Текст книги "Постучись в мою дверь (СИ)"

Автор книги: Ярослава А.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Постучись в мою дверь
Ярослава А

Глава 1

Соня

– Эй, Пушкина, очнись! Пора домой собираться!

С трудом оторвав уставший взгляд от экрана монитора, поворачиваю голову в сторону своей коллеги и, увидев то, что та уже почти полностью оделась и навострила лыжи на выход, стала спешно сворачивать программы на компьютере.

– Поль, ты иди. Я сама все закрою, – говорю ей, поглядывая на часы.

– Не боишься, одна ходить? – спрашивает Полина и снимает с вешалки свое красивое синее пальто, – За мной муж приехал. Можем подвезти.

– Брось, Поль, – машу рукой, – Мне еще документы надо разложить. Беги к мужу. Небось, заждался.

– Ну, тогда я побежала. Пока!

– Пока, – эхом откликаюсь я и со вздохом принимаюсь разгребать завал на своем столе.

День выдался тяжелый. Бесконечный поток бестолковых клиентов вымотал меня так, что перед глазами пляшут мушки, а в голове аж пульсирует от боли. Но прибраться все же надо, потому что завтра будет новый день и новые клиенты, а в таком бардаке работать совершенно невозможно.

Если бы я только знала, что после окончания университета с отличием стану не востребованным специалистом, а обычным финансовым консультантом по выдаче микрозаймов, то вообще не стала бы тратить время на учебу. Чтобы работать в этой конторке и диплома не надо.

А ведь училась с таким старанием, с такими надеждами и амбициями.

И как же жаль, что все это разбилось о жестокую реальность, в которой без связей, поддержки родителей и банального блата, ты никогда в жизни не устроишься на нормальное место, и даже с треклятым красным дипломом твой потолок это вот эта зачуханная контора, что работает на полулегальной основе. Про моральный аспект такой работы и думать нечего. О нем как-то быстро забываешь, когда кушать хочется.

Разобрав все бумаги, переобуваюсь в удобные ботинки, надеваю свой плащ, аккуратно поправляю теплый шарф и смотрю в окно, с тоской подмечая, что на улице, кажется, снова идет дождь.

Весна в этом году затяжная, дождливая, холодная. Такая же неприветливая, как и наш с Русом новый дом. Вернее квартира, в которую мы переехали три месяца назад и никак не можем обжиться. Это почти невыполнимая миссия с учетом состояния квартиры и размера моей зарплаты.

Тянусь рукой к выключателю, чтобы потушить в офисе свет, как в сумке настойчиво звонит телефон. Узнав номер учительницы Руслана, я сначала малодушно решаю не брать трубку. Типа, меня нет – я в домике. Но когда Татьяна Ивановна проявляет настойчивость и набирает второй раз, понимаю, что мне никак не отвертеться от разговора.

– Ало. И вам добрый вечер, Татьяна Ивановна! Что? Не отвечаю на ваши сообщения? Так, я на работе занята. Вы же знаете, что я работаю с утра до позднего вечера. А что поделать, Татьяна Ивановна. Цены растут, а ребенка кормить надо.

С учительницей Руслана мы беседуем от силы пять минут, за которые я успеваю узнать, что сегодня мой брат в очередной раз нагрубил завучу, изрисовал парту, подрался с одноклассником и, вишенка на торте, разбил камнем окно на первом этаже.

– Татьяна Ивановна, это точно был Руслан? – стараясь не поддаваться панике спрашиваю я.

– Софья Ивановна, вы считаете, то я совсем из ума выжила, чтобы не верить своим глазам?! – чуть ли не визжит учительница, – Меня чуть удар не хватил, когда я узнала в хулигане своего ученика! Вы же понимаете, что после такого, мы вынуждены создать комиссию.

– К-какую комиссию?

– Педагогическую, разумеется. Ваш брат на волоске от исключения из нашей школы. Вы это понимаете?

Уж, это я точно понимала.

А еще четко осознавала, что на надо тащится на поклон к директору с пухлым конвертом, иначе этот чертов педсовет от нас с Русом точно не отстанет. Еще не хватало проблем с опекой. Мы только-только начали жить спокойно.

