Текст книги "Сердце демона (сборник)"

Автор книги: Ярослава Лазарева

Соавторы: Екатерина Неволина,Елена Усачева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Заметка № 6
В песне метели

Москва встретила нас неласково. Ледяной ветер кидал в лицо горсти колючего снега, забирался под куртку, норовя проморозить до самых костей, до самого сердца.

Папа, ожидавший меня на вокзале, закинул мою сумку в багажник нашего уже далеко не нового «матизика».

– Что такая невеселая? В Италии лучше было? – спросил он, выезжая с забитой машинами стоянки.

– Угу, – буркнула я, подумав, что надо бы держать себя в руках. Не рассказывать же родителям историю с Дисом. Разве они поверят, если не поверили даже подруги?

И я держалась из последних сил. Ела приготовленные к моему приезду деликатесы, на этот раз показавшиеся мне совершенно лишенными вкуса, даже любимая долма, которую мама делала собственноручно. Рассказывала о красотах Италии. Вручала подарки, в последний момент приобретенные мною в дьюти-фри по наводке доброй Светы. В общем, по мере возможности изображала, что ничего такого не произошло. Обычная развлекательная поездка. Подумаешь, какие пустяки.

– Что у тебя с рукой? – спросила мама, заметив на моих пальцах подживающие ранки.

– Ничего, – отозвалась я, поспешно пряча руку, – прищемила дверью. Уже почти прошло.

– Помажь «Спасателем», – порекомендовала она, теряя интерес к этой теме.

Я опять солгала. Мне приходится лгать все больше и больше. Наверное, скоро я к этому привыкну.

Вечером позвонил Саша.

– Привет! Вернулась? – уточнил он, как будто я могла остаться в Риме и, несмотря на это, ответить на его звонок на мой домашний московский номер. – Ну как поездка?

– Отлично, – устало произнесла я и заученно продолжила: – Италия великолепна, погода солнечная, апельсины растут.

– Ух ты! Неужели прямо на улицах? И ты пробовала?

Апельсины я ела в саду у Диса. И совсем необязательно напоминать мне об этом.

Я понимала, что Сашка не нарочно, но все равно чувствовала досаду и злость. Злилась я почему-то именно на него.

– Ты чего? Я тебя чем-то обидел? – спросил Сашка, мгновенно уловивший перепад моего настроения. – А я ведь тебя давно не видел. Хотел завтра в гости напроситься. Можно?

Мне стало стыдно. Сашка и вправду ни в чем не виноват. Это мне вздумалось срывать на нем свою злость и разочарование.

– Конечно, приезжай, – ответила я, сообразив, что не приобрела для Сашки никакого, даже самого завалящего сувенира просто потому, что напрочь забыла о самом его существовании.

Мы договорились о встрече, я повесила трубку и достала из кармана маленький колокольчик. Надо было давно его выбросить, но я все не могла… все оттягивала этот момент…

На следующий день Саша пришел точно вовремя. Он вообще отличался предельной пунктуальностью.

– С приездом! – он чмокнул меня в щеку и протянул красиво упакованный подарок.

Надо же, что-то новенькое. Раньше подарки он дарил лишь по праздникам. Неужели соскучился?

Я развернула шуршащую бумагу. Духи. «5th Avenue» – прочитала я на коробочке. Точно такими же пользуется иногда моя мама. Наверняка Саше порекомендовала их продавщица как универсальное средство понравиться девушке. Так вот, в моем случае это не сработало. Ну ничего, отдам маме, она будет рада.

Выдавив из себя радостно-вежливую улыбку и фразу: «Ну зачем же ты купил такой дорогой подарок!», я вручила собственный презент, найденный мною утром в магазине: бутылку кьянти, которая вполне могла быть привезена мною из Италии.

– Здорово! Не против выпить со мной по бокалу? – Саша лучился счастьем и, похоже, действительно очень радовался моей компании.

Я чувствовала себя скверно. Тяжело, когда тебя не любят, но не менее трудно общаться с человеком, которого не любишь ты. А к Сашке у меня не было даже самого маленького чувства. Причем никогда. Я поняла это с такой ошеломляющей ясностью, что замерла. И как я могла обманывать себя столько времени, волоча этот вялотекущий, тягостный для нас обоих роман! Я – мастер короткого жанра!

