Текст книги "Лучшая защита"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Я вам не верю. В прошлую кампанию никакие родственники его не навещали. И вообще он землянин!

– В прошлый раз все было иначе. – Лемье развел руками. – К большому сожалению разлученных семей. Ваше подразделение было недоступно для контакта. А теперь все наоборот. Я не мог отказать своим землякам в просьбе повидать заблудшего родича.

– Если он пострадает, сделки не будет, – твердо заявил Влад.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Но в этом случае могут погибнуть остальные. – Айринец испытующе взглянул на майора.

– Мы все одна команда. Любой из них меня поймет.

– Похвально, – криво усмехнулся Лемье. – Но не переживайте, никто не причинит Кювье никакого вреда. Это действительно простая встреча с родней. Мы здесь все такие сентиментальные…

Фирсов ему не верил. Он не думал, конечно, что айринцы станут вымещать злость на соотечественнике, сражающемся в рядах оккупантов, но попытаться «промыть мозги» они просто обязаны. Лейтенант «зет-группы» – весьма ценный кадр. И даже если его не удастся склонить к открытому сотрудничеству, вполне реально заронить в его душу зерна сомнений, которые, возможно, дадут всходы, и лет через десять, когда о плене все забудут, у айринцев появится союзник-информатор в самом сердце земной армии.

Впрочем, Кювье действительно был айринцем только номинально. Вряд ли его тронут душещипательные беседы с «родней» и посулы контрразведчиков.

Влад представил себя на месте лейтенанта. Фирсов был русским, родился и вырос в Лондоне, служил в Стокгольме, а в России, как и в прочих странах Объединенных Наций, бывал либо на учениях, либо «по делам». Как бы он чувствовал себя, реши, не дай бог, россияне выйти из состава Наций? Ведь тогда их непременно попытались бы приструнить с помощью армии. Выполнил бы Влад Фирсов свой долг, не терзаясь сомнениями и не испытывая сочувствия к братьям по крови? Наверное – да. Прежде всего он был командиром спецгруппы фронтовой разведки, майором армии Объединенных Наций Земли, гражданином планеты и так далее, а уж в десятую очередь – русским. А вообще-то, кто знает…

– Я понимаю ваши сомнения, – заверил Лемье, – но рекомендую не забивать голову такими пустяками. Если дело выгорит, все ваши люди, в том числе и лейтенант Кювье, окажутся на свободе еще до захода солнца.

– Пока оно даже не взошло. Вы сообщили моим подчиненным об этой перспективе?

– Нет. К чему обнадеживать людей, пока нет гарантий?

– Я же вам сказал, документы будут утром.

– И я мгновенно оповещу ваших товарищей, что ждать им осталось недолго, – пообещал Лемье, поднимаясь. – Спокойной ночи, майор. Вам следует выспаться. Завтра будет трудный день.

– Мы пойдем пешком?

– Утром, – покачал головой айринец. – Все подробности утром…

…Утро было совсем не таким, как предыдущий вечер. За ночь ветер пригнал сплошную серую облачность. Воздух заметно остыл, и хотелось накинуть что-нибудь посущественнее легкой рубашки. Но Лемье и десяток его агентов были одеты примерно так же, как Фирсов. Видимо, они не верили в «похолодание», поскольку хорошо разбирались в особенностях погоды на родной планете. А может быть, они просто не хотели светиться. Ведь, глядя на людей в легкой одежде, не подумаешь, что они намерены пойти в лес, да еще и надолго. Единственное, что выдавало их намерения, – обувь. Высокие, но удобные и легкие ботинки на толстой подошве. Владу вручили точно такие же. Отказываться майор не стал. Пешая прогулка требует в первую очередь надежной обуви. А еще каждый агент взял по небольшой сумке, тоже ничем не напоминающей туристский рюкзак. Но Лемье и Фирсов пошли налегке. Что, в общем-то, было выгодно. Чем путь дальше, тем тяжелее любая ноша, даже самая невесомая.

– Пойдем прямо отсюда или хоть сколько-то проедем на транспорте?

– Пойдем, – кивнул Лемье. – Вы получили документы?