Говорить с Татьяной Ивановной больше совершенно не хотелось. Пообещав, завтра обязательно прийти в школу, я отключилась, с облегчением выдохнула и, прихватив зонт, вышла в небольшой вестибюль. Кивнула пожилому охраннику и, раскрыв свой яркий красный зонт, вышла на улицу.

Там в лицо сразу ударил порыв ледяного ветра, заставив внутренне съежится, от перспективы пешей прогулки до дома. Конечно, можно, было и раскошелиться на такси, но я, упрямо натянув шарф по самый нос, сделала шаг вперед, выходя из под козырька крыши под проливной дождь.

Не сахарная – не растаю, а деньги совсем не лишние, чтобы тратить их на такси.

Мне еще за разбитое Русланом окно платить…

Тут до дома всего-то пару кварталов пешком, а промокшие ботинки высохнут на батарее до завтра.

Минут через пятнадцать быстрого шага, я, бодро шлепая ногами по лужам, сворачиваю в безлюдную арку, чтобы сократить дорогу. Страшновато ходить одной по подворотням. Район, в котором мы живем, имеет дурную славу. Алкаши и наркоманы кругом, но обычно они своих районных не трогают, ибо красть у нас особо нечего.

Иду, не оглядываясь, и нервно сжав ручку зонта, понимаю, что кто-то идет за мной следом. Сглотнув, шустрее передвигаю ноги и с ужасом понимаю, что шаги за спиной ускоряются вместе со мной.

Мамочки! Кто-то, кажется, целенаправленно идет за мной.

В какой-то момент я не выдерживаю и, чуть затормозив, оборачиваюсь.

Оказывается преследователь у меня не один.

Их двое.

Две темные сгорбившиеся фигуры с надвинутыми на лицо капюшонами, в момент окружают меня с разных сторон.

В страхе пячусь спиной под сень арки, понимая, что кричать бесполезно.

Никто не выйдет мне на помощь.

– Что вам надо? – хрипящим от паники голосом спрашиваю я, – Денег у меня нет.

Это не совсем правда. В кошельке лежит тысяча, которую я, тупая курица, зажала на такси.

Чтобы я еще хоть раз пошла на поводу у своей жадности!

Преследователи молчат и окружают меня точно коршуны с разных сторон.

Один подходит совсем близко и больно хватает меня за предплечье.

Красный зонт летит в сторону, а я в ужасе кричу, потому что внезапно осознаю – эти двое хотят вовсе не денег.

– Помогите!!! А-а-а! – сиреной ору, хотя и понимаю, что это бесполезно.

Посильнее сжав в руке свое единственное оружие – сумку начинаю, что есть дури лупить мужика по голове, но за моей спиной возникает второй и, вырвав сумку из рук отбрасывает ее в сторону.

– А-а-а-а!!! – перехожу на ультразвук, пока чья-то огромная лапа не затыкает мне рот.

Понимая, что против двоих у меня никаких шансов, я все же продолжаю остервенело драться, словно дикая кошка, ровно до того момента, пока рядом не раздается хриплый мужской голос:

– А, ну, быстро отпустили девку, слизни!

* * *

Оба на мгновение замирают, но довольно быстро приходят в себя и делают рокировку. Один ловко перехватывает меня под локти и прижимает к себе, чтобы не брыкалась, а второй поворачивается к человеку, что стоит в тени и только яркая точка тлеющей сигареты говорит о том, что нам всем не померещилось.

– Шел бы ты мужик. Это наша баба!

Секунда молчания, и сигарета летит на мокрый асфальт.

Мой нежданный заступник делает шаг вперед, а насильник наоборот делает инстинктивный шаг назад.

И я могу понять почему.

В тусклом свете уличного фонаря высокая, плечистая фигура в длинном плаще выглядит внушительно и пугающе. Особенно по сравнению со щуплым куском придурка, что решил на пару с дружком напасть на беззащитную девушку.

– Нормальный мужик со своей бабой так обращаться не будет, – спокойно замечает мужчина.

– Тебе-то какое дело! – кричит тот, что продолжает удерживать меня и глумливо лапает за грудь, хотя там, через плотный плащ особо ничего не нащупать, – Иди куда шел! Не мешай отдыхать людям.

