Текст книги "Адам и Ева"

Автор книги: Ян Козак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

1978–1981

Ю. Лощиц
Адам, Ева и их рукотворный «рай»

Перед нами книга о счастье труда на земле. О счастье супружеской жизни и жизни родительской. О счастье, которое человек обретает в постоянном общении с природой. Герои книги – их именами она и названа – счастливые люди, их счастье не иллюзорно, не плод болезненной экзальтации, они, так сказать, объективно, причем иногда до самоупоения, счастливы.

Уже само по себе это обстоятельство содержит в себе нечто вызывающее. Вообще книга известного чешского прозаика Яна Козака достаточно полемична по своему пафосу. Она не вписывается ни в какую литературную традицию, эксплуатирующую по преимуществу негативные стороны жизни – общественной, семейно-бытовой. В ее героях нет раздвоенности, жизненной заторможенности, они внутренне цельны, деятельны, умеют полностью отдаваться работе и отдыху, без ложного стыда наслаждаются плодами своих трудов. В том, как главный герой – от его лица ведется повествование – говорит о своем праве на вкушение этих плодов, есть даже задиристость, какой-то языческий азарт. Но чем ближе мы знакомимся с его жизнью, с созданным им и его женой Евой рукотворным «раем», тем больше убеждаемся в правоте и естественности предложенного им тона разговора и характера жизненного поведения.

Перед нами прежде всего подлинный сын своего народа, нежно любящий «землю нашего прародителя Чеха». Хотя собственно исторические мотивы возникают в книге вскользь, напряжение этой сыновней любви чувствуется постоянно. В том, например, как герой размышляет об особенностях чешского национального характера, когда на свой манер переживается «малость» чешской земли, ее прежняя историческая зависимость от немецкого засилья.

Поначалу малым представляется и собственное дело этого человека, садовода-испытателя, мечтающего превратить в плодоносящий сад небольшой участок земли на склоне горы Ржип, в Северной Чехии. Плантация Роудницкого госхоза, которой почти два десятилетия бессменно руководит Адам, распространяется постепенно на близлежащие склоны у берегов Лабы. Его хозяйство становится заметным, образцовым не только в масштабах района, но и страны. Кроме традиционных для этих мест плодовых культур, выведением которых всегда занимались чехи-садоводы, – яблок, груш, вишен, слив, – Адам успешно осваивает новые сорта, а затем разбивает еще и персиковую плантацию. Эта его затея, многим кажущаяся дикой в условиях не такого уж мягкого, вовсе не субтропического климата, приносит ему поначалу славу чудака и упрямца, беспочвенного прожектера… Простая, незамысловатая история, из тех, с какими мы, кажется, уже встречались и даже не раз: стычки с начальством, которому нужен план и вал, а не фантастические затеи, еще неизвестно чем могущие обернуться. Соперничество из-за женщины, в котором побеждает Адам… Так появляется в романе Ева, а с нею и особая идейно-стилистическая раскраска повествования, своеобразная поэтика, по основам которой оно строится.

В первую очередь уже самим названием книги, расстановкой действующих лиц в ней автор ориентирует нас на сопоставление с библейским мифом об Адаме и Еве. Впрочем, Ян Козак не затрагивает собственно религиозного наполнения этого мифа: историю соблазна, грехопадения, изгнания из рая, наказания трудом за непослушание и т. д. В библейском рассказе его привлекает не эта сюжетная последовательность, а сама возможность существования на земле места, дарующего людям изобилие плодов земных. Герои Козака – в этом их существенное отличие от «первочеловеков» – в поте лица своего доказывают, что создать такой прекрасный, изобильный Сад – в возможностях каждого человека. Сад становится символом деятельного, творческого отношения к природе, наградой человеку за труд, щедрым поощрением его непрестанных усилий. Не случайно так много страниц книги отводится описанию сада – в пору буйного весеннего цветения и в ясные зимние дни, когда деревья сказочно сверкают инеем. И все же чаще всего такие описания приходятся на время сбора плодов. Тут уж повествователь не жалеет красок, его «пейзажная живопись» приобретает особую светотеневую объемность, сочность тонов. Языческая чувственность подобных описаний бросается в глаза, рассказчик будто задался целью раздразнить нас внешним видом, душистыми запахами, полыхающей плотью поспевших плодов. Этой цели он добивается всем строем образности, каждой метафорой, уподобляющей телесность человеческую телесным формам земли. Про корни плодовых деревьев он говорит, что они проникли «в землю, как в женское лоно»; виноградное вино уподобляет крови земли, «крепкой, пряной, бодрящей»; и даже древняя часовенка на вершине горы видится ему соском женской груди.

