Текст книги "Ущелье спящего дракона"

Автор книги: Якуб Ходжаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Версия подтверждается

Аяр неслышно выскользнул в коридор, прислушался. На цыпочках прошел мимо трех палат первого этажа. Корпус двухэтажный. На первом этаже – мальчики, на втором – девочки. Ребята спали тихо, как сурки, ни малейшего шороха.

Убедившись, что на участке полный порядок, он выскочил на крыльцо и тут же уперся в живот дежурного врача Рината Искандеровича. Двухметрового роста, костлявый, во всем белом – от кроссовок до круглой медицинской шапочки, он походил на привидение, но привидение скорее забавное, чем устрашающее, от того, что в глазах его играли веселые искорки, а длинные ниточки усов настраивали на веселый лад.

Ринат Искандерович был другом мальчишек и девчонок, умел любого из них так заговорить, что они без тени страха устраивались в стоматологическом кресле и машинально раскрывали рты. А зубы он выдергивал легко, словно луковку с огородной грядки.

– Вот ты-то мне и нужен, – сказал Ринат Искандерович и, ловко схватив Аяра, повернул его голову к фонарю. – Быстро рот открывай! – Длинными пальцами врач резко надавил на щеки Аяра, затем привычным движением вытащил из нагрудного кармана маленькое круглое зеркальце с длинной ручкой и сунул его в рот оторопевшего Аяра. Юнкор поперхнулся, что-то хотел сказать, но вместо этого из его рта вылетело что-то вроде кряканья.

– Не двигайся, дружочек. Думаешь, мне легко вылавливать вас для профилактического осмотра, – врач провел рукой зеркальца по частоколу зубов своего пациента. Тот взвыл. – Ага, так и есть, не закрывай рот. Вот и черная точка, через месяц, пожалуйста вам, дупло. Зубы не чистишь? Учти, дружочек, зубная щетка не менее важна, чем твоя авторучка. Между прочим, даже крокодилы чистят зубы с помощью птичек.

– Знаю, знаю… читал, – нетерпеливо высвобождая голову из цепких пальцев врача, – сказал Аяр. – Вы что, поведете меня в зубной кабинет?

– А почему бы и нет, сегодня мое дежурство.

– Некогда, Ринат Искандерович, – взмолился юнкор. – Отпустите, у меня очень важное задание.

– А куда это ты собрался?

– Я? На водонапорную башню…

Усы врача дернулись.

– Это еще зачем?

– «Химеру» похитили. Друг нашего вожатого на ней приезжал… В заднем колесе прокол, а инопланетянин… то есть…

– Что такое? Какая еще химера и при чем тут инопланетянин? – Ринат Искандерович снова ухватил голову Аяра, оттянул поочередно верхние и нижние веки обоих глаз. – Да у тебя, дружочек, и с психикой вроде нелады…

Аяр обиженно ответил:

– Да у меня в порядке с психикой, Ринат Искандерович… Понимаете, сегодня в двадцать три часа ноль-ноль минут по местному времени объявился – только строго по секрету, учтите! – Пришелец!.. С другой галактики…

Врач понимающе кивнул, заложил руки за спину и приготовился дослушать Аяра. Однако в эту минуту раздался панический крик со стороны дискотеки.

– Помогите!.. – из зарослей дикого винограда выскочила Вика. Вид у нее был довольно странный для этого часа: босиком, в купальнике, каштановые волосы растрепаны.

– Странно, оказывается в озере Зумрад-куль водятся русалки, – не без иронии произнес Ринат Искандерович. – Только вот костюмчик для такого часа не совсем подходящий…

– Да-да, – пробормотала Вика, продолжая стучать зубами. – Это все Спагетти, привязался со своей фотопробой. Говорит, первое место на конкурсе мисс «Планета» будет за мной… А тут еще этот…

– Ну, этого Спагетти мы еще обследуем в зубном кабинете. А вас, мисс «Планета», и вас, товарищ пресса, прошу следовать за мной, – и Ринат Искандерович, заложив руки за спину, вошел в корпус. За ним, съежившись и семеня босыми ногами, последовала Вика. Аяру хотелось побежать в обратную сторону, вслед за вожатым. Однако порядок заведен для всех. Не проронив ни слова, он последовал в дежурку.

