Текст книги "Темная луна"

Автор книги: Ян Ирвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

47
Ответ

Лиан поклонился Рульку. Лицо юноши было серьезно, но в душе он торжествовал. Рульк оказался прекрасным рассказчиком, его история тронула сердца слушателей. Он говорил искренне, может, даже слишком. Рульк обращался скорее к своему сопернику, чем к гаршардам, словно судьей был Лиан. Вероятно, подсознательно Рульк стремился произвести впечатление на лучшего сказителя Сантенара. И ему это удалось вполне, но, наблюдая за лицами судей, Лиан понял, что они насторожились.

«Я знаю, что потрясло их, – подумал Лиан. – Рульк следовал лишь своим желаниям, презрев долг перед соплеменниками. А для гаршардов в долге заключен весь смысл жизни. Из честолюбия и жажды крови он подверг каронов смертельной опасности, и безумная храбрость Рулька не искупала в их глазах его вины».

Лиан отказался от первоначального плана и стал мысленно подыскивать другое сказание. Гаршарды аскетичный, суровый народ, им чужда любовь к развлечениям и легкомыслие. Никаких излишеств, главное – четкое изложение и ясность мысли.

– События, о которых я намерен рассказать, произошли намного позднее, – начал Лиан ровным, спокойным голосом. – Они относятся ко времени возникновения Великой Преграды. И герои моей истории совсем другие: не великие и не гордые. Они не строили грандиозных планов, не вершили судьбу миров. Смыслом их жизни было служение. Долг, верность и честь – вот их девиз. Назывались они мирмидами. На их языке это слово означало беспрекословное подчинение.

Откуда появились эти миниатюрные темноволосые люди, никто не знал. Мирмиды жили в юго-восточной части Лауралина, за землями Огур и Черным Морем. Поселился этот народ на полуострове Гаш, в негостеприимном месте с суровым климатом, где снег покрывает землю шесть месяцев в году; страна вулканов, где небо часто кажется черным от пепла. Но потом мирмиды приспособились к жизни в этом диком краю и даже полюбили свою новую родину. Они нашли там скрытые от глаз долины, где били горячие гейзеры даже в то время года, когда солнце почти не показывалось над горизонтом, а земля промерзала на много футов в глубину.

Мирмидов отличала от остальных людей одна особенность: они должны были служить господину, иначе существование теряло для них смысл. В то время, о котором я рассказываю, хозяином их был некромант Бандиар. Он не был прославленным чародеем, хотя играл видную роль на полуострове. И все же мы вряд ли помнили бы сейчас его имя, если бы не Шутдар.

После того как Шутдар с украденной флейтой проник на Сантенар, его жизнь превратилась в бегство от погони. – Лиан взглянул на Рулька, карон внимательно слушал его. – Он стал скрываться в самых отдаленных уголках нашего мира, где жили невежественные племена, говорившие на странных языках, но нигде ему не удавалось избавиться от преследователей. Наконец он добрался и до полуострова Гаш, однако и там не обрел желанного покоя. Шутдар уже был старым, усталым и больным. Сама жизнь стала ему в тягость. Единственное, чем он дорожил, – это своей прекрасной флейтой.

– Моя флейта, – вырвалось у Рулька.

– Он скрылся в ледяной пещере на холодном морском побережье, там и нашел его Бандиар и привел в свою крепость. Но для чего? Как и все остальные, он желал завладеть флейтой, но был достаточно умен, чтобы это скрывать. Бандиар решил, что если он будет милостиво обходиться с Шутдаром и ни о чем не станет просить, то постепенно сможет войти к нему в доверие.

Но Шутдар, несмотря на дряхлость, обладал хитростью безумца. За свою долгую жизнь он повидал множество разных людей, но всем им нужно было лишь одно. Он знал, что Бандиар не исключение.

С появлением Шутдара все обитатели замка потеряли покой и сон. Он был хитер, жесток и страшно похотлив. В темных уголках крепости никто не был в безопасности: ни девушка, ни старуха, ни мужчина, ни ребенок, ни даже животное. Несмотря на свои увечья, он передвигался с быстротой молнии. А его скрюченные руки были сильны, словно щупальца спрута.

