Текст книги "Зеленые ворота"

Автор книги: Януш Мейсснер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

И он принялся за темпераментный рассказ - прежде всего о красоте и остроте ума сеньориты де Визелла, а также о её высоком происхождении, не скупясь на ехидные замечания о Мартене, а заодно и об Армане д'Амбаре, в котором подозревал конкурента на пост губернатора. - Если бы Ваше королевское величество не побрезговали погостить в моем доме, - наконец закончил он, - я бы устроил так, что сеньорита де Визелла совершенно случайно оказалась там же. - Вы говорите с такой уверенностью в себе, мой граф, - с усмешкой заметил король, - словно вы советник самого господа Бога или чародей, управляющий обстоятельствами. Или вы уже успели очаровать эту даму? - Она моя соседка, Ваше величество, - уклончиво отвечал де Бланкфор. Время от времени я встречаю её в окрестностях замка. Нас объединяет общая любовь к прогулкам верхом. - И ничего кроме этого? Граф Оливье на миг замялся. - Может быть, невинная взаимная симпатия, - скромно признал он. - С моей стороны это скорее сочувствие её печальной судьбе. Она действительно не заслуживает такой участи - всю жизнь остаться невольницей этого бродяги. Слишком поздно он понял, что перегнул палку; Генрих перестал улыбаться и, обращаясь к мсье де Бетюну, сказал: - Мне кажется, что этот бродяга неплохо нам послужил, не правда ли, Росни? Я хочу вознаградить его за это, а заодно поблагодарить лично. Потому задержимся в Бордо и пригласим туда капитана Мартена вместе с сеньоритой. Надеюсь, что и вы, граф Оливье, не лишите нас своего общества. Бланкфор покраснел и молча склонился в поклоне. Их королевское величество Генрих IY, одетый в белый шелковый камзол, перепоясанный голубым шарфом, с короткой пурпурной пелериной, наброшенной на плечи, сел в резное кресло на застланном ковром помосте, наскоро пристроенном к набережной в Блае. Одновременно раздался гром орудийного салюта с шестнадцати кораблей, стоявших на якорях выше порта, после чего "Виктуар", а за ним и все прочие, выстроенные в колонну, подняли якоря и поплыли по ветру вниз по Гаронне, чтобы продефилировать перед королем. Генрих небрежно их разглядывал, занятый разговором с адмиралом де Клиссоном, которому в тот день перед полуднем вручил знак ордена Святого духа. Ветер трепал флаги и сигнальные флажки, поднятые на мачтах, команды, выстроенные на палубах, кричали "Vive le roi!"*, стаи чаек кружили над рекой, с кутеров и рыбацких лодок неслись крики и свист, а сзади, за помостом, шумела толпа, состоявшая едва ли не из всех жителей Блая и окрестных деревень. _______________________________________ * Да здравствует король! (франц.) Сразу за креслом короля стояли Арманьяк, мсье де Бетюн, Агриппа д'Обиньи и седой командор де Турвиль, потихоньку обмениваясь мнениями и слушая пояснения, которые давал последний, по части роли, сыгранной отдельными кораблями в битве под Олероном. Когда "Нормандия", замыкавшая процессию линейных кораблей, проплыла мимо помоста, адмирал де Клиссон поклонился и спросил, не желает ли Их королевское величество теперь спуститься в приготовленную галеру, чтобы насладиться "скромным завтраком" по пути в Бордо на волне прилива. - Пока нет, - отказался король к его великому удивлению и замешательству. - Хочу увидеть ещё два корабля, о которых ты видимо забыл, мой дорогой Клиссон. Кажется, один из них уже приближается. Мсье де Клиссон взглянул налево и почувствовал, как кровь ударила ему в лицо. Из-за островка на середину широко разлившейся в том месте Гаронны выплывала "Ля Бель". - Кто посмел... - начал он, задыхаясь от сдерживаемого гнева. - Я, - прервал его Генрих. - Твои корсары совсем неплохо показали себя в последнем деле, насколько мне известно. Не вижу причины, по которой ты мог бы их стыдиться. Это тот фрегат, который потопил "Аарона"? Адмирал на мгновение онемел. "- Кто ему донес?" - спрашивал он себя. Его выпученные глаза забегали от лица к лицу и задержались на Турвиле. "- Старый интриган! Ну, я с ним ещё посчитаюсь!" - Вижу, Ваше королевское величество больше верит всяким сплетням и перевраным россказням, чем моим рапортам, - вздохнул он. - Этот корсар действительно стрелял по "Аарону", но... - Достаточно, - оборвали