Текст книги "Тропою исканий"

Автор книги: Яков Бунтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ОПЫТЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Работа у новых юннатов предстояла чрезвычайно интересная: они ждали выхода бабочек из коконов, перезимовавших под снегом. Этот опыт был начат еще в прошлом году, когда наступили холода. Юннаты закопали в снежный сугроб стеклянную банку, в которой лежали 17 коконов. Этим коконам суждено было оставаться здесь, под снегом, в течение всей долгой северной зимы с ее сильными морозами, с суровыми метелями, с холодным, пронизывающим ветром.

Так они и лежали всю зиму, прикрытые деревянным ящиком.

Ребята строили предположения, как поведут себя гусеницы от бабочек, перезимовавших в этих тяжелых условиях. Живы ли эти коконы вообще? Кто знает, может быть, куколки не вернутся из состояния анабиоза, в котором находились, и все погибнут?

Вопрос этот волновал всех юннатов, и они с нетерпением ждали того дня, который принесет ответ.

Дни шли… И вот как-то майским вечером начался выход бабочек из перезимовавших под снегом коконов. Значит, куколки без вреда перенесли суровую зимовку!

Какой это был радостный и счастливый момент для юных шелководов! Ребятам даже хотелось броситься к бабочкам, помочь расправить скомканные крылышки… Только цвет у бабочек стал темнее обычных.

Счастливые дни у наших юннатов были омрачены проводами одного из их лучших друзей – Вадика Петрова. Он уезжал на жительство в Новосибирск.

Товарищи Вадика долго думали, что подарить ему на память, и, наконец, решили, что подарят альбом. На первой странице альбома они наклеили фотографию, на которой были запечатлены все юные шелководы вместе с Вадиком, и рядом написаны стихи. Нельзя назвать эти стихи шедевром, но зато сколько чувств вложили в них ребята!

 
Расстаемся. Друг наш, будь счастливым!
В красном галстуке прекрасная пора
Согревала нас надеждою крылатой
Вместе в школе, у заветного костра.
Не забудем дней, ночей просиженных
И любимого юннатского кружка.
Вспоминай, Вадим, родимый город наш,
А уж мы тебя запомним навсегда.
 

На второй странице ребята поместили портрет Вадика и такое шутливое четверостишие:

 
Вот стоит наш Вадик, от смущенья розовый:
Шелкопряд-то наш дубовый стал совсем березовый.
 

И дальше:

 
Только ты, Вадим, не зазнавайся,
Кверху нос не задирай,
Больше прежнего старайся,
Да, смотри, остерегайся,
В кокон сам не завивайся,
В бабочку не превращайся,
Нашим другом оставайся
Навсегда…
 

Дружба навсегда – это одно из качеств, которые вырабатывает коллектив. А наш кружок был именно таким коллективом.

СВЯЗЬ С АКАДЕМИЕЙ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Наш отчет по разведению китайского дубового шелкопряда на березе, посланный в Академию сельскохозяйственных наук, обратил на себя внимание оригинальностью приемов и неплохими результатами. Вскоре мы получили из академии ответ на наше письмо. Секция шелководства академии сообщила, что нашему кружку поручается провести выведение гибридных шелкопрядов. Для этого нам будет выслано 100 коконов из Витебской области. В конце письма была приписка:

«Возможно, что для ознакомления с постановкой вашей работы к вам приедет ученый секретарь».

Это сообщение из академии все юннаты встретили восторженно. В первую очередь мы познакомились с инструкцией. В инструкции нам сообщили, что выход бабочек из перезимовавших витебских коконов будет в первых числах июня. Кировские же бабочки, по нашим расчетам, должны были выйти несколько позже. Надо было добиться того, чтобы выход бабочек кировского и витебского шелкопрядов совпал. Это было главное и самое трудное в нашей работе. Чтобы ускорить выход наших бабочек, мы решили перенести их с места зимовки в теплое помещение, то есть в школу. Хранили мы в ту зиму коконы на складе маслозавода, в месте, удобном тем, что там была постоянная температура.