Но Бандиар не прогонял Шутдара и смотрел на его злодеяния сквозь пальцы.

На лицах своих судей Лиан читал презрение к такому хозяину, забывшему свой священный долг перед подданными. Лиан продолжил:

– Мирмиды были народом, склонным к меланхолии. Помимо служения в жизни для них существовала лишь одна радость: музыка. Но их мелодии всегда наполняла грусть. Они походили на песни ветра, гуляющего среди древних руин.

Время шло, а Шутдар все жил в крепости Бандиара, защищавшего мастера от преследователей, терзавших его в других частях Сантенара. Но события стали принимать опасный оборот, когда из окрестных деревень начали пропадать дети и молодые люди. Некоторые возвращались через день, другие через неделю или месяц, но никто из них уже не оправлялся полностью от пережитого кошмара, и многие навсегда теряли рассудок.

Однажды подданные Бандиара пришли к воротам крепости, требуя голову Шутдара. Но Бандиар отказался выполнить их требование. Мирмиды, сохранявшие верность своему хозяину, жестоко подавили мятеж крестьян.

И тогда люди решились на отчаянный поступок. Они больше не могли подвергать опасности своих детей. Оставив родные дома и земли, которые их предки возделывали несколько столетий, они ушли в горы, где многие из них умерли первой же зимой. Но это уже совсем другая история.

Мирмидов охватили мучительные сомнения. Они видели, что хозяин, которому они служили так верно, оказался глупцом, позволившим одурачить себя. Но верность долгу была для них превыше всего. – Лиан сделал паузу, чтобы глотнуть воды. Испытания последней недели давали о себе знать. Юноша едва держался на ногах, но хуже всего было то, что порой он терял нить повествования. Лиан поставил на стол кружку и продолжил: – Все усилия Бандиара были теперь направлены на то, чтобы завладеть флейтой или узнать у Шутдара секрет ее изготовления. А Шутдар повел с ним хитрую и жестокую игру. Порой он притворялся, что готов дать Бандиару ключ: слово, свиток, однажды он даже подарил ему книгу, полную загадочных символов и диаграмм. Он загадывал ему одну загадку за другой, заставляя неделями ломать над ними голову. А затем подсказывал ответ, который на самом деле только больше все запутывал.

Мирмиды были посвящены в грандиозные планы господина. Они видели конструкции, всевозможные модели и сложные механизмы, которые делал Бандиар. Все это создавало впечатление, будто работа над флейтой движется полным ходом.

Лиан окинул взглядом своих судей. Ярк-ун сидел точно истукан. Было ясно, что он не видит смысла в его рассказе. Лиан понял – голоса Ярк-уна ему не получить. У Ятхи было необыкновенно выразительное для гаршарда лицо, рассказ о предках захватил ее. И юноша решил попробовать сыграть на этом. В глазах Идлиса он увидел такую муку, словно гаршарда растягивали на дыбе. И Лиан отважился на риск. Он поведает им историю о том, как их соплеменники восстали против воли господина.

– В то время среди мирмидов была одна девушка, которую звали Насси. Соплеменники недолюбливали ее из-за того, что она якобы не радела о своем долге, чем навлекала позор на себя и своих родичей. Ее считали ленивой и высокомерной. Но это было не так – она просто вечно мечтала о далеких землях и удивительных людях.

У нее была приветливая улыбка и доброе сердце. Она часто смеялась в отличие от обычно суровых и неулыбчивых мирмидов. А те никогда не упускали случая наказать ее, беспрестанно твердя об ответственности.

Одно дело удавалось ей по-настоящему хорошо: она помогала Бандиару в его мастерских. Мирмиды считали, что Насси проявляет излишнее любопытство, и все время попрекали ее этим, но, убедившись, что Бандиару по душе ее компания, оставили девушку в покое. Он часто обсуждал с ней свои проекты, и она схватывала все на лету, ибо обладала чрезвычайно гибким и быстрым умом.