его. "Ля Бель" быстро приближалась. За несколько десятков ярдов до помоста отсалютовала, опустив до половины и вновь подняв паруса, после чего - уже ниже по течению - свернула влево, перебросила реи на противоположный галс и стала удаляться. - Хорошая команда, - любезно похвалил король. - Удачный маневр. Однако любезная похвала короля и всех прочих сменилась откровенным изумлением, когда из-за того же островка показался другой корсарский корабль. Тот летел, как на крыльях, наклонив высокую пирамиду мачт и парусов, ослепительно белый, сверкающий медью и бронзой оковок, с золоченой фигурой под длинным бушпритом, на котором пенилась целая стая кливеров. На вершинах мачт вместо яблок серебрились резные орлы, под ними трепетали королевские хоругви с гербами Бурбонов, а на фоке развевался боевой вымпел корсара черный флаг с золотой куницей. "Зефир" мчался прямо на конец мола, словно собираясь его таранить или прошить навылет. Уже видна была команда - несколько десятков матросов, выстроенных четкими рядами у каждой мачты. На них были темные камзолы с серебряными пуговицами и облегающие лосины с серебряными пряжками у колен, а на головах - плотно повязанные красные платки. За плечами рулевого стоял их капитан, одетый в короткую куртку из тончайшей замши с золотой шнуровкой, перепоясанную парчовым поясом, за которым торчали рукояти двух пистолетов. Его белые панталоны были заправлены в голенища испанских сапог красной кожи, а над головой развевались на шляпе перья, сколотые брильянтовым аграфом. Левая рука его опиралась на золоченый эфес шпаги, правой обнимал он стройную девичью талию своей возлюбленной. Сеньорита Мария Франческа де Визелла в платье из яркой цветастой парчи, с огромным кружевным воротником и целым каскадом брыжжей и форботов, с колье из сапфиров на шее, кроме нескольких перстней на пальцах и усаженных гранатами браслетов, которые звенели при каждом движении её рук, вплела в волосы украшение особой флорентийской работы - цветок из золотых лепестков, окружавших прекрасный рубин. Правда, ни король, ни окружающая его знать не могла сейчас разглядеть эти детали, но зато они без сомнения заметили, что на этот раз fama non crescit eundo *: сеньорита показалась им действительно ослепительной. ___________________________________ * весть не преувеличивала (лат.) Впрочем, это восхищение вслух высказано не было, поскольку тут же уступило место опасению, и даже вызвавшему переполох потрясению отчаянностью корсара. Ведь "Зефир" вместо того, чтобы свернуть налево и на безопасном расстоянии миновать помост, на полном ходу повернул вправо, направляясь прямо на них. Казалось, теперь уже ничто его не спасет: ещё минута, и корабль врежется в самый угол, образованный молом и каменной набережной. Раздались тревожные возгласы, люди подались назад, подальше от острого форштевня, фигура крылатого юноши, изображающая бога легких ветров, нависла едва не над их головами - и вдруг случилось чудо! Корабль накренился, описал короткую петлю, разворачиваясь кормой к перепуганной толпе, реи перелетели на противоположный галс, хлопнули паруса, вода вскипела у бортов яростными водоворотами, волна ударила о берег и с плеском отхлынула. Медленно, дюйм за дюймом склоненные мачты поднялись под ветром и "Зефир", закончив поворот, уже огибал помост. Вдруг три пары верхних парусов в мгновенье ока полетели вниз, опали все кливеры, а нижние полотнища взлетели вверх, к самым реям. - Vive le roi! - донеслось с палубы. Две стройные фигуры на корме склонились в низком поклоне перед королем, который встал и хлопал в ладоши. Мартен мел палубу перьями своей шляпы, Мария Франческа, придерживая юбки кончиками пальцев, присела в придворном поклоне, блеснули шпаги помощника и старших боцманов. И снова: - Vive le roi! - Vive le roi! - загремело теперь в толпе, которая очнулась от изумления и ужаса, чтобы тут же воспылать энтузиазмом. Поднялся ураган аплодисментов и оваций, люди проталкивались вперед, размахивали платками и шляпами, кричали как безумные. И вдруг умолкли. "Зефир" опять поставил паруса, в мгновенье ока перебрасопил реи и, описав ещё одну дугу, помчался прямо на конец помоста. На этот раз Мартен сам стоял у руля. Опять казалось, что он пролетит вдоль мола и