Текст книги "Постучись в мою дверь (СИ)"
Автор книги: Ярослава А.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Глава 18
Игнат
В отделении их уже ждали.
Следователь с теми вводными, что Игнат с Пуделем успели собрать на товарища Паршина за неделю, ну и соответственно опера, чтобы допрос веселее шел.
С песнями и плясками, так сказать.
Разумеется, Владик, не хотел в полицию ехать.
Он даже в лесочек бы с большим удовольствием проехался. Там хоть есть возможность сбежать или на худой конец разжалобить мужиков рассказав, слезливую сказочку о злобной твари сестре и прочих бедах.
Пытался по дороге.
Не прокатило.
Охренеть какой изворотливый тип. Скользкий как глист.
И что в нем только Кнопка нашла?
Даром, что рожа смазливая.
– Проходите, господин Паршин, – любезно пригласил к себе в кабинет Василич, пугливо озирающегося глиста, – Мы вас ждем.
– Всей командой, – поддакивает Никитич, демонстративно хрустя пальцами.
Полезно дружить со стражами порядка.
Зебл после отсидки многому научился у Марата и по долгу новой службы успел завести хорошие знакомства во многих силовых структурах. Кое-кому помогал по работе, а кое-кому и жизнь спас в свое время. Лихие были годы…
Зато теперь приятно возвращается такими вот бонусами.
– Ну-с, – хмыкает Василич, с превосходством глядя на Владика, – Рассказывайте, Паршин.
– Что? Что рассказывать-то? Я вообще не понимаю, зачем меня сюда проволок это человек. Не поделили телку, с кем не бывает…
– Она не телка! – гаркает Зебл и отвешивает Паршину смачного леща.
Тот дергается и чуть не впечатывается мордой в стол.
– Зебл, – усмехается в бороду Василич, – Нельзя ли как-то повежливее? У нас серьезное учреждение.
– Угу, – поддакивает опер, – Мы если бьем, то по серьезному.
– Я требую адвоката! – взвивается Паршин.
– Да не кипятись ты, – миролюбиво осаживает его следак, – Будет тебе адвокат. Всенепременно…Если вести себя хорошо будешь.
– У вас тут беспредел творится! – с откровенной паникой в глазах восклицает глист.
– Беспредел – это то, что вы с сеструхой с семейством Пушкиных сделали, а до этого с Михайловским. Мужик ядерной физикой занимался, академиком был! Светлая голова! А вы его с сестричкой со свету сжили и денежки его промотали. Что?! Скажешь – не так было?
Глист заговорил не сразу. До последнего пытался юлить и играть в непонятку.
Тут мужикам пришлось поднажать слегка и запел Владик яки оперный певец.
А дело было так:
В далеком-далеком прошлом Владику и его старшей сестричке по маме Веронике очень не повезло с родителями. Маман их вела не слишком сознательный образ жизни и, пребывая в постоянном алкогольном опьянении, меняла мужчин как перчатки. Собственно поэтому Владик и Вероника не знали кто у них папка. Знали только, что разные.
Едва ребятки подросли, так сразу и упорхнули из родного дома кто куда.
Владик был неглупым парнем и учился он довольно хорошо. Сумел поступить на бюджет на эконономфак, закончил с отличием и начал делать какую-никакую карьеру в банковском бизнесе.
Вика же сильным умом и терпением никогда не отличалась. Зато родительское ДНК наградило ее шикарной внешностью и харизмой. На этом и пыталась девушка построить свое собственное светлое будущее. Вот только что-то все равно не клеилось. Богатые, зажравшиеся и пересытившиеся толстосумы не спешили оставлять своих опостылевших жен и бросать все богатства мира к Вероникиным ногам. Наоборот эти мужики цинично ею пользовались и выбрасывали, как надоевшую вещь, заменяя новой, что сидела тихо и не вякала.
И вот после очередного неудавшегося романа красавица Ника на какой-то культурной тусовке встретила нелюдимого академика Михайловкого. Да, птица невысокого полета. Академики не олигархи, но тоже очень неплохо зарабатывают. Плюс Михайловский потомственный ученый из очень уважаемой и достаточно состоятельной семьи.
К тому времени Вероника уже очень хорошо разбиралась в людях и понимала, что закомплексованный, ранимый, потерявший шесть лет назад жену, бесконечно одинокий Михайловский будет ее на руках носить, если влюбить его в себя.