Тут прибежали старшая пионервожатая Зухра Раисовна с Калиной Малиновной.

– Деточка, ты в порядке?! – воскликнула воспитательница. – Что с тобой? Господи!.. Почему ты в таком виде? Ты же вся дрожишь от холода. – Калина Малиновна сорвала с себя стеганый домашний халат, который был накинут поверх форменного платья, и закутала в него Вику.

– Ну-ка, давай, Виктория, все по порядку выкладывай, – строгим тоном приказала старшая пионервожатая.

Вика судорожно глотнула холодной воды из стакана, услужливо подставленного Аяром, и облегченно вздохнула.

– Кошмар какой-то, она тряхнула головой и нервно повела плечами. – Даже не верится, что это наяву…

– Что вам не верится?! – спросил внезапно появившийся начальник пионерлагеря. Это был мужчина лет сорока, спортивного сложения, с молодым лицом без единой морщинки и головой без единого волоска, круглой, блестящей, как розовый плафон люстры.

Он заложил руки за спину и принялся отмерять длину дежурки.

– Тебя зовут Вика, так? А меня как, напомни-ка!

– 3-замир 3-зафарович, – робко ответила Вика.

– Отлично! Если ты не забыла имени начальника лагеря, значит, помнишь и все распорядки лагеря. Так?

– Так, Замир Зафарович.

– Ну если так, при чем же тут ночные купания?

– Она не купалась, Замир Зафарович, – вступился Аяр: – Это все Спагетти. Он всем девчонкам морочит голову цветной фотопробой.

– Постой, постой, юнкор. Что-то я ничего не пойму. Кто такой Спагетти и какая фотопроба? – Он посмотрел с надеждой на зубного врача. – Может быть, вы внесете ясность, Ринат Искандерович?

– Мы как раз собирались выслушать Вику за секунду до вашего появления, – ответил он и кивнул Вике. – Ну-ка, давай в деталях!

– Спагетти – это Макаронов, руководитель фотокружка, – пришла в себя Вика. – Он всех девчонок фотографирует для конкурса красоты. Вот и попросил меня переодеться в мой французский купальник. Мне этот купальник тетя привезла из турпоездки…

– Так что же случилось, в конце концов? – нетерпеливо спросил начальник пионерлагеря.

– Ну, ничего особенного, – ответила Вика с легким раздражением. – Он меня сфотографировал. Сказал, что подарит на память фото размером с плакат.

– Эх, мисс «Планета», – сказал Аяр, не отрываясь от блокнота.

– А что здесь плохого? – с вызовом ответила Вика. – Спагетти сказал, что мне улыбнется фортуна, если я с умом распоряжусь своими блестящими данными.

При этих словах начальник лагеря побледнел и погладил себя возле сердца.

– Где же он, этот маэстро?

Вика пожала плечами и подула на челку:

– Исчез в неизвестном направлении…

Тут следует раскрыть для полной ясности одно немаловажное обстоятельство. Вика почему-то не выдала истинную причину исчезновения Спагетти из фотостудии. Когда он наклонился над ней, чтобы слегка вспушить модели волосы, в эту минуту студия вдруг озарилась молочно-матовым светом. Спагетти дико вытаращил глаза, уставился мимо головы Вики, коленки его задрожали, ножницы выпали из рук, он отчаянно замотал руками, словно отбиваясь от нападения страшилища. Из его глотки вырвалось: «Не-е-ет!» Он развернулся и вылетел в дверь, едва не сорвав ее с петель Вика быстро обернулась. В проеме окна возникла громадная фигура в светящемся скафандре и стеклянном шлеме с торчащими антеннами. Под шлемом горели огромные синие глаза, каждый глаз размером с вазочку для варенья. Не помня себя, Вика выпрыгнула с кресла и, вылетев в дверь, за считанные секунды пронеслась из одного конца лагеря в другой, к своему корпусу.

Тут-то и столкнулась она с Ринатом Искандеровичем и Аяром.

