Текст книги "Герои Шести Цветов. Архив 1: Не молись цветку (ЛП)"

Автор книги: Ямагата Ишио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– И твоему возвращению я рада, Газамар, – Нашетания помахала ладошкой.

Кулак врезался сзади в спину Газамара.

– Газамар! Я слышал, все игры ты оставил Голдофу.

Это был страж Нашетании, Батуар. Газамар не очень любил пересекаться с ним.

– Слабеют уже руки у славного Черного рыцаря?

– Да, да, можно и так сказать.

Увернувшись от кулака стража, Газамар сел на стул в столовой.

– Батуар, Газамар уже не считается ответственным за это, – сказала Нашетания,

скрестив руки.

– Жестоко. Но я готов сражаться, если вы прикажете.

– Довольно. Роли распределены.

– Как скажете.

Пока Нашетания и Газамар общались, в столовую бараков заходили люди.

– О, Голдоф-кун, ты снова подрос?

– Точно подрос. Правильно питался, значит.

Первыми вошли рыцарь Гензо Ауора и его жена, приемные родители Голдофа. Они

обращались к нему, но Голдоф не сводил взгляда с Нашетании.

– Голдоф-доно, до нас доходили слухи о вашем сражении у графа Уракоса.

– Расскажите, каким было лицо Уракоса.

Следом вошли двое, работающие с казначеем. Они старались вести себя прилично,

но их плохое отношение к Уракосу было заметным.

– Простите на беспокойство, принцесса. О, Голдоф-доно, слышал, мое копье

пригодилось.

Удивительно, но следом вошел городской кузнец. Ему было поручено создания

оружия для элиты Черных рыцарей. Но он был не из тех людей, что так просто могли

встретиться с Голдофом, тем более, с Нашетанией.

Пока все собирались за столом, Нашетания прошла к порогу кухни и крикнула:

– Еда еще не остыла? Все голодны.

– Особенно принцесса, – сказал Газамар.

Нашетания немного поправилась. Ее вид вызывал у всех людей улыбки. Так

Нашетания себя вела. Она не обращала внимания на положение, пол, личность. Она

ставила себя на уровень с жителями страны, а не возвышалась над ними из-за

принадлежности к королевской семье.

Короля так никто не знал, он скрывался и правил чудовищно, вызывая у людей

презрение. Но, если бы он показал слабость своей власти, его давно свергли бы. Он

использовал власть, а Нашетания своей харизмой объединяла людей.

Ожидая еду, собравшиеся пытались общаться. Порой звучали шутки и

саркастические замечания.

Голдоф сидел ближе к выходу из столовой и молчал.

– Голдоф, результат боя я знаю, но, будь добр, опиши сражение, – Нашетания

улыбнулась ему.

Голдоф тут же опустился на колено на полу и склонил голову.

– В-вы прекрасны и справедливы, принцесса. Я н-не ожидал, что мне будет

позволено из низов удостоиться чести жертвовать ради вас.

Голос Голдофа разносился по столовой и был чуть выше обычного из-за волнения.

– Ох, не вижу особой радости, – отметила Нашетания.

– Для м-меня было очень ответственно выполнять поручение самой п-принцессы. Я

был удивлен такой чести, и я безумно б-благодарен за это.

– Вот как...

В столовой стояла тишина. Голдоф продолжал:

– Ваш покорный слуга, Голдоф Ауора, премного благодарен вам, принцесса.

– Ну-ну, Голдоф-кун, – Гензо, приемный отец, похлопал Голдофа по плечу. – Не стоит

так официально вести себя в столовой, да?

– Но, отец, принцесса ведь...

После Гензо заговорила Нашетания:

– Еда прибыла, так начнем же есть.

Все принялись за блюда на тарелках. Голдоф поднялся с пола. Все за столом болтали

и смеялись. Газамар вместо Голдофа описывал события в пути и сражениях. Все хвалили

Голдофа, а он сидел напряженно и почти не притронулся к еде. Голдоф говорил, только

когда к нему обращалась Нашетания, отвечая при этом так же вежливо, как до этого.

Газамар понимал. По поведению Голдофа все было видно. Но никто не посмел бы

упрекать его в этом.

В конце ужина Нашетания посмотрела на Газамара и поманила рукой, намекая, что

их ждет разговор.

* * *

– О, было так вкусно...

