Текст книги "Ущелье спящего дракона"

Автор книги: Якуб Ходжаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Якуб Джураевич Ходжаев
Ущелье Спящего Дракона

Бабушкин пограничник и последние известия

Звонок был трамвайным. Его подарили бабушке бывшие сослуживцы в день юбилея, когда ей исполнилось шестьдесят лет. На другой же день бабушка привела из ЖЭКа электрика, добродушного старичка пенсионного возраста. Для контрольной проверки электрик сунул два оголенных провода в розетку. Звонок взревел, задергался, как пойманный зверек. Ошарашенный монтер чуть было не уронил звонок. Он отпрянул от розетки, в недоумении уставился на бабушку.

– Зачем это вам, Халида-апа? Даже для глухонемых… громко. Разве только мышей пугать… Может, я вам «соловья» поставлю? Он для нервов лучше… А с этим агрегатом психом станешь…

Бабушка терпеливо дослушала электрика, старательно взбивая крем для торта, потом спокойно сказала:

– С этим «агрегатом», как ты его называешь, я проработала сорок лет. Такой звонок для меня лучше всякой психотерапии. Его трели напоминают мне о моей «трамвайной» юности. Вот так-то, добрый человек.

– Разве кроме вас здесь никто не проживает? – мягко урезонил электрик.

Бабушка перестала болтать мешалкой. Лицо ее озарилось добрым светом:

– Пока одна. С часу на час жду – внук из армии возвращается. Пограничник. Так что не волнуйтесь за его здоровье.

– Ну, если пограничник, – не глядя на бабушку, ответил электрик. Он уже стоял на табуретке, вы сматривая для звонка местечко над дверью.

Уходя, трешку за работу не взял, посоветовал бабушке купить на эти деньги валерьянки на случай, если звонок кого-нибудь из гостей до сердечного приступа доведет.

Соседи и друзья, позвонив по одному разу, в следующие визиты предпочитали стучаться в дверь. По этой причине уже через месяц после установки феноменального звонка можно было отличить своих от случайных посетителей.

Дня через два, в восьмом часу утра, новый звонок отрывисто прогремел, словно упавшая на паркет стопка тарелок. Через мгновение зашелся так, что с потолка шмякнулся кусок штукатурки, – и уже не отключался до тех пор, пока хозяйка не отомкнула входную дверь. Так звонят друг другу соседи в экстремальных ситуациях – во время пожара или если кому-то в доме требуется срочная медицинская помощь. Казалось, кнопка провалилась внутрь, заклинилась.

Но и этот потрясающий звон, от которого слетела с гвоздя рамка с фотографией бабушки, где она изображена в кабине трамвая, выезжающего из парка, не вывел ее из себя. В противном случае пришлось бы признать комплекс упражнений по системе йогов несостоятельным. Именно в эту минуту бабушка заканчивала заключительное упражнение – «Поклонение солнцу». Бабушка неторопливо подошла к двери, хладнокровно оттянула задвижку английского замка.

За порогом стоял Вундергай в форме сержанта пограничной службы, с рюкзаком за спиной и двумя спортивными сумками в руках.

Бабушка ухватилась за ручки сумок и потянула внука в комнату, затем чмокнула в щеку, словно внук не из армии вернулся, а из школы.

Вундергай осторожно спустил на пол сумки, не снимая рюкзака, обнял бабушку. Она ощутила приятный холодок нагрудных значков на новеньком кителе внука. Выглядел он браво. Форма сидела ладно, пожалуй, даже щеголевато. Бабушка легонько отступила, оглядев внука от сапог до зеленой фуражки, и одобрительно отметила.

– Хорош, ничего не скажешь, как зеленый лучок с огорода. Ну, как тебе звонок, понравился?

– Это разве звонок? Комариный писк. Знал бы, приволок с границы списанную сирену.

Аккуратно положив фуражку на верхнюю полочку вешалки, Вундергай присел на мягкий стульчик возле телефонного столика и принялся стягивать сапоги.

– А я, между прочим, прихватил для тебя полдюжины целебных закарпатских сюрпризов. Дары природы. Сплошное удовольствие. Душа твоя замлеет, лет двести будешь благодарить.

