Текст книги "Химеры (СИ)"

Автор книги: Ярослава Кузнецова

Соавторы: Анастасия Воскресенская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 45 страниц)

Часть вторая. Глава 20

– Человек по имени Аласто привез меня к своему отцу, он глава одного из влиятельнейших людских кланов. Там была еще мудрая женщина, госпожа Кайра, и они вместе с герцогом составили для меня вассальную присягу.

– Как она звучала, твоя присяга, помнишь? – спросил Нож.

– Я обязуюсь повиноваться моему господину и защищать его, его семью, его дом, его честь, и явиться к нему по первому его зову. Господин обязуется защищать меня, мою семью, мой дом, мою честь, и достойно благодарить меня за мою службу. Клятва имеет силу до официально объявленного окончания войны с Полночью.

– А всякое там «ненанесение вреда ни одному найлу»?

– Это обещание я дал до присяги.

– Ладно, – кивнул Нож, откинувшись на спинку сиденья. – Похоже, все честно. Ты, все-таки будь очень внимателен и следи, чтобы тебя в вечное рабство не забрали. Люди не так наивны, как о них рассказывают, сами могут на слове поймать.

Автомобиль карабкался вверх по крутым улицам человечьего города. Иногда плотный строй стиснутых домов разрывался, улица превращалась в карниз, и Киаран видел провалы серого неба, перечеркнутые близкими шпилями, летящих вровень с дорогой чаек, неспокойное море вдали и тысячи островерхих сланцевых крыш, облепивших скалы и берег, словно рыбья чешуя. Воздух пах камнем, железом и солью. Город был так велик, что не окинуть взглядом, если только забраться на самый верх вздымающейся над головой скалы.

– Особенно эта ваша Кайра, старая ведьма. Откуда бы ей полуночные ауры видеть? – Нож скрестил руки на груди и поднял длинную серебряную бровь. – Обычные люди не видят больше положенного, а она, представьте, видит!

– Не отзывайся так о мудрой женщине, Нож, – сказал Киаран как можно мягче. – Я ощутил присутствие ее силы. Мудрость и опыт следует уважать. К тому же, у людей есть не только она, чтобы видеть ауры. Я так понял, видящих женщин еще несколько, кроме госпожи Кайры.

– Все они чокнутые ведьмы, – поморщился Нож.

– Ты так расстраиваешься, словно они нам вредят, а не помогают.

Нож усмехнулся, покачал головой:

– «Нам»! Забавно, как быстро ты нашел свою сторону и примкнул к ней, Киаран.

– Тебя это удивляет? Не к демонам же мне примыкать, сам подумай. А в одиночку я не справлюсь. По моему следу, знаешь ли, идут гончие Кунлы, и отец скорее мертв, чем жив, и я еще даже не представляю, как его вернуть… – слуа опустил голову и уставился на пакет, который прижимал к груди. – Мне нужна личная сила на порядок больше той, что я имею.

– И шанс на которую ты знатно просвистел сегодня ночью.

– Ты смеешься надо мной, Нож? – Киаран уже пожалел, что рассказал ему все.

Нож положил руку ему на плечо.

– Я горжусь тобой, мальчик. – Он склонился ниже, заглядывая Киарану в глаза. – Я безмерно рад, что Полночь не способна испоганить все, что в нее попадает и даже то, что в ней родилось. Потому что, Киаран, полуночные или не полуночные – мы все создания божии, и даже распоследний горгул способен отличить добро от зла, если захочет. Эту способность различать вложил в нас Создатель, а не Холодный Господин. Это выше Полночи, понимаешь? Мы все прекрасно знаем, что творим.

– Если бы, – вздохнул Киаран.

– Точно тебе говорю. – Нож снова откинулся на спинку и поглядел в окно. – Мы большие мастера оправдываться и объяснять себе наши дрянные мысли и поступки. Полночь – одно большое оправдание. «Ты же полуночный, у тебя нет выбора»! Есть выбор, мальчик, никакой Холодный Господин его у нас не отнимал. В глубине души каждый понимает, что дрянной поступок – это дрянной поступок, чем бы он ни был продиктован. Это просто дрянной поступок – и все.

Киаран помолчал.

