Текст книги "Крест Империи (СИ)"

Автор книги: Яна Завацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Попутно обсуждались вопросы древней истории. Перед экспедицией на Терру была поставлена в том числе и задача археологических раскопок, может быть, удалось бы что-то выяснить о погибшей цивилизации, которая существовала до пресловутого Потопа и дала начало всем существующим цивилизациям Космоса. Задача осложнялась тем, что по-видимому, та высокоразвитая (хотя и низко опустившаяся в моральном отношении) цивилизация существовала по большей части на материке, ныне погруженном в океанские глубины. Безусловно, какие-то из нынешних материков тоже были затронуты ею, но все же пока еще неясно – где искать эти следы. Крис безмерно удивлял этот факт – нынешние терране понятия не имели о том, что 30 тысяч лет назад на их планете существовала цивилизация (по сохранившимся преданиям – Атлантис), строившая мегаполисы, заводы и гигантские звездолеты. По одной из гипотез, массовый исход с планеты и был начат именно потому, что ученые атлантической цивилизации смогли предсказать Всемирный Потоп, то есть мощную и очень быструю геологическую перестройку мира – но предотвратить его было невозможно, атланты построили, сколько смогли, гигантских звездолетов и отправились колонизировать Космос. Впрочем, колонизация могла быть и не связана с Потопом.

Еще предполагалось, что цивилизация Атлантиса, так же, как некогда орден Хавенов и вся Империя раскололась на ветвь магов (гнев Божий вызвали именно маги) и ветвь рациональную. Рационалисты – ученые и практики – сумели построить звездолеты и спасти немалую часть населения. Маги в большей степени рассчитывали на себя… Впрочем, об Атлантисе можно было говорить лишь предположительно. О нем ничего не известно, может быть, нынешняя экспедиция сможет хотя бы определить места наземных раскопок.

– Разбиралась богословская тема Троицы, Мирей подчеркивал, что понятие это непостижимо для разума, Сэрта пыталась все же рассуждать, отец Реймос давал ссылки на древних старцев, как эдолийских, так и терранских.

– Как обычно, обсуждали политику. О внешней была тема "деятельность Сканти на Сёгоре", где, конечно же, шла речь о последних событиях в Ранве. Эта страна была полуколонией Сканти, производила кофе и сахарный тростник, население жило в ужасающей нищете и неграмотности. Три года назад к власти пришло путем выборов патриотически настроенное правительство, которое ограничило деятельность скантийских компаний, стало требовать с них налоги, одновременно развивать собственную экономику и ввело некоторые социальные улучшения – например, всем детям начали выдавать бесплатное питание, резко уменьшилась безработица. В стране стали набирать силу церковные миссии, деятельность которых раньше была ограничена. Месяц назад к берегам Ранве подошли скантийские военно-морские силы, и сразу же случился военный переворот, теперь у власти стоял откровенный ставленник Сканти, сразу открывший путь "свободному капиталу". В момент переворота было уничтожено разом около 20 тысяч ранвитов, еще более миллиона либо находилось в тюрьмах, либо бежало из страны. Страна была наводнена десантниками Сканти и собственными, подчиненными Сканти "гвардейскими отрядами", наводящими ужас на население… На форуме, как всегда, экстремисты вопрошали, почему Эдоли немедленно не начнет войну за Ранве, умеренные урезонивали их тем, что любой локальный конфликт сейчас легко может перерасти в термоядерный, и что силы Эдоли не безграничны… Крис задумалась о том, этично ли вообще такое вмешательство. С одной стороны, конечно, жаль ранвитов. С другой… это внутренние дела. Да, Сканти как обычно явно вмешалась в их внутренние дела, но ведь мы не можем уподобляться… Однако писать Крис ничего не стала.

