Текст книги "Герои Шести Цветов. Архив 1: Не молись цветку (ЛП)"

Автор книги: Ямагата Ишио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

не понимал чувства Нашетании, цепляющейся за симпатию к человеку, погибшему пять

лет назад.

– Так что насчет Голдофа? – Нашетания резко сменила тему.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Полагаюсь на вас

– Да, я все выполню для принцессы.

Газамар опустил голову и покинул комнату Нашетании. Он беспокоился из-за

Клистомы, но сейчас должен был думать о Голдофе.

* * *

Газамар вышел из комнаты. Лицо Нашетании медленно изменило выражение. Ей

будто что-то сильно нравилось. Она не показывала такое лицо подданным.

Нашетания размышляла. Управлять Газамаром было просто. Он выполнял почти

невозможные поручения принцессы, но был вернее всех, несмотря на сложности.

Нашетании это нравилось. Один его поступок удивил ее, но это не имело значения.

– Вот бы все были такими податливыми, как Газамар, – сказала Нашетания, глядя на

стол. Там были кипы документов.

Финансовая сторона Пиены. Король таким не занимался. Прошлые поколения

правителей накопили много денег, но потом из-за долгов почти все раздали. Страна была

в плохом положении.

Поэтому Нашетания выбрала ответственного за финансы по умениям, им оказался

канцлер Хутц. И страна держалась.

Сейчас враждебно настроенных лордов осталось не так много. Это был результат

политики Нашетании. Она заботилась об обычных жителях. И люди богатели, а страна

процветала. Но такое отношение не нравилось рыцарям и аристократам.

Но аристократы и рыцари пока были верны Нашетании. Верность рыцарей, что

служили королевской семье, была непоколебимой. Но как долго это продлится?

Все зависело от действий Нашетании и канцлера Хутца. Их действия поддерживала

сила и слава Голдофа. Но растущее недовольство все равно проявится. И страна рухнет.

Не сегодня и не завтра, но лет через тридцать.

Но это не имело значения. Через пару лет мир изменится. Пробудится Маджин, и вся

ситуация изменится. Конец страны станет мелочью.

– Нет уж...

Нашетания смотрела на бумаги. Даже если Пиене придет конец, дела выполнять она

должна была.

Но Нашетания решила продолжить после небольшого перерыва и попросила

служанок подготовить все к купанию. Они заранее угадали и нагрели воду. Они добавили

в воду ароматные масла. Аромат яблоневого цвета, который Нашетания обожала.

Нашетания прошла в соседнюю комнату. В этой комнате она бывала часто. Стены

тут были украшены гобеленами, полками с разными предметами, зеркалами, а еще

мечами, броней и тренировочным снаряжением. Такое сочетание было противоречивым.

Нашетания сняла одежду.

– Нашетания, все хорошо? – раздался в комнате голос.

Служанки все еще были в соседней ванной, в комнате была только Нашетания.

– Захотелось принять ванну?

Нашетания перестала раздеваться. Она не двигалась и ответила голосу:

– Если ты тоже хочешь, можем поделиться идеями.

– О чем ты?

– Что ты собираешься сделать с Голдофом-саном? Ты, вроде бы, уже решила не

делать его своим спутником. Какой тогда план?

Нашетания поворачивала голову. Она осталась в нижнем белье.

– Я ничего не планирую. Я просто думаю о Голдофе и помогаю ему.

– Что тогда за хитрости с Голдофом-саном?

– Я просто говорила с Газамаром. Я не всегда все планирую.

Нашетания чуть надулась.

– Стоило мне увидеть Ширил, как я поняла, что она хорошая, и она сможет сделать

Голдофа счастливым.

Загадочный голос не ответил веселой Нашетании. Через какое-то время прозвучал

вопрос:

– Я хочу задать два вопроса. Что для тебя значит Голдоф-сан?

– Зачем тебе это знать?

– Личный интерес. Разве нужны другие причины?

Нашетания размышляла какое-то время. Служанки в соседней комнате не звали ее.

Они могли слышать разговор, но не задавали вопросов.

– Это важный и незаменимый человек. Я часто вру, но это правда, – сказала

Нашетания.

Загадочный голос не ответил. Он словно ожидал продолжения ее слов.

– Нигде в мире больше не найти такого чудесного подданного. Он напоминает мне

симпатичного младшего брата. А еще он – герой, помогающий мне.

– Ясно.

– Как бы сложно и опасно ни было, я не боюсь, потому что у меня есть Голдоф.

Таких людей больше, наверное, не встретишь.