Фирсов продемонстрировал диск:

– Все здесь.

– В таком случае будьте любезны… вашу гарнитуру…

Фирсов нехотя отдал ему приборчик связи и карманный комп. Лемье спрятал все в металлическую коробочку, которую сунул в карман. Влад про себя выругался. Радиомаячок был нейтрализован. Оставалось надеяться на визуальное обнаружение. Вот только – кем? Возможно, в Сен-Поль проникли еще какие-нибудь разведгруппы, но в утреннем тумане что-либо разглядеть сложно. Даже с помощью современной техники. Тут нужны особо продвинутые приборы. Например, орбитальные. И это, пожалуй, единственная надежда. Если по выходе из бункера группу не засечет спутник наблюдения, след будет потерян.

– Теперь можно и в путь. – Лемье указал на длинный коридор. – Вы, майор, пойдете третьим. И будьте, пожалуйста, внимательны, сохраняйте строй.

– Ходить строем я умею, – отмахнулся Фирсов.

– Не сомневаюсь…

Коридор оказался неприлично длинным. У Фирсова даже мелькнула мысль, что первая из обещанных шахт окажется прямо в этом бункере. Внутренний «шагомер» – привычка, выработанная годами тренировок, – уже разменял третью тысячу, когда конвой наконец остановился перед крутой каменной лестницей и лидер группы поднялся к бронированной двери с тяжелыми засовами. Агент сверился с наручным экранчиком, видимо, изучая картинку с наружной камеры, а затем сдвинул засовы и налег на заменяющий дверную ручку рычаг.

Снаружи оказался самый обычный жилой квартал. Утопающий в сочной зелени, тихий и спокойный. Строй тут же распался, но настолько грамотно, что Влад внутренне поаплодировал. Двое ведущих по-прежнему шли немного впереди и негромко беседовали, как два прогуливающихся приятеля. Рядом с майором двигался Лемье, а позади, отставая на шаг, еще один агент. Двое прогуливались по бокам, еще трое отпустили ядро конвоя на пять шагов, и, наконец, замыкающий следил за тылами метров с тридцати. Десятого агента Влад не видел, но не сомневался, что и он находится где-то поблизости. Скорее всего держит связь с группами прикрытия. В том, что конвой прикрывают две-три похожие группы, сомневаться не приходилось. Служба у Лемье была поставлена прилично.

Нет, бежать, возникни у майора такое желание, было почти невозможно. Только если на пути попадется засада земного спецназа. Да и то рискованно.

Но бежать Влад не собирался, а потому сосредоточился на маршруте. Запомнить все детали окружающей обстановки, повороты и переулки, а затем спроецировать свои воспоминания на карту, расшифровать ложные крюки и петли и проложить новый путь – оптимальный – вот что сейчас было главной задачей.

Но Лемье, как ни странно, почти не петлял. Группа уверенно двигалась к южной окраине города, и единственное, чего не допускали проводники, – выхода на открытую местность. Конвой шел исключительно по густым аллеям, в тени виадуков, под прикрытием различных мостиков, балконов и висящих в воздухе смотровых площадок – развлечения, появившегося на всех планетах с изобретением первых примитивных антигравов. Лемье не хуже Фирсова понимал, что реальным соглядатаем может выступить только спутниковый объектив.

Пару раз Влад «оступался» и будто бы невзначай выходил из тени, но каждый раз его мягко, но уверенно оттеснял бдительный агент или сам Лемье. Жесткий прессинг закончился, лишь когда конвой миновал городскую окраину и углубился в знаменитые предгорные леса. Здесь можно было «оступаться» сколько угодно, густые кроны хвойных деревьев играли роль непроницаемых зонтов.

Фирсов поежился. Под сенью гигантских елей было ужасно холодно. Однако никто из проводников, казалось, этого не заметил. Они вышагивали по-прежнему бодро и не дрожали, как пришелец, а даже утирали легкую испарину.

– Возьмите. – Лемье протянул Владу фляжку. – Согреетесь.

– Я не пью.

