Текст книги "Цивилизация из канализации"

Автор книги: Вячеслав Поляков-Прокопьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– Да, конечно, ступай. Когда по списку все будет доставлено – мы свяжемся с вами по радио. Разговор с этим неприятным представителем ИНКРЫСА, особых впечатлений не оставил, кроме, разве что, вскользь брошенной фразы насчет мира микроорганизмов.

– Загадочная все-таки штука этот коллективный разум… и совершенно неизученная. Как ученому, Александру-Эдварду трудно было смириться с таким положением вещей. Ладно, наступит мирное время – займемся и этим!

– Промелькнула еще одна малоприятная мысль: ему так и не довелось пока побыть наедине с Иззей… новой Иззей-Кристи… а так тянет к ней, сил нет никаких! Но ничего не поделаешь: здесь и сейчас решается дальнейшая судьба не только наших героев, но и целого мира, может быть!

– Константин предложил разъехаться пока по квартирам и как следует отдохнуть. Как и у Александра-Эдварда, у него имелись на то мотивы личного свойства. Ему тоже не терпелось уединиться с Полиной.

– Дрожь пробирала даже от случайного соприкосновения, будто некая искра проскакивала между ними, несмотря на одежду, и с каждым разом острота этих ощущений становилась все сильнее. Это было то, что на всех языках называется словом «любовь»… Понимающе переглянувшись между собой, все дружно согласились с предложением Константина. Стоит ли этому удивляться, ведь все четверо думали одинаково и об одном и том же!..

– Но праздник любви пришлось отложить на некоторое время: всегда найдется тот, кто этот праздник испортит!.. На сей раз в роли отрицательных персонажей оказались двое агентов из специальных служб.

– Едва появившись, они попытались сразу же наехать на наших героев. Претензии их были несправедливы – несправедливы по всем пунктам! Они получили то, чего заслужили своим самоуверенным поведением. В адрес Константина прозвучали совсем не лестные слова.

– Да вы знаете, что вас ждет за подобные противоправные действия по отношению к сотрудникам государственной спецслужбы?

– Полагаю, вы намекаете на правительственные награды?

– У здоровяка от такой наглости даже челюсть отвисла. Такого отпора он явно не ожидал, поэтому, переходя на крик, прорычал:

– Ты вообще представляешь, чем может для тебя закончиться подобная дерзость?

– Понятия не имею! – с преднамеренной издевкой ответил Константин!

– А я тебе растолкую. Застенками! Понял, умник? Вмешалась Полина. Попросила, обращаясь к здоровяку:

– Пожалуйста, позвольте воспользоваться вашей рацией.

– Ага, сейчас все брошу и буду раздавать рации каждому встречному!

– Каждому встречному не надо, а вот мне дайте. Иначе вас ждут большие неприятности.

– Угрожаешь?

– Именно.

Здоровяк пораскинул мозгами, подумал: «Черт ее знает, что у это секретарши на уме! А вдруг она и впрямь спит с Самим?..»

– Держи. Но теперь за все отвечать будешь ты. Полина включила радиостанцию, назвала несколько цифр. По лицу здоровяка было понятно, что этот набор цифр он слышит впервые, и впервые же у него на лице появилась тень тревоги. А Полина между тем продолжала:

– Да, это я. Нет, все в порядке. Согласно инструкции! Нет, не было возможности. Нет. Есть! У них. Сейчас передам. С этими словами она протянула рацию здоровяку и добавила:

– Это вам за грубость и, уж простите, за ограниченность мышления! Тот угрюмо поднес рацию к уху.

– Да, я. – Последовала долгая пауза, в течение которой здоровяк выслушивал тираду неведомого собеседника. Наконец, он проговорил: – Слушаюсь! Есть в подчинение!

Глава 34

Лицо его побледнело, глаза забегали; он был совершенно выбит из колеи и понятия не имел, как себя теперь вести.

– Ну, и что теперь прикажешь делать? Подать в отставку к чертовой матери? У меня еще никогда не было бабы-начальника! – возмутился здоровяк, обращаясь к высокому напарнику.