Вызов, задиристость, свойственные этим и им подобным образам, можно объяснить тем, что автор вообще, живописуя чувственные моменты жизни, ставит упор на высветлении самого понятия «чувственность» – и тут противостоит определенной литературной традиции. Эта традиция, кстати, уже на протяжении многих десятилетий эксплуатируется в литературах Запада, где хорошим тоном считается писать о чувственных, плотских моментах жизни бесстыже, но одновременно и безрадостно, с анатомической дотошностью воспроизводя животномеханическую их сторону.

«Раблезианское» мироощущение, которым щедро наделены главные герои книги Яна Козака, проявляется и в их отношении к общедоступным жизненным благам. Среди них и элементарное благо вкусной еды и вкусного, доброкачественного питья.

Присущее героям чувственное восприятие жизни позволяет ярче проявиться и их любовным взаимоотношениям. Но в этой любви нет безоблачной пасторальности. Читатель вовлечен в круговорот любви и труда, семейных невзгод и радостей. Сад и его обитателей не минуют ни житейские беды, ни стихийные пагубы. Если Сад – это не просто место гедонического времяпровождения, а прежде всего заветное дело, в которое человек вкладывает всю душу, талант исследователя природы, то за такой Сад приходится постоянно бороться. И не только с природными стихиями. Холодом, и весьма ощутимым, может повеять на него и со стороны людей, привыкших плодоносить чиновничьими инструкциями, гроздьями параграфов и процентной цифири. Герои Яна Козака проходят и через эти испытания. К счастью, их сад навещают не только те, кто смотрит на природу как на обыкновенное фабричное производство.

Нашему читателю книга известного чешского прозаика может не только сказать много нового о сегодняшней жизни тружеников братского славянского государства, но и напомнить о наших собственных многовековых традициях любовного отношения к земле. Как известно, всякая добрая традиция нуждается в постоянной подкормке.

В Адаме и Еве Козака нам открывается многое из того, что относится к корневым свойствам национального характера: жизнестойкость, основательность, мягкая, добродушная ироничность, деятельное, хозяйское отношение к природному миру, совмещаемое с умением любоваться его сокровенными красотами. Но разве эти же самые свойства не присущи и нам самим? В том-то и особая радость читательского постижения жизни, как бы чужой, малоизвестной, но при ближайшем рассмотрении родственной нам, волнующе близкой, понятной в основаниях своего мироуклада.

Ю. Лощиц

С. Шерлаимова
Роман о счастливом человеке

Среди «вечных вопросов», решения которых постоянно ищет литература, один из центральных – вопрос о человеческом счастье. Мечтает о нем каждый, но само представление о счастье и путях его достижения разное у разных людей, меняется во времени, зависит от изменений в обществе. Каков он, счастливый человек наших дней? Известный чешский писатель Ян Козак в своем новом романе отвечает на этот вопрос историей жизни садовода Адама.

Роман «Адам и Ева» во многом продолжает предшествующее творчество Яна Козака, подготовлен им, но в то же время это и заметный шаг вперед. Роман находится на очень важном направлении художественного поиска социалистических литератур, для которых характерно сегодня пристальное внимание к личности, к нравственному облику нашего современника, стремление создать его полнокровный образ. Именно эта задача привлекла Яна Козака – писателя, по-особому чуткого к запросам времени.