Высокий человек в плаще внезапно хрипло и заразительно смеется, а затем кашляет так, словно ему перехватило дыхание.

– Чё ты ржешь?!

Мужчина снова хохочет, а после коротко отвечает:

– Так вы ж разве люди? Вы слизни обкуренные!

Уж не знаю, что это за такое магическое оскорбление, но оба моих обидчика разом напряглись, а после бросились на этого мужика, позабыв обо мне.

И мне бы брать ноги в руки и бежать отсюда скорее, но то ли от стресса у меня мозг отказался функционировать, то ли ноги после драки ослабли. Факт в том, что я застыла с открытым ртом и принялась расширенными от ужаса и одновременно восхищения глазами наблюдать, как этот крутой чувак в кожаном пальто принялся раскидывать этих слизней, как котят по углам.

Раз!

Два!

Три!

А потом у них кончились силы и они дружно решили, что по углам сидеть безопаснее.

– А говорили не слизни, – усмехнулся мой спаситель и, вспомнив обо мне, сделал решительный шаг вперед.

И вот тут я поняла, что дура в квадрате.

Почему?

Да потому, что этот тип по сравнению с предыдущими выглядит ни фига не респектабельнее. Даже наоборот.

И если от тех был хоть шанс отбиться, от такого бугая точно не убежишь.

«Беги, Сонька, беги!» – пронеслась бешеной белкой мысль и я стартанула, что есть сил, надеясь, что я так же ловка и могуча как эта самая белка.

На деле же…

Спотыкаясь и задыхаясь, я как припадочная бегу по лужам, а мужик в плаще точно летит следом и кричит:

– Да, постой ты! Во дурная девка… Сумка твоя…

Но я его не слышу. Знаю только то, что надо бежать.

А впереди как раз уже виднеется дверь моего подъезда.

И вот это как раз тот случай, когда я жалею, что у нас поставили новый работающий домофон. Ключи-то в сумке.

А сумка где?

Пока я тормозила и тупила у двери, громила почти что поравнялся со мной и, судорожно выдыхая, согнулся пополам, опираясь о колени.

– Фу-у-х, ты коза резвая. Еле догнал, – пожаловался он, тяжело дыша и протягивая мою сумку, – Забыла ты. Там, небось, документы лежат. Держи.

В страхе вжимаясь в дверь, я во все глаза пялюсь на незнакомца и понимаю, что меня начинает отпускать, и наконец включается логика.

Дрожащей рукой забираю у него свою сумку, достаю ключи, но руки слушаются плохо, трясутся, и ключи падают на пол, прямо мне под ноги.

– Да, что ж ты такая впечатлительная. Не трону я тебя. Больно ты мне нужна.

Странное дело, но после этих слов мне прям легчает.

Позволяю незнакомцу самому поднять мои ключи, открыть дверь и зайти в подъезд вместе со мной.

* * *

Живем мы с Русом на пятом и самом верхнем этаже, следовательно, как и в любой другой пятиэтажке здесь нет лифта.

Тяжело переставляя ноги, трясясь от холода из-за насквозь промокшего плаща и сырых ботинок, упрямо карабкаюсь по лестнице и где-то на пролете между вторым и третьим этажом понимаю, что мой спаситель решительно двигается следом.

Что ему надо?

Уж не денег ли он хочет за мое спасение?

На бутылку…

На ум приходит та самая зажабленая тысяча.

И что, выходит, я ее берегла, чтобы вот так отдать незнакомому человеку?

Какая я все-таки жадная.

И почему мне совсем не стыдно?

Разве так меня отец воспитывал?

С такими вот мыслями преодолеваю еще две ступеньки и, откинув мокрые волосы с лица, поправляю съехавшие на кончик носа очки, а после уже поворачиваюсь к мужчине.

– Спасибо вам, за то, что вступились, но отблагодарить мне вас нечем.

– Совсем-совсем? – с доброй усмешкой интересуется он.

– Совсем-совсем, – с самым серьезным видом киваю в ответ.

Незнакомец смотрит на меня как-то странно, изучающе, и этот момент он совсем не похож на человека, что спасает девушек ради бутылки. В глазах его светится ясный ум и какой-то неразгаданный мною интерес.