Нашетания улыбнулась.

– Через пару лет я могу убить это дитя. Не знаю пока, как получится. Сомневаюсь,

что удастся не убить его.

– Понятно.

– Потому я хочу счастья Голдофу. Я хочу ему этого, пока он жив. Будет больно

убивать его. Думаю, я даже расплачусь, хоть и буду готовиться к этому моменту. Но я

хочу, чтобы причин сожалений было как можно меньше.

Загадочный голос какое-то время молчал.

– Ты говоришь, что без колебаний убьешь человека, которого назвала незаменимым.

Я поражаюсь твоей верности.

– Какая ирония.

– И не говори.

Нашетания улыбнулась.

– Допустим. А ты убил бы незаменимого человека?

Ответа не было. Нашетания закончила раздеваться и прошла в ванную.

– Что ж, не буду беспокоить. Прошу, не забывай о плане.

– Тебе тоже это нравится.

От слов загадочного голоса Нашетания ухмыльнулась.

– Все хорошо продвигается?

– Я закончил. Теперь ждем.

Одна из служанок налила горячую воду на тело Нашетании. Ее волосы закрепили

наверху, за ее ногтями ухаживали другие служанки. Нашетания не очень любила

наряжаться, но за внешностью ухаживала. С грязным телом она не могла бы получить

уважение подданных.

– А пока я тоже буду поддерживать любовь Голдофа-сана, – сказал загадочный голос

в соседней комнате.

* * *

Прошел почти месяц с того состязания с наемниками.

Голдоф и Газамар были поглощены тренировками Черных рыцарей. Они одни были

против почти пятидесяти рыцарей. Рыцари использовали не мечи или копья. Они были

вооружены чем-то, похожим на когти и клыки, у них были маски Кьема.

Но Голдоф и Газамар не проигрывали им. У Голдофа был деревянный меч, а у

Газамара – копье, и они валили рыцарей одного за другим.

– Тренировка важна, но ты забросил обучение.

– Сегодня обучение тут, а завтра – там.

Голдоф и Газамар побеждали рыцарей, и те расходились по баракам. Юный рыцарь,

по боку которого Голдоф попал, сказал:

– Кстати, забыл сказать. Поздравляю.

– С чем?

Пока Голдоф вытирал пот, тот сказал:

– Я слышал, весной будет праздник.

Юный рыцарь рассмеялся. Ребята ниже рангом редко так говорили с Голдофом. Его

побаивались.

Голдоф не понимал, откуда такие перемены.

– Я тоже это слышал. Будет праздник? – заговорил еще один из подчиненных.

– О чем вы говорите?

– Не изображайте, что не знаете. Вы решили быть с простой девушкой?

Голдоф начал догадываться, о чем идет речь.

– Не говорите глупостей! Я с ней не в таких отношениях, – завопил Голдоф, Газамар

начал успокаивать его:

– Тише, не злись. Они не хотели сказать ничего плохого.

– Но...

– Я отругаю их позже, а ты иди домой и отдыхай.

Газамар смог прогнать смущенного Голдофа, а потом повернулся к рыцарям.

– Как можно было поверить глупым сплетням?!

Голдоф кипел от злости в раздевалке. Газамар улыбнулся и попытался успокоить его.

– Не злись.

– Но это же ужасно... Откуда только эти слухи...

Голдоф схватился за шею. Конечно, Газамар знал источник слухов. По приказу

Нашетании Газамар месяц старался, чтобы пошли слухи, что Голдоф и Ширил

официально встречаются.

Слухи разлетелись быстрее, чем он ожидал. Он не знал даже масштабов.

– Ширил тоже расстроится. Нужно что-то сделать.

– Да, наверное.

Газамар сам это затеял. Он успокаивал Голдофа, но думал, что можно попробовать

следующий шаг. Что Голдоф думал о самой идее?

Газамар снял шлем, вытер пот. Надел шлем снова. Он сменил боевую броню на

повседневную. Как только Газамар закончил, он спросил у Голдофа.

– Но, Голдоф, может, пора быть решительнее?

– Что?

Голдоф открыл глаза. Ему было всего пятнадцать. Слишком рано.

– Я не говорю о браке. Но можно было бы устроить помолвку, как думаешь?

– Может... Но я не думаю, что это необходимо.

– Если сообщишь о помолвке, слухи перестанут ходить. И к тебе не будут лезть

дамы, типа принцессы Савии.

Голдоф молчал. Он был растерян, но и не возражал. Этим утром они могли

завершить миссию.

