Текст книги "Марсианская комната (СИ)"

Автор книги: Яков Барр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

2075.10.14. 18:10

Деррик Флюген, научный руководитель армии Лудда, сосредоточенно смывал маслянистую грязь с рук.

– Расстроился умник, – Марк ухмыльнулся.

Всего три часа назад Малыш по просьбе Иви внес небольшие изменения в устройство аэромобиля Деррика. Ничего сложного или дорогого в ремонте, операция заняла пятнадцать минут. Но в результате умник Флюген оказался временно безлошадным.

Теперь Иви сидела с Марком за столиком, исподтишка наблюдая за ученым.

– Броня пробита, атакуй, – Генерал Лудд отечески хлопнул подчиненную по плечу.

– Ты бы сам справился лучше, – медлила Иви.

– Интересно, и на кого же он смотрит как крыса на сыр?

Флюген, близоруко склонившийся над раковиной, действительно смахивал на мышь, жующую кусочек сыра.

– Тебя не парит, что умник пялится на меня? – спросила Иви.

– Не на меня же ему пялиться.

– Сволочь ты, командир.

– Никто же не заставляет тебя ублажить умника в тачке…

– И на том спасибо!

– … если, конечно, не потребуется.

– С малявкой своей небось по-другому разговариваешь.

Марк посерьезнел.

– Детка, нам нужен ботан. И ты это знаешь не хуже меня. Просто пойди и очаруй этого задрота, чтобы он поплыл, чтобы созрел для серьезного разговора. Иди же.

Ботан тем временем закончил оттирать ладони и переместился к стойке бара, чтобы подлечить душевную травму кружкой пива. Он слегка напрягся, когда Иви подошла к нему. В лаборатории все работали добровольно, кого-то привела сюда жадность, кого-то убеждения, а большинство – и то, и другое. Тем не менее, ученые держались особняком от людей Марка.

– Расслабляешься, Флюген? – Спросила Иви, щелкнув ногтем по стеклу кружки.

Деррик вздрогнул.

– Машина не заводится, – ответил он слегка извиняющимся тоном.

– Ты на юге живешь? – спросила Иви как можно дружелюбнее. – Мне как раз в ту сторону. Могу подбросить.

– Не беспокойтесь, госпожа Хан. Я прекрасно доеду на такси.

– Ты что, Деррик, боишься меня? Зря, я своих не кусаю. Ты же свой, а, Деррик?

Флюген замешкался с ответом.

– И еще, Деррик, «госпожа Хан» – это прикол такой?

– Уважение, – крыса затравленно мотнула головой.

– А я думаю, что стеб. Меня зовут Иви, Деррик, просто Иви.

***

На какое-то время управление машиной полностью заняло внимание Иви, и только пристроившись в поток, летевший на юг, Иви взглянула на пассажира. За несколько минут, посвященных маневрам, Деррик почти справился со страхом и теперь вовсе не походил на крысу.

Иви задала ему несколько вопросов по работе, ответы на которые и так уже знала в общих чертах, а погружаться глубже ей не сильно хотелось. Разговор «на своей территории» окончательно успокоил Флюгена, что и требовалось.

Они пересекли черту города и вскоре подлетели к особнячку Флюгенов. Ни один другой работник лаборатории не мог позволить себе загородный дом. Иви не торопилась парковаться, зависнув метрах в десяти над оградой. Участок, как и положено, был украшен красивым зеленым газоном. Как раз в этот момент его подстригал «ртутный» робот, выглядевший как стриптизер.

– Его зовут Августо, – у Деррика задергалась щека, и он дотронулся до нее кончиками пальцев, будто надеясь прижать расшалившуюся мышцу, – и если ты подумала, что мы с женой пошутили над всесильным Райтом, ты права.

– Вряд ли в доме сейчас убирается сексапильная горничная, сестричка этого детины? – спросила Иви.

– Ну что ты, там ерзают красавицы в стиле «банка консервная вульгарис». Зато этот парень нравится жене.

