355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Яна Соболь » Моя девочка (СИ) » Текст книги (страница 8)
Моя девочка (СИ)
  • Текст добавлен: 2 августа 2021, 09:31

Текст книги "Моя девочка (СИ)"


Автор книги: Яна Соболь



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Раззява, ты только что профукала свой единственный шанс!

Я чертыхаюсь. Падаю на корточки, пытаюсь выловить мое спасение. Ну еще немножко! Еще чуток! Давай же! Сотовый болтается под сидениями и меня болтает вместе с ним. Я растопыриваю пальцы, почти нащупываю его, выворачивая кисть.

Давай же, иди к мамочке!

Но он уплывает от меня окончательно. Я тянусь что есть сил и успеваю нажать край. Там нижняя левая кнопка – последний вызов. Радуюсь, что мой телефон – старый и кнопочный. Смартфон подобного бы не допустил.

Экран мерцает. Есть надежда, что это не просто так, что повторный набор пошел. Сейчас я вызываю последнего человека, которому звонила.

Дерьмо. Это же Лиза.

Пожалуйста, Лиза! Пожалуйста, возьми трубку! Потом будешь меня проклинать и обижаться.

– Давай поговорим, Кира.

– О чем нам говоришь? Мы даже не знаем друг друга, Артур! – кричу я особенно громко. – И я даже не знаю, куда ты меня везешь! И едем мы уже полчаса! Знаешь, Артур, это похищение, вот это что такое! Тут темно и домики, и река какая-то, и синее поле. Кажется, это люпины. Нет, это похоже на лаванду! Или люцерну!

– Что за хрень ты несешь?! – Артур хлопает кулаком по рулю, скорость нашей езды все увеличивается.

– Да остановись уже! Ты убьешь нас обоих!

– О, теперь тебе интересно, да? Страшно умирать? А вот мне не страшно. Сегодня нет. Я слишком долго всего боялся. Я наблюдал за тобой с первого дня занятий. Я не случайно встретил тебя на той вечеринке. Я заботился о тебе, я следил за тобой. Потому что только я знаю, чего ты хочешь. Только я, не он, понимаю, какая ты особенная. Я потратил время. Я подготовил достойное тебя место и время, необходимое для ухаживания за девушкой, подобной тебе.

Ухаживание? Место и время? Что за хрень? Он точно шизанутый.

– Это безумие! С чего ты решил, что у нас что-то может получиться? Я никогда не проявляла к тебе интереса. Никогда!

– Никогда не проявляла интереса? Ты лжешь! Впрочем, чему я удивляюсь? Все женщины лгут. Ты же все время оставалась после уроков, чтобы поговорить со мной! Именно со мной!

– Я лишь спрашивала те места, которые плохо разобрала на лекции. Ты же хороший преподаватель, Артур.

– Ты дала мне свой номер! – бормочет он со своим тупым упрямством.

– Ты изо всех сил привлекал мое внимание, но я ничего не давала. Это же Лиза дала тебе мой номер.

– Ты танцевала со мной!

– Это был просто танец. Один, к чертям собачьим, танец. Танцевать не запрещено. Я теперь из-за него что, замуж за тебя выйти должна?

– Ну, с этим старым козлом ты перепихнулась… Я жду большего. Полного, мать твою, подчинения.

– Господи, это безумие! Остановись, черт возьми! Нет! – я кричу, закрывая глаза, когда он чуть не сбивает невесть откуда взявшегося пешехода, еле успевшего увернуться. – Артур, сбавь обороты!

– Сбавить обороты? Да как? Как я могу сбавить обороты, когда ты – неблагодарная сука?! И ты это знаешь! Ты смотрела на меня этими глазами – этими, к черту, глазами! Не лги мне, черт возьми! Не говори, что ты меня не хотела! Хотела, еще как! А я дура-а-ак. Но больше таким не буду. Я был хорошим, слишком хорошим, а хороших никто не любит. Их не замечают, а теперь ты меня заметишь. Не сможешь не заметить. Потому что некого будет замечать. Я был слишком мягок с тобой. Ты другая. Я знаю – знаю! – чего ты хочешь. Ты хотела насилия? Ты его получишь. Ты захлебнешься в этом насилии.

Он оборачивается ко мне, дико блестит глазами.

– Арчи, смотри на дорогу, – почти по-домашнему произношу я.

Он неожиданно кивает, успокаивается и смотрит вперед. Даже скорость немного сбрасывает.

