Текст книги "С днем рождения, турок!"

Автор книги: Якоб Арджуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

ГЛАВА 1

Четыре бетонных столба бессмысленно вздымались к самому небу. Разве что птицы изредка садились на их верхушки. Вероятно, они были задуманы как опоры для эстакады, но эстакаду так и не построили, а столбы остались.

Я вышел из машины и подошел к правому столбу. Следы черной краски, оставленной машиной Вазифа Эргюна, были еще заметны. В двух метрах от столба тянулась придорожная канава. Прямо за столбами начинались первые дома Кронберга. А перед ним простирались бесконечные картофельные поля. Я прошел метров сто до какого-то жалкого домишки и открыл калитку. Занавеска отдернулась, и через короткое время открылась дверь.

– Что вам тут надо?

– Меня зовут Каянкая. Я частный детектив и хотел бы задать вам один вопрос.

Женщина в нерешительности застыла в дверях. Приглашать меня в дом она явно не собиралась, да и мой вид явно не внушал доверия. Лицо было все еще распухшим и наполовину покрытым черной запекшейся коркой, глаз заплыл.

– Частный детектив?

Женщине на вид было около сорока.

– Да, не часто встретишь детектива, я понимаю.

Стуча деревянными подошвами по выложенной плиткой дорожке, она медленно приблизилась ко мне.

Я улыбнулся. Конечно, вид у меня был ужасающий. Она облокотилась о калитку.

– Ну и какой?

– Что – какой? – не понял я.

– Какой вопрос?

Наштукатуренное лицо моей собеседницы обрело тревожное выражение.

– Три года назад здесь случилась авария, в ста метрах отсюда. Вон там, где стоят бетонные столбы. Вы ничего не припоминаете об этом?

– Это там, где турок врезался? – уточнила она.

– Точно. Вы, случайно, не были дома в тот день?

– Была. Но я ничего не видела. Я копалась в саду.

– Вы не знаете кого-нибудь, кто мог видеть, как произошел этот несчастный случай?

– Нет, это ведь заняло доли секунды. Хлопок все слышали, а так… то есть… впрочем, погодите….

Она приложила палец к губам и стала вспоминать.

– …Была тут одна, старшая дочь Хорнена… Это крестьянин, живет тут в деревне.

Она показала на дом напротив.

– Да, но ее уже нет в живых.

– Как нет в живых?

– Сразу же после аварии ей на голову свалился кусок черепицы. Ей всегда не везло в жизни.

– А она видела, как все произошло?

– Да-да. Она еще всем рассказывала, важничала.

– Важничала? – переспросил я.

– Ну да, важничала. Все деревенские девки такие. Тут годами ничего не происходит, а уж если что случится, шутка ли – машина прямо у дверей врезалась, тут уж они наговорят с три короба.

– И что же она рассказывала?

– Да все врала небось. Обычное дорожное происшествие. Просто одна машина врезалась в другую, так вроде было. Ерунда какая-то. Сразу после этого приехала полиция и все как надо оформила. Если бы было что-нибудь не то, они бы знали.

– А та девушка – она что, погибла вскоре после этого?

– На следующий день, вечером. Это, конечно, была трагедия.

Я посмотрел на тот дом, где жила свидетельница аварии.

– Как вы думаете, господин Хорнен сейчас дома?

– Где же ему еще быть?

– Тогда я загляну к нему. Большое спасибо за рассказ. До свидания.

– До свидания.

Она застучала деревянными подошвами, направляясь обратно в дом.

Двор Хорнена был чистым и ухоженным. На тщательно выметенных каменных дорожках не было видно ни щепок, ни сухой травы, ни собачьего дерьма. Хлев украшали новые ворота, а ставни были покрашены совсем недавно. Над дверью дома висело кованое украшение. На подоконниках стояли ящики с пышными цветами.

Я постучал в дверь. В ответ залаяла собака.

– Кто там?

Я громко произнес свое имя, и вскоре появился хозяин дома.

– Господин Хорнен?

– М-да.

– У меня вопрос, касающийся вашей покойной дочери.

– Ну, спрашивайте.

– При каких обстоятельствах произошел несчастный случай? Поточнее, пожалуйста.

– Черепица на голову упала.

