассказываю всё по порядку. По мере рассказа у Ларки округляются глаза, а рот всё больше напоминает букву «О».
– Да ладно! – восклицает она, когда я заканчиваю. – Это круто, Олеська! Если раскрутишь – точно Пулитцера загребёшь! Без «б»! Известный дипломат, актриса, генерал, флорист. Ух! Я думаю, и этот пресловутый Кирилл не так прост. Ну, Олеська!
А у самой глаза блестят, будто это она материал нарыла.
И гордость собой разбирает меня.
Ровно до тех пор, пока дверь не открывается и в неё не входит…моя золотая грёза, моя несбыточная мечта.
В этот удивительный «день совпадений» на пороге заштатного кафе появляется Ираклий Базиров, наш военкор, герой и просто красавец-мужчина.
И я, как обычно, слегка подвисаю пялясь на него.
Ларка, проследив за моим взглядом, тоже оборачивается и тоже подвисает.
– Кто этот бог? – шепчет она одними губами.
– Мой коллега! Он…он… – слишком много восторженных эпитетов вертится на языке, но ни один не кажется достаточно подходящим.
– Познакомь! – почти требует Ларка, лихорадочно заправляя за уши выбившиеся из причёски тёмные прядки.
И я делаю то, чего бы никогда не сделала в здравом уме и трезвой памяти: поднимаю руку и, улыбаясь до ушей, машу Базирову.
Когда он замечает и направляет к нам, у меня внутри всё обрывается.
Боже, как я смогу жить и дышать теперь?
Базиров подходит и, приложив руку к груди, элегантно и старомодно кланяется.
– Вот так встреча! – говорит он, и у меня внутри всё начинает вибрировать от бархата в его низком, чуть хрипловатом голосе.
Он садится на стул напротив, обдавая запахом своего одеколона – что-то свежее, терпкое и немного древесное.
Я робко вскидываю глаза и буквально впитываю образ мужчины.
Сейчас, когда он так близко, видно, что глаза у него удивительного оттенка – тёмно-зелёные. Обычно – из-за тёмных длинных ресниц (мне бы такие, вместо моих обрубков!) – они кажутся карими. А вот волосы у него – темнее ночи и слегка вьются: сказывается восточная кровь. Смуглая кожа, нос с чуть заметной горбинкой, чётко очерченные губы, волевой подбородок. Если к этому ещё добавить высокий рост – наверное, точно больше метр девяносто – широкие плечи, стройную подтянутую фигуру, то начинаешь понимать – Аполлон Бельведерский нервно курит за углом.
В одежде Базиров предпочитает милитари, который ему очень идёт. Вот и сейчас на нём чёрная водолазка, холщовая ветровка цвета хакки, камуфляжные брюки с множеством накладных карманов и тяжелые ботинки.
Он складывает руки в замок, и я судорожно сглатываю, залюбовавшись тонкими аристократическими пальцами.
О, дорого я бы отдала, чтобы ощутить их прикосновение.
Сколько ему лет? Наверное, слегка за тридцать. Самый пикантный мужской возраст.
Я отмечаю и щетину на щеках, и залёгшие круги под глазами, и общий, слегка усталый вид – Базиров только недавно вернулся из очередной «горячей точки». Рассказывают, он уже дважды был ранен.
У меня во рту пересыхает от восхищения этим мужчиной.
– Олеся Давыдова, да? – уточняет он, одновременно убивая и воскрешая меня этим вопросом.
Киваю. Говорить нет сил.
Почему-то кажется, что голос звучит, как воронье карканье.
– Не представите мне свою очаровательную спутницу?
И я бросаю на смущённую донельзя Лариску полный ненависти взгляд. Она не виновата, что природа наделила её смазливой мордашкой. Рядом с ней я чувствую себя уродкой. И второй раз за сегодня при мужчине стыжусь нелепых синих прядей, которые лишь пару дней назад казались мне такими крутыми и стильными.
– Лариса Дороненко, – представляется подруга сама, и я ненавижу её ещё больше, потому что голосок Ларки льётся певучей мелодией.
Она протягивает ему свою маленькую ладошку с тоненькими пальчиками, и Базиров её галантно целует.
А куда мне девать руки – пальцы пухлые, ногти обкусаны.
