Текст книги "Последняя война царской России"

Автор книги: Вячеслав Шацилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Главнейшим событием битвы на Сомме стало проведение 15 сентября англичанами первой в истории танковой атаки. Правда, из 49 танков на исходное положение в тот день вышли только 32 машины, а в самой атаке участвовали только 18 танков. Остальные или застряли в грязи, или остановились в дороге из-за поломки моторов. Английские танки были несовершенны: их скорость едва достигала 3,7 км в час, запас хода был 19 км, горючего хватало только на 6 часов, танки имели плохой обзор, температура в них порой достигала + 70º. [133]133
  Фуллер Дж. Танки в великой войне 1914-1918 гг. М, 1923. С. 42-43.


[Закрыть]Тем не менее при поддержке танков английская пехота за пять часов продвинулась вперед на 4-5 км.

Невиданные доселе танки произвели на германскую пехоту огромное психологическое воздействие. Стальные чудовища с ревом, лязгая гусеницами, утюжили окопы, рвали колючую проволоку, давили пулеметные гнезда, из пулеметов и пушек расстреливали противника. Германская пехота бросала оборонительные позиции и убегала, пряталась в укрытиях или сдавалась в плен. Английские войска, наступавшие за танками, без особых потерь захватывали оставленные окопы, брошенные пулеметы и орудия. Один из танков вынудил сдаться в плен до 300 германских солдат, при поддержке другого без выстрела была взята деревня Флер. Но атака батареи у Гедекур закончилась для экипажа трагически. Раздавив одно орудие, танк был подбит другим и загорелся. Из восьми человек экипажа сумели выбраться и спастись только двое. Всего за день боя было повреждено 10 танков.

Однако, несмотря на огромный психологический эффект, произведенный танками, англичане не сумели прорвать оборону противника. Причиной этого явилось их ограниченное использование на весьма широком фронте. Введя всего 18 танков на 10-километровом участке, англичане добились тактического, но не оперативного результата, повторив ошибку немцев с применением отравляющих веществ в 1915 году.

В битве при Сомме с обеих сторон участвовали 150 дивизий, до 10 тыс. орудий, 1000 самолетов. Однако запланированное наступление французских и британских армий не принесло им успехов. Позиционный фронт германцев союзники не преодолели. Ценой огромных потерь им удалось отвоевать лишь территорию в 240 кв. км. На фронте в 35 км союзные армии продвинулись вперед до 10 км.

Отмечая итоги военной кампании 1916 года на Западном фронте, следует подчеркнуть, что, хотя сторонам так и не удалось в ходе ее достичь решающих успехов, она показала, что стратегическая инициатива уже полностью перешла на сторону Антанты. Сражения под Верденом и на Сомме стали предвестником скорого крушения еще недавно, казалось, непобедимой германской военной машины.

Военно-стратегическая ситуация в 1916 году непросто складывалась и на Восточном фронте, где активные боевые действия начались с проведения Нарочской операции. Необходимость в ней была вызвана тяжелым положением французов под Верденом. На проведении этой операции настаивал Жоффр, который просил начальника штаба российской Ставки генерала Алексеева безотлагательно начать подготовку наступления с целью в очередной раз оттянуть с Западного фронта как можно больше германских сил [134]134
  Наступление Юго-Западного фронта в мае—июне 1916 г. Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914—1917). М., 1940. С. 56.


[Закрыть].

Наступательная операция российских войск у озера Нарочь, проведенная с 18 по 29 марта, успеха не имела – в очередной раз самым негативным образом здесь сказалась спешка в подготовке, недостаток боеприпасов и тяжелой артиллерии. Тем не менее свою стратегическую задачу российская армия с честью выполнила: для отражения ее наступления Фалькенгайн спешно перебросил с Западного фронта четыре полнокровных дивизии, после чего немецкие атаки под Верденом были временно прекращены. Впоследствии Жоффр высоко оценил союзническую помощь, оказанную Россией Франции в ходе боев за Верден.