Иви отметила про себя, что Деррик не назвал благоверную по имени.

– Шутишь, – произнесла она вслух, – он даже меня возбуждает.

– Я понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, – Иви накрыла ладонью пальцы Деррика. – Ты видел, с кем я общаюсь? Я привыкла к мачо, они мне надоели. Может быть, мне нравятся парни поумнее?

– В самом деле?

– Ты очень торопишься домой?

Иви проявила милосердие по отношению к Умнику. Она не стала «ублажать его в тачке». Даже не поцеловала. Она привезла Деррика Флюгена в небольшую квартирку в не слишком дорогом районе. Там их, к вящему огорчению Деррика, встретил Генерал Лудд, что было неудивительно, поскольку он там жил.

Марк встретил гостя приветливо, усадил в кресло, угостил виски. Деррик уселся, Иви примостилась на подлокотнике, положив руку Умнику на плечо.

– Деррик, – спросил Лудд, – вы с нами только из-за денег?

Интерлюдия. 2065.05.19. 14:30

Синтаксиса недостаточно для существования семантики.

Вторая предпосылка Джона Сёрля

Протезист впервые посетил психоаналитика в сорок восемь лет. Прозвище придумал Алекс Каро, умудрившись придать слову оттенок презрения. За пять лет до того борзописец проявил интерес за гранью приличия к разводу Стайла и с тех пор не желал оставить его в покое.

Развод и послужил частичным поводом для визита. Анна, бывшая жена Стайла, ходила на прием к Эрику Фромму раз в неделю в течение последних десяти лет. Помощь специалиста не спасла их брак, да и саму Анну не уберегла от множества бед, не самой страшной из которых оказался хронический алкоголизм.

Кабинет психоаналитика удивил Стайла лаконичностью обстановки. Качалка, в которой расселся сам Фромм, под рукой планшет на журнальном столике, напичканное электроникой кресло-трансформер для клиентов. На стене висел диплом, напротив – картина «Энди Уорхола двадцать первого века» Кристи Свенсона. Анна в свое время купила парочку его работ, одну для спальни, другую в гостиную. В углу стоял шкафчик, Стайлу подумалось, что там аналитик хранит бренди. Больше в кабинете не было ничего.

Стайл представлял аналитика надменным толстым стариком, напоминающим Черчилля, на деле же Фромм оказался ровесником Протезиста, худощавым, с белесыми кудряшками на голове и насмешливыми глазами. Против воли Стайл почувствовал, что Эрик ему симпатичен.

«Умное кресло» казалось неудобным до тех пор, пока Стайл не расслабился, позволив устройству делать свою работу.

– Чувствую себя пациентом, – пожаловался он Фромму. – Я ведь только хотел поговорить об Анне.

– Стайл, за десять лет вашего брака и три года после развода вы не пришли ко мне ни разу, ни с женой, ни один, хотя я приглашал вас на семейную терапию, скажем мягко, неоднократно. Признавайтесь, какой вопрос вы собирались мне задать «к слову» и «между делом»?

– Эрик, я могу вас так называть?

– Попробуйте «доктор Фромм». Вам понравится.

– Не жмет имечко? – съехидничал Стайл, тут же пожалев об этом.

К счастью доктор Фромм не обиделся. Привык, наверное.

– В самый раз. Давайте договоримся, я не буду обсуждать свою пациентку даже с ее мужем. Особенно с бывшим мужем. Но вы оплатили час моего времени, так что пользуйтесь, рассказывайте свою историю.

Протезист не заставил себя долго упрашивать.

– Мне приснился сон. Все пациенты вам говорят такое, доктор Фромм?

– Случается, – улыбнулся доктор. – Приснился один раз, или вы видите его постоянно?

– Только раз.

– И почему вы решили им поделиться? Сон взволновал вас, напугал?

– Ни то, ни другое.

– Тогда что?

– Меня не покидает ощущение, что сон очень важен, – признался Стайл, начинающий жалеть об этом визите. – Но я не могу понять, почему именно.