Тем временем Саша уже прошел в мою комнату, а я, вздохнув, отправилась на кухню за бокалами. Не выставлять же человека вот так сразу. Жаль, правда, родителей дома нет. В их присутствии мне было бы спокойнее.

Отыскав в шкафу два бокала на высоких изящных ножках, я вошла в комнату и едва не выронила свою ношу: Саша держал в руках колокольчик Диса и сейчас внимательно его разглядывал!

– Откуда это у тебя? – спросил Сашка, уставившись на меня взглядом инквизитора, заполучившего в лапы опасную ведьму.

– Из Италии. Сувенир, – соврала я. Спина покрылась гусиной кожей. Мне было очень неприятно то, что чужие руки прикасаются к колокольчику. Так неприятно, что я едва сдерживалась. – Положи, пожалуйста, на место.

– Нет, это не сувенир! – Сашка покачал головой. – Эта вещь обладает очень сильной аурой. Аурой зла, если тебе интересно.

Вот это новости! Никогда не знала, что Сашка интересуется паронормальным. Он, конечно, частенько таскал меня на всякие фильмы жанра фэнтези, а «Ван Хельсинга» и «Блейда» смотрел, наверное, раз по сто, но чтобы до такой степени… И главное, ведь попал в точку!..

– Глупости! Ты придумываешь! – я старалась говорить небрежно, но чем-то выдала себя.

Сашка, не выпуская из рук колокольчика, покачал головой.

– Нет, это ты лжешь. А значит, ты его сообщница.

– Чья?! – я еще пыталась играть, однако чувствовала, что щеки у меня просто пылают.

– А вот это ты мне должна рассказать сама, – Сашка положил колокольчик на стол и вытер руки, словно прикасался к чему-то нечистому. – Ты, наверное, не понимаешь, во что ввязалась. Поверь мне, это очень и очень опасно.

Он сел на кровать, всем видом демонстрируя готовность слушать.

И я сдалась.

Судя по всему, Сашка – единственный человек, который не отнесется к моей истории как к сказке. Возможно, он действительно что-то знает и поможет мне хотя бы разобраться во всем…

Слова полились из меня водопадом.

Сашка слушал. Молча, сосредоточенно и внимательно. Иногда он перебивал меня, чтобы задать уточняющий вопрос, пытаясь добиться самых мелких и незначительных, на мой взгляд, деталей.

Забытая бутылка кьянти и бокалы стояли на столе.

– И что, ты мне веришь? – спросила я, когда рассказ был закончен.

– Верю… – Сашка задумался. – И повторюсь: ты ходишь по краю бездны. К сожалению, я не могу пока сказать, с кем именно тебе довелось встретиться, но обещаю, что узнаю в самое ближайшее время.

– Слушай, да кто ты такой?

Примерно так я спрашивала и Диса, прежде чем получить от него ошеломляющий ответ. Сашка тоже не разочаровал.

– Я тот, кто охотится на таких тварей! – произнес он немного театрально, словно герой анимэ, толкающий речь о справедливости и возмездии, которые он несет во имя чего-нибудь эпического. – Начинающий охотник, – пояснил он неохотно, наткнувшись на мой недоверчивый взгляд. – Но это ничего, верь мне, и я сумею тебя защитить.

К вину мы, конечно, так и не притронулись.

* * *

Саша позвонил мне этим же вечером. Увидев его номер на определителе, я не хотела брать трубку, словно последняя трусиха.

– Катя! Телефон! Ты что, весь дом перебудить хочешь? – укоризненно спросила мама, выглянув из спальни.

Пришлось ответить.

– Катя! Я уже начал беспокоиться! – взволнованно заговорил в трубку Сашка. – С тобой все в порядке?

– Конечно, – вяло ответила я. И почему с самого расставания с Дисом я живу словно в полусне? Он будто отравил меня странным ядом, который, сковав сердце, заставляет меня цепенеть. Я оказалась словно за стеклом, отделившим меня от всего мира, и теперь наблюдаю за жизнью отстраненно, словно скучающий посетитель музея, лениво прогуливающийся по залам и, зевая, поглядывающий на выставленные экспонаты.

– Ну слава богу! Я кое-что узнал. Нам нужно будет встретиться завтра.

И я согласилась.

Каникулы закончились, начался период лекций. После занятий подруги попытались зазвать меня в кафе. Они вообще с достойным лучшего применения усердием тормошили меня, стараясь расшевелить. Особенно усердствовала Наташка, и когда ее усилия терпели фиаско, она так искренне недоумевала и обижалась, что мне становилось ее жаль.