– Ну и денек! – покачала головой Калина Малиновка.

– Вы хотели сказать ночка, – спокойно поправил ее Ринат Искандерович.

– Да какая разница, вот-вот запоют петухи.

И действительно, прямо под окном раздался петушиный крик, короткий, оглушительный.

– Ну вот, я же говорила, – всплеснула руками воспитательница.

– Все ясно, – процедила старшая пионервожатая. – с Викой мы еще поговорим. А этому Макаронову-Спагетти не поздоровится!..

– Согласен, согласен! – удрученно произнес начальник лагеря. Он первым вышел из дежурки. За ним молча шагнула старшая пионервожатая.

– Немедленно расходитесь спать! – строго приказала Калина Малиновна. – Завтра у нас начинается операция «Эврика», трехдневный турпоход, надо хорошенько отдохнуть.

Ринат Искандерович похлопал рукой по спине Аяра.

– Давай, юнкор, пиши, доказывай: что, где, когда… Тебе здорово везет с сенсационными новостями.

С этими словами он исчез.

– Ну и дела! – вслух произнес Аяр в опустевшей комнате. И шепотом закончил, повернув голову к окну. – Приземление инопланетянина, похищение «Химеры», проделки Спагетти. Такие факты попадают в руки только юнкору-счастливчику.

И он принялся лихорадочно записывать, стараясь не упустить ни одной детали увиденного и услышанного.

Осада медпункта

С рассветом разом загалдели чуткие птицы, разбудив поваров пионерлагеря. А еще через час по всей «Планете» разнеслись звуки горна и звонкоголосое приветствие дежурного.

– Внимание! Говорит радиостанция «Планета»! С добрым утром, дорогие друзья!

Зазвучал веселый марш. «Планета» ожила. Две тысячи ребячьих голосов слились в один гомон, мгновенно перекрыв пение птиц и грохот водопада, доносившегося со стороны холмов. А через минуту все подчинилось веселой мелодии, на футбольном поле пионерского стадиона началась ритмическая гимнастика. Ребята выполняли упражнения с задором, вместе с ними воспитатели, вожатые и весь обслуживающий персонал. Всех подбадривал громкий голос рослой симпатичной ведущей-ее рост был два метра четыре сантиметра – Ангелины Васильевны.

– Вот так! Еще! Еще! Хорошо! Молодцы! – командовала она.

После аэробики на водных процедурах и уборке кроватей ребята успели прослушать хронику событий. Пресс-центр «Планеты» сообщил о подготовке трудового десанта в соседнем совхозе, юным садоводам предлагалось после завтрака собраться у главных ворот, где их ждет автобус. Объявив о начале работы различных кружков и спортивных секций, дежурный совсем неофициальным голосом вдруг сказал:

– Да, чуть не забыл. Начинается подготовка к трехдневному походу. Его цель – проведение операции «Эврика». Для участия в походе необходимо разрешение врача и физрука. Допускаются ребята от одиннадцати и более лет. Прием ежедневно в медпункте с двенадцати часов. Вы слушали утренние новости «Планеты».

После ужина, когда все разбежались кто куда – в игротеку, дискотеку, кино, пионерскую обсерваторию, – страницы дневника юнкора Саламатова пополнились следующей записью:

«Объявление пресс-центра о трехдневном походе взбудоражило всю «Планету». Первыми примчались ребята из младших отрядов и чуть было не сорвали с петель дверь в медпункте. Те, кто стоял у самой двери, изо всех сил держались за длинную деревянную ручку. Человек пять так дергали дверь, что несчастная ручка не выдержала, оторвалась и вместе со штурмовавшими полетела с крыльца.

