Текст книги "Первая Солнечная. Всю власть Совету! (СИ)"

Автор книги: Ян Северский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Я не дотянусь! – почти синхронно известили командира девушки. В их голосе слышалась паника и растерянность, что было неудивительно: Эйко с Аразу гораздо позже всех поняли, что они тоже пригодятся в схватке, и теперь не могли разобраться, что к чему на поле боя.

Марсианские дроны представляли из себя странное зрелище: у части из них почти всю переднюю поверхность занимал сверкающий красноватыми пятнами фокус-кристалл, а у другой, намного большей, из нее же торчало множество разнокалиберных антенн и другие выпуклые образования непонятного назначения. Они напоминали различные орудия РЭБ, но это сходство можно было заметить только при очень хорошей фантазии.

Дроны были довольно простыми противниками, которых можно было из-за слабости оружия легко недооценить, чтобы затем обнаружить и осознать свой позорный и бесславный проигрыш прямо перед взрывом двигателя. Хоть они и могли быть уничтожены с одного залпа из ПГУ, у них было большое преимущество в маневренности и скорости, к тому же их было попросту больше. Рейдеров никто не мог поддержать, а шансов на победу без дополнительной огневой мощи было мало: ИИ заунывно возвестил Яну, начинавшему нервничать, что с точки зрения математики и логики они составляют примерно одну треть. Рейдеры сели на полуторакилометровую орбиту по отношению к крейсерскому звену, но уже не могли выполнять свою единственную функцию, которая была бы полезна в данных обстоятельствах – отвлекать снайперов на себя, – причем совсем не из-за очень интенсивной стрельбы, мешающей тепловым сенсорам, не из-за электромагнитных всполохов от нее же, а от огромного количества вредоносных радиоэлектронных воздействий, настолько обширных, что они друг друга частично нейтрализовали, но это не делало жизнь легче.

Двигатели еле-еле выдавали 15 метров в секунду в квадрате, что было в космосе смерти подобно, блок слежения с жалобным воем отказал, не выдержав массива обрушившихся на него данных, реактор потреблял в два с половиной раза больше топлива по сравнению с нормой, но работал куда хуже. Было и множество других неудобств, но настолько мелких, что по сравнению с предыдущими проблемами они казались ничем. Несмотря на такие тяжелые условия ведения боя, пилотам удавалось кое-как отстреливаться от дронов в режиме ручного наведения, так как опыт у них уже был – по большей части, правда, из военных симуляторов боя, – и дроны по одному-два погибали, расплавленные, перегруженные или просто разрушенные. Яну и Алисе становилось понемногу легче: все увереннее они наводились на юркие, прыткие цели, и уничтожали их нажатием одной-единственной кнопки, про себя уповая на удачу.

Для остального звена все складывалось совсем не так радужно: “снайперов” отвлекать было некому, и они вели синхронный огонь по кораблям, которые справедливо, следую тактике “уничтожить самого мешающего”, посчитали самыми опасными – Преторианцам. Те, хоть и были очень мощно бронированными, быстро понесли значительный ущерб: у одного сожгло щиты и часть сенсоров, у другого – оплавило орудия с левого борта, сделав их нефункциональными, третьему вообще пробило систему жизнеобеспечения, из-за чего пилот после старта аварийной капсулы запустил процесс самоуничтожения. Двое других пострадали не так сильно, но и им оставалось недолго ждать своей очереди: “снайперы” вовсе не собирались расслабляться.

Остатку звена пришлось очень непросто, особенно когда командир, на которого они справедливо полагались, оказался втянут в затяжную схватку с надоедливыми дронами и не смог полностью контролировать отряд, и так еле-еле выруливая из-под прицельного огня. Несмотря на эту трудность, они скооперировались и начали, с трудом минуя участь быть разорванными на части мощными лазерами, приближаться к врагу. Они чувствовали себя на минном поле: одно неверное движение – и ты попадешь под удар или врежешься в один из многочисленных обломков, усеивающих поле боя и бывших не меньшей угрозой, чем орудия, тем более на высоких скоростях и с потрепанными щитами. В их голове бушевали, скрученные в непонятный серый комок, мысли, которые нельзя было разобрать из-за переизбытка чувств, но они старались не отвлекаться: собственная жизнь дороже чувств, хоть и таких редких для синтетов.