Он псих, сумасшедший. И он ошибается, если думает, что мне нравятся гребаные психопаты.

И я ошибалась, я ужасно ошибалась, когда думала, что хуже быть не может.

Всегда может быть хуже.

И что-то со мной нынче все идет от плохого к ужасному.

– Артур! – вновь срываюсь на крик. – Пожалуйста-пожалуйста, выпусти меня, пожалуйста-а-а! – хоть и прекрасно понимаю, что на крик этот псих не реагирует, но ничего не могу с собой поделать.

Конечно же, он молчит. Злится. Мне страшно как никогда в жизни. Мы уже едем по каким-то кочкам, раз я прикусываю язык при очередном толчке.

Филипп, умоляю, спаси меня! Лиза, возьми трубку! Нагибаюсь, стукаюсь затылком до звезд перед глазами, но телефон уже вообще не вижу.

У меня только одна надежда, что я включила функцию записи. Но я не уверена, я ни в чем не уверена.

Скорее всего, для Лизы это будет лишь пропущенный звонок от предавшей ее подруги. Она ответит? Вряд ли. Я бы не ответила.

Как только Артур откроет дверь, оттолкну его и сбегу. Куда угодно, в лес, в болото, только подальше от этого придурка.

Я пытаюсь стереть слезы, дергаю рукой – и ничего. Рука не шевелится. Я не шевелюсь. Тупо падаю набок, ударяясь подбородком и прикусывая язык. И даже боли особо не чувствую. Мир вертится вокруг меня, а я ничего не чувствую, даже паника притупилась. Все, это удар, что ли? Я умираю?

– Хороша ли водичка? – спрашивает Артур.

Козел! Придурок и козел! Он подсыпал какую-то дрянь в минералку! А я выпила все до капли, еще подумала, чего это она горчит.

Даже мысли стали тяжелыми и вязкими.

Машина останавливается, он выходит и выволакивает беспомощную меня в кромешную тьму. Руки и ноги болтаются, как у куклы. Не видно ничего, только контур темного дома на фоне еще более темного неба.

Все, я пропала…

ГЛАВА 23.

Фил

Твою мать!

Ведь только что было так темно и хорошо! А теперь невыносимо острые лучи солнца залезли мне под веки и походу поселились там навсегда. А ведь вроде бы должно было быть утро. Тихое утро. Обещали дождь.

И с чего бы мне так хреново? В моей голове отчаянно бьются колокола. Мое сердце дико колотится. Мой рот суше, чем пустыня.

Я перекатываюсь набок по широкой кровати – красной, в форме сердца, и пустая бутылка из-под коньяка насмешливо целится в меня узким горлышком.

Я вспоминаю вчерашний мерзейший день до последних деталей.

О да, я потерял одну мою девочку и насмерть обидел другую.

– Бля, – хватаюсь я за голову и пытаюсь сесть.

Удается не сразу. Ноги куда-то идут собственной жизнью. Номер в отеле злобно крутится, пол то поднимается, то опускается, и я не в силах удержать эту карусель. Ловлю себя на том, что зажмуриваюсь, мои руки вцепляются в волосы, а большие пальцы до боли впиваются в виски.

Комната кружиться не перестает, голова болеть тоже. Зато перед глазами наконец темнеет, лишь вспышки прошлой ночи высветляют мрак у меня перед глазами. Я открываю веки, чертыхаюсь, поднимаю пустую бутылку и отбрасываю ее от себя.

Как я вообще здесь очутился? Почему я не дома?

Ах да.

Малодушно свинтив от разборок с дочерью, я ввалился в первую попавшуюся гостиницу. И мне достался номер для новобрачных! Потому что в гостинице других мест не было, а мне было насрать, сколько он стоит. Не иначе как насмешка судьбы. Этот бы номер, да нам с Кирой…

Может, вернуться домой? Нет сил смотреть на это ненужное великолепие. Но… Я знаю свою дочь. Лучше всего дать Лизе время побыть одной и все обдумать. Все же не так ужасно, как она кричала мне вслед? Что больше видеть никогда не хочет. Это все эмоции. Лиза – добрая девочка, она простит своего старика.

Черт, эта комната слишком тиха, прекрасна и благостна. Она – как праздник, который у меня забрали. Огромный розовый цветок на стене смотрит с укором.

Хорошо! Праздник, который я сам у себя забрал.

Ко мне вновь слетаются все мои кошмары.

