Текст книги "Манифесты русского идеализма"
Автор книги: Вячеслав Иванов
Соавторы: Михаил Гершензон,Евгений Трубецкой,Александр Лаппо-Данилевский,Валериан Муравьев,Николаи Бердяев,Дмитрий Жуковский,Сергей Трубецкой,Сергей Котляревский,Иосиф Покровский,Петр Струве
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 75 (всего у книги 75 страниц)
Три «манифеста» русского идеализма начала XX впервые выходят в свет под одной обложкой. Трудно сказать сейчас, в какой степени подобное издание соответствует намерениям и замыслам их авторов. Наверное, если бы история России пошла по какому-нибудь другому из возможных путей, подобное издание давно уже было бы осуществлено и даже успело бы превратиться в библиографическую редкость. Но это, конечно, вопрос спорный и сфера вообще гадательная. История пошла именно тем путем, каким пошла, и сложилась так, а не иначе. И на судьбе каждого из трех сборников она отразилась хотя и по-своему, но, в общем, – трагически: у себя на родине они пребывали почти в полном забвении в течение семи десятилетий. В конце 80-х – начале 90-х гг. уже прошлого века сборники «Вехи» и «Из глубины» начали активно переиздаваться, причем массовыми тиражами. Сборники неоднократно были переизданы и в полном объеме и постатейно, с комментариями и без них. Можно сказать, что читательский спрос на них был вполне или почти удовлетворен.
Гораздо меньше повезло сборнику «Проблемы идеализма»: он впервые был переиздан ровно сто лет спустя после выхода в свет: в 2002 году издательством «Модест Колеров и “Три квадрата”» (в серии «Исследования по истории русской мысли», т. 8). Конечно, тематически сборник «Проблемы идеализма» связан с двумя следующими сборниками слабее, чем связаны между собой «Вехи» и «Из глубины». Тем не менее, для понимания как «веховской» традиции, так и вообще судьбы русского идеализма начала ХХ века первый сборник имеет огромное значение. Именно в нем заложены те метафизические основы, которые в публицистической и, стало быть, более популярной форме были реализованы в двух последующих сборниках. Если, по словам Гегеля, «народ без метафизики есть храм без божества», то сборники «Вехи» и «Из глубины» без их предшественника можно было бы сравнить со строениями без фундамента.
Поэтому издание трех «манифестов» в одном томе можно уподобить «завершенному собору». Его «завершению» в немалой степени способствовали все предыдущие переиздания сборников, опыт и материалы которых учтены в настоящем издании в максимально возможной степени.
В качестве вступительной статьи ко всему изданию предлагается статья Н. П. Полторацкого, что обусловлено целым рядом причин. Во-первых, эта статья, хотя и написана она к парижскому (1967 г.) изданию сборника «Из глубины», устанавливает четкую связь между ним и двумя предыдущими сборниками. Во-вторых, она написана в достаточно популярной форме и вместе с тем ничуть не утратила своего научного и актуального значения. И, наконец, в-третьих – last but not least, – она, кажется, еще не переиздавалась в России.
Печатается по тексту издания, титульный лист которого воспроизведен на с. 18.
В комментариях учтены (и в некоторых, правда, весьма редких случаях уточнены) текстологические примечания Н. В. Самовера и М. А. Колерова, представленные в издании: Проблемы идеализма. М.: Модест Колеров и «Три квадрата», 2002 (Исследования по истории русской мысли. Под общей редакцией М. А. Колерова, т. 8), с. 833–881.
В первом (и втором) издании сборник открывался краткой заметкой председателя Московского Психологического Общества Л. Лопатина, которую мы помещаем здесь:
«От Московского Психологического Общества
Выпуская в свет настоящий Сборник, Московское Психологическое Общество с особенным удовольствием дает место в ряду своих изданий этому серьезному коллективному труду. Являясь выражением взглядов лишь одной группы его членов, принадлежащих к идеалистическому направлению, этот труд должен был, однако, встретить поддержку и со стороны всего Психологического Общества, ввиду того выдающегося интереса, который он представляет. Следуя в своих изданиях принципу беспристрастного отношения к различным философским течениям, Общество выражает этим свою веру в не подлежащее сомнению торжество истины, которая в себе самой носит силу как своего утверждения, так и непреходящего значения и господства».
Сборник «Проблемы идеализма» вызвал многочисленные отзывы в печати, которые хотя и уступают в количественном отношении литературе о «Вехах», тем не менее, составят в совокупности том объемом не меньшим, чем сам сборник. Ниже приведен список (не претендующий на полноту) наиболее значимых печатных отзывов на сборник «Проблемы идеализма», опубликованных в 1903–1905 гг.
1903
1. Михайловский Н. Литература и жизнь // Русское богатство, № 1, январь, с. 84–108.
2. А.Б. [Богданович А. И.] Критические заметки // Мир Божий, № 2, февраль, с. 1–12.
3. Луначарский А. В. «Проблемы идеализма» с точки зрения критического реализма // Образование, № 2, февраль, с. 113–150.
4. Пешехонов А. В. Проблемы совести и чести в учении новейших метафизиков // Русское богатство, № 2, февраль, с. 63–85.
5. Г.В. [Г.В. Плеханов] «Проблемы идеализма» (Заметки читателя) // Русская мысль, № 3, март.
6. Богданов А. Новое средневековье // Образование, № 3, март, с. 16–25.
7. Филиппов М. Новый идеализм. Статья первая // Научное обозрение, № 3, март, с. 1–27.
8. Филиппов М. Новый идеализм. Метафизика и моральная идеология (Статья вторая) // Научное обозрение, № 4, апрель, с. 1–35.
9. Изгоев А. С. Земные корни неземного идеализма // Образование, № VI, июнь, с. 41–69.
10. Слонимский Л. Новейшие идеалисты // Вестник Европы, № 9, сентябрь.
11. Ратнер М. Проблемы идеализма в русской литературе // Русское богатство, № 9, сентябрь, с. 1–32.
12. Рожков Н. Значение и судьбы новейшего идеализма в России. (По поводу книги «Проблемы идеализма».) // Вопросы философии и психологии, кн. 67 (2), c. 314–332.
13. Айхенвальд Ю. Обзор книг // Вопросы философии и психологии, кн. 67 (2), c. 333–356.
14. Воблый К. Критика и библиография // Журнал Министерства народного просвещения, [№ 10], ноябрь, с. 230–239).
15. Гальперин С. И. Современная социология. (Обзор социологической литературы за 1902 год.) Екатеринослав, 1903, с. 18–142, 154.
16. Ортодокс [Аксельрод Л. И.] Новейшие русские идеалисты (О «Проблемах идеализма»). Женева, 1903.
1904
17. Агеев К., свящ. «Возрождающийся идеализм» в миросозерцании русского образованного общества // Вера и разум, № 5. март, кн. 1.
18. Луначарский А. Идеалист и позитивист как психологические типы // Правда (журнал), № 1.
1905
18. Давыдов И. Об идеализме, марксизме и народничестве // Вопросы жизни, № 7, июль, с. 312–323.
В первом издании «Проблем идеализма» – с. VII–IX.
См.: Соловьев В. С. Кризис западной философии (против позитивистов) (1-е изд.: М., 1874).
Критике позитивизма Б. Н. Чичерин посвятил свою книгу «Положительная философия и единство науки» (М., 1892).
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 1–47.
В отредактированном и исправленном виде статья переиздана автором в составе его сборника «От марксизма к идеализму» [сокращенно – ОМИ] (М., 1903).
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 3*, 5*, 6*, 8*, 9*, 11*–13*, 15*–17*, 19*, 20*, 23*, 25*, 26*, 28*-30*, 32*, 34*-36*, 38*, 41*-48*, 50*-53*, 55*–61*, 65*, 66*, 68*, 73*-76*, 79*-84*, 86*-89*, 91*-97*, 100*, 103*–116*, 118*–122*, 124*–127*, 133*, 136*–142*, 146*; в скобках указаны страницы издания: Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. Статьи и рецензии. 1895–1903. М.: Астрель, 2006 (серия «Социальная мысль России»).
Цитата из драматической поэмы Гете «Пандора» (перевод А. Ф. Филиппова):
Чего желать – вы, что внизу, то чуете,
Что должно дать, они, вверху, то знают.
Вы мощно начинаете, титаны! Повести
К тому, что вечно благо и прекрасно,
Есть труд богов – им это предоставьте!
Имеется в виду «закон интеллектуальной эволюции человечества, или закон трех стадий». «Согласно моей основной доктрине, – писал О. Конт, – все наши умозрения, как индивидуальные, так и родовые, должны неизбежно пройти, последовательно, через три различные теоретические стадии, которые смогут быть здесь достаточно определены обыкновенными наименованиями – теологическая, метафизическая и научная…» (Конт О. Дух позитивной философии. Слово о положительном мышлении. СПб., 1910, с. 10).
В ОМИ (с. 493) вместо «неспособностью разума» – «ее [науки] неспособностью».
В современном переводе – «дурная бесконечность». «Дурная, или отрицательная, бесконечность… есть не что иное, как отрицание конечного, которое, однако, снова возникает и, следовательно, не снимается; или, иными словами, эта бесконечность выражает только долженствование снятия конечного» (Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974, т. 1, с. 232). «Относительно… бесконечного прогресса верно прежде всего то, что мы раньше заметили относительно качественного бесконечного прогресса, а именно, что он не есть выражение истинной бесконечности, а есть та дурная бесконечность, которая не выходит за пределы долженствования и, таким образом, на деле остается в конечном» (там же, с. 252).
В ОМИ (с. 494) вместо «которая поэтому подлежит также закону развития – «поэтому также подлежащая закону развития».
В ОМИ (с. 494) вместо «не вмещающихся» – «не умещающихся»
Великая идея человечества, которая бесповоротно вытеснит идею Бога (фр.).
В ОМИ (с. 495) к этим словам сделано примечание: «Ср. для примера рассуждения об атеистической религии у Геккеля D ie Welträthsel. Volksausgabe [Мировые загадки. Популярное издание]. 1903. Th. 4».
В ОМИ (с. 495) вместо «Бен-Акибы» – «де Сильва».
Имеется в виду определение веры в Послании к Евреям апостола Павла: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (11, 1).
В ОМИ (с. 496) слова «что 2×2 = 4, или в том, что» – сняты.
В ОМИ (с. 496) вместо «недоказуемо» – «вполне недоказуемо».
В ОМИ (с. 496) к этим словам сделано примечание: «Как видит читатель, здесь констатируется лишь факт психологической неустранимости веры из нашего сознания, который далее подтверждается и анализом теории прогресса. Но констатированием этого факта, конечно, еще не разрешается вопрос о гносеологических правах веры (см. об этом статью о философии Соловьева)».
Имеется в виду статья «Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьева?» (ОМИ, с. 571–637).
Ср.: Гольбах П. Избранные произведения М., 1963, т. 1, с. 237.
В ОМИ (с. 498) к этим словам сделано примечание: «Сущность механического миропонимания художественно выражена Тургеневым в “стихотворении в прозе” под заглавием “Природа”. Аналогичным настроением продиктован и “Разговор”».
См.: Тургенев И. С. Собрание сочинений в 6-ти тт. М., 1968, т. 5, с. 465–466, 502–503. Основная тема этих «стихотворений» – безразличное равнодушие природы, «не ведающей ни добра, ни зла» к человеку. Это, по словам С. Н. Булгакова, образ природы в «механическом мировоззрении» (Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990, с. 147).
В ОМИ (с. 498) слова «нашем русском философе» – сняты.
В ОМИ (с. 499) вместо «всех учений современного механического миропонимания» – «современного механического миропонимания, по крайней мере, в его популярной форме».
Деян. 17, 23.
В ОМИ (с. 500) вместо «действительно научную» – «позитивно научную».
В ОМИ (с. 500) слово «опытную» выделено курсивом.
Противоречие в определении (лат.); например, «круглый квадрат».
Потустороннее, по ту сторону (нем.).
В ОМИ (с. 501) после этих слов в скобках следует: «Готовится русский перевод А. М. Водена».
См.: Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903, с. 442–444.
В ОМИ (с. 502) после этих слов следует: «Ср. статью “Задачи политической экономии”».
См.: ОМИ, с. 691–721.
В ОМИ (с. 502) к этим словам сделано примечание: «Причиной принципиальной невозможности исторических предсказаний, помимо того, что история имеет дело с индивидуальными событиями, не повторяющимися во всей индивидуальной сложности, является еще и то, что ход истории обусловливается не только известными уже нам социологическими причинами, общими условиями исторического развития, но и деятельностью личностей. Между тем каждая человеческая личность (независимо от того, как бы мы ни думали относительно ее духовной природы вообще) есть нечто абсолютно новое в истории, не поддающееся никакому предвидению. Конечно, то влияние, которое может быть оказано на ход развития каждой отдельной личностью, может быть неуловимо мало, хотя у великих людей оно достигает весьма осязательных размеров. Но самая возможность появления тех или других индивидуальностей в разные моменты истории превращает ее в уравнение с неопределенным числом неизвестных. В отличие от естествознания, которому приходится иметь дело с определенным числом элементов и с определенными силами природы, история имеет дело с неопределенным числом постоянно появляющихся и уничтожающихся элементов, так что закон постоянства энергии здесь неприложим. В этом смысле можно сказать, что сотворение мира, т. е. его сил и элементов, не только не может считаться закончившимся, но непрерывно продолжается, и духовные силы мира изменяются и колеблются не только в связи с историческим прогрессом и регрессом, но и просто с рождением и смертью каждой человеческой личности».
Бремя доказательств (лат.).
В ОМИ (с. 504) к этим словам сделано примечание: «О гносеологической противоречивости последовательного детерминизма и вытекающей отсюда невозможности социальных предсказаний см. в статье “О социальном идеале”».
См.: ОМИ, с. 662–690.
В ОМИ (с. 504) вместо «ведение будущего» – «ведение всех будущих событий».
В ОМИ (с. 505) вместо «различие» – «отличие».
Место наименьшего сопротивления (лат.).
В ОМИ (с. 506) вместо «способна оледенить кровь» – «не принадлежит к числу бодрящих».
Не знаем; не узнаем (лат.) – слова Э. Дюбуа-Реймона в заключительной части его знаменитой лекции «О границах естествознания»: «Относительно загадки в вещественном мире естествоиспытатель давно уже привык произносить с мужественным самоотречением свое “ignoramus” [не знаем]. Озираясь на пройденный победоносно путь, его при этом осеняет тихое сознание, что то, что ему теперь неизвестно, ему удалось бы, по крайней мере, при удобном случае, узнать или он, может быть, еще узнает когда-нибудь. Но по отношению к загадке, что такое материя и сила и как они в состоянии думать, он раз навсегда должен обречь себя на тот гораздо труднее дающийся приговор: “ignorabimus” [не узнаем]» (Дюбуа-Реймон Э. О пределах познания природы. Могилев-на-Днепре, 1874, с. 24).
В ОМИ (с. 506) вместо «конечную цель ей не под силу» – «конечную цель, оставаясь собой, она не может».
В ОМИ (с. 506) вместо: «но я не счел – позитивной науки» – «и ее философское восполнение являлось только вопросом времени».
В ОМИ (с. 507) вместо «царственное свое господство» – «свое господство».
Ср.: Фихте И. Г. О назначении ученого. М., 1935, с. 98–99.
В ОМИ это примечание снято.
См.: Соловьев B. C. Сочинения в 2-х тт. М., 1988, т. 1, с. 210–213.
Эвдемонизм – принцип жизнепонимания, согласно которому целью человеческой жизни является счастье.
В ОМИ (с. 512) после этих слов в скобках: «хотя оно и не зависит от его воли».
В ОМИ (с. 512) вместо «является попутным и не преднамеренным спутником» – «есть попутный и непреднамеренный результат».
В ОМИ (с. 512) фраза «Очевидно – самостоятельного» – снята.
В ОМИ (с. 512) вместо «Но если» – «Если же».
В ОМИ (с. 512) вместо «было бы» – «могло бы явиться».
В ОМИ (с. 512) вместо «состояние» – «состояние, как сопровождающееся минимальным количеством страданий».
В ОМИ (с. 512) вместо «всю необходимость – Достоевский» – «возвышающее значение страдания, его этическое значение».
В ОМИ (с. 512) вместо «страдание всегда останется неустранимым» – «известные формы страдания всегда останутся неустранимы».
Согласно Шопенгауэру, «сострадание есть единственный источник бескорыстных поступков и потому… истинная основа моральности» (Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992, с. 235).
В ОМИ (с. 512) далее следует: «Напротив, мы обязаны стремиться к облегчению бедствий народных, к борьбе с нищетой, болезнями, порабощением, всем, что стоит на пути духовному развитию народа».
В ОМИ (с. 513) к этим словам сделано примечание: «Конечно, я не проповедую здесь ни самобичевания, ни всяческого средневекового изуверства и уж тем более не санкционирую бедности, бесправия, голодовок и т. п., как истолковывали это место некоторые читатели. Очевидно, что далеко не всякое страдание действует возвышающе, напротив, многие страдания, особенно физические, могут только унижать и деморализовать человека (об отрицательном гедонизме см. в статье “Об экономическом идеале”). Но если мы отрицаем гедоническую мораль, которая решает вопрос просто и определенно, считая удовольствие как таковое благом, а страдание злом, то мы должны поставить особо принципиальный вопрос об этической ценности страдания. Этот вопрос был поставлен еще отцом автономной морали Кантом (в “Die Religion innerhalb der Grenzen der blossen Vernunft”), где он разрешается в связи с учением Канта о “радикальном зле в человеческой природе”. Благодаря последнему, “переход из состояния испорченности к добродетели есть сам по себе уже самопожертвование и начало длинного ряда жизненных бедствий… которым человек подвергается добровольно ради добра”».
