Текст книги "Братский круг. По самому краю … (СИ)"
Автор книги: Вячеслав Юшкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Тут Синько первый раз и ошибся – стал со мной спорить и утверждать, что выстрела вверх в потолок я не произвел. Здесь я предложил достать протокол осмотра и сконцентрировать свое внимание на той части осмотра, посвященной следам на потолке в прихожей. И Синько с выражением стал читать этот отрывок, затем дойдя до размеров пулевого отверстия в потолочном перекрытии остановился и перевел разговор на другое.
Глава 3
Допрос продолжался и продолжался. Мне этот спектакль порядком надоел. И я озвучил наболевшее. Раз я уж такой подозреваемый то, наверное, мне положен адвокат, хоть и бесплатный. Для Синько такое мое желание оказалось просто шоком. Добило его мое сообщение, что нечего я подписывать не буду, может сразу вызывать понятых и оформлять мой отказ от подписи. Сам по себе отказ от подписи протокола допроса не является чем-то уж выходящим за рамки, но вызывал вопросы в судебном заседании и ставил все материалы уголовного дела под сомнение. Синько стал настаивать на подписи я стал отказывать в этих настойчивых домогательствах. Послали за прокурором. Прокурор у нас оказался некто по фамилии Одейчук довольно известный человек, но в процессе не столь силен, как и сам Синько. У прокурорских всегда были облегченные условия работы.
Началась торговля – что я хочу за подписание протокола. Я сразу отверг идею подписи протокола подозреваемого и предложил допрос свидетеля. Это не подходило для Одейчука, тот упёрся как настоящий баран. И в свою очередь предложил мне привести хоть одно доказательство, что погибшие преступники вообще имели агрессивные наклонности. Он был уверен, что таких неоспоримых доказательств не может быть в принципе. Такая уверенность вообще характерна для любого работника прокурорского следствия. Что показывает отвратительное знание жизненных реалий. Самое повторяемое утверждение Одейчука – Вы убили людей они может быть вообще не судимые и не имели склонности к насильственным действиям. Вот что Вам говорит о том, что склонны к убийствам. Меня пробило на нервный смех. Я попросил просто принести фотографии кистей рук убитых и пообещал, что все станет сразу ясно. И не надо даже нечего больше будет обсуждать. Толик Одейчук согласился на пари – я привожу одно доказательство, что трупы убийцы и меня отпускают с извинениями.
Принесли фотографии кистей рук обоих так называемых потерпевших от милицейского беспредела. Пальцы рук были в перстнях – по ним выходило владельцы имели по пять ходок и каждая ходка в среднем по 8–10 лет. Может возникнуть вопрос у читателей – вот прямо тату с печатью на пальце руки и прямо и количество ходок и количество лет отсиженных у хозяина. Да, вот прямо на пальце вся эта информация и может быть. На светлом поле набит простой крест и в верхней части поля нанесены темные штрихи и считаем эти штрихи получается пять штрихов, и мы сразу понимаем, что этот «достойный» член общества имеет пять судимостей. Далее на ребрах. На пальцах рук креста видим цифры – четыре, пять, семь и два раза по десять. Вот это теперь срок каждой отсидки, и мы видим по одному из перстней начинал свою безгрешную карьеру в уголовном мире на «малолетке». Вот этот перстень очень редкий за такие уголовные «подвиги» обычно в профилактических целях мажут лоб зеленкой, если по-простому Высшая Мера Социальной защиты – на поле перстня выбита петлица и четыре звездочки – юрист первого класса / это знаки различия сотрудника прокуратуры/ и значит тот, у кого был набит такой перстень убил прокурорского и за такое деяние ему должны были отвесить «вышак»/ но по какой-то причине он уцелел. Можно предположить убийство сотрудника прокуратуры было совершено до 18 – лет и тогда оправдано соседство перстней со значением – отсидка на «малолетке» и цифра 10 на перстне с количеством отсидок. Теперь буквы и слова «КОТ» и «СЛОН» – имена двух безобидных и милых животных. И здесь ошибочка выходит. «КОТ» – означает коренной обитатель тюрьмы, вполне, может быть, родители этого гражданина тоже обитали в тюрьме и зоне. «СЛОН» – смерть легавым от ножа, это уже серьезно, это жизненный принцип. Значение перстней слишком наглядны, ни один уголовник не набьет себе авторитетную тату без серьезных основании, слишком суровый спрос с липовых авторитетов. Мое внимание привлек перстень – на котором были набиты погон капитана и кинжал пронзивший погон. Значение татуировки просто примечательно – обладатель этого перстня убил сотрудника милиции в звании капитана. На эту татушку я и указал. Спорить прокурорским было уже не о чем.