– Ширил хорошая. Она могла бы стать хорошей парой.

– Что?! – Голдоф возмущенно тряхнул головой. – Она только друг! Газамар-сан, что

это за странности?

– Ха-ха, виноват, прости.

Газамар вышел из раздевалки. Он направился в конюшни, чтобы поехать домой. И

там он встретил приемного отца Голдофа, ждущего сына.

– О, какая встреча. Вы знаете, как Голдоф тепло отзывается о вас? – рассмеялся

приемный отец Голдофа, Гензо, хлопнув себя по мощной груди. Ему отвечал мужчина

средних лет.

– Нет, что вы. Я простой, не то, что вы с Голдофом.

– Ха-ха-ха, вы преувеличиваете.

Гензо говорил с отцом Ширил. Скорее всего, о Голдофе. Они познакомились пару

дней назад, явно поладили. Конечно, Газамар его знал. Гензо был хорошим человеком,

потому его выбрали приемным отцом Голдофа.

Повезло, что он был знаком с родителями Ширил.

– Я знаю отличное место. Можно туда сходить.

– Буду рад.

– Стоит позвать Голдофа и Ширил.

– Нет, молодежь пусть занимается своими делами.

Отцы забыли о цели разговора и обсуждали поход за выпивкой. Но, похоже, Гензо

считал Ширил будущей невестой и без помощи Газамара. И отец Ширил думал о том же.

Газамар обрадовался. Прогресс был заметен. Осталось лишь, чтобы Голдоф

смирился с ситуацией.

– Ой, – Ширил пришла в конюшню чуть позже после того, как ушли отцы. Она явно

кого-то искала. Она поклонилась проходящим рыцарям. Газамар спрятался, заметив ее

издалека.

Вскоре пришел Голдоф.

– Ширил-сан, ты меня ждала?

– Нет, я только пришла.

Голдоф оставил лошадь и решил отправиться домой пешком. Они пошли вместе, а

Газамар тихо последовал за ними. Они смотрелись странно: Голдоф в шлеме и броне и

Ширил в обычной одежде.

– Я брал книгу... и она мне пока не очень нравится.

– Вот так... Во второй половине она становится интересной.

– Не в том дело... Она очень сложная.

Ширил вышивала и читала книги. Голдоф решил читать, последовав ее примеру. Он

читал только то, что ему рекомендовала и давала Ширил.

– Похоже, многие рыцари читают. Я раньше не думал о таком. Я думал только о

сражениях.

– Вот как.

– Да. Хоть меня учат и остальному, я не интересовался этим.

Ширил смотрела на Голдофа с блеском в глазах, пока он говорил. Она уже точно не

боялась Голдофа. Может, он ей даже нравился.

Они ушли от бараков, и Газамар решил оставить их и отправиться домой. Он тоже

пошел без лошади. И по пути многие останавливались и кланялись Газамару. Некоторые

улыбались. Он наслаждался спокойствием после таких бурных дней.

И тут Газамара окликнула девушка, продающая яблоки:

– Не хотите ли яблок?

– Прости, нет времени.

Он попытался обойти девушку с яблоками, она заслоняла путь рукой.

– Это я.

Газамар присмотрелся. Девушка была в скромной одежде, с яблоками, а лицо скрыла

макияжем. Но это точно была Нашетания.

– Вы невнимательны.

Нашетания улыбнулась. Газамар был так потрясен, что это было еще веселее.

– Что вы задумали сегодня?

– Вы же видите это платье, не догадываетесь?

Нашетания подтолкнула его вперед.

– Идемте за Голдофом и Ширил. Я надеюсь увидеть их прогресс.

– Да?

– И мне любопытно, о чем они говорят.

Газамар не был рад, но не мог ослушаться приказа.

* * *

Газамар вернулся в бараки. Он тоже скрыл свой облик другой одеждой, теперь он

был похож на торговца тканями.

Он не впервые менял облик, так что никто не удивился.

Они скоро увидели Голдофа и Ширил и пристроились за ними на расстоянии. Хотя в

окружении людей было непросто, Нашетания хорошо справлялась. Газамар был удивлен

этому.

Голдоф и Ширил говорили с продавцом книг на рынке. Отсюда их не было слышно,

но Ширил явно покупала книги. И советовала некоторые Голдофу.

– Как их отношения? – спросила Нашетания с сияющими глазами.

– Ширил общительная, а Голдоф... загадка. Как долго это будет продолжаться?

– Ха. Со стороны выглядит, будто они на свидании.