Звено, возглавляемое наиболее устойчивым к повреждениям четвёртым Вороном, наконец смогло подойти на расстояние, достаточное, чтобы открыть ответный огонь: это было крайне опасно, учитывая малую маневренность этих кораблей землян и точность “снайперов”, становившуюся закономерно выше с приближением врага. Пилоты, однако же, не собирались ждать, пока их “сожрут” марсиане: “Пустельга” и “Стервятник” одновременно выпустили своих дронов, тут же отправив их на помощь рейдерам, чья броня от повреждений уже начинала разрушаться, что было почти смертельно для корабля, а часто – и для пилота. “Давление” уже было гораздо слабее: осталось меньше половины от изначального количества дронов. “Ворон” Ишкура следовал немного позади основного звена, время от времени стреляя из пары семидесяти пяти-миллиметровых рельс, которые, вместе с ранними усилиями “Канюков”, уже почти проточили щит одного из линейных крейсеров. Чаша весов, на которых балансировала победа, чуть склонилась в сторону землян.

Успехи звена, однако, не означали полное доминирование на поле боя. Серебряным, которые в конце концов положились исключительно на себя, становилось все сложнее: они уже не могли надеяться ни на толщину брони и мощность щита, ни на скорость и маневренность, так знатно потрепали их марсианские корабли. Хоть Третий, тот, что выплыл в спасательной капсуле из рушащегося корабля, уже проложил курс на ЛА, совсем не факт, что ему удалось бы улететь: диз-поля еще никто не отменял, а у других пилотов не было ни времени, ни сил уничтожать зонды-генераторы. К его счастью, пилоты Империи не посчитали необходимым добивать врага, хоть это и было и нелогично, и сильно выбивалось из обычного поведения марсиан в бою, так что, незаметно удалившись из зоны работы диз-зондов, он все же сумел совершить гиперпрыжок и растаял в ярких разводах, оставшихся от резкого выброса топлива. Двое и так поврежденных кораблей, решивших последовать его примеру, все же не долетели до точки назначения: структура их была критически повреждена, корабли просто развалились на части, попыхивая и вбрасывая в космос облака разгоряченного топлива, но автоматические системы не подвели, капсулы отделились, как и положено. Теперь, с потерей трех боевых кораблей, ситуация была гораздо мрачнее: шансов на победу было уже около сорока процентов, что отнюдь не способствовало поднятию боевого духа. Нужно было искать утешение хоть в чем-нибудь.

– Щит сгорел, у него уже начинает плавиться броня! – с нескрываемой радостью оповестил командир звена своих подчиненных. Глухие толчки плазма-гауссов, визг рельс, низкий гул импульсного двигателя, работающего на пределе возможностей, вой гравикомпенсатора... симфония битвы, которую никому не услышать. Давящая тишина снаружи никогда не давала покоя и ощущения полноты картины, её целостности: реальность вообще казалась бы симулятором, если бы не весьма ощутимое дрожание кресла и ощущение, что у тебя за спиной мечется Смерть, желая поскорее забрать твою душу.

