Текст книги "Последняя война царской России"
Автор книги: Вячеслав Шацилло
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
В результате активных санитарных мероприятий удалось вернуть в строй большинство солдат, заболевших тифом и цингой – никакие пополнения не компенсировали такую огромную убыль в людях. Более того, Кавказский фронт пополнялся преимущественно за счет призывников из Туркестанского военного округа, мобилизационные возможности которого были крайне ограниченны, поскольку местные народы Туркестана в армию не призывались. В силу этого русское командование на кампанию 1917 года спланировало наступательные действия лишь силами экспедиционного кавалерийского корпуса генерала Баратова с иранской территории в направлении на Мосул и Месопотамию для оказания помощи британцам, наступавшим на Багдад. На всех других участках Кавказского фронта планировалось только ведение активной обороны.
Британцы к началу года сконцентрировали на юге Месопотамии 48-тысячную армию, состоявшую из двух индийских корпусов, которой противостояла 6-я турецкая армия, державшая оборону по обеим берегам реки Тигр. Но эта армия была сильно ослаблена, поскольку один из ее корпусов находился в Иране, где действовал против корпуса Баратова в районе Хамадана.
В начале года британцы завязали бои у Кут-эль-Амары, которые продолжались 45 дней. Турки были выбиты с занимаемых позиций и отброшены к Багдаду, который англичане заняли 10 марта. Турецкие войска, испытывая большую нехватку боеприпасов, отходили с боями на север к Мосулу.
В свою очередь, в середине марта перешел в наступление экспедиционный корпус Баратова. Он овладел Хамаданом и вскоре занял весь район города Керман-шаха. Противостоявший ему 13-й турецкий корпус, оказывая сопротивление, отступил.
После занятия Ханекина высланная вперед кубанская казачья сотня вошла в непосредственную связь с британскими войсками. Со штабом британского главнокомандующего в Месопотамии генерал-лейтенанта Ф. Мода была установлена радиосвязь. Однако русскому кавалерийскому корпусу вскоре пришлось вновь отойти из низин приграничья в горы, т.к. непривычный для русского солдата тропический климат Месопотамии привел к повальным заболеваниям малярией. Некоторые полки и части корпуса стали походить на сплошные лазареты, а конница потеряла много лошадей.
В начале апреля российские и британские войска вышли к реке Дияла и приостановили преследование турецких сил. К тому времени преимущество союзников над неприятельскими 2, 3 и 6-й армиями, чей личный состав был деморализован постоянными поражениями, было велико. Эти армии насчитывали почти 100 тыс. человек при 356 пулеметах и 408 орудиях. Войска русского Кавказского фронта имели немногим более 200 тыс. человек, 1057 пулеметов, 591 орудие. Однако союзники имели растянутые коммуникации, которые приходилось охранять от неприятельской племенной иррегулярной конницы немалыми силами.
Достигнув рубежа реки Дияла, британское командование стало наращивать свои силы в Месопотамии для нового наступления. Пополнения прибывали, прежде всего, из Индии. В апреле 1917 года под командованием Мода насчитывались уже 1 английская и 4 индийские дивизии – более 60 тыс. человек при 205 орудиях. На охране тыла британской армии, помимо того, находилось около 18 тыс. человек при 39 орудиях.
В создавшихся условиях союзники решили, по предложению начальника британского Генерального штаба В. Робертсона, провести на ближневосточном театре военных действий совместную наступательную операцию. Однако атаку двух русских Кавказских кавалерийских корпусов на Мосул и Киркук на севере Месопотамии британцы не поддержали и не оказали никакого содействия. Российским войскам пришлось прекратить наступление в горных районах и вернуться на исходные уже обустроенные позиции.
