Текст книги "Недотрога (СИ)"
Автор книги: Яна Невинная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Глава 27
Выбрать купальник оказалось настоящей пыткой. И не потому, что потерялась в их многообразии. Сама по себе пытка то, что нахожусь здесь, среди цветного великолепия из атласа и кружев, созданного для соблазнения мужчин, и исключительно для него. Все возможные расцветки, дорогая ткань, роскошные фасоны и баснословные цены. Это мир женщин, где они выбирают красивое белье для ублажения мужчин.
Во всем этом великолепии я пытаюсь найти что-то скромное, но понимаю, что идеально подошла бы только паранджа. И снова задаю себе вопрос, зачем же я согласилась пойти в то место, где мне придется предстать перед Суворовым полуголой? Я знаю, что он будет смотреть своим пронзительным, всепроникающим взглядом. Будет раздевать меня им и тем самым смущать донельзя. Я почувствую кожей, как он скользит по моему бледному измученному болезнью телу своими льдистыми глазами, в глубине которых плещется пламя. Оно всегда там, ждет своего часа сжечь меня.
И я невольно вспомню, как играла голая на сцене. И кто меня туда отправил силой…
Так о каком комфорте может идти речь? Только я подумала уже одеться, выскочить из раздевалки и отказаться от похода в комплекс, как отодвинулась занавеска и ко мне осторожно заглянула консультант. Полноватая брюнетка с короткой стрижкой, женщина в годах, примерно возраста моей матери, роскошная и ухоженная, с приятной улыбкой и лучиками морщинок в красивых глазах. Конечно же, работать с богатыми клиентами берут самых лучших и располагающих к себе.
Ее глаза светились доброжелательностью, поэтому я не обиделась на бесцеремонность и приветливо улыбнулась.
– Может быть, вам помочь? – спросила она с искренним участием, оглядывая купальники, развешенные на крючках. – Что конкретно вы хотите? Порадовать своего молодого человека?
От такого предположения мне захотелось рассмеяться, но смех был бы горьким, а потом перешел бы в истерику. В последнее время у меня глаза постоянно на мокром месте, опухшие и болезненные. Кажется, я выплакала тонну слез.
Жаль, что нельзя исчерпать весь отмеренный на жизнь запас, чтобы потом никогда не плакать. Но, к сожалению, судьба постоянно подкидывает нам новые испытания, и мы снова льем слезы.
– Что такое, детка? – обеспокоенно спросила консультант, видя мою реакцию и пугаясь молчания, зашла внутрь раздевалки и бережно коснулась плеча. – Ты в порядке?
А мне захотелось разрыдаться и довериться любому человеку, даже незнакомому. Тем более что эта женщина так ненавязчиво и по-доброму перешла на «ты», как бы говоря, что готова стать жилеткой. Но не буду же я в самом деле изливать душу в бутике дорогого женского белья. Поэтому пришлось взять себя в руки.
– Всё нормально. Мне нужен купальник, но я никак не могу выбрать.
– Едешь на море?
– Нет, всего лишь иду в бассейн.
– Тогда возьми удобный и не ошибешься. Вот, например, этот красный закрытый в стиле спасателей Малибу или синий с белым на морскую тематику, – предложила она, снимая с крючков подобранные мною купальники. – Просто выбирай, что нравится именно тебе. Не думай ни о ком другом, только о себе.
Да, действительно, мне нужно думать только о себе. Донельзя правильный совет. А то я всё кому-то уступаю. Люди с опытом всегда знают, что посоветовать молодым.
Задумчиво разглядывая купальники, приложила их к своему телу. От ярких цветов зарябило в глазах, и я поморщилась.
– Может быть, кофе или чай? – предложила консультант, а когда я согласилась, повела меня к удобному диванчику со стоящим рядом небольшим столиком и усадила за него. Закрыла отдел и вернулась из подсобного помещения с подносом.
– Как тебя зовут?
– Таисия.
– Какое красивое имя. Можно я буду называть тебя Тая? А меня зовут Алла. Сейчас мы с тобой перемеряем всё, что тебе нравится, и выпьем чая. Не хочу лезть в душу, это не в моих привычках, но мне кажется, что у тебя что-то случилось. Сейчас как раз обеденный перерыв, и я могу уделить тебе и только тебе время.
Наверное, она подумала, что меня изнасиловали, потому что я дернулась от самого невинного прикосновения, когда она случайно задела мою руку, ставя на стол чашку чая. Что ж, в какой-то мере так и есть. Насилие было, только моральное.