Радость, впрочем, очень скоро сменилась тревожным беспокойством. Броня марсианина не торопилась плавиться, хоть на ней и оставались бурлящие плазма-веществом, разогретой до трёх с половиной тысяч градусов, кратеры глубиной сантиметров пять-десять, выглядевшие как трупные пятна на золотистой коже. По-видимому, в ней использовался найденный до этого в останках некоторых других кораблей специальный сплав из довольно редких компонентов, которые для получения требовали более продвинутых средств как добычи, так и переработки. Эти сплавы подходили только для марсианских кораблей, так как они поглощали почти все излучение, а вот температура их плавления была очень высокой: больше пяти тысяч, что давало им очень слабую защиту от лазеров, но довольно сильную – от плазмы. Их изготавливали из тех же металлов, добываемых из астероидов. Ян понял, что его пушки здесь бесполезны, и подозвал Ишкура, приказав ему попробовать уничтожить крейсер. Командир понимал, что тот сильно рискует, но попробовать надо было.

Ишкур приказ выполнил блестяще и беспрекословно. Он, уже снижая скорость, открыл огонь из рельс: семидесяти пяти миллиметровые болванки, почти невидимые из-за своей скорости, вскрыли броню, как снайперская винтовка пустую жестяную банку. Темно-серые металлические осколки застревали в броне или отскакивали, на низкой скорости удаляясь в никуда. Крейсер затрясло; горящие раскаленные струи вещества, похожего на топливо из пробитого бака, выплеснулись из всех пробоин – и все резко прекратилось. Корабль не взорвался: он просто оплавился изнутри, тут же став бесполезным куском металла. Стекло кабины отлетело, отстыкованное, и оттуда вылетела капсула, сразу же беря курс на Марс. При виде убегающего врага разум Яна заполнил гнев: он чуть не убил его товарищей, а теперь ещё смеет убегать?! Рука сама рванулась к кнопкам.

– Тебе не уйти! – злобно выкрикнул Ян, разряжая орудия по ней. Та исчезла во вспышке взрыва, чтобы обнажить покореженные остатки кси-стекла и металла – жалкие останки капсулы. Тела не было: его, скорее всего, просто испарило.

У Яна шумело в ушах, пока он остервенело жал на кнопку, расплавляя панели в капли: подчиненные молча наблюдали за ним, не в силах сказать ни слова. Нескоро парень осознал, что в его кабине, наполненной обычно полупаникующим-полувеселым гомоном, царила громкая тишина, подавляющая не хуже грома барабанов. Она отрезвила Яна: он выпрямился в кресле, с трудом отняв побелевшие от напряжения руки от голопанели.

– Это... – Алиса все же смогла нарушить тишину; слова она подбирала с явным трудом, и было слышно, что в надобности таких действий она крайне сомневается. – Это, возможно, не самое гуманное решение, но...

– Но мы на войне! – неожиданно громко прервал её Ян. В его голосе появилась жесткая уверенность в своей правоте; оцепенение, вызванное спонтанной вспышкой жестокости, прошло, и пилот осознал, что так им и надо. Так и надо поступать с вражескими пилотами: они ведь никого не щадят, разве что пропустят одну жертву по счастливой случайности.

Девушка умолкла, задумавшись; остальные последовали её примеру, и зародившееся возмущение сошло на нет. Ян глубоко вздохнул: он, по правде говоря, и сам от себя такого не ожидал, однако же война есть война, и на ней все средства хороши. Сейчас его должно было беспокоить не траурное молчание космоса, не невысказанные мрачные мысли друзей, наверняка в чем-то сейчас разочаровавшихся, а ситуация, которая складывалась на поле битвы. Она становилась все напряженнее и опаснее: на воображаемом горизонте маячила возможность не вернуться домой совсем, даже по кусочкам. Такая перспектива Яна не устраивала.

Голопанель неожиданно засветилась, мигая на краю восприятия; парень перевел на нее взгляд, готовясь увидеть худшее. Оказалось, сверхдальние сенсоры обнаружили цифровые подписи еще одного звена: рассмотрев их, Ян счастливо выдохнул – подписи принадлежали Лунному Флоту. Когда в пустоте обрисовались черты серебристых кораблей, на поле стало как будто светлей: это было ещё звено Преторианцев. Совет явно понял, что высланных на подмогу сил недостаточно, и, к вящей радости остатков землян, отправил в бой ещё несколько ветеранов войны. Четыре оставшихся линейных крейсера марсиан, заметив их, заметно растеряли мужества и стали медленно, как черепахи, сдавать назад, не переставая отстреливаться; это выглядело так, будто они совершали тактический отход с намерением нанести внезапный удар по обманутому противнику.