– Обсуждали и некоторые аспекты внутренней политики. Императорская канцелярия выпустила указ об усилении инициативы общин, инициативы снизу. Телен, как обычно, произносил речи о том, что демократия в наших руках, что каждый должен проявить гражданскую инициативу и действовать в рамках хотя бы своей общины… Крис с легким раздражением подумала, что видимо, этому Телену просто нечем заняться, похоже, он не женат, да и работой себя мало обременяет. Общественной работой могут заниматься только такие люди, а когда это делать, если у тебя маленькие дети-нулевики, которые ежедневно приходят домой, да может, еще и грудничок, да и работаешь ты в полную силу… Она даже написала об этом на форум. Правда подумала вдруг – у меня-то как раз время есть. Детей всего двое, и они уже давно живут в школе. Работа… до сих пор это больно, но боль уже привычна – работа медсестры достаточно рутинна и не требует от Крис настоящего напряжения сил. Просто жизнь не удалась… Ни детей, ни нормальной работы. Но и заниматься "общественной деятельностью", активничать в общине – тоже не хочется. Просто это – не ее дело. Да и зачем? Жизнь неплохо организована, есть масса приятных интересных занятий… да, наверное, хотелось бы, чтобы вот была горячая вода постоянно, чтобы в распределителе было что взять – но так ли это важно, чтобы из-за этого тратить время, куда-то ходить…

– Наконец, спорили о том, о чем допустимо умалчивать на исповеди. Эта тема заинтересовала Крис, и она даже поучаствовала. Радикальное крыло форума настаивало на чуть ли не ежедневной исповеди с перечислением мельчайших грехов, включая мысленные. Ссылались на святую Мейди. Умеренные возражали с некоторым ехидством, что ни один батюшка этого не выдержит. Крис написала, что исповедь – дело индивидуальное, святой Мейди нужно было так, а кому-то совсем иначе. С удовлетворением отметила, что форумский священник отец Реймос придерживается того же мнения.

Хотелось еще посидеть на форуме, но времени осталось немного, а Крис хотела заглянуть в распределитель еще до тренировки.

Она подъехала на моноре – всего три остановки, но времени маловато, чтобы идти пешком. Районный распределитель занимал весь первый этаж огромного здания 3го квартала Маренты. Крис сразу прошла в отдел текстиля и обуви. Ей нужны летние туфли. Лимит есть еще на 2 пары, а старые уже каши просят. Однако вопрос туфель отпал сразу – в распределителе их не было. Зато стояли почему-то в ряд теплые зимние унты. Как будто специально, с досадой подумала Крис, чтобы людей позлить. Зимой такие было не купить. Может, взять сейчас? Но у нее еще вполне приличная зимняя обувь. Да и эти – не супер, лучше бы найти импортные, например, траиннские.

Подклею туфли, решила Крис. И надо спрашивать у девчонок, они всегда знают, когда в распределителе что выкинули.

Еще в отделе текстиля она хотела взять дождевик для Элис. И ведь можно было сходить в субботу, померили бы, Элис взяла бы на свой вкус… но как-то не до того в субботу было. Да ладно, дождевик мерить не обязательно, достаточно взять по росту. Элис худая, на нее пойдет любой. В детском отделе дождевики были. Но только одного фасона, причем мерзкого ядовито-зеленого цвета. Элис все равно, она согласится на любой. Но Крис представила свою девочку в этом ужасном, неестественного окраса балахоне и решила, что лучше уж пусть оно подождет. Или надо спросить у Вении, ее сыну четырнадцать, возможно, есть старый… Дождевик ведь без разницы, для мальчика или девочки.

И кто только такую гадость выпускает, удрученно подумала Крис. С другой стороны, она и не ждала, что сразу найдет все, что нужно, это не часто бывает. Крис перешла в продуктовый отдел. Взяла хлеба, пакет простокваши. За сыром стояла очередь. Крис прикинула, что стоять придется не меньше получаса и отказалась от этой мысли. Ни колбасы, ни мяса, конечно же, не было. Зато, как всегда, была в наличии любимая рыбная паста. Еще Крис прихватила полкило сосательных карамелек, просто страсть, до чего вкусные. И бутерброды с рыбной пастой – самое то. Много ли ей одной надо?

Крис уложила все в рюкзачок, закинула его на плечи и поехала на тренировку.

Она не умела жить. Была плохой хозяйкой. Ведь умудряются же люди… Можно все сваливать на то, что в распределителе ничего нет, а можно уметь крутиться.