Шок и боль в глазах Лизы, дикое сожаление, что я не послушал Киру, да еще и обидел ее. Отвечал первое, что придет в голову, насчет собственных правил и доминирования.

Ну вот и докомандровался, альфа-самец недоделанный. А потом вместо того, чтобы пытаться что-то исправить, напился до ступора. Думал приглушить собственные мысли, но стало только хуже.

Боль в глазах Киры. Зачем я позволил ей выйти из дома?! Как будто она ничего для меня не значила. Почему не удержал, почему не побежал вслед?

– Блядь!

Борясь с желчью, поднимающейся по горлу, я вспоминал наш обмен словами. Разве можно назвать это разговором? Мы кололи друг друга словами, как два дикообраза, что слишком сблизились и теперь причиняют друг другу невыносимую боль собственными иглами.

Нужно идти. Нужно что-то решить и с Кирой, и с Лизой. Я не могу потерять ни одну из своих девочек. Ни дочь, ни любимую.

Ну вот, я признался.

Я готов был признаться и Кире, но тут появилась Лиза. Бля, что же все так не вовремя происходит?

Свет за окном сменился печальной хмарой. И это наконец заставляет меня встать, принят душ, переодеться, чтобы направиться в тренажерный зал при отеле. Мне нужен выход для своей сдерживаемой вины, иначе я сойду с ума. Мне нужно причесать безумные мысли. Лучший способ – пробежка по лесу, но пока до него добежишь…

Для начала я беру свой телефон, просматриваю его. И вижу, что Лиза не ответила ни на один из моих звонков. Ни на одно эсэмэс. Печально, но предсказуемо. А сам я даже не пытался позвонить Кире. Сначала не мог, потому что не знал, что сказать, потом не мог, потому что вырубился. Ну только вдрызг разругался еще и с двумя бутылками коньяка. Кстати, где же вторая? Достаю ее из-под кресла.

– Я сукин сын. Трус, – докладываю бутылке.

Ей в общем-то пофиг.

Наверное, Кира меня ненавидит. Что ей и следует делать. Она была права. Мы должны были сказать Лизе. Я должен был сказать. Но я эгоистичный ублюдок, честность и прямота Киры, что так притягивала меня, теперь неожиданно напугала. Это же надо был признаться, что все серьезно. Что Кира для меня значит.

Были и еще причины. То, как я велся на каждое действие Киры, то, чем Кира стала для меня.

Причины, которые больше не имеют значения, потому что наш секрет теперь не в этом.

Беру сотовый и иду в спортзал. Как хорошо, что тут почти никого.

Я встаю на беговую дорожку и бегу сразу по крутому склону, набираясь храбрости, чтобы позвонить Кире. Мысленно проговариваю весь наш разговор. Надо было готовым ко всему. Я буду умолять ее простить меня. И ясно представлял все ее ответы.

Бегаю полчаса, пока не начинают отчаянно болеть мышцы, и на лбу не выступает пот. Рубашка взмокла, грудь судорожно вздымалась, а я, оказавшись в ловушке созданного мною ада, все еще не чувствовал облегчения. Я перехожу к штанге, доводя себя до грани. Моя вина подобна миллиону зазубренных ножей, режущих мне внутренности. книгоед.нет

Почти падаю в бассейн, завершая свой марафон. Но вода тут же преподносит мне сюрприз, напоминая о Кире.

Жарюсь в сауне, выгоняя остатки алкоголя. Голова вновь начинает раскалываться.

Когда я наконец беру свой телефон и набираю ее номер, я долго смотрю на него, а затем стираю цифры.

Уже глубокая ночь, Кира, наверное, мирно дремлет в собственной постельке. Она похожа на ангела, когда спит.

Надо и мне идти домой, но я звоню Никите и говорю ему, чтобы он встретил меня в клубе. Когда я захожу туда, то вздрагиваю от неоновых огней танцпола, от резких движений полуголых танцовщиц. Они усиливают мою головную боль. Клара, администратор, привлекает мое внимание, и я машу рукой, давая знак принести выпивку.

Что это ты задумал, Фил? Ясно. Планируешь обращаться с собой как с последним дерьмом и пить до онемения, пока снова не потеряешь способность чувствовать? Славное решение. Это очень по-мужски, очень.

Никита приходит одновременно с моей выпивкой, и я делаю большой глоток минералки, а затем салютую фужером, отпиваю вино и оставляю его.