Схитрить им, однако, так и не было суждено: “Канюк” на скорости в две третьих от максимальной вились вокруг них, как мухи вокруг подгнивших фруктов, ведя непрерывный огонь по двигателям, где щиты были слабее всего. Это была не дурная прихоть конструкторов: при другом устройстве корабля раскаленные выхлопы от двигателя оставались бы внутри щита и живо расплавили бы броню корабля так, что врагу ничего не оставалось бы делать – корабль феерично развалился бы на куски, пестря искрами, бегущими по оплавленным краям. Сверкающие волнистые бело-голубые трассы плазмы медленно таяли в космосе, чтобы затем вспыхнуть факелом на обшивке, а вот расплавленная броня, в виде капель и осколков, выбитых мощными ударами и отнесенных взрывом, тут же остывала, создавая причудливых форм фигурки, и медленно дрейфовала в пустоте.

Двое оставшихся на ходу Серебряных, долетев до одной пятой предполагаемой оптимали противника, резко повернули в разные стороны, рассчитывая, что марсиане будут стрелять только под одному из них. К их вящему удивлению, марсиане прекратили стрелять по ближним крейсерам и переключились на основное, свежее звено, которое уже было на трети оптимали, то есть примерно в сотне километрах от них. Удивительно, что они не стали загонять усталую, израненную добычу: Ян подумал, что на этот раз за штурвал марсиане посадили почему-то не стандартных мясников, а нормальных людей. К счастью для созвенных, они и тут проявили выдающуюся военную глупость: напали не на хрупкую “Пустельгу” или несильно защищенного “Стервятника”, а на наиболее мощно бронированный корабль в тройке, “Ворон”, логично посчитав, что раз он командный корабль, то на его борту и находится командир звена, а, как известно, гибель командира деморализует и часто лишает отряд мозгового центра.

Корабль, на их беду, как раз был приспособлен к фокусированию огня на себе: термостойкое покрытие с накачкой для брони и четыре средних ремонтных системы в сочетании с ремонтными системами “Стервятника” давали очень мощную защиту, в основном за счет регенерации; можно сказать, корабль был практически непобедим. С другой стороны, задействование всех уровней защиты требовало почти всей энергии, производимой реактором, так что Ишкур мог только связываться с союзниками да изредка постреливать из 75-миллиметровых рельс, да и то в два раза медленнее обычного.

Командир звена, в это время круживший на “Канюке” вокруг линейных, прекрасно понимал, что они, сосредоточив огонь на одной цели, вполне могут пробить даже такой корабль, как “Ворон”, до того, как прибудет подмога в лице Серебряных Воронов. Нужно было срочно что-либо предпринять, и Ян неожиданно вспомнил про недавнее приобретение – постановщик дымовой завесы.

– Алис, огонь дымовыми по пути следования Ишкура, вторая половина! – скомандовал он, и сам запуская дымовые ракеты по сообщенной звену траектории Ишкура.

Дым завис в отсутствующей атмосфере тяжелым облаком микроскопической металлической пыли, безлико-серой и невзрачной. Багровые лазерные лучи, отраженные от мельчайших частиц, стали очень заметными внутри облака: было ясно, как день, что их фокусы менялись настолько быстро, что при попадании по кораблю площадь светового пятна была наименьшей. Было и одно но: облака дыма поглощали примерно треть лазерного излучения. Впрочем, оставшийся урон практически нивелировался броней корабля, модифицированной специальным устройством, понемногу подъедающим энергетические запасы корабля, но значительно усиливающим сопротивление брони к электромагнитному воздействию. На всякий случай на корабль была установлена ещё одна, практически идентичная система, эффективно отводившая тепло от брони и рассеивающая его, а также слегка увеличивающая удельную теплоемкость. Все это делало оружие марсиан забавными бликами, а не грозными лучами разрушительных фотонов.