И глупое сердце грохочет так, что я удивляюсь, как на меня не оглядываются люди в кафе.
Я замечаю, как Ларка краснеет от удовольствия, и впервые в жизни хочу убить человека! А ведь это – моя дорогая подруга. Да что со мной.
Начинаю суетливо собираться:
– Нужно ещё в редакцию забежать, отчитаться, – говорю я, вставая, и тащу сумку. Даже этот «корабль», прежде такой любимый, кажется, нелепым и ужасным.
– Думаю, стоит поспешить, пока у Мироныча хорошее настроение.
Мироныч – наш шеф. Вернее, его фамилия Миранович, но зовут его все исключительно «Миронычем».
Всё это Базиров говорит, не выпуская Лариных пальчиков.
И я на секунду залипаю на красоте контраста – узенькая женская ладошка, бледная и нежная, в большой смуглой мужской руке. И ловлю себя на том, что они вообще будут красиво смотреться вместе: высокий мужественный Ираклий и тоненькая, будто тростинка, изящная Лариска.
Вот у неё мило всё – растрепанные волосы, чуть растянутый свитер, скрывающий фигурку «песочные часы», даже брелок с каким-то анимешным зверьком, который болтается на её рюкзачке, и тот очень мил.
Мне здесь не место.
Ещё раз салютую им – они о чём-то говорят, но из-за грохота сердца в ушах я ничего не слышу – уже собираюсь уходить, когда вату в моей голове прорезает рингтон. Звонят Базирову (я не буду думать о том, что даже мелодия у него на звонке – моя любимая!) и на широком дисплее его телефона чётко высвечивается имя звонящего – Кирилл Т.
Снова совпадение?
Или…какая-то дьявольская игра, в правила которой меня забыли посвятить?
Глава 3
Базиров поднимается и, вежливо извинившись, уходит с телефоном.
До меня доносится:
– Да, Кир, хорошо.
Выходит – общение близкое. А значит, знакомы давно и коротко. Но логическую цепочку подзависшая я достроить не успеваю.
– Прости! – потерянно шепчет Лариса.
Я не сразу въезжаю, а когда доходит, горько хмыкаю:
– Дура, что ли. За что мне тебя прощать?
– Но он же нравится тебе, – тоскливо произносит она, не сводя глаз со своей чашки кофе. – Это сразу видно.
Блин, как же глупо так палиться! Но я не хочу пока об этому думать. Вновь присаживаюсь рядом, беру Ларку за руку – всё-таки подруга и притом – неплохая.
– Миллионам девчонок по всему миру нравится Иен Сомерхолдер. И что теперь?
– Но он же не Сомерхолдер. Может, у вас бы всё и вышло, – совсем печально и совсем тихо говорит она, нервно теребя льняную салфетку.
– Ничего бы не вышло, – честно и грустно признаюсь я. – Мы уже год знакомы, а он, как ты видела, едва вспомнил моё имя.
– Глупости, – мотает головой Лариска, – если бы он вот так вошёл, а тут бы не было меня, то вы бы познакомились поближе. Ты просто сама не знаешь, какая ты на самом деле красивая, яркая… – Лариса печально вздыхает, – это всё моя кукольная внешность виновата.
Я хмыкаю:
– Ларка, ты невозможна! Другие девушки радовались бы, что они красивы, как куколки, а ты – сожалеешь.
– Да, потому что сейчас из-за этой дурацкой куколки пострадал хороший человек!
– Да брось, Ларка, – фыркаю я, – что-то не очень ты обо мне думала, когда Базиров тебе руки целовал.
– Верно, – соглашается она, – это как гипноз какой-то. Наверное, снова его внешность виновата. Я таких красивых только в кино видела. А ещё эта чисто мужская харизма. Знаешь, рядом с ним сразу же начинаешь чувствовать себя, как за каменной стеной. Боже! – восклицает Лариса и хватается за голову: – Да у меня же Пашка есть! Я чуть не изменила ему! Слушай, похоже этот твой Базиров – дьявол во плоти.
– Пашка? – мы давно не общались, да и не знаю я всех её бойфрендов. Не интересовалась как-то.
– Ну да, он старший менеджер у нас в смене. Помнишь, я тебе рассказывала о нём. Ему одна писательница, стерва рыжая, сердце разбила. А если ещё и я… Бедный мой Пашенька! Надо ему позвонить!