И вот в начале мая ребята принесли со склада в школу большой железный ящик, испещренный мелкими дырочками для доступа воздуха. В этом ящике и были наши шелкопряды. Ребята тщательно пересмотрели коконы, отобрали из них 200 лучших для гибридизации.

Для хранения их мы приспособили два книжных шкафа, в которые вместо стекол вставили сетку. Надо сказать, что главным вредителем шелкопряда являются мыши, они не только едят грену, бабочек и гусениц, но и куколку, для чего прогрызают кокон. Вот для защиты от этого страшного вредителя и были поставлены сетки.

В одном из шкафов разложили коконы витебского шелкопряда по полочкам, в другом – коконы кировского.

Вскоре после того, как работа была окончена, мы получили телеграмму:

«Выехала 20 поездом 53 вагон 4 ученый секретарь Павельева».

Эта телеграмма произвела среди юннатов переполох. Каждому хотелось встретить ученого секретаря. Староста убежал покупать букет цветов. Секретарь кружка пошел в гостиницу заказывать номер или по крайней мере занять на него очередь. Володя Кондратьев написал красивый плакат:

«Встречаем ученого секретаря ВАСХНИЛ».

Когда долгожданный поезд прибыл на станцию, за четвертым вагоном бежала толпа наших ребят. У каждого из них сверкала на рукаве красная повязка. Впереди мчался староста с поднятым над головой букетом. За ним – Володя, который держал в руке фанерный щит с приветственной надписью.

Мы сразу узнали гостью, стоило ей только появиться в тамбуре вагона. А узнали потому, что она смотрела на нас и смеялась. Правда, смеялась не только она, а смеялись почти все, даже проводник и дежурный по станции, но все-таки мы ее сразу узнали!

Когда Мария Семеновна вышла из вагона, староста звонко приветствовал ее и вручил ей цветы. Она поблагодарила ребят за такое гостеприимство, а они взяли у нее чемоданчик и две картонные коробки… На одной из них было написано «Витебские коконы», на другой – «Семена для исследовательского института». Потом все сели в троллейбус и поехали к гостинице, где нас ожидал Славик Ветошкин, забронировавший для гостьи отдельный номер.

На другой день, после первой смены занятий, мы собрали заседание кружка. Это было знаменательное занятие – еще бы! – на нем присутствовал ученый секретарь академии!

Мария Семеновна рассказала нам, как вести работу по гибридизации и как проводить отбор лучших экземпляров. Потом много нас расспрашивала, как мы работаем в кружке, читала письма, которые нам посылали юннаты из разных областей и республик.

Когда занятие кружка окончилось, мы повели Марию Семеновну посмотреть на наш пришкольный опытный участок.

Распрощались с ней юные шелководы настоящими друзьями.

А связь наша с академией закрепилась на многие годы…

* * *

Шло время, и из коконов начали выходить бабочки шелкопряда.

Вышедших бабочек мы старались сразу же распределить по пакетам, исколотым для доступа воздуха иглой. Пакеты подвешивали на шнурках, протянутых через класс. Работа так захватила ребят, что другой раз приходилось кое-кого из них насильно посылать домой пообедать.

В то лето у нас было много грены гибридной и еще больше негибридной. С гибридным потомством мы вели строгую селекцию, строгий отбор на качество коконов, на быстроту выкормки, а главное – на выведение породы шелкопряда для севера с одним потомством в лето.

„В ПРИРОДУ!“

Наступило время, когда из грены, отложенной бабочками, появились гусеницы первого возраста. Когда они перелиняли и стали зелеными, ребята начали готовиться к выезду в лес, чтобы проверить приспособляемость шелкопрядов к нашему северному климату. Сколько тут было разговоров, сколько волнений! Еще бы! Ведь все они впервые выезжали в природу.

Володя Кондратьев, начитавшись «Робинзона Крузо», даже фантазировал, как он будет жить в лесу и какие его ожидают случайности и интересные дела.

Срочное и неотложное дело встало перед юннатами – найти место, подходящее для выкормки шелкопрядов. Для того чтобы обсудить этот вопрос, собрали очередное занятие кружка.