Бабушка вздохнула и покачала головой.

– Можешь не расшифровывать свой выразительный вздох, бабуля. – Вундергай сунул ноги в шлепки – они все два года терпеливо дожидались его на привычном месте, снял с вешалки махровый халат. – Ты сожалеешь, что характер и походка твоего неповторимого внука, а также голос и тон нисколько не изменились, за исключением завидных физических данных. Еще ты хотела сказать, что знала заранее о моем прибытии, и что стол накрыт, и ты вся, вплоть до твоих новых фарфоровых зубов, вооружена новостями. Так, родимая?

– Удивляюсь, как такого болтуна командир терпел? – сказала бабушка.

Вундергай хмыкнул:

– Да меня даже зубры в пуще уважали, я уж не говорю о медведях и кабанах. Кстати, ты разве не получала благодарности за мою образцовую службу?

– Благодарность? От кого? От зубров, что ли? Не получала…

– Один ноль в твою пользу, бабуля, – рассмеялся Вундергай. – До скорой встречи за столом. Я готов с дороги проглотить даже зажаренного мамонта… – С этими словами он скрылся в комнате.

Прошло не более получаса. Вундергай уже сидел за праздничным столом на своем привычном месте – между холодильником и окном напротив телевизора. Уютно запахнувшись в махрово-полосатый халат, он окинул жадным взором накрытый стол.

– Молодчина, бабуля, постаралась. Можешь не приглашать гостей. Я уверен, что со всеми блюдами справлюсь один.

– Какие еще гости, – удивилась бабушка. – Кстати, я и не заметила твоего отсутствия. Без тебя хватало всяких хлопот, у меня каждый час расписан. Если б не письма, так бы и думала, что ты где-то рядом крутишься…

– Как там предки мои, на раскопках? – спросил Вундергай, в считанные секунды избавив от плова половину лягана.

– Как всегда, довольны тобой, гордятся и советуют сразу же после армии насчет института подумать.

– Не получается у них оседлая жизнь, – усмехнулся Вундергай, пропустив мимо ушей слова про институт.

– Все разговоры. Разве они расстанутся со своими черепками… Пока все курганы не перекопают, не уймутся. Археологи – они как кроты, только культурные кроты – на свет чаще выбираются.

Вундергай отправил в рог несколько перышек зеленого лука.

– Давай хронику, бабуля. Что новенького на родном гулистанском массиве? Какие индивидуумы справлялись обо мне?

Бабушка отхлебнула из пиалы, задумалась.

– Да все прежние. Бабашкин проходу не давал. Мамура спрашивала…

– И все?

– Все, да не все. Хадича твоя заходила. У этой красавицы к тебе какое-то дело важное.

– Ладно, в рабочем порядке разберемся. А как поживает инспектор Али? Я не получил от него ответа на последнее письмо.

Бабушка печально вздохнула.

– Нет больше у нас инспектора Али…

Вундергай перестал жевать, осторожно положил ложку на стол, даже привстал.

– Что с ним?..

– Такого участкового потеряли…

– Не терзай, бабуля!

– Повысили твоего наставника. Он теперь, говорят, в угрозыске…

– Ух, бабуля, и перепугала ты меня. – Вундергай снова опустился на стул и задумался. – А действительно жаль. Теперь не просто будет поговорить с ним по душам. Там всегда горячка. А с другой стороны – горжусь.

Вундергай молча допивал чай. Бабушка не мешала его размышлениям. Она внимательно разглядывала внука, отмечая в нем новые черты.

– Да-да, бабуля, вижу, ты слегка не признаешь меня. Естественно, – как бы отвечая на ее мысли, констатировал Вундергай, – телом закалился, духом укрепился. Граница хлюпиков не терпит.

– А болтунов?

– Тем более. Болтун на границе – это зацепка для нарушителя. Там мы общались на языке бизонов, оленей, филинов и диких уток. Ну, ладно, извини, бабуля, мне не терпится обойти бывшие владения.