Они сблизились гораздо больше, чем слуга и хозяин. Однако она не желала делить с ним ложе. Мирмиды были возмущены. Она относилась к господину как к другу, что, по их мнению, было непозволительно. Когда же Бандиар захотел, чтобы Насси пришла к нему в спальню, она посмела ему отказать. Снова начались упреки и побои, но девушка не теряла жизнерадостности и бодрости духа. – Лиан чувствовал, что история расплывается. Он то и дело сбивался с мысли, сказывался недостаток тренировки. Юноша постарался сосредоточиться и вернулся к основной сюжетной линии. – Шутдар возненавидел Насси, потому что она была единственным человеком, которого ему было не одурачить.

Наступило время, когда Бандиар должен был на месяц уехать из замка, и, так как у Насси теперь почти не осталось других обязанностей, она дни напролет проводила в мастерских. Хозяин попросил ее привести в порядок все чертежи и документы, касавшиеся его великого проекта создания флейты. Она перечитала все бумаги, осмотрела каждый механизм, и ей показалось, что в расчеты Бандиара вкралась ошибка. Решив, что она чего-то недопоняла, Насси проделала ту же работу во второй раз. Она стала перепроверять все снова и снова, потеряв покой и сон. Ночами она почти не смыкала глаз, размышляя над головоломкой.

Шли дни, и наконец последние сомнения рассеялись. Цель, ставшая для Бандиара и для его верных мирмидов смыслом жизни, оказалась чудовищным розыгрышем, подстроенным Шутдаром, который для собственного развлечения выставил всех их на посмешище.

Насси пришла в отчаяние. Она и ее соплеменники служили глупцу, и все, что они делали, было чистым безумием. Они, как и он, просто никчемные людишки!

Лиан посмотрел в глаза своим судьям, по очереди переводя взгляд с одного на другого. Понял ли Идлис смысл его сказания? Этого Лиан не знал, но Рульк понял. Карон смерил юношу испепеляющим взглядом, в руках он комкал лист бумаги, отрывая от него клочки, так что пол около его стула был словно усыпан конфетти.

Лиан еще раз оглядел судей. Ятху захватило повествование, в том, что он получит ее голос, не было ни малейших сомнений. Но что думает Идлис? Как растрогать этого сурового гаршарда?

– Насси собрала мирмидов и рассказала им о своем страшном открытии. Ее слова лишний раз подтвердили их собственные опасения и страхи, но они не захотели прислушаться к словам девушки. Сородичи жестоко избили ее за то, что она презрела свой долг и очернила хозяина. До возвращения Бандиара Насси бросили в темный подвал.

Шутдар стал часто наведываться в эту подземную темницу, чтобы побеседовать с ней. Ему было приятно, что кто-то смог оценить его шутку. Из всех людей она казалась ему самой достойной преемницей, и он часами нашептывал ей секреты своего мастерства. Но Насси не хотела его слушать. Быть может, Шутдар обманывал и ее.

Наконец вернулся Бандиар и призвал мирмидов к ответу. Но преступление Насси было таким постыдным, что они не решились объяснить причину, лишь просили казнить ее. Однако Бандиар велел привести свою помощницу и допросил при всех.

Она вновь повторила свой рассказ. Принесли бумаги, чертежи и механизмы. Насси показала, как Бандиар собирался соединить их и в чем был его просчет. Ни у кого не осталось сомнений: Шутдар сыграл с их хозяином злую шутку. А значит, все, что они делали и ради чего жили, не стоило и ломаного гринта.

Наступила гнетущая тишина. Бандиар был унижен и раздавлен. Мирмиды молили его, чтобы он опроверг обвинение.

– Хозяин, мы ничего не хотим слышать! Скажи, что это неправда! – кричали они. – Позволь нам покарать ее за этот чудовищный навет.

Они знали, что Насси права. Это можно было прочитать в глазах Бандиара. Что мог он ответить? Одного слова, даже жеста было бы достаточно. Бандиар колебался. Ему не сразу удалось выдавить из себя ложь, которую они так желали услышать. Его лицо исказила гримаса отчаяния. Наконец он заговорил.

– Мои верные мирмиды! – произнес Бандиар с фальшивой улыбкой. – Как мог...

Но тут в зал вошел Шутдар, обнажив в гаденькой улыбочке свои железные клыки.