– Да, кое-что произошло, – призналась я, пригубив ароматный травяной чай. – И я не знаю, стоит ли мне идти в публичное место в купальнике, где все будут на меня глазеть.
– Конечно, только тебе решать, стоит или нет, но скажу честно, из собственного опыта – есть две истины. Первая – люди мало заботятся о других. Я раньше тоже много думала о том, что обо мне скажут. Но поверь, есть ли повод или нет, люди всегда будут осуждать. Что бы ты ни сделала, хорошее или плохое, они готовы дать оценку. Причем самые жестокие в этом отношении именно родственники. Эти вообще не жалеют, говорят всё что вздумается, не заботясь о том, что их слова ранят.
Понимаю, что у Аллы на душе тоже какая-то застарелая боль. Каждый носит ее в себе и хочет выговориться, но я не знаю, стоит ли мне побуждать эту милую женщину к откровенности. Всё-таки мы всего лишь два случайно встретившихся человека, а меня ждет Суворов. И я должна либо выйти к нему с купленным купальником, либо убежать.
Я уверена, что это можно осуществить. Например, попросить Аллу провести меня через какой-нибудь служебный выход. Но, прежде чем сбегать, я должна по крайней мере получить от него ключи от квартиры. Материальную компенсацию. И я не собираюсь считать, что растопчу таким образом собственную гордость. Он отобрал у меня самое бесценное. Чистоту моей души. И никакие подарки не возместят мне этот ущерб, как бы Максим ни надеялся.
– А какая вторая истина? – вырвавшись из своих глубоких размышлений, я возвратилась к разговору с Аллой, которая, попивая чай, смотрела на меня изучающим взглядом, не прерывая из вежливости мои раздумья. Она очень тактичная женщина. Наверное, продавцам приходится быть немного психологами и ко всем покупателям находить индивидуальный подход.
– А вторая истина заключается в том, что все мы эгоисты. Каждый зациклен на себе. Когда люди раздеваются, вряд ли найдется женщина, у которой нет комплексов. У тебя идеальная фигура, и тебе нечего стесняться. Допустим, если бы я увидела тебя в бассейне, задумалась бы о том, что пора повесить на холодильник замок, а вовсе не о твоей фигуре, – хохотнула она, подливая мне еще чая из заварника. – Так что пусть кто-то другой стесняется. Вопрос в том, хочешь ли ты в принципе оказаться на людях.
– Дело не только в людях. Я иду туда с человеком, который очень сильно меня обидел. Очень.
– Зачем же тогда ты с ним идешь? Может быть, лучше не иметь никакого дела с таким человеком? – задала она самый простой и одновременно сложный вопрос.
Я сама не знаю, как на него ответить.
– По идее, я должна быть сейчас далеко отсюда, но я уступила и дала ему три дня, чтобы он показал мне свои хорошие качества.
– А что, до этого он показал плохие?
– Да, – с горькой усмешкой проговорила я, понимая всю нелепость собственного поведения, так ярко обнажившуюся в простых вопросах и ответах. – Самые худшие.
Брови Аллы изумленно поднялись. Наверняка она хотела отвесить откровенный комментарий, но потом, будто опомнившись, осторожно начала рассуждать:
– Мне сложно судить. Мы с тобой абсолютно незнакомы, твоя ситуация мне неизвестна, поэтому я не хочу опрометчиво советовать что-то. Но если поверишь моему опыту, детка, то беги от этого человека. Обидевший раз – обидит дважды. Я вообще не понимаю, кем надо быть, чтобы обидеть такого невинного ангела, – осуждающе покачала она головой. – Если только у него были причины…
– Да, они были, но его никак не оправдывают, – вздохнула я, печально потупив взгляд. Всё верно – надо бежать. Это понимает любой человек, даже посторонний.
– Таисия, у меня есть подруга. Она психолог, очень хороший специалист. Осмелюсь дать тебе ее контакты. – Записав в лежащем на столе блокноте имя и номер телефона, она протянула мне листок. – Свяжись с ней и попробуй пройти несколько сеансов. Я не думаю, что это принесет какой-то вред, а вот поможет точно. Ты еще так молода, у тебя всё впереди. Лучше всего будет оставить старую жизнь в прошлом и начать новую уже в другом месте. У тебя есть возможность уехать?
– Да, он… этот мужчина перевел мне много денег на счет. Я могу несколько лет даже не работать и жить где угодно.