Под «некоторыми читателями» имеется в виду Л. Аксельрод (Ортодокс), которая в своей брошюре «О “Проблемах идеализма”» (Одесса, 1905) писала: «…г. Булгаков упрекает… “социальный эвдемонизм” в том, что это учение совершенно неспособно оценить необходимость всевозвышающего значения страдания… Социализм, стремящийся уничтожить человеческие страдания, грешит, таким образом, против этики» (c. 16).
Цитату из Канта см.: Кант И. Трактаты и письма. М., 1980, с. 103.
В ОМИ (с. 513) вместо «чувственных потребностей» – «потребностей».
В ОМИ (с. 513) вместо «их удовлетворения» – «возможностей их удовлетворения».
Становление человека (нем.).
В ОМИ (с. 513) вместо «Это вполне – как таковой» – «Столь прямолинейная точка зрения, которая, не различая потребностей духа и тела, обожествляет рост потребностей как таковой, является не только ошибочной, но и противонравственной».
В ОМИ (с. 513) вместо «грубое язычество» – «грубый материализм».
В ОМИ (с. 513) вместо «не является противонравственным» – «является истинно прогрессивным».
В ОМИ (с. 513) вместо «падению духа и победе плоти» – «понижению духовной жизни».
В ОМИ (с. 514) вместо «забывают» – «иногда забывают».
В ОМИ (с. 514) к этим словам сделано примечание: «Вопрос об этом подробнее рассматривается в статье “Об экономическом идеале” (см. ниже)».
См.: ОМИ, с. 638–661.
В ОМИ отрывок, начинающийся со слов «культурное варварство» и до конца абзаца – снят.
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений Л., 1976, т. 14, с. 222.
После нас – хоть потоп (фр.).
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1976, т. 14, с. 214 («Братья Карамазовы», кн. 5, гл. III).
В ОМИ (с. 514) к этим словам сделано примечание: «Ср. предыдущую статью “Иван Карамазов как философский тип”».
См.: ОМИ, с. 463–491.
В ОМИ (с. 515) слова «учением классовой борьбы и вообще» – сняты.
Перевод Булгакова неточен; в послесловии ко второму изданию 1-го тома «Капитала» К. Маркс писал: «У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 23, с. 22).
В ОМИ (с. 516) слова, заключенные в скобки, – сняты.
О «скачке человечества из царства необходимости в царство свободы» писал Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 20, с. 295). Булгаков неоднократно иронизировал в своих сочинениях по поводу этого «скачка» (или «прыжка», как он предпочитает переводить). «С учением о научности социализма, – писал он в “Философии хозяйства”, – может связываться и такое представление, будто наукою обосновывается наступление земного рая, идеального состояния жизни отдельных личностей и общества, приносящего с собой разрешение всех жизненных вопросов и обозначающее “прыжок из необходимости к свободе”… В этом смысле социализм имеет, конечно, столько же общего с научностью, как и картины магометова рая» (Булгаков С. Н. Философия хозяйства М., 1990, с. 212).
Предыстория (нем.). К. Маркс в предисловии к сочинению «К критике политической экономии» писал: «Буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 13, с. 8).
Подробнее см. в статье С. Н. Булгакова «Карл Маркс как религиозный тип» (Булгаков С. Н. Два града. СПб., 1997, с. 57–58).
В «Нескольких лекциях о назначении ученого» Фихте писал: «Общее совершенствование, совершенствование самого себя посредством свободно использованного влияния на нас других и совершенствование других путем обратного воздействия на них как на свободных существ – вот наше назначение в обществе» (Фихте И. Г. Сочинения в 2-х тт. СПб., 1993, т. II, с. 29). См. также: Гайденко П. П. Философия Фихте и современность. М., 1979, с. 127–130.
В ОМИ (с. 516) к этим словам сделано примечание: «Подробнее вопрос этот рассматривается в статье “О социальном идеале”».
В ОМИ (с. 517) вместо «бессознательно» – «бессодержательно».
В ОМИ (с. 518) вместо «сверхопытного, материального и духовного начала» – «сверхопытного начала».
В ОМИ это примечание – снято.
«Учение Канта о совместном существовании свободы и необходимости, – писал Шопенгауэр в трактате “Об основе морали”, – я считаю величайшим из всех завоеваний человеческого глубокомыслия. Вместе с трансцендентальной эстетикой это – два больших брильянта в короне кантовской славы…» (Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992, с. 181–182).
Парафраз евангельского изречения: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22, 21).
В ОМИ (с. 519) слова в скобках – сняты.
В ОМИ (с. 519) далее следует: «Аргументы Риккерта (цит. соч.) против метафизики истории всецело связаны с его гносеологическими построениями и вне их теряют убедительную силу».
В ОМИ (с. 520) вместо «задача эта» – «целиком эта задача».
В ОМИ (с. 521) вместо «смысл» – «трансцендентный смысл».
В ОМИ (с. 521) вместо «показать» – «признать».
В ОМИ (с. 521) далее следует: «Как говорит Гегель, “всякое развитие имеет содержание и представляет интерес… Все, что, взятое само по себе, является ограниченным, получает свою ценность, потому что принадлежит целому и есть момент развития идеи” (Moment der Idee)».
Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990, с. 53.
В ОМИ (с. 521) вместо «является теодицеей, как и понимал ее Гегель» – «включает эту проблему, ту самую, которую с такой решительностью ставит Ив. Карамазов (см. предыдущую статью)».
В ОМИ (с. 521) вместо «Это» – «Этот карамазовский вопрос».
В ОМИ (с. 521) вместо «которое должно вместе с тем явиться и оправданием зла» – «которое является вместе с тем и объяснением существования зла».
В ОМИ (с. 521) вместо этой фразы: «Философии здесь ставится задача найти такую точку зрения, при которой существование зла в мире представляется не только допустимым, но в известном смысле целесообразным и относительно разумным; при таком понимании зло теряет значение самобытного начала, и обнаруживается его внутреннее конечное бессилие».
Имеется в виду эпиграмма, входящая в состав стихотворного цикла «Опять на родине» (1823–1824):
Фрагментарность вселенной мне что-то не нравится,
Придется к ученому немцу отправиться.
Короткий расчет у него с бытием:
К разумному все приведя сочетанию,
Он старым шлафроком и прочим тряпьем
Прорехи заштопает у мироздания.
(Гейне Г. Стихотворения. Поэмы. Проза. М., 1971, с. 103; перевод Т. Сильман)
В ОМИ этот абзац – снят.
В ОМИ (с. 521) вместо «получает» – «в этом смысле получает».
В ОМИ (с. 521) вместо «только служебного» – «служебного».
В ОМИ эта фраза – снята.
В ОМИ (с. 522) вместо «Вместе с тем, мы признаем» – «С другой стороны, тем самым мы принимаем».
В ОМИ (с. 522) вместо «намерения» – «свободные стремления».
В ОМИ (с. 522) вместо «оказываются» – «в известном смысле оказываются».
В современном переводе – «хитрость мирового разума». См.: Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974, т. 1, с. 397–398.
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения 2-е изд., т. 13, с. 7.
В ОМИ следующие два абзаца (в том числе и цитата из Гете) – сняты. Фраза «Как говорит Гегель – der Idee)» перенесена на с. 521.
В Цитата из первой части «Фауста» (сцена «Ночь», слова Духа, вызванного Фаустом):
Где времени кинув сквозную канву,
Живую одежду я тку божеству.
(Гете И. В. Фауст. М., 1969, с. 51).
Цитата из поэмы А. К. Толстого «Иоанн Дамаскин» (1858). См.: Толстой А. К. Сочинения. М., 1981, т. 1, с. 333). На слова из этой поэмы написан популярный романс П. И. Чайковского «Благословляю вас, леса».
В ОМИ (с. 523) далее следует: «Зло иррационально по самому своему понятию, и если оно, по тем или другим причинам, существует в истории, ей имманентно, то ей имманентна вместе с тем и известная иррациональность, закрывающая от нас трансцендентную рациональность всего сущего, хотя она и может постулироваться метафизикой и составлять предмет разумной веры. Но не значит ли это, что мы должны отказаться от метафизики истории, если основной ее постулат невыполним для нас, и предаться спокойствию или отчаянию агностицизма? [Это рекомендует, между прочим, Паульсен (в “Einleitung in die Philosophie”), что не мешает ему, однако, ввести подобие теодицеи с заднего крыльца по ведомству “веры”].Или же существует средний путь, на котором метафизика истории все-таки становится возможной? Метафизика истории включает в себя собственно две проблемы: во-первых, проблему теодицеи в узком смысле, т. е. о возможности и значении зла в истории и человеческой жизни; во-вторых, проблему об основном содержании истории, или о той задаче, которая разрешается историческим человечеством. По отношению к этой задаче, при существовании борьбы добра и зла в истории, все исторические события представляются с положительным или отрицательным показателем, отходят вправо или влево; история является с этой точки зрения постепенным, хотя и зигзагообразным прогрессом, совершающимся посредством борьбы добра и зла, движения противоречий. Метафизика истории в этой своей части по характеру проблем вполне совпадает с теорией прогресса в общепринятом смысле, с той существенной разницей, что основные критерии прогресса избираются не произвольно, при помощи “субъективного метода”, но подвергаются критическому испытанию и получают предварительное оправдание в метафизике.
Однако при таком понимании метафизики истории возникает новый вопрос».
В ОМИ (с. 523) вместо «Таким образом, если» – «Если».
В ОМИ (с. 524) вместо «не законом исторического развития, а нравственной задачей» – «нравственной задачей».
В ОМИ (с. 524) к этому сделано примечание: «Эта речь вышла в русском переводе (под моей редакцией) под заглавием: проф. Зибек. Прогресс как нравственная задача. Киев, 1903».
В ОМИ (с. 524) к этим словам сделано примечание: «Об абсолютности и потому недостижимости социального идеала в границах истории ср. в статьях “Душевная драма Герцена” (глава I) и “О социальном идеале”».
В ОМИ (с. 524) вместо «Позитивная теория прогресса – своего рода эсхатологией» – «Позитивная теория прогресса является своего рода эсхатологией».
В ОМИ (с. 524) к этим словам сделано примечание: «О недостаточности этой эсхатологии и вообще об эсхатологической проблеме см. в статье “Что дает современному сознанию философия Вл. Соловьева?”»
В ОМИ (с. 524–525) вместо «Но иного рода эсхатология – Нужно убеждение» – «Но для этого нужно иное убеждение, именно в том, что наши нравственные деяния и помыслы имеют непреходящее значение, что они усчитаны абсолютом и нужны для его лукавства, другими словами, убеждение».
В ОМИ (с. 525–526) вместо этого абзаца: «Итак, основные посылки теории прогресса таковы: нравственная свобода человеческой личности (свобода воли) как условие автономной нравственной жизни; абсолютная ценность личности и идеальная природа человеческой души, способная к бесконечному развитию и усовершенствованию; абсолютный разум, правящий миром и историей; нравственный миропорядок, или царство нравственных целей, добро не только как субъективное представление, но и объективное и мощное начало. Все эти положения в своей совокупности входят как неустранимая часть в философию теизма, именно христианского теизма (хотя, конечно, далеко не исчерпывают всего ее содержания). Следовательно, основные проблемы теории прогресса суть вместе с тем и проблемы философии христианского теизма и разрешимы лишь на почве этой философии, а учение о прогрессе в действительности есть специфически христианская доктрина. Мы видели уже, что позитивно-атеистическая теория прогресса роковым образом основывается только на вере, хотя и прикрываемой наукообразным облачением. По своему объективному содержанию вера эта есть бессознательный и непоследовательный или, вернее, нерешительный и частичный теизм [Примечание: Последовательный атеизм приводит поэтому к совершенному отрицанию теории прогресса; такую последовательность мы находим, между прочим, у Герцена (см. “Душевная драма Герцена”, гл. II)], но, не понимая своего действительного генезиса и опоры и благодаря неудаче попыток опереться на науку, основываясь на одной вере, позитивная теория прогресса является недоказуемой, иррациональной и потому ненаучной. Вопрос состоит теперь в том, должна ли теория прогресса всегда оставаться на таком уровне или же она, будучи приведена в связь со своими действительными философскими основами, может сделаться рациональной, доказуемой аргументами разума теорией? И если теория прогресса входит как часть в философию христианского теизма, то вопрос сводится к тому, представляет ли учение христианского теизма (а в нем и теория прогресса) исключительный объект веры или же оно может быть, кроме того, сделано предметом философского исследования и рационального доказательства (с той, разумеется, степенью убедительности, какой вообще могут обладать философские положения, недоступные эмпирической проверке и опирающиеся лишь на одну логическую аргументацию)? Я держусь последнего мнения и нахожу наиболее удачное философское обоснование христианского теизма (а в нем и теории прогресса) в философии В. Соловьева. Во всяком случае, решение всех этих проблем (и притом не только положительное, но и отрицательное) уводит нас за пределы опытной науки, т. е. в метафизику».
В ОМИ (с. 526) вместо «велений» – «своих велений».
В ОМИ (с. 526) слова «в конкретной жизни» – сняты.
В ОМИ (с. 526) далее (после запятой) следует: «установить различие между добром и злом в конкретной жизни».
В ОМИ (с. 526) вместо «вступает в свои права» – «приходит на помощь».
В ОМИ это предложение – снято.
С точки зрения вечности (лат.) – выражение из 31-й теоремы пятой части «Этики». См.: Спиноза Б. Избранные произведения. М., 1967, т. I, с. 609–610 (здесь это выражение переводится «под формой вечности»).
В ОМИ (с. 527) далее (после запятой) следует: «представляющей арену нравственной деятельности».
В ОМИ фрагмент «Но если – Naturwissenschaft)» – снят.
В ОМИ (с. 527) вместо «Группа наук о культуре» – «Группа общественных наук».
В ОМИ (с. 527) вместо «практическое» – «этическое».
В ОМИ (с. 527) вместо «значение – «практическое значение».
Точнее: sine qua non (лат.) – непременное, обязательное условие; букв: «условие, без которого нет».
В ОМИ (с. 528) к этим словам сделано примечание: «Специально о политической экономии см. в статье “Задачи политической экономии”».
В ОМИ (с. 528) вместо этого предложения: «Разумеется, я никоим образом не хочу этим сказать, чтобы ценность и значение социальной науки исчерпывалось этим утилитарным ее приложением. Интересы чистого знания представляют для современного человечества слишком высокую самостоятельную ценность, чтобы возможно было всецело подчинить какую бы то ни было науку одним утилитарным соображениям» [Далее следует примечание: «Некоторые критики поняли эту статью таким образом, что я стремлюсь в ней подорвать или умалить права науки, заменив ее фантазиями метафизики или подчинив ее слепой вере и авторитету, и на этом основании выступили в смешной поход в защиту науки, очевидно, полагая, что наука нуждается в их защите. Я отвечу им так, как было некогда отвечено тому греку, который начал усердно восхвалять Платона: а разве кто-нибудь его бранит? Права науки и научного позитивизма остаются вне всякого спора и выше всякого сомнения. Здесь был поставлен вопрос не о правах науки в границах научного исследования, а о самых этих границах: разрешаются ли все вопросы, неизбежно возникающие у мыслящего человека, в области науки и научного позитивизма, или же существуют вопросы, которые необходимо выводят за ее границы? И наоборот: не навязываются ли науке такие задачи и проблемы, которые заведомо превышают ее компетенцию, и этим преувеличением ее не нарушаются ли действительные права науки, как это было в теории прогресса?»].
Под некоторыми критиками здесь, как и выше (см. прим. 51* на с. 899), имеется в виду Л. Аксельрод (Ортодокс), которая писала: «Г. Булгаков в своем обосновании необходимости веры начинает насчет ограниченности разума» (указ. соч., с. 27).
В ОМИ (с. 528) вместо «наряду со знанием самостоятельные права» – «неустранимое и совершенно самостоятельное значение в человеческой жизни».
В ОМИ (с. 528) вместо «продуктом опытного или свехопытного знания» – «продуктом знания и мысли».
Кант И. Трактаты и письма, с. 224.
«Ничто великое в мире не совершалось без страсти» (Гегель. Философия истории // Сочинения. М., 1935, т. 8, с. 23).
Мк. 9, 24.
Цитата из «Философии права»: «Что же касается отдельных людей, то уже, конечно, каждый и без того сын своего времени; таким образом, и философия есть точно так же современная ей эпоха, постигнутая в мышлении» (Гегель Г. В. Ф. Сочинения, т. 7, с. 16).
Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук, т. 1, с. 89.
В ОМИ (с. 530) далее в скобках: «не считая еще Шопенгауэра».
Цитата из «Науки логики»: «Поскольку наука и здравый человеческий смысл способствовали крушению метафизики, казалось, что в результате их общих усилий возникло странное зрелище – образованный народ без метафизики, нечто вроде храма… но без святыни» (Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук, т. 1, с. 76).
Лежачее (т. е. никем не принятое) наследство (лат.).