– Где это случилось?

– Тут, в двух домах отсюда, как повернешь – налево.

– А когда?

– 26 апреля 1980 года, в семь вечера.

– Она сразу скончалась?

– Да.

– А что сказал врач?

– Черепица свалилась, острым концом.

– Как имя врача?

– Лангнер. Как пойдешь – налево, третья улица направо, второй дом слева.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Он закрыл за собой дверь.

Я вернулся к бетонным столбам, сел в свой «опель» и поехал к доктору Лангнеру.

– Частный детектив?

Я показал лицензию.

– Да.

– Пожалуйста, входите.

Доктор Лангнер провел меня через коридор и приемную в свой кабинет.

После того как медсестра передала ему мою визитную карточку, врач сам вышел к двери. Больные, сидевшие в приемной и внимательно всматривающиеся в мое лицо, с пониманием отнеслись к тому, что меня принимают вне очереди. Мой внешний вид красноречиво свидетельствовал о том, что мне требуется неотложная помощь.

– Чем могу помочь?

– Три года назад вы подписывали свидетельство о смерти дочери крестьянина Хорнена, не правда ли?

– Да, и что дальше?

– Я хотел бы знать, был ли это действительно кусок черепицы, который смертельно ранил девушку, и были ли у вас какие-нибудь сомнения относительно причины смерти?

Он поерзал в кресле, усаживаясь поудобнее.

– Не знаю, почему вам пришло в голову спрашивать меня об этом. Но наверное, у вас есть на то причины.

Наступила пауза. Потом доктор сказал:

– Сомнения возникали, но только у меня. Для семьи и всей деревни это был кусок черепицы, и в соответствии с их рассказами я составил свидетельство о смерти. Вы можете меня упрекать за это, если хотите. Но даже если бы я кому-нибудь доложил о своих сомнениях, результат был бы тот же.

Я ущемил его профессиональное самолюбие. Но он был, без сомнения, человеком честным.

– А что, предположительно, могло стать причиной смерти?

– Судя по характеру повреждения черепной коробки, это могло быть тяжелое бревно или балка. Во всяком случае, не обломок черепицы. Трещина была длинной и проходила прямо по кости черепа. Кусок черепицы слишком короток для такой трещины.

– А нашли этот обломок?

– Черепица лежала рядом с погибшей девушкой, вместе с другими обломками. К этому времени крышу покрыли новой черепицей.

– Вы можете признать перед судом ошибочность прежнего диагноза и, будучи под присягой, назвать истинную причину смерти?

Он долго рассматривал свои руки, потом поднял голову и сказал:

– Да, могу.

ГЛАВА 2

– Итак, через двадцать минут встречаемся в полицейском управлении. Сможете достать кассетник? – спросил я Леффа.

– Зачем вам понадобился кассетник?

– Чтобы записать голоса птиц, занесенных в Красную книгу. И не забудьте захватить батарейки.

– Я постараюсь, у нас должен быть. Сейчас спрошу у жены.

– Тогда поторопитесь.

– Да-да.

Через полчаса в ворота полицейского управления въехал голубой «бенц». Я направился в его сторону. Лефф вылез из машины с черным блестящим кейсом в руке. Он был в костюме и при галстуке.

– Доброе утро, господин Лефф, – приветствовал я его. – Вам удалось достать кассетник?

Он вынул из портфеля крошечный допотопный магнитофон. Я взял его и проверил на запись. Аппарат был далек от совершенства, но для моих целей вполне годился. Я возвратил его Леффу.

– Пусть он будет у вас. Пока он нам не нужен.

– Господин Каянкая, почему бы вам не объяснить мне…

– Пока ничего не скажу. Или вы мне помогаете, не задавая лишних вопросов, или не помогаете.

– Но я не могу сотрудничать с вами, не имея никакой информации…

– Мое представление о нашем сотрудничестве вполне допускает это.

– Ну и как это будет выглядеть?

– Послушайте, господин Лефф, пока мне нужно только ваше имя. Оно в определенных кругах звучит лучше моего. И прямо сейчас я им воспользуюсь. Вместе с вами мне легче пройти во все инстанции и получить ответы на все мои вопросы. Если я буду объяснять вам, что и почему, мы потеряем полдня. А у нас, к сожалению, совсем мало времени.