Она поднимается, хватает рюкзак:
– Я пойду. Честно сказать, после работы устала адски. Хочу спать. И кот у меня не кормлен.
Только Ларка собирается уходить, как появляется Базиров.
– Лариса, уже уходите? – зачем-то спрашивает он, хотя и сам всё видит.
– Да, мне уже пора, – говорит она, глядя в себе под ноги.
– Давайте провожу, – порывается он.
Но Лара вскидывает узкую ладошку, которую Базиров ещё недавно держал в своей, и говорит почти строго:
– Не нужно.
Базиров смотрит ей вслед потерянно и…виновато.
Потом садится за стол и спрашивает:
– Я что-то сделал не так? Чем-то обидел вашу подругу?
Пожимаю плечами – меньше всего мне хочется быть третейским судьёй в этом вопросе.
– Вы ей понравились, – произношу я, не упуская мелочной возможности поддеть его.
– И? Поэтому она ушла? – непонимающе говорит Базиров.
– Да, у неё есть парень. Они собираются пожениться.
И я впервые вижу, как человек сникает – будто цветок вянет на глазах.
– Понятно… – каким-то убитым голосом произносит он, – мне, наверное, следовало спросить…
– Наверное, – отзываюсь я.
Снова встаю, на этот с твёрдым намерением уйти.
И у меня получается, потому что никто меня не останавливает. Когда оглядываюсь от двери, замечаю, что Базиров сидит, сцепив руки, и смотрит перед собой невидящим взглядом.
Я выскакиваю на улицу, судорожно хватая ртом воздух. Злобный демон во мне ехидничает: «Так и надо этому красавчику! Небось не привык, что его отшивают!» А ангел?.. Ангел просто плачет: уж слишком остро мы с ним чувствуем чужую боль…
…в редакцию приезжаю со стаканчиком кофе, купленном набегу в KFC, и в полнейшем душевном раздрае.
– Бегом к шефу! – встречает меня замглавреда Дарья Саган. – Уже пять раз тебя спрашивал.
– А позвонить мне было не вариант? – злюсь.
Дарья пожимает плечами, обтянутыми брендовым пиджачком. Впрочем, у неё все части тела – в брендах. А стильная стрижка с седыми «перьями» добавляет образу дороговизны и стервозности. Она выше меня на целую голову, но не стесняется носить каблуки. Из-за чего возвышается почти над всеми подчинёнными, включая мужчин. Ну, разве что кроме Базирова.
– Наверное, не вариант. Беги, давай, – поторапливает она.
И я сворачиваю в сторону шефского кабинета, когда мне несётся вслед:
– Ррр… Кофе оставь! – Дарья отбирает у меня стаканчик и подталкивает в спину.
По дороге я всё-таки успеваю заглянуть в общий кабинет, где стучат по клавиатурам коллеги-журналисты, машу рукой. Меня мало кто замечает. Кое-кто кивает, а некоторые – строчат, не отрывая глаз от монитора. Журналисты – особая каста, особый мир. Я люблю всё это до дрожи. Вид ребят заряжает позитивом, и к шефу я уже вхожу вполне умиротворённой.
Мироныч курит, смотрит в окно и нервно барабанит пальцами по столу. Он вовсе не похож на матёрого журналюгу из когорты «разгребателей грязи»[1]. Однако именно с этого он начинал и этим прославился в нашем городе. Сам же Мироныч напоминает артиста Евгения Леонова – невысокий, лысоватый, полноватый. Любит одежду, висящую мешком. Но при этом хватка у него – бульдожья. И уж если он вцепился в какую-то тему, не отстанет, пока не раскрутит.
– Где тебя носит, Давыдова? – рявкает он.
– Материал собирала, Вилен Стефанович.
Усаживаюсь на стул напротив и с некоторым подобострастием уставляюсь на шефа. Он – мой идеал журналиста. Надеюсь, у меня со временем выработается подобный ехидно-ироничный стиль письма.
– Много насобирала? – смягчается шеф, всё-таки долго злиться он не умеет, чем весь коллектив и пользуется.
– Немного, но наткнулась на кое-что интересное. Помните, громкое дело Вазира Алиева?
– Зверь который? – уточняет Мироныч.
– Ага, он.