Несмотря на все достоинства брони и дымовых ракет, огонь вели четыре линейных крейсера, и лазеры вполне могли повредить корабль. Для этого и нужны были многочисленные ремонтные системы: как только броня корабля частично разрушалась, тут же из специальных микроскопических патрубков вылезали миллионы микроботов, управляемые специальной программой, находящейся в ремонтном центре. Каждый из них приносил к пораженному месту материалы, необходимые для ремонта, и латал поврежденный участок, восстанавливая обороноспособность машины. Ошибок почти никогда не было – как только корабль модифицировали каким-либо образом, чертежи для ремонта тут же соответственно изменялись, и программы сервера тут же переписывались. Этот способ ремонта был довольно быстрым, но он требовал очень большого количества энергии, в основном на передвижение ботов и саму работу. Был и ещё один минус: восстанавливать броню можно было совсем не бесконечно – запасы ремонтных компонентов были довольно ограниченными.

Через несколько минут, прошедших в ужасающе тихой, но оттого не менее ожесточенной схватке, крейсер Ишкура был почти окружен облаком металлического пара. Его корпус был весь в выбоинах от попаданий слабых лазеров; они буквально кишели серебристыми микрами, торопливо копошившимися на месте разрыва, буквально “заливая” корабль. По броне временами пробегали, похожие на разноцветные вспышки в усталых глазах, едва заметные волны, голубоватая и оранжевая, что сигнализировало о работе активной защиты. Ишкур не хотел казаться исключительно щитом: временами его корабль «огрызался» из семьдесят пятых специальными плазмакумулятивными снарядами, доставлявшими марсианам много неприятных моментов. Это были не просто металлические болванки, а оболочки, содержащие плазма-вещество: при пробивании ими брони происходил взрыв, и плазма узким конусом устремлялась в выбоину, нанося дополнительный урон. При такой конструкции даже при попадании по щитам некоторый урон вражескому кораблю все же наносился, хоть он был и меньше, чем при попадании из обычного плазма-гаусса.

Схватка уже была не столь ожесточенной, сколь раньше: сосредоточив огонь на Ишкуре, марсиане совершили фатальную ошибку. “Канюки” кружили вокруг них, как коршуны, ждущие падали, иногда терзая выщербленные бока крейсеров хищными когтями-шарами плазмы; Эйко нещадно одаривала врага плазменным дождем, и ей с удовольствием вторила Аразу. Девушки жаждали показать себя в бою, отыграться за бездействие в первых актах битвы, и им это прекрасно удавалось: прекрасным ударом прямо по сердечнику оголенного продолжительным огнем двигателя “Пустельга” разорвала один из крейсеров на части, сотворив одним-единственным шариком плазмы кошмарной силы взрыв. Взрывная волна была настолько сильной, что корабли марсиан, вставшие в дружный строй, отшвырнуло друг от друга, и они ещё нескоро смогли опомниться.

Через минуту на поле боя пришли, чванливые и гордые в своей непобедимости, Серебряные Вороны: их бока меркли в свете громадного Солнца, но невидимая металлическая смерть, посылаемая рельс-ускорителями затмевала всё своей эффективностью. Сражение превратилось в бойню: линейные, почувствовав дыхание смерти в своих кабинах, отчаянно сопротивлялись, наконец отцепившись от потрепанного “Ворона”, но смогли подбить только одного Серебряного. Пилот, выскользнув из разломавшейся пополам кабины, успел отойти от корабля очень вовремя в следующую секунду он взорвался, окропив вакуум вокруг слезами обломков. Увидев, что они упустили последнюю жертву, марсиане окончательно пали духом и будто сдались, отдаваясь на волю судьбы и землян. Поступили пилоты Лунной Академии с ними так, как они того заслуживали – все были безжалостно расстреляны и похоронены на месте, превращенные в пепел.