– Это не спиртное. Это энергетический напиток. Гораздо лучше, чем ваши амфетамины, поскольку сварен исключительно из трав. Он вас взбодрит, и мерзнуть перестанете.

– Спасибо. – Фирсов сделал пару глотков и вопросительно посмотрел на проводника. Тот кивнул и забрал у майора фляжку.

– Для начала хватит. Нам еще долго идти.

– Я все-таки не понимаю, Лемье, почему пешком? – Напиток действительно бодрил и согревал, причем сразу. Айринец не успел спрятать в карман фляжку, а Фирсова уже перестало трясти. – Если вы опасались, что передвижение на машинах засекут детекторы, можно было организовать ездовых животных.

– Я не опасаюсь, майор. Чего мне бояться? Я же все равно отдаю вам шахты. Ровно через десять часов путь к ним станет секретом Полишинеля. А интересы свои я подстраховал пленными. Нет, дело не в этом. Все гораздо проще. Примерно через три километра начнутся такие места, что ни на машине, ни на лошади не проехать. Даже велосипед с собой не протащить.

– Понятно. – Фирсов кивнул и сделал про себя пометку – искренность Лемье начала хромать.

Если айринец не опасался, что путь будет отслежен, зачем он прятался под балконами, пока конвой шел по городу? Стрелять по группе с орбиты никто бы не стал, да и спецназ на перехват не выслал – заложники тому порукой. Но Лемье прятался. Опасался, что его увидят свои, верные исчезнувшему президенту Лефлеру гвардейцы? У айринцев на орбите не осталось ни одного военного спутника, а передачи с гражданских ведутся под жестким контролем землян. Лемье не мог этого не знать. При его-то осведомленности. Кстати сказать – весьма загадочной осведомленности.

В общем, было второе дно у всего происходящего, определенно было…

Обещанные проводником дебри начались через пять тысяч семьсот девяносто восемь шагов. Бурелом, совмещенный со скалами, расщелинами и стремительными ручьями, был не самым худшим, что открылось Фирсову в этой чащобе. Корки льда в низинах и толстые, прочные воздушные корни растений-паразитов, обвивающие деревья и валежник, а также коварные, присыпанные хрупкими ветками и хвоей ямы от вывороченных корней – все это тоже не пугало. Хуже всего было то, что сквозь этот кошмар предстояло продираться, двигаясь в гору. Уклон был не меньше тридцати градусов.

Остановившись, Лемье протянул фляжку, и Влад снова хлебнул айринского «тоника».

– Юго-западный отрог кряжа Сен-Поль?

– Верно. – Лемье тоже глотнул. – Сейчас мы пройдем секретной тропой и окажемся перед плато Трибьюн.

– Странно. Мы кружили над тем плато два часа, даже высаживались, но ничего не нашли.

– Вы не там искали. Надо было не кружить над плато и уж тем более не высаживаться на него, а сесть где-нибудь здесь и пробиться сквозь бурелом.

– И в чем разница?

– В том, что путь отсюда ведет не на Трибьюн, а под него. Плато похоже на стол с парой внутренних ящиков. С крышки стола ящиков не увидать, а вот снизу – можно. Только если преодолеть все эти дебри.

– Теперь понятно, почему мы не нашли шахты ни в прошлую кампанию, ни сейчас.

– Считайте, уже нашли. – Лемье махнул рукой лидеру конвоя, и группа закончила привал.

Все выстроились в колонну по одному и зашагали прямо к непролазной стене бурелома. Вблизи нагромождение опавших ветвей и поваленных деревьев выглядело грандиозным. В высоту оно достигало примерно тридцати-сорока метров. И никаких просветов.

Фирсов присвистнул. Такое препятствие без спецоборудования было не преодолеть. Да и с оборудованием… разве что запустить горного «крота» и прорыть под засекой тоннель.