– Господи, это не может быть так плохо, как выглядит, – говорит Никита, садясь в кресло рядом со мной.

–Может, – рычу я, – И не кричи, Никита. Чего ты кричишь, а? – и допиваю остатки вина.

– Да я вроде и не кричал, – миролюбиво пожимает плечами Никита.

– Моя дочь застукала меня с Кирой. Уходящей от меня Кирой, но это уже не важно.

Никита присвистывает. И спрашивает не то, что я подумал.

– А с чего это Кира решила уйти от тебя? С того, что ты мудила?

– Примерно так. Она как раз твердила, что нужно признаться Лизе. Что если она узнает сама, то не простит.

– Выходит, она была права, – Никита цедит минералку, я напиваюсь вином.

– Она права, – наконец признаю я неизбежное. – А я нахамил обеим, обидел и теперь не знаю, что делать. Просто не знаю. Я не привык просить, я привык командировать.

– Работа у нас такая, поневоле сволочами становимся, – отвечает Никита.

– Я всегда все решал за всех, но сейчас…

Даже первоклассное вино не заглушает боль в груди и не вытаскивает кинжалы из головы. Вспышки их лиц, обрывки речей продолжают полыхать перед моим мысленным взором. В считанные секунды я потерял их обеих. Две самые важные девушки в моей жизни ненавидят меня. И они, черт побери, имеют на это полное право.

Какого хрена я позволил Кире выйти за эту дверь? Я должен был пойти за ней. Но я не мог отказаться от обезумевшей Лизы. Сначала я должен был попытаться исправить то, что испортил, с дочерью.

Почему я не признался Лизе в главном? Не объяснил, что значит для меня Кира.

Я только пытался успокоить дочь. Жаль, что это оказалось пустой тратой времени. Она не хотела слышать ничего из того, что я ей сказал, потому что я говорил не то, что нужно.

Это я понял только сейчас. Я, как ублюдок, повернул все против нее. Обозлился и орал, какого хрена она вообще пришла домой, когда я сказал, что занят на все выходные? Поговорить ей надо было, видите ли, о чем-то важном. О чем, она так и не сказала. Значит, просто решила меня проверить.

Ее безвкусное оправдание только разозлило меня, и я выплеснул на нее свой гнев от разрыва с Кирой. Мы поссорились еще больше, она кричала, что ненавидит меня и не хочет видеть, и я ушел. Вернее, сбежал.

– Какого черта она вообще была дома? – выхожу я на очередной круг ада и понимаю, что твержу уже одно и то же. – Я сказал ей, что занят! Никита, что ты молчишь? Ты бесполезен. Она назвала меня гребаным хищником, чертовым извращенцем. Ты можешь поверить в это дерьмо?

Никита смеется.

– Это интересно.

– Это нихрена не интересно. Я не извращенец. Кира не ребенок. Черт возьми!

– Так насчет хищника ты согласен?

– Иди в жопу! Я больной ублюдок, да. Я бы обсасывал ее в своих мыслях со всех сторон, имел бы во всевозможных позах, но и пальцем бы не прикоснулся к ней, будь она несовершеннолетней.

– А ты бы хотел?

– Пошел ты на хрен, – рычу я. – У меня дурацкие вкусы, но детей я не трогаю. Кира, может быть, и молода, даже юна, но она женщина больше, чем половина из тех, что когда-либо лежали у меня в постели. Она желанная и дерзкая. Веселая и легкомысленная, умелая и бесстрашная…

– Так почему ты сидишь здесь со мной и дуешься? Почему бы тебе не поговорить с ней?

– Потому что я не знаю, что правильно, а что нет. Я не знаю, что ей сказать. Я боюсь все испортить еще больше. Я, черт, сказал ей какую-то ерунду напоследок. Я причинил ей боль, много боли. Пыжился, пытаясь корчить из себя крутого.

– Ты вроде и так Крутой, – Никита хмыкнул.

– Заткнись! Когда Лиза поймала нас, я ничего не сделал, чтобы защитить нас. Ее. Да Лиза чуть скальп с нее не сняла! И потом ничего не сделал, чтобы объяснить Лизе наши отношения с Кирой. Потом Лиза заперлась, а я уехал и напился. Блядь, я мудень. Это был мой шанс поступить с Кирой правильно, мой шанс все расставить по местам, и я просто стоял там и смотрел, как одна любимая женщина орет на другую любимую женщину.

– О кей. Ну, дочь ты, по счастью, не трахаешь.