Поле боя только-только озарилось последней вспышкой взрыва, цветом похожей на солнце в момент заката, как в обозримом пространстве обрисовалось шесть кораблей. Прибыло звено “мусорщиков”, похожих на дружелюбных шакалов – они тут же начали собирать остатки кораблей, чтобы потом переработать их, – и один огромный корабль, длиной метров тридцать. Ян замер в кресле, изумленно разглядывая странное судно: оно было в три раза длиннее самого большого имеющегося корабля, “Ворона”, и его многочисленных модификаций. Формой он напоминал странный гибрид “Пустельги” и “четвёрки”, но на нем не было установлено никакого обычного для Земного Флота оружия, а на носу было множество сканеров, анализаторов и прочего исследовательского оборудования. Бегло осмотрев его, пилот осознал, что это – корабль-анализатор, призванный изучить объект. И верно: минуя опасные обломки, он осторожно приблизился к череде колец и начал “ощупывать” их, вероятно, считывая информацию.

Десять томительных минут, которые Ян от нечего делать провел, лежа в кресле с закрытыми глазами, огромный корабль исследовал объект, после чего удалился проторенной «мусорщиками» в облаках обломков дорожкой. Дождавшись, пока он погрузится в “пузырь” и исчезнет – диз-зонды марсиан были уничтожены сразу же после боя, – Серебряные Вороны развернулись и дали дружный залп по самой крупной части “объекта”. По тому пробежали темно-желтые молнии; он вздрогнул, затем покрылся трещинами и рассыпался на части. Невозмутимые “мусорщики” подобрали осколки, чтобы затем переработать бесценный, быть может, материал. Ян, увидев это печальное зрелище – кристально чистые осколки были похожи на капли драгоценного дождя, – вымученно улыбнулся: наконец-то он может возвратиться в маленькую комнатушку и просто поспать, не думая и не переживая. Вяло похвалив товарищей и отдав команды, он совершил гиперпрыжок, мгновенно растворившись в космосе.

Через несколько минут отряд, собравшись на орбите Луны, длинной серебристой цепочкой встал на очередь в доки. Только Ян почувствовал под ногами твердую землю, как активировалась голосфера, передавая сообщение Директора:

– Молодцы, ребята! – парень готов был поклясться, что в его голосе слышалась гордость. – Оправдали возложенное на вас высокое доверие. Совет позаботится от том, чтобы вас наградили соответствующим образом; пока что вам выдадут кое-что полезное. Свободны.

Последнее слово, как это ни удивительно, обрадовало Яна больше всего. Адреналин в крови упал, кровавое возбуждение сменилось тупой усталостью: еле волоча ноги, он добрался до жилого сектора вместе с Алисой и тут же завалился спать, с ногами забравшись под одеяло и даже не раздевшись. Девушка не стала порицать его: она и сама порядком устала, бой, полный страха и жестокости, вымотал её. Привычно пристроившись сбоку, она и сама вскоре забылась тяжелым сном, не преминув, однако, отнять у мужа подушку.