…Ребята сгрудились вокруг стола и склонились над картой Кировской области. Мы обвели карандашом город Киров, начали делать отметки, прикидывать сантиметровой линейкой расстояние.

Необходимо было найти плотные заросли березы, при этом предпочтение отдавать бородавчатой березе. У нее лист чуть шероховатый и молодые стебельки, на которых сидят листья, покрыты мелкими бугорками (это хорошо заметно на ощупь пальцами или, еще лучше, языком).

– В наших лесах три вида берез, – объявил я, – а вернее сказать, два: гладкая и бородавчатая; третий же вид – это естественная помесь от свободного переопыления их с помощью ветра; самостоятельным видом его назвать нельзя. Вам потребуется узнать, какого происхождения березы: семенного или корневого (корневые отпрыски), на каких почвах они растут и каким ветрам открыто это место. Обратный ориентир – наш город. Он стоит на высоком месте и далеко виден. Кругом города железнодорожные линии. Заводы и фабрики часто гудят, гудят пароходы и паровозы. Все видно и слышно. Чтобы заблудиться в лесу, нужно иметь рассеянность знаменитого географа Жака Паганеля из романа «Дети капитана Гранта»…

Два дня ребята бродили по лесным дорогам и тропам и даже совсем без дорог и троп. Делали записи, засекали место по компасу, определяли вид березы, брали образцы. Наши поисковые группы в два-три человека можно было видеть повсюду: и на болотах у озер, и среди покосов, и в лесу, и на опушке у полей. В конце концов подыскали подходящие березы.

Когда место было найдено, ребята занялись изготовлением садка для перевозки гусениц. Достали на лесопильном заводе рейки и сделали из них огромную клетку. Ее нужно было обтянуть марлей, но где ее достать? Ведь марли надо ни много, ни мало – метров!

– Айда в аптеку, – говорит Алик.

В аптеке им протягивают бинт за 36 копеек.

Ребята идут в другую аптеку. То же самое – предлагают бинты. Как быть? Приходится мне звонить в аптекоуправление. К радости ребят, марля там оказывается.

На собрании кружка было решено, что на «местожительство» шелкопрядов поедут те, кто занимается шелкопрядами с первых дней. Среди них оказались Алик Веденин, Гася Прокошев, Володя Кондратьев, Гера Стефанов. Всего со мной пять человек.

Шестого июля в пять часов мы собрались в школе. Плотно обтянутый марлей садок поместили на телегу, обложили сеном и бережно опустили в него на протянутый шпагат березовые ветки с шелкопрядами. Мы увозили в лес около 25 тысяч штук гусениц конца второго и начала третьего возрастов.

Взяли палатку, ведро, котелок, чайник, топор, продукты – словом, все, что необходимо для жизни в лесу. А Володя захватил с собой самодельный детекторный радиоприемник и удочки (хотя реки там не было).

И вот мы в пути. Мирно покачивается из стороны в сторону наше сооружение, низкие лучи солнца освещают зелень внутри садка. Прохожие с любопытством смотрят на нашу процессию. За марлевым садком бежит рой веселых ребятишек.

Выехали за город. Перебрались через реку по мосту. Приятно вдыхать чистый свежий воздух. Город уже еле виден в дымке тумана, поднимающегося с реки.

Когда мы перевалили через железнодорожное полотно и свернули влево, дорога пошла ухабистая. Телегу бросало из стороны в сторону. Ребята, как могли, поддерживали садок руками. Никогда не унывающий Гера утешал товарищей:

– Такая дорога нам просто клад!

– Ну уж и скажешь! – огрызнулся Алик.

– Нашел чему радоваться.

– Радуюсь не без основания. Не веришь – посмотри сам. Видишь, как шатает наших шелкопрядов? А раз так, то их наследственность будет расшатанной. А расшатанная наследственность позволит нам их направленно воспитывать, то есть получить новую породу северного шелкопряда.

Ребята засмеялись.

– Да ты у нас профессор, – заметил Володя.

Снова послышался дружный смех.

Мы въехали в небольшой березовый лесок, приближаясь к облюбованному месту. Это была длинная поляна, с одной стороны которой тянулась густой полосой молодая березовая рощица, с другой, по заброшенной торфоразработке, – низкий ивовый кустарник, имевший волнистую форму.