Нашетания держалась за живот, съев слишком много. В столовой остались только

она и Газамар. Голдоф ушел следом за приемными родителями, остальные тоже покинули

комнату.

Служанки Нашетании тоже ушли. Газамар пытался совладать с нервами,

разглядывая комнату. Не хотелось, чтобы кто-то незаметно подслушивал их.

– Вечно он так. Сплошные проблемы.

Нашетания помрачнела. Это было из-за Голдофа, но она редко звала его по имени в

разговорах без его участия.

– Не сердитесь, такой уж у него характер.

– Я не злюсь.

Нашетания смерила Газамара тяжелым взглядом, и он понял, что наступило время

серьезного разговора.

– Кстати, Газамар, что насчет моего поручения?

– Ничем не могу похвалиться...

– Я отдала приказ. Ты должен был его выполнить, – сказала Нашетания со строгим

видом, который бывал у нее редко. Она была мягкой и улыбчивой принцессой.

– Я прилагал все усилия.

– И как же?

Газамар в панике подбирал слова.

– Многие дамы без ума от Голдофа. Я старался водить его рядом с ними, приказав

ему держаться рядом со мной.

– И что же случилось?

– Ничего... Голдоф на них не смотрел и не слушал их.

Нашетания чуть нахмурилась.

– Что еще?

– Девушки ходили за Голдофом. Я искал тех, кто заинтересован сильнее всего...

– Но он, ясное дело, на них не взглянул.

Газамар напрягся. Настроение Нашетании заметно ухудшилось. Газамар все же

продолжил отчет:

– Вы же знаете о принцессе Савии? Ходили слухи, что Голдофу нравятся такие дамы.

И я попросил ее изобразить интерес к нему.

Услышав имя принцессы Савии, Нашетания не скрыла удивления. Она слышала об

этой принцессе.

– Чудесно. И как все прошло?

– Принцесса Савия, судя по всему, была заинтересована Голдофом, но... он ее

слушать не стал.

– Да ладно? Не стал ее слушать?

Нашетания была удивлена еще сильнее.

– Получилось только вот так

Нашетания, слушая отчет, какое-то время прижимала руку к голове. Она отдавала

Газамару поручение найти Голдофу девушку.

Месяц назад Газамар и Нашетания встретились, и она попросила его найти женщину,

что будет с Голдофом. Таким оказался результат задания.

Нашетания убрала руку от головы и сложила руки на столе. Она сказала:

– Понимаю. Ты старался, благодарю.

Она явно не собиралась ругать его. Газамар обрадовался.

– Как думаешь, Газамар, почему же ничего не вышло?

– Просто... он...

Газамар замялся. Причина была ясна. Нашетания вздохнула.

– Верно, это не твои проблемы.

* * *

Голдоф в это время ехал с приемными родителями домой. Лошадь отца и лошадь

Голдофа шагали бок о бок.

Королевская дорога была людной, это не отличалось от других районов

аристократов. Богатые люди ходили с большим количеством охраны.

Что люди думали о Нашетании? Как шли дела в стране? Все было понятно здесь.

– Сегодня я много выпил. Это даже радует.

– О, может, сделать теплый суп, когда придем домой? И тебе Голдоф.

Рядом с Голдофом мило общались его приемные родители. Но Голдоф их не слушал.

Перед его глазами все еще была Нашетания.

На его лице застыло обеспокоенное выражение. Он вдруг остановил лошадь.

– Голдоф, что случилось? Ты пьян? – Голдоф не слышал слова приемного отца.

Посреди улицы он вдруг кое-что вспомнил. Чуть дальше по улице был храм Святой

Одного Цветка. Голдоф неожиданно повернул лошадь в ту сторону. – Ты куда?

– Я помолюсь немного, а потом приеду домой. Вы меня не ждите, – сказал Голдоф

приемному отцу.

– О, вот как. Будь осторожен.

– Ох, береги себя.

Лошадь с двумя людьми направилась дальше, постукивая копытами.

Голдоф купил цветок у продавца, ходящего вдоль дороги. Он прошел чуть дальше и

нашел статую Святой Одного Цветка.

Статуя была не такой, как в Главном Храме. Жители города поставили ее для себя,

чтобы молиться ей. В этом не было ничего необычного.

Голдоф слез с лошади и привязал ее к дереву. Он обхватил искусственный цветок

обеими руками, поднял к статуе и помолился. Такой была традиция. Святая Одного

Цветка всегда приглядывала за миром. Ради мира она помогала тем, кто защищал

остальных, делал все ради них. Нельзя было, впрочем, точно сказать, какой человек

обязательно получил бы ее защиту. Но все верили и молились.