– Тебе легко так говорить, – пробормотал он, наконец. – Ты Нож, высший наймарэ, никто тебя не посмеет задеть. А мы с горгулом слабы, нам бы выжить…

– Однако ты не сожрал человека, который тебе помог, Киаран.

Слуа передернул плечами.

– Я не люблю сырого мяса.

Еще помолчали. Горбатая мостовая скатывалась вниз за задним стеклом. Машина карабкалась выше и выше. Киарана вдруг осенило:

– Нож, а ты ведь можешь сожрать герцога Эртао! И станешь, наверное, самым сильным в Полночи! Ну, после альмов.

– Точно, – удовлетворенно кивнул тот. – А до того я мог сожрать своего племянника, короля Герейна. И померяться силами, например, с эль Янтаром. Вопрос – почему я так не делаю?

– Потому что дал обещание не вредить ни одному найлу?

– Герейну я никаких обещаний не давал. Кроме того, я – Нож, человек, и с меня за мои обещания спросят не сразу, а когда-нибудь, неизвестно еще, когда. Но я предпочитаю выполнять, что обещал и не делать то, что дурно. Почему-то.

Машина затормозила у большого серого здания с рустованным фасадом и стрельчатыми окнами. К нескольким высоким дверям вела облицованная гранитом терраса с десятком ступеней, выравнивающая крутой скат улицы. На бронзовой табличке значилось: «Управление королевских внутренних дел».

Внутри было темновато и гулко. Охранники, глянув удостоверения, пропустили их беспрепятственно.

Нож уверенно провел Киарана на второй этаж, постучал в одну из множества дверей и, не дожидаясь ответа, распахнул створку.

– Капитан Комрак! – весело заявил он поднявшемуся из-за стола офицеру. – Герцог Астель передает под ваше командование новоиспеченного младшего лейтенанта, принца Неблагого Двора Киарана мааб Инсатьявля.

Человек посмотрел на Киарана, и лицо его вытянулось.

– Киаран, слушайся дядю и веди себя хорошо. Ты будешь помогать ему в расследовании. Капитан, надеюсь, вы воспитаете нам младшее поколение в присущем вам непримиримом северном духе! Ну, знакомьтесь пока, я принесу бумаги.

Нож, у которого подозрительно поблескивали глаза, сделал пируэт и исчез за дверью. Человек некоторое время продолжал смотреть ему вслед, потом снова перевел взгляд на Киарана.

– Сэн Анарен… пьян? – спросил он нерешительно.

– Мне кажется, к нему просто вернулась радость жизни, – честно ответил Киаран. – Может быть, Нож любит расследования? А что надо расследовать, кстати?

Капитан Комрак обошел вокруг навязанного помощника, оглядел его еще раз и вздохнул.

– Ты на найлерте читаешь… лейтенант?

– Я читаю на многих языках, – вежливо ответил Киаран. – В Аркс Малеум огромная библиотека.

– Будешь заниматься делом о пропавших подростках. Тут явно завязана Полночь, может, тебе придет что-нибудь путное в голову. Герцог сказал, ты в повадках полуночных разбираешься.

– Герцог предупредил, что я буду вам помогать?

– Позвонил. Сказал, что пришлет мне помощника и консультанта, сведущего в Полночи. Но я не ожидал, что он сам будет полуночный. Ладно… Киаран. Вот твой стол, садись, устраивайся. Чаю хочешь? Эмм… – Комрак вдруг прикусил губу. – Этот… принц Лавенг сегодня на лекции читал, что с Полночью нельзя делиться. Это правда?

– Правда.

– Значит, и чаю тебе предложить нельзя?

– Можно. Я давал клятву о непричинении зла. Чтобы вам спокойнее было. Но я бы и без клятвы… не воспользовался.

– Хм. И Полночь не врет.

– Не врет, капитан Комрак.

– Ну, хорошо. Ладно. Может, сработаемся. Чаю я сейчас нам принесу.

Но только он открыл дверь, как в кабинет вошел Нож с большой охапкой папок и бумаг.

– Капитан, вы так предупредительны, благодарю вас. – Он сгрузил папки на стол. – Киаран, это тебе. Протоколы допросов, документы, материалы. Изучай.

– И вам спасибо, что бумаги принесли, сэн Анарен, – нахмурился Комрак. – Но больше я не смею вас задерживать.