Внезапно дверь медпункта распахнулась и на крыльцо вышли Ринат Искандерович и Ангелина Великановна. Сразу наступила тишина. Ринат Искандерович не спеша оглядел присутствующих, выпрямил длинными пальцами ниточки усов, сунул руки в карманы белого халата и сказал:

– Наш лагерь расположен на территории Богустанского заповедника. Птицы и животные, целебные травы, ценные породы деревьев занесены в Красную книгу, – врач поднял со ступеньки выдернутую дверную ручку, повертел ее. – Если мы включим в экспедицию хулиганов, то, боюсь, после этого похода, а точнее – варварского нашествия придется нам Красную книгу перевязать траурной лентой. Вижу, налетчики – по-другому нельзя их назвать – попрятались за спины старших ребят. Ничего не выйдет. Ну-ка, давайте их сюда!

Дебоширов вытолкнули из строя. Прихрамывая и морщась от боли, поплелись они к крыльцу. Ринат Искандерович распахнул ободранную дверь, пропустил их вперед и сам последовал за ними…

Короче говоря, в экспедицию их не включили. И вообще из ста двадцати ребят отобрали двадцать пять. Ринат Искандерович провел осмотр с виртуозным мастерством. Всего минуту тратил на каждого – прослушивал сердце, простукивал спину и грудь, заглядывая в глаза и рот, колотил молоточком по всем суставам, проводил по позвоночнику. Заставлял быстро, раз по двадцать, присесть и, снова послушав сердце, дружелюбно выталкивал кандидатуру за дверь. Это означало – годен.

Ура! В числе двадцати пяти счастливчиков оказался и я».

Готовность номер один для всех, кроме Спагетти

Руководителем группы по проведению операции «Эврика» была назначена физрук Ангелина Васильевна, которую за высокий рост ребята прозвали Ангелина Великановна. Участники сразу же после завтрака собрались на футбольном поле. Походное хозяйство было разложено прямо на траве. Сверили наличие каждой вещи по списку. Не хватало одной палатки, двух фонарей, альпинистского каната и треноги для подвески котлов и чайников над костром. Не откладывая, Ангелина Великановна послала двух мальчиков за недостающими вещами. Целый час посвятили тренировочным сборам. Учились правильно ставить палатки, собирать рюкзаки, разводить костер, метать лассо на камень, пень и даже друг на друга. Под руководством Вундергая отработали некоторые приемы самбо, проштудировали план-карту заповедной зоны, наметили места для привалов. И, наконец, разбив всю группу на четыре звездочки, выбрали командиров. Была и пятая звездочка – главная. В нее вошел весь руководящий состав похода – Ангелина Великановна, Вундергай, практикантка из Болгарии Цветана Райкова, медбрат, студент медицинского института Фарадж и Степан Степаныч Макаронов-Спагетти.

Ангелина Великановна доложила начальнику лагеря и старшей пионервожатой о готовности экспедиции. Но ребятам не суждено было отправиться в поход на следующий день. И вот почему.

После той ночи с загадочным происшествием в фотостудии Замир Зафарович не стал вызывать Спагетти для объяснения, как это сделал бы любой другой начальник лагеря. Он надеялся, что у взрослого человека хватит здравого ума, чтобы самому явиться для объяснения. Однако у Спагетти не хватило благоразумия добровольно предстать перед глазами начальника пионерлагеря. Больше того – он вообще старался не попадаться ему на глаза – мол, обвинения недоказуемые, так что вопрос сам по себе отпадает, надо только переждать.

На следующий день Спагетти специально увел своих студийцев за пределы лагеря на фотоэтюды. Обедал он у себя в лаборатории при красном свете и запертой двери. Тот день прошел благополучно. Вместе с летними сумерками к Спагетти постепенно вернулась прежняя самоуверенность. Ночью спал без тревог и даже во сне улыбался.

Утром Спагетти принимал воздушные ванны. Он развалился в плетеном кресле у плакучей ивы, возле бассейна, и пребывав в сладкой дреме. Неожиданно он услышал.

– Товарищ Макаронов, вас вызывает начальник лагеря.

– Да… Что? – Спагетти вздрогнул, повернул голову. Перед ним с серьезным видом стоял по стойке «смирно» мальчишка одиннадцати лет в бело-красной форме.

– Начальник лагеря ждет вас в своем кабинете, – повторил дежурный, чеканя слова, и, не дожидаясь ответа, отсалютовал, круто развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался обратно.