В ОМИ (с. 532) слова «до полной духовной буржуазности» – сняты.
В ОМИ (с. 532) слова «сектантски фанатические» – сняты.
В ОМИ (с. 532) вместо «новый» – «новый и более надежный».
В ОМИ (с. 532) вместо «вечном сиянии абсолюта, религиозном проникновении его велениями» – «к которой теперь, по странному недоразумению, становится спиной рабочее движение».
В ОМИ это предложение – снято.
В ОМИ (с. 532) вместо «Речь идет не о том» – «Речь идет, очевидно, не о том».
В ОМИ (с. 532) последующая часть предложения, а также подстрочное примечание – сняты. Далее (с. 532–533) следует: «В своей практической программе рабочее движение осуществляет освободительные постулаты философского идеализма, пусть же и на своем теоретическом знамени оно выставит не экономический материализм и классовый интерес – это оно может отлично оставить своим противникам, – а принципы идеализма, на которых могут быть прочно и непререкаемо обоснованы его требования. Пусть, наконец, действительно осуществятся известные слова Энгельса, который приводил современный социализм в связь не только с Сен-Симоном, Фурье, Лассалем, Марксом, но и Кантом, Фихте, Шеллингом, Гегелем. Связь эта существует и должна быть сделана достоянием общественного сознания».
«Известные слова Энгельса» – из предисловия к брошюре «Развитие социализма от утопии к науке» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 19, с. 323).
Букв.: поднятие, подъем (нем.). У Гегеля – категория «снятия», означающая низведение некоторого реального основания до момента более развитого целого. См.: Гегель. Феноменология духа // Сочинения. М., 1959, т. 4, с. 2, 6, 11, 14–15. 19, 24–25, 28: Он же. Наука логики. М., 1970, т. 1, с. 166–169, 306; там же. М., 1972, т. 3, с. 286. Глагол aufheben имеет двойственный смысл: «поднять», «сохранить», но также – «устранить» и даже «арестовать». Впервые его употребил И. Кант в предисловии ко второму изданию «Критики чистого разума»: «Я должен был поднять (aufheben) знание, чтобы освободить место вере».
Социалистическое и христианское мировоззрения не являются противоположностями. Один и тот же человек может одновременно придерживаться и того и другого, жить ими обоими, может быть христианином и социалистом (нем.).
Мк. 12, 29–31: «Первая из всех заповедей: “слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумом твоим, и всею крепостию твоею”: вот, первая заповедь! Вторая подобная ей: “возлюби ближнего твоего, как самого себя”: иной большей сих заповеди нет».
В ОМИ (с. 533–537) далее следует Post-scriptum (в квадратные скобки заключены авторские примечания, в фигурных – наши комментарии): «To место предыдущей статьи, где формулирована проблема метафизики истории, вызвало значительные недоразумения. Я счел наиболее удобным идею планомерного исторического развития выразить известной формулой великого представителя объективного идеализма и диалектического, или эволюционного, метода – Гегеля: “все действительное разумно”, т. е. подчинено разумному плану, имеет разумную цель. (При этом была сделана, конечно, оговорка о том, что, не разделяя самой доктрины Гегеля, я ставлю лишь его проблему.)
Формула “все действительное разумно” имеет целую историю, причем на нее опирались и правые, и левые гегельянцы, и консерваторы, и революционеры; я полагал, что старые и грубые недоразумения относительно нее теперь уже невозможны, и потому употребил ее спокойно, не опасаясь кривотолкований, без лишних, как мне тогда казалось, оговорок и пояснений, но, к сожалению, я ошибся в своих расчетах. Постараюсь поэтому пояснить, что я хотел этим сказать.
Идея разумности всемирно-исторического плана и “лукавства разума” (List der Vernunft) возмущает многих прежде всего тем, что ею будто бы отрицается человеческая свобода, и личность превращается в игрушку абсолюта с его лукавством или в нуль. [Этот упрек можно встретить, между прочим, и у Герцена, который с иронией говорит о “провиденциальной шараде” и не желает быть “куклою”, предназначенной воплотить “какую-то бездомную идею” (см. “Душевная драма Герцена”, глава III).] Но кто же, однако, предъявляет такой упрек и берет на себя роль защитника свободы и самобытности личности? Теоретики свободы воли? Представители спиритуалистической метафизики и учения о субстанциальности души? Ничуть не бывало. Упрек этот исходит из уст позитивистов, которые вышли на защиту свободы и самостоятельной роли личности в истории с одним законом причинности в руках. Признание абсолютного господства закона причинности и отрицание существования или, по крайней мере, познаваемости всякого бытия, помимо чувственно-феноменального, чистый феноменализм, – таков их философский катехизис. Где же здесь место свободе и вообще какому бы то ни было самостоятельному значению личности, если она целиком и без всякого остатка является продуктом этой механической причинности? Если все прошлое и настоящее детерминировано, а будущее предетерминировано, то свобода есть субъективное психологическое состояние, вполне иллюзорное, только всего. [Это совершенно справедливо было указано мною в первой статье о Штаммлере. Вообще в обеих статьях, написанных по поводу его книги (1 и 2 статьи этого сборника), вопрос о свободе и необходимости разрешается совершенно последовательно в духе позитивизма, т. е. свобода сводится к психологической иллюзии, чем и обнажается фаталистическая сущность детерминизма. Этот убийственный вывод я добросовестно старался отворожить словесными обходами, чувствуя, что здесь находится самый слабый пункт всего моего тогдашнего миросозерцания.] И в этом отношении совершенно не отличаются между собой различные формы позитивной философии истории, и экономический материализм, и субъективная социология. [Правда, постулаты такого последовательного детерминизма фактически не могут быть выполнены в социальной науке, ибо они приходят в противоречие с нашим непосредственным сознанием свободы (см. статью “О социальном идеале”). Но эта фактическая невозможность, имеющая решительное значение для социальной науки, не решает философского вопроса о взаимном отношении свободы и необходимости и не ставит еще теоретической границы господству закона причинности.] Fata volentem ducunt, nolentem trahunt [574] 574
Желающего судьба ведет, не желающего – тащит (лат.) – строка из стихотворения Клеанфа, которое Сенека цитирует в одном из своих посланий к Луцилию (CVII, 11). См.: Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977, с. 270.
[Закрыть] – эта формула (некогда употребленная мной для характеристики “неумолимого объективизма” материалистического понимания истории) безупречно выражает сущность позитивного детерминизма, и я очень прошу тех, кто будет это отрицать и снова обращать ко мне упреки в фатализме, показать мне возможность иного решения, иного выхода из антиномии свободы и необходимости на почве позитивного мировоззрения. А пока я буду утешаться той мыслью, что если бы я действительно был повинен в фатализме, то разделял бы эту вину со своими обвинителями. Но точно ли метафизический или провиденциальный детерминизм может быть только фатализмом, каким неизбежно, на мой взгляд, является детерминизм позитивный? Конечно, по этому вопросу мнения расходятся, и, как известно, существуют метафизические и богословские доктрины, в которых свобода воли совершенно отрицается. [Короткий очерк истории вопроса о свободе воли (до Канта) читатель найдет в статье Вл. Соловьева “Свобода воли” в Энцикл[опедическом] словаре [575] 575
См.: Соловьев B. C. Собрание сочинений. 2-е изд. СПб., 1913, т. X, с. 272–284.
[Закрыть]. К сожалению, в числе статей настоящего сборника, возникавших большей частью по какому-нибудь внешнему поводу, нет статьи, специально посвященной этому вопросу, и хотя я чувствую этот пробел, но не в состоянии сейчас его восполнить.] Тем не менее, если она так или иначе может быть вообще доказываема, то только за пределами опытной науки, т. е. метафизически. Во всяком случае, в своей статье я не дал повода причислять себя к сторонникам метафизического фатализма, ибо говорю в ней и о долге, и о категорическом императиве, и об исторических обязанностях, словом, о таких вещах, о которых фаталисту, пожалуй, следовало бы молчать. Напротив, я стремлюсь помирить в своем мировоззрении необходимость и свободу, не жертвуя ни свободой в пользу всепожирающего детерминизма, ни объективной закономерностью в пользу абсолютного окказионализма и личного произвола. Мировой и исторический процесс можно мыслить как такой планомерный процесс, в первоначальный план которого включена человеческая свобода как его основное и необходимое условие. Он представляется в таком случае взаимодействием человеческой свободы, свободных усилий исторического человечества и творческого или божественного начала, процессом богочеловеческим, и так как человеческое сердце открыто для всеведения абсолютного разума (а следовательно, и все будущие поступки людей), то существование общего провиденциального плана возможно без какого бы то ни было стеснения человеческой свободы. Конечно, такое решение вопроса о свободе и необходимости может быть предложено лишь в связи с цельной метафизической доктриной. [Я лично нахожу его в философии Вл. Соловьева, к которой и отсылаю читателя. (Ср. статью “Что дает современному сознанию философия Вл. Соловьева?”).]
Лишь такое решение вопроса, при котором сочетаются и свобода и необходимость, может удовлетворить запросы непосредственного сознания или практического разума. Нет нужды доказывать всю важность признания свободы: ведь недаром же ведутся нескончаемые споры о роли личности в истории и о свободе воли, которая есть слишком дорогое благо, чтобы человечество могло с легким сердцем от него хотя бы теоретически отказаться. [Я напомню, в качестве художественной иллюстрации, превосходный роман Бурже “Ученик”. Вопрос о свободе воли является центральной темой всего этого романа [576] 576
Главный герой этого романа философ-позитивист Адриен Сикст (“французский Спенсер”) разработал “аналитическую доктрину”, которая “была еще более разрушительна, нежели учение Канта”, что и испытал на себе его верный “ученик” Робер Грелу, воплотивший в жизнь абстрактные идеи “учителя”; отрицательно отозвался о главном герое “Ученика” и Н. Ф. Федоров в своей “Записке от неученых к ученым” (Федоров Н. Ф. Сочинения. М., 1982, с. 204).
[Закрыть].] Потому-то обвинение в фатализме звучит тяжелым упреком в устах даже тех, кто философски стоит на почве фатализма, хотя этого и не сознает. Столь же трудно, как с голым фатализмом, мирится наше сознание и со свободой, лишенной всякой связи с необходимостью или закономерностью и представляющей собой чистейший окказионализм, при котором результаты человеческой деятельности зависят от неуловимой случайности. [Такое определение принимает обыкновенно свобода воли у Герцена: ср. цитаты на стр. 156–157, 157–158 этой книги [577] 577
См.: ОМИ, издание, указанное на с. 896.
[Закрыть].] Если бы человек был всемогущ, тогда свобода совершенно сливалась бы для него с необходимостью и противоположности между ними не существовало бы. Но так как человек, будучи свободен желать чего угодно, не чувствует себя всемогущим для выполнения своих желаний и подчинен необходимости внешнего мира, то он стремится опереться на объективную его закономерность, приурочить свои свободные стремления к естественному ходу вещей. В этом и коренится психологическая причина постоянного и настойчивого искания законов социального развития, а также и того обаяния, которое оказывал и на многих еще оказывает марксизм, обещающий – и притом в столь определенной и наукообразной форме – для свободных идеальных стремлений поддержку объективного хода вещей. Подобное же значение в метафизическом миросозерцании имеет идея нравственного миропорядка, которая состоит в том, что наши свободные нравственные стремления и поступки предусмотрены в мировом плане и для него необходимы, а потому рано или поздно принесут благие плоды.
Итак, для жизни равно дороги и необходимы идеи и свободы и необходимости, и ни от той, ни от другой наше практическое сознание не может отказаться без существенного ущерба. И именно их философское сочетание я и выставил в качестве одной из “основных проблем” теории прогресса.
Употребленная мною формула Гегеля вызвала еще и другое, уж совершенно неожиданное для меня недоразумение: она была истолкована в том смысле, что все действительное нравственно, т. е. в смысле полного отрицания всякого различия между добром и злом или проповеди самого преступного нравственного индифферентизма (как ни противоречит это дикое истолкование всему содержанию моей статьи). Формула “все действительное разумно” никоим образом не может означать, что в действительности не существует ни зла, ни страдания; в ней выражена лишь та мысль, что мировой и исторический процесс является выполнением благого и разумного плана и направляется к разумной цели. Эта идея вовсе не чужда и позитивной теории прогресса, которая, рисуя будущий рай на земле как цель усилий теперешнего человечества, также предполагает известную целесообразность в истории, хотя и считает ее не делом высшего разума, а результатом игры причин и следствий. Специфическая трудность, возникающая здесь для теистического миросозерцания, состоит в проблеме теодицеи: можно ли примирить существование зла и страдания с признанием разумного, благого и мощного начала, можно ли признать нравственную необходимость и допустимость зла в мире? Нельзя отрицать, что это едва ли не самый трудный вопрос всего теистического мировоззрения. Но как бы мы его ни разрешали, уже самая его постановка предполагает совершенно ясное различие между добром и злом, – высшая правда никоим образом не отменяет нашей земной правды, и с признанием разумности общего плана истории мы нисколько не освобождаемся от обязанности любить добро и ненавидеть зло и бороться с ним, раз ему дано место в жизни и истории. Это признание может лишь укрепить уверенность в победе добра и тем самым поднять дух для борьбы со злом. [Я, вслед за Соловьевым, разрешаю этот вопрос в связи с учением о свободе (и свободном выборе добра и зла) как основном условии мирового процесса.]»
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 47–71.
Имеется в виду книга К. Каутского «Бернштейн и социал-демократическая программа» (рус. перевод 1906).
Ср. современный перевод: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли независящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е. изд., т 13, с. 6–7).
Имеется в виду работа К. Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», опубликованная в мае 1852 г. отдельной книгой в виде первого и единственного выпуска «непериодического журнала» «Die Revolution», издававшегося в Нью-Йорке. В этом издании работа называлась «Восемнадцатое брюмера Луи-Наполеона».
«Над различными формами собственности, над социальными условиями существования возвышается целая надстройка чувств, иллюзий, образов мысли и мировоззрений» (Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд., т. 8, с. 145).
«Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд., т. 23, с. 191). «Технология вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений» (Там же, с. 383, прим. 89).
Имеется в виду одно из главных произведений Ф. Энгельса «Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом» (1876–1878), больше известное под условным названием «Анти-Дюринг».
«Конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи» (Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1988, с. 371).
Имеется в виду труд Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884).
В Предисловии к первому изданию своей книги «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельс писал: «Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны – производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой стороны – производство самого человека, продолжение рода» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 23, с. 100).
Имеется в виду письмо Ф. Энгельса В. Боргиусу от 25 января 1894 г., в котором Энгельс, в частности, писал: «Под экономическими отношениями, которые мы считаем определяющим базисом истории общества, мы понимаем тот способ производства, каким люди определенного общества производят средства к жизни и обменивают между собой продукты (поскольку существует разделение труда). Таким образом, сюда входит вся техника производства и транспорта. Эта техника, согласно нашим взглядам, определяет также и способ обмена, затем способ распределения продуктов, а тем самым после разложения родового строя также и разделение на классы, отношения господства и подчинения, государство, политику, право и т. д. В понятие экономических отношений включается далее и географическая основа, на которой эти отношения развиваются, и фактически перешедшие от прошлого остатки прежних ступеней экономического развития, которые продолжают сохраняться зачастую только по традиции или благодаря vis inertiae, а также, конечно, внешняя среда, окружающая эту общественную форму.
…Мы считаем, что экономические условия в конечном счете обусловливают историческое развитие. Раса же сама является экономическим фактором» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 39, с. 175–175).
Цитата из статьи Ф. Энгельса «Похороны Карла Маркса»: «Подобно тому, как Дарвин открыл закон развития органического мира, Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот до последнего времени скрытый под идеологическими наслоениями простой факт, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д.; что, следовательно, производство непосредственных материальных средств к жизни и тем самым каждая данная ступень экономического развития народа или эпохи образует основу, из которой развиваются государственные учреждения, правовые воззрения и искусство и даже религиозные представления данных людей и из которой они поэтому должны быть объяснены, – а не наоборот, как делалось до сих пор» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 19, с. 350–351).
Во «Введении» к работе «К критике гегелевской философии права» (1843–1844) Маркс писал: «Человек создает религию, религия же не создает человека. А именно: религия есть самосознание и самочувствование человека, который или еще не обрел себя, или уже снова себя потерял. Но человек – не абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо. Человек – это мир человека, государство, общество. Это государство, это общество порождают религию, превратное мировоззрение, ибо сами они – превратный мир… Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она дух – бездушных порядков. Религия есть опиум народа…
Ближайшая задача философии, находящейся на службе истории состоит – после того как разоблачен священный образ человеческого самоотчуждения – в том, чтобы разоблачить самоотчуждение в его несвященных образах. Критика неба превращается, таким образом, в критику земли, критика религии – в критику права, критика теологии – в критику политики» (Там же, т. 1, с. 414–415).
«Для общества товаропроизводителей, всеобщее общественное производство которого состоит в том, что производители относятся здесь к своим продуктам труда как к товарам, следовательно как к стоимостям, и в этой вещной форме частные их работы относятся друг к другу как одинаковый человеческий труд, – для такого общества наиболее подходящей формой религии является христианство с его культом абстрактного человека, в особенности в своих буржуазных разновидностях, каковы протестантизм, деизм и т. д.…Религиозное отражение действительного мира может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выражаться в прозрачных и разумных связях их между собой и природой» (Там же, т. 23, с. 89–90).