выскочит на берег, ибо идя вполветра принял несколько влево; и вновь в последнюю секунду выполнил наименее ожидаемый мастерский маневр, повернув под прямым углом, подобрав все паруса и спуская кливеры, так что корабль, развернутый против ветра и течения, потерял ход, медленно приблизился к самому краю пристани, остановился, прежде чем миновал её кормой, немного подался назад и замер, удерживаемый у помоста двумя чалками, петли которых с палубы набросили на крайние опоры мола. Теперь восхищение мастерством капитана, маневренностью "Зефира" и умением его команды сменился овацией, которая приобрела все признаки массового сумасшествия. Люди, наблюдавшие за этой невероятной швартовкой корабля, идущего под всеми парусами, были по большей части мореходами рыбаками и моряками. Никто из них не отважился бы подойти к берегу таким манером, даже на маленьком кутере. И теперь они орали что было сил, желая дать выход своему восторгу, пока не охрипли вовсе. Король, довольный и взволнованный этим зрелищем, от которого захватывало дух, аплодировал стоя, а вместе с ним аплодировали все окружавшие его вельможи, не исключая даже адмирала де Клиссона. Под звуки оваций и приветственные крики по трапу, переброшенному с палубы "Зефира", на помост сходил Ян Куна, прозванный Мартеном, ведя пред очи Генриха IY сеньорину Марию Франческу де Визелла. Шел медленно, с гордо поднятой головой, и каждый его шаг, и каждое движение атлетической фигуры знаменовало уверенность физической силы, уверенность в себе, свойственную неустрашимым людям, как определил д'Обиньи, который тут же воспылал горячей симпатией к этому сорвиголове. Остановившись в десяти шагах перед креслом короля, оба склонились во вполне приличном придворном поклоне, что в свою очередь вызвало искреннее удивление мсье д'Арманьяка и доставило большое удовольствие Росни, который был главным автором и режиссером этого небывалого зрелища. Король почувствовал себя растроганным, и причем до такой степени, что слезы засверкали на его глазах. Поскольку женщина, видимая сквозь слезы, всегда кажется ещё красивее, вид разрумянившейся сеньориты взволновал его ещё больше. Генрих привстал и подал ей руку, а когда она склонилась, чтобы её поцеловать, взял её за плечи и сам запечатлел почти отцовский поцелуй на её щечке. Потом повернулся к Мартену, который стоял на шаг позади. - Вы оказали нам и Франции немалые услуги, капитан Мартен, торжественно произнес король. - Выказали большую расторопность, отвагу и талант командира, захватив испанский конвой в Бискайском заливе, а затем солдатскую верность и рвение, спеша на помощь нашему флоту под Олероном. И наконец, невзирая на перевес врага, отбили наш флагманский корабль "Виктуар", уже захваченный испанцами. И сией героической атакой помогли победе, склонив весы фортуны в нашу сторону едва ли не в последнюю минуту, когда нам уже грозило поражение. Такой поступок, особенно совершенный в столь трудных и опасных обстоятельствах - тут он мельком покосился на Марию Франческу и едва заметно усмехнулся - в обстоятельствах, которые нам известны, не может остаться без подобающей награды. - На колени, - шепнул Мартену мсье де Бетюн. Ян покосился на него, немного удивленный, но выполнил совет, король же обнажил шпагу и, отступив на шаг, коснулся сверкающим клинком его плеча. - С этой минуты, - сказал он, - мы принимаем тебя в число французского дворянства как Яна де Мартена, даруя это достоинство и титул тебе и твоим потомкам по наследству на все времена. - Встань, - вновь шепнул де Бетюн. Мартен встал и к своему безмерному удивлению оказался в объятиях короля, который расцеловал его в обе щеки. - Благодари, - услышал он спасительный шепот де Бетюна, который приводил его в себя и управлял его движениями. - Ваше величество! - выпалил он от всего сердца. - Чтоб первая пуля меня не миновала, если рассчитывал я на какую-то награду, а тем более на что-то подобное! Не знаю, как и благодарить Ваше королевское величество за этот почет, но если пожелаете, чтобы я в одиночку бросился на всю испанскую Армаду, можете быть уверены, что я это сделаю и - Господь мне свидетель сделаю с истинным наслаждением! Король ещё раз сжал его в объятиях, смеясь до слез. - Пока я не желаю ничего подобного, - сказал