– Но там же вроде расставили все точки над «ё».
– Запятые там расставили, – ехидничаю я. – Пиплу как всегда скормили полуправду.
– Серьёзные предъявы бросаешь, Давыдова! Ответить готова?
– Всегда готова, Вилен Стефанович.
Нахожу в своём айфоне нужное видео с Дариной Тихомировой, которое предварительно скачала с ноута, и поворачиваю к шефу.
– Занятно… – комментирует шеф, сбивая пухлым пальцем пепел в пепельницу в виде паука сидящего в центре паутины.
– Ещё занятнее, что эта девушка, – дочь генерала Воравских и жена некого Кирилла Тихомирова.
– Тихомирова, – тянет шеф, – знакомая фамилия, – задумывается, видимо перебирая в памяти «информационные файлы». – Постой, есть такой дипломат.
– Да. А женой его была Ефросиния Тихомирова. Помните: «Жуткая авария», «Нелепая смерть»?
– Ещё бы не помнить, – куксится шеф, – у меня друга убрали тогда, за то, что хотел это дело на чистую воду вывести.
– Вот и здесь история почти полностью повторяется.
И я подробно излагаю шефу факты. Про Базирова тоже, иначе не выстроить всей цепочки.
Когда заканчиваю, меня аж слегка потряхивает: сама понимаю, что прикоснулась к чему-то очень крутому. Это реально можно докрутить до Пулитцера.
– Молодец, Давыдова, – говорит шеф. – Далеко пойдёшь. Если кто-нибудь паровоз навстречу не направит.
А затем встаёт, идёт к сейфу, что пристроился в конце его кабинета и извлекает оттуда тоненький и весьма затрёпанный скоросшиватель. Протягивает мне. Читаю надпись на обложке, сделанную фиолетовыми чернила: «Проект “Идеальные”»
Вскидываю на шефа удивлённый взгляд:
– Что это?
– Так, – говорит он, – конспиралогическая хрень начала 90-х.
– И зачем мне это? – пожимаю плечами. – Мы же не РенТВ. Да и какое отношение всё это имеет к тому, что я рассказала?
– Открой, – командует Мироныч.
Развязываю поворозки, открываю папку. Передо мной список, набранный на печатной машинке. Столбцы странных сокращений: «АнтФ», «ТимС», «ИльЛ» и другие.
– Что это? – повторяю вопрос. – Не понимаю.
– А подумать? – ехидничает шеф.
– Предположим – сокращение имён и первая буква фамилии, – выдаю первую попавшуюся догадку.
– Бинго! – щёлкает пальцами шеф. – А теперь посмотри внимательно? Ничего глаз не цепляет.
Смотрю и, холодея, цепляю две аббревиатуры: «КирТ» и «ИркБ». У меня даже дыхание перехватывает.
Перетряхиваю папку – на стол шефа падает ещё пара пожелтевших страниц с такими же столбиками сокращений.
– Что это за проект? Кто эти «Идеальные»? – смотрю на шефа, как голодающий смотрит на вожделенный кусок.
– А вот это тебе придётся узнать самой. Хорошо, Давыдова. Узнаешь – прославишься. Вот тебе ещё одна подсказка, – Мироныч кладёт передо мной старенькую визитку, на которой значится: «Профессор Эдмонд Качинский» – ни адреса, ни телефона. – Всё, что я знаю о нём – он как-то связан с этим проектом.
Киваю, судорожно сглатывая.
Меня колотит от перевозбуждения: я никогда прежде не прикасалась к тайнам такого уровня.
– Раскопай это, Давыдова, – говорит шеф. – Сделай то, чего не смог я в своё время.
Киваю – конечно, теперь буду землю рыть. Потому что самой, до зуда в пальцах хочется узнать, что всё это значит на самом деле…
Добро пожаловать в стан «разгребателей грязи», Олеська. Наконец-то ты станешь настоящим журналистом.
И я чувствую, как меня наполняет незамутнённое счастье.
______________________
[1] Разгреба́тели гря́зи (англ. Muckrakers) – так называют репортёров, которые специализируются на разоблачениях. Работа журналиста в этом жанре напоминает деятельность частного детектива, поскольку в её фундаменте поиск фактуры, которую заинтересованные лица или организации укрыли (или пытаются укрыть) от общества.