Один из ведущих чешских прозаиков, автор ряда романов, повестей, рассказов, репортажей, сценариев для кино и телевидения, Ян Козак (род. в 1921 г.) принадлежит к поколению, на плечи которого легла главная тяжесть первого этапа строительства социализма в Чехословакии. Выросший в трудовой семье, на собственном опыте познавший социальное неравенство, будущий писатель после освобождения страны от фашистской оккупации со всем энтузиазмом молодости включился в борьбу за новый строй. Он участвовал в революционных событиях 1945 г. в своем родном городке Роуднице над Лабой (в Северной Чехии), тогда же стал членом коммунистической партии. Как активист молодежного движения, а затем работник партийного аппарата Козак проявил недюжинные организаторские способности. Окончив Центральную политическую школу КПЧ, он стал сотрудником Института общественных наук при

ЦК КПЧ. Но историю партии, лекции по которой он вскоре начал читать, Козак изучал не только по книгам. В 50-е годы партия направила его в Восточную Словакию для помощи в организации сельскохозяйственных кооперативов. Он подолгу живет в этом живописном крае, который в буржуазной Чехословакии принадлежал к самым отсталым, непосредственно участвует в его перестройке на новый лад. В то же время Козак собирает документальные материалы для диссертации о социалистическом кооперировании (под названием «Драматическая глава» она была опубликована в 1963 г.). Он изучает социальные процессы, но не меньше его занимают конкретные судьбы людей, с которыми ему приходится сталкиваться. Отчасти это отразила и диссертация, где преобразование села показано не только на цифрах, но и на биографиях конкретных людей. Свои наблюдения Козак попытался запечатлеть и в художественной форме. На страницах периодической печати начали появляться его рассказы о кооперировании деревни, которые вызвали интерес читателя и критики.

Это было не первое обращение Козака к литературе. Он начинал как поэт: в 1941 г. провинциальное издательство «Зверокруг» выпустило в свет книжечку его стихов «Взгляд в окна». Юноша в мрачной атмосфере оккупации искал в родной природе и ее красоте поддержку и опору. Этот свой единственный поэтический сборник Козак никогда не переиздавал, упоминание о нем можно найти лишь в библиографических справочниках и историко-литературных работах о писателе. И все же, наверное, не стоит считать ту раннюю книжку случайностью. Обращение будущего прозаика к поэтическому жанру свидетельствовало о сильном лирическом начале в его творческой индивидуальности. Потом Козак решительно перейдет на прозу, но ее всегда будет отличать особая поэтичность, тонкое понимание красоты природы, проникновенный лиризм.

Настоящий литературный дебют Козака состоялся через двадцать лет после публикации первого сборника. В 1961 г. издательство «Чехословацкий писатель» в серии «Жизнь вокруг нас» выпустило в свет его книгу «Горячее дыхание», написанную «по горячим следам» коллективизации сельского хозяйства.

Эту книгу составили три повести, из которых наибольшую популярность получила «Марьяна Радвакова», впоследствии неоднократно издававшаяся отдельно. Глубокие перемены в словацкой деревне показаны в повести через их воздействие на семейные устои, на самые сокровенные стороны человеческой души. Бунт поначалу терпеливой и безропотной Марьяны, которая, невзирая на диктат традиций, осуждение соседей, уговоры священника и собственной матери, находит в себе силы уйти от мужа, утерявшего в погоне за призраком достатка все человеческие качества, возвещал наступление новой эры человеческих взаимоотношений, новой иерархии ценностей. Драматизм, социальная определенность характеристик соединялись в повести с лиризмом, со стремлением тонко передать созревание чувств героев. Первая прозаическая книга Козака была книгой удивительно зрелой, выношенной – по сути дела, она предопределила весь его последующий путь в литературе.

К изображению процесса коллективизации, его прогрессивного влияния на деревню, а также и допущенных в ту пору ошибок и перегибов Козак будет еще не раз возвращаться. Эта тематика проходит через рассказы, вошедшие в сборник «Западня» (1968) и повествующие в основном о жизни словацких цыган. Этой теме посвящен роман Козака «… сильная рука» (1966). Он появился в свет в тот момент, когда в чехословацком обществе и в литературе усилились кризисные тенденции. Одной из излюбленных тем в прозе той поры были ошибки и трудности первых лет социалистического строительства, которые многими авторами непомерно раздувались. На этом фоне произведения Козака выделялись твердой убежденностью в исторической необходимости происшедших перемен и их глубоком позитивном смысле. Гана Грзалова, автор монографии о творчестве Козака, анализируя ситуацию в литературе кризисного периода, справедливо писала: «Итак, „… сильная рука“ в 1966 году не принадлежала к произведениям, которые критика принимала благосклонно, а тем более – хвалила. Этот роман слишком отклонялся от направления, по которому двинулась тогда определенная часть прозы… Если Козак и критиковал, а „… сильная рука“ – произведение критическое, то с ясным сознанием, что ошибки, недостатки, слабости, неправильные методы суть следствие неопытности и неподготовленности людей, что они ставят под угрозу реализацию социалистических принципов, но их нельзя отождествлять с самими этими принципами, в огромном гуманистическом содержании которых невозможно сомневаться»[4]4
  Н. Hrzаlоvá. Jan Kozak. Praha, 1977, с. 65–66.