– Господин Каянкая, если я, исходя из своего опыта, могу дать вам совет, то…

– Вы помогаете мне или нет? – прервал я его.

Секунду он гневно смотрел на меня, но все же закрыл портфель.

– Ладно. Куда идем сначала?

– Опять в отдел наркотиков и потом в камеру хранения.

– Тогда – вперед!

Мы пересекли парковку, поднялись по ступенькам к главному входу, прошли большую приемную и на лифте доехали до четвертого этажа.

Перед кабинетом Георга Хоша я придержал Леффа за руку.

– Только не к Хошу. Нам надо найти еще кого-то.

– Почему?

– Потому.

Лефф глубоко втянул воздух. Потом он показал на дверь напротив кабинета Хоша.

– Вы входите и долго приветствуете коллег, как это у вас принято. А я потом задам свои вопросы.

Лефф энергично постучал в дверь.

– Да-а-а! Всегда рады дорогому гостю!

Приветливый голос принадлежал молодой женщине в мини-юбке, которая как раз насыпала кофе в фильтр. Лефф вышагивал по кабинету с чувством собственного достоинства и величия былого начальника. Он хорошо справлялся со своей ролью. Однако мини-юбке фанфаронство Леффа было явно до фонаря.

– К сожалению, никого нет, с кем бы вы хотели встретиться.

Она щелкнула выключателем кофеварки и повернулась к нам спиной. Лефф скрестил на груди руки.

– Я Теобальд Лефф, в прошлом – комиссар криминальной полиции. Работал в здешнем управлении.

– Ну и что?

– Я хочу поговорить с дежурным инспектором отдела.

– Г-н Роланд уехал по делам.

– Когда он вернется?

– А бог его знает.

Вопросы Леффа были исчерпаны. Он в растерянности повернулся ко мне. Теперь настала моя очередь.

– Мое имя Каянкая. Вы, работая здесь, знаете что-нибудь еще, кроме того, где тут лежит пачка кофе?

– Предположим, я знаю, что работаю здесь уже второй год.

– Существует склад, куда свозят весь конфискованный хлам, который подлежит уничтожению. Где он находится?

– Один находится в аэропорту, это что-то вроде перевалочного пункта, а здесь в главном здании – основной склад. Сжигают все в специальной печи в задней части двора.

– Кто из сотрудников главного управления имеет доступ к складу?

– Вы что, хотите грабануть склад? – Она посмотрела на нас с любопытством.

– Конечно.

– Ладно. Доступ имеет только один человек. Он открывает склад, когда поступает что-нибудь новенькое, и контролирует, все ли там в порядке.

– Имя заведующего складом?

– В данный момент это господин Сербир. Но почти каждый месяц они меняются.

– Товар сжигает он? – поинтересовался я.

– Нет, товар всегда сжигает г-н Хош.

– Георг Хош?

– Да.

– Господин Каянкая, что все это значит? Я не могу все время блуждать в потемках.

Мы спускались в лифте на нижний этаж здания. Время от времени я касался ноющего ребра. Завтра надо будет заняться своим здоровьем. Во всяком случае, так я планировал.

– Не торопите меня, господин Лефф. Сегодня вечером вы все узнаете. А пока потерпите. Вы блестяще справились со своей задачей. Лучше не придумаешь.

– Хорошо, – согласился он. – Будем действовать дальше. Но, пожалуйста, сделайте мне одолжение…

– Какое?

– …усвойте, пожалуйста, несколько правил вежливого обхождения с людьми. Не стоит сразу щелкать их по носу. Если вам дают информацию, не забывайте благодарить. И говорите «до свидания» на прощанье. В конце концов, ваша бесцеремонность отразится и на отношении ко мне.

Дверь лифта открылась, и таким образом я избавился от его нравоучений. Через освещенный неоновым светом коридор мы вышли в огромное помещение, уставленное высокими металлическими стеллажами. На полках в относительном порядке были разложены самые разнообразные предметы: какая-то одежда цвета хаки, шиты из плексигласа, каски, знаки дорожного движения, ботинки, всевозможные виды огнестрельного оружия, рации и даже целая связка свистков. Все вещи были новыми.