Голдоф и Ширил купили подержанные книги и пошли по улице. Они свернули с

главной улицы в переулки. Шум остался позади, и Газамар смог уловить их разговор.

– Мне постоянно говорят о любви к Голдофу-сану. Сколько бы я ни говорила, что у

нас не такие отношения, меня не слышат...

– Это беспокоит. Девушки никак не успокоятся. Стоит сказать четко, что ты в этом

не заинтересован.

Они шли, разговаривая, по переулку. Газамар понял, что знает это место. За этим

переулком стояла статуя Святой

Одного Цветка. Голдоф и Ширил

встретились недалеко от статуи.

Голдоф не взглянул на статую и

пошел мимо. Но Ширил

остановилась, задумавшись о чем-то.

– Ч-что такое? – Голдоф замер.

– Или... Неужели это не так?

Нашетания сияла все сильнее,

пока смотрела. Газамар холодно

смотрел, как она забавляется.

– Мы встретились рядом со

статуей Святой, да? Может, все было

не случайно.

– Возможно... да?

Ширил какое-то время смотрела

на статую. А потом она повернулась к

Голдофу и взглянула на него. Робко,

но четко Ширил сказала:

– Мне нравится Голдоф-сан.

– Ох...

– Может, я не вовремя, но я не

могу больше терпеть, скрывая

чувства.

Глаза Голдофа были огромными,

он был потрясен.

– Прошу, прими мои чувства.

Ширил склонила голову.

Нашетания пританцовывала от

радости, скрываясь в тени. Газамар

коснулся ее плеча. Их могли от этого

заметить.

– Э... я...

Голос Голдофа был высоким.

Ширил терпеливо ожидала

ответ. Вокруг никого не было, стояла

тишина.

– Ширил-сан, по-попытай удачи

с другим ч-человеком.

Нашетания болела сзади. И

Газамар.

Голдоф

выглядел

растерянно. Но не испытывал

отвращения.

– Встречайся с ней, Голдоф. Это

приказ.

– Принцесса, вы не можете

сдерживаться хоть немного?

Газамар потянул назад Нашетанию, что уже почти вышла к ним. Она с неохотой

сдалась.

– Я... я...

Голдоф долго пытался выдавить что-нибудь. А потом опустил голову.

– Ширил-сан, прости... я не могу принять твои чувства, – сказал Голдоф.

Газамар вздохнул. Нашетания схватилась за голову. Ширил не двигалась.

– Прости.

Голдоф закрыл глаза. Ему было больно, Газамар видел это.

– Почему? Из-за моей семьи?

– Дело не в этом. Просто я... я... – Голдоф никак не мог закончить. Ширил решила

договорить сама:

– Понимаю. Я все вижу по твоему лицу. Есть какие-то обстоятельства, что мешают

тебе быть с тобой. Возможно, в твоем сердце другая женщина...

– Не правда! – голос Голдофа разнесся эхом по пустому переулку. – Никого нет. Но я

не могу врать тебе.

– Да? Понятно, – голос Ширил был хриплым. Наверное, она сдерживала слезы.

– Не вышло, принцесса. Придется сдаться?

Газамар оглянулся на Нашетанию, скрытую в тени.

– Нет. Я не сдамся. Приказ еще в силе, – заявила Нашетания, глядя на Голдофа.

Тут Ширил сказала:

– Голдоф-сан... слухи оказались правдой?

– Слухи...? – Голдоф почесал шею.

Лицо Нашетании говорило: «Вот видишь?». Но Газамар пока что не понимал.

– Я думала, что это глупости. Видимо, это не так?

– Прошу, объясни, о чем ты.

– Говорят, тебя интересуют только мужчины. Сильные мужчины, – воскликнула

Ширил.

Газамар чуть не рухнул, Нашетания опешила. Голдоф лишился дара речи.

– Я знала, что в мире есть такие люди. Но чтобы Голдоф-сан...

– Нет, это... я... – лепетал Голдоф.

Газамар не понимал, какому идиоту в голову пришел этот слух. Не пройдет и месяца,

как эта весть долетит до Уракоса.

– К-как это понимать, Газамар? Немедленно объясните, – потребовала Нашетания.

Плохо дело. С таким слухом будет сложно найти Голдофу пару. Газамар мысленно

приказывал Голдофу. Отрицай. Скажи, что это недопонимание. Но Голдоф вел себя не

так.

Голдоф молчал. Он будто подтверждал слух, но на самом деле мог быть так

расстроен, что не мог говорить. Впрочем, молчал он по своей воле.