[Закрыть].

Необратимость социалистических перемен в деревне – внутренняя тема романа Яна Козака «Святой Михал», который вышел в свет в 1971 г. и явился одной из первых книг, свидетельствующих о начале нового этапа в развитии чешской литературы, наступившего после преодоления общественно-политического кризиса 60-х годов.

В предисловии к русскому переводу романа автор признавался: «По правде говоря, у меня никогда не хватило бы фантазии написать „Святого Михала“, если бы на моих глазах не созревали судьбы „поречан“, бродя как их молодое вино»[5]5
  «Иностранная литература», 1973, № 7, с. 3.


[Закрыть]. Действие романа происходит в хорошо знакомой писателю восточнословацкой деревне на рубеже 50-х и 60-х годов, когда

трудности начального периода коллективизации уже остались позади, обобществленное хозяйство укрепилось, в дома пришел достаток. Если для прежних своих произведений Козак избирал коллизии по преимуществу драматические, то здесь обнаружились новые стороны его таланта: он показал себя живописцем словацкой природы и деревенского быта, незаурядным мастером комического.

Стержень сюжета образует здесь история борьбы между давними соперниками Михалом и Вилемом во время выборов в местный совет (национальный комитет) деревни Поречье. Победа остается за председателем кооператива Михалом, крепким хозяином и душевным человеком, которого автор с добродушным юмором именует «святым», подсмеиваясь над его умением в заботах об общем благе не забывать и земные радости. Недаром в связи с этим образом критика заговорила о возрождении традиций Владислава Ванчуры, герои которого знали толк в отменной еде и напитках, в дружбе и остром слове. Вместе с тем этот веселый роман заставлял задуматься и над нешуточными проблемами: над опасностью частнособственнических инстинктов, которые отнюдь не исчезли в кооперированом Поречье, над нерешенностью вопроса о разумном использовании природных богатств, над живучестью религиозных предрассудков и сложностью перевоспитания цыганского населения республики.

К процессу коллективизации в Восточной Словакии начала 50-х годов Козак вновь вернулся в романе «Гнездо аиста» (1976), в основу которого он положил свой роман «… сильная рука», переработав его и дополнив новыми героями и сюжетными линиями. Между этими двумя романами пролегла полоса тяжелых испытаний для социалистической Чехословакии – общественно-политический кризис 60-х годов, когда реакционеры пытались повернуть историю вспять. Объектом их атак была и кооперированная деревня. Но их попытки добиться роспуска кооперативов потерпели провал. Крестьяне в полной мере осознали преимущества кооперативного строя и не пошли за реакцией. Так еще раз была доказана плодотворность социалистической перестройки села, к пионерам и летописцам которой принадлежит и Я. Козак. В романе «Гнездо аиста», учитывая все последующее развитие села, писатель углубил анализ прошлого, сделал изображение борьбы за коллективизацию объемнее и многограннее, усилил оптимистическое звучание. Этому способствовал и новый художественный опыт писателя, приобретенный в работе над «Святым Михалом».

В «Гнезде аиста» социально-психологические портреты героев дополнены выразительными речевыми характеристиками, оттенены юмором. К достоинствам романа надо отнести и искусство пейзажных зарисовок, помогающих понять настроение героев и почувствовать красоту Словакии. Мобилизовав широкий арсенал художественных средств, писатель сумел высветить в прошлом характеры и человеческие черты, которые уже тогда предвещали сегодняшний день. Такова, например, Илона, возлюбленная главного героя романа – Павла. Это не тоаько конкретный образ девушки 50-х годов, но и символ устремления в будущее.