– Вы всегда запоминаете свои сны?

– Почти никогда. Не уверен, что и сейчас запомнил все, как следует. Я как раз и хочу, чтобы вы помогли мне все вспомнить и проанализировать. Это возможно? Например, под гипнозом? Или с помощью современной техники?

– Гипноз не понадобится. Просто рассказывайте по порядку, что запомнили, а я буду уточнять детали. Приступайте. Можете закрыть глаза, если хотите, главное, не засыпайте. Итак…

Стайл послушно зажмурился.

– Я сижу в темноте.

– Вы хоть что-то видите?

– Не дальше собственных колен.

– Вас это пугает?

– Вовсе нет. Наоборот, темнота мне нравится. Темнота – это неизвестность, а у меня странное ощущение, что любое знание обернется работой. Я наслаждаюсь возможностью отдыха.

– На чем вы сидите?

– Старомодный деревянный стул без спинки. Я видел такой в музее. Мы ходили с Анной на выставку.

– Вы сидите в помещении?

– Да, безусловно.

– Как вы это поняли?

– Не знаю. Это проявилось после. А в тот момент мне было все равно.

– Продолжайте.

– Звенит колокольчик. Тоненько так, «динь-динь». Напротив меня включается телестена.

– Далеко от вас?

– Не могу сказать.

– Но вы видите экран полностью? Вам удобно смотреть на него?

– Да, очень комфортно. Теперь, когда вы об этом спросили, я думаю, что до стены метров пять.

– Что показывают?

– Документальный фильм об исследовании Марса. Фильм настоящий, кажется, я видел такой наяву. Его еще вела журналистка с Третьего канала, блондинка, как же ее зовут?

– Сара Аксель? Я смотрел этот фильм. Вам нравится Аксель как женщина?

– Я не могу воспринимать ее как женщину, как ни странно. Она какая-то, как бы это выразить, стерильная. Будто картинка в календаре.

– Я вас понимаю. Какой же фрагмент вам показали?

– Его не было в фильме, или я его не запомнил. Аксель рассказывает, что в каналах Маринер нашли образцы письменности. На экране появляются каменные таблички, на которых выбиты то ли иероглифы, то ли пиктограммы. Я не слишком разбираюсь в этом.

– Неважно, продолжайте.

– Я рассматриваю значки, а Сара тем временем перечисляет ученых, которые пытались эти записи расшифровать. Список внушительный, многие имена даже мне знакомы, хотя я профан, ну и регалии у всех, вы понимаете. И никто не справляется, вот досада. Потерпев неудачу, наука для собственного успокоения объявляет эти таблички живописью, а то и чудом природы. Снова звенит колокольчик, экран гаснет, и теперь я могу рассмотреть комнату. Она очень узкая. Я могу дотянуться ладонями до боковых стен, не вставая. Прямо передо мной деревянный стол. Старинный. С той же выставки, я рассказывал.

– Да-да, я помню. Вы сидите за этим столом?

– Нет. Вспомнил, это называлось «рабочее место клерка». За ним нужно работать стоя. Мне приходится встать и шагнуть вперед, чтобы прикоснуться к столешнице.

– Что вы видите на столе?

– Чернильницу, очень старую, бронза, с настоящей тушью. Ручку с металлическим наконечником, которую надо в эту тушь макать. Книгу в кожаном переплете. Пухлый такой гроссбух. Стопку бумаги. И все это освещает лампа.

– Вы начинаете работать?

– Не сразу. По правую руку я вижу полукруглое окошко в стене, под ним проволочная корзина. Дзинькает колокольчик. Из окошка в корзину падает бумажный свиток. Я разворачиваю листок, там строчка символов, очень похожих на те, марсианские.

– Вы понимаете, что там написано?

– Ни единого значка. Я раскрываю гроссбух, страницы поделены на две колонки, левая озаглавлена «вопрос», правая – «ответ». И все исписано строчками с иероглифами. Я листаю книгу, пока в левом столбце не нахожу фразу со свитка.