– Увы, – Нож уселся на столешницу, рядом с грудой бумаг. – Вам придется меня задержать, дорогой капитан. Герцог направил вам помощника и консультанта. Так вот, Киаран – помощник, а я – я как раз консультант.

* * *

Семья Гваля жила в самом верхнем ярусе Химеры, там, где улицы имели сильный наклон, а дома начали строить еще в девятом веке. Узкие темные фасады с каменными основаниями теснились один около другого, прижимаясь впритык. Мощеные неровным булыжником улицы были так узки, что сюда невозможно было проехать на машине, а фуникулер останавливался в полукилометре от Гвалева дома, и приходилось подниматься пешком. Зелени в верхнем городе никакой не было, только плотно стиснутые островерхие дома с темными каминными трубами, булыжник и кованые желобы для стока дождевой воды.

В тесной, обшитой темным деревом, столовой царила непривычная пустота. Старшая сестра была на работе в госпитале, а Анайра…

– Ушла днем, сказала, что к подруге идет, но подруга ее так и видела, – горестно сказала мать.

Она сидела около стола, вся в черном, седая, подтянутая, с прямой спиной, и смотрела, как Гваль ест. Под глазами залегли глубокие тени, губы сжаты.

– Я собираюсь присягнуть герцогу Астелю, – сказал Гваль. – Он обещал мне помощь и содействие в поисках.

– Астели… ну что же, неплохо, наша семья никогда с ними не враждовала. Хороший выбор, сын.

Историю рода мать знала наизусть, в подвале хранились сшитые пергаментные книги в тяжелых обложках тисненой кожи, а более поздние – уже напечатанные, с подробным перечислением предков Гвальнаэ Морвана и их деяний.

Пообедав, Гваль вернулся в свою комнату на втором этаже, тоже длинную и тесную, как пенал. Узкое стрельчатое окно с кованой решеткой выходило на кирпичную стену соседнего дома. Диван застелен ирейским пледом, на полу – кусок вытертого до болотного цвета ковра. На полках стояли модели судов, которые Гваль клеил еще оруженосцем.

Он разобрал вещи, сел на жесткий, с высокой прямой спинкой, стул и задумался. Анайра была тихой, задумчивой, чуть нерешительной девочкой. Неужели попалась в лапы полуночой мрази. Но днем? Куда же ее могло занести? С матерью поругалась?

Госпожа Морван была строгой и сдержанной, как их дом, как вся обстановка, как высокие стеллажи книг в их библиотеке. Гваль не мог представить, что она станет ругаться с дочерью. После смерти отца – военного моряка, она управляла семьей твердой рукой, пока не вырос сын. Анайра – младшая и любимая дочь, утешение в старости, когда старшие дети уже разбежались. И вот ее нет дома.

Гваль потер ладонями виски, поморщился и пошел в комнату сестры. Придется проверить ее вещи, может быть хоть что-то станет ясно.

Комнатка Анайры, тоже маленькая, но посветлее, с эркерным окном, встретила грустной пустотой. На письменном столе горкой лежали учебники, тетради, на аккуратно прибранной кровати сидел лупоглазый белый медведь, заслуженный и замусоленный за много лет. Гваль снял со спинки стула школьную сумку, порылся в ней, выкладывая вещи на стол. Дневник, тетрадь с заметками о самонаблюдении, учебник истории, учебник алгебры – все в аккуратных обертках. Гваль раскрыл тетрадь с заметками на последних страницах, вгляделся в мелкий старательный почерк.

Обычные записи – о занятиях, о пробежках по утрам, режим дня… на полях тетради быстро набросанные картинки. Гваль поднял бровь – как-то не помнил, чтобы сестра раньше рисовала крылатых ангелов и каких-то тварей со щупальцами.

"Из-за полуночных налетов в Химере теперь комендантский час… каждый гражданин Найфрагира должен что-то сделать для того, чтобы победить грозного врага… моя сестра дежурит в госпитале, а я помогаю в школе делать обереги из рябины и боярышника, рисуем на фанерках руны и раздаем их жителям нашего района… мой брат ранен во время несения военной службы на корабле и лежит в госпитале в Аннаэ, я очень за него переживаю…" снова закованный в цепи косенький длинноволосый ангел с крыльями, накаляканный синей ручкой на полях. Или это не ангел… на руках видны когти. "Чтобы победить Полночь, мы должны быть сильными, очень сильными… держать полуночных тарей на поводке…" а вот это что-то новенькое. "Даго говорит, что нужно чудо…"

Кто такой, к марам, этот Даго?