Все произведения Козака отличает чуткое отношение к природе, восприятие человека как ее неотъемлемой части. Эта грань его таланта особенно ярко проявилась в книгах о советской Сибири. Писатель неоднократно приезжал сюда, жил не в туристических комплексах, а в простом охотничьем домике, ходил на зверя в тайгу. Большой успех не только в Чехословакии, но и, например, в ГДР и Болгарии имели сибирские очерки Козака («Охота на реке Бамбуйке», 1970; «Охотником в тайге», 1972). Прозой своеобразного «нравственного эксперимента» можно было бы назвать художественные произведения писателя, действие которых происходит в Сибири и на Дальнем Востоке и героями которых выступают советские люди (сборник новелл «Белый жеребец», 1975, роман «Осень в краю тигров», 1979). На фоне суровой и прекрасной природы мелкие натуры и поступки выглядят еще ничтожнее, но этот же фон резче выявляет крупные характеры, значение выдержки, отваги, верной дружбы. Книги Козака о Сибири – это книги прежде всего о людях стойких и смелых, преданных делу и долгу, верных в любви и товариществе.

Поиск истинных человеческих ценностей продолжен Козаком в новом романе – «Адам и Ева».

Чешский читатель уже привык к тому, что действие произведений Козака развертывается в местах отдаленных – Восточной Словакии, сибирской и дальневосточной тайге. Известной неожиданностью явилось поэтому возвращение писателя в «Адаме и Еве» в Роуднице над Лабой, где он родился. Роман написан как монолог роудницкого садовода Адама, который выращивает сад в окрестностях горы Ржип, той самой, на которую, согласно старинному чешскому преданию, привел когда-то свой народ праотец Чех. Мы встречаемся с героем, когда он, утомленный долгим празднованием своего пятидесятилетия, уходит в сад и, с удовлетворением и любовью оглядывая творение рук своих, вспоминает прошедшие семнадцать лет совместной жизни с Евой. Это была обычная жизнь рядового труженика и хорошего человека, которому ничто не давалось даром, но который умел отстаивать свои убеждения и бороться за свое счастье.

Чешская литература имеет богатые традиции изображения человека труда, идущие от творчества основоположников социалистического реализма в прозе 30-х годов, от романов М. Майеровой и М. Пуймановой. Тема труда стала одной из главных в литературе социалистической Чехословакии. Особенно в последнее время, в конце 70-х – начале 80-х годов, писатели все чаще стремятся показать своих героев в процессе трудовой деятельности, в трудовом коллективе. Разумеется, сама по себе эта тема еще не может обеспечить произведению успех. И в литературе неудач здесь, пожалуй, не меньше, чем удач. Рассказ о новых методах труда, об экономическом эксперименте и борьбе с бракоделами, который читатель с большим интересом прочтет в свежем номере газеты, может оставить его равнодушным при чтении романа или повести. Художественное произведение призвано дать обобщенную картину действительности, глубокий психологический анализ современных характеров.

Я. Козак в «Адаме и Еве» поднял злободневную тему об отношении современного человека к природе и ее дарам, тему повседневного, напряженного и не всегда благодарного труда в сельском хозяйстве. Но главное достоинство романа заключается в том, что все эти актуальные проблемы «пропущены» через душу и сердце героя, которого писатель подробно показывает и на работе, и в домашнем кругу.

Обычно истории любви заканчиваются если не разрывом, то свадьбой, а изображение семейной жизни писатели стремятся «разнообразить» любовными треугольниками и прочими геометрическими фигурами. В книге Козака свадьба Адама и Евы – лишь самое начало, а супружеских измен не будет. Смысл романа – в попытке разгадать тайну удавшейся семьи.

Важнейшим нравственным измерением служит для писателя отношение человека к своей работе. Взаимопонимание в этой области становится первой гарантией прочности союза главных героев романа. И дело вовсе не в том, что Ева переходит на работу в тот же госхозный сад, где трудится Адам, дело в том, что она разделяет его увлеченность.

Влюбленному в свое дело Адаму в романе противопоставлен приспособленец Олдржих, которому безразлично, чем заниматься, какую линию проводить, лишь бы лично преуспеть. До какой-то степени это ему удается – его выдвигают на ответственный пост в районном сельскохозяйственном управлении. Но нелюбимая работа, как и нелюбимая жена, становится для него лишь источником постоянных жалоб. Он скучает, томится и откровенно завидует Адаму, жизнь которого нелегка, но наполнена смыслом, приносит удовлетворение.