– Это правда! – воскликнул он, заливаясь злобным смехом. – Моя самая остроумная шутка за тысячу лет! И если кто-нибудь решит составить список великих дураков нашей эры, ты и твои мирмиды безусловно займут в нем первое место. – Раскаты его безумного хохота эхом разнеслись под сводами замка.

Бандиар был прижат к стенке.

– Это правда, – произнес он, на его лице было написано отвращение к себе и к своим слугам. – Я глупец, и вы не лучше. – Он положил оружие на стол.

Дольше обманывать себя они не могли. Мирмиды набросились на Бандиара и убили его. Каждый приложил к этому руку, кроме Насси. Она стояла в стороне и с ужасом смотрела на окровавленные останки. Ей было жаль своего несчастного хозяина. Такого конца он не заслужил.

Мирмиды повернулись к Насси и Шутдару, было ясно, что их ожидала та же участь. Но мастер схватил девушку за руку и сказал:

– Пойдем со мной, дитя. Тебе незачем здесь оставаться.

Другой рукой он поднес к губам золотую флейту. Мирмиды в страхе отпрянули. Он сыграл несколько нот, и исчез вместе с Насси. – Лиан все еще не мог понять реакции Идлиса. «Рассказ и так слишком затянулся, – решил юноша. – Выводи мораль и закругляйся!» – Мирмиды посмотрели на окровавленный труп своего бывшего хозяина. Беспрекословное подчинение довело их до этого злодеяния и предательства.

– Больше мы никогда не станем служить, – причитали они. – Мы отрекаемся от имени «мирмиды». Ничтожествами будем мы называться, отныне и навсегда. Ибо из ниоткуда мы пришли и в никуда канем, не оставив по себе памяти.

Затем они вернулись на Гаш-ад-Наш и там долгие годы влачили жалкое существование под бременем позора и вины. Несчастные создания, потерявшие смысл жизни. Со временем все эти события забылись, и лишь одна странная традиция осталась у этого племени: перед каждой едой они произносят молитву во искупление грехов, но каких именно, никто уже не ведает.

Лиан посмотрел на слушателей. Достиг ли его рассказ их сердец? Если нет, теперь все равно ничего не исправить. Лицо Рулька налилось краской. Гаршарды молчали.

– А что же случилось с Насси? Она выжила, но не осталась с Шутдаром. После того как они перенеслись за много миль от замка Бандиара, девушка покинула безумного мастера. Одна отправилась она в незнакомый мир и стала могущественным мансером. Насси прожила долгую жизнь и умерла во время возникновения Непреодолимой Преграды, но дом, который она построила в Салюдите, сохранился до сих пор. Вот мое сказание.

Лиан поклонился судьям и Рульку. Но карон не ответил на поклон.

Намек был слишком прозрачен.

– Я должен предупредить вас, что здесь нет ни слова правды, – обратился к судьям Рульк. – Это не сказание, а притча, сочиненная для того, чтобы сыграть на ваших эмоциях. Только взгляните на него – он не летописец, а самый настоящий мошенник.

– Мое сказание основано на подлинных событиях. Это священный закон для любого летописца. Я не подтасовывал факты и не грешил против истины. В наших писаниях сказано о людях, живших на полуострове Гаш, которые служили Бандиару и убили своего хозяина. Они действительно назывались мирмиды, и до сих пор в их племени соблюдается молитвенный ритуал. Все это легко проверить. – Лиан окинул взглядом совещавшихся судей.

Карана затаила дыхание. Если Лиан победит, она никогда больше в нем не усомнится.

– Мы жили в южных землях. И знаем, что события, о которых он поведал, имели место, – произнес Идлис после долгой паузы.

Лицо Рулька посуровело.

– Тогда подсчитывайте голоса, – приказал он. – И помните, гаршарды, дважды вы уже подвели меня. Не повторите ошибки в третий раз.

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Внезапно Лиан услышал тихий звук, скрип закрывавшейся двери. Наконец заговорил Ярк-ун:

– За сказание Рулька. – Лиан этого ожидал. Рульк перевел взгляд на Ятху.