Англичане начали наступление в Месопотамии на север от Багдада не в июне, как планировалось, а только в сентябре. К тому времени 6-я турецкая армия сильно поредела, лишившись многих курдских племенных вооруженных формирований. Под давлением британских войск она отступила в Мосульский вилайет. Войти в него британское командование без содействия российских войск не решилось. Ожидая контрнаступления турок, англичане вновь обратились к главнокомандующему Кавказским фронтом генералу Юденичу с предложением провести новую наступательную операцию, на сей раз совместную. После переговоров Мосульскую операцию отложили на весну 1918 года.
Ситуация в Палестине тоже не отличалась активностью. Подступы к ней прикрывались городом Газа. Весной англичане предприняли две безуспешные атаки на позиции турецких войск близ Газы, но, понеся существенные потери, отошли к зоне Суэцкого канала. После получения подкреплений они смогли возобновить активные действия только в октябре. К тому времени воюющие стороны смогли значительно увеличить свои силы на Палестинском фронте. Турки образовали здесь две небольшие по численности армии: около 50 тыс. штыков и сабель при 308 орудиях. Ими командовал немец Лиман фон Сандерс. Британские войска состояли из 7 пехотных дивизий и верблюжьего корпуса. В их состав входило 70-80 тыс. штыков, 15 тыс. сабель, 350 орудий. В британскую Палестинскую армию включились подразделения французов [165]165
1 Готовцев А.И. Важнейшие операции на ближневосточном театре в 1914—1918 гг. М., 1941. С. 90.
[Закрыть].
Не достигнув успеха в районе Газы, британский главнокомандующий в Египте и Палестине генерал Э. Алленби решил при подготовке нового наступления нанести главный удар у Беершебы. Наступление началось в ночь на 31 октября после сильной артиллерийской подготовки. Командование противника было обмануто ложным движением англичан на Газу, и 1 ноября турки вынуждены были оставить позиции у Беершебы. Британская конница по пустыне обошла левый фланг противника и перерезала ему дорогу на город Хеврон, а их верблюжий корпус лишил турок источников питьевой воды. Этот удар решил исход всей кампании: войну в пустыне турки полностью проиграли англичанам. 6 ноября британские войска прорвали турецкий фронт от берегов Средиземного моря до Мертвого моря.
После первого успеха англичане нанесли удар по Газе, которой и овладели 6 ноября, а 17 ноября британские войска заняли Яффу. Затем Алленби неожиданно для противника повернул свои войска на восток от прямой дороги в Сирию – на Иерусалим, который ему было приказано взять до Рождества Христова. Этот священный для христианского мира город был занят без боя 9 декабря. Выдвинувшись к Рафату и Иерихону, британцы на девять месяцев приостановили дальнейшее наступление. Утомленность войск, начавшиеся дожди и бездорожье заставили Алленби прекратить активные действия. Но дело было сделано – древняя земля Палестины теперь находилась в руках англичан.
Необходимо подчеркнуть, боевые действия на Ближнем Востоке не оказали слишком заметного влияния на общий ход Первой мировой войны, хотя союзникам и удалось в Месопотамии и Палестине продвинуться вперед к границам собственно Турции. Однако до поражения последней и ее выхода из войны было еще далеко.
Что же касается событий Первой мировой войны, связанных с войной на море в 1917 году, то действия надводных флотов противников в Черном, Средиземном и Балтийском морях с обеих сторон носили локальный и оборонительный характер. Единственным исключением была Моонзундская операция германского флота в середине октября 1917 года. В ходе ее германские моряки стремились захватить стратегически важные острова Эзель и Даго у входа в Рижский залив. Российские моряки, сознавая нависшую над Петроградом угрозу, упорно сопротивлялись, но ценой больших потерь немцы заняли острова. Затем, так и не сумев прорваться в Финский залив, они прекратили наступательные действия.
Война и дипломатия
Союзники делят призы – Японская и Османская империи вступают в войну – Италия присоединяется к Антанте – Болгары выбирают союзников – Румыния ставит условия – Американский нейтралитет и его особенности – Попытка сепаратных переговоров Германии – «Мирное» предложение Германии – Инициатива Вильсона
Война коренным образом изменила характер международных отношений во всем мире. Главными задачами стран Антанты и противоборствующей ей коалиции Центральных держав стало привлечение на свою сторону как можно большего числа союзников и укрепление собственных рядов.