Голдоф опустился на колени и тихо сказал:

– Святая Одного Цветка, я прошу о чистоте разума.

Голдофа тревожили мысли о Нашетании. Он любил ее. Он не мог говорить при ней

нормально. Особенно наедине с ней. А он хотел, чтобы однажды они могли просто весело

поболтать, как все остальные.

В простой одежде она была красивее всего. Он хотел видеться с ней, но было больно

от того, то он не мог при этом должным образом говорить с ней. И было невежливо со

стороны вассала испытывать романтические чувства к лорду.

Временами он не мог простить себя. Он почти ни о чем не мог думать, когда видел ее

с чуть растрепанными волосами.

– Как рыцарь... как человек, я не подхожу для того, чтобы быть чьим-то подданным.

Прошу, позволь мне забыть о таких чувствах. Верни мне чистый разум.

Голдоф не мог жить с такими чувствами. Он был не против лишиться сердца.

* * *

– Это дитя... никак не выразит чувства ко мне, – сказала Нашетания Газамару, теребя

волосы.

– Да, похоже, он их скрывает.

– Бедняжка. Хоть все и знают о них.

Знали, конечно, не все. Но об этом догадывались почти все рыцари, слуги и стражи

Нашетании. Может, знали и приемные родители Голдофа. Газамар не знал, зачем он

пытается скрыть это. Многие мужчины влюблялись в Нашетанию. Даже Газамар бы так

сделал, будь он лет на десять младше.

– Пока есть принцесса, Голдоф ни на кого не посмотрит.

– Хмм, – издала Нашетания удивленный звук.

Полгода назад Нашетания отдала Газамару приказ найти Голдофу чудесную

девушку. И хотя это было задание не для рыцаря, Газамар принял его. Голдоф был ему как

младший брат.

Если бы он знал, как сложно это будет, он бы отказался. Газамар знакомил Голдофа с

огромным количеством девушек. Дочери аристократов, рыцарей, правителей.

Танцовщицы и актрисы. Он даже искал девушек из родного города Голдофа, искал его

друзей детства.

Голдофа никто не интересовал. Если он и предлагал что-нибудь, так это остаться

друзьями. И задание никак не выполнялось.

– Она не была милой? Рупирия-сан?

– Для ребенка, может, она и была милой.

– Какое скучное дитя. Может, стоит устроить немного веселья?

– Возможно, – задумчиво сказал Газамар.

– Даже с Савией не вышло... Все мужчины мира хотели бы заполучить ее в жены.

– Значит, бывают исключения.

– Не нравится мне эта его черта, – говорила Нашетания, заплетая волосы. Она все еще

думала, как найти Голдофу девушку.

– Почему это важно так, будто от этого страна будет в беде? – Газамар говорил

необычно в стиле Батуара, и Нашетания скривила губы.

– Газамар, я делаю это для Голдофа, этого дитя, моего драгоценного вассала. Хочешь

сказать, что смешно, что я думаю о вассале?

– Я не могу такого сказать.

– Я переживаю каждый день, а это плохо для тела. И он так напрягается при виде

меня... я не могу на это смотреть.

– Хмм.

– Думаю, будет проще, когда у него появится возлюбленная.

Нашетания размышляла. Она доплела волосы, опустила руки, а потом принялась

создавать клинки и бросать, куда попало.

– Не понимаю. Он много думает, но почему он думает о странностях?

* * *

Голдоф продолжал молиться у статуи Святой Одного Цветка. Просил о разуме. Он

не очень-то верил, что Святая поможет ему. Но он так страдал, что решил использовать

такой шанс.

– Она все для меня. Это не изменится до моей смерти. Но я люблю ее слишком

сильно. И порой у меня появляется желание. Уничтожить все, что тревожит ее.

Голдоф был полон сомнений. Перед подданными Нашетания не улыбалась. Но она

вела себя активнее всех в стране.

Но была ли она такой внутри? Как долго ее плечи смогут держать на себе вес

страны? От этих мыслей в Голдофе просыпалось яростное желание.

Убить. Убить короля. Принцев, что не были верны Нашетании. Королей других

стран, что угрожали им. И если Нашетании стала бы причинять боль страна, он был готов

уничтожить страну.