– За Лиана из Чантхеда, – выдохнула она. На ее почти красивом лице от напряжения выступили капли пота.

Все взгляды устремились на Идлиса. Каране казалось, что даже в зале слышно, как колотится ее сердце. Идлис всегда был честен, но мораль гаршардов никто не мог до конца понять. Девушка попыталась проникнуть в его сознание, но наткнулась на черную пустоту.

Лиан видел, что гаршард переживает мучительную внутреннюю борьбу между честью и долгом. Сквозь серый оттенок кожи на щеках проступали алые пятна. Как примирить преданность хозяину с его приказом судить справедливо?

– Состязавшиеся выступили почти на равных, – произнес он медленно и очень отчетливо. – Тем не менее я отдаю предпочтение Лиану.

На мгновение снова повисла тишина, но тут Ярк-ун вскочил со стула и ударил Идлиса кулаком в лицо.

– Председатель нездоров, – сказал он. – Его голос не засчитывается.

Идлис вытер кровь с разбитой губы.

– Великий Предатель! – крикнул Лиан Рульку. – Собственное сказание изобличает тебя, так же как действия твоих псов. Самонадеянный дурак, чья глупость поставила под угрозу целый мир. Ты совсем не тот хозяин, которого гаршарды ждали все эти столетия.

Ярк-ун подскочил к юноше, и тот полетел на пол.

– Хватит! – взревел Рульк.

Он направился прямо к потайной двери, за которой пряталась Карана. Плита подалась. Девушка попыталась отползти в темноту, но от нескольких часов сидения ее ноги совсем затекли.

– Схватите ее! – рыкнул он на гаршардов. – Их обоих. – Пристыженные гаршарды колебались. Рульк понуждал их идти против чести. Он больше не был для них идеальным хозяином, но все же оставался им хозяином. И они повиновались.

48
Искушение Караны

Их бросили в темную холодную камеру. У Лиана от удара сильно кружилась голова. Он даже потерял на несколько минут сознание и теперь с трудом вспоминал, где находится и что с ним было. Лиан лежал на твердой ледяной поверхности, но голова юноши покоилась на чем-то мягком и теплом.

Он открыл глаза. Вокруг царил полумрак, свет проникал сюда лишь через небольшие бойницы под самым потолком. Его голова лежала на коленях у Караны, девушка то и дело пробегала пальцами по его шелковистым волосам. Увидев, что он пришел в себя, она улыбнулась и приложила холодную руку к синяку на его щеке.

– Колесо повернулось снова, – сказал он. – Сейчас все почти так же, как в день нашей первой встречи.

Сгорая от желания, Карана поцеловала его в шею, расстегивая пуговицы свободной рукой.

– Но тогда я еще плохо тебя знала и слишком идеализировала, – промурлыкала она.

– Кстати, как тебе понравилось мое сказание? – спросил Лиан слабым голосом.

Она рассмеялась:

– Твое честолюбие не знает границ. Рассказать такое Предание Рульку! Думаю, Шутдар ошибался: первое место в списке дураков по праву принадлежит нам. Мы тоже войдем в историю. Но если серьезно, то в твоем плане был один просчет – ты вступил в честное состязание с Великим Предателем.

– М-да, – протянул Лиан. – Я знал, что упускаю что-то важное.

Карана расхохоталась, и Лиан тоже улыбнулся. Один из гаршардов, заглянувший в смотровое окошко, увидел, как они смеются, и решил, что это, должно быть, очень странные враги.

Некоторое время спустя, гладя Карану по шее и плечам, Лиан обнаружил, что цепочка исчезла.

– Где твоя серебряная цепочка, Карана?

– Я вынуждена была заложить ее в Туркаде. Мне очень жаль.

– Ради меня? Несмотря на подозрения?

– Ради нашей любви. Мне все пришлось потратить на взятки, чтобы вызволить тебя из подвалов Иггура.

– Сколько ты выручила за нее?

– Три золотых телля.

– Ничего себе! – удивленно воскликнул он.

– Я ни о чем не жалею и сделала бы это во второй раз не задумываясь, – сказала Карана с чувством. – Кстати, я кое-что хотела спросить тебя про эту вещицу.