– Хорошо, – удовлетворенно улыбнулась она, а потом задумалась вслух: – Три дня – это и много, и мало… Кто знает, что может случиться. Но только ты устанавливаешь границы, помни. Но если что-то решишь, делай без промедления и не поддавайся на уговоры. А если решишь остаться…
– Спасибо, Алла, вы можете не продолжать. Ваши слова натолкнули меня на одну мысль. Самую важную.
– И какую же?
– Я просто не могу остаться.
Возвращаясь к Суворову, я поймала себя на мысли, что стало легче. Простой разговор с совершенно чужим человеком помог немного прийти в себя, и я поняла, что мне нужно излить кому-то свою боль. Всю до капли. Иначе она взорвет меня, консервируясь внутри. Скорее всего, психолог – это как раз мой вариант. Раньше музыка была моей отдушиной, моей панацеей, моей жизнью.
Чтобы снова взять в руки скрипку, мне понадобится профессиональная помощь. Если я захочу брать ее в руки. Мне стало нравиться планировать свою будущую жизнь, представлять, куда я уеду – в другой город или даже в другую страну. Выберу себе новую профессию и увлечения, заведу новые знакомства.
Буду делать что угодно, без ограничений. В какой-то мере этот переломный момент в жизни помог мне понять, что я двигаюсь в неправильном направлении. Вернее, плыву по течению, доверяясь потоку извне, не заглядывая внутрь себя и не задаваясь вопросом, а чего же я на самом деле хочу.
Осталось продержаться только три дня. Жалкие три дня или роковые три дня. Время покажет.
Роскошный комплекс, в который меня привел Суворов, поразил обилием людей. От их гомона поначалу заложило уши, а перед глазами замелькала яркая карусель, и голова закружилась. Радостно визжащие дети скатывались с горок и плюхались в воду. По извилистым цветным трубам можно было пронестись на полной скорости и окунуться в ярко-голубую воду бассейна. Отсеки с джакузи заняло старшее поколение, а молодежь распивала тропические коктейли за барными стойками.
Группа женщин во главе с тренером занималась аквааэробикой, кто-то плавал, кто-то лежал в шезлонге, а кто-то направлялся в хамам или на массаж. В общем, все удовольствия разом. Здесь действительно можно было затеряться, и никто не обращал внимания на скромную девушку в закрытом купальнике изумрудного цвета.
«А ведь сегодня воскресенье», – вдруг подумалось мне. А я даже не осознавала. Будни, выходные… Нескончаемый бег времени потерял для меня значение. Я провалилась в какое-то небытие, утопая в своей боли. А жизнь не стояла на месте. Продолжала нестись бурным потоком, не замечая, что одна крохотная песчинка застряла и не может двинуться дальше.
Мои одногруппники наверняка готовятся к очередному отчетному концерту. И только для меня это уже не важно. Во мне даже ничего не дернулось, не отозвалось волнением при мысли о консерватории. Я просто не хотела иметь с ней и музыкой ничего общего.
– Может быть, придем сюда в другой раз? Или все-таки поедем в более уединенное место? – тихо спросил Максим, заметив мою оторопь, и мне пришлось обернуться к нему, чего я старательно избегала. К его виду в плавках я не была пока готова и сосредоточила взгляд на лице. Его пронзительные глаза на фоне окружающего сине-голубого пространства стали особенно яркими, составляя контраст с черными волосами.
– Не потому что я хочу воспользоваться сиуацией, не думай, – поспешил он заверить, отвлекая меня от разглядывания его лица, – просто вижу, что тебя смущает толпа.
– Меня никто не смущает, и я не могу всю жизнь шарахаться от людей, – ответила более резко, чем хотелось, и вопросительно взглянула на Максима. – Ты часто сюда проходишь?
– Два-три раза в неделю плаваю по дорожке, – кивнул он на пустующий сейчас бассейн для спортивного плавания и прошел к бару, давая мне возможность рассмотреть его со спины.
У меня из груди вышибло весь воздух. Я, конечно, представляла, что под дорогими костюмами скрывается натренированное мощное тело, но даже не могла подумать, насколько оно рельефное и по-мужски красивое. Практически идеальное. Мышцы перекатываются под гладкой загорелой кожей, длинные ноги, широкие плечи, ни капли жира. Максим похож на античную скульптуру, на статую Аполлона. Когда он шел до бара, несколько девушек бросили свои занятия и, замерев в ступоре, уставились на него. Невозможно отрицать, что он как магнит для женского пола. Природа явно не отдыхала, создавая его. Вот только забыла добавить этому экземпляру доброты и сострадания…
Стряхнув с себя наваждение, я пошла за ним и устроилась на высоком стуле возле барной стойки. Максим сидел напротив, заказывал напитки, мороженое и изредка поглядывал по сторонам. Это давало нужную мне передышку. Я была благодарна, что он никак не комментирует мой купальник и старается не смотреть на меня, вообще ведет себя непринужденно.