В начале 1916 года Россия держала против Центральных держав три фронта: Северный, Западный и Юго-Западный. На всех трех фронтах числилось 1732 тыс. штыков и сабель против 1061 тыс. у неприятеля – т.е. общий перевес русских выражался в 671 тыс. штыков и сабель. Наибольшим он был севернее Полесья на фронте против германских войск, наименьшим – южнее Полесья.

4 апреля Алексеев представил Николаю II доклад, в котором предлагал провести силами Северного и Западного фронтов решительное наступление, отводя при этом Юго-Западному фронту оборонительные задачи. Через десять дней план предстоящей операции был обсужден в Ставке в Могилеве. В итоге этого обсуждения было решено нанести главный удар войсками Западного фронта, а армиям Северного и Юго-Западного фронтов надлежало произвести вспомогательные удары.

В директиве от 24 апреля указывалось подготовку к операции закончить в начале мая. Генералы А.Н. Куропаткин и Эверт, руководившие соответственно Северо-Западным и Западным фронтами, изыскивали любой предлог, чтобы облегчить задачи своим фронтам, отодвинуть сроки начала активных действий, ссылались на слабость своих сил. А командующий Юго-Западным фронтом Брусилов, которому предлагали держаться оборонительной тактики, вдруг заявил, что он готов с имеющимися силами перейти в наступление одновременно с Эвертом и Куропаткиным!

Для генералов, смотревших на войну как на способ делать карьеру, поведение Брусилова было совершенно непонятным. В перерыве совещания Куропаткин сказал Брусилову: «Вы только что назначены командующим, и вам притом выпадает счастье в наступление не переходить, а следовательно, и не рисковать вашей боевой репутацией, которая теперь стоит высоко. Что вам за охота подвергаться крупным неприятностям, может быть, смене с должности и потере того военного ореола, который вам удалось заслужить до настоящего времени? Я бы на вашем месте всеми силами открещивался от каких бы то ни было наступательных операций, которые при настоящем положении дела могут вам лишь сломать шею, а личной пользы вам не принесут».

Брусилов с достоинством ответил: «Я о своей личной пользе не мечтаю и решительно ничего для себя не ищу, нисколько не обижусь, если меня за негодностью отчислят, но считаю долгом совести и чести действовать на пользу России». Куропаткин отошел, пожимая плечами и с удивлением глядя на беспокойного чудака.

Так началась подготовка предстоящего наступления, в ходе которого у командующего армиями Юго-Западного фронта генерала Брусилова созрел оригинальный замысел предстоявшей операции.

Командующим фронтом Алексей Алексеевич стал, действительно, совсем недавно – 17 марта он как командир 8-й армии получил весьма неожиданную для него телеграмму – Ставка сообщала, что он назначается командующим Юго-Западным фронтом вместо генерала Иванова, не проявившего в предыдущих сражениях достаточной смекалки, опыта и энергии. Брусилов был уже не молод – ему шел 63-й год, а потому своему назначению он удивился. Это был уже опытный военный, полвека отдавший русской армии и 15 лет ходивший в генеральском чине. Он блестяще проявил себя в ходе наступательных и оборонительных боев 1914-1915 годов, тем не менее ему было прекрасно известно, что царь недолюбливал его за «солдатскую прямоту». Не был близок Брусилов и к царскому двору, не боролся беспощадно он, как Ренненкампф, с «врагом внутренним», а потому и не надеялся на повышение.

Брусилов понимал, что в условиях ведения противником активной воздушной разведки скрыть сосредоточение крупных войсковых группировок войск и большого числа артиллерии на намеченном участке прорыва невозможно. Получив такие данные аэроразведки, неприятель мог моментально подтянуть к угрожаемому участку фронта дополнительные силы и артиллерию для отражения удара неприятеля. Учитывая эти обстоятельства, командующий Юго-Западным фронтом приказал в каждой армии и в некоторых корпусах выбрать по одному участку прорыва и немедленно приступить на них к земляным работам по сближению с противником. В результате подготовка атаки должна была начаться сразу в 20-30 местах. Враг тем самым лишался возможности определить направление главного удара и уже не мог собрать достаточные силы в местах ожидаемого прорыва фронта.