Спагетти забеспокоился. Нехотя встал, оделся и с недобрым предчувствием отправился вслед за гонцом.

Начальник лагеря что-то быстро записывал за письменным столом. Не отрываясь от бумаг, он кивнул, давая этим понять вошедшему Спагетти, что ждет его.

– Здравствуйте, здравствуйте, Макаронов, проходите, садитесь. – Замир Зафарович положил листок в папку и устроился поудобнее в кресле. – Ну что же, поведайте о своей жизни. Ведь мы с вами так и не успели поговорить по душам.

– До осени далеко, успеем объясниться, Замир Зафарович, – заулыбался Спагетти, пытаясь разгадать истинные намерения своего начальника. – Пока не о чем говорить. Пустяки…

– На мой взгляд, в жизни не бывает пустяков. Все имеет значение. В спорте, например, сотая доля секунды решает судьбу мирового рекорда.

– Я за рекордами не гонюсь, у меня дело тонкое, эстетическое, требует абсолютного спокойствия.

– К сожалению, Макаронов, ваше абсолютное спокойствие вызывает у нас всеобщее беспокойство.

Спагетти насторожился.

– Не понимаю… Ах, да, – он неестественно хохотнул. – Вы имеете в виду тот инцидент… Признаю, здорово ребята меня разыграли. Эта девчонка и привидение… Потом я до утра не мог прийти в себя.

Начальник лагеря усмехнулся.

– Значит, вы верите в привидения?

– Поверишь, если увидишь собственными глазами.

– Не верю я вашим глазам. Они ведь у вас были «залиты» почти так же, как эти аквариумы водой, – начальник лагеря постучал пальцами по двум стеклянным шарам, в которых плавали комнатные рыбки.

– О-о, это уже серьезное обвинение, – Спагетти откинулся на спинку стула и принял оскорбительный вид. – Если у вас не окажется улик, боюсь, что клеветникам придется извиняться.

– Не бойтесь, улик ровно столько, сколько пустых бутылок в рабочих шкафах вашей фотостудии.

– А кто видел, как я покупал и распивал?

– Трудовой десант вас засек, когда возвращался из совхоза. Вы как раз выходили из магазина с двумя бутылками.

– Устами пионеров глаголет истина.

– Не паясничайте, я еще не сказал о том, как вы вымогаете у детей деньги за фотографии.

– Да, не скрою, брал я у детей родительские – рубли. И брал, чтобы купить для них же фотобумагу подходящего формата и цветную пленку. Сами знаете, по перечислению многие товары не получишь. Между прочим, я снимал на дорогую пленку самых талантливых: юных гимнасток, пианисток, балерин, художников и так далее. Для истории «Планеты» это бесценный материал. Еще не раз спасибо скажете мне, Замир Зафарович. – Последние слова Спагетти старался произнести с глубоким укором, даже голос его дрогнул.

– Если бы вы делали это бескорыстно. Макаронов…

– А кто мне бесплатно дает средства на бензин для поездок в город, на фотохимикаты, рамки для выставочных работ?

Начальник лагеря вздохнул.

– Надо экономить. Фотоматериалами вас обеспечивает база шефов – и цветной пленкой, и фотобумагой нужного размера, а вот с бензином и вином, видно, трудновато вам. Так вы решили вымогать у детей?..

– Кажется, я что-то понял, товарищ начальник лагеря. Скажите сразу, ты, мол, Макаронов, не пришелся ко двору. Что ж, отстраните от работы по моему собственному желанию. Напишите письмо на киностудию, откуда я по совместительству к вам…

– При чем тут киностудия, если вас оттуда уволили по статье, за пьянство.

– Ну и агентура у вас, Замир Зафарович, – обескураженно произнес Спагетти.

– Да это и по телефону можно. Переговорили с отделом кадров на киностудии и все стало ясно.

– Ну что вы маринуете меня, как астраханскую селедку. Говорите сразу прямо, Замир Зафарович, чего хотите, я не обижусь.

– Для начала хочу, чтобы вы вернули ребятам деньги.