А я бы и рада вести себя так же, но в его присутствии меня ни на миг не покидает напряжение.
– Хочешь поплавать, в джакузи или пойти в сауну? – поинтересовался он, ставя передо мной ярко-розовый коктейль с сахарной кромкой по ободку бокала и маленьким зонтиком. – Попробуй, это вкусно.
– Давай просто посидим и поговорим, – предложила я, касаясь губами трубочки и втягивая в себя жидкость. Вкус фруктов растекся по небу. Манго, мандарин, мята… Но коктейль мало волновал меня сейчас, когда я собиралась с духом, чтобы приступить к важному испытанию – к тому, чтобы сообщить Максиму о своем решении.
– О чём ты хочешь поговорить? – подобрался он, поворачиваясь ко мне корпусом. А я отчаянно пыталась игнорировать его мужскую красоту, представшую передо мной во всем великолепии.
– Любой вопрос – и ты отвечаешь? Помнишь? – отставив бокал, я судорожно вздохнула.
– Да, конечно. Я помню, что обещал.
– Скажи, что с твоей девушкой? Где она? Вы встречаетесь, живете вместе? Твой дом полон ее вещей.
– Можно сказать, что уже не встречаемся, – после короткой паузы признался Максим, открыто глядя мне в глаза.
– А если более определенно?
– У нас и так были, скажем, свободные отношения, а теперь я хочу расстаться с ней. Надо просто встретиться и поговорить. Но она уехала на съёмки в Хорватию.
Кивнув, я приняла его ответ.
– Почему ты решил расстаться? Вы поругались?
– Нет. Самое смешное, что я предложил ей выйти замуж. А она отказалась, – как-то странно улыбнулся Суворов, испытующе глядя на меня.
Его слова шокировали.
– Замуж?.. Ничего не понимаю…
– Да, звучит странно, – кивнул он, складывая руки на груди, чуть откидываясь назад и потупив взгляд. – Но ты хотела откровенности. Когда отец изменил матери, у меня снесло крышу. Всё встало с ног на голову. То, что считал незыблемым, оказалась иллюзией, обманом. Я стал сомневаться буквально во всем и во всех. Верил, что отец и мать счастливы вместе. И не замечал, что между ними ничего нет, кроме многолетней привычки. До сих пор не знаю, для чего они играли этот спектакль. Вроде ведь мы с Ромкой не маленькие, так что не нужно оберегать детей от правды. Может, им было удобно, или дело в статусе. Я не знаю. С отцом так и не поговорили, с матерью тоже. У нее постоянно истерики, к нему я просто не поехал в больницу. Сейчас жалею об этом, но ничего не вернешь. Теперь уже он не хочет меня видеть.
Проговорив эту тираду, Максим снова посмотрел на меня. С каким-то вызовом, словно должна благодарить его за признание.
– А что твой брат?
– С Ромой всё в порядке. Он почему-то воспринял эту ситуацию по-другому и с отцом не порвал. Сразу поехал в больницу и проводит там много времени. Он тоже на меня обиделся. В общем, в нашей семье полный разлад. Не знаю, сколько это продлится и могу ли что-то исправить, но пока так… – заключил он, горестно вздыхая. Я, конечно, сочувствовала, но делала свои выводы. Суворов вряд ли в этой ситуации был жертвой.
– Значит, всё из-за того, что вы узнали про вторую семью Николая Дмитриевича? А так бы всё продолжалось и продолжалось…
– Думаю, да. Видимо, родителей положение вещей до поры до времени устраивало. Тая, послушай, – вдруг он оказался рядом со мной, глядя в глаза и поглаживая пальцами по ладони, лежащей на барной стойке. Голос изменился и наполнился особой теплотой. – Я знаю, что ты ждешь извинений, но слова бессмысленны без подкрепления действиями. Я могу сказать, что сильно жалею о том, как поступил. Но вряд ли тебе от этого станет легче. Но я хочу, чтобы ты знала, что я готов всю жизнь возвращать тебе потерянное.
– Всю жизнь? – изумилась я, аккуратно высвобождая руку и недоверчиво глядя на Максима. – Почему ты так говоришь? Ты решил связать со мной свою судьбу? Одна отказала, так ты пробуешь с другой? Тебе всё равно, что ли?