Я нажал на металлическую кнопку звонка. Из задней половины вестибюля послышалось:

– Подождите.

Лефф бросил на меня вопросительный взгляд. Он явно ожидал от меня каких-то разъяснений.

– Имейте в виду, я не собираюсь пресмыкаться перед этими крысами.

Нам навстречу заковылял морщинистый человечек, разглядывая нас через толстые стекла очков. Лефф кашлянул и положил руки на стойку.

– А, господин комиссар! Какими судьбами?

– Видите ли, даже старый кот и тот ловит мышей.

– Вы снова на службе?

– Нет. Просто помогаю расследовать одно дело. Так сказать, передаю опыт старших поколений молодой смене. Что-то вроде консультанта.

Человечек приветливо улыбнулся:

– Хорошо сказано, господин комиссар.

Лефф отступил на шаг в сторону и представил меня:

– А вот и молодое поколение, так сказать. Господин Каянкая – внештатный сотрудник. Ему поручено расследование одного дела.

Коллега Леффа скользнул по мне своими близорукими глазами. Наверное, он думал, куда же катится германская полиция, если уже набирает турок в свою молодую смену. Лефф выдал столь же глупую, сколь и лишенную всякой фантазии версию.

– Ладно. И что же привело вас ко мне?

Чтобы Леффу не пришлось нести и дальше всякую чушь, я встрял в диалог:

– У вас есть журнал учета инвентаря, который вы выдаете сотрудникам?

– Конечно. У нас во всем порядок.

– Может ли сотрудник получить необходимый инвентарь, если он, к примеру, потеряет что-либо из казенного имущества или повредит его?

– Если начальство подпишет рапорт, то, конечно, получит. Для чего я, думаете, здесь сижу?

Он явно потешался над дурацкими вопросами молодой смены.

– Вы можете ответить, выдавали ли одному или нескольким сотрудникам полицейские дубинки на ближайшей неделе после 26 апреля 1980 года?

Искоса взглянув на Леффа, я понял, что он входил в раж.

– Подождите минуту, я достану картотеку. Вообще это не проблема.

– Мы подождем.

Очкастый отошел. Лефф похлопал меня по плечу:

– Все в порядке, господин Каянкая?

– Не будем спешить.

Близорукий завскладом вернулся, держа под мышкой коричневую коробку.

– Тут у нас записи за 1980 год. Сейчас посмотрим. Он полистал картотеку.

– Вы сказали, дубинки?

– Да.

Он извлек из ящичка две карточки и прочел:

– Вот у нас 28 и 29 апреля. В эти дни утеряно по дубинке. Заявка на выдачу новых. Подписи начальника имеются.

Он посмотрел на нас поверх очков:

– Это все?

– Можно узнать имена подавших заявки?

– Сейчас прочту.

Он поднес карточки вплотную к очкам.

– 29 апреля – Михаэль Кух из опербригады Д-А 17–21, 28 апреля – Харри Айлер из патрульной службы, номер 08–73. Начальником смены в первом случае был старший комиссар Норберт Руттель, во втором случае – комиссар криминальной полиции Футт.

Я взглянул на Леффа и сказал:

– Большое спасибо и до свидания. Вы нам очень помогли.

Пройдя через приемную, мы вышли на стоянку. Лефф еще дулся на меня и не сказал ни слова.

– Господин Лефф, выведите, пожалуйста, машину. Я буду ждать вас у телефонной будки, мне надо узнать один адрес.

Я перелистал тонкие надорванные страницы телефонного справочника. Когда я наконец нашел нужный адрес, Лефф уже подъехал на своем «бенце» к кабине. Вот он: Футт, Гроссе-Нелькенштрассе, 37. Это был адрес в Хаузене, пригороде Франкфурта. Я сел в машину рядом с Леффом, и мы тронулись. Большой автомобиль мягко скользил по асфальту.

– Хаузен, Гроссе-Нелькенштрассе, 37.

– Что там?

– Футт женат? – вопросом на вопрос ответил я.

Лефф сбавил скорость.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, хочу. Так он женат или нет?

– Женат.

– Никаких взломов, не волнуйтесь.

– Взломов? – Лефф не поверил своим ушам.