– И чё? Даже не угостишь чайком своего спасителя?

Окидываю придирчивым взглядом длинный, явно видавший лучшую жизнь, кожаный плащ мужчины, стоптанные ботинки. Возвращаюсь к заросшему щетиной лицу и говорю:

– Что-то не особо вы похожи на спасителя. Скорее на бандита.

– Да, ладно, – усмехается он, – Ты, хоть когда-нибудь настоящих бандитов видела? А, Конопка? Я же настоящий рыцарь!

– Угу, – бучу я, лихорадочно пытаясь придумать, как избавиться от этого странного, наглого человека, – Рыцарь в пальто. Где же ваши сияющие доспехи?

– Ха! – весело восклицает он, – А это что?

С этими словами он широко и задорно улыбается, явив малость офигевшей мне ровный ряд блестящих золотых зубов.

– Ну, так что, Кнопка, насчет чая? Я замерз жуть, пока бежал за тобой. Все ноги промочил.

С этими словами он кивает на свою, явно сырую обувь и добавляет:

– А если я завтра заболею и помру? Что делать будем?

– Конкретно вы уже ничего делать не будете, – со знанием дела отвечаю я, – А я, так и быть, принесу вам на могилку пару гвоздик.

Едва эти едкие и, наверняка, обидные слова слетают с моего языка, как я тут же жалею.

Сонька, ты, идиотина ходячая!

Кто ж такими вещами, как могилка шутит?

Человек тебе помог, спас даже сумку отдал.

А ты поблагодарить по-человечески не можешь!

Быть может это потому, что я последние время после смерти отца постоянно сталкиваюсь с нечеловеческим отношением к себе. С волками жить, как говорится…

Зачерствело, покрылось толстой корой из непробиваемого гранита мое сердце. Работа, опять же, наложила свой отпечаток. Контингент, что приходится обслуживать тот еще. Каждый день за глаза и в глаза желают смерти. Особенно, когда платить по кредиту приходится.

Удивительное дело, но вместо того, чтобы оскорбится, незнакомец начинает ржать, как конь. Да так громко, что эхо от его смеха раздается по всему подъезду.

– Да, тише вы, – змеей шиплю я, – Вы мне всех соседок разбудите. Вы хоть представляете, что такое злобное скопище пенсионерок? Они меня завтра сожрут, до лавочки дойти не успею!

Новая порция веселья, которое мужчина искренне пытается подавить, и вместо смеха у него выходит бульканье.

Ловлю себя на том, что глядя на это непотребство глупо улыбаюсь, и тут же одергиваю себя.

Мне это не нравится…

– Забавная ты, Кнопка, – отсмеявшись заявляет мужик.

Как-как он меня называет?

Это мне тоже не нравится…

Я взрослая женщина!

И вообще…

– Я чай люблю с медом…липовый, – негромко и как-то по-особому растягивая слова говорит он, – У тебя есть?

– Есть, – буркаю я и неохотно добавляю, – Ладно. Пойдемте, подсушу ваши ботинки феном, но это…это только потому что вы меня спасли! Ясно?

– Как скажешь, Кнопка, – радостно оскалился тип и неожиданно представился, – Игнат.

И так это у него гордо и благородно прозвучало, что мне оставалось ничего иного, как чинно ответить:

– София.

Глава 2

Захожу в свою тесную, малость обшарпанную прихожую, и пытаюсь вспомнить, когда я в это жилище приводила гостей.

Игнат заваливается следом, сразу заполняет собой и своими широченными плечами почти весь дверной проем, и я понимаю, что никогда.

Гостей в этом унылом клоповнике пока еще не было.

И не потому, что я такая необщительная.

Просто, после того, как мы с Русом резко обеднели, весь мой круг общения, включая самых преданных подруг, посчитали, что им не пристало дружить с нищебродами. Руслану в этом плане повезло больше. У него друзей нет от слова совсем. Его единственный приятель – это сверхскоростной ноутбук, который у меня рука не поднялась продать. С недавних пор понятие «друзья не продаются» имеет для меня какой-то новый, практически сакральный смысл.

Вообще последние события в нашей с Русом жизни, не просто перевернули с ног на голову действительность, но и, так сказать, расширили нравственные горизонты.