Двенадцать лет назад, когда они обвенчались с Юлианом, пришлось несколько дней прожить в доме свекрови. Хозяйственность этой маленькой, быстрой, все еще красивой женщины, Магды Ней, поражала Крис. Трехкомнатный блок родителей мужа был необычайно уютным, заставлен траиннской мебелью, на полу и стенах – сёгорские пушистые ковры. В стенном шкафу витрина сияет хрусталем коллекционных бокалов и ваз. Даже иконы – подлинники 4 и 5го веков, хотя особым религиозным рвением свекровь не отличалась. Работала мать Юлиана координатором строительства, и у нее была налажена сложная сеть взаимоотношений с самыми разными людьми. У нее был свой собственный врач общего профиля, свой гинеколог, своя портниха-частница (в распределителе они почти не брали одежду), свой работник кондитерской фабрики, свой координатор распределителя… Крис наблюдалась у личного гинеколога семьи Ней, с которым за это расплачивались списанными стройматериалами со свекровиной работы либо дефицитным шоколадом с фабрики, где работала другая знакомая. За шоколад в свою очередь расплачивались хорошей сельдью, которая обычно шла только на импорт, но которую получали работники Анградского рыбозавода, один из которых был двоюродным братом Магды. Вся эта система отлично функционировала, в результате семья Ней питалась и одевалась, обставляла квартиру и отдыхала на порядок лучше простых трудящихся. Нет, вообще-то подобными благами по обмену пользовались все. Но чисто случайно. Крис и сейчас, например, ходила лечиться к бывшей однокурснице, живущей в Эфесе. А сестра мамы Крис, тетя Вита, работала оператором на текстильной фабрике и снабжала всю семью зимой хорошими искусственными мехами. Магда же Ней строила свою систему благосостояния сознательно, искала и заводила нужные знакомства. Она и сама была ценным для многих человеком – ведь на стройке всегда можно списать практически неплохие, довольно приличные стройматериалы, а они нужны всегда и всем – ремонт, строительство дач. Сама Магда построила три дачи – себе и старшим дочерям, предлагала помочь в строительстве и Юлиану с Крис, но Крис не понимала, зачем, собственно, человеку нужна дача. Крис вообще была ленива на взгляд Магды. Свекровь – женщина со значительной примесью леранской крови, была, как все леранки, очень аккуратной, деятельной, энергичной, домашнее хозяйство видела смыслом своей жизни, впрочем, благодаря этим качествам, и с профессией справлялась неплохо.

Глядя на стиль жизни семьи Ней, Крис начала понимать, по крайней мере, почему муж так склонен к роскошным, хорошим вещам, почему обычный ширпотреб вызывает его молчаливое презрение.

Крис не смогла создать ему нужных условий…

Иногда Юлиан приносил в дом хорошие вещи, которые мама где-то достала (сам он доставать не любил и не умел, привык пользоваться) – но они смотрелись в убогом обшарпанном жизненном интерьере Крис, словно роза на помойке. Крис в принципе поддерживала чистоту, была довольно аккуратна (хотя в последние годы семейной жизни, со скандалами и даже побоями, потеряла всякое желание что-либо делать в доме) – но вкусом к хорошим, стильным вещам не обладала. По сути, ей было все равно, что носить, на чем сидеть и есть, что поставить в комнату. И всю жизнь она считала это даже своим достоинством – все-таки добродетель христианина – это аскетизм и нетребовательность. Хотя хозяйственность и вкус Магды ей тоже нравились, Магда напоминала ей "разумную жену" из притч Соломона, но нравились – со стороны, для себя Крис не считала нужным перенимать эти привычки. К сожалению, ни Юлиана, ни его мать не устраивал стиль жизни Крис…

Она пробовала измениться. Хотела. Но просто не умела этого.