Деловое предложение

Вундергай шел по родному массиву, подмечая в его облике новые штрихи. Хотя и довелось ему в армейской жизни удостоиться отпуска домой, многих перемен он не успел заметить. Во-первых, у него было в запасе всего десять суток, да притом это было самое слякотное время года – декабрь. Нельзя было не навестить в Чиназе другую бабушку и съездить к родителям в Сурхандарью, где они теперь «окопались». Могли бы и сами подъехать в Ташкент, чтобы повидаться с единственным сыном. Но разве они позволят себе потерять несколько дефицитных дней, отведенных на обработку археологических материалов. И действительно, родители Вундергая с такой одержимостью пробирались в глубины истории, что просто позабыли о возможности повидать свое чадо.

Впрочем, сам Вундергай не испытывал особых огорчений по этому поводу. С бабушкой они вполне находили общий язык. Еще не известно, каким оказался бы домашний климат, если бы жили они постоянно общей семьей под одной крышей. Бабушка не упускала случая, чтобы кольнуть родителей дежурной репликой:

– Тоже мне – родители-заочники…

Вундергай обошел двор, поприветствовал соседей и что-то приятное сказал повзрослевшим девчонкам – теперь уже старшеклассницам. Конечно, в первое мгновение они не узнали своего бывшего комиссара: военная форма, короткая стрижка, усы, ширина плеч и внушительные размеры грудной клетки изменили фигуру прежнего Вундергая. Кто-то из них вслед пропел: «Идет солдат по городу, по незнакомой улице…»

Да, все в округе стало другим за два года. Мальчишки и девчонки доросли до аттестатов, деревья поднялись до третьего этажа. Закончено строительство спорткомплекса. Выросли на массиве новые дома. А на детских площадках резвятся малыши. Один из них бросил в песок совок и встал по стойке «смирно», отдавая Вундергаю честь.

– Вольно, – не останавливаясь, Вундергай весело откозырял в ответ. – Молодец, из тебя выйдет отличный солдат.

– А я не хочу только солдатом быть, – кричал вслед малыш. – Я хочу, чтоб такая полоска была!

– Будет, – Вундергай помахал малышу рукой.

Возле старой орешины, которая раньше отделяла группу обреченных на слом частных домишек от нового массива, он приостановился. Теперь от тех домишек не осталось и следа. Их место занял трехэтажный дом быта и автостоянка. Еще совсем недавно отсюда раздавалось мычание коров и петушиный крик, а махаллинские мальчишки ватагой гоняли мяч в одни ворота.

Вундергай постоял с минуту, издалека разглядывая витрины, оторвал с ветки орешины атласный лист и, погладив его ладонью, положил в карман кителя. Он оглянулся, затем пошел дальше. Неожиданно сзади на него упало что-то громадное, тяжелое, рычащее и зажало в железные тиски. Так в непроходимых джунглях может наброситься из засады орангутанг или горилла. Однако рефлекс бывшего пограничника сработал мгновенно.

Вундергай сжался, резко пригнулся к земле, перебросив противника через себя. Раздалось: «Ух ты», – что-то грузное, подминая живую изгородь, с треском повалилось рядом. Вундергай быстро выпрямился, глянул перед собой, намереваясь скрутить наглеца и оттащить куда следует. Но тут он растерянно развел руками и произнес: «Бабашкин, друг мой! Ты, что ли?! Ну, диверсант-налетчик, на своих кидаешься!»

– Проверка реакции. Твоя бабка такую рекламу тебе сделала. Мы всем отрядом перечитывали письмо от твоего командира, – сказал Бабашкин, морщась от боли. Видно, сильно поцарапал спину подстриженными кустами.

– Я же мог тебе шею свернуть, – с укором сказал Вундергай.

– А я тебе переломить хребет, – ответил Бабашкин, поправляя на себе красную майку. – У меня первый юношеский разряд по борьбе.

Вундергай крепко обнял друга.

– Ну, Бабашкин, не узнаю тебя. Здоров как бык, – отступив на шаг, Вундергай с восхищением оглядел друга. – Приземистый, косая сажень в плечах, нашпигованный стальными мускулами. Хорош мальчик, не придерешься.

Они еще раз обнялись.

– Совсем вернулся или опять на побывку? – спросил Бабашкин.

– Почему на побывку? – не понял Вундергай. – Как положено – после окончания службы.

– А чего же форму не снял, товарищ сержант?