он, несколько успокоившись. - Но если на палубе твоего корабля найдется пара бутылок сносного вина, пригласи нас туда, чтобы мы с приятелями могли выпить за здоровье твоей дамы сердца и за твое тоже. На "Зефире" нашлись не только пара бутылок, но и пара бочонков вина, и притом наилучшего сорта, а предусмотрительный де Бетюн велел доставить на корабль закуски, печенье и десерт, приготовленные в кухне адмиральской галеры. - Ваш помощник сумеет без риска провести корабль вверх по реке до самого Бордо? - спросил он затем Мартена. - Сумеет ли! - рассмеялся Ян. - Если ваша милость прикажет, поплывет куда угодно, лишь бы под килем был хоть фут воды и дуновение ветра хоть чуть колыхало паутинку. - Хорошо. Тогда пусть отчаливает - и в путь. Галера поплывет за нами. Мартен поклонился. - Им придется изрядно приналечь на весла, чтобы не потерять из виду кормы "Зефира". Отдав команды, он вернулся к своим высоким гостям как раз вовремя, чтобы выпить за здоровье короля - тост, провозглашенный адмиралом де Клиссоном. Потом последовал длинный ряд других тостов, а мсье д'Обиньи в импровизированных строфах присвоил свежеиспеченному дворянину капитану "Зефира" почетное гражданство острова Олерон - как его губернатор. Мария Франческа сверкала красотой и обаянием. Она была невыразимо счастлива, и если и желала чего-то еще, то разве только, чтобы её могли увидеть в этом окружении Сюзаннна де Фронту и её воспитанницы, да ещё баронесса де Трие, глуховатая мадам де Шико и графиня де Бланкфор, которые наверняка окончательно пожелтели бы от зависти. Король, рядом с которым она сидела, склонялся, чтобы шептать ей на ухо комплименты, придворные из его свиты расточали ей любезности, Росни восхищался её драгоценностями, а д'Обиньи возражал, что хотя те и великолепны, но все же уступают красотой и блеском её глазам и ослепительным зубкам. Выпив несколько бокалов вина, она чувствовала легкое приятное головокружение, однако была достаточно рассудительна, чтобы знать меру. Ее забавный французский, которым она пользовалась отважно и без малейшего смущения, развлекал и вместе с тем ещё больше умилял короля. Они оба покатывались от хохота, и Генрих чувствовал себя помолодевшим лет на двадцать. После десерта король подал ей руку, прося провести его по кораблю, который она наверняка знает не хуже самого капитана. Мартену это желание показалось несколько подозрительным; у него мелькнула мысль, что если Их королевское величество захочет остаться с глазу на глаз с Марией, то уж не для того, чтобы укрепить её любовь к нему. Не пытаясь вникнуть в побуждения, вызвавшие королевское пожелание, он уже намеревался помешать его возможному продолжению, когда король - заметив нахмуренные брови и бдительный взгляд Мартена, устремленный на сеньориту - вдруг передумал и призвал его к себе, а д'Обиньи и мсье де Бетюн поспешили вслед за ними троими. Теперь уже Мартен стыдился своей подозрительности. Может быть и в самом деле он выставил себя простаком перед владыкой, который желал выказать ему свою симпатию? Чтобы поправить дело, представив королю при случае Стефана Грабинского и старших боцманов, Ян старался держаться позади, между своими покровителями, которые с полным пониманием облегчили ему эту тактику. Перед спуском в люк, ведущий на орудийную палубу, мсье Росни остановился, чтобы бросить взгляд на пристань в Марго-Медоке, которую "Зефир" миновал, идя круто в бейдевинд. - Это, мне кажется, ваше поместье, капитан, - заметил он с известным интересом. - Как вижу, у вас тут собственный военный порт! Мартен с гордостью это подтвердил, однако добавил, что пристань была построена предыдущим владельцем, мсье Людовиком де Марго, тоже моряком, знаменитым путешественником, а теперь капитаном "Виктуара". Де Бетюн прекрасно знал, кто такой Людовик де Марго, но не собирался удерживать Мартена от дальнейших пояснений и похвал командиру флагманского корабля. Напротив, он пожелал услышать из уст непосредственного свидетеля, как проходил испанский штурм "Виктуара" и победная контратака команды "Зефира", а Мартен попался на удочку и принялся обстоятельно рассказывать о кровавой схватке, совсем забыв о нынешних делах и своих неясных подозрениях насчет намерений Их королевского величества.