– Не могу, – в очередной раз оправдывалась я. На этот раз у меня был даже уважительный повод. – Договорилась встретиться с Сашкой.

Наташка и Светка переглянулись.

– Так ты с ним еще встречаешься? – переспросила Светка.

– Ну тогда все не так уж плохо, а то мы за тебя уже переживать начали! – обрадовалась непосредственная Наташка.

Я пробурчала в ответ что-то неразборчиво-неопределенное.

Очень жаль, что та самая стена закрыла от меня и подруг. Раньше мы были по-настоящему близки и откровенны друг с другом. Ну вот, я опять употребила это слово «раньше». Такое ощущение, что жизнь моя разделилась на две половины: до встречи с Дисом и после. И случайно ли, что самое простое и светлое осталось там, в прошлом, а сейчас со мною лишь горечь да грусть.

Но Дис… Я вспомнила, как он прикасался к моей щеке, как смотрел на меня, как улыбался… Уже тогда я чувствовала в его улыбке полынный вкус горечи… Ну конечно, он всегда знал, что отношения между нами невозможны. Они были обречены с самого начала, что уж тут говорить. Но почему опять взволнованно стучит сердце?.. Забыть. Просто забыть. Не думать.

И вот я уже в кафе. Сашка ждет меня за дальним столиком у стенки. Перед ним – бокал горячего шоколада и пирожное.

– Садись. Что тебе заказать? – спросил Сашка, вытирая губы, испачканные шоколадом. Мне стало неприятно, и я отвела взгляд.

– Нет, ничего.

– Кать… – он помолчал, – мне все кажется, что ты на меня отчего-то обижена. Я что-то делаю не так?

– Нет, все так. Извини, у меня плохое настроение. Ты позвал меня, чтобы что-то рассказать…

Я сидела за столом, точно примерная девочка, сложив на коленях руки.

А в последний раз я ходила в кафе с Дисом…

– Да, – Сашка отставил бокал и сделался очень серьезным. – Я нашел кое-что о нем. Во-первых, имя. Мне сразу оно показалось знакомым, и не случайно. Дис – это одно из имен римского бога мертвых, а еще это поэтическое имя, которое поэт Данте дал Сатане. Это раз. Затем ты рассказывала мне, что статуя стояла на мосту. Это очень показательно. Мосты и перекрестки – это всегда место, где соединяются два мира: наш и другой, потусторонний. Об этом говорят мистические традиции многих народов – и на Западе, и на Востоке. Это два. Случай с банкоматом тоже свидетельствует о причастности к темному подземному миру – подземный мир и богатство всегда связаны. И его коллекция – мертвые вещи в застывшем времени. Все сходится!

Я слушала Сашу рассеянно. Все, что он говорил, было всего лишь общими словами.

– Но это еще не все! – Сашка торжествующе посмотрел на меня. – Самое главное: я нашел в нашем архиве информацию о твоем Дисе! Сейчас я расскажу тебе одну историю… Кстати, может, все-таки что-нибудь закажешь?

Я покачала головой, подошедшая к нам официантка удалилась, и Саша приступил к рассказу.

Лет пятьсот назад жил в Италии молодой скульптор, мечтающий создать нечто столь же великое и совершенное, как греческие скульптуры времен расцвета античности. Эта страсть сжигала его душу. Дни и ночи он проводил в мастерской, пытаясь оживить камень. Но тщетно. Его скульптуры были хороши, недоставало только одного: настоящей жизни. И тогда он решил отказаться от искусства, зажить обычной жизнью, завести семью… На примете у него имелась одна прелестная девушка.

Но вот однажды, накануне свадьбы, в дом скульптора пришел молодой человек. Едва взглянув на него, мастер понял, что пропорции этого совершенного лица должны быть запечатлены в мраморе.

– Согласишься ли ты позировать мне? – спросил скульптор юношу.

– Для этого я и пришел, – ответил тот, – я знаю о твоей мечте, и пришло время ей осуществиться. Скажи, что ты отдашь за свою мечту.

– Что угодно! – пылко ответил скульптор.

– Ну что же, считай, договорились.

Незнакомец улыбнулся, и дьявольское торжество сверкнуло в его улыбке.