Вскоре после начала войны – 5 сентября 1914 года представители России, Англии и Франции подписали соглашение, по которому союзники брали на себя обязательство в течение всей войны не заключать с противником сепаратный мир и не выходить из войны без взаимного согласия. Таким образом, Антанта превратилась в формальный военный союз.
Но острая дипломатическая борьба в стане Антанты, особенно в первые годы войны, не только не утихла, но и обострилась. Шла она по поводу «призов», которые должна была получить каждая из стран Согласия после успешного окончания военных действий.
Самый лакомый кусок для союзников представляла собой Османская империя, чьи владения в те годы простирались почти на весь арабский мир. Впервые вопрос о судьбе этой страны был поставлен на повестку дня сразу же после начала войны английским министром иностранных дел Э. Греем, который заявил, что в случае присоединения Турции к Германии она должна перестать существовать. Немного позже англичане, крайне заинтересованные в активизации русской армии на Восточном фронте, пообещали, что после победы над Германией судьба Константинополя и проливов будет решена в соответствии с интересами России.
Будущее Константинополя и других владений Турции стало одной из главных тем в межсоюзнических отношениях, особенно после того, как 25 февраля 1915 года британские и английские военные корабли обстреляли османские форты у входа в Дарданелльский пролив и приступили к осуществлению Дарданелльской операции. Полагая, что эта операция закончится для союзников быстрым успехом, в ее проведении изъявили желание принять участие греки, что вызвало крайне негативную реакцию в Санкт-Петербурге – здесь опасались, что Афины потребуют в качестве награды Константинополь [166]166
История дипломатии. Т. 3. М, 1965. С. 17.
[Закрыть]. В случае успеха задуманной операции проливы в любом случае переходили под контроль Англии и Франции, что заставило Россию потребовать от своих союзников официальных заверений в передаче ей после войны проливов и Константинополя. В ход пошли даже прямые угрозы со стороны российского министра иностранных дел Сазонова. Наиболее негативно относившимся к передаче Константинополя России французам он без обиняков заявил, что уйдет в отставку, а министром в таком случае вполне может стать человек, который с симпатией относится к идее восстановления Союза трех императоров [167]167
Уткин А.И. Забытая трагедия: Россия в Первой мировой войне. Смоленск, 2000. С. 127.
[Закрыть].
Угрозы подействовали, и 12 марта 1915 года Лондон официальной нотой гарантировал передачу России города Константинополя с прилегающими территориями, которые включали в себя западное побережье Босфора и Мраморного моря, Галлипольский полуостров, Южную Фракию по линии Энос – Мидия и, кроме того, восточное побережье Босфора и Мраморного моря до Исмитского залива, все острова Мраморного моря, а также острова Имброс и Тенедос в Эгейском. Однако все это обусловливалось, во-первых, победой союзников по Антанте в войне, а во-вторых, компенсацией Англии и Франции за счет других территорий Азиатской Турции. Причем британцы в качестве основной платы потребовали присоединения к сфере английского влияния доселе нейтральной зоны Персии, что давало им возможность прибрать к рукам обширные нефтяные месторождения. 10 апреля к русско-английской сделке с большой неохотой присоединилась и Франция, которая также рассчитывала на арабские владения Османской империи – Сирию, Ливан и др.
Так называемые Босфорские соглашения были, безусловно, большой победой российской дипломатии, но уже в те годы думающие люди в стране не могли не задаться простым вопросом: а как, собственно, правительство огромной многонациональной империи, не успевавшее решить одну серьезную внутриполитическую проблему, как тут же возникала другая, собирается распорядиться отдаленной и слаборазвитой турецкой провинцией и что в Петрограде собираются делать с одним из центров мусульманства – Стамбулом. Сможет ли Россия «переварить» такой щедрый подарок? Впрочем, после провала Дарданелльской операции и тяжелых поражений России в ходе кампании 1915 года эти все вопросы стали носить скорее умозрительный характер.