В четвертой главе своей книги «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» (1894) Энгельс писал: «Если даже теперь, в эпоху крупной промышленности и железных дорог, государство в целом является лишь выражением, в концентрированной форме, экономических потребностей класса, господствующего в производстве, то еще неизбежнее была такая его роль в ту эпоху, когда всякое данное поколение людей должно было тратить гораздо бульшую часть приходящегося на его жизнь времени для удовлетворения своих материальных потребностей и когда оно, стало быть, зависело от них гораздо больше, чем мы теперь» (Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. М., 1985, с. 89).
На самом деле эти мысли Энгельс высказал не в «Анти-Дюринге», а в брошюре «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»: «Здесь [в Англии] кальвинизм явился подлинной религиозной маскировкой интересов тогдашней буржуазии… Насильственные меры Людовика XIV только облегчили французской буржуазии возможность осуществить свою революцию в нерелигиозной, исключительно политической форме, которая одна лишь и соответствовала развитому состоянию буржуазии. Вместо протестантов в национальных собраниях заседали свободомыслящие. Это означало, что христианство вступило в свою последнюю стадию. Оно уже не способно было впредь служить идеологической маскировкой для стремлений какого-нибудь прогрессивного класса: оно все более и более становилось исключительным достоянием господствующих классов, пользующихся им просто как средством управления, как уздой для низших классов» (Там же, с. 97–98).
Ф. Энгельс написал две статьи «о первоначальном христианстве»: «Бруно Бауэр и первоначальное христианство» (1882) и «К истории первоначального христианства» (1894), но ни в той, ни другой приведенной цитаты нет.
Парафраз известной максимы Ларошфуко: «Лицемерие – это дань уважения, которую порок платит добродетели» (Ф. де Ларошфуко. Максимы. Б. Паскаль. Мысли. Ж. де Лабрюйер. Характеры. М., 1974, с. 58).
В письме к Й. Блоху от 21–22 сентября 1890 г. Энгельс писал: «Согласно материалистическому пониманию истории, в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали… Экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты – государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т. п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 37, с. 394–396).
«Старый материализм – писал Энгельс – был… по существу прагматический: он судил обо всем по мотивам действий, делил исторических деятелей на честных и бесчестных и находил, что честные, как правило, оставались в дураках, а бесчестные торжествовали. Из этого обстоятельства для него вытекал тот вывод, что изучение истории дает очень мало назидательного, а для нас вытекает тот вывод, что в исторической области старый материализм изменяет самому себе, считая действующие там идеальные побудительные силы последними причинами событий, вместо того, чтобы исследовать, что за ними кроется, каковы побудительные силы этих побудительных сил. Непоследовательность заключается не в том, что признается существование идеальных побудительных сил, а в том, что останавливаются на них, не идут дальше, к их движущим причинам» (Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. М., 1985, с. 82).
Ср. современный перевод: «Мы предполагаем труд в такой форме, в которой он составляет исключительное достояние человека. Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и который он должен подчинить свою волю. И это подчинение не есть единичный акт. Кроме напряжения тех органов, которыми выполняется труд, в течение всего времени труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании, и притом необходима тем более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения, следовательно чем меньше рабочий наслаждается трудом как игрой физических и интеллектуальных сил» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд., т. 23, с. 189).
См. прим. 2* на с. 911.
По-видимому, очень вольный пересказ мысли Маркса (поэтому и не закавычен): «Договор есть тот конечный результат, в котором их [покупателя и продавца товара] воля находит свое общее юридическое выражение» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд., т. 23, с. 187).
«Как политическое, так и гражданское законодательство всего только выражает, протоколирует требования экономических отношений» (Там же, т. 4, с. 112).
Там же, т. 23, с. 187.
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 72–90.
Впоследствии П. Б. Струве включил статью (с незначительными исправлениями) в сборник «Patriotica. Политика, культура, религия, социализм» (СПб., 1911; переиздание: М.: Республика, 1997).
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 1*, 6*, 8*, 9*; в скобках указаны страницы издания 1997 г.
В «Patriotica» (с. 177) – примечание: «Статья эта была напечатана в 1902 г. в известном сборнике “Проблемы идеализма” под инициалами П.Г. В это время я издавал “Освобождение” и печататься под своей фамилией в России мне было невозможно. Вот почему я в этой статье о себе вынужден был говорить в третьем лице».
Без гнева и пристрастия (лат.).
Имеется в виду статья В. М. Чернова «Субъективный метод в социологии и его философские предпосылки» (Русское Богатство. 1901, № 7, 8, 10, 12), написанная по поводу книги Н. А. Бердяева «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михайловском» (СПб., 1901), к которой П. Б. Струве написал обширное предисловие.
По-видимому, речь идет о статье «Против ортодоксальной нетерпимости – Pro Domo sua», но она напечатана не в майской, а в июньской книжке. Струве здесь, в частности, писал: «Субъективный метод Н. К. Михайловского упразднен. Эту ампутацию произвел не кто иной, как сам г. Михайловский, и я такому счастливому событию могу только радоваться. Лучше поздно, чем никогда!» (Струве П. На разные темы (1893–1901 гг.). Сборник статей. СПб., 1902, с. 297–298).
Имеются в виду статьи Н. К. Михайловского «Герои и толпа», «Еще о героях», «Еще о толпе». См.: Михайловский Н. К. Герои и толпа. Избранные труды по социологии в 2-х тт. СПб., 1998, т. 2.
В «Patriotica» (с. 181) вместо «Мы понимаем научно» – «Мы научно понимаем».
Ненавистная привилегия (лат.) – особое правовое положение, связанное с ущербом для его обладателя.
Имеется в виду четвертая антиномия чистого разума, тезис которой гласит: К миру принадлежит или как часть его, или как его причина безусловно необходимая сущность» (т. е. Бог). Этот тезис так же недоказуем, как и антитезис: «Нигде нет никакой абсолютно необходимой сущности – ни в мире, ни вне мира – как его причины» (Кант И. Критика чистого разума. М., 1994, с. 284–285).
В «Patriotica» (с. 183) далее следует: «[Приписка 1910 г. Сейчас, перечитывая эту статью 1901 г., я не могу не видеть, что некоторые основные мотивы ее совпадают с приобретшими такую популярность в новейшее время рассуждениями Бергсона, с произведениями которого я познакомился в самые последние годы.]
Соловьев В. С. Собрание сочинений. СПб., б/г, т. 10, с. 398.
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 91–136.
Впоследствии Бердяев включил эту статью в состав своего сборника «Sub speciae aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные (1900–1906)». СПб., 1907, с. 59–99 (переиздание: М.: Канон+, 2002); в комментариях сокращенно – SSA.
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 5*-7*, 10*, 11*, 13*, 14*, 17*, 19*, 20*, 28*-30*, 32*-36*, 38*-40*, 42*, 46*, 48*, 52*, 53*, 59*, 61*–65*, 67*, 68*; в скобках указаны страницы издания 2002 г.
«Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне» (Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995, с. 257).
«Человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или другой воли; во всех своих поступках, направленных как на самого себя, так и на другие разумные существа, он всегда должен рассматриваться также как цель» (Кант И. Основы метафизики нравственности // Там же, с. 89).
«Я хожу среди этих людей и дивлюсь: они измельчали и все еще мельчают – и делает это их учение о счастье и добродетели.
Вы слишком щадите, слишком уступаете: такова почва, на которой произрастаете вы! Но чтобы дерево стало большим, для этого должно оно обвить крепкие скалы крепкими корнями!
Ах, если бы вы поняли мои слова: Делайте, пожалуй, все, что хотите, – но прежде всего будьте такими, которые могут хотеть!» (Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 121–123).
«Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что до́лжно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?» (Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Там же, с. 8).
В SSA (с. 71) вместо «превосходную книгу» – «книгу».
В SSA (с. 71) вместо «сущей» – «существующей».
В SSA (с. 71) слова «с их печатью сущего» – опущены.
Название книги Ф. Ницше (1886).
В книге «По ту сторону добра и зла» Ф. Ницше писал: «Есть мораль господ и мораль рабов… Всюду, где мораль рабов является преобладающей, язык обнаруживает склонность к сближению слов “добрый” и “глупый”» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 381, 384).
В SSA (c. 72) добавлено: «по ту сторону исторической морали той или другой эпохи,».
В SSA (с. 72) слова «основанное на непродуманности философских начал» – сняты.
Книга Л. И. Шестова была издана в С.-Петербурге в 1902 г. издательством М. М. Стасюлевича. Книга заканчивается словами: «Ницше открыл путь. Нужно искать того, что выше сострадания, выше добра. Нужно искать Бога» (Шестов Л. И. Сочинения в 2-х тт. Томск, 1995, т. 1, с. 316).
В SSA (с. 73) слова «недавно вышедшей» – сняты.
В SSA это примечание снято.
Цитата из Предисловия к книге Н. А. Бердяева «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» (М., 1999, с. 46). См. также: Струве П. Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. М., 1997, с. 368. У Струве эти слова выделены курсивом.
См.: Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. М., 1995, с.184–208 («Прелюдии. Философские статьи и речи»; статья «Нормы и законы природы»).
В SSA (с. 74) слово «превосходно» – снято.
Впоследствии указанная Бердяевым статья Кистяковского вошла в состав его книги «Социальные науки и право» (М., 1916). См.: Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб., 1998, с. 77–116.
Geltung (нем.) – значимость, значение (термин, впервые введенный Г. Лотце); о «непереводимости» – по мнению П. Б. Струве – этого понятия на русский язык см.: Бердяев Н. А. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. М., 1999, с. 16.
В SSA (с. 76) вместо «в абсолютном идеальном бытии, в едином мировом сознании – «в абсолютном бытии».
В SSA (с. 78) вместо «глубоко искренний» – «искренний».
«Наибольшее счастье для наибольшего числа людей» – основное нравственное требование основоположника утилитаризма И. Бентама.
Имеются в виду следующие работы П. Л. Лаврова: Современные учения о нравственности и ее история // Отечественные записки. 1870, №№ 4–5; Социально-революционная и буржуазная нравственность // Лавров П. Л. Избранные сочинения на социально-политические темы. М., 1935, т. IV; Социальная революция и задачи нравственности // Лавров П. Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х тт. М., 1965, т. 2.
Слова Иисуса Христа: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18, 36).
В «Основах метафизики нравственности» И. Кант писал: «Практическим императивом, таким образом, будет следующий: поступай так, чтобыты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству» (Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995, с. 90). Аналогичная мысль выражена в «Критике практического разума»: «В ряду целей человек (а с ним и всякое разумное существо) есть цель сама по себе, т. е. никогда никем (даже богом) не может быть использован только как средство, не будучи вместе с тем и целью…» (Там же, с. 234).
«Этот принцип человечества и каждого разумного естества вообще как цели самой по себе (которое составляет высшее ограничивающее условие свободы поступков человека) взят не из опыта, во-первых, в силу своей всеобщности, так как этот принцип распространяется на все разумные существа вообще, никакой же опыт не достаточен для того, чтобы как-то располагать ею; во-вторых, потому что в нем человечество представлено не как цель человека (субъективно), т. е. как предмет, который действительно само собой делается целью, а как объективная цель, которая в качестве закона должна составлять высшее ограничивающее условие всех субъективных целей, каковы бы они ни были, стало быть, должна возникать из чистого разума. А именно основание всякого практического законодательства объективно лежит в правиле и форме всеобщности, которая (согласно первому принципу) и придает ему характер закона (во всяком случае характер закона природы), субъективно же – в цели; но субъект всех целей – это каждое разумное существо как цель сама по себе (согласно второму принципу); отсюда следует третий практический принцип воли как высшее условие согласия ее со всеобщим практическим разумом: идея воли каждого разумного существа как воли, устанавливающей всеобщие законы» (Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995, с. 92: «Основы метафизики нравственности»).
Смысл, разумное основание (фр.).
На указанной Бердяевым странице «Основ метафизики нравственности» И. Кант писал: «Моральность же есть условие, при котором только и возможно, чтобы разумное существо было целью самой по себе, так как только благодаря ей можно быть законодательствующим членом в царстве целей. Таким образом, только нравственность и человечество, поскольку оно к ней способно, обладают достоинством. Умение и прилежание в труде имеют рыночную цену; остроумие, живое воображение и веселость – определяемую аффектом цену; верность же обещанию, благоволение из принципов (не из инстинкта) имеют внутреннюю ценность. Природа, так же как умение, не содержит ничего, что при отсутствии их могло бы их заменить…» (Кант И. Критика практического разума, с. 95).
В SSA это примечание – снято.
В SSA (с. 86) вместо «субстанция» – «природа».
В SSA (с. 86) это предложение выделено курсивом.
«Вы бежите к ближнему от самих себя и хотели бы из этого сделать себе добродетель; но я насквозь вижу ваше “бескорыстие”».
«Ты старше, чем Я; Ты признано священным, но еще не Я: оттого жмется человек к ближнему» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 43).
В SSA (с. 88) слова «вместе с водой выплеснуть из ванны ребенка,» – опущены.
В SSA (с. 92) слова «по более обычной терминологии, как слияние» – опущены.
В SSA это примечание – снято.
В SSA это примечание – снято.
В SSA это примечание – снято.
Солипсизм (от лат. solus – один, единственный и ipse – я сам) – философское учение, признающее несомненной реальностью только мыслящего субъекта, а все остальное – существующим лишь в его сознании (крайняя форма субъективного идеализма).
В SSA (с. 94) вместо «в истории познания» – «в теории познания».
В SSA (с. 94) примечание заканчивается словами «только спиритуалистически».
В SSA (с. 94) вместо «своего Бога» – «Бога».
См. прим. 26* на с. 918.
В SSA (с. 95) вместо «Фихте и Гегеля» – «Фихте, Шеллинга и Гегеля».
Историческая школа права, возникшая в первой половине XIX в., наибольшее влияние приобрела в Германии. В отличие от доктрины «естественного права», историческая школа основным источником права считала обычай, а само право изображалось как постепенное – трехэтапное – развитие «народного духа». На первом этапе происходит неосознанное возникновение норм обычного права в недрах народа через развитие «национального духа»; на втором этапе возникает право, излагаемое учеными юристами, совершенствующими позитивное право применительно к усложнившимся общественным отношениям; наконец, на третьем этапе происходит кодификация права, когда обычное право и право юристов объединяются. Крупнейшими представителями исторической школы права являются Ф. К. Савиньи, Г. Ф. Пухта, К. Ф. Эйхгорн, Г. Гроций и др.
«Естественное право» – одно из широко распространенных понятий политической и правовой мысли, обозначающее совокупность принципов, правил, прав, ценностей, продиктованных естественной природой человека и тем самым как бы независимых от конкретных социальных условий и государства. Подробнее см. статью А. Ф. Филиппова «Естественное право» в словаре «Современная западная социология» (М., 1990, с. 98–101).
См. прим. 123* на с. 905.
В SSA (с. 99) вместо «Ницше прежде всего идеалист, это глубоко религиозная душа» – «Ницше глубоко религиозная душа».
Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 1, с. 593.
В SSA (с. 99) слова «Цитирую – “Философия Ницше”» – сняты.
Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 11.
Там же, с. 59, 121–123 (все цитаты – из книги «Так говорил Заратустра»).
Имеется в виду книга: Лихтенберже А. Философия Ницше. Пер. с французского и со вступительной статьей М. Неведомского. СПб., 1901.
В SSA (с. 101) вместо «можно даже сказать, что ему принадлежит одна из лучших статей в обширной литературе о Ницше. Но, подобно г. Шестову, г. Неведомский очень хромает в философском отношении» – «но он очень хромает в философском отношении».
В SSA (с. 101) вместо «со стороны “других”, мероприятие в интересах общего благоустройства» – «со стороны “других”, со стороны “общества”, его “мнения”, “общественного мнения”, мероприятие в интересах общего благоустройства».
Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 64.
Ср. со словами апостола Павла: «Духа не угашайте» (1 Фес. 5, 19).
См.: Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 8.
Согласно Д. Юму, «индивидуальная душа», или Я, есть «связка или пучок (bundle or collection) различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении» (Юм Д. Сочинения в 2-х тт. М., 1965, т. 1, с. 367).
По словам Ницше, Кант – это «великий китаец из Кенигсберга» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 335: «По ту сторону добра и зла». VI, 211). О себе как «имморалисте» Ницше пишет неоднократно. См.: там же, с. 347, 608, 763, 764.
В SSA это примечание – снято.
Цитата из сонета А. С. Пушкина «Поэту» (1830). См.: Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10-ти тт. М., 1981, т. II, с. 178.
В SSA это примечание – снято.
В SSA (с. 109) вместо «держался еще того традиционного воззрения – «слишком по-старому толковал ту идею».
В SSA (с. 109) слово «дионисовское» выделено курсивом.
В SSA это предложение, а также подстрочное примечание к нему – сняты.
В SSA (с. 110) вместо «к жизни» – «к стихии жизни».
См. прим. 21* на с. 898.
В SSA это примечание – снято.
В SSA (с. 113) это подстрочное примечание заканчивается словами «должны воспринять». Следующее предложение – снято.
Сборник статей В. С. Соловьева «Национальный вопрос в России» состоит из 15 статей, написанных 1883–1891 гг.; издан двумя выпусками в 1891 г. См.: Соловьев В. С. Сочинения в 2-х тт. М., 1989, т. 1: Философская публицистика, с. 257–639.