– Вы говорили, что книга очень толстая. Это же огромный труд найти там эту фразу.

– Да, наверное. Но я как-то буднично отношусь к этому. Просто работа, которую я выполняю не в первый и не в последний раз. Итак, я нахожу фразу, беру чистый лист и перерисовываю значки из правой колонки напротив исходной надписи.

– Вам так легко удается писать тушью?

– У меня получается. Теперь, когда вы спросили, я нахожу это странным. В жизни не прикасался к перу.

– Продолжайте.

– Звенит колокольчик, я сворачиваю мой трудовой подвиг в трубочку и передаю в то же окошко. Собственно, и весь сон. Что скажете, доктор Фромм?

Эрик поднялся на ноги, протянул Стайлу руку, помогая выбраться из кресла.

– Очень многое. После вашего часа у меня перерыв. Хотите, продолжим беседу за обедом?

Тогда все и началось.

Вторая часть. Ронин

Нет ни страдания, ни причины страдания,

ни прекращения страдания, ни пути.

Сутра сердца

2077.05.14. 03:00

Самое трудное – проснуться в три часа ночи, не перебудив весь дом, а именно отца и Киру, их спальня на том же этаже. Правда, в спальне хорошая звукоизоляция. В одной из гостевых комнат мог остаться на ночь Гор, обычно он выбирает спальню ближе к лестнице, чтобы спуститься за полночь, никому не мешая. Именно в этом и проблема, к трем он только смежит веки.

Ровно в три часа послушная Башня включила свет в комнате. Одновременно завибрировал планшет под подушкой, страховка на всякий пожарный.

Лиза оделась, подошла к шкафу возле окна, чтобы достать рюкзак, в который с вечера были собраны все мелочи для трехдневного путешествия. Клен постучался веткой в стекло. Погода стояла не майская. Точно как в тот октябрьский вечер, когда няня Истра ушла в никуда. Было так же мозгло и ветрено, только тогда еще шел дождь. Воспоминание расстроило Лизу – няня плохо кончила.

Пришло время поговорить с Максом. Ей предстояло самое страшное, но и самое интересное приключение в ее жизни. Лиза достала монету Макса и крутанула. Та послушно завертелась серебряной юлой. Лиза слишком много тренировалась, чтобы уронить талисман. Простояла монета семь секунд, нормально, но не более того.

Лиза задала вопрос и начала кидать монету. Дважды выпал рис. В принципе, она уже получила девятку, но довела дело до конца. Ее порадовало, что первая позиция оказалась благоприятной, хотя, конечно, сама по себе она ничего не значит.

Лиза продолжила процесс, стараясь не волноваться из-за времени, утекающего между пальцев. Сорок девятая гексограмма, змея, сменившая кожу. Она бы предпочла «Разрешение». «Смена», хотя и зажигала зеленый свет, пугала Лизу необратимостью.

Последний штрих – Лиза вывела на планшет схему дома. Синими кружочками были показаны все обитатели, красным – она сама. Два синих пятнышка в спальне через комнату, еще один, черт-черт-черт, в кухне на первом этаже. Скорее всего, Гор еще не угомонился. Делает себе бутерброды, кофе-то он мог бы сварить и в лаборатории.

Она наверняка столкнется с ним в коридоре. Да еще и Полковник, зеленая точка, опасно близок к прихожей. Что он там может делать в такую рань? Лиза, манипулируя на ходу планшетом, воззвала к Башне. Через пятнадцать секунд один из универсальных уборщиков юркнул в кухню, взобрался на столешницу, чтобы рассчитанным «неосторожным» движением опрокинуть бутылочку с сиропом Гору на комбинезон. И десяти секунд не прошло, как Полковник смерчем ворвался в кухню, чтобы воздать нерасторопному механизму по заслугам. Это отвлечет их минут на пять. Не пойдет же Гор чистить перышки в ванную, когда есть кран под рукой.