– Ты не опровергаешь это. Значит, это правда? – сказала Ширил. Она отвернулась от

Голдофа и бросилась бежать.

Нашетания и Газамар были в противоположной стороне и не могли незамеченными

последовать за ней. Ее всхлипы утихли. Голдоф остался в переулке один.

– По-по-почему же он не отрицал?

– Не знаю. Может, он не знал, как?

Нашетания и Газамар в тени держались за головы. А потом Нашетания пошла прочь

от Голдофа.

– Я в смятении, но миссию придется приостановить. А пока пустите слух, что

Голдофу нравятся только девушки, – сказала на Газамару.

– Так что же теперь?

– Я возвращаюсь... Я очень устала от всего этого.

Нашетания, прикрываясь образом торговки яблоками, ушла, оставив Газамара в

тени.

* * *

Голдоф долго стоял на одном месте. Газамар следил за ним. Голдоф вдруг прошел к

статуе Святой Одного Цветка и опустился на колени.

– Я... совершил ошибку, – заговорил Голдоф со статуей. – Встречаться с Ширил,

сделать ее своей женой... Я все еще не могу забыть об одном человеке. Это глупо. Но пока

это так, я не могу никого брать в жены.

Статуя не отвечала.

– Вряд ли я когда-либо смогу забыть этого человека. Она – все для меня. И я это

хорошо знаю. Но я понимал, что... это бесполезно. Я ужасно глуп. Накажите меня.

Голдоф какое-то время молился Святой. Газамар наблюдал за ситуацией и

размышлял. Он не понимал, как Нашетания достигнет своей цели. Она не знала, как жил

Голдоф.

– Я не могу любить никого, кроме нее. И мне приходится жить с этим, скрывать это.

Я могу даже уйти с этим в могилу. Так, прошу, пусть женщины перестанут признаваться

мне в своих чувствах.

Слушая слова Голдофа, Газамар нахмурился. Он понимал, почему Голдоф не

отрицал слух, что он любит мужчин. Чтобы женщины перестали признаваться ему в

любви. Это была одна из причин.

Но была причина важнее. Он скрывал свои мысли о Нашетании. Он думал, что она

узнает, что он любит мужчин, и так он сможет скрыть свои к ней чувства.

– Дурак, – выдохнул Газамар, отвернулся и пошел прочь от Голдофа. – Настоящий

дурак, – пробормотал он по пути.

* * *

Прошел месяц. Ширил с ее семьей перебрались в другой город. Больше подходящую

девушку Голдофу не нашли.

Слухи о том, что он любит только мужчин, поутихли. Источник слуха нашли,

заставили опровергнуть слова. Оказалось, что это сделала принцесса Савия. Это не очень-

то удивило.

Нашетания все еще пыталась найти Голдофу пару. Все остальное было прежним.

Газамар и Голдоф ездили по районам королевства, близилось время состязания с

рыцарем-гением Матрой Вичитой из Страны желтого фрукта. Этот рыцарь мог стать

Героем Шести Цветов.

Голдофа тоже было непросто одолеть.

Голдоф ехал на лошади и смотрел вперед. Казалось, он уже забыл о Ширил.

– Слушай, Голдоф, – Газамар вдруг обратился к нему. – У тебя есть любимая

женщина?

– Нет, – сухо ответил Голдоф.

Когда же правда станет понятной? И что тогда произойдет?

Газамар переживал из-за этого, пока ехал на лошади вперед.

История Голдофа Ауоры

– Что же это такое?

Мальчик ударил кулаком по столу. Сильный удар смог расколоть прочный дуб.

Мальчика звали Голдоф Ауора. Он был высоким, никто бы и не подумал, что ему

всего двенадцать. Люди вокруг и Нашетания ожидали, что он станет рыцарем,

представляющим Пиену.

В скромном домике в часе пути от дворца Голдофу выделили комнату.

И ему выделили слугу.

– Я не могу так встретиться с принцессой. Я могу только держать меч. А как

говорить с ней? Это кошмар... Я бесполезен. Это кошмар...

Голдоф стиснул зубы. Слуга был непреклонен.

– Прошу, прекратите. Меня уволят, если мы не закончим.

Слуга держал в руке книжку. Голдоф сидел за столом перед черной доской, на

которой были написаны цифры и буквы.

– Сколько будет семью три?

Голдоф притих, когда ударил еще раз по столу.

– Что это такое?! Как...

– Если не понимаете, подумайте.

Голдоф учился у слуги арифметике. Он еще не прошел курс основного обучения

рыцаря.