Не прошло и часа, как мы сидели вокруг костра, пили чай и рассуждали о том, почему кустарник здесь растет волнами. Поразмыслив, решили, что на этом месте когда-то было торфяное предприятие; заброшенные карьеры, расположенные овалами, сейчас покрыл ивняк, создав впечатление зеленых волн.

На западе, за Макарьем, на высокой горе мерцали огни нашего города, С севера, километрах в трех от нас, виднелся обувной комбинат имени Коминтерна, с востока, за поляной и лесом, на далекой горе были видны крыши деревни Барамзы.

Пламя костра жадно облизывало своим язычком сучья и, как будто торжествуя свою победу над ними, весело плясало, освещая березовые стволы, ивняк и наши возбужденные лица.

СЕРЬЕЗНОЕ ИСПЫТАНИЕ

Проснулись ребята на рассвете, поеживаясь от холода, – и сразу к своим питомцам: что с гусеницами? Ведь в литературе о шелкопрядах указывается, что гусеницы переносят температуру лишь 0 градусов, а термометр сегодня показал температуру 4 градуса ниже нуля! Бедные шелкопряды! Сколько тяжелых испытаний им приходится переносить! Сначала вынужденная тряска в пути, а теперь… Теперь они лежали неподвижно на сизых от инея листочках березы, не подавая никаких признаков жизни. Некоторые даже со звонким стуком, как стекляшки, падали на дно садка, когда пальцы ребят осторожно прикасались к ним.

– Да-а… – протянул Гася.

Ребята ходили и осматривали ветки.

Вдруг звонкий крик Володи заставил всех встрепенуться.

– Ребята! Смотрите сюда! Ура! Ура! Победа! – буквально вопил Володя и приплясывал от радости.

Да, действительно было чему радоваться: на одном участке почти все шелкопряды нетерпеливо шевелились, а некоторые даже деловито ползали по веточкам, отыскивая лакомый кусочек и пристраиваясь к нему.

Это была победа!

Юннаты быстро рассадили гусениц, оцепили этот участок цветными флажками для отпугивания птиц и подсчитали отход, то есть число погибших гусениц. Он оказался очень небольшим – около сорока штук. Еще раз подтвердилась большая жизнеспособность наших питомцев.

ХОЗЯЙСТВО ШЕЛКОФЕРМЫ

Ребята обживались. Они нарубили кустов и жердей и построили двускатную палатку. На землю уложили в два слоя ивняк – крест-накрест. Это пол. Поверх веток наложили еще толстый слой сена. Сейчас постели мягкие и сухие.

На вбитые в землю колья положены перекладины. На них – в форме двускатной крыши – толстые ветки. А на все сооружение натянут брезент. Вдоль стенок палатки прорыта канавка для стока дождевой воды, она отведена в сторону. В отверстие стенки палатки вставлен лист прозрачной целлюлозы – это окно. А в другое отверстие в углу палатки Гася вставил красное стекло – это, говорит он, «фотографический кабинет».

В палатке просторно и светло. Дверь палатки маленькая, опускается сверху, в нее можно пробраться только на четвереньках, а сидеть – по-турецки, поджав ноги. По стенам в палатке, на сучках от перекрытий и кольев, висят рюкзаки, котелок, фуражки. Есть даже полка.

Перед входом в палатку вбиты колышки с рогульками для устройства костра – это кухня, где дежурные варят обед. Чуть поодаль построены импровизированный стол и два «дивана».

Гася, которому поручено вести дневник, составил список жильцов палатки и вывесил его вместе с расписанием дежурств. Потом он, как «домоуправляющий», собрал всех и ознакомил с правилами для квартиросъемщиков. Он строго-настрого запретил сорить на площадке у палатки.

* * *

С первого же дня нас начали мучать комары. Почему-то больше всех от них страдал Володя.

– Комар – насекомое неразумное, – говорил он. – Комар совершает все по врожденному инстинкту, бессознательно. А человек его может перехитрить. Узнают они у меня, когда я в нашей войне применю науку!