– Козел.

– Сам такой.

Я смотрю на него, надеясь, что он почувствует остроту моего взгляда и заткнется. Но он только мерзко ржет.

– Боже, как болит голова! У тебя от головы что-нибудь есть?

– Только топор, бро! Эй, Клара, бульон сообрази нашему брату!

– Сейчас, мигом, – отвечает Клара и возвращается действительно мигом, неся блаженно благоухающий укропом бульон.

Я, унюхав запах, мгновенно выхлебываю весь суп. Голова почти становится на место.

– Ты должен мне помочь.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Позвать эту сладкую блондинку и заставить ее отсосать тебе? Похлещи ее, чтобы глубже брала, и тебя отпустит.

Он начинает махать девушке, и я хлопаю его по руке.

– Ради всего святого, нет. Но какой-то чертов…

Тренькает эсэмэс.

«Ваши гидрокостюмы и оборудование доставлены».

– Твою мать, я же не отменил!..

– Чего ты не отменил, оргию? О-о! – Никита, перегнувшись через стол, смотрит на мой смартфон, его бровь удивленно приподнимается. – Не всякой девушке такое интересно. Не на всякую девушку ты бы стал тратить столько денег…

– Кира любит плавать, но боится нырять. Мы немного поработали над этим в моем бассейне, и я подумал и решил, если она погрузится… Еще и вертолет заказал, слетать на остров в следующие выходные. Это не карьер, это Мальдивы в миниатюре. Хотя я ее и на Мальдивы бы свозил.

– Видимо, ты погрузился в неведомые ранее глубины.

– Пошляк.

– Что, не погружался?

– Заткнись, Ник!

– Придурок. Просто скажи ей, что любишь. А ты трусишь, обманываешь и ее, и себя. Слабо признаться?!

– Да у тебя нет сердца!

– Заткнись, Фил. Ты просил помощи – вот тебе помощь. Она искренна, так и ты будь искренен с ней. Счастье очень трудно обрести и легко потерять. Не допусти этого. – Ник на секунду замолкает, чтобы глубокомысленно произнести. – Знаешь, я тебя знаю давно, Фил. И вижу, какой ты сейчас. Я не слепой и понимаю, что для тебя значит эта девушка.

– Все-таки она слишком молода для меня. Слишком молода и хороша! Может, ей лучше будет жить без меня?

– А это уж ей решать. Ты хотел совета? Вот тебе мой совет. Иди к ней, бросайся в ноги, проси прощения за свое свинячество. Трахайтесь как кролики, и будьте счастливы. А с Лизой, знаешь, с Лизой я могу помочь…

Его странные слова неожиданно заглушает крик нашей Клары.

– Простите, девушка, вы куда? Я же сказала, сюда нельзя, запрещено! Нельзя! Девушка, вы не можете сюда пройти! Я вас умоляю! – Клара зовет девушку, бегущую к нам.

– Лиза? Какого хрена! Как, черт возьми, ты сюда попала? Это джентльменский клуб по долбаным карточкам. Эксклюзивный клуб!

Ого, да она не на шутку встревожена. Растрепанные волосы, зареванные глаза.

– Папа, мне нужно поговорить с тобой.

– О чем? Опять о том же?

Ее встревоженный взгляд метнулся с меня на Никиту, а потом обратно на меня.

– Не было бы веского повода – никогда бы тут не оказалась, – огрызнулась она и неожиданно клацнула зубами. – Послушай, что-то случилось. Я ей не ответила, но должна была. Я была так зла – я все еще зла! – поэтому я не отвечала на ее звонки. А потом…

Да Лиза дрожит от ужаса!

– Чьи звонки? – панические нотки в голосе дочери срабатывают как холодный душ. – Чьи звонки, Лиза?

– Киры. Она продолжала звонить и звонить, а я не отвечала. Почему я не отвечала?.. Но последнее… – она задыхается от собственных слов. – Черт, папа. Если бы я только ответила!..

Я хватаю ее и легонько встряхиваю.

– Черт возьми, говори уже!