– Вы что?! – Спагетти всего передернуло. – Это двести с лишним рублей… Я ведь цветные фотографии отдал ребятам, некоторым даже в рамке…

– Фотографии останутся им на память, а ваше вымогательство не должно остаться у них в памяти. Верните все деньги, до единого рубля. Понятно?

– Тут и понимать-то нечего, только, простите, нет у меня при себе этих денег.

– Макаронов, вы представляете, какой позор, если дети устроят вам пионерский суд!..

Спагетти вскочил со стула.

– О! Только не это. Мама у меня гипертоник… Не выдержит.

– А жена, дети?

– Бросили меня жена с дочкой, ушли к теще, – мрачно пробормотал Спагетти. – Я ведь только сухое вино употребляю… Врачи даже детям рекомендуют по чайной ложке…

– Хватит, Макаронов… – Начальник лагеря поморщился. – Не уважаю я вас в данное время. Можете идти. До особого решения будете находиться, так сказать, под домашним арестом. А за это время подумайте, как вернуть деньги.

Спагетти от изумления открыл рот, медленно поднялся со стула и зачем-то снова сел.

– Если не справитесь сами со своим недугом, обратимся за помощью куда следует…

– Ну зачем же так усложнять? – встрепенулся Спагетти. Я ведь не преступник. Никого еще не обидел. Я все понял, Замир Зафарович.

Начальник лагеря подошел к открытому окну:

– Дежурные! Проводите Макаронова до фотостудии.

Потом обратился к Спагетти:

– Так вот, до отправления экспедиции советую вам глубоко подумать о себе…

Дневник Аяра Саламатова пополнился новой записью:

«Мотоцикл вожатого Вундергая не обнаружен. Подозревать обычного земного угонщика, на мой взгляд, не серьезно, если учесть прокол в заднем колесе. Какой же похититель в минуты опасности станет заклеивать камеры. Беру на себя смелость подозревать в угоне «Химеры» Пришельца. Но боюсь, как бы меня всякие обыватели не засмеяли. Попробуй докажи им: инопланетянин, как нарочно, больше не является, и мотоцикл словно в воду канул. Я с ребятами из первого отряда обшарил все холмы в окрестностях пионерлагеря. Ни одна впадина не осталась без внимания. Но нет никаких следов Пришельца. И все же я их обязательно найду!»

В репродукторе что-то щелкнуло, и голос дежурного пригласил всех участников экспедиции в штаб. Пришлось Аяру Саламатову прервать свои записи.

Первыми в штаб явились Лола Ильхомова – член пионерского Всесоюзного общества охраны природы, и Джонни Старт – пионер с Сейшельских островов. Лола несла увесистый «Справочник юного ботаника». Поговаривали, что она его не выпускает из рук даже во сне. Ее приятель Джонни-спортсмен и музыкант, сочиняет разные песенки. У него тоже есть постоянная спутница – губная гармошка, подарок отца. Отец его – трубач оркестра народной армии Сейшел. Перед отъездом Джонни в Советский Союз отец дал такое напутствие: «Вдохни в эту гармошку, сынок, самую лучшую песню советских друзей, а подари им свои песни». Мать научила его русскому языку, и он очень этим гордится.

Джонни галантно пропустил вперед Лолу и вошел сам.

– Здрави-ству-ть-е, това-арищи, – старательно произнес Джонни, блеснув перламутром ровных зубов.

– Проходите, друзья, – пригласил начальник лагеря. Он сидел во главе длинного стола, что-то обсуждая с Ангелиной Великановной и старшей пионервожатой Зухрой Раисовной.

– Ну как, Джонни, нравится у нас? – спросил Замир Зафарович.

– Очень прекрасно-о, как на Сейшель остров.

– Скучаешь по родине? – посочувствовала Ангелина Великановна.

– Скучать я нет, – уверенно ответил Джонни. – У меня есть губной гармошка, – Джонни прикоснулся гармошкой к губам, и поплыла незнакомая, очень красивая мелодия, в которой угадывалось ослепительное солнце над вечнозелеными банановыми рощами, влажный ветер, подсоленный океанской волной, и перешептывание грациозных пальм.

За спиной раздались хлопки подошедших командиров звездочек.