Отправляясь домой, в очередной «отпуск» на денек, на два, он ходил по библиотекам и читал книги о комарах. Парень он был упрямый и решил, что перечитает все справочники и энциклопедии на букву «к», но узнает средство борьбы с комарами. Много читал он книг, которые ничего полезного ему не дали, и – вдруг радость! – в справочнике рыболова-удильщика он наткнулся на такие слова:

«От комаров верное средство – натирать лицо и руки гвоздичным маслом».

«Вот так рыболовы! Вот так молодцы! Спасибо вам!» – подумал Володя и, забыв сдать книги, со всех ног помчался из библиотеки покупать гвоздичное масло..

Увы! Поиски были напрасны: ни в одном из магазинов такого масла не было. В аптеках тоже не оказалось. В справочном бюро, куда обратился Володя в поисках гвоздичного масла, ему не смогли дать никакого адреса. Наконец в одном из окраинных магазинов он нашел в продаже гвоздику.

Догадка и воображение заработали: «Нет гвоздичного масла, зато есть гвоздика. А у гвоздики сухие цветы, в цветах – семена, в семенах – масло. Значит, можно заменить! Ура!»

Сначала Володя попросил у продавца гвоздику. К удивлению окружающих, он стал жевать ее и нюхать, а потом на все деньги накупил гвоздики.

Радостный, шагал Володя из города на свою «шелководную ферму». Солнце заходило за горизонт, из лесу тянуло сыростью. В вещевом мешке у мальчика было достаточно груза, но он этого не замечал.

Он представлял, какое восхищение товарищей вызовет его оригинальный метод борьбы с комарами. Он предвкушал похвалы… Ему пожмут руку и поздравят с победой.

В лагере Володю все ждали, потому что он всегда приносил много новостей: рассказывал о новых кинофильмах, о событиях в городе, доставал пачку газет и свежий номер журнала.

На этот раз он пришел без новостей. И с многозначительной улыбкой вынул из рюкзака большой кулек. Ребята затихли и насторожились. Володя скомандовал:

– Подать сюда котелок!

– Есть подать котелок! – в тон ему ответил Гера.

Володя торжественно, как древний жрец, высыпал в котелок две горсти гвоздики, налил воды и повесил его над огнем. Все стали ждать, что будет дальше. Володя хлопотал у костра, В котелке закипела вода. Ребята стали принюхиваться к запаху и перешептываться.

– Он сегодня на ужине угостит нас чем-то вкусным, – говорил один.

– Володя мастер готовить, – поглядывая на Володю, льстиво соглашался другой.

Когда отвар гвоздики немного остыл, Володя дал вторую команду:

– Натирать отваром лица, шеи, руки! Быстро!

– Есть натирать лица, шеи, руки! – ответили ребята и, обжигаясь, со смехом начали выполнять приказание.

– Теперь вы избавлены от комаров! – торжественно заявил Володя.

Проходит минута, другая. Володя радостно кричит:

– Не едят! Наука победила!

Но вот проходит минут пять – и то один, то другой из ребят начинает помахивать руками, отбиваясь от комаров. Сначала недоумение, потом улыбки. Посыпались шутки:

– Меня комары хорошо едят – что просто так, что с гвоздичной приправой, – смеется Алик.

– А интересно, будут ли они нас есть с уксусом, с горчицей, с перцем? – строятся предположения.

Все катаются со смеху.

Володя посрамлен.

А комары снова нас ели нещадно.

ИЗ ДНЕВНИКА

7 июля

«Тра-та-та», – дробно стучат колеса паровоза. Мы просыпаемся от шума и в окно видим поезд, идущий из Слободского. Мы выскочили из палатки и, энергично размявшись, приступили к работе. Сначала провели осмотр гусениц. Результат оказался хорошим: нет ни одной упавшей, или погибшей гусеницы. Температура днем +22 градуса (в тени). Вечером быстрое падение ее. Сначала 15°… 12°… 10°… После захода солнца буквально за каких-то 15—20 минут температура понизилась до +8°. Какие трудные испытания ложатся на долю наших шелкопрядов!