Но ведущий группы никуда зарываться не стал. Он протиснулся между двумя гигантскими корневищами и исчез под толстым – в три обхвата – стволом поваленной ели. Второй агент последовал за ним. Следующим в очереди стоял Влад. Он наклонился и заглянул под ствол. Там обнаружилась яма – как раз по размеру одного из вывороченных корней, а из нее вела траншея, примерно в метр глубиной. Свод траншеи – на метр выше бруствера – составляло хитросплетение веток. Судя по обугленным краям, этот свод вырезали при помощи ручного лазерника. Тайный ход под засекой был прямым, но перспектива терялась в темноте. Означало это одно – бурелом тянулся на многие десятки метров.

– В полный рост не встать, – смерив Фирсова взглядом, сказал Лемье, – но каких-то восемь километров можно и потерпеть.

– Восемь километров? – Майор удивленно покачал головой. – В три погибели, да еще в гору?

– Вы же на службе, не забыли?

– Я помню и не боюсь трудностей. Для того я и записывался в армию, чтобы переложить часть трудностей Земли на свои плечи.

– Очень патриотично, – скривился айринец.

– Не верите?

– Отчего же? Просто вы не похожи на фанатика, а говорите как заядлый пропагандист.

– Это часть моей работы. Кроме разведки, я должен уметь убедительно доказывать, что Объединенные Нации – единственная разумная и дееспособная власть в освоенных мирах. Что любой человек – прежде всего землянин, а уж после айринец, марсианин или приемный сын Медеи. И Земля, если потребуется, заставит об этом вспомнить.

– Земля превыше всего. – Лемье усмехнулся. – Не ваш лозунг?

– Нет. В оригинале звучало «Германия». Не надо прозрачных намеков. Слабые всегда винят сильных в злоупотреблении этой самой силой.

– Разве Гитлер не злоупотреблял ею на самом деле?

– Он – да. Но после него сила применялась чаще всего оправданно. Как раз для того, чтобы не появлялись новые фюреры. Нынешняя операция называется «Превентивная мера» как раз по этой причине.

– После Второй мировой были Корея, Вьетнам, Афганистан, Ирак, Югославия, снова Ирак и так далее… А в новейшей истории – жестокое подавление Марсианского восстания девяносто седьмого года и уничтожение тысяч голодных бунтовщиков на Гефесте в сто двадцатом, а также разгром отрядов Движения за Независимость на Медее. Разве это были оправданные акции?

– За то, что происходило в доколониальную эпоху, Нации не несут ответственности. Им в те времена и самим досталось почти до распада. А после падения Североамериканской Демократической Империи и провозглашения Объединенных Наций Земли военные кампании строго контролируются общественностью. Так что превыше всего она, общественность, народ…

– Хорошо, оставим эту тему. – По лицу Лемье было видно, что слова Фирсова он воспринимает как дополнительную маскировку. Бывалый разведчик в состоянии замаскировать не только тело, но и мысли. Причем не изображая молчаливого болвана, а поддерживая беседу, но ни намеком не выдавая своих истинных намерений и суждений. – Прошу…

Влад пригнулся и спрыгнул в траншею. По меркам коренных землян Фирсов был среднего роста – сто девяносто пять, но тоннель в буреломе прорубали айринцы и делали это для себя. Среди них люди выше ста восьмидесяти встречались редко. Влад слышал, что все высокие айринцы являются родственниками президента и с обычными гражданами планеты стараются кровь не смешивать. А сам Лефлер не просто высокий и крупный мужчина, но даже выше и плечистее большинства землян. Образ диктатора-полубога? Так или иначе, остальные аборигены ростом не вышли. А поскольку тоннель айринцы рубили для себя, Владу приходилось постоянно пригибаться и поднимать повыше фонарь – чтобы не наткнуться на очередной пропущенный лесорубами, а потому опасно торчащий вниз сучок.

Через два часа пути у майора начала отказывать спина. Ему мучительно хотелось разогнуться и помассировать ноющую поясницу. А еще гудели ноги, и сильно хотелось пить. Но Лемье не позволял останавливаться и поддерживал такой темп, словно опаздывал на званый вечер. Возможно, проводник боялся закрытых помещений. Или получил какие-то особые сведения от групп прикрытия. Ведь свою аппаратуру связи в металлическую коробку он не прятал.