В тетрадь была вложена бумажка с планом улиц, криво подписано карандашом, нужный дом помечен крестиком. Гваль задумался, потом сунул бумажку обратно и забрал тетрадку. Надо показать все это человеку, который занимается делом пропавшей Анайры.

* * *

«Ушел из школы после уроков, но до дома не дошел», «ушла вечером к подруге, но у подруги не появлялась», «ушел на занятия, но на занятиях не был и домой не вернулся», «не вернулся с тренировок», «не вернулась с практики»… отдельно несколько случаев «потерялся во время воздушной тревоги», «пропал без вести при налете». Больше полусотни случаев, из них тридцать четыре – в районе Среднего города, от алаупской фуникулерной линии до станции Синие Камни. Два последних случая – только за вчера.

Киаран поглядел на истыканную красными булавками карту. Охотничья территория какой-то большой твари со странной избирательностью отлавливающей подростков от двенадцати до шестнадцати лет.

Почему не всех подряд? Откуда такое гурманство?

– Нож, скажи, пожалуйста, чем человеческие подростки привлекательнее взрослых? Энергии и жизненной силы в подростке по объему меньше, чем во взрослом. Но по качеству – лучше. Может быть. Не всегда.

Анарен Лавенг расхаживал по кабинету Комрака взад-вперед – сидеть на месте больше пятнадцати минут он не мог.

– Человеческие подростки стремятся к независимости, они недоверчивы к старому и доверчивы к новому. Они ищут свое место в жизни и желают, чтобы это место было блистательным – во всех возможных смыслах. Я ведь прав, капитан? – Нож остановился, оглянулся на Комрака, который не поднимал головы от папок. – Вспомните свою юность, она ведь была не так давно. Кружила, шумела, морочила вам голову… вспомните, капитан, что вы делали в шестнадцать лет?

– Лупил всяких аристократиков-задавак, – тот устало потер пальцем переносицу, но на Ножа не взглянул. – Украшал их смазливые рожицы кровавыми соплями.

– Фууу, – огорчился Нож. – Это был предел ваших мечтаний?

– Они метили на мое место. – Комрак отложил папку, достал портсигар, выбрал папиросу и принялся заботливо проминать ее и покручивать в пальцах. – На мое блистающее место первого вассала герцога Астеля. Для сына докера и прачки это был довольно таки отдаленный предел.

Он щелкнул бензиновой зажигалкой, затянулся и выпустил струю едкого дыма.

– О-о, какая биография! Какой неукротимый напор! – Нож, морщась, помахал рукой, разгоняя дым. – Вы шагали по поверженным аристократам? Большими шагами?

– Ваши вопросы относятся к делу, господин консультант? – Комрак, откинулся на спинку стула и, наконец, воззрился на фыркающего принца. – Я бы хотел услышать ваше мнение о твари, которая ловит и жрет детей среди белого дня, а не о моем бурном прошлом.

– Извините, – вставил Киаран, смущаясь и прижимая уши (табак все-таки крепко вонял), – я думаю, что детей она не жрет. В смысле, не жрет сразу. Я хочу сказать, что, может быть, некоторые из пропавших еще живы.

– А вот отсюда подробней, пожалуйста, – повернулся к нему капитан.

– Конечно, это надо проверить… я не хотел бы заранее обнадеживать… Ап-чхи!

– А ты, пожалуй, прав, олененок, – Нож тоже повернулся к слуа, сложил на груди руки и взял себя за подбородок. – Вся эта история поразительно напоминает то, что происходило в Катандеране с химерками. Там дети тоже уходили из домов, а потом в один прекрасный день, вернее, ночь, все попрыгали с крыш. Был разовый, но мощный прорыв Полночи, последствия разгребают, наверное, до сих пор. Эта тварь, – Нож потыкал пальцем в карту, – наймарэ не мелкого разлива, и он готовит себе множественную добровольную жертву.

– Значит, он удерживает где-то больше тридцати человек! – Комрак встал из-за стола и подошел к карте, задумчиво дымя. – И где же их искать?