Молодой мастер взялся за дело. Он работал, не чувствуя усталости, и камень оживал под его руками. Свадьбу, конечно, отложили. Но невеста боялась, что навсегда потеряет своего жениха, потому что день ото дня он все больше напоминал бесплотную тень, зато мраморная скульптура наливалась красками и жизнью, словно впитывая в себя жизненные силы своего создателя.

– Прерви работу! Подумай о нас, подумай о своей невесте! – уговаривали друзья, но скульптор не хотел их слышать.

Он затворил двери своей мастерской и, кажется, вовсе перестал есть и спать.

Силы стремительно покидали его, как море, отступающее во время отлива. И заканчивая отделку последних деталей, мастер уже едва мог держаться на ногах.

Он умер в тот же час, как была завершена страшная работа. Скульптура получилась такой живой, что превзошла даже многие античные образцы, и люди, пришедшие в мастерскую, замерли, не в силах поверить в увиденное чудо. Никто не решился взять статую к себе в дом. Ее поставили на мосту – в нейтральном месте, а ровно через полгода у подножия статуи нашли невесту скульптора. Девушка была мертва, и на лице ее застыло выражение счастья. С тех пор в тех местах находили мертвых девушек, и о мосте пошла недобрая слава…

– И ты хочешь сказать, что моделью и был Дис? – уточнила я, когда Саша закончил.

Он подвинул к себе бокал, отхлебнул остывший шоколад и только потом кивнул.

– Поэтому я и говорил тебе, что ты находишься в страшной опасности. Тебя угораздило влюбиться в демона, черпающего свои силы из душ влюбленных в него. Сама подумай, какая участь тебя ждет.

«Я думал, что ты послужишь источником моих сил», – отчетливо прозвучал в ушах голос Диса.

Это правда. Все, что рассказал мне Саша, – правда. Я сжала пальцы так, что ногти впились в ладони, но не чувствовала боли. Под ногами разверзлась бездна.

– И не думай, что, уехав из Рима, ты избежала опасности, – Саша пристально следил за мной, не спуская горящих азартом глаз с моего лица. – Он не оставит тебя, пока не иссушит полностью.

Я молчала – что тут скажешь. Наверное, жаль, что я не умерла там, в Риме. Сейчас мне не было бы больно.

– Катя! – Саша взял мои руки в свои. – Ты пойми, ты мне очень дорога. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты жила и была счастлива!

Мысли кружились в голове, словно лошадки на карусели – по кругу, по кругу, по кругу… «Странно, что Саша любит меня. Никогда бы не заподозрила его в этом», – думала я.

– Ты не веришь? – Он напряженно, словно от этого зависела его жизнь, вглядывался в мое лицо. – Да, я понимаю, я раньше никогда не говорил о своей любви. О настоящих чувствах молчат. Не верь тому, кто легко произносит самые важные слова… Да что с тобой?! Почему ты не отвечаешь? Околдовал он тебя, что ли? Думаешь, мне не обидно, что ты отказывала мне все это время, а тут с первым попавшимся…

Он прервался.

Любит – не любит, плюнет – поцелует. Не все ли равно? Что сказать, если я потерпела фиаско, любовь меня предала, и не осталось ничего. Ни-че-го.

– А что мне отвечать? Извини, я тебя не люблю.

Слова дались неожиданно легко. Надо же! Раньше я делала из всего трагедию, боялась обидеть кого-то или не соответствовать чьим-либо ожиданиям. Наверное, нужно оказаться перед лицом бездны, чтобы наконец получить свободу, чтобы сбросить с себя груз условностей и мнимых обязанностей.

Сашка покраснел. Минуты две он напряженно буравил взглядом недопитый шоколад – так, что я с вялым любопытством ждала, не взорвется ли бокал тысячью сверкающих осколков.

– Ну хорошо, – наконец проговорил парень глухим голосом. – Пусть ты не любишь меня… пока… Но ты должна помочь мне. У нас теперь одно общее дело. Мы должны остановить твоего… приятеля. Нет, не возражай. Дело не только в тебе. Подумай о других девушках, которые станут его жертвами. Да, это противно и неприятно, но мы должны остановить его, чтобы спасти их. Это наш долг.

Не люблю пафосных речей, но в чем-то Сашка наверняка прав. Любить и убить – правда, заезженная рифма?..

Заметка № 7
Знак обреченности

Я приняла решение.