Осталось дело за малым: небольшая коррекция внешности – покойная жена академика была блондинкой, трепетный взгляд и он уже почти влюблен.
И вот Ника, наконец-то вышла замуж. Не за нищеброда какого-то, а за академика с квартирой, что набита антиквариатом и с солидным банковским счетом.
Примерно через год муж девушки стал болеть. То тошнота, то рвота, то боли в желудке, нездоровый цвет лица. Любая другая жена стразу бы забила тревогу, но Вероника специально настраивала мужа наоборот. Мол, ерунда какая-то, сегодня просто мясо было не свежее. Она как будто уже знала о том, что Михайловскому вскоре поставят страшный диагноз – рак. Уже не операбельный.
И вот девушка представляет себя безутешной состоятельной вдовой, строит планы на жизнь, мысленно распродает антиквариат, как тут внезапно появляется потенциальный наследник – взрослый сын Михайловского Аркадий, который родился от его какой-то там бывшей.
Ужасная ситуация!
Надо было что-то срочно делать, иначе все наследство перейдет к Аркадию.
Тогда Вероника с Владиславом придумали идеальный план. Они подделывали кредитные договора, по которым Михайловкий якобы брал большие суммы денег в долг. Куда эти суммы девались неясно, но в результате образовывался незастрахованный долг перед банком, который в случае смерти заемщика должны были погасить наследники. В итоге все наследное имущество Аркадия ушло с молотка, а Вероника с Владиком делили деньги полученные в банке между собой и продолжали наслаждаться жизнью.
До тех пор пока деньги эти не стали заканчиваться.
– Ума не дам, как все это прошло мимо СБ банка, мило наших колег, – недоумевает Василич перечитывая показания глиста, – Жесть какая-то. Эта их гениальная схема сшита белыми нитками.
– Вероятно, Вероника обладает уникальным талантом убеждения, – пожимает плечами Зебл и морщится от мерзкого чувства, что прилипло после откровения Паршина, – Меня больше волнует, как эта хитрожопая тварь узнала, что у отца Сони тоже рак. Она же не просто так его выбрала в качестве следующей жертвы. Она знала, что ему недолго осталось.
– Думаешь, у нее имелся информатор? – заинтересованно вскидывает голову Василич.
– Думаю, а иначе у нее дар предвидения.
В истории с семьей Пушкиных все было по-другому. Во-первых, отец Сони был рыбкой пожирнее. У него и активы были больше, и денежки Пушкин активно вкладывал в небольшой бизнес.
В целом все у них с Владом опять получилось.
Они опять получили кучу бабла, еще и дом Пушкина выкупили с торгов за бесценок, но потом внезапно вылезла информация, что незадолго до смерти отец Сони переписал на нее увесистый пакет акций крупной зарубежной фирмы. Солидное приданное.
И тут-то жаба Нику и Влада сильно задушила.
Как это так!
Все же их должно быть!
Тогда-то и родилась идея жениться Владу на Соне.
– Интересно, а как они Соню собирались устранить? – сухо интересуется Василич, – У нее точно нет хронических заболеваний?
– Точно, – цедит Зебл, примерно догадываясь, как и в душе обмирая при мысли, что эти две пиявки могли сделать с его Кнопкой, не включи он вовремя голову.
* * *
Майор посмотрел на часы, которые показывали не много ни мало, а уже половину пятого утра и, поднявшись со своего места, сказал:
– Так. Давай по домам. Ты и так нас с Никитичем вытащил из постели, а к вечеру вашу главную интриганку привезут. Ее еще допрашивать. Староваты мы стали для геройства. Надобно кимарнуть хотя бы пару часиков.
– Не прибедняйся, – улыбнулся Зебл и с благодарностью хлопнул Василича по плечу, – Я твой должник.
– Сочтемся.
Из здания полиции они вышли вместе, покурили, обсудили еще пару моментов и пошли каждый к своей машине.
Уже светало, а сна у Игната ни в одном глазу.
Жуть как хотелось увидеть Соню, удостовериться, что с ней все в порядке.
В шальной голове то и дело мелькали картинки их поцелуя на набережной, и сердце бахало о грудную клетку точно припадочное.
Никогда у Зебла такого в жизни не было, чтоб вот так…без тормозов втрескаться в девушку.
Он, конечно, сдерживал себя, чтобы не пугать напором, но терпеть сил не было.
Ему надо было знать, что она его и больше ничья.
Вот прям щас!