Вундергай улыбнулся:

– Жаль расставаться. Мне в ней там везло.

Бабашкин заулыбался:

– Скажи уж честно, хочешь похвастать знаками отличия. На штатской форме они не так будут смотреться.

– Так точно, – весело согласился Вундергай.

– А то девочки не будут любить.

– Будут.

– Это почему же?

– Что касается любви и дружбы с девочками, то здесь, Бабашкин, главное не форма, а содержание. Учти, дорогой, девчонок интересуют умные и сильные ребята.

– А некоторых кривляк интересуют пижоны с валютой! Это же факт?!

– Таких не стоит принимать всерьез, Бабашкин.

– А если приходится?

– Тогда терпи неприятности.

– Я благодаря одной такой «неприятности» стал перворазрядником и победителем городской олимпиады школьников. Теперь в школу, на стадион, в кино и десерт-холл она ходит только со мной. Мы вместе пьем клубничный сок и слушаем музыку.

– Постой, Бабашкин, уж не влюбился ли ты в мое отсутствие?

– Не знаю, как это называется, но мне с ней интересно.

– Симпатичная?

– Ага, сумасшедшая.

– Оказывается нельзя мне оставлять тебя надолго одного, – шутливо сказал Вундергай. – Того и гляди женишься.

– Не волнуйся, она не выйдет за меня, пока я не стану чемпионом страны.

– Ух ты, ну и подружка у тебя. С претензиями! Ты уж извини меня, Бабашкин, насчет «вертихвостки».

– Ты же не ее имел в виду, а вообще. Я так и понял.

– И правильно понял. Честно говоря, скучал по тебе, часто вспоминал.

– А я про тебя каждый день думаю, – просто сказал Бабашкин, глянув прямо в глаза другу.

– Какие новости на родном участке?

– Я веду секцию вольной борьбы. С малышней занимаюсь… Заканчиваем строительство зимнего бассейна. Нашего инспектора Али, ты, наверное, уже знаешь, перевели в угрозыск. И последнее – твоя красавица стала инструктором комсомола…

– О ком это ты? – спросил Вундергай, хотя уже догадался, что речь идет о Хадиче.

– Не притворяйся, – язвительно усмехнулся Бабашкин и вдруг приглушенно добавил: – Да вот она, очень кстати, по твоим следам… Пусть она не вертихвостка, но я с такой бы не стал подписывать договор о любви и дружбе даже под дулом пистолета… У нее, кроме мероприятий, ни черта в башке. Не девушка, а робот какой-то. Сейчас она тебе сделает предложение по поводу своего какого нибудь гениального соображения… Еще встретимся вечерком. Я к тебе, заскочу. Желаю приятных минут.

Бабашкин исчез. А Вундергай замер, не отрывая глаз от приближающейся к нему одноклассницы – несравненной Хадичи.

Кажется, Хадича не сразу заметила Вундергая. Стройная, красивая, в бело-голубой форме с эмблемой международного фестиваля на блузке, – ее можно было принять за гимнастку. Она была погружена в свои мысли и прошла бы мимо Вундергая, не обратив на него внимания. Вундергай отступил к живой изгороди. В форме пограничника не сразу можно было разглядеть его на фоне зеленых зарослей. В тот момент, когда Хадича прошествовала мимо, Вундергай деликатно взял ее за руку и, сам не зная от чего, произнес нарочито хрипловатым шепотом:

– Разрешите доложить, сержант погранслужбы…

Доложить по всей форме о своем возвращении из армии Вундергаю не удалось. Хадича от неожиданности вздрогнула, резко вырвала руку, и, не раздумывая, отпустила ему оплеуху.

– Трогательная встреча, – пробормотал опешивший Вундергай, потирая вспыхнувшее ухо. – Именно такой я представлял ее. А ты, как вижу, ничуть не изменилась. Как всегда, «красивая и смелая дорогу перешла», – заключил он словами известной песни.

– Это уж слишком! Кидаешься на прохожих, как овчарка на нарушителя. Нехорошо, товарищ сержант.

– Виноват, исправлюсь, товарищ инструктор райкома комсомола. – При этих словах Вундергай вытянулся в струнку и весело козырнул.