И Ада тоже очень хозяйственна. И одевается великолепно. Еще бы – она портниха-частница. Получила образование в средней школе текстильной промышленности. Поработала несколько лет в государственном ателье. А потом ушла на частные хлеба – что ж, это допускается, карта частника, контроль со стороны государства за количеством клиентов, а сверх карты – мелкие личные подношения, кто же будет шить у частной портнихи только за карточный лимит, частники всегда требуют дополнительной мзды – за качество и индивидуальный подход. Шила Ада, стоит признаться, неплохо. И знакомство-то началось с того, что свекровь (знакомая с матерью Ады) порекомендовала Крис сшить у нее пальто, а заплатит она сама, свекровь, списанными беттеновыми блоками для дачи.

Аделаида, Ада была кошмаром жизни Крис. Впрочем, сейчас уже пора, наверное, успокоиться… они с Юлианом действительно счастливы… наверное. Подходят друг другу. Юлиан долго искал. Крис точно знала о двух любовницах, которых он бросил одну за другой, а началось все 10 лет назад, после рождения Маркуса – она не могла уделять мужу достаточно внимания, да и видимо, поднадоела уже ему. В конце концов, он нашел Аду и вот уже два года счастлив с ней.

Да, Юлиан не может причащаться, живя в блудном сожительстве. Ведь у нас не Сканти, браки не расторгаются.

Для Крис возможность нового брака закрыта навсегда. Хотя, если честно – отец Лар говорил о возможности подать в церковный суд… Ведь ее вины в уходе Юлиана нет, возможно, что и брака-то как такового не было, не было намерения мужа жить с ней, что несложно доказать, учитывая все его измены, да и его инициативу в разрушении семьи.

Только зачем начинать эту канитель? Крис чувствовала себя слишком опустошенной, уставшей…

Она уже просто никогда не сможет полюбить мужчину. Попадались хорошие мужчины, даже смотревшие на нее со значением. Холостые. Но душа совершенно выжжена и пуста. Все безразлично. Никто не нужен. Как она сможет жить с кем-то еще – это будет обман…

На самом деле ей хотелось чего-то… того, что в мире не случается.

Вот придет кто-то сильный, мужественный, настоящий. Высокий, красивый мужчина. Скорее всего, военный. Обнимет за плечи, вытрет слезы, скажет "не плачь, маленькая". И все станет хорошо. Так было… так было с Йэном. Но это – иллюзия. Йэн не уберег ее, не спас от всего, что произошло позже. Ведь он понимал все, он знал, на что она себя обрекает – он умнее ее, он намного сильнее и опытнее… но не уберег.

И ведь пытался даже! Крис все вспоминала сцену в ДИСе, когда он предложил ей замужество. Но неужели не понимал тогда, что она не может принять его предложение – вот так?

Неужели не мог найти выхода? Что-нибудь придумать? Добиться своего, быть достаточно настойчивым? Мог бы… если бы хотел… Значит, не так уж и хотел, не так уж любил. Или просто… ум его, и сила, и опыт – все это имеет пределы. Крис могла бы удержать и уберечь своих детей от беды… когда они были маленькими, сейчас – уже гораздо меньше. Йэн – ее, взрослую и самостоятельную девушку – удержать не мог. Глупо требовать этого от него. Инфантильно, к тому же. Он всего лишь человек.

Есть лишь Христос. В конечном итоге Он осушит ее слезы, как и слезы всех, кто верит в него и кто предан Ему. Он прижмет ее к себе. Тогда все станет хорошо.

Здесь, на земле, ничего подобного нет и быть не может.

Юлиан не понимает этого. Ему не так уж и нужно это причастие. Но ведь он вовсе не неверующий. Он и сейчас ходит в церковь, иногда даже с Адой, случайно Крис это знала. Ходит и не причащается, только слушает службы.

Однажды Крис спросила его "как же ты?", он ответил – "я и не рассчитываю на земле на то, что церковь меня поймет. А Бог увидит правду".

Она не то, чтобы уж очень сильно увлекалась спортом – лучше полежать дома с книжкой или посидеть в библиотеке в сети. Однако нельзя запускать себя. Привычка постоянно тренироваться выработана с детства – как и у большинства эдолийцев, это ведь традиция, основы заложил великий хавен Кэрриос еще задолго до христианизации Эдоли, восемьсот лет назад. Во многом, конечно, Кэрриос ошибался, однако вот традиции самосовершенствования дожили и до сих пор, дожили и теперь, в христианском государстве, стали частью общей идеологии, стали почти обязательными для всех – а не только для избранных, как некогда.