Когда свод тоннеля начал наконец просвечивать, у Влада уже подкашивались ноги и вообще не осталось сил. Он даже не заметил, как ведущий выбрался из траншеи и начал разбрасывать ветки, сваленные у отвесной каменной стены. Засека кончилась у подножия высоченных скал.

Фирсов выбрался из траншеи и упал без сил ничком. Лемье сел рядом. Остальные отправились помогать ведущему.

– Выдохся, майор? – Проводник снисходительно усмехнулся. – А еще командир «зет-группы», элита…

– Это вам, горцам, восемь километров в гору за два часа – пустяк… – Влад перевернулся на спину. – Внутри скалы вход в шахту?

– Он самый, – согласился Лемье. – Готовьтесь к моменту истины, майор.

– Всегда готов. – Фирсов закрыл глаза. – Буди, если что…

– Я бы не советовал…

Лемье не закончил. Звякнув о скалу, в небо с воем ушел рикошет…

Влад резко сел. Пулями могли стрелять только местные. В результате военной блокады армия Лефлера была вынуждена снять с консервации все виды вооружений, в том числе и пороховое, времен первых колонистов, прилетевших на Айрин еще на денежки Империи. Значит, Лемье и вправду опасался мести сопланетников за предательство. Фирсов обернулся. Агенты заработали с удвоенным рвением. Теперь ветки летели во все стороны с громким демаскирующим хрустом.

О скалы звякнуло еще несколько пуль. Влад попытался определить траекторию, но ничего не вышло. Казалось, они летят из нескольких противоположных точек. Фирсов окинул взглядом одеревеневшее море – сверху это выглядело не как стена, а действительно как море бурелома. Где прячутся «вольные стрелки», понять было невозможно. Слишком жуткое нагромождение дров простиралось во все стороны.

Фирсов спрятался за толстым бревном и взглянул на Лемье. Айринец был встревожен, но не более того. Видимо, он знал, чего на самом деле стоят постреливающие «ниоткуда» снайперы.

– В общем-то, не удивительно, – бросил Влад.

– Вы о чем? – Лемье коротко взглянул на землянина.

– Об исчезнувшей армии Айрин. Против нас внизу, на равнине, воюет не больше дивизии гвардейцев и несколько тысяч ополченцев. Остальные будто растворились. Уж не в здешних ли чащах-пущах?

– Возможно. – Айринец приложил к глазам бинокль и сделал вид, что занят поиском стрелков.

Пули снова щелкнули по скале, но значительно выше человеческого роста. Снайперы были действительно аховые. Или они не имели задачи кого-то подстрелить. Этот вариант Фирсов тоже допускал. Он укладывался в рамки одного глубоко запрятанного и пока бездоказательного подозрения. Влад почти уже был уверен, что вся легенда Лемье – ложь. От первого до последнего слова. Что ему вовсе не нужны контракты с оккупационными властями. Проводник играл в какую-то другую игру. Пока непонятную, но другую.

Подозрение бродило в мыслях Влада с самого начала, и все происшествия он старался рассматривать еще и с этой позиции – как инсценировку, придуманную Лемье, дабы придать легенде лишний вес.

Фирсов стряхнул с короткого ежика волос выбитую пулями каменную крошку и вновь обернулся к работающим агентам. Они на обстрел вообще не реагировали. Знали, что это не опасно, или имели стальные нервы? Майор хмыкнул. Все может быть. В свое время полковник Штейнберг учил своих подчиненных, что недооценивать противника означает рано или поздно ему проиграть, и, возможно, главную битву. Этих айринцев сутки назад Фирсов как раз недооценил и теперь невольно «наверстывал упущенное». При ближайшем рассмотрении они оказались очень даже грозными противниками. Главный и убийственный пример – они сумели бесшумно взять всю спецгруппу. И это при условии, что земляне были в десять раз лучше экипированы и работали при мощнейшей технической поддержке с воздуха и с орбиты.

Агенты смели последние ветви и начали вынимать из скалы крупные куски. Камни вываливались без особого сопротивления, и вскоре открылся достаточно широкий и высокий проход. Ведущий группы что-то буркнул, и Лемье, пригибаясь, отошел к пещере.

– Майор!