Голдоф молчал и смотрел на стол. Слуга сказал:

– Давайте иначе. Давайте прибавим семь к семи, а потом еще семь. И получится это

же.

Голдоф не отвечал. Слуга зажал переносицу. Он страдал.

– Подумаем образно. Представьте семь лимонов.

– И?

– Представьте три таких ряда. Сколько в них лимонов?

Голдоф зажмурился и ответил:

– Слишком много считать...

– Это уже проблема, – слуга схватился за голову. – Хорошо. Представьте, что вы

получили семь монет от принцессы Нашетании.

– Семь? Это не слишком большая награда для меня?

– Не в том суть, – слуга снова скривился. – Хорошо, давайте... Представим, что отряд

из семи мятежников напал на принцессу. Когда вы будете сражаться с тремя такими

отрядами, скольких вы одолеете?

– Двадцать один, – тут же ответил Голдоф.

– А? – слуга не скрывал потрясения. Они с Голдофом смотрели друг на друга какое-то

время. – Хорошо, задам еще вопрос. Отрядов по семь человек было девять. Сколько

человек вам нужно одолеть?

– Шестьдесят три.

– Как вы поняли? – лицо слуги было ошеломленным. Голдоф не понимал, в чем дело.

– Есть шесть отрядов по пять человек, четыре отряда по три человека. Одиннадцать из них

убили, восьмеро сбежали.

– Двадцать три.

– Как вы поняли?

– О чем вы?

Слуга потрясенно смотрел на Голдофа. Тот ждал ответа и теребил кусочек мела.

– 6 × 5 + 4 × 3-11-8.

Голдоф смотрел, как он пишет это на доске.

– Как вы поняли такую сложную задачу?

– Что тут понимать?

Слуга нахмурился и стукнул книгой по голове Голдофа.

Голдоф вскочил и схватился за голову слуги.

– Учи меня серьезно!

– Я так и делаю!

Они какое-то время боролись, слуга стучал по Голдофу учебником, а тот сжимал

голову слуги.

* * *

Через два года Голдоф выиграл турнир и стал рыцарем Пиены.

Дитя Кьема

По лесу шел монстр. Монстр в виде красивой девушки. Но по ее лицу сразу было

понятно, как только посмотришь, что она – монстр.

Девушка тихо шла по лесу, кутаясь в черный плащ. В правой руке она несла ружье, в

левой – голову человека. Голову юноши. Его звали Матра Вичита. Гениальный лучник из

Страны желтого фрукта. О нем знали и люди, и Кьема.

На лице девушки не было эмоций. Оно было пустым. Казалось, она не способна

выражать эмоции. Фреми Спиддроу шла по Лесу отрезанных пальцев, возвращалась к

Кьема. Она шла с доказательством победы.

Много Кьема смотрело на нее издалека.

– Добрый день, мои товарищи, – робко сказала Фреми. Никто не ответил. – Тгуней-

сама обязывал всех здороваться, – продолжила Фреми.

Кьема лишь смотрели на нее. В их взглядах мелькали разные эмоции.

У многих это была враждебность и подозрения. Многие видели во Фреми человека,

предателя.

Некоторые смотрели на Фреми со страхом. Кьема ненавидели ее и раньше унижали и

подавляли. Теперь ситуация изменилась. Некоторые Кьема боялись, что она начнет

мстить им.

Некоторые завидовали Фреми, ненавидели ее. Были Кьема, что считали, что Фреми

украла у них важное задание по убийству кандидатов в Герои.

Фреми не выказывала эмоции, оказавшись перед толпой Кьема, настроенных не

добродушно. Это делало ее монстром.

– Привет, Фреми! – крикнула птица в небе. Это был помощник Тгунея. Второй по

важности Темный специалист.

– Здравствуйте, – сказала Фреми. В ее голосе не было эмоции. Ее губы двигались для

слов, только и всего.

– Как Мантра?

– Нечего рассказать. Он не был впечатляющим врагом, – сухо сказала Фреми.

– Следующая цель – Асурей Алан, Святая Льда, скрытые приготовления уже ведутся,

тебе пока нужно ждать.

– Понятно.

Фреми протянула голову Мантры. Второй подхватил ее когтями и понес Тгунею.

Даже когда ее мучили, даже когда ее отправляли в бой, она не показывала эмоций в

глазах.

Для истребления людей и служения Тгунею эмоции не требовались. У Кьема были

чувства красоты, гнева, страданий. У Фреми не было даже этого.

Из-за этого она была хуже их. Кьема убивали людей, и она была самой опасной

среди Кьема.