Страшно, этот дневник, задуманный как рассказ о веселом путешествии, приобретает все более мрачные тона. Разумеется, теперь и речи не идет о том, чтобы показать его кому-нибудь. Скорее всего, я просто уничтожу свои записи. Сотру из памяти компа. Это так легко. Если бы с такой же легкостью все можно было стереть из собственной памяти. Увы, это невозможно. Потом придется как-то жить со всем этим. Я думала о том, чтобы не жить, но это стало бы бегством, трусостью. К тому же нельзя забывать о родителях и друзьях. Зачем обрушивать на них этот страшный груз?!

Дис… Он сломал мою жизнь так же легко, как сухую былинку. Что у меня осталось? Только боль и зияющая пустота. Не пожелаю этого и врагу, а значит, я должна остановить Диса. Сашка прав – выбора нет.

Я приняла единственно правильное решение, в этом нельзя сомневаться. Сомнения разрушают. Как тяжело! Но скорее бы все закончилось. Чтобы не думать об этом, запишу некоторые детали.

Все планируем сделать просто. Саша подготовит то, что нужно. Он знает место, где нам никто не помешает. От меня требуется только вызвать Его и уйти. Саша сказал, что мне не нужно смотреть, как он будет это делать. Огонь? Ритуальные ножи? Святая вода? Без разницы. Я уже знаю, что мне будет так же больно. Может, не стоило уходить тогда, в Риме, из-за глупой, совершенно детской обиды?.. Нет, нельзя думать об этом. Дис – не человек. Любовь между человеком и демоном невозможна. Мы слишком разные. Как я вообще могла подумать, что Он полюбил меня?

На следующий день я не пошла в институт, потому что испугалась, что Наташка и Светка, едва взглянув на меня, сразу обо всем догадаются.

Я не помнила, как прошел этот день. Помню только, как стояла на мосту и глядела на темную дорожку воды. Крошечный колокольчик, лежащий у меня на ладони, казалось, весит целую тонну. Может, легче бросить его вниз и забыть обо всем, что со мной было?.. Нет, слишком поздно. Я уже слишком далеко зашла, пути назад нет.

Саша позвонил мне часов в шесть и сказал, что все готово. Нужно было подъехать к одной из станций «серой» ветки, где мы договорились о встрече. Я зашла в метро и добралась до нужной остановки. Сашка уже ждал меня, мы вышли на улицу, сели в автобус и ехали еще минут двадцать.

Было холодно и как-то стыло. Бывает такая погода, когда не помогает даже теплая одежда, а влажный прилипчивый холод просачивается внутрь, выстуживая кровь в венах, сковывая сердце ледяным панцирем. Хотя, возможно, виноват тут вовсе не холод, а нечто другое, что поражает не тело, а душу.

– Сюда, – Сашка указал на ступени, ведущие вниз, и открыл натужно скрипнувшую металлическую дверь.

Передо мной был небольшой подвал. Щелкнул выключатель, и на потолке зажглась тусклая круглая лампочка. В ее скудном свете я огляделась. Помещение, в которое я попала, оказалось оборудовано весьма странно. По стенам висели свитки и глиняные таблички, на полу была начерчена пентаграмма, в углах которой стояли толстые свечи, сплошь покрытые какими-то странными символами.

Приглядевшись к линиям пентаграммы, я поняла, что они начерчены чем-то бурым.

– Это моя кровь. Лучший способ запечатать демона, – сказал Саша, демонстрируя мне кое-как забинтованное запястье.

Он уже снял верхнюю одежду и тщательно помыл руки – в углу подвала обнаружилась не замеченная мною с первого взгляда проржавленная раковина и кран. Затем подошел к пентаграмме и принялся зажигать свечи. Все, кроме одной, самой последней.

– Ты вызовешь его, я зажгу последнюю свечу и запру его внутри пентаграммы, – объяснял он мне сухим, по-деловому звучащим голосом. Я с трудом верила, что это говорит тот самый человек, который недавно признавался мне в любви. – А потом – уходи, не оглядываясь. То, что произойдет здесь, не твоего ума дело. Поняла?

Я машинально кивнула.

– Ну так не будем терять время. Приступаем. Ну же, зови! – Сашка стоял наготове с горящей лучиной – почему-то свечи нужно было зажигать от лучины и ни в коем случае не от спичек. Видимо, дань традициям, но тогда почему бы не добывать огонь трением?..