– Знаю, она сейчас этого не захочет. Так что прошу, верни мне чистоту разума.

Святая не отвечала. Голдоф продолжал молиться.

* * *

Нашетания думала какое-то время и зевнула. Газамар вдруг решил озвучить мысли:

– Принцесса, может, стоит как-то иначе подойти к выбору возлюбленной для

Голдофа?

– Нет. Даже если вы сможете их свести, проблемы дитя это не решит. Все так и

останется, – заявила Нашетания. – А девушка будет страдать.

– Да... но...

– Подруга детства не подошла, служанка не подошла, даже красавица всей страны, -

Нашетания раздраженно стукнула ладонью по столу. – Нужно найти кого-то еще.

И тут снаружи стало слышно голос Батуара, ее стража.

– Принцесса, что-то случилось. Знаю, вы заняты, но дело ждать не может, – говорил

Батуар Нашетании. Он не вошел, ждал снаружи. Наверное, знал, что она в плохом

настроении.

– Газамар, Не говори об этом задании Футсу и Батуару.

– Понял.

Футс был премьер-министром, а Батуар – стражем принцессы. Они постоянно

критиковали Нашетанию.

Им не стоило знать о ее приказе.

– Оставим пока разговор. Продолжим завтра. Поищи что-нибудь еще. Что-нибудь

интересное, – быстро приказала она, склонившись к Газамару. Она словно выбросила

приказ на него. Газамар хотел остановить ее, попросить объяснить подробнее. Уходя,

Нашетания направила на Газамара палец. – Я сдаваться не собираюсь. И вы не смейте.

Сказав это, Нашетания быстро покинула столовую.

– Прости, Батуар, я слушала историю Газамара, как Голдоф стал сильнее. Я совсем

забыла о времени.

– Хм, что он может вам поведать? Я буду и дальше помогать принцессе.

Доносился снаружи барака разговор Нашетании и Батуара. Газамар кашлянул, сидя

за столом в столовой.

– Как же противно он себя ведет, – проворчал он.

У короля были хорошие качества, но он был при этом тираном. Нашетания пока еще

ошибок не делала.

Газамар допил вино и встал. Он собирался отправиться за Голдофом по поручению

принцессы.

* * *

Газамар взобрался на лошадь и направился к дому, где жил Голдоф. Он двигался по

темным переулкам, а не по основным улицам.

По пути он увидел фигуру перед статуей Святой Одного Цветка.

Он не окликнул сразу. Он остановил лошадь в стороне, привязал к дереву. Газамар

осторожно подошел к фигуре у статуи сзади, решив посмотреть отсюда, из тени, на

молящегося Голдофа.

Ноги в кожаных сапогах обычно шумели при шагах по мощеной дороге. Но Газамар

шагал беззвучно. Он прошел за статую, у которой молился Голдоф, перемахнул через

невысокую ограду, скрываясь из виду.

Хрупкое тело Газамара отлично скрылось в кустах. Хотя Газамар был одним из

лучших воинов Пиены, он годился не только для боя. Он подходил для слежения,

выполнения тайных заданий и даже убийств.

Голдоф был отличным воином, но неопытным. Он не заметил Газамара. Он все еще

молился. Казалось, он молился за победу в сражении с наемниками. Или просил о победе

над Маджином. Но по лицу было видно, что он страдал от любви.

– Что же он делает? – пробормотал Газамар.

Голдоф встал. Газамар уловил его тихие слова:

– Может, теперь разум будет чистым...

Голдоф забрался на черную лошадь и подстегнул ее, разгоняя. Разве можно было так

бежать по улицам?

– Черт! – прокричав это, он дернул за поводья и заставил лошадь встать на дыбы.

Газамару уже казалось, что момент опасный.

– А-а-а! – раздался крик женщины с улицы. Было слышно, как кто-то упал. Газамар

быстро размышлял, стоит ли спешить туда. Но он должен был оставаться в тени, хоть это

и было отвратительно.

Газамар переместился так, чтобы видеть Голдофа и дальше, но проверить, что

случилось.

– Простите! Вы не поранились? – сказал Голдоф женщине, удерживая поводья

буйной лошади.

Женщина была молодой, от падения она испачкалась. Она встала, глядя на Голдофа,

отряхивая одежду сзади.

– Может, там ничего серьезного, но врачу показаться стоит.