Статья Струве «О нашем времени. 1. Высшая ценность жизни» была напечатана в «Северном курьере» (1900, № 74, 16 января). Бердяев писал по этому поводу П. Б. Струве: «Меня очень порадовала Ваша статья в “Северном курьере” о “высшей ценности жизни”. Мне особенно симпатична та этическая струя, которая проходит через Вашу статью, пора уже наконец марксистам признать самостоятельное значение этической точки зрения» (Лица. Биографический альманах. 3. М. – СПб., 1993, с. 127–128; публикация М. А. Колерова).
В SSA (с. 114) вместо «человеком» – «личностью».
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 137–195.
Впоследствии статья вошла в состав сборника Франка «Философия и жизнь. Этюды и наброски по философии культуры. СПб., 1910, с. 1–71 (переиздана в составе сборника: Франк С. Л. Сочинения. М., 1990, с. 11–64); в комментариях сокращенно – ФиЖ.
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 1*, 32*, 72*, 77*, 85, 86*, 107*; в скобках указаны страницы издания 1990 г.
В ФиЖ посвящение П. Б. С[труве] – снято.
Будущее и самое дальнее пусть будет причиною твоего сегодня…
Братья мои, не любовь к ближнему советую я вам – я советую вам любовь к дальнему (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 44: «Так говорил Заратустра», ч. 1, о любви к ближнему; здесь и далее перевод Ю. М. Антоновского).
Буквальный перевод А. В. Михайлова: Я не люблю ближнего вблизи – пусть убирается ввысь и вдаль! Иначе как бы он стал моей звездой? (Франк С. Л. Сочинения. М., 1990, с. 563).
Ср. поэтический перевод К. А. Свасьяна:
Ближнего близко нельзя подпускать:
Взять бы его да подальше убрать!
Будет тогда он звездой мне сиять!
(Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 1, с. 504: Веселая наука [«la gaya scienza»]: «Шутка, хитрость и месть». Прелюдия в немецких рифмах, 30. Ближний).
Посмотри, как каждая из твоих добродетелей жаждет высшего: она хочет всего твоего духа, чтобы был он ее глашатаем, она хочет всей твоей силы в гневе, ненависти и любви. Ревнива каждая добродетель в отношении другой… (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 44: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О радостях и страстях).
Перманентная гражданская война (нем.).
Всякая любовь есть сострадание (нем.).
Чаадаев «указывал на эту антитезу» в начале «Апологии сумасшедшего»: «Есть разные способы любить свое отечество; например, самоед, любящий свои родные снега… любит свою страну, конечно, иначе, нежели английский гражданин, гордый учреждениями и высокой цивилизацией своего славного острова; и без сомнения, было бы прискорбно для нас, если бы нам все еще приходилось любить места, где мы родились, на манер самоедов» (Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., 1991, т. 1, с. 523).
Имеются в виду слова Ивана Карамазова: «Не стоит она [мировая гармония] слезинки хотя бы одного… замученного ребенка» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. СПб., 1894, т. 12, с. 290).
Мысли суть тени наших ощущений – всегда более темные, более пустые, более простые, чем последние (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 1, с. 609).
Вы говорите, что верите в Заратустру? Но что толку в Заратустре! Вы – верующие в меня; но что толку во всех верующих! Вы еще не искали себя, когда нашли меня. Так поступают все верующие; потому-то всякая вера так мало значит (Там же, т. 2, с. 44: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О дарящей добродетели, 3).
Ср. поэтический перевод К. А. Свасьяна:
Толкуя сам себя, я сам себе не в толк,
Во мне толмач давно уж приумолк.
Но кто ступает собственной тропой,
Тот к свету ясному несет и образ мой.
(Там же, т. 1, с. 502).
Наши шаги по улицам звучат для них слишком одиноко. И если они ночью, в своих кроватях, услышат человека, идущего задолго до восхода солнца, они спрашивают себя: куда крадется этот вор? (Там же, т. 2, с. 7: «Так говорил Заратустра», ч. 1, Предисловие Заратустры, 2).
Но есть, конечно, и такие, для которых добродетель представляется корчей под ударом бича; и вы слишком много наслышались вопля их!..
Есть и такие, что подобны часам с ежедневным заводом; они делают свой тик-так и хотят, чтобы тик-так назывался – добродетелью…
Но опять есть и такие, что сидят в своем болоте и так говорят из тростника: «Добродетель – это значит сидеть смирно в болоте.
Мы никого не кусаем и избегаем тех, кто хочет укусить; и во всем мы держимся мнения, навязанного нам».
Опять-таки есть и такие, что любят жесты и думают: добродетель – это род жестов.
Их колени всегда преклоняются, а их руки восхваляют добродетель, но сердце их ничего не знает о ней.
Но есть и такие, что считают за добродетель сказать: «Добродетель необходима»; но в душе они верят только в необходимость полиции (Там же, с. 66–67: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О добродетельных).
Персонажи сатирической хроники М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа ташкентцы» (1873, 1881, 1885). Это, конечно, не жители города Ташкента, а «просветители, свободные от наук», а «Ташкент есть страна, лежащая всюду, где бьют по зубам и где имеет право гражданственности предание о Макаре, телят не гоняющем».
Умеренность и аккуратность – «два таланта» Молчалина, по поводу которых Чацкий иронично замечает: «чудеснейшие два! и стоят наших всех» (Грибоедов А. С. Сочинения. М., 1988, с. 82: «Горе от ума», действие 3, явл. 3).
Чужды мне и смешны современники; к ним еще недавно влекло меня сердце; и изгнан я из стран отцов и матерей.
Так что люблю я еще только страну детей моих, неоткрытую, лежащую в самых далеких морях; и пусть ищут и ищут ее мои корабли.
Своими детьми хочу я искупить то, что я сын своих отцов; и всем будущим – это настоящее! (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 87: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О стране культуры).
Я хожу среди людей, как среди обломков будущего, – того будущего, что вижу я.
И в том мое творчество и стремление, чтобы собрать и соединить воедино все, что является обломком, загадкой и ужасной случайностью…
Настоящее и прошлое на земле – ах! друзья мои, это и есть самое невыносимое для меня; и я не мог бы жить, если бы не был я провидцем того, что должно прийти (Там же, с. 100–101, 100: «Так говорил Заратустра», ч. 2, Об избавлении).
Что знает о любви тот, кто не должен был презирать именно то, что любил он! (Там же, с. 46: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О пути созидающего).
В чем то самое высокое, что можете вы пережить? Это – час великого презрения. Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным, так же как ваш разум и ваша добродетель.
Час, когда вы говорите: «В чем мое счастье! Оно – бедность и грязь и жалкое довольство собою» (Там же, с. 9: «Так говорил Заратустра», ч. 1, Предисловие Заратустры, 3).
«Для чистого все чисто» – так говорит народ. Но я говорю вам: для свиней все превращается в свинью!
Поэтому исступленные и святоши, у которых даже сердце поникло, проповедуют: «Сам мир есть грязное чудовище».
Ибо все они не чисты духом; особенно те, кто не находят ни покоя, ни отдыха, разве что видя мир сзади, – и потусторонники!
Им говорю я в лицо, хотя это и звучит не любезно: мир тем похож на человека, что и у него есть задняя часть, – и лишь настолько это верно! (Там же, с. 147–148: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 14).
Повстречается ли им больной, или старик, или труп, и тотчас говорят они: «жизнь опровергнута!»
Но только они опровергнуты и их глаза, видящие только одно лицо в существовании (Там же, с. 147–148: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О проповедниках смерти).
Есть мудрость в том, что многое в мире дурно пахнет, – но само отвращение создает крылья и силы, угадывающие источники!..
О братья мои, много мудрости в том, что много грязи есть в мире! (Там же, с. 148: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 14).
«Хотеть» освобождает: ибо хотеть значит созидать, – так учу я. И только для созидания должны вы учиться! (Там же, с. 149: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 16). Созидать – это великое избавление от страдания и облегчение жизни (Там же, с. 61: «Так говорил Заратустра», ч. 2, На блаженных островах).
Я призываю вас не к работе, а к борьбе. Я призываю вас не к миру, а к победе. Да будет труд ваш борьбой и мир ваш победою!..
Вы говорите, что благая цель освящает даже войну? Я же говорю вам, что благо войны освящает всякую цель.
Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе несчастных (Там же, с. 34: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О войне и воинах).
Все созидающие тверды (Там же, с. 64: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О сострадательных).
Ничего, о Заратустра, не растет на земле более радостного, как высокая, сильная воля: она прекраснейшее из произведений ее. Целый ландшафт оживляется от одного такого дерева (Там же, с. 202: «Так говорил Заратустра», ч. 4, Приветствие).
«Зачем так тверд! – сказал однажды древесный уголь алмазу. – Разве мы не близкие родственники?» —
Зачем так мягки? О братья мои, так спрашиваю я вас: разве вы – не мои братья?
Зачем так мягки, так покорны и уступчивы? Зачем так много отрицания, отречения в сердце вашем? Так мало рока во взоре вашем?
А если вы не хотите быть роковыми и непреклонными, – как можете вы когда-нибудь вместе со мною – победить?
А если ваша твердость не хочет сверкать и резать и рассекать, – как можете вы когда-нибудь вместе со мною – созидать?
Все созидающие именно тверды. И блаженством должно казаться вам налагать вашу руку на тысячелетия, как на воск…
Эту новую скрижаль, о братья мои, даю я вам: станьте тверды! (Там же, с. 155–156: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 29).
Заратустра же любил всех, кто предпринимает дальние странствования и не может жить без опасности (Там же, с. 111: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О призраке и загадке, 1).
Что хорошо? спрашиваете вы. Хорошо быть храбрым. Предоставьте маленьким девочкам говорить: «быть добрым – вот что мило и в то же время трогательно» (Там же, с. 34: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О войне и воинах).
Это мужество, ставшее наконец духовничьим, духовным, это мужество человеческое, с орлиными крыльями и змеиною мудростью: это мужество, сдается мне, называется теперь…
«Заратустрой!» – крикнули в один голос все собравшиеся (Там же, с. 219: «Так говорил Заратустра», ч. 4, О науке).
Ваша любовь к жизни да будет любовью к вашей высшей надежде (Там же, с. 34: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О войне и воинах).
В ФЖ вместо «вспомнит» – «помнит».
И поистине, я люблю вас за то, что вы сегодня не умеете жить, о высшие люди! Ибо так вы живете – лучше всего! (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 207: «Так говорил Заратустра», ч. 4, О высшем человеке, 3).
О братья мои, кто первенец, тот приносится всегда в жертву. А мы теперь первенцы.
Мы все истекаем кровью на тайных жертвенниках, мы все горим и жаримся в честь старых идолов…
Но так хочет этого наш род; и я люблю тех, кто не ищет сберечь себя. Погибающих люблю я всею своей любовью: ибо переходят они на ту сторону (Там же, с. 144: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 6).
Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту…
Я люблю того, кто любит свою добродетель: ибо добродетель есть воля к гибели и стрела тоски…
Я люблю того, кто стыдится, когда игральная кость выпадает ему на счастье, и кто тогда спрашивает: неужели я игрок-обманщик? – ибо он хочет гибели…
Я люблю того, кто оправдывает людей будущего и искупляет людей прошлого: ибо он хочет гибели от людей настоящего.
Я люблю того, кто свободен духом и свободен сердцем: так голова его есть только утроба сердца его, а сердце его влечет его к гибели.
Я люблю всех тех, кто являются тяжелыми каплями, падающими одна за другой из темной тучи, нависшей над человеком: молния приближается, возвещают они и гибнут, как провозвестники (Там же, с. 10–11: «Так говорил Заратустра», ч. 1, Предисловие Заратустры, 4).
Совершенную смерть показываю я вам; она для живущих становится жалом и священным обетом.
Своею смертью умирает совершивший свой путь, умирает победоносно, окруженный теми, кто надеются и дают священный обет.
Следовало бы научиться умирать; и не должно быть праздника там, где такой умирающий не освятил клятвы живущих!
Так умереть – лучше всего; а второе – умереть в борьбе и растратить великую душу.
Но как борющемуся, так и победителю одинаково ненавистна ваша смерть, которая скалит зубы и крадется, как вор, – и, однако, входит, как повелитель.
Свою смерть хвалю я вам, свободную смерть, которая приходит ко мне, потому что я хочу.
И когда же захочу я? – У кого есть цель и наследник, тот хочет смерти вовремя для цели и наследника.
Из глубокого уважения к цели и наследнику не повесит он сухих венков в святилище жизни…
Свободный к смерти и свободный в смерти, он говорит священное Нет, когда нет уже времени говорить Да: так понимает он смерть и жизнь.
Да не будет ваша смерть хулою на человека и землю, друзья мои: этого прошу я у меда вашей души.
В вашей смерти должны еще гореть ваш дух и ваша добродетель, как вечерняя заря горит на земле, – или смерть плохо удалась вам (Там же, с. 51–53: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О свободной смерти).
Гибель; переход (нем.).
Не ваш грех – ваше самодовольство вопиет к небу; ничтожество ваших грехов вопиет к небу! (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 9: «Так говорил Заратустра», ч. 1, Предисловие Заратустры, 3).
Самой по себе (нем.).
Цитата из стихотворения Г. Гейне «Anno 1829». Ср. поэтический перевод В. Левика:
Нет, лучше мерзостный порок,
Разбой, насилие, грабеж,
Чем счетоводная мораль
И добродетель сытых рож!
(Гейне. Г. Стихотворения. Поэмы. Проза. М., 1971, с. 174).
Несчастными называю я всех, у кого один только выбор: сделаться лютым зверем или лютым укротителем зверей, – у них не построил бы я шатра своего (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 140: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О духе тяжести, 2).
Так гласит моя великая любовь к самым дальним: не щади своего ближнего (Там же, с. 143: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 4).
См. прим. 21* на с. 898.
Ты положил свою высшую цель в эти страсти: и вот они стали твоей добродетелью и твоей радостью (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 26: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О радостях и страстях).
Имеются в виду слова Кочубея в поэме А. С. Пушкина «Полтава» (песнь вторая):
………………………три клада
В сей жизни были мне отрада.
И первый клад мой честь была,
Клад этот пытка отняла;
Другой был клад невозвратимый
Честь дочери моей любимой.
Я день и ночь над ним дрожал;
Мазепа этот клад украл.
Но сохранил я клад последний,
Мой третий клад: святую месть.
Ее готовлюсь Богу снесть.
(Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10-ти тт. М., 1981, т. 3, с. 191).
Выражение из стихотворения Н. А. Некрасова «Замолкни, Муза мести и печали» (3 декабря 1855). См.: Некрасов Н. А. Собрание сочинений в 4-х тт. М., 1979, т. 1, с. 198–199.
Слова из заключительных строк романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»: «Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрывалось в могиле [имеется в виду могила Евгения Базарова], цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии “равнодушной” природы: они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной…» (Тургенев И. С. Собрание сочинений в 6-ти тт. М., 1968, т. 2, с. 505).
Огонь любви и огонь гнева горит на именах всех добродетелей (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 43: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О тысяче и одной цели).
Мое страдание и мое сострадание – ну что ж! Разве к счастью стремлюсь я? Я ищу своего дела! (Там же, с. 237: «Так говорил Заратустра», ч. 4, Знамение).
Всякая великая любовь выше всего своего сострадания: ибо то, что она любит, она еще хочет – создать!
«Себя самого приношу я в жертву любви своей и ближнего своего, подобно себе» – так надо говорить всем созидающим.
Но все созидающие тверды (Там же, с. 64: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О сострадательных).
И кто должен быть творцом в добре и зле, поистине, тот должен быть сперва разрушителем, разбивающим ценности.
Так принадлежит высшее зло к высшему благу; а это благо есть творческое (Там же, с. 83: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О самопреодолении).
Ах, люди, в камне дремлет для меня образ, образ моих образов! Ах, он должен дремать в самом твердом, самом безобразном камне!
Теперь дико устремляется мой молот на свою тюрьму. От камня летят куски; какое мне дело до этого? (Там же, с. 62: «Так говорил Заратустра», ч. 2, На блаженных островах).
Цитата из поэмы А. С. Пушкина «Полтава» (песнь первая). См.: Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10-ти тт. М., 1981, т. 3, с. 175.
О братья мои, разве я жесток? Но я говорю: что падает, то нужно еще толкнуть!
Все, что от сегодня, – падает и распадается; кто захотел бы удержать его! Но я – я хочу еще толкнуть его!
Знакомо ли вам наслаждение скатывать камни в отвесную глубину? – Эти нынешние люди: смотрите же на них, как они скатываются в мои глубины!
Я только прелюдия для лучших игроков, о братья мои! Пример! Делайте по моему примеру!
И кого вы не научите летать, того научите – быстрее падать! (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 151).
Блаженны сонливые: ибо скоро станут они клевать носом (Там же, с. 21: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О кафедрах добродетели).
Новое хочет создать благородный, новую добродетель. Старого хочет добрый и чтобы старое сохранилось (Там же, с. 31: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О дереве на горе).
Добрые должны быть фарисеями, – им нет другого выбора! (Там же, с. 154: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 26).
И остерегайся добрых и праведных! Они любят распинать тех, кто изобретает для себя свою собственную добродетель, – они ненавидят одинокого.