– Очень здорово играешь, Джонни, – похвалила старшая пионервожатая. – На фестивальном концерте будешь представлять свои прекрасные Сейшелы.

– Я еще играю на труба, папа научил.

– А нам в походе трубач очень пригодится, – сказала Ангелина Великановна. Она жестом пригласила ребят рассаживаться.

Когда собрались приглашенные, начальник лагеря сказал:

– Дорогие участники экспедиции «Эврика». Все вы, наверное, знаете значение этого слова, оно точно отражает цель мероприятия. С этой минуты в нашем понимании «Эврика» означает – пойти, найти, познать и организовать на «Планете» музей природы. Перед началом похода хочу вас об одном предостеречь, – Замир Зафарович многозначительно оглядел присутствующих. – Горы не терпят людей легкомысленных, недисциплинированных. Известны случаи, когда именно из-за них происходили камнепады, срывались в пропасть люди, проваливались в глубокие колодцы, тонули в горных потоках, отравлялись ядовитыми растениями… Поэтому от вас требуется максимум внимания и осторожности. Есть правило: командиры отвечают за свои пятерки, а каждый участник экспедиции – за своего соседа. Все. Вопросы есть?

Вундергай поднял руку:

– Есть, Замир Захарович. Организация музея природы дело серьезное. Нам без хорошего фотографа не обойтись. Макаронов ведь…

Начальник лагеря категорическим жестом руки прервал Вундергая, показав на Аяра, сидевшего в самом конце стола со своей неизменной тетрадью.

– А юнкор Саламатов?

– Простите, но я работаю с «Любителем» на черно-белой пленке и снимаю с малого расстояния, – взмолился Аяр. – Там нужен Макаронов с телевиком, снежного барса с двухсот метров «достать» не просто.

– И ты, дорогой, «достанешь», если постараешься. В нашем распоряжении самая современная аппаратура, – сказал Костя, сын Калины Малиновны. – И фото, и радио – все у нас на уровне.

– Правильно, – согласился Вундергай, – аппаратура-то на уровне, а мастерство не у всех на высоте. Не заставишь же снежного барса позировать дважды. Нет, тут не обойтись без Макаронова.

– Действительно, – поспешно согласилась Лола, – другого такого Спаг… м-м… Макаронова не просто найти.

Старшая пионервожатая покачала головой:

– Кажется, не все знают, что Макаронов отстранен от своих обязанностей, он брал деньги за фотографии.

– Извините, пожалуйста, Зухра Раисовна, – вскочила с места Лола. Она тряхнула всеми четырнадцатью косичками – это число соответствовало ее возрасту – и заявила: – Меня лично Спагетти… ой, Макаронов не фотографировал и денег не просил.

– Что ж тут удивительного? Ведь он снимал только красавиц, – выскочило у юнкора.

Лола резко села и с обидой глянула на Аяра.

– Тебе это даром не пройдет, Саламатов.

– Ну, хорошо, – извиняющимся тоном ответил Аяр. – Это у меня нечаянно выскочило. Беру свои слова обратно…

– О, ты джентльмен, – благодарно кивнул Джонни Старт и протянул Аяру руку.

– Кто еще желает высказаться? – обратилась к присутствующим старшая пионервожатая и, не дожидаясь ответа, сказала: – Если никто, тогда ребята все свободны, а вожатых и воспитателей прошу остаться.

Когда ребята вышли, начальник лагеря отложил в сторону шариковую ручку, немного помолчал, как бы собираясь с мыслями.

– У нас невольно возник второй вопрос повестки дня. Дело Степана Макаронова, на мой взгляд, гораздо серьезнее, чем кажется. И все же каждый рубль, который он выманивал у девочек, на его совести. Если бы Макаронов относился к своему творчеству серьезно, не потребительски, я уверен, он давно бы стал лауреатом какого-нибудь конкурса. А все ведь из-за его рабской привязанности к «зеленому змию».

– Его лечить надо, – вставила слово Ангелина Великановна.

– Не лечить, а судить, – холодно поправила старшая пионервожатая.