– Брось, не комплексуй и не психуй! Это же ненадолго. Подумаешь, баба. Вот кретин в погонах – хуже не придумаешь. Так что потерпим. Какие будут приказания, госпожа Серова?

– Пока никаких. Отдыхайте и по возможности не путайтесь под ногами. Если есть желание, можете удалиться, но оставайтесь, пожалуйста, в пределах города и на колесах. Я с вами еще свяжусь. Когда агенты удалились, Полина облегченно вздохнула.

– Никогда не любила военных, полицейских и спецслужбы! – Слово «спецслужбы» она выделила особо, вложив в него всю свою неприязнь. – Друзья, мы свободны! Будьте на связи! А сейчас давайте поскорее разбежимся в разные стороны, пока еще кто нибудь не нагрянул… Встречаемся завтра, на съемочной площадке, в два часа дня, как договаривались!

– В два часа дня следующего дня вся компания собралась вновь в съемочном павильоне киностудии. Обе пары были настолько довольны прошедшей ночью, что наперебой травили анекдоты, вспоминали веселые истории из детства или юношества и то и дело подолгу смеялись вместе над особо удачными шутками.

– Они держались отдельной группой, продолжая напропалую веселиться. На лицах девушек играл румянец – отголосок необыкновенных чувственных переживаний минувшей ночи, лица же мужчин озаряла одухотворенная улыбка всякий раз, когда они бросали на своих подруг восторженные взгляды.

– При некоторой наблюдательности нетрудно было сделать заключение, что обе пары прошлой ночью не сомкнули глаз, но ни капли об этом не жалеют. Наоборот, от них исходила незримая аура светлых чувств и эмоций, которая исподволь привлекала внимание окружающих.

– К развеселой компании подошел давешний гость званого ужина, а сегодня главный человек на съемочной площадке, он же главный режиссер. Широко улыбаясь, он радушно поприветствовал мужчин, затем, как принято у людей искусства, поцеловал ручки сперва Полине, потом Иззе-Кристи.

– Ее руку он после поцелуя задержал в своей и заговорил с девушкой, обращаясь к ней как к Кристине, ибо второго ее имени не знал и даже не подозревал о его существовании. Его галантное воркование было пересыпано обилием приятных слуху каждой женщины комплиментов.

– Милочка, ты шикарно выглядишь! Не знай я тебя раньше и не будь у тебя такого грозного жениха… – Режиссер скосил глаза на Александра-Эдварда, не подозревая, что за этим обликом кроется еще более жесткий характер, чем тот «грозный жених»… впрочем, в этом служителю муз еще предстояло убедиться. – Я бы в тебя точно влюбился! И предложил бы руку и сердце! Все, без остатка, так сказать, целиком и полностью!

– Ну-ка, ну-ка… Что ты там такое предложил бы, повтори! – Сверкнув глазами, напрягся Александр-Эдвард.

– Брось, Эдвард, тебе не к лицу ревновать. Ты у нас играешь в основном героев-любовников, так что войди в роль и успокойся! Я же не серьезно, шучу. Понял? Шу-чу!

– За такие шутки, знаешь… могут и по физиономии настучать!

– Право, это лишнее. Эдвард, ты что, сегодня не с той ноги встал? Это же я, твой режиссер, не забыл? Оставь эту несвойственную тебе игру в ревнивца! Это роль не твоя и не сегодня! Не знай я тебя, подумал бы, что парень спятил. Спорить с режиссером – это верх безрассудства! Не забывай, от меня зависит твоя зарплата…

– Он не успел закончить фразу, так как получил мощный апперкот в челюсть и тотчас рухнул на пыльный пол павильона.

– Браво! – зааплодировал Константин. – Ну вылитый я в молодости. Это же надо – нокаутировать своего же режиссера! И поделом. Язык надо держать в узде, а кто не может, пусть валяется на полу.

– Девушки солидарно и одобрительно смотрели на все еще сжатый кулак Александра-Эдварда. На разбитых о зубы кинорежиссера костяшках пальцев проступила кровь.