– Вряд ли он удерживает их насильно, – сказал Киаран, стараясь дышать ртом, – Наймарэ нужно поклонение и добровольная отдача, тогда будет толк оставлять детей в живых. В противном случае он бы их просто съел. Подросткам нужны убежище, еда и теплые вещи. Где они могут это взять, капитан Комрак?

– Наймарэ им приносит?

– Может быть, но скорее, они сами добывают необходимое. – Нож снова уселся на комраковский стол в излюбленной позе нога на ногу. – Крадут, грабят прохожих, прикидываясь полуночными. У вас зафиксированы такие случаи, капитан?

– Насколько помню, да. Я подниму донесения за пару недель, посмотрим территориально.

– Еще мародерство и грабежи магазинов.

– Это у нас по всему городу, – Комрак скривился. – Мародеров хватает. Квартиры и магазины потрошат во время воздушной тревоги. Жадность пуще страха у некоторых.

– Списки похищенного тоже хотелось бы посмотреть. – Киаран вытер запястьем заслезившиеся глаза. – Наверное, можно отличить, кто брал вещи и еду – взрослый или подросток. А-апчхи!

– Капитан, вы не видите, у ребенка аллергия на ваш дешевый докерский табак. Извольте дымить в коридоре! – не выдержал Нож.

– А-а, – найл озадаченно глянул на слуа. – Извини, малыш. Пойду, посмотрю статистику.

Он вышел за дверь, Нож, бурча и фыркая, полез на подоконник узкого окна, открывать форточку.

– Плебейство неискоренимо. Первый вассал герцога! Черного кобеля не отмоешь добела.

– Нож, он закуривает только когда хочет тебе досадить. Мы все утро работали вдвоем, он ходил курить в коридор. Я даже не просил.

– Ах, он развонялся, чтобы мне досадить. Смерд смердит, что от него еще ждать.

– Нож, – Киаран отдышался и заулыбался. – Ты же так не думаешь. Ты капитана нарочно иголками колешь. Зачем?

Анарен Лавенг привычно уселся на столешницу и потрогал свой затылок, провел ладонью по гладким волосам.

– Из благодарности, очевидно. Когда тебе в голову тычут стволом и щелкают затвором, почему-то очень остро ощущаешь, как хочется жить. Нельзя сказать, что меня не убивали раньше. Но раньше это происходило как-то поспешно… без предупреждения. Не успевал ощутить, как прекрасна жизнь.

– Так тебе полегчало, Нож? Ты сильно изменился, я помню тебя тусклым и грустным, как бабочка под стеклянным колпаком. Человек разбил стекло. Может быть, скажешь ему за это спасибо?

– Фуф! – Нож вздернул подбородок и обвел комнату яростным взглядом. – Этому плебею? Да никогда в жизни, пусть знает свое место.

Киаран вздохнул и прижал уши. Может, через некоторое время Нож остынет и поймет, какую услугу ему оказали, вольно или невольно. Его ведь словно на свободу выпустили. От него даже пахло теперь по-другому – не старым льдом и пылью, а грозовым облаком, полным молний.

Вернулся Комрак с бумагами и свалил их Киарану на стол.

– Вот статистика за месяц, смотри, сравнивай. Нужно очертить район предполагаемого логова, где тварь держит ребят. Хотя бы приблизительно. Людей, чтобы прочесать местность, у нас маловато.

– Можно обратиться к бойцам ОДВФ, – сказал Нож. – Они так и так патрулируют улицы.

– Дельная идея, – согласился Комрак. – Глядишь, и поиски быстрее пойдут.

Часть вторая. Глава 21

Поисковые отряды собрались у серого здания УКВД. С утра подморозило и на лужах нарос тонкий ледок. Высокий, коротко стриженый найл размеренно читал предписание, поглядывая на выстроившихся на ступенях бойцов в зеленой форме. Ньет смирно мерз в строю и с интересом разглядывал незнакомую постройку. Химера нравилась ему, не такая яркая и светлая, как Катандерана, но было в ней суровое очарование северного города.

– Район разделен на квадраты, прошу командиров пятерок сделать пометки на картах, – продолжил найл. – Нас интересуют следы пребывания группы беспризорных подростков, места их ночлега, любые доказательства того, что подобная группа вообще существует. Соблюдайте осторожность. Сейчас семь тридцать утра, в пятнадцать ноль ноль возвращаемся, вам выдадут талоны на обед в нашей столовой.