Потому Кьема не доверяли ей. Потому Кьема боялись ее.

И ненавидели.

Фреми направилась в пещеру на краю леса. Она выросла там, набралась сил. На

входе в пещеру сидел Кьема-птица и чистил перья.

– Здравствуй, Пронзающий птах.

– Здравствуй, Фреми.

Кьема-птица был из тех, кто вырастил Фреми, но и он не проявлял особых эмоций.

На камне у входа в пещеру был детский рисунок Святой Одного Цветка. Фреми

наступила на него ногой. Так делали все Кьема.

Отодвинув тяжелый камень, Фреми тихо прошла внутрь.

– Продолжайте следить, чтобы людей не было и близко, – сказал Кьема-птица другим

Кьема у входа.

Они разбежались.

В пещере пахло железом, кровью и порохом. На полке были ружье и пули. Стену

украшали органы людей. На полу стояла аптечка для Фреми, лежало несколько трупов

людей.

Отсюда не было видно места, где она жила. В этой части пещеры она училась

убивать.

– Гав!

Фреми закрыла вход и услышала голос.

– Гав! – ответила Фреми. Она сняла плащ, оставила ружье на полке и прошла дальше.

Гавкала собака, лежащая в дальней части пещеры.

– Гав-гав! – собака подбежала к Фреми, виляя хвостом. Фреми подхватила ее лапы

руками и покружила, будто в танце. – Гав-гав-гав!

– Стоит поздороваться. Приветствие – первый шаг к светлой жизни, – сказал голос

сзади нее. Там ждали три Кьема. Кьема-муравьиха с пухлым брюшком была матерью

Фреми. Шестая. Оставшиеся двое были тоже семьей Фреми: белый Кьема-ящерица и

красный Кьема-муравей.

– Я так и делаю, мама, но на языке собаки.

– Используй понятные слова. Или тебе не хватает обучения?

Белый Кьема-ящерица подошел к Фреми.

– Простите...

– Не обижайся, – сказал белый Кьема-ящерица, Фреми опустила лапы собаки на пол.

Даже сейчас выражение лица Фреми не изменилось, но в ее глазах была заметна

радость.

– С возвращением, Фреми.

– С возвращением.

– Мы тебя ждали, – сказали трое Кьема. А потом они громко рассмеялись.

– И это тебе, – сказала Шестая. Она вытащила что-то из-под своего тела. Когда

Фреми увидела это, ее глаза заблестели. Фреми подбежала и забрала предмет из рук

Шестой.

– Ч... – Фреми не могла отыскать голос. Она обнимала предмет. Это был плюшевый

коричневый медведь. – Что это?

Фреми стояла, обнимая мишку.

– Мишки милые. Очень. Но почему именно это?

Фреми потрясенно смотрела на свою семью. Белый Кьема-ящерица сказал:

– Ты же такое хотела?

– Да. У меня много желаний. Но это было самым сильным. Как вы поняли?

– Интуиция. Я подумал, что тебе это понравится.

Фреми какое-то время молчала. Выражение лица ее понемногу менялось. Ее брови

опустились, словно она могла вот-вот расплакаться. Но она улыбнулась.

– Ох, Фреми. Тебе не нравится? – сказала Шестая.

– Нет, я... я... – сказала Фреми с непонятным выражением лица. – Мама, знаешь...

улыбаться так странно.

Фреми улыбалась, ее лицо изменилось. Вдруг ее тело задрожало. Она и не ожидала,

что сможет рассмеяться.

– Тебе он правда нравится?

– Да. Очень. Очень нравится, – сказала Фреми Шестой, все еще улыбаясь от счастья.

* * *

Вдали от пещеры, где жила Фреми, находилась долина, на дне которой разлилась

лава, невыносимо горячая для людей.

– Что скажете о Тгунее-сама?

В углу долины в тени камня температура была чуть ниже, чем в остальной части.

Там собрались четыре Кьема.

Кьема в облике бамбука сказал:

– Нет. Тгунею-сама... я не могу доверять всем сердцем.

– Вот как.

– Здесь нет людей, только Кьема. Тгуней-сама так сказал.

– Глупости! Как так?!

Кьема-бамбук был взволнован. Он считался лидером этой четверки Кьема.

Кьема старались, чтобы никто не узнал об их встрече. Она должна была пройти

секретно.

Их лидер, Тгуней-сама, не позволял Кьема своевольничать. Он ненавидел

самовыражение подданных. Если бы он узнал, что кто-то против его идей, он бы тут же

убил того Кьема. Потому эти Кьема скрывались тут в тени.