Влад не заставил себя упрашивать. Так и не высмотрев ни одного снайпера, он покинул свой наблюдательный пункт и нырнул в темный провал.

Конвой снова построился в колонну и двинулся в глубь пещеры.

Идти пришлось долго, но под ногами упорно хрустели камни и мелкая скальная крошка. Ровная поверхность никак не начиналась. Фирсов попытался ощупать стены, но до них было слишком далеко. Запахи – в основном сырого камня и застарелой плесени – тоже ни о чем не говорили. Вернее, они говорили о многом, но не оправдывали надежд майора. Он-то все ждал, когда начнется зона рукотворных чудес: скудные автолюминесцентные лампы, работающие без питания до трех десятков лет, отесанные стены и гладкий пол – по-военному окрашенные в защитный цвет, какие-нибудь трафаретные надписи и люки боковых проходов. Но вокруг было темно и сыро, а пол был весь в выбоинах и завален камнями.

– Лемье, – негромко позвал Влад. – Вы обещали шахты, а это какой-то бесконечный грот. Я не нанимался в спелеологи.

– Терпение, майор. Еще немного, и мы будем на месте.

Фирсов хотел отпустить очередное скептическое замечание, но тут ведущий группы остановился, включил мощный фонарь и повернулся направо. Оказалось, что правая стена грота совсем рядом. Агент поднял фонарь повыше, и Влад замер с отвисшей челюстью. Прямо в скалу на высоте примерно трех метров была непонятным образом вмурована толстая квадратная рама. Сторона квадрата составляла примерно полметра, а ширина каждой из частей «рамки» была сантиметров десять. И самое удивительное, что в свете фонаря рама казалась сделанной из чистого золота. Но больше всего Влада поразило внутреннее содержание загадочной «картины». Это был «золотой» отпечаток крупной ладони. Примерно вдвое крупнее ладони Фирсова.

Ведущий вопросительно взглянул на Лемье. Тот обернулся к Владу:

– Нам всем высоковато тянуться, а вам будет в самый раз…

– Тянуться… до чего?

– Вон до того сенсорного замка. Приложите ладонь, пожалуйста. Иначе дверь не откроется.

– Какая еще дверь? – Фирсов недоверчиво оглянулся по сторонам.

– Эта. – Лемье махнул вперед, указывая на сплошную стену, без всяких контуров двери или хотя бы небольшого люка.

– Я ничего не вижу.

– Поверьте, дверь тут есть. Нет, если вам трудно, я сам… Анри, подсади…

– Да ладно. – Влад подошел к «картине» и приложил руку к «золотому» отпечатку. – Говорить ничего не надо? Пароль какой-нибудь…

– Нет, – усмехнулся Лемье. – Хотя можете сказать: «Сим-сим, откройся».

– Странный пароль.

– Зато верный.

Секунд десять ничего не происходило, а затем передняя стена дрогнула и целиком поехала влево. По мере того как она отъезжала, на потолке открывшегося за ней помещения набирали силу огромные белые лампы. Они мерно пульсировали и, разгораясь, расползались по потолку, будто кляксы светящихся чернил. Когда лампы заняли на потолке все свободное место, освещение достигло максимума.

Влад опустил взгляд вниз, и у него перехватило дыхание. Он стоял на широком балконе, а внизу, насколько хватает глаз, раскинулась гигантская пещера. В ширину она была тоже огромна – даже на первый взгляд никак не меньше пятисот метров, – но длина просто поражала. Высота помещения тоже не подкачала – балкон находился в десяти метрах от пола и примерно в пяти от потолка. Фирсов обвел зачарованным взглядом все это невероятное пространство и невольно вцепился в каменное ограждение балкона. Поль Лемье, весьма довольный произведенным эффектом, тоже оперся на поручень и многозначительно покосился на майора.

– А где же гиперракеты? – хрипло спросил Влад.

– А я не обещал вам ракеты. Я обещал шахты, из-за которых ваши политики развязали войну. И гарантировал, что шахты будут под завязку набиты содержимым. Получайте.