Основная задача в предстоящем наступлении отводилась 8-й армии, соседней с Западным фронтом, но генерал Брусилов решил атаковать неприятеля всем своим фронтом и взять инициативу на себя. Войскам Юго-Западного фронта предстояло прорывать хорошо укрепленные позиции австро-венгерских армий, которые усиленно строились на протяжении девяти месяцев. Их оборона состояла из двух-трех позиций, а каждая из них имела две-три линии окопов, усиленных проволочными заграждениями, фугасами, бетонированными бойницами, стальными щитами. Противник имел хорошее вооружение для ведения позиционной обороны: большое число пулеметов, траншейных нугаек, бомбометов, минометов, боевых припасов. Без помощи танков прорвать такую оборону было крайне сложным делом. Учитывая все это, генерал Брусилов приказал вести атаку волнами цепей пехотинцев, которые следовали друг за другом на расстоянии в 150-200 шагов. Наступающей пехоте предполагалось оказать мощную артиллерийскую поддержку, для чего в атакующие батальоны выделялись наблюдатели от артиллерийских батарей.

Наступление на Восточном фронте готовилось в строжайшей тайне, однако всю намеченную программу подготовки к нему так и не удалось претворить в жизнь. Австрийское наступление в Трентино против Италии, просьба союзного командования ускорить проведение наступления вынудили Ставку изменить сроки проведения операции. Король Италии Виктор Эммануил III обратился с личной телеграммой к Николаю II, прося помощи наступлением войсками Юго-Западного фронта. И в который уже раз Россия пошла навстречу своим союзникам по оружию.

Утро 4 июня мощной артиллерийской канонадой возвестило о начале наступления Юго-Западного фронта, в состав фронта входило 643,5 тыс. штыков, 71 тыс. сабель, 2,2 тыс. орудий [135]135
  Залесский КЛ. Первая мировая война. Правители и военачальники. М., 2000. С. 82.


[Закрыть]. Австро-венгерские войска, атакованные по всему фронту, не выдержали удара русских. Наибольший успех был достигнут на направлении действий 8-й армии под командованием генерала А.М. Каледина. Здесь был взят важный в стратегическом отношении город Луцк, неприятель оказался разгромленным на ковельском и владимиро-волынском направлениях. Позиции австро-венгерских войск оказались прорванными на фронте в 70-80 км и в глубину на 25-35 км.

Уже за первые три дня наступления армии Юго-Западного фронта добились больших успехов, но 8 июня Брусилов отдал директиву с требованием еще более усилить наступательные действия на флангах ударных группировок. С Северного фронта прибыл 5-й сибирский корпус, который подкрепил наступавшие войска. Паническое бегство противника продолжалось. Только за три дня в плен сдалось более 100 тыс. австро-венгерских солдат и офицеров, было взято много трофеев.

Противник отступал по всей линии фронта. Его командование так и не смогло воспользоваться имевшимися резервами – наша армия наступала по всем направлениям.

Однако успех начавшегося наступления таил в себе угрозу и для Юго-Западного фронта, поскольку его не поддержал в назначенные сроки Западный фронт. Его командующий генерал Эверт после неудачной атаки в направлении Барановичей начал оттягивать сроки общего наступления фронта. В такой сложной ситуации 16 июня Ставка решила перенести нанесение главного удара на Юго-Западный фронт, войскам предписывалось взять важный железнодорожный узел Ковель. Против такого решения Ставки выступил Брусилов. В телеграмме Алексееву он указывал, что выдвижение на Ковель правого фланга 8-й армии приведет к разрыву между линиями Западного и Юго-Западного фронтов, чем может воспользоваться противник.