Разве еще полгода, год назад, отважилась бы я позвать в гости незнакомого мужика с фейсом настоящего уголовника пить тёткин липовый чай?

Вот-вот.

А сейчас это происходит так, словно у меня всегда в приятелях были товарищи с татуированными пальцами.

Странные «рисунки» на руках в Игната я заметила, когда снял свое пальто и разулся. Сначала подивилась великанскому размеру его ботинок, которые рядом с моими казались контрастно огромными, а уже после заметила покрытые наколками руки.

Сместила взгляд чуть выше к запястьям мужчины, где тонкая вязь рисунка уходит под рукав темно-синего свитера и стало любопытно – а есть ли у него татушки еще на теле?

Поймав себя на мысли, что очень даже неприлично разглядываю своего нового знакомого, смутилась и быстро отвела взгляд, пока этот бритоголовый себе ничего лишнего не надумал.

Я, конечно, не обольщаюсь насчет своей привлекательности, но кто его знает.

Вон упыри в подворотне позарились.

Вдруг у этого тоже вкус…м-м-м…своеобразный.

Понимая, что мои мысли вновь съехали куда-то не в ту сторону, чертыхнулась, и, обув тапки, потопала на кухню.

– Простите, Игнат, но тапочек вашего размера у меня не имеется, – сказала, глядя, как черные носки мужчины оставляют мокрые следы на стареньком, но чистом линолеуме.

– Я уже заметил, – откликнулся он и застыл в коридоре, явно прислушиваясь к громким звукам, что доносились из соседней комнаты.

Обогнув гостя, я заглянула в комнату к Русу.

Тот самозабвенно рубился на компе в очередную стрелялку и, заткнув уши наушниками, отрешился от всего мира.

Пусть пока играет.

О разбитом в школе окне мы с ним потом побеседуем.

– Не обращайте внимания, – сказала я гостю, когда вернулась на кухню со своим феном в руках, – Это мой братишка рубится в реалистичные игры.

– Младший?

– Что?

– Брат младший.

– Как вы догадались?

– Если бы у меня была такая хрупкая и красивая младшая сестра, как ты, я бы ее каждый вечер с работы встречал.

Слова мужчины вогнали меня в краску.

Узнать, что золотозубый и бритоголовый амбал считает меня красивой, оказалось страшно и приятно одновременно.

Чувствуя, как горят уши, я поспешно сунула Игнату в руки фен и сама принялась суетиться на убогой кухоньке и ставить на плиту обычный эмалированный чайник.

– У меня есть к чаю печенье? Хотите? – любезно предлагаю я.

– Сама пекла? – спрашивает он и ловко пристраивает свои ботинки под горячий поток воздуха из фена.

– Шутите? – хмыкаю я, – С моей работой некогда этим делом заниматься. А с чего вы решили, будто я умею печь?

– Не знаю, – пожимает плечами мужчина, – Мне так кажется.

– Вы хорошо разбираетесь в людях, – задумчиво замечаю я, перебираю пальцами листочки липового чая и непонятно зачем спрашиваю, – Кем вы работаете?

На несколько мгновений повисает молчание, а после мужчина с улыбкой в голове журит:

– Любопытная, Кнопка? Если будешь слишком много знать – быстро состаришься.

– Так значит вы все же бандит?

– Фу, какое вульгарное слово.

– Ну, простите, больше не буду.

Ловлю себя на ощущении, что с этим человеком мне приятно общаться. Даже несмотря на то, что он старше меня на добрый десяток лет и видимся мы впервые.

Удивительно даже.

Обычно я более скованна при первом знакомстве с людьми.

Быть может, именно так действует на меня стрессовая ситуация.

Завариваю чай в небольшой керамический заварник, расставляю чашечки с блюдцами из самого настоящего фарфора – то немногое, что я смогла унести из своего прежнего дома, ставлю корзину с печеньем перед Игнатом и усаживаюсь напротив него.

Все то время, что я суетилась, он не сводил с меня взгляда, и я чувствовала себя как-то необычно. Постоянно поправляла выбившиеся из прически пряди волос, теребила пуговицы на блузке и глупо краснела, стоило нашим глазам пересечься в крохотном пространстве кухни.