8 июля

Сегодня весь день воевали с птицами. Применяли всевозможные приемы борьбы. В. Кондратьев поудобнее устроился у свисающего конца шпагата с флажками и время от времени подергивал его, приводя в колебание всю нашу флажковую систему, устрашая этим птиц. А. Прокошев ходил по лесу. Лес заполнился звуками ударов о железный котелок и боевыми воинственными криками. Потом Прокошев подражал крику хищных птиц, пытаясь этим отогнать наших врагов. Но и эта хитрость мало ему помогла. А. Веденин стрелял холостыми патронами из двустволки.

На нашу ферму напали два вида птиц: дрозды и синицы. Дрозды пугливы, а синицы не пугливы и даже нахальны, они летают семьями. Наше счастье, что эти птицы по своим природным привычкам, прежде чем съесть найденную пищу, призывно чирикают: «пинь-пинь, пинь-пинь», сзывая своих сородичей. Мы это скоро поняли. И как только услышим призывное чириканье, сразу бежим туда их прогонять. Если бы не эта особенность, то, конечно, наша ферма была бы съедена, самое большее, в одну неделю.

Главный налет птицы учиняют на рассвете, когда сон особенно приятен и так не хочется вставать. Мы заводим будильник на четыре часа утра и быстро все вскакиваем при его звонке. Отсыпаемся днем.

Температура днем была +23°, а ночью +11°, Ночью же пошел дождь – холодный, неприятный.

У нас есть идея по борьбе с птицами. Чтобы осуществить ее, наш руководитель поехал в Киров.

9 июля

Приехавший в четыре часа утра Яков Дмитриевич разбудил дежурного. Ох, и денек же сегодня выдался! Даже нельзя понять, взошло или нет солнце. Все небо заволокли свинцовые тучи. Ветер, совсем слабый – так и знай, не скоро солнце выглянет. Проснувшиеся ребята ругают погоду. Но ругай не ругай, а за работу приниматься надо. Из города привезли сети. Едва их начали разматывать, как пошел дождь. Мелкий, словно из сита, он ужасно мешал работать. Трава, кусты, деревья, сети, жерди и мы сами стали мокрыми. Сети были рыболовными, то есть примерно метра два в ширину и около 20—25 метров в длину. Ясно, что в таком виде они нам не годятся. Их надо сшить, чтобы получить одно полотно квадратной формы. Как сшить? Ведь у нас не было ни большой иглы, ни толстых ниток… Наши размышления прервал голос Якова Дмитриевича. «Вот что, Володя, – обратился он к Кондратьеву, – иди и нарежь ивовых лоз, а мы тем временем наладим устои для поперечных шестов».

Когда устои были поставлены и Кондратьев принес ношу ивовых лоз, наш руководитель рассказал нам свой план сшивания сетей. Мы брали ивовый прут и продевали его через 1—2 ячейки то одной, то другой сети во всю длину прута. Когда прут кончался, мы брали другой и делали то же самое. Сколько времени продолжалась эта работа, сказать трудно. В конце концов сети были сшиты. Оставалось еще натянуть их на шесты, расположенные над березами. И все? Вот то-то и оно, что не все. Мало закрыть березы сеткой, надо под эту сеть посадить гусениц, да еще такое количество.

Вечером, когда все работы были закончены, Яков Дмитриевич снова уехал в город.

10 июля

Сегодня пришел из города Юра Черемисинов с новостями, свежими газетами, книгами. Он привел с собой собаку Находку. Жить стало веселее и спокойнее – ночью Находка сторожила наш лагерь.

Весь день ушел на пересадку гусениц под сетку. Теперь пернатым любителям шелкопрядов нечего делать на нашем участке.

11 июля

Оказалось, что синицы все-таки налетают стайками, видимо по старой памяти, и кружатся над сеткой. Но сетка защищает наших гусениц. Так и приходится им улетать ни с чем и искать новую добычу. Мы весело посмеиваемся над одураченными синицами.