Лиза и сама хотела бы выпить кофе и, конечно же, умыться, но нельзя, лишняя возня. Поглядывая на экран, Лиза проскользнула вниз по лестнице, прижимаясь к стенке.

Полковник довольно громко возился в кухне, одновременно восстанавливая порядок и отчищая одежду Гора. Лиза подавила иррациональное желание попрощаться с ним.

«Я ухожу не навсегда», – напомнила она себе.

Когда она уже была на пороге, ей захотелось в туалет, и это было катастрофой. Нужно перетерпеть. Лиза отправила сообщение без слов на заранее подготовленный адрес и пошла, не особо торопясь, вверх по улице. Почти сразу же из утреннего сумрака вынырнул синий «мистраль».

– Доброе утро! – Эрик перегнулся с водительского сиденья, чтобы протянуть ей руку. Лиза с легким волнением сжала ее.

– Утро!

– Ну как, Лиза-Путешественница в строю?

Они готовили маску довольно давно, Эрик счел это необходимым, даже когда они полагали, что Лизе не придется скрываться. Два дня назад, когда необходимость в конспирации стала очевидной, они продумали план побега. Эрик категорически запретил ей вызывать такси.

Они выехали из поселка, и минут десять мчались по трассе, но потом свернули, чтобы заехать в «Крекер» – единственный общепит по дороге, работавший круглосуточно. Лиза почти бегом ринулась в «комнату леди». Через семь минут она вышла оттуда посвежевшая. Все необходимое, включая зубную щетку, ждало своего часа в наружном кармане рюкзака.

Эрик уже купил ей кофе в пластиковом стаканчике и «улитку» с корицей. Лиза хотела возразить, что не голодна, в такую-то рань, но вдруг поняла, что это не так. От взглядов продавщицы Лизу скрывал капюшон куртки. Она не снимала его, пока не устроилась за столиком в «кабинете», ограниченном тремя стенами. Такое поведение выглядело нормальным для молодой не проснувшейся девушки. Эрик долго растолковывал подобные нюансы. Лиза волновалась не за себя, ну что, в конце концов, ей будет за этот побег, который все равно вскроется при регистрации на рейс. А вот участие Эрика стоило скрыть ото всех. «Мистраль» арендовала на свое имя Кицунэ, андроид из салона доставил его на автоматическую стоянку, и там уже машину забрал Эрик, просто введя код.

Стайл мог что-то заподозрить, когда Эрик покинул его накануне рано, отказавшись от бренди, но только пошутил про седину в бороду.

Красная куртка с капюшоном, которая зафиксируется на всех камерах, была куплена совсем недавно, никто из домашних ее не видел. Яркий цвет также подсказал Эрик, все запомнят красное пятно, а не Лизу.

Самое сложное – не попасться Кире на пароме. Лиза парой осторожных фраз подкинула ей идею зарегистрироваться заранее, выбрав каюту. Даже не пришлось взламывать почту, Кира проделала все манипуляции в присутствии Лизы. Осталось только выбрать место в другом отсеке.

Космодром ее поразил, Лизе никогда не доводилось бывать в столь суетливом месте, чрезмерно оживленном на контрасте с пустынным утренним небом или безлюдным «Крекером». «Просто Лиза» забилась в уголок, уступив инициативу маске путешественницы.

Эрик не выходил из машины, боясь попасть в запись. Он чмокнул девочку в лоб, задержал на мгновение ее ладонь в своей руке, потом резко отпустил и отвернулся в сторону, поддавшись острому приступу сентиментальности. Дверь машины захлопнулась, и только сейчас, по сути, операция началась.

2077.05.14. 17.00

Стайл связался с Кирой, как только она покинула стыковочный шлюз, будто специально подгадал. Встревоженным голосом рассказал, что пропала Лиза. Учитывая, как она хотела увидеть Луну, девочка вполне могла увязаться следом. Это трудно, тем более для такого замкнутого, не приспособленного к жизни ребенка, хотя Лиза уже и не ребенок, но ведь и не взрослая. Кира прикинула – вылет в семь утра, и девять часов в полете, там уже четыре пополудни, долго же папаша чухался. Вот что значит скинуть дочь на робота.