Намного меньше споров между союзниками вызывала проблема территориальных изменений в Европе, которые должны будут произойти после окончания войны и разгрома коалиции Центральных держав. Так или иначе, но союзники сходились во мнении, что, после того как будет сокрушена германская военная машина, Франция возвратит себе утерянные Эльзас и Лотарингию, Дания – Шлезвиг и Гольштейн, Бельгия также получит компенсацию за счет Германии, а Австро-Венгрия превратится в триединую монархию. При этом под эгидой России будет создана целокупная Польша, и не подлежало сомнению, что Сербия получит Боснию и Герцеговину. Не исключалась возможность и других территориальных изменений на Балканах. Кроме того, союзники были едины в том, что Германия непременно должна будет лишиться всех своих заморских колоний.
Как впоследствии показали документы, обнаруженные в немецких архивах, планы Антанты по послевоенному переустройству мира были эталоном скромности по сравнению с аппетитами правителей второго рейха. В Берлине мечтали ни много ни мало о новом и коренном переделе всего мира: под немецкий контроль передаются все английские, французские и бельгийские колонии, Бельгия превращается в немецкий протекторат, Франция расплачивается частью побережья Ла-Манша, железорудным бассейном Бриэ, западными Вогезами, крепостями Бельфор и Верден. С России причитались Польша, прибалтийские губернии и «территории, расположенные к югу от них», Финляндия и даже Кавказ. Некоторые из этих земель должны были, по мнению немецких стратегов, войти в состав Великой Германии, а другие – стать «буферными» государствами, находящимися в полной зависимости от Берлина. Само собой, все страны – противницы рейха выплачивают немцам огромные репарации и контрибуцию, а Россия помимо всего прочего заключает с Германией торговый договор и становится фактически ее аграрным придатком [168]168
Fischer F. Griff nach der Weltmacht. Dusseldorf, 1962. S. 107– 115, 149—162.
[Закрыть]. Более «скромными» были планы Австро-Венгрии – они ограничивались установлением полного господства империи Габсбургов на Балканах и подавлением любых устремлений славянских народов к независимости.
В германских политических и финансовых кругах не существовало полного единства взглядов на «цели войны» – одни стремились к южным морям и колониям, другие вожделенно посматривали на восток Европейского континента. Но сути это не меняло.
Второй и главной целью дипломатии союзников по Антанте и Тройственному союзу сразу же после начала Первой мировой войны стало привлечение на свою сторону новых союзников. Это была сложная проблема, требовавшая немалых усилий.
Долго не заставила себя уговаривать только Япония, быстрее всех сумевшая сориентироваться в новой ситуации. Уже 15 августа Токио направил Берлину ультиматум, в котором потребовал себе Цзяочжоу – фактически немецкую колонию на территории Китая. На ответ немцам было дано восемь дней, но они проигнорировали требования японцев, и 23 августа 1914 года Япония объявила Германии войну, после чего быстро захватила все владения немцев в Китае. Вступив в войну, Страна восходящего солнца преследовала цель не разгромить второй рейх, а только укрепить свои колониальные позиции в Дальневосточном регионе. Тем не менее этот шаг Токио означал, что Россия может не волноваться за свои дальневосточные владения, и тем самым сплачивал внутренние ряды Антанты.
Сложнее обстояли дела с вовлечением в войну Турции. Борьба между Антантой и Центральными державами за влияние над этой страной не утихала ни на минуту. Собственно, Стамбулу не приходилось ожидать ничего хорошего ни от одной, ни от другой стороны. Если Россия, Англия и Франция страстно желали расчленить одряхлевшую Османскую империю и поделить между собой, то немцы стремились превратить ее в своего бесправного вассала. И все же в турецком правительстве преобладали германофилы, полагавшие, что Берлин поможет Турции решить ее территориальные проблемы, прежде всего за счет славянских соседей.