Силовая ритмика – для ленивых. Пластаться на тренажерах – это нужно заставлять себя, постоянно преодолевать свою лень. Хорошо честолюбивым спортсменкам или рьяным адептам красивой фигуры – все это Крис мало интересовало. Но ритмикой она занималась в группе, стыдно не прийти – спросят потом, где была. Стыдно отлынивать и делать упражнения не в полную силу. Целый час Крис вместе с двумя десятками женщин ее же возраста делала головоломно сложные упражнения. Ей удалось сегодня в стойке на руках выйти из жима и красиво перейти в "мостик". Последние пять минут под тихую музыку и шелест морских волн были посвящены расслаблению. Наконец Крис встала и пошла к раздевалке вслед за другими, вытирая ладонью пот со лба, норовивший залить глаза. И повязка налобная не помогает. Все мышцы приятно ныли, майка прилипла к телу. В душ, конечно, как всегда, выстроилась очередь. Как неудобно – всего две душевые кабинки. Для индивидуальных занятий на тренажерах достаточно, но вот после такой массовки обязательно приходится ждать. Женщины расселись на лавочках, галдя, выжидательно посматривая на двери душевых. Блестящие от пота лица и руки, разноцветные налобные повязки, майки, коротенькие юбочки или шорты. Крис оказалась рядом с Нетой – тоже медсестрой, кстати, только из второй городской. Отношения с ней сложились не то, что дружеские, но хорошие приятельские – женщины приглашали друг друга в гости, обменивались новостями. Собственно, на ритмику Крис пригласила именно Нета. Она и вообще относилась к младшей подруге немного покровительственно – самой Нете уже стукнуло 50.

По ней, однако, сложно это сказать. Разве что предательские морщинки… Нагнувшись и вытянув сильные мускулистые ноги, Нета массировала бедра широкими движениями.

– Мои-то, знаешь, – поделилась она, – совсем с ума сошли. Записали ребенка на курс какой-то новомодной волновой стимуляции. Нет, я все понимаю, прогресс, но ставить эксперименты на собственном малыше?

– А что за стимуляция? – заинтересовалась Крис. У Неты недавно родился внук, и открылись таким образом новые широкие возможности для воркотни в отношении невестки, которую Нета недолюбливала.

– Да вроде как растормаживает гипоталамус, резко повышает иммунитет… вроде прививки от всех болезней. Но мало ли что?

Крис подумала, что вряд ли могли запустить непроверенную методику, наверняка уже все возможные эксперименты проведены. Но промолчала.

– Я понимаю, это не мое дело. Это их дело. Но ведь малыша жалко!

– Да пусть делают, как хотят, – сказала Крис.

– А у тебя-то как дела? Как твои?

– Мои… – Крис вздохнула, – Маркус в школе просто ужасно… Они не могут с ним справиться. Всех бьет, и вообще… Я не понимаю, почему! Ты же видела – он дома такой милый мальчик…

– Да, вроде ничего. Знаешь, а насчет этого – думаю, ему мужской руки просто не хватает, – заявила Нета.

– Где же я ее возьму, мужскую руку…

Крис мрачно уставилась на собственные босые ноги. Про нехватку "мужской руки" ей то и дело талдычили соседки, знакомые и родственники. Типа, мальчику нужен отец. Как будто она виновата в том, что отец ушел из семьи. Как будто она стремилась воспитывать детей одна.

Но даже не в том дело. Честно говоря, и непонятно, чем бы тут помог отец… Что было по-другому, когда он жил в семье? Наоборот, только хуже. Тогда Маркус и дома не расслаблялся, с отцом постоянно пикировки, конфликты, несколько раз Юлиан его даже выдрал, даже совсем маленького. В общем-то, и за дело как бы – Маркус и правда хамил ему. Только вот результаты стали еще хуже. Крис все время казалось, что Маркуса просто бесполезно бить. Его пытаются сломать, сломать его упрямство, дерзкий, своевольный характер. Но Маркус – он очень сильный, и просто порки ему недостаточно. Перетерпит, и дальше. Что же его, калечить, что ли? Да и вообще, что это за подход – зачем ломать ребенка? Неужели это – воспитание? Кто и когда из великих хавенов, вообще известных педагогов рекомендовал в целях воспитания просто ломать волю ребенка? Превращать его в безвольного послушного слизняка. Бред ведь. С Маркусом можно только по-хорошему. Договариваться. Договориться можно, у Крис ведь получалось.