Казалось бы, теперь мы могли отдыхать, ведь птиц пугать уже не надо. Но оказалось, до отдыха далеко. Днем услыхали, что кто-то пробивается сквозь чащу. Треск стоит ужасный. Видим: из чащи высовывается коровья голова. Корова смотрит то на сетку, то на нас широко раскрытыми от удивления глазами. А рога у нее длинные-предлинные и изогнутые, как турецкий кинжал. Мы так и обмерли: не ровен час, подцепит она всю нашу сеть. Схватив кто хворостину, кто палку, мы бросились на корову. Устрашившись нашего воинственного вида, она промычала и кинулась обратно – только ветки затрещали. Этот случай заставил нас установить дежурство для наблюдения за проходящим стадом.

Гася принес из дома телефон из «Конструктора» и установил связь со всеми нашими постройками и наблюдательным пунктом на сосне. Была заменена Володина система шпагатных подергиваний, условных сигналов, звонков и стука в ведро или котелок на более совершенную.

Нашли яму с чистой холодной водой, построили «душ» оригинальной конструкции: вода в нем разбрызгивается веником, подвешенным на веревку.

12 июля

Гусеницы очень быстро растут и развиваются, переходят в четвертый возраст, бока их начинают уже поблескивать. Мы пробуем «провести» гусениц, подсовывая им вместо березовых листочков ивовые. Некоторые охотно принимают новый корм. Позднее думаем испытать еще усвояемость гусеницами листочков осины.

Была Володина мама. Она привела козу, так как получила путевку в дом отдыха и завтра уезжала. Теперь мы живем с молоком. Обрастаем хозяйством.

13 июля

Убили змею! Ходили в лес за дровами для костра и там обнаружили змеиное гнездо, а недалеко от него и змею. Свернувшись в клубок, она грелась на солнышке. Довольно крупный экземпляр: около метра в длину и очень толстая и тяжелая.

Появился новый вредитель у наших шелкопрядов – осы. Гусеница отбивается от осы, но безуспешно. Несколько посещений осы – и гусеница слабеет, падает на землю. Там ее ночью находят ежи, землеройки, мыши, жабы и съедают.

Мы сказали об этом нашему руководителю. Он предложил купить в аптеке мухоморных листков, положить их в тарелки, залить водой и прибавить немного меда. Так как поблизости нет пасек, это безопасно.

Яков Дмитриевич сказал: «Наше счастье – здесь нет муравьев, они могли бы перетаскать всех; гусениц к себе в муравейник».

18—23 июля

Стоит довольно холодная погода. Дует северный ветер. Проснувшись однажды утром, мы со страхом отметили, что термометр показывает +3°. Но что нам этот холод, когда наши гусеницы уже днем принялись за еду! Они не обнаруживали никаких признаков перенесенного холода.

26 июля

Замечаем, что гусеницы, находящиеся в пятом возрасте, начинают нетерпеливо ползать по веткам березы, хотя корма на них вполне достаточно. Это очень хороший признак! Он свидетельствует о том, что гусеницы уже начинают искать места для завивки коконов.

В одну из холодных ночей пробовали было жечь костры, чтобы не замерзли гусеницы, но, подумав, решили этого не делать: ведь мы хотим выработать у гусениц способность переносить холод.

Сегодня видели зайца: сидел на задних лапках и удивленно посматривал на нас. Когда мы стали приближаться к нему, он внезапно исчез, словно сквозь землю провалился.

28 июля

Дни проходят. Мы уже так освоились, что кажется, словно живем здесь давно-давно. Время узнаем по солнечным часам, а в пасмурные дни – по поезду. Расписание его нам известно до минуты. «Семь часов утра» – знаем мы, когда поезд движется в Слободской. «Половина восьмого!» – говорим мы вечером, когда поезд движется в Киров.

1 августа

Сегодня радостный день!

Мы осматривали деревья в надежде обнаружить гусениц, не замеченных нами при пересадке. Такие случаи у нас уже были при предыдущих обходах. И сегодня с этих берез мы сняли 5 гусениц. Гусеницы были крупные – в пятом возрасте (последнем перед завивкой кокона). Но сегодня мы сняли также и то, чего никак не ожидали!

Мы нашли кокон!

Да, да, самый настоящий кокон! Он был еще очень мягкий, розовато-коричневого оттенка.