2 августа 1914 года между Германией и Турцией был подписан секретный договор, по которому в случае начала войны между Германией и Россией Турция обязалась выступить на стороне Берлина. В распоряжение германского генерального штаба, по сути, была передана турецкая армия, а в день подписания секретного договора в Османской империи была объявлена всеобщая мобилизация. Правда, публично турки поспешили заявить о нейтралитете, объяснив его полной неготовностью своей армии к ведению боевых действий.
Больше всех из стран Антанты на данном этапе не была заинтересована во вступлении в войну Турции Россия, которой тогда пришлось бы открывать новый фронт на Кавказе. Именно поэтому она предложила своим союзникам удовлетворить ряд требований стамбульского руководства – гарантировать Турции в случае сохранения ею нейтралитета и демобилизации армии территориальную неприкосновенность, возвратить остров Лемнос и отменить так называемый режим капитуляций. Характерно, что на это предложение российского министра иностранных дел Сазонова английская дипломатия в лице Грея ответила лишь согласием гарантировать территориальную неприкосновенность Турции только на период войны и отвергла все другие предложения.
Однако пока на берегах Босфора шло активное тайное дипломатическое зондирование, на фронтах в Европе потерпел крах немецкий план блицкрига. В новой стратегической ситуации как никогда возросла заинтересованность Германии в привлечении Турции на свою сторону.
На берегах Шпрее было принято решение действовать молниеносно и форсировать развитие событий. Под сильнейшим давлением немцев командующим турецкими военно-морскими силами был назначен германский контр-адмирал В. Сушон. Именно он 29 октября 1914 года отдал приказ офицерам и матросам двух самых современных немецких крейсеров «Гебен» и «Бреслау» сменить фуражки и бескозырки на фески, спустить на судах немецкий флаг и вывесить турецкий, а затем атаковать города на Черноморском побережье России – Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск.
Как справедливо отмечает российский историк Д.Ю. Козлов, «результаты чисто военного свойства не являлись для В. Сушона главными… Основной интерес командира Средиземноморской дивизии лежал в плоскости политической: вероломным нападением на российские порты В. Сушон намеревался спровоцировать войну между Османской империей и Россией вопреки воле значительной части турецкого политического истеблишмента» [169]169
Козлов Д.Ю. «Странная война» в Черном море (август – октябрь 1914 года). М.( 2009. С. 153.
[Закрыть].
Это была чистейшая провокация, которая достигла своей цели. В тот же день российский посол в Константинополе М.Н. Гирс затребовал свои паспорта, а 2 ноября Россия объявила войну Турции. 5 и 6 ноября ее примеру последовали Англия и Франция. Так немецкая военщина поставила османское правительство перед свершившимся фактом и втянула турецкий народ в губительную для него авантюру, завершившуюся крахом Османской империи.
В 1915 году самой крупной европейской страной, еще не втянутой в мировой конфликт, оставалась Италия. С самого начала войны правительство этой страны стало прикидывать, на чьей стороне окажется победа и за счет каких союзников можно будет получить наиболее ценный приз.
Член Тройственного союза, Италия 3 августа 1914 года заявила, что война вызвана нападением Австро-Венгрии на Сербию, а Тройственный союз по своей сути исключительно оборонительный, поэтому Рим не считает себя с этого момента связанным какими-либо союзническими обязательствами и заявляет о своем нейтралитете. Возмущенный кайзер оставил на письме итальянского короля, извещавшего, что обстоятельства возникновения войны не подходят под формулировку casus foederis в тексте договора о Тройственном союзе, краткую пометку: «негодяй».