Ньет слушал краем уха и думал, как там Белка. Ее устроили в альдской казарме, отгородили угол плакатами и простыней. Как бы не вздумала искусать кого-нибудь. Хотя, общение с людьми шло фоларице на пользу, она даже говорить лучше начала. Может быть, стоило взять ее с собой на поиски.

На верхней площадке лестницы разговаривали двое – невысокий худенький уквдшник с длинными темными волосами и какой-то морской офицер. Офицер что-то негромко, но горячо говорил, его собеседник недовольно отворачивался и прижимал острые ушки. Потом достал из-за пазухи какой-то узкий сверток, сунул моряку.

Острые! Это же дролери, да еще и полуночный. Ньет удивленно вытаращился. Ну и дела творятся. Стоявший рядом Рамиро ткнул его локтем в бок, чтобы не отвлекался.

– Задача понятна? Приступайте.

Группе Рамиро выпало проверять территорию заброшенного литейного заводика. Руина красного кирпича прижималась к скале, подходы к ней были затянуты забором из колючей проволоки с запрещающими надписями. Территория заросла пожухшей рыжей травой, тут и там ее вспарывали глинистые колеи.

– Производство у найлов в полном упадке, – мрачно сказал Рамиро. – Слишком большую ставку сделали на сотрудничество с Даром. Не могу сказать, что испытываю сейчас патриотические чувства.

– Наверное просто место неудачное, – предположил Лагарте. – От порта далеко…

– Обыщем тут все. Ньет, ты что-нибудь чуешь?

– Следы Полночи, везде, – мрачно ответил Ньет. – Наверняка тут по развалинам прячутся толпы полуночных. Герцог Эртао может нанять их на работу.

– Герцог Эртао поступает дальновидно, перевербовывая врагов.

– С Полночью нельзя договариваться! От этого один вред будет!

– Ну, не мы решаем, – Рамиро разглядывал карту. – Если тут есть подростки, где они прячутся? В старых цехах? Ночью холодно. Давайте осмотрим завод. Ньет, если почуешь наймарэ – сразу скажи.

– Хорошо. Лучше бы они сюда бомбу сбросили.

– А дети? Хочешь, чтобы повторилось то, что было в Катандеране?

Ньет мрачно замолчал и принялся принюхиваться. Пахло мелом, глиной, палой листвой, железом, Полночью.

Внутри цехов царило запустение. На полу валялся строительный мусор, обломки ящиков, стекла везде выбиты. Даже бродячих животных тут не было, разбежались или полуночные сожрали всех.

– Я пойду поверху, осмотрюсь, – шепотом сказал Ньет. – Сверху лучше видно.

Он одернул стеганую брезентовую куртку, натянул на руки нитяные перчатки и полез по обломкам балок на остатки перекрытий второго этажа. Рамиро махнул рукой и остальная тройка тихо разошлась по цехам.

Ньет походил поверху, огляделся, присел на корточки. В широченные пустые проемы окон задувал ветер. Внизу стояли какие-то серые квадратные конструкции с устьями. Нет, здесь, конечно, никого нет, слишком холодно, слишком пусто. Где бы он стал прятаться, если бы жил на территории завода… Близости наймарэ не ощущалось, так, путаные следы мелких полуночных тварей.

Если не найдем, может случиться, как в Катанеране, подумал Ньет и передернулся.

Он поверху миновал главный зал, прошел дальше, где перекрытия сохранились лучше. Коридор, заваленный всяким хламом и маленькие помещения с перекошенными дверями. В одном вспугнул стаю серых городских голубей, расклевывавших засохший батон. В другом – нашел красную вязаную шапку с помпоном, скомканное шерстяное одеяло и несколько журналов с глянцевыми картинками. Здесь явно кто-то жил, но этот кто-то сбежал или переехал.

– У наймарэ могло хватить личной силы, чтобы почуять наше приближение, – сказал он, когда поисковая группа снова собралась внизу. Никого живого не нашли, только разнообразные следы.

– Тут был кто-то, но они ушли. Или их сожрали.

– Не похоже.

. – Я нашел внизу остатки воска, как будто здесь свечи жгли, – сказал Лагарте. – И пара скамеек притащена. Еще пару костровищ, рогульки, котелок пробитый.