– У самого же служителя муз кровь из расквашенных губ текла куда обильнее. Он поднялся на ноги, недоуменно посмотрел на Александра-Эдварда и произнес с холодным высокомерием:

– Ты определенно спятил. Если б не контракт, я послал бы тебя, куда положено… но я профессионал и не размениваюсь на мелочи вроде эмоций. По окончании картины пошлю тебя на все восемь сторон! Если, конечно, ты сам не расторгнешь контракт раньше.

– Вон оно как. Что ж, еще посмотрим, кто будет платить неустойку! Кстати, почему именно на восемь? Как-то даже интересно.

– Потому что для тебя можно сделать любое исключение. Например, добавить к четырем известным сторонам света юго-запад, северо-восток и так далее… Короче, на все триста шестьдесят градусов!

– Скажи спасибо Кристине, а то бы я из тебя котлету сделал. Не люблю, знаешь ли, заносчивых, кинорежиссеров. Понял?

– Понял, понял… Начнем, пожалуй, работать!

– Александр-Эдвард мог бы повернуться и уйти, но решил продолжить этот импровизированный спектакль чисто из упрямства. С другой стороны, ему всегда хотелось посмотреть жизнь актеров изнутри. А раз такая возможность представилась, грех ее упускать.

– В общем-то, началось все довольно неплохо. Он даже предложил режиссеру свой платок, это был своего рода символ временного примирения ради работы, ради Иззи-Кристи… и ради того будущего, которое раскрывает свои объятья перед смельчаками, готовыми отдать себя без остатка его величеству Будущему!

– Константин оценивающе осмотрел следы битвы за правду на руке друга.

– Хороший удар! Надеюсь, подобный прием никогда не придется по моей челюсти…

– Это уж как будешь себя вести! – пошутил Александр-Эдвард!

– Поладим, чай не чужие! Я всегда за тебя, если не горой, то основательным пригорком!

– Они засмеялись. Девушки, только что увлеченно болтавшие о своем, о женском, повернулись к ним и со смехом прижались к своих возлюбленным. Крепко-крепко, близко-близко! И всем стало необыкновенно хорошо.

– Идиллию разрушил раздавшийся из громкоговорителя голос кинорежиссера, призывавший всех занятых в сегодняшних эпизодах актеров на площадку. Тем, кто еще не гримировался – сделать это немедленно! Режиссер исподлобья посмотрел на счастливую кино-парочку и добавил для них персонально:

– Вас что, не касается? Марш в гримерную! Здесь я царь и бог. Александр-Эдвард с Иззей-Кристи переглянулись, подмигнули друг другу и направились в гримерную. По пути прихватили сценарий. Неудобно что-либо изображать на площадке, если ты вообще не знаком с собственной ролью.

– Желательно хотя бы в общих чертах знать, что же там происходит по сюжету… Пока гримерши занимались их внешностью, они просматривали рабочий вариант сценария. Дабы себя не выдать, обменивались между собой малозначительными фразами, в основном – личного характера. Подготовка внешнего вида героев, оказывается, занимает немало времени.

– Нашим новоиспеченным знаменитостям это обстоятельство оказалось только на руку. Успели, сколько смогли, бегло ознакомиться с текстом – и то хлеб. Вышли на площадку, начались дубли. Один за другим. У них не получалось абсолютно ничего!

– То Иззя-Кристи никак не могла остаться в кадре на то время, что требуется для смыслового завершения сцены, то забывала от волнения текст, невпопад применяла мимику, жесты. Режиссер кричал. Иззя-Кристи нервничала.

– Ты что, только-только пришла с курсов, для занятых в массовках? У тебя почему-то, напрочь пропал нюх, как и куда двигаться, оператор просто не успевает за твоими никому не нужными прыжками по площадке.

– Я не могу так работать! Возьми себя в руки. Да, ты долго болела, но это не дает тебе права забыть абсолютно все навыки… Неужели так трудно пройти эту простейшую, по сути, сцену? Полгода назад эту же сцену тебе даже репетировать не приходилось, шла на ура! Я тебя совершенно ее узнаю, ты это или не ты?..