Голдоф протянул руку, девушка резко села и отпрянула, перебирая руками. Она

старалась убраться подальше от Голдофа.

Девушка была напугана. Со стороны казалось, что Голдоф раздражен, и что он

заставил лошадь в спешке толкнуть девушку.

– Успокойтесь, я не хочу навредить... Я из Черных рыцарей...

Девушка не хотела смотреть в глаза Голдофу. Она в отчаянии встала и побежала

прочь.

– Эй, погоди! Стой! – Голдоф хотел бежать. И тут Газамар решил, что прятаться

больше не стоит, и появился за Голдофом.

– Голдоф? Что случилось?

Ситуация была не из лучших. Рыцарю, служащему королевской семье, да еще и их

лидеру, не пристало бегать по улицам за крестьянкой.

– Газамар, это...

Газамар уже видел случившееся. Но он выслушал его, делая вид, что слышит это

впервые.

– Я повел себя глупо. А она, похоже, сильно испугалась.

Голдоф был в ужасе. Его лицо стало бледным, он озирался. Юный возраст давал о

себе знать, но сейчас он выглядел как пятилетний ребенок.

– Я должен извиниться. Я испортил репутацию Черных рыцарей.

– Да.

Но Газамар сомневался, что у него получится. У девушки не было видно ран.

– Не переживай. Возьми букет, говори неспешно, и ты сможешь решить проблему.

Сегодня уже поздно ее искать. Завтра мы отправим слуг искать. Отправляйся домой.

– Простите.

Голдоф потянул лошадь за поводья и направился домой. Глядя ему вслед, Газамар

вспомнил приказ Нашетании. Он покачал головой. Все не могло так удобно совпасть.

* * *

Девушку нашли к обеду следующего дня. По словам помощников Газамара, она

жила неподалеку. Сказали, что ее зовут Ширил Мемора. Ее отец был при дворе с

невысоким титулом. Газамар не был с ним знаком.

В этот день не было назначено сражений, и Голдоф с Газамаром выполняли свои

обязанности. Они разбирали отчеты, искали замену двум рыцарям. Голдоф смотрел, как

работает Газамар, а тот заметил синяки под глазами Голдофа. Казалось, он не спал

прошлой ночью.

Хотя он был виноват в произошедшем, Газамар не думал, что Голдоф так далеко

зайдет. Но было у Голдофа такое качество.

Работать Голдоф не мог. Он должен был сходить к девушке и извиниться. Он сменил

одежду, убрал оружие. Он снял и шлем, который носил так часто, что перестал замечать.

В этот день Голдофа можно было увидеть не вооруженным.

Было заметно, что он нервничает, покидая бараки. Ему было страшнее, чем в бою,

где можно было и погибнуть.

– Глава, одному безопасно?

– Будет странно, если глава Черных рыцарей не может справиться один, – пожал

плечами Газамар в ответ на вопрос своих людей. – Что ж, у меня тоже есть дела. Я вас

оставлю.

Газамар ушел из бараков позже Голдофа. Остальные не знали, куда они ушли.

Газамар собирался заглянуть к дому девушки и проверить, как там справляется Голдоф.

Все-таки юноша был довольно красивым.

Газамар пришел к двухэтажному дому в жилом районе. Он огляделся, но никого

вокруг пока что не было.

Он тихо заглянул в окно. Девушка, пострадавшая вчера, вышивала. У нее не было

видно ран. Она казалась достаточно взрослой, чтобы не опускаться до обмана. Газамар

спрятался под окном и навострил уши, ожидая.

Вскоре Голдоф постучал в дверь.

– Рыцарь Голдоф Ауора. Здесь должна проживать Ширил. Прошу, откройте... кхм,

это грубо. Можете впустить меня?

От слов Голдофа в доме послышался шум. Если рыцарь Пиены появлялся на пороге

служащего, он приходил не с добрыми намерениями.

Через какое-то время дверь открылась. Газамар старался услышать разговор,

происходящий внутри.

– В-вчера я поступил грубо и хотел бы извиниться. Вы можете уделить мне

минутку...? – спросил смущенно Голдоф.

– Ах, и-извинения не нужны... – голос девушки был смущенным. – Т-так что простите

за беспокойство!

– Погодите, я хочу сказать!

Судя по звукам, девушка пыталась закрыть дверь, но Голдоф не отступал.

– Вы не поранились?

– Все в порядке. Я уже забыла о том, что было вчера.

– Выслушайте. Я виноват и готов...