У Юлиана никогда не хватало терпения. С Элис он уже давно просто не общался. Она словно стеной отгородилась от отца. Она такая – уйдет в свою скорлупу, выглядывает оттуда, роняет какие-то вежливо-холодные реплики, и больше от нее ничего не добьешься.

С Маркусом постоянно и яростно пикировался. Воспитывал, ставил на место. "Не стучи по столу". "Как ты стоишь?", "Как ты смотришь?", пытался запрещать компьютерные игры, тут же сам их разрешал, выключал видеон, игрушки, разбросанные по полу, просто выносил в мусорку. Срывался из-за каких-то пустяков – "неправильного" взгляда, потерянной вещи, попытки мальчика оправдаться. В то же время, в хорошем настроении, со смехом прощал куда более серьезные вещи – побег из дома на несколько часов, участие в мучительстве слабенького мальчика-аутсайдера во дворе. Когда Крис пыталась призвать сына к ответу, Юлиан со смехом прижимал его к себе и махал на нее рукой: "Мама всегда возмущается, ладно, а мы не будем обращать внимания, да?"

Да, он водил детей в парк, покупал им мороженое, мог потаскать на плечах, в шутку побороться с Маркусом. Дети любили его. Именно Маркус и любил. Несмотря на. Но как раз именно при отце мальчик становился все более неуправляемым. И все эти школьные проблемы еще при отце начались.

В этом, правда, была виновата Крис. "Ты избаловала его" и даже "ты настраиваешь детей против меня". Ах да, еще "В доме все идет так, как нужно тебе" и "Ты отобрала у меня детей и воспитываешь их сама". Это после того, как она уходила в другую комнату и кусала подушку, обливаясь слезами, именно – запрещая себе отбирать сына у отца, который вершил несправедливое наказание. Запрещая себе даже пожалеть ребенка. Он отец, он имеет право. Она всегда оправдывала отца, даже когда была не согласна с ним. Не хватало еще, чтобы его авторитет пошатнулся…

Что ж, может быть, она виновата во всем. Она избаловала Маркуса. В самом деле, дома ведь она старается сделать все, чтобы детям было хорошо. Не приучает их к дисциплине. Позволяет играть сколько угодно, покупает лакомства. Но Крис даже не представляла, а что можно сделать для того, чтобы еще как-то дисциплинировать детей? Наказывать – да вроде дома-то просто не за что, они себя хорошо ведут… Заниматься чем-то дополнительно – но зачем, ведь в школе они и так очень интенсивно учатся.

– Толку-то с этой мужской руки, – сказала она. Нета подтолкнула ее в бок.

– Пошли! Пошли в одну кабинку, там места много.

Женщины сорвались с места и помчались занимать освободившуюся кабинку.

В любом хорошем событии непременно есть ложка дегтя. Какая-нибудь червоточинка, которая на первый взгляд незаметно – но отравляет всю ситуацию. Крис давно к этому привыкла и научилась не замечать этих червоточинок. Видеть положительные стороны. Надо быть оптимисткой, так говорила мама.

Вот и с работой то же – как радовалась Крис, когда чуть больше года назад ее взяли работать в отделение интенсивной терапии. Туда ведь берут далеко не всех, хотя она прошла и курсы повышения квалификации. Конечно, работа тяжелая, не расслабишься, ночью не поспишь, морально тоже не легко, больные нередко умирают. Но зато работа интересная. И квалификация нужна высокая. Каждому ведь приятно работать там, где можно в наибольшей степени проявить свои навыки и знания.