Остерегайся также святой простоты! Все для нее нечестиво, что не просто; она любит играть с огнем – костров (Там же, с. 46: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О пути созидающего).
Они [добрые] всегда начало конца —
– они распинают того, кто пишет новые ценности на новых скрижалях, они приносят себе в жертву будущее, – они распинают все человеческое будущее!
Добрые – были всегда началом конца (Там же, с. 154: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 26).
Слова Ярно, обращенные к Вильгельму Мейстеру: «Вы язвительны с досады, это неплохо… когда вы окончательно выйдете из себя, будет еще лучше» (Гете И. В. Собрание сочинений в 10-ти тт. М., 1978, т. 7, с. 452: Годы учения Вильгельма Мейстера, кн. 8, гл. V). Эти слова Ницше цитирует в своем третье «Несвоевременном размышлении»: «Шопенгауэр как воспитатель». См.: Ницше Ф. Полное собрание сочинений. М., 1909, т. II, с. 212 (перевод С. Л. Франка).
Выше любви к ближнему стоит любовь к дальнему и будущему; выше еще, чем любовь к человеку, ставлю я любовь к вещам и призракам (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 43: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О любви к ближнему).
См. прим. 21* на с. 917.
По преимуществу, в первую очередь (фр.).
См. выше, прим. 61*.
Третьего не дано (лат.).
Ключевое слово (нем.).
В общем и целом (нем.).
Смысл, разумное основание (фр.).
Главная тема (лат.).
Тем самым (лат.).
Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 3, 4)
В ФиЖ (с. 41) вместо «всякой» – «любой».
Кому выгодно? (лат.) – из трагедии Сенеки «Медея»: «Кому выгодно преступление, тот его и совершил».
Да свершится правосудие, хотя бы погиб мир (лат.).
Да будет польза, хотя бы погибло правосудие (лат.).
Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., 1991, т. 1, с. 523–524: «Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине… Не через родину, а чрез истину ведет путь на небо».
В ФиЖ (с. 42) вместо «служению» – «услужению».
Вы, созидающие, вы, высшие люди! Бывает беременность только своим ребенком.
Не позволяйте вводить себя в заблуждение! Кто же ближний ваш? И если действуете вы «для ближнего», – вы созидаете все-таки не для него!
Разучитесь же этому «для» вы, созидающие: ибо ваша добродетель требует, чтобы вы не имели никакого дела с этим «для», «ради» и «потому что». Заткните уши свои от этих поддельных, маленьких слов.
«Для ближнего» – это добродетель только маленьких людей: у них говорят: «один стоит другого» и «рука руку моет»; у них нет ни права, ни силы для вашего эгоизма!
В эгоизме вашем, вы, созидающие, есть осторожность и предусмотрительность беременной женщины! Чего никто еще не видел глазами, плод, – он охраняет, бережет и питает всю вашу любовь.
В ребенке вашем вся ваша любовь, в нем же и вся ваша добродетель! Ваше дело, ваша воля – «ближний» ваш; не позволяйте навязывать себе ложных ценностей! (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 210: «Так говорил Заратустра», ч. 4, О высшем человеке, 11).
Но ужасом является для нас вырождающееся чувство, которое говорит: «все для меня» (Там же, с. 54: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О дарящей добродетели, 1).
См. прим. 61* на с. 928.
См. прим. 21* на с. 898.
Точнее говоря, не Заратустру, а себя самого. Почти в самом конце книги «Ecce Homo» Ницше пишет: «Я первый имморалист: поэтому я истребитель par excellence [по преимуществу, главным образом]… В сущности в моем слове имморалист заключаются два отрицания. Я отрицаю, во-первых, тип человека, который до сих пор считался самым высоким, – добрых, доброжелательных, благодетельных; я отрицаю, во-вторых, тот род морали, который, как мораль сама по себе, достиг значения и господства, – мораль décadence, говоря осязательнее, христианскую мораль» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 763–764). См. также прим. 58* на с. 927–928.
Вы еще хотите, чтобы вам заплатили, вы, добродетельные! Хотите получить плату за добродетель, небо за землю, вечность за ваше сегодня?…
Ах, вот мое горе: в основу вещей коварно волгали награду и наказание – и даже в основу ваших душ, вы, добродетельные!..
Вы любите вашу добродетель, как мать любит свое дитя; но когда же слыхано было, чтобы мать хотела платы за свою любовь?..
Пусть ваша добродетель будет вашим Само, а не чем-то посторонним, кожей, покровом – вот истина из основы вашей души, вы, добродетельные! (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 66–67: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О добродетельных).
Чтобы устали говорить: «Такой-то поступок хорош, ибо он бескорыстен».
Ах, друзья мои! Пусть ваше Само отразится в поступке, как мать отражается в ребенке, – таково должно быть ваше слово о добродетели! (Там же, с. 68: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О добродетельных).
В ФиЖ (с. 47) вместо «двигателем» – «движением».
В ФиЖ (с. 48) вместо «метафизически-моральным» – «религиозным».
В этом отрывке из книги «По ту сторону добра и зла» Ф. Ницше пишет: «Любить человека ради Бога – это было до сих пор самое благородное и отдаленное чувство из достигнутых людьми. Что любовь к человеку без какой-либо освящающей ее и скрытой за нею цели есть больше глупость и животность, что влечение к этому человеколюбию должно получить прежде от некоего высшего влечения свою меру, свою утонченность, свою крупицу соли и пылинку амбры: кто бы ни был человек, впервые почувствовавший и “переживший” это, как бы сильно ни запинался его язык в то время, когда он пытался выразить столь нежную вещь, – да будет он для нас навсегда святым и достойным почитания как человек, полет которого до сих пор самый высокий и заблуждение самое прекрасное!» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 287).
См. прим. 73* на с. 928.
И если друг делает тебе что-нибудь дурное, говори ему: «Я прощаю тебе, что ты мне сделал; но если бы ты сделал это себе, – как мог бы я это простить!» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 63: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О сострадательных).
Здоровым и священным называю я это себялюбие (Там же, с. 54: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О дарящей добродетели, 1).
И тогда случилось – и поистине, случилось в первый раз! – что его слово возвеличило себялюбие, цельное, здоровое себялюбие, бьющее ключом из могучей души…
Своими словами о добре и зле огораживает себя такая саморадость, как священной рощею; именами своего счастья гонит она от себя все презренное.
Прочь от себя гонит она все трусливое; она говорит: дурное – значит, трусливое!..
Ненавистен и мерзок ей тот, кто никогда не хочет защищаться, кто проглатывает ядовитые плевки и злобные взгляды, кто слишком терпелив, кто все переносит и всем доволен: ибо таковы повадки раба.
Раболепствует ли кто пред богами и стопами их, пред людьми и глупыми мнениями их: на все рабское плюет оно, это блаженное себялюбие!
Дурно: так называет оно все приниженное и приниженно-рабское, глаза моргающие и покорные, сокрушенные сердца и ту лживую, податливую породу, которая целует большими, трусливыми губами.
И лже-мудрость: так называет оно все, над чем мудрствуют рабы, старики и усталые… (Там же, с. 136–137: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О трояком зле, 2).
Благо народа – высший закон (лат.).
См. прим. 61* на с. 928.
Ваша любовь к жизни да будет любовью к вашей высшей надежде – а этой высшей надеждой пусть будет высшая мысль о жизни…
Но где же та молния, что лизнет вас своим языком? Где то безумие, что надо бы привить вам?
Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке: он – эта молния, он – это безумие! (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 34: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О войне и воинах; с. 9, Предисловие Заратустры, 3).
Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти…
Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором…
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком…
В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель (Там же, с. 8–9: «Так говорил Заратустра», Предисловие Заратустры, 3–4).
Букв.: дальше чего нельзя; последняя, крайняя степень чего-либо (лат.).
Цитаты из стихотворения С. Я. Надсона «Нет, я больше не верую в ваш идеал» (1883). См.: Надсон С. Я. Полное собрание стихотворений. М.—Л., 1962, с. 224.
Буду же говорить я им о самом презренном существе, а это и есть последний человек (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 11: «Так говорил Заратустра», Предисловие Заратустры, 5).
Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ (Там же, с. 35: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О новом кумире).
Властолюбие: оно же заманчиво поднимается к чистым и одиноким и вверх к самодовлеющим вершинам…
Властолюбие: но кто назовет его любием, когда высокое стремится вниз к власти! (Там же, с. 136: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О трояком зле, 2).
Чтобы одинокая вершина уединялась не навеки и не довольствовалась сама собой; чтобы гора спустилась к долине и ветры вершины к низинам:
О, кто бы нашел настоящее имя, чтобы окрестить и возвести в добродетель такую тоску! «Дарящая добродетель» – так назвал однажды Заратустра то, чему нет имени (Там же).
Многие, слишком многие (нем.).
Чернь сверху, чернь снизу! Что значит сегодня «бедный» и «богатый»! Эту разницу забыл я (Там же, с. 195: «Так говорил Заратустра», ч. 4, Добровольный нищий).
Я жалую вас… не в ту знать, что могли бы купить вы, как торгаши, золотом торгашей: ибо мало ценности во всем том, что имеет свою цену (Там же, с. 146: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 12).
О братья мои, я жалую вас в новую знать…
Не то, откуда вы идете, пусть составит отныне вашу честь, а то, куда вы идете! Ваша воля и ваши шаги, идущие дальше вас самих, – пусть будут отныне вашей новой честью!..
О братья мои, не назад должна смотреть ваша знать, а вперед! Изгнанниками должны вы быть из страны ваших отцов и праотцев!
Страну детей ваших должны вы любить: эта любовь да будет вашей новой знатью! (Там же, с. 146–147: «Так говорил Заратустра», ч. 3, О старых и новых скрижалях, 12).
С соответствующими поправками (лат.).
«Критически мыслящие личности» – одно из основных понятий социологии народников (П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского), заимствованное ими у Б. Бауэра. «Личность, действующая на общество на основании научного знания, необходимого и нравственного убеждения о справедливейшем есть, – по словам Лаврова, – источник истории». Подробнее см. статью В. А. Малинина «Критически мыслящая личность» в словаре «Русская философия» (М., 1995, с. 245).
Ниже следующий текст до абзаца, начинающегося словами «В заключение мы позволяем себе…» в ФиЖ – снят.
Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою – а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 10: «Так говорил Заратустра», Предисловие Заратустры, 4).
Оставайтесь верны земле, братья мои, со всей властью вашей добродетели! Пусть ваша дарящая любовь и ваше познание служат смыслу земли! Об этом прошу и заклинаю я вас.
Не позволяйте вашей добродетели улетать от земного и биться крыльями о вечные стены! Ах, всегда было так много улетевшей добродетели!
Приводите, как я, улетевшую добродетель обратно к земле, – да, обратно к телу и жизни: чтобы дала она свой смысл земле, смысл человеческий! (Там же, с. 55: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О дарящей добродетели, 2).
Новой гордости научило меня мое Я, которой учу я людей: не прятать больше головы в песок небесных вещей, а гордо держать ее, земную голову, которая создает смысл земли! (Там же, с. 23: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О потусторонниках).
Со своей любовью и своим созиданием иди в свое уединение, брат мой, и только позднее, прихрамывая, последует за тобой справедливость.
С моими слезами иди в свое уединение, брат мой. Я люблю того, кто хочет созидать дальше самого себя и так погибает (Там же, с. 46: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О пути созидающего).
Да, я знаю твою опасность. Но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не бросай своей любви и надежды!..
Ax, я знал благородных, потерявших свою высшую надежду. И теперь клеветали они на все высшие надежды.
Теперь жили они, наглые, среди мимолетных удовольствий, и едва ли цели их простирались дальше дня.
«Дух – тоже сладострастие» – так говорили они. Тогда разбились крылья у духа их: теперь ползает он всюду и грязнит все, что гложет.
Некогда мечтали они стать героями – теперь они сластолюбцы. Печаль и страх для них герой.
Но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не отметай героя в своей душе! Храни свято свою высшую надежду! —
Так говорил Заратустра. (Там же, с. 31–32: «Так говорил Заратустра», ч. 1, О дереве на горе).
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 196–215.
Наиболее характерный отзыв Ницше о Чезаре Борджиа содержится в книге «Антихрист. Проклятие христианству» (фр. 61): «Я вижу перед собой возможность совершенно неземного очарования и прелести красок: мне кажется, что она сверкает всем трепетом утонченной красоты, что в ней искусство действует так божественно, так чертовски божественно, что напрасно мы искали бы в течение тысячелетий второй такой возможности; я вижу зрелище, столь полное смысла и вместе с тем удивительно парадоксальное, что все божества Олимпа имели бы в нем повод к бессмертному смеху, – Чезаре Борджа папа… Понимают ли меня?.. Это была бы победа, которой в настоящий момент добиваюсь только я один: тем самым христианство было [бы] уничтожено!» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 691).
Учение о познании по принципу наименований траты сил, разработанное Р. Авенариусом в книге «Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей траты сил» (СПб., 1913) и Э. Махом в «Анализе ощущений».
Престабилизм – учение Лейбница о предустановленной гармонии (harmonia praestabilita). Смысл этой теории в следующем: «в простых субстанциях бывает только идеальное влияние одной монады на другую, которое может происходить лишь чрез посредство Бога, поскольку в идеях Божьих одна монада с основанием требует, чтобы Бог, устанавливая в начале вещей порядок между другими монадами, принял в соображение и ее» (Лейбниц Г. В. Сочинения в 4-х тт. М., 1982, т. 1, с. 421–422: Монадология, 51).
Порочный круг (лат.) – в логике положение, при котором то, что надо доказать, молчаливо признается доказанным и кладется в основу рассуждения.
В 5-м действии «драматической поэмы» (в сцене «В лесу… Пер Гюнт ползает по земле, собирая дикий лук») Пер Гюнт общипывает луковицу, сравнивая при этом каждый ее листок с тем или иным эпизодом своей жизни. В конце концов, он восклицает:
Да их не оберешься тут! Ну, что же?
Когда-нибудь покажется ядро?
…………………………………..
Скажите! От начала до конца
Одни слои, листки – все мельче, мельче!
(Ибсен Г. Собрание сочинений в 4-х тт. М., 1956, т. 2, с. 596–597; перевод А. и П. Ганзен).
«Сухие лисья, гонимые ветром», говорят Перу Гюнту:
Лозунги мы, – те, которые ты
Провозгласить был обязан!
Видишь, от спячки мы высохли все,
Лености червь источил нас;
Не довелось нам венком вкруг плода –
Светлого дела – обвиться!
……………………………..
Песни, тобою не спетые, – мы!
Тщетно рвались мы на волю,
Тщетно просились тебе на уста,
Ты нас глушил в своем сердце,
Не дал облечься нам в звуки, в слова!
Горе тебе!
(Там же, с. 600).
Слова Пуговичника:
Пуговицей вылит
Ты для жилета мирового был,
Но вот ушко сломалось, отскочило,
И предстоит тебе быть сданным в лом,
Чтоб вместе с прочими быть перелитым.
…………………………………………………………….
И вот приказ, мне данный. Он гласит:
«Ты послан Пера Гюнта взять, который
Всю жизнь не тем был, чем он создан был,
И, как испорченная форма, должен
Быть перелит».
(Там же, с. 606, 608).
Из стихотворения А. С. Пушкина «Герой» (1830):
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
(Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10-ти тт. М., 1981, т. II, с. 192).
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 216–235.
В возможности, по задаткам (лат.).
Стихотворение Тютчева «Фонтан» (апрель 1836). См.: Тютчев Ф. И. Сочинения в 2-х тт. М., 1980, т. 1, с. 86.
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 236–296.
Общий гражданский кодекс Германии был утвержден рейхстагом в 1896 г. и вступил в действие 1 января 1900 г. Он заменил прежние весьма разнообразные гражданские законодательства, господствовавшие в различных частях Германии.
Радикальный недостаток социологического метода (фр.).
Политическая наука не может ограничиваться объяснением и описанием прошлого, она должна оценивать настоящее, заглядывать в будущее и быть изобретательной (фр.).
О праве, которому учит сама природа живых существ (лат.).
Естественное право с изменчивым содержанием (фр.).
Согласно учению неокантианцев баденской школы, в естественных науках используется номотетический метод – метод обобщения и установления законов (генерализация). В науках о культуре, напротив, используется индивидуализирующий идиографический метод. Подробнее см.: Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи. СПб., 1904, с. 320; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911, с. 80–81.
Поступай таким образом, как ты должен поступить, и будь, что будет (фр.).
Когда говорят о том, что природа создала человека исключительно эгоистом, а история сделала его существом нравственным, то тем самым природу и историю противопоставляют в такой степени, что это грозит сделать историю необъяснимой (нем.).
Творческая радость разрушения (нем.)
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 297–393.
Впоследствии автор включил эту статью в свою книгу «Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права» (М., 1916, с. 30–119) в качестве второй главы первого отдела (переиздание: Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998, с. 25–76); в комментариях сокращенно – СНиП.
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 1*–30*, 33*–65*, 67*-94*, 9*–101*, 103*–109*, 115*, 117*; в скобках указаны страницы издания 1998 г.
В СНиП (с. 25) вместо этих слов – «Эта статья была первоначально напечатана в сборнике “Проблемы идеализма” (М., 1902, с. 297–393). Здесь она перепечатывается с некоторыми сокращениями».