– Наймарэ с проповедями выступал, – пробормотал Рамиро. – И пищу готовили тут же. Как они ушли?

– Кто его знает. Через коллектор? Могли просто через дырку в заборе. Надо было собак брать.

– Возвращаемся? – Ньет виновато посмотрел на Рамиро.

– Да, больше тут делать нечего. Надеюсь, остальным группам повезет больше.

В столовой УКВД было тепло и шумно. Пахло рыбными котлетами, ячменным хлебом и компотом. Под высокой крышей ссорились воробьи. Ньет сунул суровой черноволосой тетеньке два талона, загрузил жестяной поднос тарелками и потащил к столику, за которым сидел Рамиро. Пока Ньет стоял в очереди, за тем же столиком уже угнездился тот самый невысокий полуночный, которого Ньет видел с утра. Теперь он оживленно беседовал о чем-то с художником и мешал ложечкой компот в стеклянном стакане.

– Привет, – буркнул Ньет, расставляя суп и второе на деревянном столике. Полуночный поднял на него раскосые, залитые чернотой, глаза, и приветливо заулыбался, обнажив острые клычки.

– Здравствуй! Я Киаран, временный вассал Эртао Астеля, занимаюсь вашим делом. О пропавших детях. Я узнал, что господин Илен командовал группой, которая обыскивала завод, вот и подошел. Хочу узнать подробнее.

– А что тут узнавать, там был кто-то, но он сбежал. Мы не шумели, значит этот кто-то узнал заранее. А значит – он сильный. Очень сильный. Может и хорошо, что мы впятером на него не наткнулись.

Полуночный разочарованно прижал уши, потом выловил из компота сморщенную черносливину и сунул в рот. Вздохнул.

– Я вижу, что ты фолари. Хочу тебе предложить одно дело, а то людей боязно с собой брать.

Рамиро насупился и начал ковыряться в тарелке с ячменным супом. Ньет покровительственно посмотрел на него – "мол, что, думал еще один волшебный на тебя набежал? А он ко мне, потому что я фолари!"

– Выкладывай, – Ньет придвинул к себе котлету с макаронами и начал есть, навострив уши. – Я тоже не рад тому, что чортов наймарэ сбежал.

– У меня есть план, как их найти, – нерешительно начал Киаран. – Но это опасно. Хочу пошарить ночью во время налетов в тех районах, где бывают кражи в магазинах. Пойдешь со мной? Мне нужен напарник.

Ньет подумал, потом кивнул.

– Можно и пойти.

– Отлично, – Киаран просиял. – Тогда сегодня вечером начнем.

* * *

– Мы с Киараном нелюди и особого интереса для Полночи не представляем, – резонно говорил Ньет, подгоняя поудобнее новенькую амуницию поверх брезентовой, простеганной ватой куртки. – Мы с ним отлично видим в темноте, а ты сам говорил, что не видишь ни черта. Вот подумай, какой от тебя толк ночью при налете? Кто кого охранять будет – мы тебя или ты нас? И города ты не знаешь. Это не драка, это разведка. Мы просто проследим за улицами. Может, таких разведок десять придется сделать, прежде чем найдем что-нибудь.

Железная логика у фолари, однако. Рамиро отступил, хотя очень ему не нравилось, что Ньет с тем дролеренышем полуночным затеяли.

– Присмотри за Белкой, пожалуйста. – Ньет взялся за ручку двери. Оставалось минут сорок до комендантского часа. – Белка! Нет, ты никуда не пойдешь, ты останешься с Рамиро. С Рамиро, поняла? Рамиро, возьми ее за руку. Вот так. Слушайся его. Скажи «Да, командир». Белка! Ну? Скажи! «Да, командир».

– Да, командир! – пропищала беленькая девушка. Рамиро сжимал ее холодную когтистую лапку. Она топталась рядом и поскуливала, как собачка, которую не берут гулять.

– А если ее маять начнет при налете? Помнишь, как она под кровать забивалась?

– Ну и пусть сидит под кроватью, не трогайте ее.

– А если укусит кого?

– Не трогайте ее – и не укусит.