Образ Адама продолжает в творчестве Козака галерею образов, начатую «святым» Михалом. Однако этот характер глубже, детальнее, показан «изнутри». Адам поистине влюблен в свою профессию, убежден в ее полезности для людей. Он не просто исполнитель, но творец. С детства ему в душу запала мечта о персиках – теплолюбивой культуре, для Северной Чехии весьма экзотичной. И вот Адам с азартом берется за их разведение. Но он не романтический мечтатель, а квалифицированный специалист и к любому новому предприятию – выращиванию ли персиков, перепланировке и расширению садов – приступает во всеоружии научного знания и экономического расчета. Но и всего этого оказывается еще недостаточно. Необходима настойчивость, умение отстаивать свою правоту.

В романе изображено столкновение Адама с бюрократическими препонами, в котором проявляется высокая активность его жизненной позиции. Роудницкому садоводу противостоит начальник районного сельскохозяйственного управления Паточка, слепо придерживающийся буквы инструкций, в которых персики для здешних мест не предусмотрены. Писатель, однако, не только обличает Паточку, но и выявляет своего рода драматическую противоречивость его облика и жизненного пути. Бывший безземельный многодетный крестьянин, он был решительным борцом за коллективизацию и способствовал ее проведению. А вот теперь вроде бы и по заслугам полученная должность районного руководителя сельского хозяйства оказывается ему не по плечу. Паточке не хватает ни знаний, ни широты кругозора, а защиту нового строя и принципов планирования он понимает как защиту от любых изменений, от любых новаций.

Антиподом Паточки выступает в романе секретарь районного комитета партии Ситарж. На примере Ситаржа писатель стремится показать, каким, по его мнению, должен быть сегодняшний руководитель: способным понять и принять новое, но отнюдь не легковерным, умеющим разобраться в людях и основательно взвешивать каждое решение. Ситарж убежден, что «курс питается живительными токами, идущими не только сверху вниз, но и снизу вверх». В Адаме – «мечтателе и упрямом практике одновременно» – он увидел человека на своем месте, из тех, на кого можно опереться в нелегкой работе по коренному улучшению хозяйства. Но, по сути, Ситарж – такой же мечтатель, как и Адам. Он может представить себе прекрасный сад на берегах Лабы, которого еще нет в действительности, для него, как и для Адама, нет радости без забот и труда.

Успех садовода зависит не только от его труда и умения, но и от природных условий. Козак показывает постоянную борьбу Адама со стихией. То страшная засуха, то буря, то невиданный в этих краях мороз. Надо иметь мужество и волю каждый раз сделать выводы, принять меры, а то и вообще начать все заново. Адам, подобно другим любимым героям Козака, воспринимает природу как живое своенравное существо, понимает ее, но и умеет ей противостоять, заставить ее служить человеку.

Все действия Адама одухотворены мыслью о людях, он хочет, чтобы на их столы попали прекрасные свежие фрукты. Он не говорит громких слов, но отлично понимает, как это важно. Поэтому он готов биться с твердолобыми бюрократами и нечистыми на руку бездельниками типа директора закупочного предприятия Гошека. Мирный, сдержанный Адам приходит в ярость, когда наталкивается на его преступное безразличие к делу: «Глупец тот, кто позволяет себя обкрадывать, кто позволяет топтать плоды трудов своих, принадлежащие всем!» В острые моменты роудницкий садовод выступает как непримиримый борец против косности и равнодушия – и это тоже важнейшее качество подлинного героя наших дней.

Не все давалось Адаму легко, не достиг он и особых почестей и должностей, да к ним и не стремился. И Ева принесла ему в приданое не дом, а чужого сына, нервы которого были потрепаны тяжелой семейной обстановкой еще в раннем детстве. Но Адам знает истинную цену вещам. На его заботу Томек отвечает ему искренней привязанностью, а Ева отдает мужу всю свою любовь, становится верной помощницей в работе, единомышленником во всех его начинаниях.