В СНиП (с. 25) слова «печатающейся теперь» – опущены.
В СНиП (здесь и далее по всему тексту) вместо «г. Михайловского (-ий, – ому и т. д.)» – «Н. К. Михайловского (-ий, – ому и т. д.)».
В СНиП (с. 25) вместо «занимает» – «занимает, как я это показываю на массе примеров».
В СНиП (с. 25) вместо «социологических систем, – ввиду всего этого» – «социологической системы, – изложение и анализ».
В СНиП (с. 25) этот отрывок, начиная со слов «Тем не менее вопрос…» – снят.
В СНиП (с. 25) вместо «потребуется» – «потребовался бы».
В СНиП (с. 25) отрывок, начинающийся с этого предложения и до конца примечания, заменен на: «Уже анализ того обстоятельства, что определение каждого из этих понятий создается путем образования прямо противоположного ему и что все мышление Н. К. Михайловского вращается в каком-то дуализме понятий, мог бы уяснить очень многое. К сожалению, однако, мы не можем здесь заняться рассмотрением этих вопросов».
В СНиП (с. 25) вместо «причем» – «ведь».
В СНиП (с. 26) вместо «познания» – «знания».
В СНиП (с. 27) слова «или применяя к ним категорию необходимости» – опущены.
В СНиП (с. 27) вместо «естествознания» – «научного мышления».
В СНиП (с. 27) вместо «два столетия» – «много столетий».
В СНиП (с. 27) вместо «период» – «долгий период».
В СНиП (с. 27) вместо «чрезвычайно важен для данного момента» – «крайне необходим при современном состоянии социальных наук для их дальнейшего развития».
В СНиП (с. 28) вместо «происшедшее» – «каждое происшедшее».
В СНиП (с. 28) вместо «и сделать из них выводы и заключения об их дальнейшем развитии, т. е. о возможном будущем» – «и сделать из оценки их выводы относительно их дальнейшего развития, т. е. относительно возможного будущего».
В СНиП (с. 28) вместо «приемы» – «приемы, как это бывает в большинстве исторических исследований».
В СНиП (с. 28) отрывок, начинающийся со слов «Произошло восстание в Китае…» – опущен.
В СНиП (с. 29) вместо фразы «Вместо того, следовательно, чтобы создать вполне эмпирическую теорию познания, свободную от трансцендентальных элементов» – «Следовательно, вместо того, чтобы создать вполне эмпирическую теорию познания, свободную от трансцендентальных элементов, к чему стремится Милль».
В СНиП (с. 29) вместо «Так мало продумывать основы своих философских построений мог только такой поверхностный мыслитель, каким был Милль» – «Вообще о Милле можно сказать словами Фр. А. Ланге, что Милль кончает там, где Кант начинает, хотя можно было ожидать обратного отношения, так как Милль родился через два года после смерти Канта. Ср.: ЛангеФр. А. История материализма. Пер. под ред. Вл. Соловьева, т. II, с. 16».
В СНиП (с. 30) слова «и каждого отдельного происшествия» сняты.
В СНиП (с. 30) это примечание снято.
В СНиП (с. 30) слова «и везде применяющиеся» сняты.
В СНиП (с. 30) слова «которое определяет само это соотношение и последовательность» сняты.
В СНиП (с. 30) вместо «Между тем пресса» – «Пресса».
В СНиП (с. 30) вместо «отличную» – «отличающуюся».
В СНиП (с. 30) вместо «естествознания и вообще науки» – «науки».
В СНиП (с. 30) вместо «Точка зрения» – «Своеобразная точка зрения».
В СНиП (с. 31) вместо «не подлежит сомнению» – «необходимо сделать вывод».
Чистая доска (лат.) – сознание человека до всякого опыта у Д. Локка; возникновение выражения связано с древнеримской традицией использования для письма выскобленных навощенных дощечек.
В сентябре 1870 г. в ходе Франко-прусской войны в районе Седана была разгромлена французская армия. Немцы взяли в плен свыше 100 тыс. человек, в том числе и императора Наполеона III. Вскоре после этого во Франции началась революция, приведшая к возникновению Парижской коммуны.
Во время Крымской войны 1853–1856 г. Севастополь героически оборонялся почти в течение года, но в конце концов его южная часть была сдана неприятелю. В результате поражения в Крымской войне Россия лишилась права держать в Черном море военный флот, уступила Турции южную часть Бессарабии, признала протекторат великих держав над Молдавией, Валахией и Сербией.
В СНиП (с. 35) вместо «которая из двух при столкновении их берет перевес, необходимость ли, или невозможность» – «которая из двух – необходимость или невозможность – берет перевес при столкновении их».
В СНиП (с. 35) вместо «играет» – «приобрела».
В СНиП (с. 35) вместо этого предложения – «Когда зарождалась научная мысль в античной философии, то первое философско-научное обобщение выразилось в попытке объяснить весь мир при помощи категории возможности. Ведь один из основных принципов, на котором Аристотель построил свою систему физики и метафизики, был принцип возможности. Затем на протяжении всего философского и научного развития вплоть до Нового времени постоянно возникали попытки, главным образом под влиянием Аристотеля, положить категорию возможности в основание всего научно-философского мировоззрения».
В СНиП (с. 35) отрывок, начинающийся со слов «Между тем…» – опущен.
В СНиП (с. 35) слова «причем нас постоянно поражала его точка зрения» опущены.
В СНиП (с. 36) далее: «Ср.: Лавров П. Л. Исторические письма. СПб., 1905, с. 87–88, 91, 93, особ. 313».
В СНиП (с. 36) далее: «Ср.: Лавров П. Л. Исторические письма, с. 36».
В СНиП (с. 38) вместо «Дело в том, что» – «В самом деле».
В СНиП (с. 38) вместо «которые без утраты всего своего содержания не могут быть сведены к еще более высоким понятиям» – «которые абсолютно просты и потому не могут быть определены, а также не могут быть сведены без утраты всего своего содержания к еще более высоким понятиям».
В СНиП (с. 38) вместо «исключительное место, так как, благодаря их верховному положению…» – «исключительное место. Ведь благодаря их верховному положению…».
В СНиП (с. 39) вместо «практических» – «жизненных».
В СНиП (с. 40) вместо «приведено г. Кареевым в систему» – «изложено Н. И. Кареевым в известной последовательности».
В СНиП (с. 40) вместо «г. Кареев» – здесь и по всему тексту «Н. И. Кареев».
В СНиП (с. 41) вместо «к социальным явлениям в более тесном смысле» – «к научному познанию социальных явлений».
В СНиП (с. 41) текст, начиная со слов «так что если бы…» – снят.
В СНиП (с. 42) вместо «г. Михайловский проводит различие между идолами и идеалами, в понимании им которых по содержанию сильно сказалось влияние Фейербаха» – «Н. К. Михайловский, по своему обыкновению, берет два контрастирующих понятия, именно понятия идолов и идеалов, и путем противопоставления их друг другу определяет каждое из них. В понимании им внутреннего смысла этих понятий сильно сказалось влияние Фейербаха».
В СНиП (с. 44) вместо «были здесь же» – «здесь».
В СНиП (с. 44) вместо «хотя факт, по отношению к которому сказывается лежащая в основе ее высшая степень релятивизма, граничащая с полной нравственной беспринципностью, и принадлежит давно прошедшему в истории России» – «так как в ней самой как в теоретическом принципе таится высшая степень релятивизма, граничащая с полной нравственной беспринципностью».
В СНиП (с. 44) вместо «основы нравственных убеждений» – «все его нравственное миропонимание».
В СНиП (с. 46) вместо «по формальной» – «в своей внешней».
В СНиП (с. 47) вместо «основами» – «предпосылками».
В СНиП (с. 47) фрагмент, начинающийся со слов «К сожалению, однако» – снят.
В СНиП (с. 47) вместо «Но вполне своеобразную окраску принял вопрос о значении личного начала и о роли личности в социальном процессе в применении к общественному развитию России, вылившись в вопрос об отношении интеллигенции к народу» – «Вполне своеобразную окраску в социологическом построении Н. К. Михайловского принял вопрос о значении личного начала и о роли личности в социальном процессе в применении к общественному развитию России. В этой специальной сфере он превратился в вопрос об отношении интеллигенции к народу».
В СНиП (с. 48) слова «Особенно подробно…» начинаются с красной строки.
В СНиП (с. 48) вместо «Известно, что вопросы» – «Вопросы».
В СНиП (с. 48) вместо «и решением этих вопросов о социальных задачах русской интеллигенции, об отношении ее к народу и о значении народа, его экономических интересов и некоторых черт его социально-этического миросозерцания для будущности России. Эта эпоха, поистине, составляет один из славнейших периодов в истории русской интеллигенции. Понятно, что и русские социологи…» – «и решением этих вопросов. Тогда по-новому заговорили о социальных задачах русской интеллигенции, об отношении ее к народу, о культурно-историческом значении русского народа, об его экономических интересах и о некоторых чертах его социально-этического миросозерцания, чрезвычайно важных для будущности России. Эта эпоха, поистине, составляет один из славнейших периодов в истории русской интеллигенции. Понятно, что и представители “русской социологической школы”».
В СНиП (с. 49) вместо отрывка, начинающегося со слов «Между тем…», – «Если Фихте, отстаивая принцип свободы и непреложное значение категорического императива, выдвинул положение – “ ты должен, следовательно, ты и можешь ”, то представители русской социологической школы, защищая свои идеалы, обращались к русской интеллигенции с призывом, формулированным навыворот; они говорили ей – “ ты можешь, следовательно, ты и должна ”. В отстаивании всяких “возможностей” заключается вся оригинальность русской социологической школы, так как содержание ее идеалов и понимание ею смысла социального процесса были даны ей целиком стихийным общественным движением 70-х годов и самой русской жизнью. Они не были вожаками русской интеллигенции в современном им общественном движении, а только шли за нею».
В СНиП (с. 49) вместо «в пользу нового направления» – «в пользу того теоретического направления, которое основывало свои выводы на научных взглядах К. Маркса и его школы».
В СНиП (с. 49) вместо «нового» – «этого нового».
В СНиП (с. 49) вместо «успехом, выразившимся в том, что недавние противники» – «успехом. Ведь в этом случае недавние противники».
В СНиП (с. 49) слова «а следовательно, эти отсталые голоса могут быть с полным правом игнорированы» сняты; следующее предложение начинается с красной строки.
В СНиП (с. 50) слова «и вскрыв некоторые логические свойства их взглядов» сняты.
В СНиП (с. 52) вместо «национальное» – «международное».
См. прим. 26* на с. 918.
В СНиП (с. 53) отрывок начинающийся со слов «Это несомненное противоречие…» (с. 308 наст. издания) снят. Далее следует: «Мы считаем…».
В СНиП (с. 53) вместо «с точки зрения понимания его самим г. Михайловским» – «с точки зрения понимания этого понятия им самим, так как он сам не отдавал себе отчета в том, что, употребляя одно и то же слово “невозможность”, он оперирует с различными понятиями».
В СНиП (с. 53) вместо «современной науки» – «современного знания».
В СНиП (с. 53) вместо «теории познания» – «гносеологии».
В СНиП (с. 53) вместо «Наиболее настойчивые ссылки на невозможность мы находим…» – «Итак, приступим к логическому анализу тех понятий, которые представители русской социологической школы имеют в виду, когда говорят о невозможности.
Наиболее настойчивые ссылки на невозможность мы находим…»
В СНиП (с. 53) вместо «к чему он стремится в ходе своих доказательств» – «к чему приводит избранный им способ доказательств».
В СНиП (с. 53–54) вместо «на том, что отсутствие это является фактическим» – «на чисто фактическом характере этого отсутствия».
В СНиП (с. 54) вместо «известное исключение во времени» – «более точное определение во времени».
В СНиП (с. 54) вместо «Эта логическая невозможность, несомненно, безусловного характера, т. е. абсолютная невозможность в противоположность только что упомянутой фактической или относительной невозможности» – «Эта логическая невозможность, при которой одно понятие совершенно исключает другое, несомненно, безусловного характера. Она представляет из себя абсолютную невозможность в противоположность только что упомянутой фактической или относительной невозможности».
В СНиП (с. 54) вместо «Но при ближайшем сравнении этих признанных в логике типичными и взятых нами для параллели и более точного уяснения смысла абсолютной логической невозможности математических примеров с теоретическим положением о невозможности исключительно объективного метода в социологии, на котором настаивают русские социологи, мы сейчас же замечаем ошибку русских социологов» – «Но попробуем ближе сопоставить, с одной стороны, подлинно логическую невозможность, имеющую абсолютный смысл и иллюстрируемую вышеприведенными математическими примерами, признанными в логике типичными, а с другой – отстаиваемую русскими социологами невозможность исключительно объективного метода в социологии. Это сопоставление сразу покажет нам несоответствие той и другой, а следовательно, и ошибку русских социологов».
В СНиП (с. 54) к этим словам сделано подстрочное примечание: «О различных понятиях субъекта, смысл которых выясняется при противопоставлении субъекта объекту, см.: Rickert Н. Der Gegenstand der Erkenntniss. Einführung in die Transcendentalphilosophie. 2 Aufl. Tübingen, 1904. S. 11 ff. К сожалению, субъективизм русских социологов настолько примитивен, что нам не приходится так широко брать вопрос о субъекте, как он поставлен у Г. Риккерта.».
В СНиП (с. 55) вместо «Но эти усилия и попытки, по убеждению самого г. Михайловского, несомненно, приводят к некоторым хотя и отрицательным результатам, связанным с ущербом как для истины, так и для справедливости. Следовательно, г. Михайловский не имел здесь в виду абсолютную невозможность, так как иначе теоретические попытки разорвать правду не имели бы никакого значения. Если, однако, вдуматься в этот вопрос внимательнее, то необходимо прийти к заключению, что не только об абсолютной невозможности, но вообще о невозможности производить разрыв между истиной и справедливостью можно говорить только по недоразумению. Мы уже выше указывали на то, что объединение истины и справедливости в одном цельном мировоззрении является основной проблемой не только философии, но и всякой нравственной жизни, так как несовпадение истины и справедливости как в теории, так и в практической жизни ведет к наиболее трагическим конфликтам» – «Но эти усилия и попытки, по убеждению самого Н. К. Михайловского, не остаются безуспешными, а, несомненно, приводят к известному результату. Только этот результат, по его мнению, нежелателен, ибо он связан с ущербом как для истины, так и для справедливости. Следовательно, Н. К. Михайловский не имел здесь в виду абсолютную невозможность, так как иначе теоретические попытки разорвать правду не имели бы никакого значения. Если, однако, вдуматься в этот вопрос внимательнее, то необходимо придти к заключению, что утверждать о какой бы то ни было невозможности разрывать правду на истину и справедливость – значит впадать в недоразумение. Только в самом примитивном сознании они не разорваны. Напротив, как мы указали выше, на той стадии культуры, на которой стоим мы, объединение истины и справедливости в одном цельном мировоззрении является основной проблемой не только философии, но и всякой нравственной жизни. Ведь несовпадение истины и справедливости, как в теории, так и в практической жизни, ведет к наиболее трагическим конфликтам».
В СНиП (с. 55–56) вместо «Г. Михайловский проглядел эту основную проблему и уклонился от решения ее: понятие же невозможности послужило ему в этом случае прикрытием при уклонении от его прямой обязанности. Однако против подобного приговора над г. Михайловским всегда может быть выдвинута масса опровержений. В самом деле, в том предисловии к сочинениям, о котором мы выше выразились, что значение его более лирическое, чем теоретическое, г. Михайловский заявляет, что выработка такой точки зрения, “с которой правда-истина и правда-справедливость являлись бы рука об руку, одна другую пополняя”, есть “высшая из задач, какие могут представиться человеческому уму, и нет усилий, которых жалко было бы потратить на нее. Безбоязненно смотреть в глаза действительности и ее отражению – правде-истине, правде объективной, и в то же время охранять правду-справедливость, правду субъективную, – такова задача всей моей жизни”. Итак, здесь г. Михайловский уже не доказывает невозможности разорвать единую правду на ее составные части – истину и справедливость, а напротив, указывает, как на высшую задачу, на объединение обеих частей правды в одно великое целое. Мы имеем, следовательно, опять несомненное противоречие между различными заявлениями г. Михайловского. Только в одном он остался верен себе – в том, что он в обоих случаях исходит из словесного единства “правды”. Разрешить это противоречие и устранить его из системы мышления г. Михайловского может, конечно, только он сам. Для читателя оно неразрешимо, и потому нам остается только объяснить его происхождение историко-биографическими причинами, так как рассматриваемые нами противоречивые взгляды г. Михайловского высказаны им в разное время и принадлежат к различным историческим эпохам. Вышеприведенные строки из предисловия к сочинениям написаны г. Михайловским в 1889 году, т. е. спустя двенадцать лет после его “Писем о правде и неправде” и уже почти на склоне его литературной деятельности. Очевидно, в начале своей деятельности г. Михайловский поспешил предвосхитить в качестве предпосылки и исходной точки то, что должно было быть результатом его исследований и завершением всей его социально-философской системы; лишь гораздо позже на склоне своей деятельности он, наконец, прозрел и постиг что именно объединение обеих сторон правды является проблемой и величайшей теоретической задачей нашей времени» – «Впрочем, значительно позже Н. К. Михайловский сам отчасти признал, что задача современного мыслителя заключается не в том, чтобы доказывать невозможность отрывать справедливость от истины и наоборот – истину от справедливости, а в том, чтобы стремиться к их объединению. В предисловии к своим сочинениям, для которого он использовал отрывок из одной своей критической статьи, написанной в 1889 г., он утверждает, что выработка такой точки зрения, “с которой правда-истина и правда-справедливость являлись бы рука об руку, одна другую пополняя”, есть “высшая из задач, какие могут представиться человеческому уму, и нет усилий, которых жалко было бы потратить на нее. Безбоязненно смотреть в глаза действительности и ее отражению – правде-истине, правде объективной, и в то же время охранять правду-справедливость, правду субъективную, – такова задача всей моей жизни”».