– Иззя-Кристи только и смогла, что робко ответить:

– Да, это я, но вы не одиноки. Я тоже не узнаю себя…

– Неужели? Вот так парадокс! И что же теперь прикажешь делать мне? Играть вместо вас? Не получится – фигурой не вышел, как у тебя… А ты, Эдвард, почему ходишь, по палубе пиратского корабля, как тюфяк?

– Где твоя грация? Где твой шарм, обаяние? Г-герой-любовничек… Ровным счетом ничего не понимаю. В общем, так. Отправляйтесь-ка вы домой, оба. Делайте, что хотите, но чтобы завтра все шло как по маслу! Иначе…

– Иначе – что? Уволишь, возьмешь актеров на замену, что? Что ты задумал? – Чуть не выдавая себя смехом, отвечал Александр-Эдвард.

– Эдвард! Хоть я в какой-то мере виноват перед тобой, это совершенно не дает тебе права игнорировать мои указания. Решим так… Я забыл, что ты на меня набросился с кулаками, а ты завтра играешь, как раньше, идет?

– Идет! Договорились. Когда дружная компания покинула съемочный павильон, смех долго еще не стихал.

– Видели, какие у него были глаза? Как будто его окунули в бочку с ледяной водой, без его на то согласия, да еще и полотенец не дали и в добавок приложили лед к голове! Люди из съемочной группы шептались, что в таком состоянии видят его впервые! – восторженно, с придыханием выпалила Иззя-Кристи.

– Что же, можно считать, что наш дебют в кино с треском провалился! По этому поводу предлагаю посетить настоящее кино, сделанное профессионалами. Предложение Александра-Эдварда все приняли с единодушным одобрением. Константин лишь добавил:

– Тут неподалеку есть отличный развлекательный комплекс. И фильм посмотрим, и перекусим заодно… Пройдя пару кварталов, они очутились перед сверкающим огнями зданием с манящими афишами. Внутри было уютно и тепло. Разобравшись с репертуаром, остановились на фильме под романтическим названием «Море красоты». – фильм действительно соответствовал своему названию, то есть оказался фактически ни о чем… Зато был красиво снят, да еще и в 3D! Актеры, правда, слишком уж переигрывали, красуясь перед камерой… не то, что наши герои сегодня.

– Приятное глазу зрелище настроило наших героев на такую же романтическую волну. После киносеанса они поднялись на верхний этаж, где размещались кафе и рестораны. Выбрали себе места у окна, за которым открывалась живописная панорама на город… красота! Легкий ужин оказался весьма кстати.

– Настроение сразу поднялось еще на порядок, но главным сюрпризом оказалось другое: Константин запел. Все замерли и слушали, как завороженные. Никто и никогда прежде еще не видел Константина поющим, а тут на тебе – поет. Вполголоса, без всякого сопровождения, и песня какая-то смутно знакомая, похожая на старинный русский напев.

– Слов было не разобрать, но, судя по уверенности, с какой Константин ее пел, она была у него одной из любимых. Ни капли не смущаясь, он жестом предложил друзьям присоединиться. Они так и сделали – сперва робко, затем, поймав несложную мелодию, голоса окрепли и вскоре уже слились воедино.

– Когда песня подошла к концу, все смотрели на Константина так, будто увидели в нем нечто совершенно прежде незнакомое. Наконец, Александр-Эдвард спросил, что это за песня и откуда он ее знает. Константин задумался, наморщил лоб, как настоящий мыслитель… и вдруг рассмеялся – почти по-детски, громко и заразительно.

– Ребята, ей-богу – экспромт! Только что придумал и напел мелодию… ну, и слова тоже. Подумалось, что она должна быть похожа на старую рыбацкую песню. Потому и заунывная такая.

– Знаешь, если не гонишь, то в тебе пропал настоящий композитор! Это как минимум. Надо признать, голоса как такового у тебя как не было, так и нет… но мы все равно довольны. Пожалуй, мы впервые спели вместе! Как ни крути, такое бывает не с каждым и не каждый день.

– Эти слова, прозвучавшие из уст Александра-Эдварда, как нельзя лучше выражали общее настроение. И воспоминания о сегодняшнем кошмаре на киносъемках постепенно становились все менее резкими, сперва стали размытыми, будто в тумане, а затем и вовсе рассеялись, как предрассветная дымка… Не самый плохой выдался день, ей-ей!