Германское и австро-венгерское командование в первые дни не придавало особого значения наступлению русского Юго-Западного фронта. Оно считало его демонстративным и думало, что к серьезным последствиям наступательный порыв противника не приведет. Однако прорыв российских войск в район Луцка изменил такое мнение: возникла угроза потери Ковельского железнодорожного узла.

8 июня в Берлине прошло совещание начальников генеральных штабов Центральных держав. На нем было принято решение о срочном сосредоточении близ Ковеля ударной группировки с целью вырвать инициативу у русских, нанести им сильный контрудар, но решение это оказалось уже запоздалым.

И все же под Ковель из Франции немцы быстро перебросили армейский корпус, а австрийцы с Итальянского фронта – две пехотные дивизии, а также воинские соединения и отдельные части с различных участков восточноевропейского театра. Но и такими экстренными мерами исправить положение противнику не удалось.

16 июня австрийцы и немцы нанесли сильный контрудар в направлении Луцка. Однако войска 8-й армии и правого фланга 11-й армии под командованием генерала В.В. Сахарова во встречных боях успешно отразили его. И в это же самое время на южном участке Юго-Западного фронта был достигнут ощутимый успех. Левофланговая 9-я армия генерал П.А. Лечицкого нанесла поражение противостоявшей ей 7-й австро-венгерской армии, форсировала Прут и 18 июня овладела Черновцами, и российские передовые части вышли на берега реки Серет.

25 июня на Юго-Западном фронте наступило временное затишье. Брусилов решил провести перегруппировку своих сил на Волыни и нанести удар 3-й и 8-й армиями на Ковель. В связи с этим он приказал приостановить все наступательные операции, за исключением 9-й армии, двигавшейся на Станислав и Галич. К этому времени фронт взял около 200 тыс. пленных, 219 орудий, 196 минометов и 644 пулемета; общие потери противника превысили 400 тыс. человек.

Это решение Брусилова обусловливалось тем, что наступление российских войск к концу июня начало постепенно выдыхаться. После дождей дороги стали труднопроходимыми, пехота была утомлена постоянными марш-бросками, артиллерия отстала, сказывалась и нехватка боеприпасов. Фронтовые резервы были израсходованы, и командующий фронтом уже не мог усиливать те армии и корпуса, которые имели хорошие шансы на развитие достигнутого успеха. К тому же неприятель, оправившийся после сильного удара, стал оказывать все более сильное сопротивление, проводя контратакующие действия. Было еще одно немаловажное обстоятельство: командующие Северным и Западным фронтами генералы Куропаткин и Эверт воспротивились переброске подчиненных им дивизий и артиллерии в помощь успешно наступавшему Брусилову. Они полагали, что это ослабит их фронты и лишит возможности самим проводить наступательные операции.

28 июля войска Юго-Западного фронта возобновили наступление. И опять позиции противника были прорваны во многих местах, а австро-венгерские части начали новое беспорядочное отступление. Однако форсировать с ходу реку Стоход близ Ковеля нашим не удалось – отступавший противник сумел уничтожить все переправы через нее. К тому же командующий фронтом уже не располагал резервами для развития успеха и не надеялся их получить ни от Ставки, ни с других фронтов. Между тем, характеризуя обстановку тех дней, Людендорф писал: «…это был один из наисильнейших кризисов на Восточном фронте. Надежды на то, что австро-венгерские войска удержат неукрепленную линию Стохода, было мало. Протекали очень тревожные дни. Мы отдавали все, что могли, и знали, что если противник нас атакует, то нам неоткуда ждать помощи» [136]136
  Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг. М., 1923. Т. 2. С. 82.


[Закрыть].