– Я понимаю, да. Простите, что вам пришлось идти сюда.

– Вы впустите меня в дом?

– Голдоф-сан, я не могу вас впустить.

– Не переживайте, я пришел только извиниться.

Голдоф и Ширил общались, толкая дверь. Много раз. Голдоф говорил, что ей не

нужно бояться. Но Ширил умудрилась все-таки закрыть дверь. Судя по звуку, она прошла

в свою комнату и рухнула на кровать. Газамар заглянул внутрь и увидел, что она

накрылась одеялом и дрожит.

Газамар был удивлен. Можно было бояться Голдофа, но не так сильно.

– Могу я... извиниться?

Голдоф оставался у двери. Он несколько раз повторил слова извинений у двери,

оставил букет и ушел.

Что ж, он хотя бы выполнил цель. На этом его страдания закончатся. Газамар

собирался оставить место слежки и вернуться к работе.

Он немного надеялся, что Ширил и Голдоф поладят. Но, похоже, пришло время

перестать надеяться. Ничего не поделать.

Газамар оставался в бараках и работал. Он подумывал устроить сражение с

наемниками через девять дней. Голдоф уже должен был вернуться домой.

Он услышал стук по оконной раме, это было неожиданно. Газамар знал редких

людей, приходящих сюда.

– Чем могу помочь, принцесса?

Он угадал, пришла Нашетания. Наверное, во дворце проходила какая-то церемония.

Она была наряжена.

– О чем вы? Что было вчера, слышали? Подумаем, что делать с Голдофом.

Газамар растерялся. Он-то слышал, но не ожидал, что это все-таки было связано с

заданием.

– Что за выражение лица? Неужели ничего не произошло?

– Ну...

– Кошмар. Как там Голдоф? Было что-нибудь необычное?

Газамар подумал о вчера, понял, что из всего необычного была лишь встреча с

Ширил. Газамар рассказал о девушке. Внезапно глаза Нашетании засияли.

– Вот оно!

– Что?

– Свести вместе ту девушку и Голдофа.

Газамар подумал о девушке. Она боялась Голдофа. Но Нашетания, услышав об этом,

воодушевилась еще сильнее. Она впилась в край платья.

– Девушка боялась? Хорошо. Это недопонимание. Голдоф предпочитает гнаться, а не

убегать. Газамар, эта девушка – судьба Голдофа! Давайте сведем их!

Нашетания сказала это и ушла. Газамар вздохнул. Но это был приказ, и он не

обсуждался.

Газамар думал всю ночь. На следующий день он встретился с Голдофом в бараках,

как обычно. Он хотел выслушать доклад о вчерашнем случае с Ширил.

– Думаю, извинения были приняты, так что...

– Глупости!

Газамар ударил кулаком по столу. Газамар. Он впервые повысил голос на Голдофа.

Тот сжался, как ребенок.

– И это извинение? Разве так ведет себя рыцарь королевской семьи Пиены? Я

разочарован!

Газамар играл, но Голдоф, похоже, этого не замечал.

– Черные рыцари должны служить примером для всех рыцарей. Если они боятся, их

никто не полюбит! Люди должны уважать рыцарей за их силу и доброту. А ты не смог

вызвать эти чувства у Ширил!

– Н-ну...

Газамар был даже смущен от того, как шумел.

– Принцесса Нашетания хочет создать мир, в котором аристократы, рыцари и

простые люди живут как друзья! А ты не стал той девушке другом!

– Она мне даже не ответила.

– Ходи к той девушке каждый день. Одного извинения мало. Ты должен стать ей

другом. Это приказ!

– Д-другом? – Голдоф смотрел на Газамара огромными глазами.

– Есть возражения?

– Н-нет... но я... и друзья... С этим плохо.

Газамар еще раз ударил по столу.

– Плохо? А когда на принцессу нападут, что ты скажешь?

– П-простите... я не так выразился... Я постараюсь подружиться с ней!

– Так вперед!

Голдоф не стал спорить. Он ушел. Газамар переживал, что они в своей игре запутают

юношу и ранят.

* * *

Газамар скрылся у дома Ширил, как и вчера. Ширил снова вышивала.

Девушка была обычной. Не красавица, но и не страшная. Много веснушек, простые

черты лица. Простое белое платье, каштановые хвостики.

Он не заметил до этого, но ее зубы спереди были чуть кривыми. Девушка была

неприметной.