====== XVII. Взгляд с другой стороны. ======

267 год от Великого Исхода, * февраля, 07:20

– Диверсант третьего ранга Алексар, вы провалили порученное вам задание: саботировать рейсовый транспорт Земли. Если бы все прошло по плану, тогда бы, если наши данные верны, враги имели бы ощутимые проблемы со снабжением, а мы получили бы “нашу” новейшую технологию Врат, причем с работающим исходником и нашим собственным прототипом. Также мы бы не потеряли четверть, понимаете, четверть, наших экспериментальных линейных крейсеров. Но все это уже не имеет значения, так как прошлое изменять мы пока не можем. Сегодня же у меня есть для вас новое задание. Не провалите его, а то попадете в биореактор, как хорошо известный вам ваш же коллега. Или же просто не вернетесь с задания, впрочем, на это уже успешность выполнения никак не влияет. Ладно, идите в оружейную, оттуда – в ангар №1047302. Там находится улучшенная абордажная капсула. Из вооружения вам не стоит брать что-то тяжелое: если вас заметят, то вас уже ничто не спасет. Берите самый мощный взломщик, перегрузчик и форматтер, ваша миссия без них невыполнима, – звучал голос Мастер-Дива уже в выводах призмокоммуникатора в шлеме.

– А что за задание-то? – спросил обуреваемый самыми нехорошими предчувствиями диверсант.

– Ваше задание заключается в следующем: найти, скопировать и отослать к нам, а затем уничтожить всю информацию о Вратах в распоряжении врага.

– А она точно у них есть?

– Да, точно. Не задавайте глупых вопросов.

– Хорошо, а где тогда искать-то эти данные?

– Ооо, вот это-то и есть наиболее сложная часть вашего задания. Мы не знаем, где находятся данные. Предположительно, они находятся в информационном массиве их исследовательского корабля. Тот, скорее всего, будет как раз не очень сложно найти, так как мы этот корабль видели впервые, значит, он только недавно был выпущен, так что если порыться в новостных сводках как следует, то можно будет найти много ценной и не очень информации. Например, если очень повезет, то даже отыщется полный отчет о бое и даже с роликом.

– Хорошо, Мастер, я вас понял. Когда вылет?

– Когда будете готовы, но чем раньше – тем лучше.

– Я готов. Координаты и маршрут уже введены в навигационный блок капсулы?

– Естественно. Шифрованный канал для связи с вражеской территории уже включен в список ваших каналов.

– Стартую, – бесцветно оповестил Алексар диспетчера.

– Принято, разрешен вылет, – эхом откликнулся тот.

Алексар откинулся на удобном сидении капсулы: в полете нельзя было спать, чтобы во время полета не упустить что-то важное, а также после пробуждения не быть рассеянным и невнимательным.

Поэтому диверсанту мало что оставалось делать: на своем любимом форуме он уже успел ответить всем троллям и завистникам, как он сам их называл. Они тщательно выискивали, естественно, несуществующие ошибки, – как у такого, как Алексар, что-то может быть неидеальным? Правда, даже они понимали, что в грамотности прискрестись не к чему, в отличие от многих халявщиков, почти профессионально прогуливавших уроки в среднем учебном заведении.

Парень сам некогда был таким и ставил себе тогда только одну цель: получить от жизни максимум удовольствия любой ценой. Но его отношение однажды очень сильно изменилось – один из его собратьев-прогульщиков прямо в подворотне скончался в страшных муках, ломая себе кости и вывихивая суставы чрезмерным усилием. Как выяснилось впоследствии – из-за передозировки инфонаркотиков.

С тех самых пор юный имперец мягко, но непоколебимо отказывался от буйных гулянок вместо уроков, и понял, что приобретение знаний зачастую бывает даже приятнее инфонаркоты, с которой он с огромным трудом, но завязал. За эти десять лет раздолья Алексар отлично узнал историю двух государств: прародителя – США и преемника – Алую Империю.

История Штатов оказалась очень трагичной: они доблестно сдерживали натиск бездушной Империи Зла, которая хотела разрушить маленькую утопию Северной Америки, и при этом успевали насаждать демократию везде, где могли, ослабляя своих врагов. Имперские сволочи все же смогли воплотить свой мерзкий план. Правда, как всегда, свалили все на каких-то невинных людей, которые были обычными глубоко верующими людьми и ни за что не стали бы уничтожать союзника, который дарил им все: еду, питье, одежду, оружие, конечно же, чисто в целях поддержания демократии и для спасения их от тиранических Советов!