– Что именно? – сонно спросил Лиан.

– На замочке было клеймо мастера. Я знаю, тебя интересуют древние знаки.

– Как оно выглядело? – спросил юноша, сон мгновенно слетел с него.

Она попыталась нарисовать сложный иероглиф на пыльном полу.

– Нет, не совсем так. – Карана стерла рисунок и попробовала снова. С третьей попытки ей удалось изобразить его довольно точно.

Лиан уставился на рисунок.

– Я уверен, что видел это клеймо, – сказал он, потирая лоб. – Но где?

– Там еще было выгравировано имя, однако мне показалось, что его добавили позже. Все буквы прекрасно сохранились. Фиа – Фиам – Фиахра!

– Фиахра! – Лиан буквально подпрыгнул. – Ты уверена?

– Да. Буквы были такими четкими, словно их выгравировали только вчера. В то время как клеймо почти стерлось. Кто такая эта Фиахра?

– Девушка-калека, убитая в башне! – воскликнул Лиан. – Цепочка, должно быть, очень древняя, только сейчас я сообразил, что это клеймо самого Шутдара. Наверное, он отдал ее девушке перед тем, как уничтожил флейту. Поэтому-то Кандор и скопировал ее плетение при постройке Великой башни. Только зачем? Мне необходимо это выяснить.

– Но цепочки уже нет, – ответила Карана.

– Когда мы выберемся отсюда, спросим Шанда, кому он ее заложил. Вероятно, нам удастся ее выкупить.

– Возможно, – с сомнением сказала Карана. Она знала, что из Каркарона был только один путь, но она не хотела об этом думать.

Они провели вместе еще несколько часов, но потом ворвались стражники и вырвали юношу из объятий Караны, оставшейся наедине со своими страхами. Затем гаршарды пришли и за ней. Девушку привели в ту самую комнату, где в воздухе плавала черная машина. Она увидела Лиана, прикованного к металлической плите на полу. Карана рванулась к нему, но стражники крепко держали ее.

Рульк возвышался над машиной, делая руками какие-то манипуляции, и что-то говорил. Но слов она не разобрала, механизм задрожал в воздухе, и Лиан исчез. Рульк и гаршарды стали взволнованно совещаться. Что-то пошло не так, и теперь никто не знал, куда перенесся Лиан.

У Караны от страха свело живот. Рульк прикрикнул на Ярк-уна, тот полез под машину и стал дергать за какой-то рычаг снизу. Однако ничего не произошло. Рульку пришлось взяться за дело самому. Машину разобрали на части, затем снова собрали. У Караны было время подумать и взять себя в руки. Она не должна подавать виду, что беспокоится за Лиана.

Прислужники то и дело вбегали и выбегали из зала со всякими диковинными инструментами. Карана даже узнала некоторых: Идлиса, лицо которого украшал лиловый кровоподтек, тощего Тасселя, Реббана, красноглазого альбиноса, и фанатичную молодую женщину, имени которой Карана не помнила.

Рульк отдавал приказы, контролировал работу. Погладив черную поверхность, он улыбнулся. Карана поняла, что машину удалось починить. Гаршарды удалились. Теперь они с Рульком остались вдвоем. Она не сводила с него глаз. Бежать не было смысла, ведь она пришла сюда по собственной воле. Карана больше не боялась за себя, она уже изжила этот страх.

Когда Рульк общался с Лианом, на его лице часто появлялось удивленное выражение. Но с ней он вел себя по-другому. Карон не спускал с нее настороженного взгляда, в его позе чувствовалось напряжение. Он походил на тигра, изготовившегося к прыжку. Карана улыбнулась: Рульк явно не знал, чего от нее ожидать. Он, естественно, не был испуган, но ощущал определенную неуверенность. Карана совсем не походила на тех, с кем ему приходилось сталкиваться.

Ее улыбка насторожила Рулька.

– Почему ты улыбаешься? – спросил он. – Теперь ты целиком в моей власти.

– И все же тебя что-то тревожит, – ответила девушка. – Ты растерян, потому что не знаешь, как я поступлю в следующую секунду. И это меня веселит. Я словно лучник, выпустивший последнюю стрелу, которому остается лишь ждать.