Чувствуя себя на пороге успеха, Брусилов, однако, понимал, что рассчитывать на активные действия Западного и Северного фронтов он не может. Созданная новая Особая армия (13-я по счету, но такого номера Николай II давать ей не стал) смогла добиться в наступлении только частичных успехов, хотя основу ее составляли войска российской гвардии. Один же фронт достигнуть ощутимых стратегических результатов просто не мог. Чтобы ликвидировать Брусиловский прорыв, германское и австро-венгерское командование сняли с Западного и Итальянского фронтов в общей сложности 30,5 пехотной и 3,5 кавалерийской дивизий. Это серьезно облегчило положение французов под Верденом и итальянцев вТрентино.

Во время второго этапа наступления российские войска заняли города Галич, Броды, Станислав. К середине сентября наступление войск Юго-Западного фронта завершилось. Оно вошло в мировую военную историю как Брусиловский прорыв и имело большое моральное и военно-политическое значение, которое выразилось в крупном поражении армий Австро-Венгрии в Галиции и Буковине.

В ходе Брусиловского наступления противник потерял убитыми, ранеными и пленными до 1,5 млн. человек. Только пленными австро-венгерские войска потеряли свыше 400 тыс. человек. Трофеями русских стали 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов. Потери российских войск в ходе наступления составили около 500 тыс. человек. Сам же Брусилов так оценил итоги операции Юго-Западного фронта: «По сравнению с надеждами, возлагавшимися на этот фронт весной 1916 года, его наступление превзошло все ожидания. Он выполнил данную ему задачу – спасти Италию от разгрома и выхода ее из войны, а, кроме того, облегчил положение французов и англичан на их фронте, заставил Румынию стать на нашу сторону и расстроил все планы и предположения австро-германцев на этот год» [137]137
  Брусилов А.А. Мои воспоминания. М, 1963. С. 248.


[Закрыть].

Операция 1916 года на Юго-Западном фронте оказалась незавершенной. Она могла быть более результативной, поддержи его усилия другие русские фронты. Но фронт Брусилова не поддержала ни наша Ставка, ни англо-французское командование на Западном фронте, что было наглядным примером некоординированности действий союзников по Антанте – первые орудийные выстрелы на Сомме прозвучали тогда, когда наступление Юго-Западного фронта прекратилось.

Брусиловский прорыв имел и еще одно важное политическое последствие: он положил конец колебаниям нейтральной Румынии, и 17 августа 1916 года она подписала политическую и военную конвенции со странами Антанты. 27 августа Румыния объявила войну Австро-Венгрии. В ответ войну Бухаресту объявили Германия, Турция и Болгария, что повлекло за собой далеко не однозначные последствия.

Вооруженные силы Румынии состояли из четырех армий – 23 пехотные и 2 кавалерийские дивизии – общей численностью около 600 тыс. человек. В причерноморской Добрудже располагался российский 47-й корпус генерала А.М. Зайончковского. Больше половины румынских дивизий имели устаревшую артиллерию, а командный состав значительно уступал противнику по своей подготовке.

Румынские войска начали наступление в Трансильвании против австрийцев и венгров 28 августа. Оно развивалось крайне медленно и успеха не имело. Более того, странам Четверного союза удалось нанести румынам тяжелый ответный удар. В наступление перешла Дунайская армия под командованием Макензена, состоявшая из немецких, болгарских и турецких соединений. Румынские войска были наголову разгромлены сначала на Дунае у города Туртукая, затем в Трансильвании. Бухарест защищала группировка под командованием генерала К. Презана, потерявшего из 120 тыс. своих бойцов около 90 тыс. человек, из них 65 тыс. пленными. 6 декабря неприятельские войска заняли румынскую столицу.

Генерал Алексеев, при всей своей сдержанной оценке боевого потенциала нового союзника, подобного не ожидал. А у румын к концу года осталось под знаменами едва 70 тыс. солдат и офицеров, чуть больше десятой части имевшегося в августе состава. Российской армии пришлось брать на себя новый фронт. Одноколейная железная дорога, связывавшая Кишинев с румынскими Яссами, не успевала пропускать воинские эшелоны. Многие полки высаживались в чистом поле и маршем, по снегу и грязи, шли навстречу неприятелю.