– Ее последнее сообщение… она оставила очень длинное голосовое сообщение. Я не собиралась это слушать… но потом все же включила. Это было не то, что я думала. Там были она и Артур, – глаза Лизы наполняются слезами, и мой живот сводит от ужаса. – Они спорили. Она была в его машине, а он творил какое-то безумное дерьмо. Кира кричала на него, чтобы он сбавил обороты, потом… – Лиза останавливается, и я встряхиваю ее. – Ее крики… и все, на этом все! Голосовая почта оборвалась, и я не знаю… Я не знаю, что случилось, я не знаю, где она и что с ней. И мне страшно, папа, мне ужасно страшно за нее. Я перезвонила ей, но ничего. Номер не отвечает. Вне зоны доступа, пап. И теперь никто не знает, где Кира. Она пропала! Ее нет, и этого Артура тоже нет!

Лиза бросается ко мне и рыдает на моем плече. Дочь просто разваливается у меня на руках. А я не могу обработать информацию, которую она мне только что вывалила. Или мой мозг отказывается воспринимать реальность.

Лиза отрывается от меня, всхлипывает, включает телефон, и мы еле разбираем слова записи. Все пыхтит и трещит, но дочь умница, не зря переполошилась.

Кира, Артур. Они за городом, синие цветы, полчаса езды. Вода. Боже, похищение? Что он такое говорит? Вот кто больной сукин сын!

А потом меня словно шибает током.

Кира…

Кира.

Кира-а-а!

Кира в опасности. Кира с Артуром, который не нравился мне давно. Всегда опасался таких тихих и правильных типов. Особенно когда они так пристально смотрят на молодых девушек вроде Киры. Надо было ему морду начистить еще в том клубе, где он застал нас танцующих и чуть на анализы не изошел. Надо было ему шею свернуть. Надо же, какой подонок!

– Папа, даже если она никто для тебя, если она была лишь твоей игрушкой, все же она – моя подруга, – всхлипывает Лиза. – Единственная подруга. Помоги мне найти ее!

– Она не моя игрушка, – сквозь зубы шепчу я. – Кира не игрушка! – не сдерживаю крик.

Дочь смотрит недоверчиво. Слишком много она видела тех девушек, кто быстро входил в мою жизнь, и еще быстрее покидал ее.

Кто бы мог подумать, что лишь с Кирой жизнь осветится чем-то иным. Что ее касания заставят заново забиться мое сердце. Я себе-то в этом еле признался, и не собирался признаваться дочери сейчас, но слышать о Кире как о случайной связи было неожиданно больно и обидно.

– Я найду ее, где бы они ни была.

– Хорошо бы, чтобы не было слишком поздно. Она ссорилась с ним, умоляла так не делать. Может, ее уже убили?!

Дочь, моя рассудительная дочь срывается на крик.

– Тихо, Лиза, – приказывает Ник, и та успокаивается. – Что у нас есть?

– Только вот эта запись. Я прослушала ее не сразу, думала, Кира ищет возможность примириться, а я тогда вовсе не хотела мириться с ней. В общежитии тоже ничего не знают, староста говорит всякую чушь. Кира решила то ли утопиться, то ли уйти из колледжа. А я такого ей наговорила, дура! Какая же я дура!

– Ты звонила ей?

– Да, я звонила ей миллион раз. Ей, ее ненормальной мамаше, всем нашим знакомым с потока. Даже этому козлу Артуру. Никто ничего не знает, телефоны ее и Артура вне зоны, я же говорила.

– Никита, у тебя ведь есть на примете хорошая охранно-розыскная фирма? Что помогла нам тогда узнать подноготную левых заказчиков. Они и вопросов лишних не зададут, и дело сделают быстро и четко. Не хотелось бы привлекать кого-то со стороны. Остались контакты?

– Эта фирма все еще лучшая, а после того случая купил половину их акций, – флегматично ответил Никита. – На сегодня, считай, она твоя, Филипп.

– Никита, слушай меня внимательно. Никаких ограничений ни по деньгам, ни по людям. Пусть привлекут всех, кого можно, проследят телефоны и…

– Спасибо, папа, – шепчет моя дочь.

– Все будет так, словно ищем английскую королеву. Уже набираю, – он достает смартфон. – Гарик? Да, надо. Сейчас. Срочно. Не мне, но это приоритет первой степени. Сейчас вышлю номер Фила, – сбрасывает мой номер. – Все, Фил, тебе сейчас перезвонят.

– Она же как сквозь землю провалилась. Нужно узнать, – заторопилась Лиза, – может, кто-то ее видел. Может, кто-то что-то слышал, даже самая малость может…

– Лиза, не волнуйся.

– Это я виновата! Я видела, что Кира интересна Артуру, и сама дала ее телефон! Может, он ее уже…

– Не может, – поддав железа в голос, произнес я.