Собственно, итальянцы не могли не понимать, что в силу своего географического положения и безраздельного господства на Средиземном море англо-французского флота, а также экономической зависимости от стран Антанты их страна имела мало шансов на успех в войне с Лондоном и Парижем.
И все же итальянский министр иностранных дел маркиз А. ди Сан-Джулиано намекнул своим австрийским и немецким коллегам, что при определенных условиях Италия не против рассмотреть вопрос о том, каким способом она могла бы помочь недавним союзникам. На этом итальянское правительство тоже не остановилось и одновременно начало тайные переговоры с Антантой о той территориальной компенсации, которую смог бы получить Рим после вступления в войну на стороне союзников. Надо отметить, что последние на обещания не скупились, тем более что все притязания итальянцев распространялись на территории их врагов – Австро-Венгрии, Турции и на никому не интересную Албанию.
В Риме не стали довольствоваться этим двойным шантажом, и под шумок в октябре 1914 года оккупировали остров Сасено, расположенный у входа в Валонский залив на Адриатическом побережье Албании. В декабре того же года они оккупировали и саму Валону.
После битвы на Марне и краха немецкого плана блицкрига общественное мнение Италии стало все больше и больше склоняться в пользу Антанты. Однако требования, которые итальянцы предъявили Антанте – а они замахнулись на обширные земли в Средиземноморье и территории южных славян, – показались чрезмерными России и Франции. Характерно, что, как и в случае с Турцией, Петроград выступал против численного увеличения коалиции. На то у России были свои причины – во-первых, пришлось бы расплачиваться с Италией за ее лояльность Антанте южнославянскими территориями, а во-вторых, итальянский король требовал со стороны России гарантий в том, что она не ослабит свой нажим на галицийском направлении.
Лишь после того, как русское наступление в Карпатах было остановлено и под сильным давлением Англии российская дипломатия изменила свою позицию, 26 апреля 1915 года в Лондоне союзники подписали договор с Италией, по которому Рим обязался через месяц начать войну против Центральных держав. После этого в Италии начались многочисленные демонстрации шовинистов за вступление в войну, возглавляемые социалистом Б. Муссолини и поэтом-авангардистом Г. Д'Аннунцио. Напуганный размахом «народного движения», итальянский парламент предоставил правительству чрезвычайные полномочия. Ярый сторонник вступления Италии в войну на стороне Антанты премьер А. Саландра не преминул воспользоваться благоприятным внутриполитическим положением, и 23 мая 1915 года Итальянское королевство объявило войну Австро-Венгерской империи.
В то же самое время, когда шла борьба за привлечение на свою сторону Италии, между воюющими коалициями развернулась острая дипломатическая борьба за Балканы. К середине 1915 года, не считая отсталой Албании, в этом регионе осталось только две страны, не определившиеся со своими предпочтениями, – Болгария и Румыния. Причем особо важное значение для союзников приобретала позиция софийского руководства, в силу того, что по географическим и геополитическим причинам к 1915 году Болгария оказалась своеобразным ключом ко всему Балканскому полуострову [170]170
Шкундип Г.Д. Болгарская дилемма в дипломатической стратегии Антанты (октябрь 1915) // Первая мировая война. Пролог XX века. М. 1998. С. 166—182.
[Закрыть]. К тому же из всех балканских стран Болгария обладала самой боеспособной армией. В случае вступления Болгарии в войну на стороне Центральных держав Сербия оказывалась в безвыходном положении, и, наоборот, присоединение Софии к Антанте отрезало от Европы Турцию, обеспечивало Сербии тыл и давало надежду на то, что примеру Болгарии последуют Греция и Румыния. Кульминация борьбы противников за Болгарию пришлась на лето 1915 года.
В Петрограде прекрасно понимали значение Болгарии и с первых же дней войны попытались привлечь ее на свою сторону. Российская дипломатия лелеяла надежду на восстановление славянского блока времен первой Балканской войны, но сделать это можно было только одним способом – уговорить соседей Болгарии Грецию и Сербию пойти ей на уступки и вернуть земли, захваченные в ходе второй Балканской войны.