Пудель, что все это время терпеливо ждал, а вернее дрых в тачке, заметив метания друга хмыкнул.
– Эк, тебя колбасит. Всех на уши поднял ради Соньки, а она-то не сном ни духом. Пора брать быка за рога, – Пудель с намеком поиграл бровями и расхохотался, – А то пока ты мнешься, опять какой-нибудь смазливенький додик начнет возле нее кружиться. Оно тебе надо?
Игнат бросил на Пуделя тяжелый, предупреждающий взгляд и тот сразу заткнулся.
До дома домчали в считанные минуты.
Там Игнат быстро принял душ, переоделся, влил в себя пару чашек крепкого кофе и к девяти часам, сев в свою тачку погнал прямиком в ювелирный магазин.
Кольцо он выбирал долго. Перебирал, искал то самое, что наверняка должно понравиться его Кнопке. Довел до дёргающегося глаза двух продавщиц, и когда одна из низ любезно поинтересовалась:
– А размер, какой у вашей девушки?
Зебл выдал гениальное по своей тупости:
– Понятия не имею.
Именно тупым он себя и чувствовал в этот момент.
Это ж надо так опростоволоситься!
Как теперь кольцо-то покупать?
Хорошо девушки были явно закалены не одним десятком таких покупателей. Быстренько собрали сотрудниц и предложили Зеблу на глаз определить, какого примерно размера ручки у его избранницы.
Еще через двадцать минут Игнат вышел из магазина с покупкой уставшим, но довольным.
Осталось самое главное…
Кнопка его как всегда трудилась у себя в кабинете.
Когда он вошел, она стояла к нему спиной, смотрела в окно и разговаривала с кем-то по телефону.
– Нет. Это никуда не годится. Нам нужно подготовиться к этой конференции и принять там участие. Марат Геннадьевич нам голову откусит, если мы ударим в грязь лицом.
Вся в делах, вся в заботах.
Игнату очень импонирует деловитость Сони.
Умница и красавица.
И вся его!
Он тихонько подходит к ней по спины и осторожно касается рукой рыжих волос. Они сегодня свободно струятся по спине в хаотичном беспорядке, будто их хозяйка с утра потеряла расческу, но Игнату это даже больше нравится.
Пропускает ярую прядь через пальцы и девушка испуганно вздрагивает.
С тревогой оборачивается и тихо вздыхает, видя перед собой загадочно улыбающегося Зебла.
– Простите, Маргарита Ильинична. Я вам перезвоню, – отключается и с укором смотрит на мужчину, – Зачем так подкрадываешься. Я испугалась.
– Прости. Я не хотел.
– Подкрадываться?
– Пугать.
Соня с тревогой всматривается в его лицо, словно пытается разглядеть несуществующие травмы.
– Ты так быстро увел Влада. Все нормально? Я волновалась.
Вместо ответа Зебл достает из кармана коробочку с кольцом и под недоверчивым взглядом Сони достает оттуда колечко.
По дороге на работу он пытался придумать подходящую к такому случаю речь, чтобы все было, как положено – романтично. А по факту даже цветы купить забыл и слова все красивые повыскакивали из головы.
Не его это…
Молча берет руку девушки и с досадой пялится на кольцо глиста.
Сонька бледнеет и тянет на себя ладошку, но Игнат крепко и почти со злостью пытается стянуть безвкусный булыжник Паршина.
– Я…я уже пыталась его снять. Оно застряло.
Такое только с ним могло случиться.
– Пошли.
Берет Соню за руку и тащит в личную уборную Казьменко. Все равно его нет на работе, а у них важное дело.
Там в небольшом помещении туалета, Игнат берет мыло и принимается тщательно намыливать ручку девушки, при этом крутя ненавистный символ несуществующей любви от другого мужчины.
– И как я сама до этого не додумалась, – шепчет Кнопка, когда кольцо все же поддается и со звоном падает в раковину.
Игнат деловито вытирает насухо ладошку, жарко целует ее в самую серединку и надевает на многострадальный палец свое кольцо.
– Вот! – с довольной физиономией сообщает он, – Теперь ты моя. Завтра пойдем заявление подавать.
– Как? – ахает Соня, – А меня спросить?
– А ты не согласна? – хищно скалится Зебл, – Учти, я уже все для себя решил.
Сонька молчит, только хлопает своими огромными глазищами под толстыми линзами очков.