– А сахар у тебя в доме имеется? – попробовав фирменный чай тети Лиды, поинтересовался Игнат.

– Вы сладкоежка?

– Угу.

Такой честный ответ и совершенно бесхитростный взгляд слегка позабавил, и я без лишних слов полезла за сахаром. Потянула дверцу верхнего шкафчика на себя, но она внезапно сорвалась с петель и полетела мне прямо на голову. Если бы Игнат вовремя не среагировал и не дернул меня на себя, то эта дверь точно отбила бы мне все ноги.

А так я просто упала в могучие объятия моего нового знакомого, а он рефлекторно прижав меня в себя, опрокинул чашку чая на столе и выругался.

Хорошо, что хоть чашка цела осталась.

Если бы она разбилась, то было очень обидно.

– Ты цела? – спросил Игнат, все еще удерживая меня в своих объятиях.

– Все в порядке, – отозвалась я, слегка ошеломленная его близостью, силой и очень вкусным запахом явно дорогой туалетной воды.

– Ты такая тоненькая, – зачем-то сказал он и, подцепив густую прядь моих волос, что упала на лицо, заправил за ухо.

Хотелось бы что-то ответить, перевести все это в шутку, но я как заворошенная смотрела ему в глаза и не могла вымолвить ни слова.

– Сонь! – донесся из коридора голос Руса, – Что там у тебя опять рухнуло?

В одно мгновение Игнат аккуратно поставил меня на ноги и, сделав шаг назад увеличил между нами расстояние.

– Все хорошо! – крикнула я, – Дверца у шкафа отвалилась.

– Что? Опять?

– Как видишь.

Рус замер в проеме с хомутом на шее из наушников и еще какой-то блатной гарнитуры и заметно напрягся, узрев на нашей кухне незнакомого мужчину.

– А это еще кто? – довольно грубо поинтересовался брат и распрямил свою обычно сутулую спину, словно хотел казаться старше своих лет.

– Игнат, – мягко представила я мужчину.

– А чего это ты его теть Лидиным чаем угощаешь?!

Да-да, в этом весь Рус. Ему неведомо чувство такта и элементарная вежливость.

– А тебе жалко? – с укором посмотрела на брата.

Рус надулся, но уползать обратно в свою комнату явно не спешил. С умным видом покачал головой при виде отвалившейся дверцы и поучительно заявил:

– А я говорил, что не надо было его покупать, а ты мне не верила. Это же рухлядь. Ему лет сорок! Не меньше!

– Это не рухлядь, – подал голос Игнат, – Это шкаф из настоящего дерева. Сейчас такой не купишь. А вот если у вас в доме найдется молоток, пассатижи и отвертка, то я вам его быстро соберу. Как новый будет и еще сорок лет прослужит.

* * *

Если бы кто-то из прежней жизни еще три месяца назад попросил у меня пассатижи, я бы даже не поняла о чем идет речь, а узнав, предложила человеку нанять мастера и не парится.

Сейчас же без лишних разговоров отправилась в кладовку, где на антресолях, советского образца, что остались еще от прежних хозяев квартиры, у меня лежали кое-какие инструменты.

Пассатижей среди них не было, ибо мой женский мозг не знал, зачем сие приспособление и как с ним управляться. Зато отвертка и молоток нашлись. Их я приобрела через два дня после нашего с Русом эпического переезда и даже что-то ими пыталась делать. Забить гвоздь в стену не получилось, зато вышло прикрутить розетку, чем, кстати, очень горда по сей день.

– Это все, что есть, – выложила перед Игнатом на стол свои нехитрые запасы, на что он покачал головой:

– Не густо, но сейчас что-то скумекаем.

С этими словами, мужчина легко подхватил дверцу и, пристроив на стол, принялся отверткой снимать крепление с внутренней стороны мебельного щита.

Мы с Русом только удивленно переглянулись и принялись завороженно наблюдать за какими-то воистину магическими манипуляциями, которые наш новый знакомый проводил над дверцей.

– Нож есть? – поднял на меня взгляд Игнат, протягивая руку, точно хирург требующий у медсестры скальпель.

На этот раз первым среагировал Рус, подал ему наш тупой, как чья-то голова, ножик и принялся с явным интересом дальше наблюдать за работой мужчины.