Созданная в сентябре 1916 года русско-румынская Добруджанская армия повела тяжелые бои в Добрудже, отступая к устью Дуная. В результате четырехмесячных боев почти вся Румыния была занята войсками Четверного союза. В их руки попал значительный источник продовольствия, сырья и нефти. Потери румын превысили 200 тыс. человек. Новый фронт на востоке, получивший название Румынского, стабилизировался на линии устье Дуная – Брэила – Фокшань – Окна – Дорна – Ватра, проходя несколько западнее российской государственной границы.

Вступление румын в войну на стороне Антанты дорого обошлось России. Ставка Верховного главнокомандующего была вынуждена отправить уже в скором времени на Румынский фронт всю 9-ю армию и управления 4-й и 6-й армий, объединивших 35 пехотных и 11 кавалерийских дивизий. Главнокомандующим Румынского фронта номинально считался король Фердинанд I. Фактически руководство войсками было сосредоточено в руках его помощников – русских генералов В.В. Сахарова и сменившего его в апреле 1917 года Д.Г. Щербачева. Теперь Восточный фронт увеличился почти на 500 км и простирался от Балтийского до Черного моря.

С падением Румынии закончилась кампания 1916 года на Западном и Восточном фронтах Первой мировой войны. В ходе этой кампании ни одной из воюющих сторон вновь не удалось достичь поставленных стратегических целей: Германия не смогла разгромить Францию, а Австро-Венгрия Италию. Несогласованные действия Антанты также не позволили ей нанести решающее поражение Четверному союзу. Тем не менее, в 1916 году перевес был, несомненно, на стороне Антанты: союзники добились превосходства над противником и по численности вооруженных сил, и по количеству вооружения.

Видный российский историк, сам участник войны А.М. Зайончковский не без основания полагал, что «1916 г. был годом перелома, подорвавшим в корне военную мощь Центральных держав… Это был год, определивший победу Антанты в будущем» [138]138
  Зайончковский А.М. Мировая война 1914-1918. М, Т. 2. 1938. с.101


[Закрыть].

В 1916 году ситуация на периферийных фронтах оставалась более или менее стабильной. Например, на Салоникском фронте в тот год крупных наступательных операций практически не велось. Здесь численность союзных войск постоянно наращивалась и, наконец, достигла 300 тыс. человек. Под командованием французского генерала М. Саррайля находились шесть сербских, пять британских, четыре французские, одна итальянская пехотные дивизии, одна российская пехотная бригада, одна сербская кавалерийская дивизия. Эта союзная армия начала наступление на болгарские позиции осенью 1916 года, и 19 ноября сербы овладели городом Битоль, но дальнейшее продвижение Салоникского фронта было приостановлено. С августа по конец ноября союзники понесли здесь большие потери: около 47 тыс. убитыми и ранеными. В конце года воевавшие стороны стали закрепляться на занимаемых горных позициях.

Турецкое командование в кампании 1916 года не имело четкого плана проведения операций. Провал Дарданелльской операции Антанты и последующая переброска ее войск на Салоникский фронт высвободили значительные турецкие силы, сконцентрированные на Галлипольском полуострове. Российское командование ожидало, что большая их часть будет переброшена на Кавказ для усиления 3-й турецкой армии, поэтому было решено упредить турок и разбить их 3-ю армию до подхода из зоны Проливов подкреплений.

Таким образом в самом конце 1915 года началась Эрзурумская операция, которая завершилась 16 февраля следующего, 1916 года. Она проводилась в зимних условиях, а посему наученное горьким опытом командование приняло все меры для обеспечения войск теплой одеждой: каждый боец получил короткий полушубок, стеганные на вате шаровары, теплые портянки и пару валенок, папаху с отворачивающимся назатыльником, варежки и шинель. Поскольку наступать предстояло в безлесной местности, каждый солдат нес с собой два полена. Внезапность сосредоточенного удара в ходе Эрзурумской операции была достигнута за счет оперативной маскировки и дезинформации турок.