Взвизгнули шины, и машина резко остановилась. Лефф заглушил мотор.

– Повторите еще раз членораздельно. Никаких что?..

– Только спокойно. Мы сейчас поедем на квартиру Футта и побеседуем с его женой. Что в этом особенного? Вы подождете меня в машине.

– Надеюсь, что я ослышался.

Мы снова тронулись. Я опустил боковое стекло и высунул руку навстречу ветру.

– А вы знаете эту счастливицу?

– Нет.

– Что-нибудь слышали о ней?

– Да.

– И что же?

– Все слухи.

– И что говорят? – не отставал я.

– Когда Футт был начальником отдела по борьбе с наркотиками, ходили слухи, что жена его алкоголичка. Чушь какая-то.

– Почему вы так думаете?

– Потому что не верю досужей болтовне!

– Ах, вот почему!

Вскоре мы подъехали к дому номер 37.

– Поищите стоянку где-нибудь подальше от дома. Но держите подъезд в поле зрения. Самое позднее через полчаса я вернусь. Если увидите знакомое вам лицо, посигнальте два раза. Пока все. До скорого.

Я хлопнул дверцей машины. Футт проживал в доме постройки 50-х годов, окрашенном в темно-зеленый цвет. Я позвонил в дверь. Дверь открылась, и я поднялся на третий этаж. Имя Пауля Футта было выгравировано на медной табличке. Дверь в квартиру была приоткрыта.

– Хорстик, я здесь.

Я вошел. Прихожая была заставлена старой дорогой мебелью, которая не гармонировала между собой. Стену украшал пейзаж с парусником, плывущим по волнам в лучах заходящего солнца. Пол покрывали персидские ковры.

– Котик, я в спальне…

Миновав прихожую, я вошел в спальню. С минуту мы безмолвно смотрели друг на друга. Она – в ужасе от того, что увидела не своего Хорстика, а турка с разбитой мордой, я – пораженный видом размалеванной толстухи, лежавшей в постели с широко раздвинутыми ногами. Кроме расшитой золотом шали, на ней не было ничего.

– Меня зовут Каянкая. Добрый день.

Она стала медленно натягивать на себя простыню, чтобы прикрыть белокожее тело. На прикроватной тумбочке стояло то, что Лефф имел в виду под слухами: полупустая бутылка «Джонни Уокера».

– Мне надо поговорить с вами. Пожалуйста, накиньте на себя что-нибудь, я выйду на минуту.

Я схватил бутылку виски, вышел в коридор и сел на обитую шелком софу. Конец восемнадцатого века, решил я. Приятно приложиться к бутылке за счет Футта. Через пять минут его жена стояла в дверях, уже одетая. Ее жирное тело колыхалось, глаза блестели. Должно быть, она уже прилично накачалась.

– Кто вы и что здесь делаете?

– Я уже сказал. Моя фамилия – Каянкая. Я пришел к вам, чтобы задать несколько вопросов.

На ней было белое, расшитое драконами кимоно. Правая грудь высовывалась наружу.

– Кто дал вам право без приглашения врываться в мою квартиру?

– Я позвонил в дверь, и мне открыли.

Она замахала руками:

– Ну и что, что звонили. Я ожидала друга. Мне и в голову не могло прийти, что чужой человек ворвется в квартиру… Это возмутительно! Я жду друга, а вы вламываетесь. Это безобразие!..

Алкоголь одновременно лишил ее дара речи и равновесия. Она пошатнулась и осела на пол.

– Вы жена Пауля Футта?

– Что вы хотите сказать? Это вас прислал этот козел? Я все знаю. Ему на меня плевать. А я женщина, разве не так? Этот жирный импотент, от него никакого толку. Я имею право завести любовника. А этот импотент… В церкви мне уроков нравственности не давали… Это мое право…

Она закрыла лицо руками и принялась всхлипывать.

– Госпожа Футт, мне до фонаря, есть у вас любовник или нет. Я пришел не за этим.

– Не за тем, чтобы трахнуть? Вы ведь это имеете в виду?

– Госпожа Футт, мне все равно, с кем вы трахаетесь.

Теперь она истерически смеялась. Взяв толстуху за руку, я прислонил ее к софе.

– Держите себя в руках. Скажите, где комната вашего мужа?