– Но она человек. Даже если у нее сердце Кьема. Я ненавижу людей и им подобных.

Я верен только Кьема. Убивать людей для меня – счастье. Как иначе для Кьема?

Все согласились с его словами. Другой Кьема сказал:

– Я побывал в городе, где жил Матра. Собирал слухи. Похоже, ее интересовали дети

с плюшевыми игрушками.

– Правда?

– Я уверен в этом.

Кьема-бамбук был возмущен.

– Это доказательство, что у нее – сердце человека. Хотя связь скрыта, но связь с

людьми явно есть. Знает ли Тгуней-сама?

– Узнает, только если мы сами скажем.

– Черт!

– Это человек. И она когда-нибудь обязательно предаст Кьема. И то, сколько

кандидатов в Герои она убила, не отменяет факта, что она может начать убивать нас, -

сказал другой Кьема.

И все были с ним согласны.

– Однако...

– Понятно.

Кьема скалились. Пока Тгуней-сама доверял Фреми, они не могли убить ее.

– Как же доказать Тгунею-сама, что та, кого он считает Кьема, хочет того же, что и

люди? Нам нужно доказать ему, что у нее сердце человека.

Они не знали, как это сделать, и страдали.

– Будем следить в поисках доказательства.

– Верно...

– А еще те стражи, что привязались к Фреми. Они готовы сделать для нее все, что она

захочет. Нужно следить за их семьей. Может, там мы и найдем доказательства.

Продолжали обсуждение Кьема.

– Придется ждать, пока мы найдем доказательства, – сказал один из Кьема. – А потом

мы сможем убить ее.

* * *

В то же время Фреми сидела и обнимала мягкую игрушку. В дальней части пещеры

Кьема-муравьиха и белый Кьема-ящерица копали землю. Они вытащили грязный

деревянный ящик. Когда Фреми открыла его, она увидела десять плюшевых игрушек.

Большая часть была старой, потрепанной и в пятнах. Фреми смотрела на сокровища,

выброшенные людьми.

– Пронзающий птах, снаружи все хорошо? – спросил белый Кьема-ящерица. Кьема-

птица дважды стукнул по камню-двери. Это был знак, что слежки нет.

– Фреми, можно играть, – сказала Кьема-муравьиха.

Фреми разложила игрушки на земле. Она усадила новую игрушку среди других.

– Всем привет. Я медведь, – сказала Фреми, двигая игрушку, меняя голос.

– Я утка.

– Я зайчиха.

– А я заяц.

Звери Фреми по очереди поздоровались. Она двигала их при этом, изображала их

голоса, но выражение лица не менялось. Со стороны можно было подумать, что она

недовольна. Но ее глаза сияли.

– Я буду теперь в вашей семье.

– Кем? Братом? Сестрой?

Фреми говорила за всех. Она приподняла мишку и задумалась на миг.

– Брат! Я буду братом!

Белый Кьема-ящерица обратился к Фреми, играющей плюшевыми игрушками:

– Забавно, что мишка будет братом для зайцев и утки.

Фреми недовольно посмотрела на него.

– Не мешайте. Приветствие важнее всего.

– Да-да.

Белый Кьема-ящерица высунул язык, посмеиваясь над Фреми. Она хотела вернуться

к игре, но тут собака принялась обнюхивать мягкую утку.

– Не кусай. Ее нельзя портить.

Фреми в панике отодвинула игрушку от собаки. Но собака уходить не спешила. Она

начала обнюхивать другие игрушки.

– Ну, хватит.

– Пес может быть папой для твоей семьи игрушек, да? Разве плохо, что папа играет

со своими детьми? – спросил Кьема-ящерица без эмоций.

– Ладно, пусть так и будет.

Фреми продолжила играть, удерживая собаку за поводок. Язык Кьема-ящерицы

выглядывал, когда он посмеивался.

– О? Я же был отцом для игрушек, – сказал Кьема-муравей, присоединяясь к игре

Фреми.

– Уже нет. Ты будешь учителем и расскажешь всем историю.

– Жаль. Я тоже хочу быть папой.

– Двух пап быть не может. И я пытаюсь говорить за них, не нужно мне мешать.

– Нет, мы будем играть.

Кьема-муравей поднял плюшевого зайца. Он повернул его к мишке.

– Привет, медведь. Рад, что ты в семье.

Белый Кьема-ящерица взял хвостом плюшевую утку. Он тоже повернул игрушку к