– Но, как показывает практика жизни, хорошо долго не бывает. Вот и сейчас, очень не вовремя (или как раз наоборот) зазвонил служебный телефон. Константин выслушал сообщение, коротко бросил:

– Да, конечно. Прямо сейчас и прибудем! – и, дав отбой, пояснил друзьям: – От полковника пришло подтверждение. Едем на место! Электромобиль Александра Эдварда рванул с места всеми своими киловаттами, как резвый конь, соскучившийся по руке хозяина. А все говорят, что техника бездушна.

– Враки! Даже мотор жужжит по-особому, радостно. На улицах уже сгущались сумерки, незаметно подкрадывалась ночь… Этот район и в прежние-то годы освещался так себе, а сейчас уличный свет отсутствовал вовсе.

– Когда машина затормозила у ведущей в подземелья знакомой дыры, на свет фар вышли командиры отрядов. Александр-Эдвард уважительно пригласил всех в салон, где было тепло и светло. Предусмотрительный хозяин, он заранее приготовил и угощение: любимые крысами сушеные кукурузные зерна.

– Угощение пришлось кстати. Кобрик, между тем, протянул Александру-Эдварду запечатанный конверт.

– От полковника. Получили полчаса назад и сразу сообщили вам. И нельзя ли минеральной воды? Лучше, конечно, содовой! В горле просто все пересохло…

– Конечно, конечно, друг мой, угощайся. Сначала подкрепитесь, доклад подождет. Командиры расправились с лакомством в два счета, не оставили ни крошки, обильно запивая кто фруктовой, а кто обычной минеральной водой.

– Тем временем письмо было внимательно прочитано. Когда Александр-Эдвард сложил его и убрал во внутренний карман, Кобрик уже смотрел вопросительно, ожидая, что скажет человек.

– Все в порядке. Сейчас проверим через интернет правдивость его сведений. Включив встроенный в приборную панель компьютер, Александр-Эдвард вышел в сеть и приступил к работе. Прошло десять минут. Пока он работал, остальные отдыхали.

– Полина уложила Кобрика у себя на коленях, слегка его поглаживая, о чем-то с ним шепталась, и на умильной мордочке Кобрика явственно читалось, будто было написано крупными буквами: МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ! НЕ ЛЕЗЬТЕ И НЕ МЕШАЙТЕ! Его никто и не трогал. Тем временем Константин объявил:

– Господа-товарищи, все о'кей, подтверждения поступили со всех адресов! Теперь мы можем вполне доверять нашему полковнику. Остается спуститься вниз и окончательно урегулировать наши взаимоотношения… Прошу всех наружу.

– Прихватив с собой огромный фонарь и приличных размеров вещевой мешок, Константин первым вылез из машины. За ним последовали остальные. Под ногами ставших в круг людей сразу прошмыгнули командиры отрядов.

– Но не успели они приступить к согласованию дальнейших действий, как со всех сторон вдруг резко взвыли сирены. Темноту взрезали мощные лучи прожекторов и фар. По реву двигателей Константин определил тип окруживших их за считанные секунды машин:

– бронированные джипы «Тигр», состоящие на вооружении, в основном, в войсках специального назначения. Ему не составляло труда понять, откуда ветер дует… и этот ветер, оказывается, дул отнюдь не в их паруса! Еще не притих рев моторов, как повелительно рявкнули громкоговорители:

– Всем оставаться на своих местах! Любое движение будет пресечено незамедлительно! Просим соблюдать спокойствие, а также, во избежание эксцессов, не вступать в противостояние с солдатами подразделения специального назначения!

– К четверке наших героев приставили одного солдата и офицера. Константину сразу бросилась в глаза деталь, не свойственная традиционной экипировке спецназовцев.