Автор не ставил своей целью нарисовать идеального героя, возвышающегося над остальными людьми. Адаму не чуждо ничто человеческое. Он умеет наслаждаться повседневными радостями: «Не люблю сам себя лишать того, что мне доступно». Он любит и уважает Еву, но может глупо приревновать ее к щеголеватому столичному инженеру и долго из-за этого мучиться. Он может расстраиваться, злиться, сомневаться. И все же Адам по-настоящему счастлив.

Может быть, семнадцать лет жизни с Евой и покрыты в воспоминаниях Адама легкой розовой дымкой, но психологически это объяснимо тем, что счастливый человек в день своего рождения, естественно, не расположен бередить прошлые раны и охотнее воскрешает в памяти радостное, тем более что он безусловно прав в главном – жизнь его удалась!

Большую смысловую и содержательную нагрузку несет в романе образ Евы, о котором чехословацкая критика писала, что он получился особенно убедительным. На долю жены Адама выпало немало тяжелого. Это и неудачный первый брак, и гибель в результате преждевременных родов желанного второго сына, это и постоянная тревога за легкоранимого Томека. Повседневная жизнь Евы до отказа заполнена работой, заботами о детях, домашним хозяйством. Молодой красивой женщине редко удается «выйти в свет», потанцевать, что она очень любит, повеселиться. Но разумное отношение к жизни позволяет ей сохранять жизнерадостность, она умеет украсить будни, в семейных размолвках быть мудрее мужа – на благо им обоим и всей семье.

Как самостоятельный герой выступает в романе природа. Сад Адама изображен в разные времена года, в разную пору дня. Описания не перегружены подробностями, но выразительны, зримы. Понятно и увлекательно показан труд Адама. Размышляя, он постоянно сопоставляет жизнь человека и жизнь природы. Это вполне оправдано его профессией, но в то же время помогает выявить общий этико-философский замысел произведения:-«Разве в прошлое проникаешь не затем, чтобы лучше представить себе будущее? Прошлое – корень дерева, настоящее – его плодоносная крона. В плодах заложены семена и ростки будущего».

Критики, которые писали о романе (Я. Неедла в «Руде право», Я. Бочек в «Кмене» и другие), отмечали высокие достоинства языка «Адама и Евы», продолжение в романе славных традиций чешской прозы XX века, прежде всего ванчуровской трактовки человека во всей его земной полнокровности. Можно было бы отметить и несомненную связь с таким произведением Карела Чапека, как «Год садовода», которое, кстати сказать, герой не раз вспоминает.

Роман Козака написан в сочной реалистической манере, начиная от изображения природы и кончая деталями. Писатель умеет показать, как вкусно Ева ест яблоко, как мило она выглядит в нарядном платье, он умеет передать аромат вина, аппетитность хрустящей корочки на жареном мясе, нежную бархатистость персика. Но этот точный в деталях, в «узнаваемых» описаниях нехитрых будней и праздников, привязанный к определенной географической точке роман имеет и символический смысл. Он подсказывается нам уже названием книги. Конечно, Ева – одно из самых распространенных чешских женских имен. Ничего необычного нет и в имени Адам. Но их соединение становится символом, как и то, что живут они у легендарной горы Ржип. Утверждая истинные нравственные ценности, воспевая родную природу, писатель стремится восславить современных Адама и Еву, дающих жизнь всему доброму и хорошему.

На протяжении последнего десятилетия Ян Козак ведет большую и напряженную культурно-организационную работу. Под его руководством в 1972 г. был создан новый Союз чешских писателей, председателем которого он стал. С момента объединения в 1977 г. союзов чешских и словацких писателей он является председателем Союза чехословацких писателей. Но при всей многообразной деятельности на этих постах, ключевых для современной литературной жизни Чехословакии, Козак не снизил творческой активности. Он смело берется за новые темы, за решение средствами искусства актуальных общественных проблем.

Роман Козака «Адам и Ева» справедливо можно рассматривать как веское слово художника в дискуссии о том, каким быть нашему современнику. Неутомимый работник, мечтатель и деловой человек, Адам живет полной жизнью. По убеждению писателя, плохой человек не может быть счастлив, ибо он попросту не понимает, что такое счастье. Решающий современные проблемы на живом современном материале, роман Козака утверждает счастье как удел людей добрых, стойких и трудолюбивых.

С. Шерлаимова