И Крис, вроде бы, неплохо справлялась. Но если в прежнем – кардиологическом отделении атмосфера была дружеская, приподнятая, то здесь, к несчастью, работала старшая сестра Грета Шонк. Не то, чтобы она невзлюбила Кристиану лично – в таком случае Крис бы там вообще не удержалась. Но каждая встреча с ней вызывала нервную дрожь. Все сестры боялись Шонк, за исключением двух, считавшихся ее подругами, на самом же деле лебезивших перед ней. Да что там, даже врачи побаивались старшей сестры, которая безраздельно царила в отделении и могла нажаловаться на любого по самому пустяковому, а то и высосанному из пальца поводу.

Две подпевалы в свою очередь жаловались ей на сестер – та забыла отметить в журнале смену катетера, другая не поменяла постельное белье с небольшим пятнышком крови. Любая мелочь раздувалась в трагедию, заносилась на какие-то невидимые реестры, чтобы потом быть предъявленной виновнице. В результате почти каждый месяц кого-то увольняли, брали новых, чтобы и за ними пристально следить и выявлять недостатки.

Крис уже год колебалась – то ли уйти обратно в кардиологию, где атмосфера дружеская и веселая, то ли все же остаться ради дела и больных. Когда она шла на работу – хотелось остаться, с работы – чаще всего думала о том, чтобы все же уйти.

К ней трудно было придраться, высокая квалификация, опыт, почти высшее все-таки образование. Да и руками Крис умела работать. И все равно чувствовала себя не в своей тарелке.

В раздевалке была только Тэм, одна из любимиц старшей. Крис поздоровалась с ней, быстро натянула белое медицинское платье, туфли, шапочку на голову, даже в зеркало некогда взглянуть, не дай Бог опоздать! Тэм уже переоделась и вышла. Крис побежала по лестнице – пока ждешь этого лифта… Запыхавшись, она достигла третьего этажа. Все сестры вечерней смены и ночной уже собрались в сестринской.

– Слава Христу, – сказала Крис. Шонк смерила ее внимательным взглядом. Пришла позже всех, как же. Пусть и вовремя, но… Крис никто не ответил. Она пробралась и села у ближайшего монитора.

– Итак, теперь, когда все собрались, – Шонк подчеркнула слово "все", – мы можем начать. Отчитываться сегодня будет Кати.

Кати, молоденькая сестра, слегка покраснела и начала рассказ. Временами она спотыкалась и заикалась, Шонк поправляла ее.

Завезли новые системы. И новый сканер, но он еще не распакован, стоит в процедурной. У врачей еще руки не дошли.

– Я вижу, – перебила ее Тэм, которая в это время внимательно просматривала что-то на мониторе, – что поступление систем в журнале не отмечено.

Кати беспомощно взглянула на нее.

– Кто принимал системы? – в голосе Шонк появился металл.

– Ну принимала я, – начала пожилая полненькая медсестра Ринс. Тэм укоризненно покачала головой.

– Это уже не первый раз, Ринс, когда ты халатно относишься к своим обязанностям. На прошлой неделе ты не убрала шкаф… я считаю, что это безобразие, и такого у нас не должно быть.

Взгляд Тэм был преданно устремлен на старшую сестру.

Крис стиснула зубы и опустила голову. Ей нравилась Ринс. Очень внимательная к больным, золотые руки… Да и каково это – на шестом десятке выслушивать, как тебя распекают, будто школьницу. Но возразить? Крис давно поняла, тот, кто возражает старшей – делает хуже и себе и тому, за кого заступается.

Рассказывали, что на одну такую правдолюбицу Шонк вообще написала бумагу в ДИС, якобы та позволяет себе антицерковные высказывания. И вроде нашлись еще свидетели, хотя большинство уверяло, что этого не было. Посадить девушку не посадили, однако с работы уволили, да и вообще были неприятности.

Улыбка застыла на лице Ринс.

– Почему я должна теперь выполнять вашу работу и заносить в журнал то, что должны были сделать вы? – громко вопросила Тэм.

– Я занесу, – не выдержала Крис. Все взгляды устремились на нее.

– Это одна строчка, – сказала Крис холодно, – я сделаю. Полминуты времени.