– Это был толстый с виду шарф, скорее всего – из пуленепробиваемой ткани. Ага. Значит, предусмотрели и защиту от дротиков со снотворным. Когда только успели Эти военные всегда идут в ногу со временем… Мы, гражданские, в этом смысле – детский сад, штаны на лямках. А жаль! Но мы тоже не лыком шиты…

– Осторожным, почти незаметным движением Константин начал опускать руку в карман. Ему уже почти удалось добраться до дна кармана, когда раздался грозный окрик:

– Не двигаться! Руки из карманов, или буду стрелять! Подскочив к Константину, солдат грубо выдернул его руку из брючного кармана, но, кроме носового платка, ничего не увидел.

– Поосторожней со своими граблями! Нечего шариться по карманам, могут ненароком и пристрелить… Была команда не двигаться – следует подчиняться!

– А что ж так грубо? Я свои права знаю, могу и пожаловаться. Лицо спецназовца скрывала маска, но по глазам было видно, что он ухмыляется.

– Да сколько угодно! Учтите только одно: все ваши права – там, а я – здесь. Понятно? – Более чем! Чтобы продемонстрировать свою безграничную на данный момент власть, спецназовец обыскал Константина и отобрал висевшую на ремне рацию.

– Это вам пока не понадобится. Константин скосил взгляд на Александра-Эдварда, глазами указал на платок, подмигнул. Тот его понял и подмигнул в ответ, а сам очень-очень осторожно начал рукой продвигаться к своему карману, где тоже лежал платок. Операция прошла удачнее, чем у Константина. Александр-Эдвард сумел достать ампулу со снотворным!

– Это был успех. Полина, внимательно наблюдавшая эту сцену, поняла не все, но достаточно, чтобы сообразить: надо отвлечь внимание спецназовцев. Что она и сделала.

– Безобразие! Что за самоуправство?! – громко возмутилась она. – Я требую сюда вашего начальника!

– А может, самого Президента? – подал голос офицер, до этого момента молчавший.

– Я, между прочим, работник аппарата Президента! – заявила Полина. – И эти ваши противозаконные действия просто так не оставлю! Учтите, вас могут просто уволить!

– Ой-ой, как страшно! Я весь дрожу! Вот, что дамочка… не знаю, как вас там… Все ваши угрозы здесь ровным счетом ничего не стоят. Так что не суетитесь понапрасну, пока вас не изолировали. У меня есть такие полномочия.

– Константин получил еще один кусочек информации. Итак, штаб спецслужб не сдержал данного обещания. В отличие от полковника, который слово сдержал и достоин уважительного отношения. Что ж, пришла пора решительных действий!

– Он глянул на Александра-Эдварда, тот понял его понял без слов, и оба они как по команде одновременно бросились на охранников в форме. Борьба оказалась недолгой, спецназовцы даже не успели схватиться за оружие, как рухнули на землю тут же, у входа в катакомбы.

– Не мешкая, наши герои ринулись в дыру, благо фонарь оставался у Константина. За спиной прозвучал сигнал тревоги, но было уже слишком поздно: последний силуэт (это была Иззя-Кристи) растворился в темноте. Пробежав метров пятьсот, Константин остановился и, переводя дыхание, сказал:

– Ну вот, снова свобода! Относительная, конечно. Сейчас делаем маленькую передышку, затем движемся дальше в следующем порядке: я впереди, с фонарем, вы шаг в шаг гуськом бежите за мной, не отставая и не мешая бегу товарищу впереди… короче, соблюдаете дистанцию.

– В случае опасности я гашу свет, и все моментально прижимаются к ближайшей стене! По команде «раз», пока горит свет, у вас будет секунда-другая, чтобы отскочить к стене. В случае особой опасности надо притаиться там, где стена смыкается с полом. Это будет команда «два». Всем понятно?

– Да! – в один голос ответили все.

– Тогда вперед, за правду и справедливость!

– Первые шаги выстроенная шеренга делала смешно и неуклюже, но вскоре строй выровнялся. «Лиха беда начало! – подумал Константин. – Дело пойдет!» Бежали уже около получаса.

– Силы постепенно убывали, и стало ясно, что до последнего уровня им без остановки не добраться. Константин вполголоса, но так, чтобы услышали все, скомандовал:

– Стоп. Привал. Все ко мне, кружком. Тяжело было всем, дышали как могли часто, но дыхание все равно ни в какую не желало восстанавливаться. Константин подождал еще немного, и лишь когда увидел, что друзья более-менее пришли в норму, достал из своего волшебного мешка несколько термобаночек с кофе. Раздал всем по одной. Никто, понятное дело, не отказался.