Министр иностранных дел Сазонов уделил этому особое внимание, но задача оказалась практически невыполнимой – Греция вообще отказалась говорить на эту тему, а давление на нее привело к обратному эффекту – усилению позиций в стране германофилов. Сербы в принципе согласились передать своим соседям часть Македонии, но лишь после получения компенсации за счет балканских владений Австро-Венгрии. Проболгарская позиция российского министра вызвала разногласия и в стане союзников – Англия, которая высоко ценила свои тесные связи с Грецией, полностью поддержала Афины и активно противодействовала политике русского правительства.
Несколько более гибкой в отношении компенсаций Болгарии была политика Белграда. Не возражали сербы и против передачи Софии части европейской территории Турции. Но все эти обещания можно было выполнить только после окончания войны, а болгарское правительство В. Радославова требовало Македонию немедленно.
Берлину и Вене привлечь на свою сторону Болгарию было куда проще: во-первых, основные притязания Софии распространялись на их противника Сербию, потому болгарам была обещана не только вся Македония, но и часть исконно сербских земель. А в случае присоединения Румынии к Антанте болгарам была обещана еще и часть территории этой страны – причем не только Южная Добруджа, но и северная ее часть. Во-вторых, для болгарского царя Фердинанда из немецкой династии Кобургов не существовало проблемы выбора союзнической ориентации – он и душой и мыслями был на стороне Центральных держав [171]171
Шкундин Г.Д. Разделяй и властвуй! Вопрос о сепаратном мире с Болгарией в политике держав Антанты (октябрь 1915 – март 1916 г.). София, 2007. С. 15
[Закрыть].
На болгарского царя оказало существенное влияние и положение дел на фронтах – русские войска в 1915 году терпели одно поражение за другим и были вынуждены оставить Галицию, Польшу, Литву, часть Белоруссии, а Дарданелльская десантная экспедиция Англии и Франции окончилась неудачей. Осложнилось положение и Сербии, особенно после того, как на подмогу австрийским войскам были переброшены германские части. Жажда захвата чужих территорий для династии Кобургов оказалась сильнее страха перед Антантой, и 3 сентября было подписано болгаро-турецкое соглашение о союзе, а еще через несколько дней – 6 сентября – союзный договор с Германией и Австро-Венгрией. Так Тройственный союз превратился в Четверной, а Болгария ввязалась в самоубийственную войну против своих православных братьев.
Для минимизации последствий от вступления в войну Болгарии Англия и Франция решили перебросить с Галлиполийского полуострова свои войска под Салоники и открыть там новый фронт. Одновременно было оказано сильное воздействие на Грецию, с тем, чтобы она в соответствии с греко-сербским союзным договором от 1913 года пришла на помощь своим братьям по вере. Греки сначала вроде бы согласились, но, поняв, что союзники не смогут перебросить под Салоники достаточное количество войск, король Константин внезапно уволил проантантски настроенного премьера Э. Венизелоса и подтвердил сохранение Грецией нейтралитета.
В ночь на 14 октября Болгария напала на Сербию. Одновременно с севера на Белград начали наступление объединенные германо-австро-венгерские войска. Это был «путь Сербии на Голгофу», закончившийся эвакуацией остатков сербской армии на греческий остров Корфу [172]172
Писарев Ю.Л. Сербия на Голгофе и политика великих держав. 1916 г. М., 1993. С 14.
[Закрыть].
Компенсацией за вступление в войну Болгарии на стороне Центральных держав стало присоединение 28 августа 1916 года к Антанте Румынии. Дипломатическая борьба между великими державами за Румынию развивалась приблизительно по тому же сценарию, что и в других балканских государствах: правительство в Бухаресте страстно торговалось из-за новых территорий, которые могло бы получить в том или ином случае, и очень боялось продешевить [173]173
Виноградов В.Н. К оценке дипломатии Ионела Брэтиану // Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. М, 1994. С. 84-102.