Но мое мнение победило условно – только нападение и убийство своего прокурорского относительно сбавило пыл Одейчука и он согласился, что с этими «достойными» гражданами что-то не так. И почти одновременно принесли справку по опознанию трупов – это оказались неоднократно судимые лица и в настоящее время находились в побеге. В побег они ушли, порезав конвой. Можно было и далее меня мурыжить обвинениями в милицейском беспределе, но мои «жертвы» перестали быть совсем уж безгрешными российскими гражданами, и я был отпущен с сакраментальным – можете быть свободны, пока свободны.
На улицу Ленина мы отправились в девять утра, а вышел я из прокуратуры в девять утра, но уже следующего дня. В эти сутки меня хотели убить, в ответ у убил двух человек и затем меня хотели посадить в камеру. Сутки были слишком насыщены событиями. И мне ещё предстояло докладывать руководству райотдела. И там будут свои претензии и обиды у начальников. По мнению начальников сотрудник не должен привлекать внимания и работать тихо и незаметно, но вот именно так у меня никогда не получалось.
Для начала поехал домой – умыться и переодеться. Приехав в свой родной адрес, я узнал новости, можно сказать ошеломительного характера. У меня больше не было родного дома и семьи. Нет и дом был целый, и квартира стояла в неприкосновенности. Вот только меня там уже никто не ждал. На лестничной площадке лежали навалом мои личные вещи и на стопке трусов прижатое носками лежало копия заявления на развод и раздел имущества.
На лестничной площадки четыре квартиры и в каждой квартирной двери имеется глазок и за каждым глазком любопытные соседи, всем им интересно как будет происходить это действо под названием развод и изгнание мента из семьи и квартиры. Но они зря ожидают скандала и драки не будет нечего, всё пройдет очень тихо и пристойно, я просто соберу все свои вещи и пойду отсюда искать свое счастье. Прямо как в одном стихотворении – мы здесь покурим и вдаль покатим, смерть свою искать. Жизнь – это болезнь, которую никто не смог победить. Умерли все.
Надо начинать всё сначала.
Таких выкрутасов я не ожидал от слова совсем. Семейная жизнь давно трещала, но вот такого скажем хеппиэнда я не ожидал. Стучать в квартирную дверь и выяснять отношения с бывшей супругой я не стал. Было очень противно и не хотелось позориться перед соседями. Умер Максим и хрен с ним. Развод – значит развод. Личных вещей у меня оказалось на удивление немного, думал больше имею. Два небольших кулька и стопка бумаг – паспорт и свидетельство о рождении. Вот и всё.
Надо было искать пристанище или ночевать в служебном кабинете.
Другая проблема – полное отсутствие денег. Вот просто и банально не было ни копейки, ни цента. И взять просто неоткуда. Занять было не у кого. Денег не было ни у кого в отделе.
Вот только спешить с выходом из подъезда я не стал. Остановило четкое чувство опасности. Верить своим чувствам я привык уже давно. Иногда оно – это чувство обманывало. Так мне в тот момент казалось, но вот со временем я понимал, только казалось и на самом деле – опасность была. Так очень болело сердце и вопила чуйка, когда я женился. Но гормоны забили дар предвидения опасности. Что уж об этом. Теперь уже надо преодолевать последствия.
Выходить из своего подъезда я не решился и поднялся на последний этаж и по лестнице поднялся на крышу, ключ от выхода на чердак был у меня припрятан там же. «Береженого и Бог бережет, а не береженого конвой стережет» принцип старый, но очень правильный. Более мягко – всегда надо соломки подстелить. Ключ оказался на месте и поднялся я на крышу к чердачному окну и внимательно осмотрел окрестности.
Вот не фига я не ошибался. У лавочки подъезда два типа в форме и на выходе из домового квадрата две машины характерной попугайской расцветки. Глупый вопрос чего они там делают. Понятно ждут хулиганского поведения одного капитан, который согласно будущему заявлению от жены и соседей – буйно себя ведет нецензурно выражается и активно наносит телесные повреждения всем причастным и непричастным к этому гражданам и работникам правоохранительных органов. Все признаки преступлений, предусмотренных составами – злостное хулиганство и сопротивление сотрудникам при исполнении ими своих служебных обязанностей. Ну, что же – ждите ребята своего праздника. Я же спешу и мне никак не стоит здесь задерживаться.
Для таких ситуаций имелась пожарная лестница и выходила она прямо в палисадник соседнего многоквартирного дома. И далее мой путь лежал на соседнюю улицу и там был уже совсем другой район и, следовательно, совсем иные милицейские начальники. И для моего райотдела территория хоть и доступная, но вот задерживать меня там было затруднительно, могли возникнуть вопросы. Эти вопросы порешать было легко, но и зачем их эти вопросы плодить. Потому меня и ждали во дворе и у подъездной двери.
Вещей хоть и было мало, но пришлось их всё равно оставить на чердаке. Руки нужны были свободные для спуска по пожарной лестнице. Несколько минут и вот я уже в соседнем дворе и практически меня никто не преследует. Красота.
Кому понадобилось вот так заморачиваться с моей нейтрализацией. Задействованы все силы, которые в данный момент хоть как-то влияют на ситуацию в городе. Надо найти тихое и спокойное место и прокачать всю сложившуюся ситуацию.
Нет вот что такое не везет и что с этим делать или это мое такое везение. Но будем рассказывать по порядку.
Выхожу я на улицу. Прямо опять песня – выйду я на улицу гляну на село. Девки гуляют и мне весело.
Но ситуация складывалась не очень веселая. У тротуара стоит черная «БМВ», рычит двигатель, орет магнитофон что-то блатное и три как пишут в ориентировках – три лица кавказской национальности волокут в машину женщину, которая всеми ей доступными способами доводит до сведения этим лицам кавказской национальности о своем нежелании проследовать с этими «галантными» небритыми кавалерами.
Но силы у этой барышни не сопоставимы с быками, и она им однозначно уже проигрывает.
Дальше опять совсем старая и опять такая знакомая ситуация. Люди в таких ситуациях говорят – опять поп, опять кадило. Это так фигурально. Кадила у меня под рукой не было, пришлось ограничиться обрезком водопроводной трубы.
Улицы российских городов перманентно раскопаны – то ли постоянный ремонт городских коммуникаций, то ли ждут штурма города танковыми колоннами Гудериана.
Независимо от причин этих перекопов мне повезло и приличный отрезок подходящей водопроводной трубы имелся под ногами.
Далее все пошло по накатанной – взмах рукой и один из джигитов прилег отдохнуть. Два других обратили внимание на меня и оценив трубу у меня в руках решили поднять ставки и стали копаться в карманах и за поясом. Тот, что искал более весомый аргумент в кармане показался мне менее опасным и потому я атаковал второго. Джигит был быстрый и верткий в своих движениях. Но недостаточно, у меня на нервах реакция оказалась и быстрее, и вернее. Глухой треск головной кости джигита показал верность моего удара и твердость стали или чугуна водопроводной трубы. На этом схватка могла быть окончена за моей победой по очкам. Но нет из-за баранки полез ещё один джигит – мелкий и лысый, тощий как глист. Пришлось бить уже его там всё кончилось тоже с одного удара. Всё-таки российский чугуний крепче кавказской головной кости. Оставшийся целым и невредимым джигит задумался о своих перспективах и вот совсем зря он отвлекся на свои думы о своей безрадостной будущей судьбе. Он совсем не зря печалился о перспективах. Похищаемая уже свободная со стороны прилёгшего джигита очень недолго раздумывала о том, кто и зачем пришел к ней на помощь. Когти у не на руках оказались весьма и весьма опасными орудиями мести. От лица похитителя в разные стороны плеснулась кровь и джигит завывая кинулся бежать от машины и разъярённой женщины. Поле битвы осталось за нами. Но дальше опять пришли они. Непонятки. Место блокировали с проезжей части дороги две бэхи и с тротуара пешие бойцы числом пять человек. Оружия они уже не прятали, но несмотря на эти явные знаки принадлежности к миру скажем так не правоохранительных органов. Скорее они принадлежали к миру незаконных вооруженных формирований. Применять оружие они спешили, покинуть место схватки мне было затруднительно. Труба против автомата не особо плясала оставалось одно – только лечь умереть. Но с таким исходом этого дня я решил не спешить и опустил трубу показав свои миролюбивые наклонности. Ситуация мирно разрешалась. Нападавших на женщину погрузили в багажники автомобилей. Такая рассадка задержанных показала мне ситуацию с еще одной стороны. Значит этих джигитов ждет интересное и содержательное времяпровождение. Счастливо спасенная обнимает и целует довольного пожилого бородатого мужика. Меня вежливо стволом автомата пригласили в салон автомобиля, в котором приехал старший этой команды незаконного вооруженного формирования. Я не стал показывать тупость и борзость и полез грузиться в машину.
Э, трубу оставь. Раздался окрик в спину. Трубу я оставил на тротуаре и спорить с этим человеком не стал. Зачем лишние дискуссии при наличии у оппонента неоспоримых аргументов при том, что ситуация пока складывается положительно в мою пользу.
Разговоров в машине не было. Краем глаза я оценил происходящее у машины неудачливых похитителей. Самих похитителей зафиксировав руки за спиной рассадили по багажникам. Автомобиль джигитов под управлением одного из подъехавших боевиков умчался вдаль. Самая интересная деталь мою трубу, которая для меня была уже почти родной, тоже прибрали и теперь почти нечего не указывало на те события, что совсем недавно происходили на этом участке дороги.
Пока ехали разговоров не было. Город я знал и маршрут себе представлял отчетливо, но ошибся. За город в посадки или промзону в стройки мы не поехали. Приехали мы во двор мотеля «дорожный». Место несмотря на название приличное. Ворота шустро открыли, и колонна машин шустро проехали внутрь. Пошли.
Из машины мы пошли через служебный вход в зал ресторана. Там нашлось место, укрытое от просмотра. Небольшой зал, отделенный от общего пространства.
Время было раннее для работы ресторана, но стол накрывали очень быстро. Без споров и возражений. Вывод из происходящего сейчас был один и меня пока удовлетворял. Руки мне не вязали и свободу не ограничивали. Мало того поесть в ресторане я не буду отказываться. Меня сутки не кормили. Как в прокуратуре не проявили гостеприимства, так и в бывшем моем милом доме обошлось без угощений. Только вот эти милые люди решили меня покормить и не высказывали враждебных намерений и посягательств как на мою свободу, так и на мою жизнь. Почему не посидеть с ними за одним столом с этими милыми людьми и не послушать их рассказ и объяснения случившегося. Моя принадлежность к миру правоохранительных органов не была для них тайной. Пара официантов, накрывавших стол меня, узнали и довели до сведения хозяина стола, что я мент. Каких-либо преференций мне это не принесло. Мужик просто кивнул и предложил налить по стопке. Я не отказался, и мы с ним хлопнули по двадцать грамм, затем я молча и возможно невежливо подвинул к себе салат «оливье» и неторопливо заел как выпитое, так и первый голод. Для меня он был уже далеко не первый.
Глава 4
Ранний обед или второй завтрак это уж как кому больше нравиться. Я человек простой и на нашем хуторе просто – есть еда и надо поесть. Сначала мясо затем остальное. Эта привычка пришла из Советской Армии – ешь быстро пока не пришел новый приказ. Не факт, совсем не факт, что будет ещё один прием пищи. Так и осталось со мной на всю жизнь. Это у меня приобретенное от души и привычек настоящего Галоты. Так я человек тоже был простой, но вот за столом любил поговорить и трапезы растягивались на часы. В новом качестве и в новом мире получалось по-разному.
Наконец, мы перешли к десерту и стало возможным обсудить проблемы более насущные. Меня уже пробили по всем известным и неизвестным мне каналам и источникам. В зал несколько раз заглядывали люди и тут же выходили, проделывали они эти проходы максимально скрытно, но вот исполнение хромало на обе ноги. Меня опознавали – начальник райотдела, начальник криминальной милиции, ОБХСС или более модное название ОБЭП и наконец вишенкой на торте оказался полковник юстиции Козинец, нет прозвище у него было и кулинарно-кондитерское Козинак но должность к шуткам не располагала. Должность была ключевая, но тупиковая по своей сути. Начальник городского следствия. Полковник юстиции. Заместитель начальник УВД города. Дальше уже расти некуда. Потому, наверное, и характер у человека испортился, но знающие люди говорили и раньше он был субстанцией коричневого цвета и это не кондитерское изделие.
Настоящий разговор пошел, как и я сказал за десертом.
Нурид это оказалось имя моего нового знакомого был чеченцом по национальности и при Советской власти был учителем в средней школе. Но Советская власть кончилась уже давно, а жить надо было дальше. Вот и пришлось ему заняться коммерцией. По меркам чеченского криминала мелкой коммерцией – до нефтепровода у него доступа не было. Но кредит ему открыли 115 миллионов рублей наличными отсыпали и поехал Нурид в наш областной город для перепродажи того самого бензина. Но попал и попал сразу деньги у него взяли вот только бензина не привезли. Время расплаты подходило и по чеченским понятиям жить ему оставалось совсем немного. Залог у чеченских кредитов простой и безыскусный – пятого числа срок платежа по кредиту, шестого деньги не пришли, значит седьмого объясняешься с Всевышним. Похороны у мусульман в те же сутки, как и умер.
Нуриду до встречи с Всевышнем осталась неделя. Денег не было и плюсом покушение на похищение жены. Тетка оказалась женой Нурида и только мое появление отсрочило неизбежное.
В ходе разговора в качестве партнеров, выдавших кредит прозвучало два имени – Сергей Гришин и Сергей Терлоев. Сергей и Сергей и в голове щелкнуло уже мои знания из будущего. На курсах кризисного менеджмента проскочила история жизни двух Сергеев. Здесь придется сделать длинное отступление, но без этого нельзя понять происходящее потом.
Что мне вспомнилось.
В 2023 году в Москве умер богатый человек некоторые утверждали, что слишком богатый некий Сергей Гришин основатель компании RosEvro и своими продажами недвижимости, например тем, что продал принцу Гарри и Меган Маркл свой особняк в Санта-Барбаре.
В связке с Гришиным и упоминался второй Сергей. Сергей Терлоев. Чеченский коммерсант возглавлял кооператив «Космос» – купля-продажа товаров народного потребления.
Эти три момента и остановили мое внимание. Терлоев дал деньги Нуриду и вот теперь пришло время расплаты. Представители незаконного вооруженного формирования это были просто родственники Нурида они просто помогали ему в тяжких коммерческих трудах.
У меня сразу возник план как решить все проблемы и Нурида и мои тоже. Пусть не все только финансовые ну и так будет немало.
Начнем немного издалека.
В советское время перевести деньги с одного банковского счета на другой можно было только с помощью специального извещения Госбанка и его подразделений. Для этого существовали специальные бланки. Но поскольку не ошибается только тот, кто ничего не делает, для отмены операции в кратчайший срок существовала другая форма – именно ее и называли «авизо».
В то время для скорости работы все документы передавались между городами и странами по телетайпу – гибриду телеграфного аппарата и печатной машинки. Сообщения были зашифрованы и тщательно проверялись.
Ее принцип переняла Россия после распада СССР. Вот только теперь вместо одного Главного информационного вычислительного центра Госбанка появилось множество территориальных расчетно-кассовых (РКЦ). Через них и осуществлялись платежи между банками, которых к 1992 году насчитывалось по стране уже более двух тысяч.
В каждом из них появились свои телетайпы, и доступ к ним получили тысячи новых сотрудников. Найти среди них тех, кто был готов вступить в преступный сговор, не составляло труда.
Схема была простой до гениальности и основывалась на том, что операторы имели дело с виртуальными деньгами, а за разные операции отвечали разные отделы. Например, со счета фирмы, у который эти деньги есть, переводилась сумма в другой банк – без ведома самой фирмы. В тот момент, когда платежное поручение поступало в банк, там уже стоял человек, немедленно получавший наличные. Но в ту же самую секунду из банка-отправителя отправлялось авизо – требование возврата ошибочно переведенных средств. И пока один кассир выдавал деньги наличными, эта сумма в электронном виде возвращалась обратно на счет фирмы-хозяйки.
Тонкость в том, что кассир получал подтверждение, что деньги на счет поступили, и мог их выдать. Пока шла операция выдачи, деньги уже возвращались обратно, но кассир об этом не знал. Более того, тот, кто выполнял авизо, тоже не знал, что деньги уже выдаются, – для него деньги были еще видны на счету.
Когда обе операции (выдача наличности и возврат по авизо) совершались – отметки о них оказывались совсем в разных папках. То есть махинация оставалась незамеченной вплоть до сверки, а она проходила не чаще чем раз в 30 дней. Ведь фирма, со счета которой переводили деньги, получала все до копеечки обратно – и просто не замечала кратковременного отсутствия денег на счету. Ну а если бухгалтер даже и заметил, что деньги снимались на короткий срок (минут 15), то это всегда можно было объяснить ошибкой операционистки в банке – а главное, деньги возвращались.
Сверки в конце дня показывали полный порядок – по существующим тогда правилам, информация об авизо поступала через 10 дней, чтобы не путать – интернета не было, а компьютеры представляли из себя большие арифмометры.
Психологически точно было выбрано время: перед закрытием банка в пятницу. Когда и ошибки объяснимы, и контроль слабый. Поэтому уже летом 1992 года вечер пятницы превратился для руководства коммерческих и государственных банков в кошмар.
Ни технически, ни профессионально система с авизо не была обеспечена на всех уровнях. Платежные документы клиенты оформляли на бумажном носителе, обмен информацией между отделениями ЦБ происходил через телетайп, кодирование было примитивным. Но главным слабым местом в этой системе являлся человеческий фактор.
Махинацию с авизо осенью 2018 года неожиданно вспомнил бизнесмен, экс-владелец «Росевробанка» Сергей Гришин. На борту своего лайнера Gulfstream за 30 миллионов долларов он записал несколько видеороликов, в которых заявил, что историческую аферу придумал он, а другие – лишь подхватили.
Многие думают, это чеченцы придумали схему с авизо. Это не так. Ее придумал я. Я украл очень много в Эстонии и России. Это была самая крупная схема мошенничества, потому что никто не знал точно, сколько денег украдено.
Бизнесмен рассказал, что нашел нужных людей в эстонских банках и от их имени изготовлял дубликат авизо, куда вписывал «сумму, которую хотел». С ним Гришин шел в российский банк, где рассказывал, что оригинал авизо был утерян, и спокойно получал запрашиваемую сумму.
о 2018 года бизнесмен возглавлял «Росевробанк», который входил в список 50 крупнейших в России по активам.
В 2017 году банк стал фигурантом расследования международного Центра по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP).
По данным OCCRP, с 2011-го по 2014 год «Росевробанк» был замешан в «молдавской схеме» по выводу через Молдавию и Латвию из России более 20 миллиардов долларов, что по тому курсу составляло порядка 700 миллиардов рублей.
Тогда представители «Росевробанка» опровергли причастность к махинациям, тогда же Гришину удалось продать свой пакет акций, и он задумался об американском гражданстве. В своих посланиях администрации Президента США экс-банкир признавался в любви к Америке и обещал рассказать «кое-что очень важное».
Мистер президент, у меня есть для вас кое-что очень важное.… Я готов выслать подробности сегодня ночью через FedEx. И если я могу просить чего-то взамен, то это будет гражданство США для себя и жены. Эта страна – моя настоящая родина, но по глупой ошибке я родился и вырос в России
Сергей Гришин
Такое признание бизнесмен решил сделать якобы ради своей безопасности.
Но для меня исторические отступления были не столь важны. Принцип действий совпадал.
План я предложил простой и незамысловатый. Есть банк «Облкредиткоммерц» и там будет проводиться очередная комбинация кооператива «Космос», это боевика Нурида рассказали захваченные неудачливые похитители /очень уж им не хотелось отвечать за свои поступки кровная месть за похищение женщины не нравилась им совсем/. Нас не интересовали все деньги, которые нацелились украсть кооператоры из «Космоса» только та часть, которая покрывала расходы и кредит. Для успешного развития нашей комбинации надо было добавить еще пару платежных поручений в момент прихода денег на счет в банке «ОКК» и, собственно, обналичить деньги. Для решения этого тонкого места в операции надо было просто в день «Х» подменить кассира-операциониста которая вела расчеты по этим фирмам.
Новенькой даже не надо было платить отступные, все проходило штатно и в курсе была только та операционистка, которую мы должны изъять на несколько часов из банка. Любая другая кассир просто по подмене отработает все счета и всё. Можно возвращать изъятую.
По выбитой боевиками информации должно было прийти платежных поручений на семьсот миллионов рублей – на месте в кассе банка эти деньги раскидывались на десять фирм и затем мгновенно обналичивались. Надо было вложить в стопку платежных поручений три новых платежек и, собственно, даже «космонавты» не поймут в чем дело. Как говориться ловкость рук и никакого обмана.
Моральных терзаний я не чувствовал. Да и не было у меня никаких моральных и нравственных страданий. Деньги всё равно украдут и мне не изменить эту ситуацию. Надо выживать в тех условиях, которые есть.
Операция по проводке таких финансовых и платежных документов обычно проходит в пятницу, но сейчас не было времени и всё должно пройти в сжатые сроки. Следовательно это будет понедельник. Для подготовки оставалась три дня – пятница и два выходных. Исполнители «Космоса» были частично у Нурида под замком и потому на сегодня операция отменялась, за выходные кооператив подтягивал еще своих людей и всё равно совершал проводку «авизо». На месте там в Чечне никто не будет возвращать свои доли. Оставалось только укрепить группу получения и группу прикрытия.
Нурид слегка даже опешил от моего такого авантюрного плана. Менять платежки прямо в банке и изымать кассира пусть и на пол-дня для него было непривычно. Прошлое учителя в советской школе и советское воспитание ещё не покинули его разум и привычки были старыми. Но остальные родственники, подумав согласились. Возник только один вопрос – откуда мне известно, что племянники работают по карманам. Здесь я сделал совсем уж важное и таинственное лицо – мол не кукурузу охраняю. Хотя о племянниках специалистах «карманной тяги» нечего и не знал. Но смотрели на меня теперь уже и с опаской и даже с уважением. Для чеченцев отношение к русским всегда было сложным вопросом. Обычное чувство просто ненависть – чистая и незамутненная. Это и покорение Кавказа генералом Ермоловым, это те сожженные аулы и убитые люди. Те, кто считает, что на Кавказе с восторгом приняли власть Российской Империи очень наивные люди. Очень наивные, если не сказать больше просто глупые. Для чеченца обмануть русского это совсем не грех, это доблесть и даже вероугодное дело – за обман русского у чеченца Всевышний прощает двадцать грехов. Так что мне стоило не доверять ни Нуриду ни его родственникам. Да я спас его жену и придумал как вернуть кредит и наказать фальшивых кредиторов. Но поколения обид не исчезало и никаким образом не обязывало чеченцев чисто провести расчеты по сделке. Вот никак не обязывало.
Что бы подстраховать себя я придумал себе страховку – наивную и даже слишком простую. Выдумал себе троих подельников со стороны милиции из числа своих не самых лучших знакомых. Которые по моей версии будут страховать тех, наших боевиков, которые будут изымать из банка нужного нам и очень нужного кооператорам кассира. Проверить мои слова всё равно никто не успевал и далее Нурид уезжал к себе в Аргун закрывать кредиты, и его родственники тоже покидали наш город. Им нужно было выбирать между тем, чтобы «кидать» меня и зачищать всех с моей стороны либо ехать домой и решать свои вопросы.
Сумма, на которую мы нацелились составляла триста миллионов рублей. Половина от намеченного к хищению «Космосом». Как и было сказано ранее у Нурида были свои тараканы в голове, и они проголосовали именно за такой вариант развития событий. Некий смысл в этом был даже с практической точки зрения. Получив половину от намеченного «космонавты» всё равно должны были вывозить наличные обратно в Грозный. Искать крайних здесь по месту было крайне опасно и проблематично. Хотя они и не знали, что кассир, выдававший разрешение в кассу на получение наличных денег не в курсе происходящего, но для того, чтобы задавать вопросы по деталям операций в банке этого самого кассира надо изъять и допрашивать. Затем придется зачищать следы. Это все лишние телодвижения и риск возрастает уже кратно. Так что «космонавты» схватят то, что обналичат и повезут в свои горы. Там, конечно, разберутся, что не те суммы. Но вот сделать нечего уже не смогут. Свой мешок денег я получаю сразу на выходе из банка с наличными и дальше уже мои проблемы. Что и куда нести и где прятать. Моя доля это сто миллионов рублей. Инфляционный галоп эти деньги обесценит очень быстро. Но мои текущие проблемы я смогу решить. Проблемы будут немаленькие – жилье и просто выжить в это время требует денег. Первый самый наглядный вариант – обменять рубли на валюту, но этот вариант самый и глупый, и опасный. Это если я сам себе напишу на спине огромными буквами – богатый самоубийца. Непонятно для Вас – почему глупый и опасный. Просто все банки и обменные пункты валюты под «бандитской» крышей, все крупные сделки по обмену валюты под контролем. Сколько по времени я проживу – по факту только те часы пока будет проходить информация от «обменника» до «крыши» и время подъезда ко мне братков со стволами. Недолго я буду радоваться своим миллионам. Так лучше потерять на инфляции, но сохранить и жизнь, и свободу, и деньги.