Я поморщилась, раздосадованная вздорными мыслями. И о чем я думаю в этот момент? Почему тяну время?

Не ради Сашки, не ради себя я пошла на это. У меня есть настоящая цель. Пусть другая, незнакомая мне девушка никогда не узнает о Дисе и останется жива, и не будет страдать от разъедающего душу яда. Пусть будет так. Остальное не важно.

Моя рука не дрожала, когда я вытащила из кармана старинный колокольчик. Его звук в тишине подвала показался мне грохотом грома.

Дон-дон-дон!

Наверное, целую минуту ничего не происходило, затем воздух внутри пентаграммы дрогнул и словно подернулся рябью, и все яснее стали прорисовываться очертания высокой фигуры.

– Еt libera nos a malo! [3]3
  И освободи нас от зла ( лат.).


[Закрыть]– прошептал Саша, зажигая последнюю свечу.

Секунда – и она вспыхнула ярким пламенем.

Теперь я ясно видела Диса. Он стоял внутри пентаграммы – совершенно такой, каким я его запомнила. Нет, не такой… что-то изменилось. Возможно, взгляд?..

Он не смотрел на Сашу – только на меня, и в его глазах читались разочарование и боль.

– Теперь уходи! – крикнул мне Сашка.

Я медлила.

Дис молчал. Он только по-прежнему смотрел на меня, и у его губ образовалась горькая складочка.

– Не смотри на него! Не верь ему! Он пытается тебя обмануть! – Сашка схватил меня за плечи и тряхнул так сильно, что я едва устояла на ногах.

– Оставь ее. Как я понимаю, тебе нужен я, юный охотник за славой. Ты же не хочешь, чтобы что-либо пошло не так. – В голосе Диса звучало неприкрытое презрение.

К моему удивлению, Сашка немедленно послушался, разжав руки.

– Уходи, – нетерпеливо повторил он.

– Уходи. Все, что здесь произойдет, – не для твоих глаз, обойдешься без этих воспоминаний, – сухо сказал Дис, обращаясь уже ко мне.

Я сделала то, чего от меня хотели, он прав. Я отвернулась и, не оглядываясь, пошла к двери, вышла на улицу.

За это короткое время стало еще темнее. Редкие фонари не разгоняли, а словно еще больше подчеркивали тьму. Под одним из фонарей стояла девушка.

– Катя! – окликнула она, когда я проходила мимо.

Я оглянулась. У меня неплохая память на лица, и я не сомневалась, что никогда не встречала ту, что назвала меня по имени. Я бы ее запомнила, хотя бы благодаря необычным фиолетовым глазам и бледной, как у готов, коже. Я не встречала ее ни в узких коридорах Литинститута, ни в одной из немногих компаний, с которыми общалась.

– Ты права, мы незнакомы, – сказала девушка.

Я почти не удивилась: должно быть, проникать в мои мысли – веяние последней моды, хотя наверняка все они и без того легко читались на моем лице.

– Но я пришла, чтобы помочь тебе не совершить ошибку, – она говорила быстро, словно боялась не успеть. – Понимаешь, мне тоже когда-то пришлось встать перед выбором, и теперь я хочу сказать тебе только одно: доверяй своему сердцу.

– Кто ты? – спросила я. Чем дольше я разглядывала незнакомку, тем более странной она мне казалась. Несмотря на мороз, на ней было надето лишь легкое черное пальто, к тому же распахнутое на груди.

– Это не важно, – она сжала на груди руки, словно умоляла. – Пойми, потерять все очень легко, и когда у тебя не остается ничего, ищи веру в глубине своего сердца. Это все, что я имею право сказать. Загляни в свое сердце. – Она улыбнулась бледной улыбкой, похожей скорее на тень улыбки, и зашагала прочь.

– Погоди!

Я кинулась за ней, но странно, девушки уже не было. Она словно растворилась во тьме.

Господи! Что же мне делать?! Кому верить и можно ли верить хотя бы кому-нибудь? Почему все обрушилось именно на меня?

Дис… Я вспомнила его взгляд и горькую складку, появившуюся возле губ. Теперь он заперт внутри пентаграммы и не может ответить ударом на удар. Разве это честно? Да и вообще, почему я поверила не ему, а Сашке? В какой момент сделала выбор?!

Но ведь еще не поздно! Еще можно успеть!

И забыв обо всем, я побежала к скользким кривым ступенькам.