Но предки не подвели – новейшим климатическим, впрочем, и биологическим, и химическим, и старым добрым ядерным – всем вдарили по Империи!

Впрочем, и нью-инглом он тоже научился пользоваться в совершенстве. Учителя особенно отличали его ненависть к врагам монархии, а также, временами, даже излишнюю жестокость – например, был случай, когда он избил своего одноклассника, который пытался, по мнению ученика, оправдать действия Империи Зла.

Директор “школы”, выяснив все обстоятельства, в личной беседе даже похвалил его.

Дальше все происходило примерно так же, как и у трети подростков его возраста – сначала авиасимы, потом однопользовательские космосимы, и, наконец, лучшая игра десятилетия “Star Reign” – гигантский многопользовательский космосим, максимально приближенный к реальности. Настолько приближенный, что даже зачастую использовался как виртуальный полигон для испытаний новейших проектов космических кораблей и не только.

Естественно, Алая Империя побеждала в игре – мало кто соглашался играть за подлых предателей-нелюдей, которые одним своим видом вызывали отвращение: высокие, от 1,75 до 2,25 метров, с противной серой кожей, с глазами разного цвета у разных особей и с огромными зрачками, горящими ненавистью ко всему цивилизованному. И даже их корабли того же серого оттенка, и только щиты со стеклом кабины мерцали, в зависимости от непонятно чего, цветами от цианового до темно-фиолетового.

То ли дело имперцы! Ростом от полутора до 1,75 метров, с роскошными золотистыми волосами и белоснежной кожей, завораживающими ярко-алыми глазами... И корабли, как на подбор, были длинные и изящные. Куда ни глянь – везде радующие глаз, знакомые с детства треугольные формы, немного хищные и грозящие. Правда, не монархистам, а наоборот – их врагам. Светло-золотистые корпуса с алыми фокус-кристаллами и того же цвета кабинами – эти практически живые воплощения монархии были прекрасны.

Кабина была обустроена с настолько большой тягой сделать пилоту жизнь удобнее, роскошнее и красивее, что из-за этого нередко становилась гораздо грустнее и короче. Кабины вообще были, пожалуй, самыми роскошными вещами в жизни пилотов – если те тратили свои деньги на что-то, то этот предмет не мог быть некрасивым, иначе деньги были бы потрачены зря. Но даже такое благое стремление доходило до абсурда: очень богатые пилоты даже отделывали любимые корабли золотыми орнаментами. Это, конечно, выглядело непередаваемо величественно, но зачастую именно из-за этого броня становилась заметно более уязвимой к термическому ущербу, наносимому плазмой при длительном контакте. К счастью, на щиты это не распространялось. Но основной защитой, все равно, была та самая броня.

Единственным личным кораблем Алексара, из которого пилот был как из астероида – фокус-кристалл, старый, списанный б/у средний рейдер с демонтированным вооружением. Диверсант тратил на корабль почти все деньги, появлявшиеся у него. Друзья его не понимали – зачем тратиться на что-то, чем ты все равно почти не умеешь управлять? Но парень их не слушал – при помощи знакомого астромеханика он превратил немного необычный крейсер в роскошные передвижные апартаменты, в которых могли бы жить человек пять без всяких контактов с внешним миром примерно в течение трех месяцев, не голодая и не испытывая проблем с питьем и воздухоснабжением.

Это, по сути, была пятикомнатная (не считая санузел, командирскую рубку и инженерный отсек) квартира, разнесенная на три этажа. И пол, и стены, и даже потолок были отделаны дорогущим красным деревом, а мебель вообще была полностью из него изготовлена. Кораблем мог управлять кто угодно, при наличии соответствующей гарнитуры и прав. Внешне же корабль почти не отличался от тех же серийных кораблей, за исключением отсутствия встроенных фокус-кристаллов и доработанной системы маскировки, все так же снятой с другого списанного корабля.