Нашетания тоже была непонятной. Газамар вздохнул, а Голдоф снова пришел с

букетом. Голдоф постучал в дверь, и Газамар услышал:

– Ох...

Ширил пошла к двери. Она сказала гостю уходить, но тут:

– Как и вчера, как и позавчера, я хочу извиниться.

Ширил притихла. Она не ожидала этого. Этого не ожидал никто, и только

Нашетания хотела, чтобы они сошлись.

– Вы можете сегодня впустить меня?

– Что...

Ширил пришлось все-таки впустить его. Голдоф и Ширил устроились за столом в

гостиной. Стояла тишина. Неловкая тишина.

Голдоф стеснялся. Хоть он обычно выглядел внушительно, он был робким. В тот

день Голдоф ушел без разговора. Газамар слышал, как Ширил бормочет, не понимая,

зачем тогда он приходил.

Газамар пришел туда и спрятался и на следующий день. Ему это уже надоело,

хотелось прекратить.

Пока он вздыхал, пришел Голдоф. Букета сегодня не было, зато он был в шлеме.

На третий день Голдоф смог хоть немного поговорить.

Конечно, Ширил захотела узнать, почему он так настаивал с извинениями.

– Я все могу понять, но зачем же было приходить три дня подряд?

– Это...

Ширил не знала, что Голдоф обязан был приходить по приказу Газамара.

– Вы приходили извиниться...? Но вы меня пугаете этим. Я хочу знать причину...

– Вы испугались... и... а потом...

Газамар растерянно слушал их разговор. Он пытался мысленно просить Голдофа

скорее предложить дружбу. Но они толком так и не поговорили.

Газамар остался после того, как Голдоф ушел. Ширил и ее родители обсуждали,

зачем мог приходить Голдоф. Они не могли понять.

На четвертый день Голдоф смог рассказать Ширил о своих мыслях и своей работе.

Ширил слушала, а Голдоф постоянно сбивался и менял темы.

– Г-Голдоф-сама считается популярным? Просто я...

– Э, нет, я стараюсь реже быть на публике...

– Вот как...

Ширил, казалось, задумалась о чем-то. А потом Ширил стала говорить о себе. Хотя

говорить было почти не о чем, но Газамар радовался этому небольшому прогрессу.

А девушка рассказала, как ее отец обвинял рыцарей в жестокости. Десять лет назад

рыцарь ворвался в ее дом, чуть не убил ее родителей. С тех пор Ширил и ее семья сильно

боялись рыцарей.

– К... к...

Голдоф начал вставать.

– Как же так? Скажите мне имя этого рыцаря, и его накажут.

– Его больше нет в Пиене. Он был изгнан после войны.

– Это... хорошо... и плохо!

Голдоф сильно злился. Газамару показалось, что Ширил в беде. Но Голдоф вскоре

начал успокаиваться, и Ширил сказала:

– Теперь я понимаю, что Голдоф-сама отличается от других рыцарей. У вас... доброе

сердце.

– Что вы....

– И вы такой вежливый... это приятно!

– Это!

Голдоф, похоже, снова вскочил на ноги.

– Хотя рыцаря изгнали... Я, как рыцарь, отчасти в ответе за это. За такое

преступление... Я не знаю, как искупить вину... Вы сможете стать мне другом после

такого.

– Да, конечно! – радостно сказала Ширил.

Они могли пожимать руки.

Они еще немного поговорили, и Голдоф ушел. Ширил смотрела ему вслед с крыльца.

Она махала Голдофу, а тот уходил, опустив голову.

А Газамар заметил, что улыбка красит Ширил.

Улыбка была радостной и нежной. Она не ослепляла, а успокаивала. Это показалось

Газамару забавным.

Газамар выждал и последовал за Голдофом. Это был редкий случай, когда он был

спокоен.

И радовался он, похоже, не только от успеха на задании.

* * *

Газамар вернулся в свой кабинет в бараках. Он вызвал Голдофа. Он пришел на

разговор с Газамаром. И тот обрадовался, когда Голдоф начал бодро рассказывать о

Ширил.

– Похоже, не зря я тебя отчитывал.

– Сначала мне не понравился приказ Газамара-сана, но теперь я понял, что хотел с

ней поговорить. И я понял важность общения с людьми.

– Верно...

Намерения были другими, но это говорить не стоило.

– Я не думал, что у меня получится, ведь у меня нет друзей. Это неплохо, да?