– Что за ерунда? – нахмурился он, опасно сверкнув глазами.
– Ну, так это выглядит со стороны, – заметила я, пожав плечами. – Еще несколько дней назад ты предлагал замужество одной, теперь говоришь о каких-то жизненных планах со мной. Как это возможно? Если честно, я в растерянности… А еще те странные слова, которые ты сказал своей матери, что я твоя жена. Зачем ты это сделал?
– Ах, это… Дело в том, что тогда я сначала сказал, а потом подумал. Просто пойми: если ты будешь моей девушкой, а в дальнейшем женой, так или иначе тебе придется общаться с моей матерью. Если бы я сказал, что привел в дом жену другого мужчины, украв ее со свадьбы, как бы это выглядело? Я пытался защитить тебя. Теперь всегда буду защищать.
Я молчала, стараясь переварить его слова. Да, он говорил вроде бы искренне и так проникновенно, но заявлял какие-то несусветные вещи! С чего вдруг я стану его женой? Он продолжает решать за меня, не спрашивая моего мнения.
– Я обидел тебя, но был тогда не в себе… – оправдывался он, но я вытянула вперед руку, прекращая его бесполезные речи.
– Нет, Максим, – сказала так сухо, что поразилась собственной бесстрастности. – Это так не работает. Ты не сможешь оправдаться тем, что был не в себе. Ты запланировал месть и воплотил свои планы в жизнь. Не спонтанное действие, а продуманный план. Вспомни, как ты прикидывался хорошим, как осторожно и коварно заманивал меня в свои сети. Наверное, смеялся про себя, видя мою доверчивость и наивность. Ты ненавидел меня, в чём потом признался. Вспомни, как ты называл меня. Как ты угрожал матери. Как я могу тебе верить сейчас? Ты не разобрался со своей прошлой жизнью, не расстался с девушкой, а уже замахнулся на наше будущее….
– Я понимаю, что это сложно. Что ты не можешь мне верить. Но что же нам в таком случае делать? Что мне сделать, чтобы ты дала какой-то шанс?
Глядя в потемневшие глаза Макса, я видела, что он уже на стадии принятия поражения. Или мне хотелось верить, что он отступает и уже просто по инерции уговаривает меня. Меня поглощала пустота. Хотелось в нее погрузиться с головой и спрятаться от Максима. Мне не становилось легче от того, что возвращаюсь словесно в прошлое. Я высказала почти всё, что было на душе, отчего она снова мучилась и болела.
– Нет никакого шанса, Максим, – прошептала безжизненно. – Его нет. То, что ты совершил, всегда будет стоять между нами. Я буду постоянно бояться, что ты обидишь меня. А вдруг случится ситуация, что ты неправильно поймёшь что-то и натворишь дел сгоряча? И не говори, что такое невозможно. Не надо пустых обещаний. Я всё равно не поверю. Стоит только посмотреть на то, как ты с легкостью отбросил самых дорогих людей. Мать, отца. Я дала тебе слово и сдержу его. Три дня, а потом я уеду. Я решила это твердо. Мне нужно понять, что я из себя представляю.
И, знаешь, откровенность за откровенность: я не умею готовить. Совершенно. – Горькая улыбка исказила губы при этих словах и от удивления на лице Макса. Он явно не ожидал такого признания и резкой смены темы. – Моя мама держала меня подальше от кухни, я едва могу приготовить даже самые простые блюда. Те оладьи, что ты ел, это третья попытка. В общем, я хочу попробовать как-то наладить свою жизнь и заботиться о себе сама. И мне не нужен рядом человек, который меня обидел и показал всю несостоятельность моей жизни. Не нужно это постоянное напоминание. Теперь я хочу жить только для самой себя.
– Но как же я? Как же то, что было между нами? Я уверен, что ты дала мне три дня не просто так. Ты дала их нам! Чтобы попробовать еще раз, забыв про прошлое.
А вот теперь в его голос прокрались злость и настойчивость, убежденность в собственной правоте. Если Суворов и признавал поражение, то от этого пребывал в бешенстве. Вот таким я его уже знала… Спустя сколько времени он схватит меня за руку и потащит куда-то, чтобы принудить к новым пыткам?