Представив, как Полковник в интонациях идеального дворецкого сообщает Стайлу, что его дочь Лиза отсутствует целый день, Кира нервно хихикнула.

Паром стыковался с орбитальной станцией, между ней и Лунным Оазисом сновали челноки. В дизайне комплекса восточные мотивы не использовались вовсе, со станции он напоминал подкову, украшенную драгоценными камнями, – многочисленными огнями и рекламными вывесками, стилизованными под казино в Вегасе.

Девять роскошных залов Оазиса могли быть оформлены в девяти различных тематиках, включая шесть национальных – греческой, египетской, русско-украинской, африканской, центральноамериканской и средиземноморской тематики, а также двух футуристических – подводный мир и космическое пространство. От вечера к вечеру дизайн менялся.

Главный зал сохранял стилистику Древней Японии из уважения к хозяину. Помещение делилось на две зоны – игровую и ресторанно-концертную. Вдоль периметра стояли стражи-андроиды, принявшие облик самураев в парадных красных кимоно. Конечно же, охранники из роботов вышли бы никудышные – запрет на причинение вреда парализовал бы их при любом конфликте. Все что оставалось этим «самураям» – роль скульптурной композиции на радость посетителей.

Подземный этаж был отдан детским комнатам, гостинице и служебным помещениям. Оазис рекламировался как место для отдыха всей семьи, это означало, что дети не будут мешать счастливым родителям тратить деньги. Там же располагались игровые автоматы, аттракционы, кинотеатры и прочие «семейные» развлечения.

В пробном режиме Оазис функционировал уже месяц, торжественное открытие состоится сегодня. В его честь японская тема распространилась на все залы.

На телестенах транслировались отрывки из фильмов про Страну восходящего солнца, исторических или видовых, а также вставки-репортажи из других залов.

Кира пожалела, что не прилетела раньше на репетицию. Ее заверили, что прогон прошел как по маслу. С одной стороны, волноваться вроде бы не с чего, пока ни одно шоу у нее не срывалось. С другой, даже если ничего не сорвется, сможет ли представление кого-нибудь впечатлить, тем более на фоне этого места? Играть в покер на Луне – культурный шок. Роботы на Луне – почти норма жизни.

Тренькнул музыкальный сигнал, на несколько секунд воцарилась тишина, привлекая внимание собравшихся. Шоу началось. Кира махнула рукой съемочной группе, и так ко всему готовой.

На экранах показалась гигантская фигура в темно-фиолетовом сокутае – создатель Лунной дороги Тоно Эидзиро, чьи предки покинули Японию три поколения назад. Магнат начал говорить приветственную речь средней банальности, однако его прервал рык, многократно усиленный динамиками.

Одна стена показала мозаику из девяти залов, другая – крупный план своего зала. Рычал один из стражей, его доспех почернел. Сверкнуло лезвие, отделив от портьеры полоску ткани, которой самурай завязал глаза. С катаной наголо воин бросился через зал, огибая людей и мебель с ловкостью опытного паркурщика. Экран показывал, что то же самое происходит во всех залах. Сценарий, впечатливший руководство Лунной Дороги, предусматривал полную синхронность движений андроидов. Галерея из девяти залов, показанная на экранах, должна была напоминать зеркальную комнату – один зал, отраженный в бесконечности. План удался.

Черный самурай, отраженный в девяти залах, пробежал через ресторан за полторы минуты. Страж в красном у противоположенной стены шагнул вперед, выхватывая катану. Черный воин с размаху обрушил меч на его голову, но красный отбил удар. Девять снопов искр, высеченных металлом на девяти экранах, сверкнули фейерверком.

Черный самурай отвел меч и ударил вновь, на этот раз лезвие проткнуло красного насквозь.