Впервые Голдоф выпил с Газамаром. Он рассказал, как уважает рыцаря Газамара,

как хорошо управляет Нашетания. Он рассказывал о настоящем отце, пустив слезы. А

потом Голдоф мог говорить только о Нашетании. Сто раз о принцессе.

Газамар слушал его и думал. Задание Нашетании продвинулось на шаг. Но будущее

все еще было неясным. Голдоф все еще думал только о Нашетании. Будет сложно

переключить его на Ширил.

Голдоф еще дважды приходил домой к Ширил. Газамар не мог все время оставлять

дела, чтобы следить за ними, но выглядело так, словно у них все шло хорошо.

Прошло сражение с наемниками. Женщины собрались и шумно болели за Голдофа.

За ним сидели Ширил и ее родители. Голдоф победил без проблем. Он развернулся и

помахал Ширил.

Несколько девушек ошиблось, помахало в ответ, а парочка даже потеряла сознание.

Ширил смутилась. Но она помахала Голдофу в ответ.

Нашетания, сидя в ложе для аристократов, поманила Газамара.

* * *

Пока все шумели после сражения, Газамар отправился к Нашетании в комнату.

Служанки поспешили покинуть комнату.

Было бы странно оставлять принцессу наедине с мужчиной в комнате, но в ее случае

никто не возражал.

В этой комнате Нашетания выполняла свои обязанности. Стены украшали гобелены,

мебель была изящной и дорогой. Гобелены были большими, можно было рассмотреть

детали.

Местами виднелись прорези и трещины от мечей Нашетании – следы ее тренировок

как Святой Мечей. А еще на стенах висела броня.

– Проходите.

Нашетания уже сменила роскошное платье, в котором она была на состязании, на

обычную тунику и штаны. Нашетания двигала пером по пергаменту. Она побывала на

игре, а теперь ей пора было возвращаться к работе. Она была занятым человеком.

– Как и ожидалось, наемникам до нас далеко.

– Это меня не беспокоит. Поговорим о той девушке, что сидела в углу трибуны

зрителей.

– Да, Ширил Мемора.

– Я слышала, что она обычная. Но она милая.

– Небольшие проблемы с зубами, но остальное в порядке.

– Что тут такого? Какие у Голдофа с ней отношения?

Нашетания отложила перо и посмотрела на Газамара. Ее глаза сияли. У Газамара

тоже. Он рассказал ей все, что слышал сам и от Голдофа.

– Все еще не так хорошо. Но я вижу, что прогресс наметился.

Нашетания закружилась по комнате, будто в танце.

– Дружба есть. Другой вопрос: разовьется ли она в любовь?

– Знаю.

Нашетания замерла. Она хитро рассмеялась и указала на Газамара.

– Теперь нужно создать атмосферу, чтобы дитя стало тянуть к Ширил.

– Кхм.

– Процедуру оставляю вам. Справитесь?

Газамар почесал голову. Нашетания снова затанцевала.

– Разве это забавно? Любовь людей?

– Я делаю это не веселья ради. Это все ради Голдофа.

Нашетания возмущалась. Но Газамар знал. Нашетания любила романтические

истории. Еще веселее было тянуть за ниточки по своему желанию.

– Да, это просто показалось забавным.

– Ладно, не о том речь. Старайтесь изо всех сил

Нашетании казалось, что все уже сказано, но Газамар хотел задать еще один вопрос:

– Почему вы не можете быть возлюбленной Голдофа?

Нашетания перестала танцевать и застыла, глядя в глаза Газамара.

–Что за глупости? Это невозможно. И он не похож на брата.

– Что, прошу прощения?

– Мне нравятся такие, как мой старший брат. Голдоф хороший, но не такой.

Газамар подумал о брате Нашетании. Он вспомнил лицо Клистомы, умершего во

время гражданской войны. Клистома был светлым и хрупким юношей. Он даже мечом в

бою орудовать не мог. И в политике отец никогда не выделял его, и он не делал успехов.

Люди даже не помнили о его существовании. Таким он был человеком.

– Кристома-сама... – выдавил Газамар.

– О, я вижу удивление? Моя романтическая сторона вас поражает?

– Нет.

– Я рада. Я жду, когда появится кто-то, похожий на моего брата, и заинтересует меня.

Но таких, как Клистома, в мире было полно. Газамар не понимал, чего она хочет. Он