– Ну, здравствуй. И ты, я вижу, не изменился, дружок, – Хадича окинула Вундергая с ног до головы критическим взглядом. – Как был зелененьким, так им и остался.

– А зелень, кстати, очень полезна для любого организма.

– Ну, раз так, я готова представить тебе счастливую возможность доказать это, если, конечно, твой оптимизм не заглохнет раньше времени. У меня к тебе есть серьезное предложение.

– Замуж решила за меня?

– Восхищаюсь твоей прозорливостью. Достойнее избранника мне во всей округе не сыскать. Так вот, предлагаю…

– Если даже ты мне предложишь одолеть Богустанскую вершину, я это сделаю, не задумываясь…

– Именно это я собираюсь предложить тебе, – сказала Хадича.

– Я в твоем распоряжении.

Хадича потянула за руку Вундергая, чтобы освободить дорожку. Мимо не спеша проходили парами малыши, взявшись за руки. Спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга, они с повышенным любопытством разглядывали Вундергая и Хадичу.

– Ты солдат, что ли? – спросил постриженный наголо крепыш, притронувшись к штанине Вундергая.

– Так точно – пограничник, – подмигнул Вундергай и, присев, похлопал малыша по спине.

– Я тоже буду пограничником с собакой, – сказала девочка в бело-розовом сарафанчике. – Мой папа военный!

– А девчонки не бывают военными, – возразил ее напарник.

– Еще как бывают, – защищалась девочка. – На нашей улице живет военная тетя. Она ходит в военной форме, только у нее не брюки, а юбка…

– Зря спорите, ребята, – весело сказал Вундергай. – Военными бывают и дяди, и тети, есть даже и бабушки – Герои Советского Союза. Только в будущем веке нужны будут не солдаты, а ученые.

– А будущий век далеко? – спросил худенький мальчик. Застежка на одной сандалии у него оторвалась, поэтому он шаркал левой ногой.

– Пустяк, – ответил Вундергай, – как только сносите по сорок пар башмаков, сразу в нем окажетесь. Так что – счастливого пути!

Малыши, оглядываясь, замахали руками.

– Теперь я убедилась, что мое предложение будет сделано по адресу, – сказала Хадича, помахав рукой вслед малышам.

– А яснее можно?

– Можно. В райкоме тебя ждут. Решили пригласить на летний сезон вожатым в новый пионерский лагерь «Планета». Находится он в горах, на территории Богустанской заповедной зоны. Кандидатура каждого вожатого обсуждалась на бюро с особой тщательностью. Я за тебя поручилась, Вундергай, то есть Гайрат Джураев.

– Видно, мне так и суждено жить под твоей опекой, но я не возражаю. Готов хоть завтра отправиться на «Планету»!

Из дневника юнкора Аяра Саламатова

«Если и есть на свете человек удачливее меня, то это все равно я сам. Во-первых, потому, что именно мне, юнкору республиканской газеты Аяру Саламатову, доверили серию репортажей из нового международного пионерского лагеря «Планета», а во-вторых, опять же именно мне посчастливилось обнаружить сначала невооруженным глазом, а через пять минут уже вооруженным подзорной трубой, оказавшейся у нашего вожатого Вундергая, НЕОПОЗНАННЫЙ ЛЕТАЮЩИЙ ОБЪЕКТ, или сокращенно НЛО. Много пишут об этих НЛО – посланцах соседних галактик. Однако, на мой взгляд, чрезмерная осторожность инопланетян является серьезной помехой для налаживания личных контактов с ними. Остерегаться нас при колоссальных технических способностях? Зачем им бояться землян, если инопланетяне обладают свойством перевоплощения в любой предмет, одушевленный и неодушевленный. Это, во всяком случае, утверждают некоторые ученые и писатели-фантасты. Теперь мне понятны причины наших галлюцинаций, когда нам в темноте мерещится что-то несуразное. Кстати, нашим бабушкам и дедушкам в старину представлялись инопланетяне в образе привидений. Но то, что я обнаружил из окна первого корпуса, клянусь, никакого отношения к привидениям не имеет. Когда я взбудоражил наш отряд и выхватил из рук Вундергая подзорную трубу, понял – становлюсь очевидцем потрясающего события – прибытия инопланетянина…