Она перестала смеяться и бросила на меня заговорщицкий взгляд:

– Вы из полиции? Вы за него или против?

– Как это понимать?

Она быстро опомнилась:

– Вам и понимать нечего. Я ничего не знаю.

– Я против него, если на то пошло.

– Все равно ничего не знаю. Он сказал, что прибьет меня…

– Ваш муж так сказал?

– Нет, Санта-Клаус, – хихикнула она.

– Зачем ему вас убивать?

Наманикюренными ногтями она впилась мне в руку, прижалась ко мне задницей и положила голову мне на плечо. От нее несло виски и туалетной водой. Не самое лучшее сочетание.

– Хочешь все знать, а?

Ее рука поползла от моего пупка вниз. Я не препятствовал и даже лизнул языком ее ухо, прошептав:

– Этот козел делает на наркоте много денег, да?

Она хихикнула:

– А ты не промах…

Меня понесло.

– Если все выплывет наружу, придется тебе отвечать: ведь тебе было известно о делишках своего мужа.

– Он убьет меня…

– Сидя за решеткой, не убивают, – резонно заметил я.

– Такие сволочи за решетку не попадают… оставь его… все не так уж важно.

У нее возникли проблемы с моими пуговицами.

– Где он держит наркотики?

– Я видела один раз, он что-то прятал в шкаф… вот и все.

Я вырвался из ее объятий и встал. Она удивленно посмотрела на меня. Я дал ей легкую оплеуху.

– Где этот шкаф?

– Опять ты…

Я врезал ей еще раз.

– А сейчас мы быстро протрезвеем, дражайшая. Показывай шкаф!

Одной рукой держась за лицо, другой она махнула на дверь напротив. Шкаф находился в другой спальне. Я выгреб оттуда все пальто и костюмы, пока не обнаружил в левом заднем углу небольшой рюкзачок. Я схватил его и отстегнул ремни. Сверху лежали всякие причиндалы для загородного отдыха. Я вывалил все на пол, и среди котелков, газовых баллонов, палаточных крюков и мотков нейлоновой веревки увидел мелкие пакетики. Взяв один из них, я надорвал уголок и лизнул содержимое. Сомнений не оставалось.

Когда я снова все сложил в рюкзак, то увидел сложенный листок. Я развернул его и прочел:

«ФУТТ, УБИЙЦА, ДЕРЖИ НАГОТОВЕ ОДИН МИЛЛИОН И ОДИН КИЛОГРАММ. МЫ СКОРО ТЕБЯ НАВЕСТИМ!»

Я сунул записку в карман и вышел из комнаты. Жена Футта лежала, скорчившись на софе, и скулила:

– …противно, я себе противна…

– Где телефон?

Она тупо посмотрела на меня. Черная тушь размазалась по ее лицу.

– В кухне…

Я полистал телефонный справочник, нашел нужный номер и набрал его. У Ханны Хехт было занято. Мне надо было торопиться.

– Вы останетесь здесь, пока я снова не появлюсь, понятно? Сейчас к вам зайдет мой коллега и посидит с вами. Это в ваших интересах, для вашей же безопасности. Умойтесь, у вас все лицо вымазано тушью. И угостите его кофе. Пока.

Я кубарем скатился вниз, и вскоре отыскал Леффа. Он сидел в машине и слушал радио.

– Господин Лефф, ситуация накаляется.

– Вот как?

– Там, наверху находится госпожа Футт, и в довольно растрепанных чувствах. Вам надо подняться к ней и оставаться там, пока я не вернусь. Будьте осторожны, она может наделать глупостей. Если случайно явится Футт, задержите его. Как вы это сделаете, меня не интересует.

Я протянул ему свой парабеллум.

– Вот, на всякий случай. Да не смотрите на меня как баран на новые ворота. Если вы все еще мне не верите, загляните в шкаф Футта.

– Это все?

– Да, все. Мне понадобится час времени. Если буду задерживаться, позвоню. Мне нужна ваша машина.

Он протянул мне ключи от машины, сунул парабеллум в карман брюк и двинулся в квартиру под номером 37.

Я завел «бенц» и резво тронулся с места. Первый светофор я миновал на скорости 100 км в час.