Он ничего не сказал, и после длительного молчания Карана тихо спросила:

– Что ты от меня хочешь?

Теперь наступила очередь Рулька улыбаться, потому что на последнем слове голос девушки дрогнул. Он взял ее за плечо и повел в дальний конец комнаты к дивану, рядом с которым на низком столике стоял поднос с различными кушаньями и напитками. Она села на самый краешек, как можно дальше от Рулька.

– Ты нужна мне для многих целей, – сказал он, окинув ее двусмысленным взглядом.

Карана посмотрела ему прямо в глаза.

– Только попробуй, – произнесла она ледяным тоном. Он мгновенно схватил ее руки и, улыбаясь, снял с пояса небольшой кинжал.

– Не тяни, – гневно сказала Карана. – Ты считаешь, что я обладаю какой-то способностью, которая необходима для воплощения твоих замыслов. Если ты не сумел отправить Лиана туда, куда хотел, то как собираешься управлять этим механизмом, чтобы совершать далекие путешествия? Вот зачем я тебе понадобилась.

Улыбка сползла с лица Рулька.

– Они неплохо тебя подготовили.

– Никто меня ни к чему не готовил. Я сама умею думать. Чувствительники встречаются редко. Но тебе не удастся воспользоваться моими способностями, если я сама этого не захочу.

– Вероятно, ты недооцениваешь мою силу. Поверь, я найду способ заставить тебя. Как уже делал это прежде!

Значит, он так и не понял, что на самом деле произошло в ту ночь в Нарне. Карана не стала ему этого объяснять. Наступила тишина. Девушка словно впала в прострацию, все ее чувства и страхи затаились в самой глубине души. Рульк молча наблюдал за ней. Внезапно небо озарила яркая вспышка, затем еще одна. Рульк подошел к окну. Свет будто нимбом обрамлял его черные, как вороново крыло, кудри. Лицо карона было бесстрастным, и лишь глаза разгорались все ярче и ярче. Наконец свет померк.

За несколько секунд она успела хорошо рассмотреть его. В лице Рулька было столько благородства, твердости и могущества! Он перехватил ее взгляд, и девушка ощутила гипнотическую силу глаз карона. Затем он улыбнулся, на мгновение обнажив острые белые клыки свирепого хищника.

Рульк изучал Карану также внимательно, как и она его. Девушка выглядела такой слабой и маленькой. Гаршарды сообщили ему все, что им удалось выяснить о представительнице древнего рода, в котором было несколько безумцев. Один из них выстроил эту крепость. Но по отцовской линии ее прабабкой была сама Элинора. Откуда же в Каране эта способность устанавливать мысленный контакт? Такими талантами аркимы не обладают. Вряд ли она унаследовала ее от народа, к которому принадлежал ее отец.

Это был редкий талант. Он ощутил силу девушки еще в Ночной Стране. Возможно, она не единственная на Сантенаре обладательница подобного дара, но разыскивать других у него не оставалось времени.

Карана продолжала смотреть на него, но глаза ее начали слезиться, и она моргнула. Девушка выглядела совсем растерянной. Она замерзла, ее била дрожь, ведь зал был открыт всем стихиям. Карана обхватила себя руками, ей стало страшно. Она была в его власти.

– Я знаю, о чем ты мечтаешь, – сказал он. – Ты хочешь вернуться в свою дыру, разводить там кур и наплодить кучу детишек с дружком-летописцем.

Карана покраснела:

– Зачем ты издеваешься над моей жизнью? Своими подвигами ты уже похвастался. Но я здесь для того, чтобы выполнить долг. Ты – тиран, а потому должен быть низложен, иначе мы навеки останемся рабами.

– Это лишь громкие слова! Я тоже могу говорить красивыми фразами: свобода есть анархия, ведущая к хаосу. Только я обеспечу вам мир и спокойствие.

– Ты предлагаешь рабство и смерть, – ответила Карана.

– Ты наслушалась сказок, которые сочинили, чтобы пугать малых детей. Почему вы все так настроены против меня? При моем правлении не будет ни войн, ни бедности.