– Порции, конечно, были маловаты, всего по пятьдесят граммов очень горячего и очень крепкого кофе, но в данной ситуации и это было как манна небесная. Да-да, ни капли преувеличения, именно так все и воспринимали это угощение.

– Surprise! – полушепотом произнес Константин и жестом Деда Мороза на Новый год вытащил из своего мешка еще и по вкусной ватрушке каждому! Ватрушки приняли с восторгом и проглотили в два счета. Через десять минут двинулись дальше.

– Пока что все шло хорошо, но, как известно, долго так не бывает. Как только настроишься на хорошее, судьба непременно подкинет тебе нечто непредвиденное: получай! На сей раз тоже не обошлось без неожиданностей.

– Примерно на полпути до расположения отряда полковника в одном из боковых ответвлений тоннеля послышалась подозрительная возня. Интуиция подсказала Константину, что там движется подразделение спецназа. Причем движется гораздо быстрее и без лишнего шума, а главное – без света.

– Спецназовцам в темноте помогала ориентироваться новейшая система ультразвуковой локации. Она, впрочем, имела один недостаток: ничего не обнаруживала ниже полуметра от земли. Это обстоятельство и сыграло на руку группе, которую вел Константин.

– Ну, ребятки, разыгрывается наш лотерейный билет! Помолитесь за наш успех, всевышний на нашей стороне, это точно. Без вариантов. Всем команда «два», справа!

– Им удалось на удивление слаженно и быстро затаиться вдоль стены аккурат напротив ответвления. И вовремя. Едва Александр-Эдвард и Иззя-Кристина успели прижаться к стене, как мимо, буквально в десяти сантиметрах, протопали спецназовские берцы. Еще бы какое-то мгновение – и могло случиться непоправимое.

– Тогда могло бы рухнуть буквально все! Но недаром Константин говорил, что силы добра на их стороне. Это была святая правда! Гулким эхом отдавались тяжелые шаги спецназовцев, которые один за другим пробегали мимо… к счастью, без фонарей.

– Вскоре топот тяжелых армейских башмаков затерялся в подземных лабиринтах. Все встали, отряхнули пыль с одежды. Облегченно перевела дух Полина, которую прикрывал своим отнюдь не маленьким телом Константин, так же, как и Александр-Эдвард свою миниатюрную куколку Иззю-Кристи.

– Ну, мои дорогие… Последний бросок – и мы достигнем цели! Стройся! Бегом марш! Настроение у команды было приподнятое. Неизвестно, то ли кофе сыграл свою роль, то ли вмешательство высших сил, которые уберегли наших героев от спецназа. Так или иначе, темп продвижения реально вырос.

– Бежалось легко, никого не покидало чувство сопричастности к большому делу, что легло на плечи им четверым. Если бы мы могли видеть в темноте как следует, а не просто бегущие силуэты, мы бы увидели, какие одухотворенные были в этот момент лица у каждого из наших героев. Ни дать, ни взять, – триста спартанцев в урезанном составе, но с такой же волей к победе!

– Туннель, по которому бежала четверка, резко пошел вниз, бежать стало еще легче. Внезапно часть тоннеля ярко осветилась, раздался окрик:

– Всем стоять, не двигаться! Руки вверх! Голос доносился из динамиков, поэтому понять, кому именно он принадлежит, не представлялось возможным. Вскоре, впрочем, это стало очевидно. Со стороны мощных фонарей, ослепивших наших героев, вышли вооруженные бойцы полковника. Держась на расстоянии, спросили:

– Кто такие? Что забыли здесь? Это уединенное место явно не рассчитано на приятные прогулки. Тут вам ни травинки ни клумбочки с цветочками! Константин, будучи опытным дипломатом, пояснил:

– Мы – те люди, которых ожидает полковник.

– Полковник никого не ожидает! Во всяком случае, нам об этом ничего не известно.