– Но ведь товарищеский суд фактически уже идет! – почти выкрикнул Вундергай и взмахом руки показал на присутствующих.

– А протокол, а присутствие ответчика? – в голосе старшей вожатой дрожали упрямые нотки.

Вундергай прокашлялся.

– Протокол будет. Что же касается виновного, – продолжал Вундергай, – я предлагаю взять его на поруки. Поверьте, товарищи, не такой уж он безнадежный. – Вундергай вызывающе глянул на старшую пионервожатую и сел.

– Его нужно убедить. В конце концов, вылечить гипнозом, – сказал медбрат Фарадж. – Я, правда, честно говоря, ни разу Макаронова пьяным не видел. Днем он чист, как стеклышко. Ночью, видно…

– Я зна-ю один африканский страна, – поддержал Джонни Старт, старательно подбирая слова, – там на такой больной человек вешают это… – указательным пальнем он обвел свою шею. – Как у собачка называется?

– Ошейник, подсказала Лола.

– Да, ошейник, сталь ошейник с тяжелым замок. Ключ у старосты квартала. Торговцы не давать ему вино. Тогда человек сам потом бросать пить. Надо Спагетти так лечить.

– Хороший закон, – сказал начальник лагеря, – но у нас свои меры, тоже подходящие. Проще было бы изгнать Макаронова с территории «Планеты» и пригласить другого фотографа. Но наш долг ему помочь, хотя избавиться от такого недуга дело нелегкое.

– Я не понимаю, у нас что, исправительно-трудовая колония или международный пионерский лагерь? – недовольно сказала старшая пионервожатая.

– Не исправительно-трудовая, правильно, – спокойно ответил начальник пионерлагеря. – Только прежде чем выносить окончательный приговор, надо дать человеку последний шанс вернуться к нормальной жизни.

– Замир Зафарович, – решительно заговорила Ангелина Великановна. – Я тоже за ваше предложение. Но ведь проблема относительно съемок остается неразрешенной.

– Вот именно, – подхватила старшая пионервожатая и одобрительно посмотрела на Ангелину Великановну. – Я считаю, можно будет пополнить коллекцию фотографий за счет научной базы заповедника. После вашего возвращения попросим у научного центра фотографии животных и птиц, со всеми красотами местности. Я уверена, товарищи пойдут нам навстречу.

– Нет, лучше мы сами будем фотографировать, – возразила Лола.

– Правильно, – поддержал Вундергай. – Фотодокументы должны отражать жизнь нашей экспедиции, а не научного центра.

– А мне нужно увезти домой фотографии про этот поход, – с приятным акцентом сказала Цветана. – Будет добрый знак моей практики.

Затрещал селектор внутренней связи. Начальник лагеря потянулся к тумбочке и нажал кнопку на аппарате. Из репродуктора вырвался голос дежурного:

– Товарищ начальник лагеря, вас вызывает Ташкент. Пройдите, пожалуйста, к телефону в свой кабинет.

– Хорошо, иду. – Замир Зафарович отключил аппарат и заторопился. – Это меня стройтрест вызывает. Видно, влетело им от большого начальства. Третья смена на носу, а пятый корпус без окон и дверей. Это пострашнее, чем экспедиция без вашего Макаронова-Спагетти. Ну, вы здесь пока сами подводите черту.

Замир Зафарович поспешно вышел из штаба.

– Так мы и не пришли к общему знаменателю, – сказала старшая вожатая, поправив на руке электронные часы. – Что будем делать с фотографом? Давайте предложения.

– Почему не пришли? – сказал Вундергай. – «Общий знаменатель» – это Аяр, а там посмотрим. Утро вечера мудренее…

– А ваше мнение на этот счет? – подчеркнуто обратилась старшая пионервожатая к Ангелине Великановне.

– Нечего тут говорить, – торопливо ответила Ангелина Великановна. – Подъем для членов экспедиции завтра на час раньше, в семь ноль-ноль.

– В таком случае повестка дня исчерпана, – заключила старшая пионервожатая. – Постарайтесь, чтобы до рассвета никаких ЧП. А сейчас идите на ужин.