Фирсов крепко зажмурился, затем потер глаза и снова уставился вниз. Ничего не изменилось. Гигантская пещера со светящимся потолком осталась на месте.

Так же как и десятки уходящих в бесконечную перспективу стеллажей высотой с двухэтажный дом и шириной примерно в пять метров, на которых поблескивали миллионы аккуратно уложенных цилиндрических слитков желтого металла. Даже издалека и невооруженным глазом было видно, что не меди и не латуни…

8

Фирсов взял с полки цилиндр и взвесил его в руке. Болванка была размером с кружку, а весила пуда полтора, как гиря в одном из русских спортзалов. Лет двадцать назад подобных заведений было полным-полно в Лондоне. Влад тогда как раз готовился к поступлению в военную академию и частенько наведывался в «качалки». Помнится, даже выигрывал нехитрые призы на небольших региональных турнирах.

– Золото, не сомневайтесь. – Лемье, наблюдая, как легко землянин вертит тяжелой «чушкой», выгнул бровь. – Правда, клейма нет, но мы проводили анализ. Девятьсот девяносто пятая проба. С небольшой добавкой меди. А там, у правой стены, три стеллажа с платиной. Слитки прямоугольные, чуть меньше обычного кирпича.

– Сколько же тут… – Майор поставил болванку обратно.

– Много. Мы пытались подсчитать, но ничего не получилось. У меня не так много помощников. Эта пещера тянется почти до того места, где Сен-Поль соединяется с хребтом Сен-Гош. Это более пятисот километров. И ни метра стеллажей не пустует. Если мы двинемся вдоль левой стены, примерно через семьдесят километров начнутся камни.

– Что начнется? – Влад никак не мог прийти в себя.

– Камни. Ящики размером с дорожный кейс, полные драгоценных камней. В основном это необработанные изумруды и рубины. Но если пойти вдоль третьего слева стеллажа, на том же уровне начинаются алмазы. В одном «кейсе» примерно по три тысячи камешков от трех до семи карат каждый. И так около пяти километров. А дальше снова слитки. Золото, платина, серебро и немного металлов попроще, но тоже редких. Но в основном – золото.

– Матерь божья… но откуда это все?!

– Не знаю, – пожал плечами Лемье. – Но я не слышал, чтобы в банках хранились слитки такой конфигурации. Наши официальные изготовители предпочитают отливать золото в формы, похожие на могильные холмики. Что, кстати, символично. Люди, как известно, гибнут за металл…

Он усмехнулся.

– Частные добывающие компании?

– Подпольное хранилище? – Лемье в сомнении поджал губы. – Вы оцените количество! Каким корпорациям под силу добыть такие объемы? И, главное, где они их добыли? Не на Айрин – точно. Тут отродясь не бывало золота. Экспорт планеты до блокады составляли нефть, лес и сжиженный газ, этого у нас полно, а драгметаллы и тем более камни – исключено.

– А богатства рудников Кейта?

– Сами подумайте, как бы мы смогли утащить такую прорву золота за три дня? Ведь вы обрушились на нас на четвертые сутки войны. Да и не было на Кейте ничего, кроме железной руды. Даже урана не было.

– Кстати…

– Нет, тут ничего тяжелее золота не припрятано. Банк, одним словом. Золотоалмазные резервы. Неизвестно какого государства.

– Теперь понятно, для чего вам права на горные разработки…

– Ну… – Лемье добродушно сощурился. – Хотите долю? Называйте цену вашей цифровой подписи, не стесняйтесь. Здесь хватит на всех нас и наших потомков. До сотого колена.

– На самом деле моя подпись вам не нужна, верно?

– Почему вы так решили? Контракт с земным правительством откроет широкие перспективы сбыта. Без легальных каналов реализации все это богатство – мертвый груз.

– Лемье, я, быть может, ничего не смыслю в экономике, зато я неплохо разбираюсь в стратегии и тактике. Вы легализуете это богатство так или иначе.

– Верно, однако «так» быстрее и надежнее, чем «иначе». Поэтому не ищите сложных объяснений там, где все объясняется предельно просто. Слышали о таком принципе?

– Лезвие Оккама?