Пришелец медленно отделился от летающего аппарата, конструкция которого напоминает ромбовидную елочную игрушку из зеркальных трубочек, и плавно опустился под светящимся зонтиком на один из холмов. Через одиннадцать минут и сорок две секунды (я засек время на случай необходимости официально свидетельствовать в Академию наук). Приземление на нашей территории Пришельца с другой планеты символично для пионерского лагеря с космическим названием «Планета». Так вот, у воспитательницы отряда Калины Малиновны (с легкой руки Лолы ее так прозвали, настоящее ее имя Калина Минаевна) возникли сомнения по поводу явления НЛО. Когда она выскочила из своей комнаты, НЛО, как нарочно, исчез. Меня она назвала ребенком с больным воображением и еще дезорганизатором, пригрозила написать родителям. Хорошо, что не в редакцию моей газеты. Спасибо, Вундергай заступился. Он деликатно объяснил воспитательнице о возможности запуска очередного спутника на Байконуре. Начни вожатый убеждать Калину Малинов-ну в появлении инопланетянина, так она, чего доброго, приняла бы его за ненормального. А ребята – молодцы, поверили и поддержали меня, особенно те, которые успели разглядеть светящееся пятно. Надо сделать все, чтобы найти контакт с Пришельцем, попытаться внушить ему, что не стоит нас бояться…»

Похищение «Химеры»

Аяру не удалось закончить фразу. Дверь распахнулась, в кабинет дежурного влетел взбудораженный Вундергай, бухнулся в кресло и схватился за голову.

– Если бы вы нагрянули на минуту позже, я бы успел придумать ценную мысль.

Вундергай с удивлением уставился на Аяра.

– Позволю себе заметить, что у меня, как у вожатого, имеются полномочия без стука входить в любую палату.

– Между прочим, это не палата, а дежурный пост, – запальчиво возразил Аяр.

– Тем более интересно знать, почему Аяр Саламатов здесь, когда все его товарищи спят без задних ног.

– У юнкора, тоже позволю себе заметить, особое положение на «Планете», а во-вторых, прошу учесть, что я отношусь к категории сов и творю в основном по ночам.

Вундергай невесело усмехнулся:

– Ты здесь творишь, а за воротами кто-то вытворяет. Кстати, где дежурный по корпусу? Сегодня по графику Вика Загарова из Саратова.

– Совершенно верно, она. Ее увел Спагетти в свою фотостудию. Сначала морочил голову про ее исключительную фотогеничность, обещая показать какому-то режиссеру, потом уговорил позировать перед фотокамерой, а мне посоветовал замереть здесь минут на двадцать с лишним.

Спагетти – прозвище руководителя фотокружка Степана Макаронова. Он работал несколько лет на киностудии, слыл мастером своего дела, о чем заявляют его конкурсные работы. Потом был уволен по неизвестной причине. Сам он объяснял свой уход желанием стать свободным художником. В его просторной студии на «Планете», украшенной цветными и черно-белыми фотографиями известных актеров, панорам современных и древних городов, а также серий фотоэтюдов «Времена года», конечно, было необычно. Девочки не отказывались от приглашения посетить студию маэстро Спагетти, как они его уважительно называли. Каждой из них хотелось попытать счастья на обещанном киноконкурсе. Во всяком случае, все они получали на память цветную фотографию в полный рост. Лучшего сюрприза и ждать не стоит.

– Вот как? – в голосе вожатого прозвучала угроза. – Спровоцировал дежурного бросить пост. Выходит, по его вине угнали «Химеру»…

– Какую «Химеру»? – насторожился Аяр.

– Мотоцикл угнали! – Вундергай с досадой саданул кулаком по столу, отчего перекидной календарь свалился на пол, а шариковая авторучка подскочила. Аяр поймал ее в воздухе и молниеносно раскрыл свою тетрадь.

Вожатый продолжал, негодуя:

– Мы его вместе с моим другом Назаром собрали из списанных частей гоночных машин. Отец Назара был известным мотогонщиком. Погиб в аварии… «Химера» была машиной мото-суперлюкс…

Аяр лихорадочно записывал.