– Между нами был крохотный огонёк, который ты собственноручно затушил. Мне кажется, в тебе говорит простой азарт, ты сейчас в роли охотника, я для тебя – что-то необычное. Но мы абсолютно разные и не подходим друг другу. К примеру, я совершенно не приемлю твой бизнес. Отвратительно торговать людьми, – с презрением в голосе упрекнула его я. – Но вряд ли ты перестанешь это делать, если я попрошу.
– Ты не просила, но я уже сам решил завязать. Найду другие способы зарабатывать. Их немало.
– Да, это так, но почему-то ты выбрал самые бесчестные. Это о многом говорит. Максим, не надо никаких обещаний. Не надо громких слов. Просто верни мне то, что отобрал. Материальное. Мою душу ты всё равно вернуть не сможешь. Я займусь этим сама – подальше от тебя. А теперь, если ты не возражаешь, я бы поплавала.
Возможно, он что-то и хотел сказать, продолжая мучить меня своими увещеваниями, вот только я уже бежала стремглав, не заботясь ни о чем. Голова гудела от мыслей, а в горле застрял комок, на глаза наворачивались слезы. Почему я хотела плакать? Это снова последствия моих страданий? Или же я не могу отделаться от искушения дать Максу шанс уговорить меня?..
Нет, я не имею право на слабость… Не имею…
Влетев в какое-то помещение, я обнаружила себя в массажном кабинете. Если Максим и пойдет меня искать, вряд ли стащит с массажного стола. Найдя глазами массажистку, я договорилась с ней о сеансе и с облегчением опустилась на длинную кушетку. Внутри царил хаос, я чувствовала себя потерянной и опустошенной…
Умелые руки мяли мне спину и как будто по кусочкам избавляли от боли и напряжения. Я даже задремала. Очнувшись ото сна, я поняла, что массажистка меня покинула. Но только я коснулась ногой пола, надев обратно верхнюю часть купальника, как она метнулась ко мне тенью и спросила со страшным лицом:
– Вы Таисия? Вас там ищет одна женщина. Говорит, что дело касается вашей матери. Пойдемте со мной…
Ничего не понимая, сонная и немного осоловевшая от массажа, я двинулась за девушкой по лабиринту коридоров. Когда на меня дохнуло морозным воздухом, я отшатнулась назад, в спасительную глубину комплекса, но массажистка твердой рукой вытолкнула меня на задний двор, где в окружении четырех огромных гориллоподобных мужчин стоял наглухо затонированный черный джип.
– Снимай купальник, – приказал один из них, поражая меня непроницаемостью своих черт.
– Ч-ч-то? – залопотала я, обхватывая себя руками и понимая безвыходность ситуации. Я одна в купальнике, стою и дрожу на снегу. – Кто вы такие?
– Тебе сказано снять купальник. Выполняй, кукла.
– Не буду! Помогите! – заверещала я и бросилась назад, натыкаясь кулаками на запертую дверь. Да что же это такое? Вдруг позади что-то шлепнулось, и я увидела угги и длинную женскую куртку.
– Так будет лучше? – злобно усмехнулся громила.
– Мы даже отвернемся, – издевательски улыбнулся другой.
И они действительно отвернулись, а мне ничего не оставалось, как выполнить их команду. Я понимала, что они пешки, и кто-то более могущественный ждет меня внутри салона. Но кто? Опять шуточки Суворова? Он хочет снова поиздеваться надо мной? Кое-как извернувшись, вся обливаясь потом от страха, я стянула купальник под предварительно надетой курткой и бросила его на снег. Дверь открылась, и из нее высунулась женская рука, хватая зеленую ткань. Не утруждая себя мыслями, зачем кому-то мой купальник, с вызовом подняла подбородок и взглянула на амбалов.
– Что теперь?
– Теперь забирайся в машину, – мотнул головой один из четверки и распахнул дверь. Мелькнула мысль побежать, но это заведомо бесполезно. Если бы у них было оружие, я бы бросилась вперед, вынуждая кого-то пристрелить меня. Зачем нужна такая жизнь, где тебя на каждом шагу подстерегают опасность и обман? Но оружия не было. Они прекрасно понимали, как и я, что справятся со мной голыми руками, переломав пополам, как тонкую спичку…
Юркнув в салон, я заморгала от окутавшего меня полумрака и уставилась на седого мужчину в костюме стального цвета. Строгие чеканные черты лица, бесцветные глаза и тонкая полоска сухих губ. Таким оказался человек, похитивший меня.
– Кто вы?
– Здравствуй, Тая, – проговорил он так тихо, что голос показался потусторонним шепотом. – Спасибо за шоу. Позволь представиться – меня зовут Александр. И я тебя купил.