– Молчание знак согласия, – мурлычет Игнат, стаскивает с лица девушки очки и, отложив их подальше жадно приникает к ее губам, шепча между поцелуями, – Кнопка моя…ну, пожалей ты меня хоть немного…я ж без тебя сохну…как пень старый.
– Ты не старый.
– Я просто тупой. И слов красивых не знаю. Не умею я…
Она обнимает его за шею, принимает щекой к груди, вдыхает родной запах и с улыбкой говорит:
– Я тебя научу.
Эпилог
Соня
Мой муж суровый мужчина.
Сказал, как отрезал!
И попробуй хоть слово попрёк сказать.
– Игнат, мне это нельзя! Элеонора Анатольевна сказала, что…
– Твоя Элеонора Анатольевна дура! – рявкает муж и сует мне в руки тарелку, на которой лежит целая гора аппетитного шашлыка с маринованных луком.
О, божечки!
Этот невероятный просто божественный аромат.
Я лопну.
И так похожа на колобка, а после того, как обожрусь шашлыка стану, как настоящий бочонок.
– Сонечка, слушайся мужа, – мягко говорит Серафима, снимая с лица красивые солнцезащитные очки, – Эти врачи такие перестраховщики. Если хочется, то надо кушать, а то малыш будет голодным.
С сомнением смотрю на шашлык, на Игната, на Серафиму и не выдерживаю.
– М-м-м, это просто божественно! А кто мясо мариновал?
– Так, Марат Геннадьевич, – рядом возникает улыбающийся Пудель, – В этом деле он профессионал.
Сам Казьменко, одетый в один шорты и футболку, колдует около мангала, переворачивает мясо и о чем-то секретничает с Русланом.
Брат в последнее время вытянулся, возмужал и стал осваиваться в большом мире взрослых.
– Марат, хочет предложить твоему брату вести небольшой проект в IT отделе, – наклоняясь ко мне негромко сообщает Серафима.
– Но ему только четырнадцать! Не мал он для работы?
– Не мал, – авторитетно заявляет Игнат, – Мужиком вырастет. Башка у парня хорошо варит, надо развивать и подогревать интерес ребенка. У него отлично развито абстрактное мышление. Далеко пойдет.
– И откуда ты таких мыслей нахватался?! – офигевше застываю с куском мяса в руке я.
Обычно Игнат очень прост в своих суждениях. А тут на тебе – абстрактное мышление.
– Книжки умные читаю, – заявляет он и подкладывает мне в тарелку помидорчиков, – Ты кушай-кушай.
Зависаю на мгновение не в силах воспроизвести в мозгу визуал читающего Зебла и недоверчиво спрашиваю:
– Серьезно?
Сидящий рядом Пудель буквально взрывается от хохота и, глядя на то, как он угорает, Серафима и Янка тоже начинают тихонечко хихикать.
– Похоже, господин Зебл очень серьезно готовится к роли отца, – полушепотом замечает Яна, – У вас точно девочка?
– Точно.
– Ох, и не завидую я тебе Сонечка, – авторитетно заключает Серафима Альбертовна, – Игнат будет сумасшедшим папашей.
Вот не могу ни согласиться.
Он уже свихнулся.
Носится со мной, как с хрустальной вазой.
А с другой стороны…
Жую мясо, жмурюсь на ласковом майском солнышке и думаю только о том, как же хочет сейчас сожрать что-нибудь сладенького, а может кисленького…и того и другого и… побольше.
Хорошим он будет отцом!
Самым лучшим.
А я как всегда сглажу и смягчу острые углы. Ведь в жизни не бывает все гладко. Мы периодически сталкиваемся с трудностями и вместе их преодолеваем. Иногда ругаемся, потом приятно миримся, решаем проблемы и строим планы. С уверенностью и жадным энтузиазмом смотрим в будущее.
Это жизнь.
И я безумно рада что, разделяю еще с любящим и любимым мною человеком.
– Ты чего загрустила, – Игнат садится рядом на корточки, гладит мой живот, – Все хорошо?
– Кисленького хочу, – мурлычу я, ластясь к нему точно кошка.
– Лимончика не дам, – напоминает муж, – У тебя аллергия.
– Яблочка хочу, – капризно надуваю губы я, – Зелененького с дерева, как в детстве.
– Где ж я тебе его возьму?
– А где ты вчера щавель взял?
– Ободрал грядку у соседки. Она теперь проклянет меня.
– Она не узнает, – шепчу, ласково понижая тон.
– Точно? – шепчет в ответ и легко целует в губы.
– Точно.
Конец