Буквально через пару минут Игнат ловко поставил крепление на место и, проверив его на надежность, прикрутил к шкафчику.

– Принимай хозяйка работу! – оскалился он, сверкнув зубами, чем подверг в еще больший шок Руса.

Осторожно подошла поближе, открыла дверцу, затем закрыла. Удивительное дело, но все работало и даже не думало отваливаться.

– Спасибо, – от души поблагодарила я, – Как у вас хорошо вышло.

– Ловкость, опыт и немного волшебства, – пошутил мужчина, – Твоей квартире явно не помешали бы мужские руки.

Последнюю фразу он произнес так, словно намекал на конкретно свои руки, но я сделала вид, что не поняла намека и засуетилась над столом, подкладывая гостю в чай забытый сахар.

Рус же еще больше насупился и недобро поглядев на Игната, обратился ко мне.

– Сонь, можно тебя на минутку?

– Что? – уставилась на него и выразительно изогнула бровь, мол, «потерпи, мелкий»

– Мне вот прям срочняк твой совет нужен! – выразительно посмотрел на меня братец.

– Тебе? Ты часом не заболел?

– Заболел-заболел! Пойду к себе. А ты…там….принеси таблеточку, – выпалил Рус и снова сгорбившись, будто старый дед шмыгнул обратно себе в комнату.

– Вот ведь вредный, – едва слышно прошептала себе под нос и обратила свое внимание на Игната, который все это время оказывается наблюдал за нами с понимающей улыбкой.

Так всегда смотрят на детей, которые толкают типа умные речи. Взрослые обычно в такой ситуации загадочно помалкивают и поддакивают, но думают о том, какую чушь ты несешь.

– Вы угощайтесь, – снова смутившись, выдавила я, – Я сейчас.

Прихватив для Руса большую кружку чая с медом, отправилась к нему в комнату.

– Ты с ума сошла?! – сразу накинулся на меня братец, едва я прикрыла за собой дверь, – Это что за тип? Ты видела – у него на руках череп набит?!

– Да тише ты! – зашипела в ответ, – Услышит еще.

– Пусть слышит! – петушится Рус.

– Тогда заори во все горло, – ехидно поддела я, – Что ж при нем не говорил, а больным прикинулся?

Брат стушевался, но от своего не отступил:

– Сонь, этот чувак точно уголовник. Он тебе не пара!

– Рус, ты в стрелялки свои переиграл что ли? – вылупилась я на него, – Игнат меня в подворотне от двух наркоманов спас и за помощь попросил чаем угостить. Мне что его гнать в шею надо было?

– Каких наркоманов? – побледнел Руслан, – Ты серьезно?

– Нет, прикалываюсь, – буркнула я, – Ты же знаешь, в каком районе мы живем.

– Знаю, но раньше на нас никто не нападал. Ты сама-то как?

– Все нормально. Ты только не устраивай концерты. Ладно?

– Сонь, выпроводи его. Не нравится мне он.

Спорить с Русланом себе дороже. Мне иногда кажется, что у него переходный возраст раньше времени начался. Из чудесного доброго, пусть и слегка замкнутого малыша вырос ершистый, вредный, наглый подросток.

Интересно, я такая же была в его возрасте?

Не помню…

– Хватит, бухтеть, – решительно заявила я и впихнула ему в руки кружку, – Пей свой чай и за уроки!

– Какие, нафиг, уроки? – возмутился тот.

– Обычные! – гаркнула я, – И потом ты чистосердечно мне расскажешь, кто разбил окно в школе и какое отношение к нему имеешь ты?

Тут Рус притих и, лишь зло глянув на меня исподлобья, отправился за свой стол, шуршать рюкзаком и тетрадями.

То-то же…

Не думаю, что он меня послушается, но хоть немного прижмет свой распушившийся хвост. В конце концов, я за него отвечаю не только как сестра, но и как его опекун. Руслан это отлично понимает. Он вообще не по годам сообразительный парень. Весь в нашего папеньку. Тот тоже был умным, жаль, что не шустрым и очень доверчивым.

Но не будем о грустном.

У меня все же гость, который, похоже, от скуки сожрал мой месячный запас печенек.