В начале операции наступавшие российские войска штурмом овладели крепостью Эрзурум, захватив при этом около 300 орудий и 8 тыс. пленных. В Эрзурумской операции российская Кавказская армия лишилась 10% личного состава, а турецкая 3-я армия потеряла более половины своего состава и почти всю артиллерию. Турки были полностью разгромлены.

В те же дни российское командование провело еще одну наступательную операцию – Трапезундскую – силами Приморского отряда и отряда кораблей Черноморского флота. 18 апреля российские войска овладели Трапезундом, после чего наступление было прекращено.

Победоносные удары российских войск в 1916 году отвлекли на Кавказский фронт значительные турецкие резервы, что существенно облегчило положение англичан у Суэца и в Месопотамии. К началу 1917 года против российской Кавказской армии действовали до 29 турецких пехотных дивизий – 54% всех сухопутных войск Османской империи. По числу солдат и офицеров 2-я и 3-я турецкие армии, действовавшие на Кавказе, превосходили 1, 4, 5 и 6-ю вместе взятые, которые сражались против союзников России.

Обстановка же в Месопотамии складывалась не в пользу англичан, которым очень дорого обошелся отказ от совместных действий с корпусом Баратова в наступлении на Багдад. 29 апреля 1916 г. 10-тысячный отряд Таунсхенда, блокированный турками в Кут-эль-Амаре, капитулировал [139]139
  Лудшувейт Е.Ф. Турция в годы Первой мировой войны. М., 1966. С. 90.


[Закрыть]. Престижу Британии на Ближнем Востоке был нанесен серьезный урон. Кавалерийскому корпусу Баратова не удалось оказать помощь союзникам – ему приходилось действовать на фронте в 650 км, имея в своем составе всего 17,5 тыс. сабель и штыков. После падения Кут-эль-Амары англичане боевых действий в Месопотамии не вели, вплоть до начала зимы они занимались реорганизацией своих сил.

В начале 1916 года затягивание войны все более и более беспокоило германских стратегов. В Берлине стали думать и о том, как активизировать борьбу на море. Это вдохновило сторонников беспощадной подводной войны. К этому времени ситуация на европейских фронтах изменилась. Немцы готовили решающее генеральное наступление под Верденом, а это диктовало необходимость эффективно перерезать коммуникации союзников со своими заокеанскими поставщиками вооружения и связи Британии с континентом. Фалькенгайн и новый руководитель адмиралтейства гросс-адмирал Г. Гольцендорф в конце осени 1915 года начали пересматривать свое в недалеком прошлом негативное отношение к беспощадной подводной войне. Фалькен-гайн полагал, что в условиях затягивания войны и угрозы полного экономического истощения Германии курс на дипломатическое маневрирование и заигрывание с Америкой не оправдывает себя. Тяжелая экономическая ситуация и возможность проявления массового недовольства, по его мнению, не оставляли немцам другого выхода, кроме достижения военной победы в 1916 году при использовании всех возможных средств. Еще 27 октября 1915 года Гольцендорф рекомендовал как можно быстрее возобновить подводную войну на прежних условиях.

Противоборство между различными группировками в Берлине по поводу возобновления подводной войны в начале 1916 года было крайне острым и привело к большим кадровым изменениям. Как бы то ни было, правительство Германии 11 февраля официально заявило о начале с 1 марта 1916 года так называемой «обостренной» подводной войны, при которой командирам немецких субмарин давался приказ без предупреждения торпедировать только вооруженные торговые суда Антанты. Эта не была «неограниченная», «беспощадная» подводная война, за которую ратовали крайние милитаристы, но и она могла привести к далеко идущим последствиям. 4 марта было решено отложить начало неограниченной подводной войны до 1 апреля, а оставшееся до этого дня время активно использовать для убеждения в правомерности подобного шага союзников и нейтралов [140]140
  Эггерт З.К. Борьба классов и партий в Германии в годы Первой мировой войны (август 1914 – октябрь 1919). М, 1957. с.312


[Закрыть].