Но это возымело противоположный эффект. Лиза зарыдала так отчаянно, что у меня вновь заболело сердце.

– Никита, возьми Лизу. Только тебе я могу доверить дочь.

Теперь на меня смотрят две пары внимательных и почему-то встревоженных глаз. Какое-то странное ощущение вертится у меня в голове не первый раз и никак не может сформулироваться, но сейчас у меня нет ни времени, ни желания разбираться в этом.

Сначала – Кира.

– Никита, убери Лизу отсюда к черту. Отвези ее домой и дай успокоительное. Лиза, подожди! Дай мне телефон, а дома напиши все контакты.

– Что? – она вытирает глаза. – Какие контакты?

– Телефон, – повторяю я внятно. – Дай мне свой сотовый. Там же запись.

– Да-да, конечно, – протягивает она мне смартфон.

Никита встает, не задавая вопросов. Обнимает рыдающую Лизу.

– Я сам перепишу всех, кто может помочь, – говорит он мне.

Мой телефон звонит, мы договариваемся на встречу с самым лучшим сыскарем немедленно.

Черт! Я ведь хотел пить только минералку! Ерзаю на стуле, злюсь на себя за вино. Я уже хочу ехать, перевернуть небо и землю и найти мою девочку. Мне утешает то, что сыскарь Гарик обещал примчаться через четверть часа.

Я жить не смогу без нее, я уже не могу дышать. Боже, я в тебя не верю, но сделай так, чтобы Кира была жива!

Я очень надеюсь, что еще не поздно. Что еще и правда все можно исправить. Главное, найти Киру живой. А там я уже не выпущу ее из своих объятий.

ГЛАВА 24.

Лиза

– Кира, – кто-то зовет меня, зовет из такого далека, что я не понимаю, не узнаю этого голоса. – Моя девочка, очнись.

Какая-то тень склоняется надо моей кроватью. Может быть, мама? Нет, она никогда не говорила подобных слов. Может быть, это…

– Папочка? – шепчу я сквозь тяжелую вату моего кошмара.

– Да-да, именно так. Твой папочка тут, папочка здесь. Папочка всегда будет рядом.

Ужасно болит голова, и эти слова теперь почему-то не радуют.

Видимо потому, что это слова Фила, но говорит их не Фил. А слышать их от кого-то другого – сущая мука.

Почему так холодно? И так темно. Я вовсе не в кровати, я сижу с задранными вверх руками, привалившись к холодной стене. Может, Фил пробует новую игру? Он же обещал новую. Это было невесело, но он обещал.

Где я?

Мы были у Филиппа – о, я с чего-то вспомнила анальную пробку! – и я, видимо, перебрала с алкоголем, раз совершенно не помню, сколько прошло времени и куда делась жара.

Нет, это не Филипп! Точно не он. Не его мускусный аромат с нотками кофе и ванили. Мужчина передо мной пахнет не так. Этот пахнет неконтролируемой агрессией без оглядки на других. Потом. И еще чем-то похожим на пыль в комнате старой, сто лет не мытой бабки.

Неприятный такой запах.

Я еле чувствую свое затекшее тело, но старательно отталкиваю чужие, незнакомые губы, которые только что пытались завладеть моими. Меня прижимают насильно, вдавливая спиной в жесткую стену. Чужой язык вламывается в мой рот, чужие грубые руки сжимают нос, не давая вдохнуть. Пытаюсь ударить, но руки подняты наверх и, похоже, привязаны. А его руки лапают мою грудь. В мою ногу упирается его член.

Вот же гад!

Ах так! Сжимаю зубы изо всех сил, прикусывая чужой язык.

– Мерзкая тварь! – воет кто-то, но наконец отрывается от моего рта.

Меня оглушает удар по щеке такой силы, что искры вспыхивают перед глазами. И нет, это совсем непохоже на игру! Во рту солоноватый вкус, я кашляю, выплевывая свою и чужую кровь. Но хоть целовать меня больше не пытаются.

Дергаюсь и понимаю, что мои руки не просто подняты вверх, они и правда закованы в наручники. Мягкие, но очень цепкие.

«Как любит Фил, да?» – хихикает подсознание.

О нет! Это не Филипп. Фил делал со мной лишь то, что мне хотелось самой. Что доставляло мне удовольствие и радость.

– Кто ты? Зачем ты привез меня сюда?

Голос хриплый, в горле пересохло. Вдали – ругань и стенания.