Победитель развернулся и поклонился публике. Девять поклонов на девяти экранах.

Далее произошло нечто, не предусмотренное сценарием шоу. В центральном зале в пятидесяти шагах от Киры молодая девушка подбежала к поверженному воину, шепнула ему что-то на ухо и поцеловала в щеку. Потом она встала и спокойно, не глядя на окружающих, отошла к барной стойке. Кира проводила ее взглядом, когда же она снова посмотрела на побоище, все самураи замерли возле стены, черный доспех покраснел, и уже невозможно было определить, кто из них «агрессор», а кто «жертва».

Внимание публики переключилось на танцующие фонтаны в центре зала.

На экране Эидзиро рассказывал, что для безопасности посетителей и эффективности обслуживания комплекс «Лунный оазис» впервые в истории применил уникальное сопряжение всех «искусственных» сотрудников Оазиса с автоматизированной системой управления комплекса. Это было бы невозможно без революционных разработок компании А-Стайлс.

Кира не слушала речь, которую сама же и писала. Она говорила через планшет со Стайлом.

– Не волнуйся, милый, Лиза нашлась. Нет-нет. С ней все в порядке, весела и здорова. Конечно, она вернется со мной. Вот дома и выпорешь.

Сделав знак режиссеру продолжать съемку, Кира чуть ли не бегом ринулась к бару. Найти Лизу оказалось несложно, девочка спокойно попивала цитрусовый коктейль.

Кира принялась выговаривать, как нехорошо сбегать из дому, отец с ума сходит (весь день не заметив отсутствия дочери, но сказать об этом Лизе было бы непедагогично).

– Здравствуй, Кира, – со стороны Лизы это был целый монолог, обычное ее приветствие ограничивалось именем.

Девочка, улыбаясь, смотрела в сторону, возможно, пытаясь разыскать целованного робота. Жаль, что она не красится, подумалось Кире, нашли бы красавчика по помаде на щеке.

Вдруг лицо девочки побелело. Она схватила Киру за руку, сжав ее сильно до боли.

– Что случилось, милая? – выдохнула Кира.

– Белобрысая!

– Кто? – Кира попыталась проследить за взглядом девочки.

Вроде бы ничего экстраординарного в зале не происходило. Все сидели на местах, между проходами катались официантки на роликах, искусственные и живые в равной пропорции. Наконец Кира заметила двух блондинок, целеустремленно двигавшихся по проходу, пожалуй, слишком энергично для этого расслабленного места.

Одна из них, со светлым ежиком волос, сухощавым мускулистым телом, прошла так быстро, что лица Кира не увидела. Вторую можно было принять издали за человека, но Кира слишком хорошо знала ассортимент А-Стайлс, чтобы не опознать модель «Секретарь» (выпускается в модификациях male и female). Платиновый парик, темно-серый деловой костюм с мини-юбкой, черные туфли-лодочки. Сексуальная фантазия тинэйджера или начальника средней руки, «ассистентка, к которой не приревнует жена».

Дамы прошествовали почти до выхода, после чего «секретарша» повторила выходку Лизы – поцеловала в губы одного из стоящих там «самураев».

«Странный день», – подумала Кира, а вслух спросила:

– Ты знаешь эту женщину?

Лиза промолчала. Кира мысленно пожала плечами. Ничего важного не происходило, шоу состоялось, довольная публика жрала, хрустя челюстями, на сцене пела попса, самые веселые зрители ринулись танцевать. По ту сторону фонтана не осталось свободных мест за рулеточными и карточными столами. Банкет планировался на Земле, и его, к счастью, «Лунная Дорога» устраивала сама. Можно было возвращаться домой.

– Милая, когда ты в последний раз ела? – спросила Кира.

– Утром.

– Еще на Земле?

Лиза кивнула.

– Пойдем-ка, радость моя, перекусим.

У стражей началась ежечасная смена караула. Это нравилось зрителям, а организаторы могли убедиться, что система работает.