Ура! Ура! Мы ликуем. Хочется петь и смеяться. Ведь это же торжество нашего дела! Гусеницы шелкопряда можно выращивать в природе под открытым небом в нашей области!

Скорей бы приезжал наш руководитель – разделить с нами радость.

Конечно, один-единственный кокон, завитый под открытым небом, не есть еще веское доказательство нашей победы. Подтвердить наши доказательства и предположения о развитии шелкопряда в природе может лишь массовая завивка коконов, но все-таки какая радость!

2—3 августа

Ходим смотрим, но больше нет ни одного кокона. Гусеницы продолжают ползать по веточкам и обгладывают один листочек за другим. Приподнятое настроение заметно упало. Но сегодня приехал на велосипеде Юра Черемисинов и внес оживление в нашу жизнь. Он привез нам тонкую проволоку, коробочку из-под спичек с мелкими крючками для ловли рыбы и книжечку «Массовый лов водоплавающей дичи». Мы, недоумевая, переглянулись. Тогда Юра открыл книжку, и мы увидели картинки, на которых была изображена ловля уток петлями и крючками. Все сразу догадались, как это сделать, даже не читая книги. А Юра продолжал нас удивлять – он вынул из-под полы… утку! «Ты уже ее поймал?» – спросили мы. «Нашел», – ответил он и раскрыл книжку на новой странице. Там было написано: «Если по болотам проходит сеть телефонных и телеграфных линий, то часто можно найти там искалеченных и убитых уток и гусей. Происходит это потому, что птицы в темноте налетают на провода». С этими словами он показал вправо, где проходила железнодорожная линия. «И что же ты раньше нам об этом не сказал?» – спросили мы. «Не было открытия сезона охоты на уток. Разве вы не знаете, что сезон открывается с первого августа?» – сказал он, подняв кверху нос. Юра любит чем-нибудь удивить своих товарищей и всегда в этих случаях «воображает», разыгрывая из себя артиста.

С этого дня мы занялись ловлей уток, и довольно успешно. Появилась у нас жареная утятина. Жарили мы их в золе костра.

После того как утка общипана и выпотрошена, мы ее всю облепляли глиной, так она и жарилась, зарытая в горячую золу. Кушанье получается превосходное. Оно всегда нас заставляло воображать себя охотниками, или путешественниками, или первобытными людьми…

Веселье весельем, а коконов все нет.

4 августа

Поздно вечером приехал Яков Дмитриевич. Мы показали ему кокон и спросили его мнение относительно остановившейся завивки коконов. Но из-за того, что наступила ночь, он предложил отложить этот вопрос на завтра.

5 августа

Утром мы приступили к подробному осмотру гусениц. Было взято 5 гусениц с различных березок. Осмотрев их, наш руководитель сказал: «Массовая завивка уже скоро должна начаться, а разведчики (так называют первых гусениц, начавших завивку коконов) уже должны быть. Пойдемте-ка и посмотрим повнимательней, может быть, и обнаружим что-нибудь».

И действительно, он во многих местах находил коконы. «Посмотрите: вон там, на верхушке, листья в комок свернуты», – слышались иногда его слова. Мы взбирались по лесенке и находили в этом месте кокон. Так мы собрали 28 коконов. Мы ликовали, но старались не показывать вида: сами-то не могли найти.

Вечером Яков Дмитриевич уехал в город, наказав нам быть внимательней при сборе коконов и пообещав приехать через три дня.

9 августа

Все последующие дни мы искали коконы и брали на примету всех гусениц, начавших завивку. Володя даже попытался на каждую веточку с такой гусеницей привешивать бирочку. Однако ему скоро пришлось отказаться от этой затеи, так как часто гусеница меняла место и бирочка оказывалась на пустом месте. Да и не до этого ему было: мы были сейчас заняты по горло работой. Приходилось искать коконы, обрезать их с веток, пересаживать беспокойных гусениц с объеденных веточек на облиственные. К тому же среди гусениц были поврежденные осами. Мы решили выделить для них три отдельных дерева, с тем чтобы отделить коконы, завитые этими гусеницами, от остальных.