– Очень хорошо, – резюмировала Шонк, – а если кто-то не хочет действовать в интересах общего дела, то… я не собираюсь терпеть такого в нашем отделении. Мы боремся за звание образцового отделения, и если кого-то это не волнует, он может быть свободен. Продолжай, Кати!

Крис поймала на себе пристальный и внимательный взгляд Тэм. Та рассматривала ее, словно диковинную лягушку. Не будем обращать внимания… Господи, какая грязь… как все это противно. Скорее бы уж закончилась эта пересменка, и – в палату. Во вторую, наверное, сегодня.

Умер Ланки. Это еще в утреннюю смену. Еще у троих состояние стабильно тяжелое. А вот Тарика из четвертой палаты вышла из комы… Кати рассказывала о больных, не только сегодняшних, но и за выходные – о них Крис еще ничего не знала, последний раз дежурила в пятницу. Дрен опять пытался встать и куда-то бежать, говорит – надо срочно на совещание. Это после обширного инфаркта, да. Поступили двое новых. Сегодня женщина после операции, коронарной пластики с остановкой сердца и клинической смертью. И в субботу еще поступил мужчина, инквизитор, с тяжелым огнестрельным ранением грудной клетки.

Крис украдкой повернулась к монитору и по привычке стала просматривать карты поступивших больных. Шонк, конечно, может и одернуть… но Бог с ней. В конце концов, Крис слушает, что происходит вокруг. Да, вот эта женщина, Элис Райна, и вот… инквизитор.

Мониторы погасли разом. Крис вздрогнула всем телом, и рука непроизвольно сжалась, нажав кнопку отключения. Тэм недовольно буркнула что-то. Крис посмотрела на нее, на остальных – лица словно в тумане. Так нельзя… где же выдержка, где самообладание?

– Что случилось, Ней? – недовольно спросила старшая.

– Ничего, – пробормотала она, – я случайно.

И включила монитор снова. Да. Это имя. Йэн Савинта. Так не бывает, да. Что с ним случилось-то? Крис просмотрела документы, снимки и прикусила губу. Очень тяжело. Уже две операции. В сознание приходил один раз. С другой стороны, как раз не так уж плохо, то, что при таком раскладе не задеты сердце и крупные сосуды – это на самом деле чудо.

– Кристиана! – женщина вздрогнула, оборачиваясь, старшая внимательно смотрела на нее, – кажется, сегодня ты не собираешься участвовать в обсуждении?

Крис выпросила у Тэм третью палату. Просто выпросила. Она еще не была уверена. Таких совпадений не бывает, но оказывается, она до последней секунды все еще надеялась на совпадение. Пока не увидела лицо.

Йэн был все еще без сознания. Лицо, конечно, очень изменилось. Как водится, осунувшееся, на губах все еще кровь запеклась, и цвет кожи землисто-серый. Но оказывается, она еще хорошо его помнила. Двенадцать лет. Крис проверила мочевой катетер, сняла жизненные показатели и занесла их – не дай Бог забыть или перепутать! – в журнал наблюдений. Давление низковато, 80 на 60, но что вы хотите… Крис занялась двумя другими больными.

Здесь она чувствовала себя хорошо и спокойно. Когда дежуришь вместе с Шонк, она может в любой момент зайти. Но Шонк ушла, а ее подпевала Тэм просто так не заходит. Тем более, что Крис она на дух не выносит. В палате ты одна, можешь спокойно всю ночь работать. Вскоре пришел дежурный врач, по фамилии Виэр. Он привез новенький ультразвуковой сканер и стал смотреть одного из больных, пожилого инфарктника. Крис помогала немного и смотрела с любопытством на монитор, где разворачивались сложные картины. Она училась читать УЗИ, но тогда все было совсем иначе… Другие аппараты, другое разрешение. Сейчас это гораздо проще, даже ей все было понятно на экране. Потом Крис занялась новыми назначениями – ввела всем троим лекарства прямо в капельницы, одному из больных сделала клизму, инфарктнику – прогревание легких. Снова сняла показатели – давление, пульс, температуру…