– Кто бы ты ни был, дай мне воды, – скриплю я.

– Посмотри на меня!

Мне сжимают щеки, и я сквозь муть окружающего вижу знакомое лицо. Вспоминаю его речи в машине, его просьбу разрешить подвести до гостиницы. Я же не хотела ехать, я жопой чуяла подвох! А потом разозлилась на себя и на Фила – и вот результат.

– Артур?! – кашляю от смеха. – Точно, это же ты. Вроде хотел помочь и наврал. Ты гондон, Артур. Что за мать тебя родила?

Он закашлялся как-то смущенно, а я вдохновилась.

– Что за женщина назвала тебя своим сыном? Мне так нравилась эта легенда о рыцарях Круглого стола, а ты взял и все испортил. Если ты Артур, то выполняй обещанное.

– Что?!

– Ты обещал отвезти меня домой. Вот и отвези.

– Домой?

Черт, ну и блеск же в его глазах! Никогда не замечала, что Артур больной на всю голову, но тут никто бы не ошибся.

– Ты уже дома, моя девочка. Теперь тут твой дом. Ты будешь жить здесь, у меня. Со мной. И ты будешь делать только то, что я разрешу. И будешь просить! Как ты посмела отказать мне? Мне! Я видел в тебе богиню…

Точно больной. Одно то, что он украл меня, тянет на неплохой срок. Конечно, если меня найдут.

А если нет? Вот теперь в груди зашевелилось что-то похожее на страх.

– Артур, отвези меня откуда взял. Я никому не скажу ни про похищение, ни про попытку изнасилования.

Он хохочет. Хрипло. И замолкает.

Черт! Он же не взял меня силой? Проверяю все свои ощущения. Нет, не похоже. Если, конечно, его член не такой же маленький, как его понятие о любви.

Кашляю так, что, похоже, сейчас выкашляю все свои легкие.

Он вытягивает руку, проводит ладонью по моей щеке. Я отдергиваюсь. Меня всю передергивает от омерзения! Да трахаться с ним все равно что с земляным червем!

Боже мой, не дай ему изнасиловать меня! Филипп не любит делиться, он не простит неверности. Бог с тем, что он бросил меня – ну, или я его бросила, это как посмотреть. Но я не хочу предавать его память, предавать память о нас, о настоящих нас. Не хочу терять надежду на то, что мы еще можем быть вместе. Теперь я понимаю, почему женщины порой выбирают смерть насилию.

Боже, сделай что-нибудь, и я буду послушной девочкой. Нет, не в таком плане послушной, как с Филиппом! Но я обещаю постараться, только помоги!

Что-то щелкает, с потолка льется ослепительный свет. Я хочу увидеть место моего заточения, но поневоле зажмуриваюсь.

Меня берут за щеки пальцами одной руки. Я с трудом разлепляю один глаз. Лицо Артура перекошено, жилка на лбу бьется.

Какой же он противный! А вроде казался красивым когда-то. Ах да, тогда он не собирался целовать меня против воли и не похищал с непонятно какими целями.

– Я не собираюсь брать тебя силой.

Спасибо, боженька, ты меня услышал. Я правда схожу в церковь и поставлю свечку, обещаю!

– Ты попросишь сама.

– Ну да, – цежу я.

– Попросишь, если хочешь жить. Люди без еды живут не так уж и долго, а без воды – и того меньше. Ну же, давай, попроси своего папочку!

– Ты мне не папочка, – шепчу я.

М-да, это так себе вариант, но все же лучше, чем ничего.

– Не дождешься, – я пытаюсь плюнуть ему в физиономию. Безрезультатно.

Жаль, во рту и правда мучительно сухо.

Больно ли умереть от жажды? Наверняка больно. Но продавать себя за глоток воды?

– Не дождешься, урод, – вновь шепчу я и получаю жгучий удар под дых.

– Все просят, – его голос удаляется. – Рано или поздно, но просят. Мне остается только подождать. Тебя ждать – будет приятнее остальных. Жаль будет, если погибнешь. Если погибнешь так быстро и глупо. Такая юная и такая упрямая… Ничего, я тебя сломаю. Я знал, что это будет сладко.

Что?! Да он точно псих! Козел недорезанный!

– Мамочки! – ору я так, что, кажется, вот-вот рухнут еле видные в свете тусклой лампочки стены. – Папочка! Фи-и-и-ил!

Металлический лязг закрываемой двери – и тишина.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю