Текст книги "Вот и лето прошло (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Юшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16

После очередной угольной погрузки весь пароход был в угольной пыли, и черная кайма угольной пыли лежала везде. Но это была самая маленькая наша проблема – пароход медленно погружался в воды Атлантического Океана и спасения ждать было неоткуда. Угольщик ушел и возвращаться не собирался именно с этого угольщика и загрузили вместе с углем – взрывчатку и взрывом разнесло угольные ямы, и вода стала поступать в трюмы. переборок на пароходе нет и потому мы тонем и теперь надо спускать шлюпки. очень сомнительно, что те, кто готовил подрыв парохода не озаботился тем, чтобы испортить спасательные шлюпки. Взрыв привлек внимание акул и теперь треугольные плавники нарезают круги вокруг погибающего корабля. Очень обидно – у меня были обширные планы на эту жизнь. Но не зря говорят – человек предполагает, бог располагает. Очень не хочется умирать. На палубе сплошной крик и рыдания. Если нет спасательных шлюпок – колотите спасательный плот. Снимайте деревянные решетки с световых люков и колотите – не стойте. От моего крика очнулось от ступора несколько моряков и стали что – то делать. Один плот сколотили и погрузив женщин отправили к берегу. Второй уже не успеют сколотить вода плещется на палубе – при других обстоятельствах спел бы «Варяг», но сейчас не к месту. Значит вот такой короткой моя вторая жизнь оказалась. По колено в воде прошел по палубе и поднялся по трапу на капитанский мостик – капитан в белом мундире и парадной фуражке стоит, облокотившись на тумбу компаса и перед ним стоит бутылка коньяка. жестом предлагает мне выпить и закурить. Спрашивает – почему не стал уходить на плоту. Невместно говорю офицеру уподобляться женщине и первым лезть на спасательный плот. Значит я не ошибался – Вы офицер. Да, соглашаюсь – русский офицер. Больше уже ничего сказать не смог, пароход перевернулся, и соленая вода вышибла сознание из тела.

Сознание возвращается очень медленно. Рот и язык просто наждаком дерет. По глазам бьет яркий свет, наверное, это перед тем – как предстать перед архангелом Петром. Он же на воротах рая стоит. С чего я решил – что я попаду в рай. Судя по температуре – это пекло, чистилище или проще говоря ад. Глаза всё-таки продрал и первое что бросилось в глаза черно– красный кивер рядом с лицом и мушкет – так мушкет гладкоствольный и кремневый замок. С…ка, где я и кто я. Первым приходит имя – Франсуа Виньон. Я что поэт – нет это шутка вербовщика в Иностранный Легион. Всё прошлое остается за воротами Легиона и имя тебе дают любое. Я что в Легионе – тогда какой сейчас год и почему так печет поясницу – мать моя. Зачем я так замотался в шерстяной шарф. Ладно с шарфом разберемся, позднее. Так я рядовой второй роты – второго полка. Так опять кричит сержант – надо зарядить ружье и выстрелить. Всё равно куда и по кому – надо продемонстрировать врагу – я живой и опасный. С трудом вспомнил как заряжать, но с трудом зарядил и выстрелил. Хорошо ствол выдержал – кто бы я не был мушкет был уже заряжен – получилось я стрелял двойным зарядом – теперь на плече будет огромный синяк. Ладно теперь морщим лоб и вспоминаем – полк сформирован из ветеранов наполеоновской армии. Полк да из ветеранов – я не ветеран и в полк попал от несчастной любви. Идиот, но ладно чего я ругаюсь – не пошел бы Франсуа Виньон от страданий неразделенной любви в Иностранный легион, и я бы тогда просто утонул. ладно не будем о грустном. Боженька дал мне третью жизнь – значит чего-то от меня хочет. Знать бы чего.

Опять сержант разоряется – примкнуть штыки. Примыкаем штык и снова команда – вперед, в атаку. Поднимаюсь и шатаясь бегу вперед, выставив вперед мушкет со штыком. Бегу это я себе польстил – бреду вперед. Но арабы штыкового боя не приняли и ушли. Снова построение колонны и крики нечего не брать. Приказ, естественно, никто не выполняет и с трупов врагов исчезают ценные вещи и продукты и в первую очередь фляги с водой. Я не самый проворный – но флягу и сумку с какими-то продуктами успеваю схватить. флягу с водой я сразу опустошаю и сразу же пот пропитывает рубаху. кусок сыра уже жую на ходу. Заодно проверяю небольшой мешок, сорванный мною с шеи убитого араба – с удовлетворением пересчитываю серебро – немного десяток монет но в лавочке маркитанта купить мелочи хватит.

Марш по песку пустыни удовольствие никакое, но куда деваться идти надо. Куда мы идем и чьему приказу нам не доводили. Одно ясно из отрывком слышанных фраз – идем на подкрепление в какой-то форт, надо снять осаду бедуинов или как их здесь называют и укрепить оборону форта. сколько идти до форта неясно и будет ли привал тоже.

Пока идем буду вспоминать из своей памяти и памяти Франсуа что мы имеем в этой жизни. Друзей и приятелей у Франсуа в роте нет. И да, рота называется компанией. смешно или не смешно, но вот так официальное название – вторая компания второго полка. Вся рота из ветеранов наполеоновской армии – нет им жизни у нового монарха. Только в Иностранный Легион – что бы не мутили воду в самой Франции. Ну и примесь не нашедших себя в мирной жизни шебутных французов. есть немцы, есть швейцарцы, но все по своим. Я один здесь как на льдине в половодье.

Вот я вспомнил про шерстяной пояс. Этот пояс специально для Африки и длинный такой пояс – четыре метра 20 сантиметров да мне постоянно помогают его закручивать на талии. Сам я не могу шарф этот закрутить он еще и широкий – сорок сантиметров. Утверждают, что пояс лечебный и спасает от укусов комаров и мух и с ним не возьмет никакая лихорадка и главное не будет болеть спина. Как можно переохладиться в этой жаре не знаю, но и от этого этот шарф спасает.

Итак, нас – Французский Иностранный Легион создали по указу короля Луи-Филиппа 9 марта 1831 года из пары полков эти полки называются полки – предшественники. Один я запомнил – полк Гогенлоэ командовал тем полком, как и следует из названия полка немецкий князь и французский маршал Людвиг Алоиз фон Гогенлоэ.

Король Луи хотел одним указом убить двух зайцев пополнить личным составом армию Франции, которая вела долгую войну в Северной Африке и покоряла Алжир. На службу привлекали – иностранцев, которые осели после наполеоновских войн во Франции, а также французов, у которых появилась необходимость скинуть с хвоста полицию. Офицерами в новом легионе были чины бывшей армии императора Наполеона Бонапарта.

Вербовщики не спрашивали о прошлом и через десять лет новые документы и можно начинать жизнь заново. Только надо было выжить эти десть лет. Так мелочь. десять лет войны. Немногие переживут эти десять лет войны, и я попал сюда потому, что не хотел жить. самоубийство противоречило моим религиозным взглядам.

Что меня ждало в мирной Франции. Я был ученик часового мастера и лет через пять – десять сам бы стал часовым мастером. Ладно чего перетирать прошлое. Теперь я рядовой Французского Иностранного Легиона и уже один год из десяти долой.

Кричат – привал. Так привал – кормить не будут. Ешьте то– что вам выдали при выходе на марш. Только ведь ничего и не выдали. Плевать – у меня трофейные лепешки и кусок высушенного мяса и какой-то сыр, перекусить хватит и ладно. Но надо собрать хоть какого-то топлива и согреть воду и выпить кипяток. Воды налили во флягу из бочки что везут на повозке. Так как были потери воды дают две порции – вот и трофейная фляга пригодилась. Котелок я спер и обозной телеги, где навалом лежали вещи погибших. Им всё равно мне же это большая подмога. Все рядовые готовят еду компаниями по четыре -шесть человек, меня же ни в одну не взяли. Я белая ворона среди всех и потому один. Краем ухом слышал в роте ставят ставки на время сколько я продержусь живым в этой пустыне. Франсуа и не продержался и теперь я вместо него постараюсь испортить этот тотализатор. Завтра найду у кого ставят и поставлю на себя.

Откуда взялось это слово «легион» – из Древнего Рима взялось. Вся армия Древнего Рима состояла из легионов. И сейчас нам пытаются привить культуру этой армии. Наши девизы – «Верность и честь», «Легион – наша Родина», «Легион – это братство». Это отзвуки и от армии революционной Франции и армии Наполеона.

Повторюсь – во Франции после наполеоновских войн осталось немало иностранцев с боевым опытом. Франции же была нужна армия готовая поднять орлов великой Римской империи и выполнять волю и планы политиков за границей и что бы эти военные морально не были связаны с французским народом и служили только за деньги. Король Луи хотел создать личную гвардию преданных лично ему. Вот такие были планы. И вот теперь я марширую по пустыне, и бедуины из-за барханов следят за нами и ждут только удобного случая, чтобы уполовинить нашу роту.

На чем согреть кипяток – вот проблема, которая сейчас главная. Никакого дерева здесь нет. Но есть деревянные ящики на повозках. Естественно, эти ящики брать нельзя. Но я ведь в душе русский и основной девиз русского народа какой – вот такой – если нельзя, но очень надо, то можно. Ползком к обозу – присмотреться – так и есть обозные уже кипятят воду и расселись у костра – так тихо пустой ящик снимаем с повозки и относим в даль. Превратить деревянный ящик в дрова не составляет проблемы и вот уже на небольшом костре котелок, и я варю похлебку. Кипяток и мясо у меня есть и какое-то пшено тоже имеется. Первый раз за очень долгий срок у меня нормальный ужин. Едва успеваю доесть похлебку – как зовут к сержанту. Я часовой – ну кто бы сомневался. Отправляюсь к гребню бархана и укладываюсь на песок – теперь я дозорный. Нас таких дозорных несколько – но это так часовые на дурака. спать на часах нельзя – поймают могут расстрелять, но все спят, и никто никого не ловит. Пустыня слегка сбила уставную строгость воинских уставов.

Лежать и смотреть в ночную темень мне быстро надоело. В нашем походном лагере тоже стали стихать песни и крики. Вот теперь и надо быстро действовать. Обувь у меня давно просит каши и перевязана веревкой, чтобы подошва не отваливалась. Тот прежний Франсуа уже несколько дней ждал новые ботинки взамен развалившихся, но никто не спешил ему менять обувь. У меня другой подход. Ботинки есть на повозке и похоже там же есть и другие нужные мне вещи. У меня нет запасного кремня, и щетка давно уже утеряна и если сейчас пока все мне сходит с рук, то в форте будут проблемы. И ранец надо поменять и вообще у меня нет ничего кроме ружья и штыка – всё остальное снаряжение или утрачено военно – морским способом или испорчено. Опять ползком к повозкам и меняем испорченные предметы снаряжения на целые и что потеряно то берем так без замены. Заодно и пополняем запас патронов. Их у меня должно быть сорок – было же едва пять. Аккуратно возвращаюсь на пост и собираю на себе прихваченные вещи. Теперь у меня есть все необходимые предметы снаряжения. По весу это примерно тридцать килограммов. Будет тяжело нести, но мы сейчас подкрепимся и чуток сил станет побольше. Я прихватил мясные консервы и спокойно вскрыв банку ложку за ложкой поглощаю вкуснейшую тушеную говядину. Официально у нас нет этих консерв поэтому моя совесть чиста если их нет, то я и не мог украсть отсутствующие вещи.

Затем я сварил себе кофе и слегка взбодрился, чтобы не уснуть. Мушкет у меня старый – помнит ещё Ватерлоо, но до тех технических новинок будущего ещё с десяток – другой лет. Пока будем вот с этим ветераном нести службу. Так что у нас в столе – непорядок нагар с палец толщиной. На посту чистить оружие нельзя, но и стрелять с таким нагаром нельзя тоже. Значит, что – будем чистить и в случае чего у нас есть штык и нож. Тревогу поднимем голосом. Вот так за едой и кофе и чисткой оружия прошла ночь. утром меня сняли с поста. Это громко сказано сняли – разводящего не было, и начальник караула тоже отсутствовал. И снова марш – у кого был кипяток те пили кофе я что бы не привлекать лишнего внимания выпил простого кипятка. Того, что на повозках слегка уменьшилось количество груза никого не взволновало, потому что никто этого не заметил.

Снова марш по песку этой долбанной пустыни и снова за гребнями барханов мелькают головные уборы бедуинов. Они так и крутятся вокруг нашей компании. но никаких дозоров мы не выставляем и так и идем одной сплошной колонной. Повозки в середине колонны. Вы спросите кто у нас командир полка, кто у нас колонель / так называют во Французской армии полковника/. Не знаю и кто у нас командир батальона тоже не знаю. Что там мы и капитана не видели пока на марш не выступили. Всем заправляют сержанты и бригадиры. Так уж повелось. Младшие командиры всем и командуют. Офицеры только дают указания.

С новыми ботинками и портянками дело пошло веселее. Франсуа умудрился ботинки без портянок носить вот и стер почти до основания ноги. Ноги я помыл и замотал в портянки из нескольких холщовых мешков изготовил портянки так сказать и теперь гораздо легче идти. Песен не поют. Или не знают или нет такого обычая.

С новым ремнем в отличии от старого этот ремень был целым и мушкет более удобно было нести. Жизнь стала понемногу налаживаться. неужели бедуины нас так и пропустят в форт и не попробуют атаковать. Накаркал скачут эти разбойники и криками своими страх нагоняют. Мы стоим шеренгой надо бы по уставу в три шеренги и стрелять залпом. Но не я командир и стоим в одну шеренгу и стреляем все сразу. такая команда была – только залпа не получилось стреляли вразнобой. Но и этого убожества хватило, и бедуины стали отступать. неужели всё кончилось. Нет ничего и не кончилось. Пока нас атаковали в лоб и отвлекали внимание – примерно сорок всадников выскочило с фланга и пошла рубить всех подряд. Бедуины у нас и тактически грамотнее наших офицеров. бежать нельзя, да и бессмысленно от конного пешим не убежишь. Вот к повозкам отойти надо. В крайнем случае и под повозку можно нырнуть и тогда всадник саблей не достанет. У меня же и штык есть и выстрелить можно в крайнем случае. Шеренга распалась, и легионеры побежали кто куда. Я побежал к повозкам и пока бежал кричал – ко мне под повозки. Но меня послушалось лишь пятеро легионеров у остальных страх выхлестнул мозги. Я нырнул под повозку и выкатился с другой стороны. Уперся о край повозки и с упора выстрелил в ближайшего всадника и попал тот мешком вывалился вниз конь же поскакал за остальными всадниками. Лихорадочно перезаряжаю мушкет и ищу цель. Так вот три всадника окружили капитана и пытаются взять его в плен. Не стоит им так спешить – прицелился выдохнул и выстрел и снова попал. Оставшиеся двое бросили капитана и ко мне – отомстить хотят, какие они мстительные. Пока они скакали ко мне я успел перезарядить мушкет и завалить ещё одного. И снова под повозку и я на другой стороне. Заряжаю мушкет и что бы не пропустить какое-либо действие – вслух говорю команды, скуси пулю, насыпь порох на полку, остальной порох в ствол, пыж, пулю выплюнь в ствол и пыж. И поднять мушкет, упереть в край повозки, прицелиться и выстрел, и третий всадник куклой вылетает из седла. Теперь оглядеть поле боя – бедуины уходят значит вперед к телам и проверить карманы и сумки так рядом конь поймать и проверить седельные сумки вот и награда кошель. Кошель за пазуху и дальше смотрим что ещё можно взять. так это был богатый бедуин или удачливый у него на веревочке серебряные часы. Веревку перерезать ножом и часы в карман. Вроде все сумки проверил так вот у того пистолеты – у меня похожие были. маленькие пойдут для оружия последнего шанса. Так всё – смотрим за сержантом и делаем вид, что мы чистим мушкет и проверяем кремень. Сержанту не до меня и это к лучшему.

Глава 17

Теперь собираем своих и чужих. Своих больше лежит, чужих только пятеро и из них четверо моих. На меня смотрят косо. Получается белая ворона настреляла больше, чем самые боевые ветераны. Такого у нас не прощают. значит меня ждет проверка знания статей и правил внутренней службы и знаний обязанностей часового и прочие премудрости, записанные в Уставе. Первый же раунд будет сейчас. Дочищаю мушкет от порохового нагара и меняю кремень и успеваю даже отполировать блестящие детали на мушкете. Так всё блестит и хоть в боевых условиях блеск металлических частей привлекает взгляд снайпера, но сейчас со снайперами плохо вот с придирками сержанта всё хорошо. Спиной слышу шаги подходящего человека, но не оглядываюсь. У меня важное занятие – навожу блеск на ботинках. у меня же теперь есть и чем наводить блеск и на чем наводить блеск. У меня новые ботинки. Крик сержанта слегка оглушает – рядовой смирно. Смирно значит смирно. Стою истуканом ем глазами сержанта. Взгляд лихой и придурковатый. У сержанта не сходиться головоломка. Он молча меня рассматривает. Мушкет явно почищен и так это хорошо видно. Докопаться до обуви – так и ботинки почищены. Сам видел, как я ботинки начищал. Сержант явно не понимает откуда у меня исправная обувь, но и спрашивать не хочет. Наш сержант не любит вопросов, на которые не знает ответов. Наконец он находит вопрос и кричит – обязанности часового. Вот тут мне помогает память Франсуа – оказывается он выучил наизусть все статьи уставного положения – и я на автомате докладываю сержанту эти самые обязанности. И снова смотрю на сержанта – лихо и придурковато. Опять ступор у сержанта – Франсуа раньше только мямлил и ничего конкретного не произносил. Ладно иди рядовой – рычит сержант и когда я через левое плечо поворачиваюсь и начинаю рубить строевым шагом в сторону от сержанта, я даже спиной ловлю тяжелый и ошеломленный взгляд сержанта. Отойдя в сторону от командиров, собрал несколько кустарников перекати – поля и поставил котелок сделать кипяток и дальше уже как время привала позволит – кофе или чай. Пить сырую воду я не буду. Слишком хорошо знаю последствия. если я ждал слов благодарности от капитана за спасение его жизни в бою. То зря – никакой благодарности не последовало. Не стали по карманам шарить что бы отнять трофеи и то хлеб. Привал затянулся – ловили лошадей без всадников. Арабские скакуны в хорошей цене и офицер на трофейном скакуне – это показатель – офицер боевой и удачливый. Но поймать араба это ещё то удовольствие и заняло пару часов. Я успел и кофе сварить и похлебку, и пару самых наглядных прорех зашить пока ловили лошадей.

Очень аккуратно осмотрел трофейные часы. Часы мне понравились – во-первых с крышкой, во-вторых, есть и минутная и секундная стрелка. Циферблат современный белый и лишних рисунков нет. Строгие такие часы. Ход нормальный без рывков и сбоев. Надо отметить – когда завел до упора и насколько хватит завода и заводить в одно время. Открыл заднюю крышку отлично недавно часовой механизм чистили и регулировали. Видимо, часы – это недавний трофей бедуина. Не успел испортить. Так убираем подальше, вещь дорогая и не надо лишних завистливых взглядов. Суета наконец кончилась, и колонна снова отправляется в путь. На сытый желудок – марш более терпимое занятие. Ещё бы ноги быстрее пришли в норму и вообще будет курорт, а не жизнь. Сейчас бедуинов не видно, но это не значит, что бедуины ушли. Постепенно солнце склоняется к закату и значит впереди новый привал. Странно сегодня не я часовой – хорошо займемся тогда хозяйственным делами и здоровьем. обрабатываю потертости на ногах и пока не надеваю ботинки – пусть отдохнут и пока готовлю ужин поглядываю по сторонам. Меня как обходили стороной, так и обходят. разница в возрасте и жизненном опыте. Я несмотря ни на что должен вскоре погибнуть или от пули либо от болезни. Вот от болезни мы пожуем чайную заварку потому и не выкидываем её. Как ложиться спать у костра или. Ложиться спать будем под повозкой. Ездовые опять гуляют. Мы же стелим шинель и укладываемся. Если кто-то захочет пошарить у меня по сумкам пусть сначала найдет меня и те сумки. Подъём до утренней зари. Опять умываемся и осматриваем ноги. Ноги стали подживать и по виду с левой же всё в порядке. Отлично. Ноги для солдата важнее мушкета. Пока опять разбирались с грузом на повозках и где лошадь капитана – все успели позавтракать и собраться. Наконец команда строится и снова колонна пылит по этим барханам.

Надо поставить в тотализаторе на себя – благо бригадир Жак шел по каким-то делам вдоль колонны. Мой бригадир разрешите обратиться. Жак удивляется и с изумлением смотрит на меня – полное впечатление для Жака новость что я умею говорить. Говори Франсуа, чего хотел – резко затормозил около меня Жак. Хочу поставить на себя в нашем тотализаторе. Каковы ставки. Ставки 10 к 1. Десять что я погибну – один, что выживу ближайший месяц. Ставлю пять местных серебряных монет / местные не чеканят своих денег, по крайней мере я не видел. Ходят австрийские талеры они точно серебряные и точно известен вес. Принимают талеры везде и даже охотнее, чем французские франки. / Золото и серебро здесь в Африке принимают любое – на чеканку не смотрят. Особо любят золотые дукаты и серебряные талеры – это универсальная валюта. Пока я размышлял о валютно – денежной системе в странах Северной Африки пришли к месту очередного привала и опять в первую очередь ноги и проверить мушкет. Пока проверял – краем глаза увидел направляющегося ко мне сержанта – но тот ко мне не подошел, глянул со стороны, чем я занят и всё пошел дальше. Привал был коротким и затем команда – в цепь и вперед. Идти цепью по пересеченной местности занятие бесперспективное. Цепь разорвалась сразу как начали движение. Пустыня она только кажется ровной на самом деле и барханы, и какие-то ямы и овраги. Итог нашего похода был бы плачевный если бы арабы были на месте. так же прошли и группами выбрались к стенам форта.

Здесь вдоль стен собрались к воротам и пока подошли повозки стояли и сидели у запертых ворот. Форт небольшой, но стратегически важный на территории форта оазис с колодцем и тот, кто контролирует этот колодец – хозяин и дороги и окружающей местности. Без воды как Вы понимаете в пустыне очень плохо. Потому здесь две роты легионеров. Вот только две роты – это слова. В наличии получилось из двух рот – семьдесят человек рядовых и три офицера. Из рядовых надо вычесть поваров начальства, парикмахера и прочих угодников начальства. Активных штыков наберется едва полсотни. Хорошо ещё форт имеет склады с продовольствием и боеприпасами. Самое главное есть вода. Воды столько, что можно согреть воду и искупаться. Это то, что мне больше всего надо. Службы как таковой нет офицеры празднуют победу над бедуинами, сержанты празднуют встречу ветеранов, остальные заняты кто чем. Я же ищу бочку для того, чтобы согреть воды и помыться. Задача оказалась нетривиальной – но выполнимой. Теперь ищу парикмахера для того, чтобы сделать уставную прическу. Ходить с длинными волосами не стоит – сейчас закончиться праздник у командного состава и сразу же начнется истерика насчет внешнего вида. Форма у нас ещё та – старой линейной пехоты. Новую пока не привезли или не придумали. Потому надо отдать в чистку – есть здесь такая услуга постирают и заштопают. Только деньги плати – деньги есть – на телах мною убитых удалось затрофеить немалую сумму – семьдесят серебряных монет разного вида и веса и тридцать талеров австрийских и десяток золотых дукатов. Эти были в последнем добытом кошеле. Золото пока придержу – пока расчеты буду вести в серебре. Бочку мне нашли, но грязную и теперь чистили от грязи и наростов и при этом ругали меня за чистоплюйство. Но деньги были у меня и платить я буду за чистую бочку и никак иначе. Сидят и чистят песком, чтобы блестела. Бочка деревянная, но будет блестеть чистым желтым цветом – цветом чисто вымытого дерева. Ещё двое развели огонь и греют в котле воду. Котел нашли на кухне и вот теперь он служит водонагревательной колонкой. Купаться в ванне это наслаждение – купаться в бочке тоже можно, но не то. Хотя и вымылся я, прекрасно и теперь одев все чистое и заштопанное обмундирование почувствовал себя человеком. Парикмахер очень удивился, когда я объяснил – чего хочу от него и прически, но справился – теперь у меня прическа – обыкновенный офицерский полубокс. Сразу стало легче в этом жарком климате жить. Правильно меня учили в училище – правильная прическа и думать помогает, не только облегчает жизнь. Вот поиски зубной щетки и зубного порошка этот квест был посложнее. Половина опрошенных вообще не знала, что это такое и зачем это нужно. Вторая меньшая половина знала, что это такое и зачем, но не знала где это взять. Нашелся только один человек – кто смог помочь моему горю. Это был денщик майора – начальника нашего форта. Денщик просто продал мне новую зубную щетку из запасов майора, и он же продал мне зубной порошок. Всё равно майор ещё и старую не использует. Жизнь покатилась вперед. К строевому смотру. Праздник у офицеров закончился естественным путем – закончился алкоголь и закончился праздник. И теперь наступили суровые армейские будни – но строевой смотр хоть и анонсировали, но провести не смогли. По объективным причинам – первая причина головные боли у офицеров и новое появление бедуинов. Они просто уходили по своим делам и вот вновь вернулись. Снова ворота были заперты и завалены дровами из деревянных ящиков и подперт повозками. И снова усиленный караул на стенах форта.

У меня было занятие поспокойнее и более интеллектуальное я чинил часы майора – у него имелись час и карманные, и каретные, и просто настенные, и напольные. Нет он не был фанатом и коллекционером часов просто так сложилось. Увидев у него часы и услышав, что часы слишком спешат и нет часовщика, чтобы починить. Я очень обрадовался и вызвался добровольцем починить часы. Нашелся и инструмент – как он появился у майора я не стал спрашивать, но всё равно узнал. Всё это имущество – все часы и инструмент были взяты в качестве трофеев у бедуинов. Те же отобрали у одного из купцов следующего по своим торговым делам. Хоть история взывала вопросы, но задавать вопросы я не стал. Вокруг пустыня и бедуины и никто никогда не спросит – куда подевался рядовой второго класса хотя нет рядовой первого класса из этого богом забытого гарнизона форта. Да, у меня теперь новое звание целый рядовой первого класса и закончился месяц моей жизни на который и было заключено пари. Пятьдесят талеров сумма не очень большая, но для легионера вполне приличная. За то время пока я ремонтировал, чистил и регулировал часовую коллекцию майора. Много чего случилось по меркам пустыни – два раза появлялись бедуины, но так и не пошли на штурм пришел ещё один обоз с продовольствием и через форт прошли две колонны легиона по каким нам неведомым делам. Пришли взяли патроны и провиант и ушли. Мы же так и продолжали нести гарнизонную службу.

Настолько скучную, что развлечением становиться строевой смотр и поиски необходимых мелочей для успешного прохождения этого самого строевого смотра. В компании у нас большинство немцы и потому рота делиться на две неравные части – немецкую и не немецкую. Уравнивает это дело старший сержант, который по национальности француз и сержант – итальянец. При этом все команды только на французском. Так и живем. Наконец и у меня появился приятель и как не странно немец. Он учит меня немецкой грамматике и ставит произношение я же преподаю ему французский язык так и развлекаемся. Теперь у нас даже еда стала не однообразной можно менять меню. То немецкие блюда то французские. На самом деле это просто разные похлебки то гороховая – немецкий вариант то с пшеном это мой вариант.

Немец как его настоящее имя неизвестно в Легионе он теперь Пьер. Юмор у вербовщиков как я уже говорил своеобразный. Попал он к нам тоже из-за любви и то же неразделенной. Хороший парень, но из простых дворян не богатых – невесту же хотел взять из семьи курфюрста. хорошо смог унести ноги. пришлось оставить университет и родителей. Надеется через десять лет обстановка измениться и к офицеру Легиона / мечтает стать офицером/ отношение будет другим. Не хочу его расстраивать, но отношение к французам и Легиону в Германии станет только хуже. Хоть и немцы будут толпами бежать в Французский Иностранный Легион. В послевоенные годы немцы будут большинством. Но до тех времен надо дожить. Мы не доживем точно. Больно долго длиться век.

Торговый караван пришел как всегда неожиданно. Огромные фургоны, затянутые тентами и не оставившие даже щелочки посмотреть на товары, которые везет торговый гость. Любопытство губит кошку это же самое любопытство губит и легионера. От безделья и скуки влез и я в эту историю. Сидел спокойно варил себе кофе. /Мы уже давно с Пьером нашли пролом в стене склада, через который кладовщики выносили товары. Сообщать заинтересованным лицам мы не стали из скромности и стали тоже пользоваться этими путями для улучшения своего рациона и обновления предметов обмундирования. Кладовщики пока не заметили убыли продуктов и обмундирования, но и мы не наглели. Изымали только для личных нужд и ни в коем случае не на продажу. Продажа это только для кладовщиков. Но кофе и чай и консервы брали столько сколько нужно. Общая пайка была безобразной и некачественной. Не пропавшими продуктами питались кладовщики, офицеры и те, кто мог себе позволить приобретать продукты из-под полы. «Черный рынок» в масштабах оазиса.

Вот на таком фоне безразличия и скуки в форт завернул торговый караван. Состоял караван из десятка фургонов и что отличало этот торговый караван от других фургоны были намертво затянуты пологами тентов. Заглянуть просто нереально. Но опять же старое-престарое правило – если нельзя, но очень хочется то можно.

Пьер стал на атасе я же полез разрезать тент и разрезал на свою голову. Секрет вырвался наружу. В фургоне лежали надежно упакованные белые женщины. Рты украшены кляпами руки ноги в надежных оковах. кинуться в казарму взять мушкет из пирамиды и произвести выстрел в воздух. Это говорить долго – делается всё это быстро и пока делаешь как-то не задумываешься что будет дальше. выстрел из мушкета для нашего гарнизона небольшое ЧП и может всё бы обошлось, но на мои крики сбежались остальные и тент с фургона сняли и все увидели десяток белых женщин в оковах. Началась ловля купца и его охраны. Охота на них оказалась безуспешной и те ушли, оглушив патрульного на воротах. Хорошо этот разгильдяй остался живой. Остальной груз был в принципе нормальный – перец, кофе, чай, консервы немного патронов и мушкетов. Сабли и ножи разного качества. Немного ювелирных изделий. Но законность этих грузов перечеркивала перевозка в рабство французских женщин, похищенных на материке и теперь переправляемых в гаремы Центральной Африки. Большая часть груза ушла офицерам – нам осталось по мелочам. И теперь у нас в форте имелось десяток молодых белых женщин, которых надо было срочно переправлять обратно в метрополию. Здесь в Северной Африке в пустыне эти женщины были слишком лакомой добычей и форт могли взять в любой момент штурмом.