[Закрыть].
Румыния еще с 1883 года состояла в союзе с Германией и Австро-Венгрией, но к началу Первой мировой войны этот договор так и не наполнился практическим содержанием и потерял всякое реальное значение – обстановка в мире изменилась коренным образом, а характерной чертой румынской внешней политики всегда была ориентация на более сильного. К тому же румынское население в венгерской Трансильвании составляло большинство, а в Банате – весьма существенный процент. Борьба румынского населения Австро-Венгрии за равноправие встречала сочувствие в Румынском королевстве, а потому отношения между Бухарестом и Веной отнюдь не были безоблачными.
Ровно за день до начала войны – 31 июля немцы предложили румынам Бессарабию в качестве платы за участие в их коалиции. Приз, конечно, устраивал Бухарест, но лишь в случае, если Россия будет полностью разбита и вынуждена уступить некоторые земли Австро-Венгрии. В противном случае Бессарабию румынам никогда бы удержать не удалось. И хотя немцы как могли успокаивали румын: дескать, после войны Россия будет расчленена и великая Румыния будет граничить с вассальной самостийной Украиной, – в Бухаресте прекрасно понимали, что все предложения Берлина и Вены, пока не падут Париж и Лондон, вилами на воде писаны, и не польстились даже на Одессу [174]174
Нотович Ф.И. Дипломатическая борьба в годы Первой мировой войны. Т. 1. М., 1947. С. 245.
[Закрыть]. По той же причине румыны не согласились на предложение России, которое она делала дважды, о передаче им Трансильвании. Таким образом, Коронный совет Румынии принял 3 августа 1914 года решение о «вооруженном выжидании».
«Выжидание» Румынии на первом этапе войны носило явно прогерманский характер: румынское правительство беспрепятственно пропускало через свою территорию военные грузы Центральных держав в Болгарию и Турцию, а в Берлин и Вену слало телеграммы с поддержкой, давая понять, что в будущем они вполне могут рассчитывать на присоединение Бухареста к Четверному союзу.
Просчитав все последствия вступления Румынии в войну на стороне Антанты, российский МИД и Генеральный штаб пришли к выводу, что лучше иметь Румынию нейтральной, чем союзной, – страна обладала протяженной и трудно обороняемой границей, 700 км из нее приходилось на Карпаты, 500 км протянулись по Дунаю, а затем 200 км – по открытой местности в Добрудже. Напрашивалась мысль о том, что враг в самом узком месте (150 км) мог разрезать страну надвое и тогда весь запад Румынии оказался бы в огромном котле [175]175
Подробнее см.: Виноградов В.Н. Румыния в Первой мировой войне. М 1969.
[Закрыть]. Кроме того, русский генералитет весьма скептически относился к военным возможностям плохо вооруженной румынской армии, а подготовка офицерского состава вообще не выдерживала никакой критики. Нейтральная же Румыния фактически прикрывала российскую границу от Карпат до Черного моря и позволяла избежать непосредственного соприкосновения с болгарской армией.
Но торг союзников по Антанте с Румынией не прекращался – Англия и Франция были буквально заворожены цифрой в полмиллиона штыков, которые обещала поставить Румыния в случае удовлетворения ее претензий. Как уже отмечалось, сначала румыны потребовали в качестве платы за свой нейтралитет Бессарабию, но Россия категорически отказалась от подобной сделки, и союзники предложили Бухаресту лишь населенную румынами территорию Венгрии от Тисы и до Прута. События на фронтах вынудили самого последовательного противника присоединения Румынии к Антанте российского министра иностранных дел Сазонова изменить позицию. Поражения русской армии в Карпатах в 1915 году и сдача Варшавы свели на нет размышления о преимуществах нейтралитета Бухареста. России требовалась немедленная и конкретная помощь. 21 июля 1915 года Сазонов дал согласие на привлечение Румынии.