– И надо же такое, – сетовал Вундергай, – на последней стометровке, почти у самых ворот лагеря, вдруг прокол в переднем колесе. Кривой ржавый гвоздик…

– Действительно, парадокс, – сочувственно мотнул головой Аяр, не отрываясь от записей. – Ничтожный ржавый гвоздик против вашего мото-суперлюкса. Непонятно только, как же угнали «Химеру», если в колесе прокол?..

Вожатый пожал плечами.

– Уму непостижимо. Назар умчался в город на попутной машине, а «Химеру» я закатил в ворота хоздвора и оставил до утра за мастерской. Сейчас на обходе территории с дежурными патрулями обнаружил пропажу. Мы выскочили за ворота, а там темень, ничего не разглядишь.

– Я уверен, похититель где-то рядом.

– Может быть, – согласился вожатый. – На спущенном баллоне далеко не укатишь. Только как его найдешь в такой тьме…

Вундергай вдруг оживился.

– Правда, когда мы вскарабкались на бугор, чтобы глянуть на дорогу, то впереди заметили светящееся пятно. Оно двигалось какими-то рывками, дергалось во все стороны, меняя свою форму. Потом исчезло за холмом…

Аяр перестал записывать, раскрыв от удивления рот.

– А если это штуки того самого инопланетянина? – почти шепотом произнес он и уставился в темный квадрат раскрытого окна.

– Возможно… Возможно…

– Допустим, робот с другой галактики… ему ведь ничего не стоит похитить «Химеру», – размышлял вслух Аяр и тут же прикрыл испуганно рот, покосившись на дверь.

Вожатый порывисто встал.

– Ладно, юнкор, продолжай свое дежурство. Я пройдусь до водонапорной башни. Может, сторож что-нибудь заметил.

– А если инопланетянин?..

– Ну, я уверен, мы с ним поладим. А ты как думаешь, юнкор?

– Если он миролюбивый. Только кто поверит, что мы его засекли? Наши доводы примут за розыгрыш. Хотя лично я видел Пришельца собственными глазами.

– Один свидетель – маловато, – с сомнением сказал вожатый, – лучше помолчать. И ты лично не поверил бы, если бы кто-нибудь сказал, что видел инопланетянина.

– Смотря какие показания.

– Вот именно! По нашим с тобой показаниям могут только составить мнение о нашем здоровье. Сам понимаешь, в кромешной тьме что угодно может померещиться, тем более юнкору с завидным воображением.

– Могут принять за сумасшедшего, – согласился Аяр. Он снова присел на стул, что-то вписывал в тетрадь. Потом вдруг спросил: – А если в милицию заявить… Насчет «Химеры»?

– Бесполезно. Легче иголку найти в стоге сена, чем в горах похитителя, да к тому же ночью…

Стенные часы пробили полночь, вожатый сверил их со своими ручными и скрылся за стеклянной дверью.

Аяр на цыпочках приблизился к окну. В лицо пахнуло горной прохладой. Тишину нарушал лишь стрекот сверчков, да издалека доносился грохот водопада. Не оборачиваясь, Аяр нащупал кнопку настольной лампы, выключил. Комнату поглотил мрак, очертив силуэт Аяра у оконной рамы. Звезды будто ждали этого сигнала, плавно спустились, словно театральные светильники на длинных электрических шнурах.

Какая-то неведомая сила притягивала Аяра к этим светильникам. Если бы не знал он, что на одной из этих манящих звезд зарождается жизнь, на другой – цивилизация в расцвете, а на третьей – достигла такого совершенства, что располагает техническими средствами, позволяющими мгновенное перемещение с одной галактики в другую…

Не будь у Аяра проницательности и завидного воображения, он, наверное, по-иному отнесся бы к пропаже мотоцикла вожатого. Объяснил бы ротозейством хозяина. Кому нужна эта трещотка, склеенная из частей выброшенных на свалку машин, к тому же с проколотой камерой? Но версия об угоне «Химеры» инопланетянином подожгла интерес Аяра, растопила его воображение до фантастических размеров. А что если втайне от всех начать следствие?

Аяр встрепенулся. Чего медлить? Юнкор должен мчаться по следам преступления, не теряя ни минуты. Необходимо распутать клубок сенсационной загадки.