– Ты разрушишь нашу культуру.

– Однако ты плохо знаешь каронов, больше всего мы заботимся об истории и искусствах. Мы сделаем все, чтобы ваша цивилизация процветала. Эту машину я создал для того, чтобы править Сантенаром. И если ты поможешь мне, то я наделю тебя властью.

– Я не склонна верить твоим обещаниям. Мне ничего не нужно в твоем мире.

– Ты отказываешься даже от Готрима?

– Он и так принадлежит мне.

– Тогда ты сможешь сохранить его, а иначе...

– Давай обойдемся без угроз, – оборвала его Карана.

– Когда я завладею Сантенаром, повсюду воцарится спокойствие, о котором вы мечтали пять тысяч лет. Кто еще может дать вам его? Не Феламора же – ее не заботит судьба этого мира. Если она опередит меня, вашу планету ждет катастрофа. А остальные твои друзья? Посуди сама: Иггур – пустышка, надутый глупец. Он не сделал для Сантенара ничего хорошего. Все эти годы он преследовал лишь одну цель: отомстить мне. И если это ему удастся, он сдуется, как лопнувший шарик. Тензор? Жалкий калека. Какая участь постигла тех аркимов, которые последовали за ним? Назови кого-нибудь более достойного.

– Мендарк? – сказала она, хотя это имя словно застряло у нее в горле.

– Этот прогнивший до костей мздоимец? Посмотри, во что превратился под его управлением Туркад. Это будущее всего Сантенара, если он придет к власти.

Каране было нечего возразить.

– Остаюсь только я, – скромно произнес Рульк.

– Чего ты хочешь?

– Ты слышала мое сказание. Я хочу обеспечить будущее для своего народа, больше ничего.

– Ложь. Только что ты сам рассказывал о завоевании Аркана.

– Это было на заре нашей цивилизации. Тогда мы были молоды и жестоки и вынуждены бороться за выживание. Но с тех пор все изменилось. Мы пришли на Сантенар, чтобы исправить ошибку, мою собственную. Я допустил ее и хотел исправить, вот и все. В том, что случилось потом, не было нашей вины.

– Гаршарды терроризировали жителей Баннадора. Они действовали от твоего имени, – сказала Карана. – Весь край в руинах, тысячи людей остались без крова.

– Гаршарды превысили свои полномочия и будут наказаны.

– И ты возместишь ущерб? – Некоторое время Рульк молчал.

– Насколько это возможно, – наконец произнес он. – Если одержу победу.

«Если бы только это было правдой», – подумала Карана.

– Получив власть, ты станешь деспотом. Предания полны подобных примеров, – сказала Карана.

– К черту Предания! – воскликнул он. – Я в силах выполнить твое самое заветное желание. Поможешь ли ты мне?

Он заметил, что она колеблется.

– Подумать только, все мои великие планы зависят от столь слабого создания, как ты. Жизнь представителей древнего человечества словно цвет на траве. Пятьдесят-шестьдесят лет, и они становятся немощными и умирают. Даже самые могущественные мансеры не могут обновлять свое тело вечно. Они устают от жизни, так и не успев сделать задуманного. Посмотри на Шанда или Мендарка, многого ли они добились. Неудивительно, что ваши мечты так бескрылы, а достижения столь незначительны. Сколько раз я терпел поражения, умирал и возрождался из пепла, но даже тысячелетнее заточение не сломило меня.

Карана встала и, подойдя к окну, сжала холодные прутья оконной решетки. На небе все еще горело несколько звезд, но вскоре их скрыло показавшееся из-за горных вершин облако. На землю тихо падал снег.

Она повернулась и посмотрела прямо на Рулька:

– Но тебя недаром назвали Великий Предатель. Я не верю твоим обещаниям. – Она пошла обратно к дивану.

– Что ж, тогда придется заставить тебя. – В его глазах блеснул гнев.

– Ты слишком самонадеян и не понимаешь природы моего дара.

Карана была поражена собственной смелостью. Ведь перед ней сам Рульк! Сопротивление бесполезно, и она это знала. Если у него хватит времени, он способен подчинить себе любого.