– Люблю беседовать с офицерами специальных сил. – Лемье улыбнулся. – Образованнейшие люди. Ну, так сколько вам отгрузить?

– Нисколько. Верните мою аппаратуру связи. Я подпишу контракт после того, как переговорю с начальством.

– Не пойдет. – Теперь Лемье улыбался чуть укоризненно. – Не хотите брать свою долю – ваше дело. Но вы не вправе менять условия соглашения.

– Здесь нет гиперракет, а значит, соглашение аннулировано и я задаю новые кондиции. Сначала разговор со штабом, затем подпись.

– Железный характер. Уважаю.

Лемье вздохнул и достал из кармана футляр с компом и гарнитурой:

– Анри проводит вас наверх. Отсюда вам в эфир не выйти. Кстати, сразу после получения санкции штаба можете отдать подписанный контракт Анри, а сами… можете быть свободны.

– Мои люди…

– Будут ждать вас в Сен-Поле, у края лесного массива. Не заблудитесь?

– Я подпишу контракт, когда увижу своих людей.

– Это не имеет значения, поверьте.

– Почему я должен вам верить?

– А почему нет? Вы опасаетесь, что я не отпущу группу? Но что помешает мне отпустить их, а затем убить вас всех в Сен-Поле? Или подкинуть оккупационному начальству дезинформацию о вашем долевом участии в моем прибыльном дельце? Или придумать еще какую-то каверзу? Вариантов масса. Но до сих пор я вас не обманывал. Кое о чем умалчивал, это верно, но не обманывал. Вы искали «casus belli» – причину войны, вы ее нашли. При моем активном содействии. Получилось довольно удачное партнерство. Так зачем я буду все портить?

Влад ненадолго замолчал, а затем принял решение.

– Соберите мне вещмешок с образцами и сделайте снимки.

– Извольте. – Лемье молча просигналил одному из агентов, и тот волоком подтащил к ногам Влада туго набитый солдатский ранец. – А здесь полторы сотни качественных снимков. Все ракурсы.

Айринец вложил в ладонь Фирсову стандартный чип видеопамяти.

Влад достал из футляра свой комп и ввел цифровую подпись. Затем вынул из машинки диск и вручил Лемье.

– Я пока не понимаю, что вы затеяли, – майор внимательно посмотрел проводнику в глаза, – но ваша манера держать открытую стойку мне нравится. Только не ошибитесь. Не то нарветесь на прямой в челюсть и проиграете.

– Я всего лишь бизнесмен. – Лемье помахал диском. – Правильно оформленный контракт не может быть аннулирован никаким судом или распоряжением военной администрации в течение года. Так гласит ваш закон, а вы помешаны на законности и сохранении лица перед общественностью. К тому же президенту Парсону до зарезу нужны шахты гиперракет. Теперь шахты у него есть. В них нет ракет, но кто об этом узнает? Во всяком случае, пока действует контракт на освоение гор Сен-Поль моей компанией? Взаимная выгода. Я держу в тайне истинное содержимое шахт, ваша администрация не мешает мне «отмывать» золото. Как минимум год нам ничто не угрожает. А после начнутся судебные тяжбы, это еще год… а дальше будет видно. Скорее всего, внимание общественности переключится на другие проблемы, и вопрос «Были на Айрин ракеты или нет?» отпадет за давностью и отсутствием к нему интереса.

– Гладко.

– Этот сценарий проверен столетиями. Политика довольно консервативная наука. Она не меняет приемы, если они работают. Удачи вам, майор.

Влад кивнул, взвалил на спину тяжеленный ранец и потопал к лестнице на балкон.

Выход из пещеры он тоже нашел без труда. А вот с лазом под засеку пришлось повозиться. Но в конце концов нашелся и он. Фирсов скинул тяжелую ношу на землю и нацепил гарнитуру. Первым делом – связь со штабом. Может, еще прикажут никуда не уходить. Вниз с полным мешком «золота-брильянтов» идти было не так тяжело, а вот возвращаться наверх…

Фирсов включил комп на поиск волны и уселся за толстым бревном. Снайперы себя не обнаруживали, но мало ли что?