Пока в берлинских верхах шли дискуссии, на море произошло событие, которого и следовало ожидать. «Обостренная» подводная война рано или поздно обязательно должна была привести к новому американо-германскому конфликту. 24 марта 1916 г. французский пассажирский пароход «Сассекс» был без предупреждения атакован в Ла-Манше немецкой подводной лодкой UB-29. И хотя судно не было потоплено, в инциденте погибли и были ранены 80 человек, в том числе несколько американцев. Реакция Белого дома была крайне резкой. Ближайшие советники президента США В. Вильсона – полковник Э. Хауз и государственный секретарь Р. Лансинг – требовали самого решительного ультиматума в отношении Германии. Еще больше ситуацию усугубила нота Берлина от 10 апреля, в которой вопреки фактам отрицалось, что «Сассекс» был атакован немецкой субмариной. После этого президент В. Вильсон направил в Берлин жесткий ультиматум с требованием немедленно прекратить атаки на торговые и пассажирские суда, возвратившись к правилам ведения «крейсерской войны» и под водой.

Некоторые весьма влиятельные лица в Берлине опасались обострения споров с США по поводу подводной войны. 24 апреля 1916 года в имперской канцелярии состоялось совещание по этой проблеме. Большинство его участников, в их числе и сам канцлер, статс-секретарь по иностранным делам Г. фон Ягов, его заместитель А. Циммерман, министр внутренних дел К. Гельферих, морской министр Э. фон Капелле – преемник на этом посту Тирпица, пришли к выводу об абсолютной необходимости уступок США. Двусмысленную позицию занял лишь начальник морского Генерального штаба Гольцендорф. Совещание пришло к выводу о целесообразности уступок Соединенным Штатам и ведении впредь подводной войны по правилам крейсерской. Подобной точки зрения на события к этому времени стал придерживаться и кайзер.

В этот же день Гольцендорф отдал приказ морякам в Вильгельмсхафене прекратить все военные действия против торговых судов вокруг Британских островов и впредь вести операции по правилам крейсерской войны. В свою очередь, командование подводного флота отказалось от ведения крейсерской войны, сославшись на большой риск для субмарин.

Адмирал Тирпиц вспоминал: «Нота по поводу «Сассекса» явилась поворотным пунктом в ходе войны, она знаменует собой начало нашей капитуляции. Весь мир увидел, что Америка сломила нас. Со времени этого решения мы пошли назад». И он был не одинок в своих суждениях.

В начале лета 1916 года произошли события, еще более усилившие значение подводных лодок в борьбе на море. В результате Ютландского боя в конце мая – начале июня 1916 года оказались окончательно дискредитированы все прежние стратегические идеи войны на море. То была единственная генеральная битва флотов Великобритании и Германии на протяжении войны.

Во время Ютландского сражения со всей очевидностью обнаружились ограниченность и нежизнеспособность как стратегии «генерального сражения» британского адмиралтейства, так и теории «уравнивания сил», проповедуемой кайзеровскими адмиралами. Англичане потеряли 14 судов общим тоннажем 113 570 т, при этом 6097 человек были убиты, 510 ранены и 177 взяты в плен. Немцы потеряли 11 судов общим тоннажем 60 250 т при 2551 убитом и 507 раненых [141]141
  Флот в Первой мировой войне. Т. 1. М., 1964. С. 404.


[Закрыть]. Таким образом, «по очкам» победа вроде бы досталась немцам, однако это было лишь видимостью. В реальной же жизни крупнейшая битва на море за всю историю человечества так и не решила ни одной из поставленных задач как для одних, так и для других: британский флот не был разгромлен, и расстановка сил на море кардинальным образом не изменилась. С другой стороны, немцам также удалось сохранить главные силы флота и не допустить его уничтожения, каковое неизбежно сказалось бы и на действиях подводного флота рейха.