Рамиро еще со времен присутствия наймарэ в Катандеране накрепко запомнил – Полночь сводит фолари с ума. Но нынешний Ньет раз за разом опровергал это правило. Не метался, как безумный, не выл, на людей не бросался, во время налетов спокойно сидел, пил чай и разговаривал, только косился на задраенные ставнями окна. Белка, глядя на вожака, мало-помалу прекращала истерить, и последнее время смирно сидела на полу, прижавшись к его ногам, а не забивалась, завывая, под чужую кровать. Неизвестно, правда, как она себя поведет на этот раз, без Ньета.

– А тебя, между прочим, даже если ты несъедобный, могут пристукнуть просто потому что ты шевелишься. – Буркнул Рамиро. – Решат, что ты конкурент.

– Несъедобный – это сильно сказано, – пожал плечами Ньет. – Полночь всех жрет, и фолари, и своих, чего там. За неимением лучшего.

Рамиро ухватил товарища за рукав.

– Ах, вот как? То есть, покуда лучшее сидит взаперти и по подвалам, вы с этим слуа пойдете ловить наймарэ на живца. Молодцы! Гениальная идея. Давайте, я тоже пойду. Из меня живец – хоть куда, получше вас.

– Да не на живца, – Ньет подергал рукав, но Рамиро держал крепко. – Мы просто наблюдатели.

– Вы просто два идиота. Короче, все, что вы затеяли – ерунда, опасная и никому не нужная. Если слуа так хочет, пусть один шарахается по городу ночью. А тебя я не отпущу, ты один раз уже сбежал, не попрощавшись, я тебя похоронил, больше мне такой радости не надо.

– Да ничего со мной не случится…

– Вот пусть с тобой тут ничего не случится, ага?

– Рамиро, пусти! Киаран меня ждет, мы договорились.

– Подождет, не развалится. До утра подождет.

– Рамиро!

Белка заскулила и принялась выдергивать у Рамиро ладошку. Ньет упорно выдергивал рукав из другой рамировой руки. Проклятые фолари!

– Отпусти, а то она начнет кусаться, – предупредил Ньет. И уточнил: – Меня отпусти.

Рамиро плюнул и разжал пальцы. Он уже однажды пытался дозваться до ньетовой совести, потом руку полночи зашивали в травмпункте.

– Да катись ты куда хочешь, – сказал он устало. – Хочешь сдохнуть – проваливай.

Повернулся и пошел по коридору в сторону общих комнат. За спиной горестно взвыла Белка, забубнил Ньет, потом хлопнула дверь.

Я ему не нянька, за руку держать.

Не сожрали же его в море. Пусть себе шляется, где хочет. Он мне не племянник, в самом деле. Он чертов фолари.

В общей спальне Рамиро рухнул на свою койку и раскрыл книгу, некогда подаренную ему Днем, перечитанную вдоль и поперек. Найльские сказки и легенды про моряков, рыбаков, рыцарей, про силков-оборотней, про фолари и про полуночных тварей. Интересно, видел ли Мигель Халетина, автор сказок, въяве хоть одного полуночного? Фолари и силков, скорее всего, видел, а вот демонов? Или все это – исключительно плод его буйной фантазии?

И что сейчас, интересно, поделывает День? Что делает Лара – догадаться нетрудно, работает наизнос, скоро премьера. Репетиция, наверное, только-только закончилась. Лара, скорее всего, и домой не поедет, или Креста ее к себе повезет. После смерти Десире они сблизились, Креста уважает стойкость, она сама такая – на все удары судьбы отвечает оголтелой работой.

А вот чем занят Денечка после рабочего дня? Скорее всего, тоже сидит в кабинете над поплавком, а его секретарь и несчастные подчиненные не смеют встать из-за столов и пойти по домам. «День круглые сутки», однако.

Рамиро посылал им редкие письма из разных городов по дороге, и последнее, не так давно – из Химеры, но ответа пока не приходило. Позвонить он так и не решился.

– Господин Илен? А чего вы тут лежите? – в спальню заглянул Адаль Лагарте, он держал за руку насупленную Белку. – У нас гости, сам принц Анарен пожаловал! Еще госпожа Кайра и с ней какой-то сотрудник из музея. Они арфу принесли, тоже, наверное, музейную. Пойдемте!

– Мне неохота, – буркнул Рамиро, переворачивая страницу. В кои веки в комнате было пусто, никто не галдел, не пел, не спорил, не бродил-туда-сюда.