В СНиП (с. 56) вместо «Не подлежит сомнению, что на этот раз г. Михайловский создал свою своеобразную терминологию и широко применил понятие невозможности для резкого противопоставления религиозных идеалов, которые он прежде всего и главным образом имел в виду, когда устанавливал свой термин “идол”, идеалам нерелигиозным. Однако как конструкция его понятий, для которой ему потребовалось специальное установление терминов “идол” и “идеал”, так и вся его теория, построенная на этих им самим созданных понятиях, является сплошной ошибкой, которая лишь создала ему простор для красивых в стилистическом отношении сопоставлений и противопоставлений» – «Не подлежит сомнению, что в данном случае Н. К. Михайловский широко применил понятие невозможости для резкого противопоставления религиозных идеалов, которые он прежде всего и главным образом имел в виду, когда устанавливал свой термин “идол”, – идеалам нерелигиозным. Однако как построение его понятий, для которого ему потребовалось специальное установление терминов “идол” и “идеал”, так и вся его теория, основанная на этих им самим созданных понятиях, является сплошной ошибкой».
В СНиП (с. 57) вместо «в общемировом» – «во всемирно-историческом».
В СНиП (с. 57) слова в скобках опущены.
В СНиП (с. 58) вместо «Правда, г. Михайловский утверждает, что все эти люди, т. е. даже все представители целых эпох, гоняются за миражами и занимаются самообманом, так как одна истина в социальной науке не настоящая истина, одна красота в искусстве не настоящая красота, а познание, добываемое метафизиками ради одного целостного познания, не дает нам никаких реальных и полезных знаний. Но все эти оценки имеют значение только в том случае, если г. Михайловский сравнивает ненастоящую науку, ненастоящее искусство и ненастоящее целостное познание с образцами настоящей науки, настоящего искусства и настоящего цельного и полного познания» – «Следовательно, все подобные задачи фактически возможны, только по отношению к известной идее они могут быть невозможны».
В СНиП (с. 59) фрагмент, начинающийся со слов «То он…» – снят.
В СНиП (с. 61) этот абзац снят.
В СНиП (с. 61) вместо «опирался» – «имел здесь в виду не логическую невозможность, подобно Н. И. Карееву, что мы попытались предположить выше, а опирался».
В СНиП (с. 61) вместо «Опираясь на» – «Исходя из».
В СНиП (с. 61) вместо «и что» – «что и».
В СНиП (с. 61) вместо «в произведениях социальной науки» – «в социально научных исследованиях,».
В СНиП (с. 61) вместо «этических взглядов» – «научного мышления».
В СНиП (с. 62) вместо «Для нас здесь особенно важны две группы этого рода невозможности – причинно-социально-экономическая и причинно-психическая возможность» – «Для нас здесь особенно важны три группы этого рода невозможности – индивидуально-психическая, социально-экономическая и социально-психическая невозможность».
В СНиП (с. 62) вместо текста, начинающегося со слов «Теперь нам остается…» (с. 322 наст. издания), – «Мы можем считать свою задачу исполненной, поскольку она заключалась в изложении учений русской социологической школы. В этом изложении, сопровождаемом анализом, мы обращали свое внимание главным образом на формальные устои интересующих нас теоретических построений. Мы руководились при этом».
В СНиП (с. 62) вместо «нормированным» – «установленным».
В СНиП (с. 62) к этим словам сделано примечание: «Высказанные мною в тексте опасения оказались более чем преувеличенными. В своей статье, посвященной сборнику “Проблемы идеализма” (Русское богатство. 1903) и перепечатанной в книге “К вопросу об интеллигенции”, А. В. Пешехонов прямо признает, что отстаиваемое им мировоззрение русской социологической школы основано на категории возможности. В этой статье он, между прочим, говорит: “Употребляя философские термины, мы можем сказать, что, вместе с усложнением причин, категория должного осложняется категорией возможного. Чем выше ступень жизни, тем сложнее действующие в последней причины, тем разнообразнее доступные ей возможности. Там, где начинается область сознательной жизни, пределы возможности столь уже широки, что является новая, неизвестная бессознательной жизни, возможность выбора между ними, т. е. мысль и чувство, комбинируя, обобщая и пополняя комплекс причин, которыми определяется предстоящий акт, получает среди них решающее значение”. В заключение этого своего рассуждения А. В. Пешехонов заявляет: “В понятии нравственного долга мыслятся все три категории, т. е. не только должное, но вместе с тем и возможное, и желательное. И ни одна из этих категорий не имеет сверхопытного происхождения” (Пешехонов А. В. К вопросу об интеллигенции. СПб., 1906, с. 95–96). Приведенные соображения А. В. Пешехонова о различных категориях и их взаимоотношении приобретают определенный вес, если принять во внимание то признание, которое он делает в начале своей статьи. Здесь он сообщает об отсутствии у него достаточной философской подготовки. “Для философии, – говорит он, – по крайней мере в специфическом значении этого слова, я чужой человек. Правда, обучаясь в семинарии и проходя положенный по программе обзор философских учений, я умел довольно свободно обращаться со всякого рода субстанциями, абсолютами, императивами и другими подобными для непосвященного человека жупелами”. И дальше он повествует: “За протекшие годы я растерял даже тот жалкий багаж, которым наделила меня семинария. Философские учения, образ которых мне был преподан, потускнели в моей памяти. Я позабыл философскую терминологию и потерял охоту рассуждать о сущности всего сущего” (Там же, с. 75–76). Сопоставляя вышеприведенные заявления А. В. Пешехонова, надо придти, очевидно, к заключению, что именно “Проблемы идеализма” заставили его снова заговорить философским языком. Но в одном отношении рассматриваемая нами статья производит крайне странное впечатление: она посвящена “Проблемам идеализма”; несомненно, под влиянием моей работы, напечатанной в этом сборнике и перепечатываемой здесь, А. В. Пешехонову пришлось убедиться, что в основании исповедуемого им мировоззрения лежит категория возможности; сам он, как видно из его собственного признания об отсутствии у него соответственной подготовки, не мог бы исполнить произведенную мною аналитическую работу; несмотря, однако, на это, он ни одним словом не упоминает о моем исследовании, на которое мне пришлось затратить массу труда. Оправданием для него, конечно, может служить его заявление, что он преследует лишь скромные задачи публициста (с. 102). Но естественно поставить вопрос: не обязательны ли и для публицистов известные требования научной совести? Далее я не могу не отметить, что в своем споре с идейным течением, представленным “Проблемами идеализма”, он прибег к чисто эристическим приемам: он выбрал наиболее слабые положения, высказанные исключительно сторонниками метафизического идеализма, и обошел молчанием вполне доказательно обоснованную систему идей сторонников научно-философского идеализма. В частности, высказавшись по-старому за то, что категория возможности есть мерило даже для решения нравственных вопросов, он не счел нужным опровергнуть представленные мною доказательства негодности этой категории как нравственного принципа. Правда, он, по-видимому, почувствовал, что главные устои исповедуемого им мировоззрения подорваны, и даже сделал некоторую уступку в пользу идеи долга. Но, как видно из вышеприведенных его слов, он все-таки считает, что предоставленный человеку выбор из целого ряда наличных возможностей выше долженствования. В подтверждение своего взгляда на категорию возможности как на высший принцип человеческой деятельности он ссылается на процесс биологической эволюции. Согласно его построению, оказывается, что только сперматозоиды подчиняются “категорическому императиву” (с. 94), напротив, сознательный человек руководится различными возможностями (с. 95, 99). Оставляя даже в стороне невероятное смешение понятий в такой постановке вопроса, нельзя не отметить того, что А. В. Пешехонов крайне злоупотребляет идеей эволюции. Ведь с точки зрения такого эволюционизма придется признать разложение трупа покойника за дальнейшую стадию в развитии его личности».
Имеется в виду господин Журден, главный герой комедии Мольера «Мещанин во дворянстве», который «не подозревал, что уже более сорока лет говорит прозой» (Мольер Ж.-Б. Комедии. М., 1972, с. 461: действ. 2, явл. 6).
В СНиП (с. 64) вместо «выше» – «выше, в качестве предварительного,».
В СНиП (с. 64) вместо этого примечания дано другое: «Вопрос об индивидуальном, как предмете научного исследования, разработан в трудах Виндельбанда и Риккерта. Ср.: Windelband W. Geschichte und Naturwissenschaft. Strassburg i. E. 1894; Präludien. 4 Aufl. Tübingen, 1911. Bd. II. S. 136 (русск[ий] пер[евод]: Виндельбанд В. Прелюдии. СПб., 1904, с. 313 и сл.); Rickert Н. Die Grenzen der naturwissenschaftllchen Begriffsbildung. 2 Aufl. Tübingen, 1913; Kulturwissenschaft und Naturwissenschaft. 2 Aufl. Tübingen, 1910 (русск[ий] пер[евод]: Риккерт Г. Границы естественно-научного образования понятий. СПб., 1904; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911)».
В СНиП (с. 64–65) вместо «Виндельбанд первый вскрыл вполне самостоятельное формально-логическое значение этого понятия и дал законченный анализ его, в чем и заключается его несомненная заслуга. Он устанавливает наряду с утверждением и отрицанием или с вполне определенным решением вопроса в положительную или отрицательную сторону еще “особое проблематическое отношение” (das problematische Verhalten), или то состояние нерешительности, при котором исследователь определяет лишь различные возможности» – «Первый вскрыл вполне самостоятельное формально-логическое значение этого понятия и дал законченный анализ его Виндельбанд. Он установил, что наряду с утверждением и отрицанием, т. е. с вполне определенным решением вопроса в положительную или отрицательную сторону, нам свойственно еще “особое проблематическое отношение” (das problematische Verhalten), или то состояние нерешительности, при котором мы можем указать лишь различные возможности».
В СНиП (с. 65) вместо «обрабатывают различные» – «разрабатывают точные».
В СНиП (с. 65) к этим словам сделано примечание: «Перепечатывая спустя двенадцать лет эту статью, я не имею основания отказываться от установленной мною тогда логической характеристики статистики как науки. Появившиеся с тех пор исследования разрабатывают этот вопрос в том же направлении. С небывалой полнотой и совершенством этот вопрос разработан в книге: Чупров А. А. Очерки по теории статистики. СПб., 1909; 2-е изд. 1910. Ср. мой отзыв в журнале «Вопросы права» (1910, кн. 1)».
В СНиП (с. 66) вместо «Для этого они, как было уже указано выше, прибегают к различным математическим приемам, начиная с исчисления совокупностей этих случаев и заканчивая исчислениями различных соотношений между различными совокупностями, определяя этим путем, на сколько случаев явления одного типа приходится случаев другого типа явлений. Главная задача исследователя заключается при этом в такой постановке исчисления этих соотношений, чтобы полученный вывод действительно выражал, как случаи одного явления относятся к случаям другого или к среде, в которой они совершаются, а не являлся результатом лишь чисто математических соотношений между разрабатываемыми им числовыми данными» – «Для этого они, как было уже указано выше, прибегают к различным математическим приемам, а именно к исчислению совокупностей этих случаев, к определению различных соотношений между различными совокупностями, к распределению их в ряды, к вычислению математической вероятности того или иного типа явлений и т. д. Главная задача исследователя заключается при этом в такой постановке исчисления этих соотношений, чтобы полученный вывод выражал то, что совершается в действительности, т. е. в изучаемой социальной среде».
На языке оригинала дана заключительная часть приведенной цитаты: «Объективно вероятное есть бессмыслица».
В СНиП (с. 67) далее следует: «Он счел нужным связать его с одним определенным пониманием причинной связи, которое он принял на веру».
В СНиП (с. 68) вместо «совершенная нелепость» – «заключает в себе логическое противоречие».
В СНиП (с. 69) вместо «Представление о сложной причине и является одним из типичных случаев антропоморфического понимания причинной связи» – «Из всего этого ясно, что представление о сложной причине и связанное с ним логически противоречивое понятие “возможной причинной связи” является одним из типичных случаев антропоморфического понимания причинной связи».
В СНиП (с. 69–70) добавлено: «Только постольку, поскольку, идя этим путем, можно будет устанавливать не общие причинные соотношения, а индивидуальные причинные зависимости, статистические методы исследования смогут приводить и к причинному объяснению, однако, не явлений вообще, а отдельных единичных происшествий» и сделано примечание: «За время, протекшее после первого опубликования этой статьи, вопрос об исследовании индивидуальных явлений подвергся значительной разработке. Это и привело к тому, что была выдвинута новая научная задача исследования индивидуальных причинных зависимостей. Ср.: Чупров А. А. Очерки, особ. очерк II; Hessen S. Individuelle Kausalität. Berlin, 1909».
В СНиП (с. 70) вместо этого примечания дано другое: «Двадцатое столетие принесло с собой распространение статистического метода и на исследование явлений природы. Наиболее яркое выражение это движение получило в издаваемом с 1901 г. в Лондоне Гальтоном и Вельдоном журнале “Biometrica”. Сторонники взгляда на статистический метод как на метод естественно-научного типа могут видеть в этом обстоятельстве новое доказательство правильности своего понимания значения этого метода. В действительности мы здесь имеем расширение задач самого естествознания. Статистический метод применяется к исследованию тех явлений природы, которые не поддаются исследованию при помощи обычных естественно-научных методов. Ср. статью А. А. Чупрова в новогоднем номере “Русских ведомостей” за 1914 г.».
В СНиП (с. 71) вместо «о праве на нее» – «теоретическом обосновании ее».
В СНиП (с. 72) вместо «Но выработав свое понятие метафизической возможности, русские социологи не изобрели ничего нового, так как это понятие было известно в метафизике задолго до них. В начале статьи было уже упомянуто, что ровно двести лет тому назад, в конце XVII и в начале XVIII столетия, потребовалось решение той же проблемы о свободе и необходимости и связанных с нею этических вопросов, и тогда понятие метафизической возможности послужило основанием для решения их» – «Но выработав свое понятие метафизической возможности, русские социологи не изобрели ничего нового, так как это понятие было известно в метафизике задолго до них. Еще в древнегреческой досократовской философии так называемая мегарская школа клала в основание своего понимания мировой сущности понятие возможности. Затем Аристотель построил всю свою метафизическую систему на том, что он признал материю возможностью всего существующего, а форму – действительностью его. Благодаря тому влиянию, которое идеи Аристотеля оказывали на все мировоззрение Средних веков, понятие возможности приобрело в нем громадное значение. К тому же именно категория возможности оказала очень важные услуги при выработке основных черт этого мировоззрения и при посильном разрешении неустранимых противоречий, заключавшихся в его предпосылках. Она помогла теоретически примирить существование зла и грехопадение человека с Всеблагостию Божьею и свободу воли с Провидением. Но наибольший интерес для нас представляет та громадная роль, которую категория возможности сыграла еще и в Новое время.
В конце XVII столетия снова потребовалось решение той же проблемы о свободе и необходимости и связанных с нею этических вопросов, и тогда понятие метафизической возможности послужило основанием для решения их».
В переводе В. С. Соловьева – «Как возможно [чистое] естествоведение?» (Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. М., 1993, с. 68). Möglich – возможно, berechtigt – имеет право, вправе (нем.).
Ипостазирование, гипостазирование (от слова «ипостась») – наделение самостоятельным бытием какого-либо отвлеченного понятия, свойства или идеи.
Монада (от греч. monas – единица, единое) – в системе Лейбница бестелесные простые субстанции, «истинные атомы природы», «элементы вещей», подробное описание и характеристику которых он дает в трактате «Монадология» (1714).
Платон в «Тимее» говорит, что мир получил свое начало от ума в соединении с необходимостью.…Область вечных истин надо поставить на место материи (фр.) – цитата из «Теодицеи» Лейбница. См: Лейбниц Г. В. Сочинения в 4-х тт. М., 1989, т. 4, с. 144.
Небытие; материя; глубина (греч.).
В СНиП (с. 75) фрагмент, начинающийся со слов «Сформулировав в таком виде…» – снят.
Шиболет (евр.: «колосья») – пароль, установленный судьей Иеффаем во время войны против ефремлян: каждый ефремлянский беглец мог быть сразу опознан по особому произношению этого слова (Суд. 12, 5–6).
В СНиП (с. 76) к этим словам сделано примечание: «Ср.: Лавров П. Л. Исторические письма, особенно дополнительную главу «Теория и практика прогресса», в частности, с. 313».
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 394–490.
Физика, или природоведение, есть одна из самых обширных дисциплин… В ней особенно знамениты три секты. Первая – аристотелевская – господствовала довольно долго; но затем в протестантствующих университетах была объявлена устаревшей; вторая – картезианская – получила наибольшую известность и продержалась дольше всех, и третья – эпикурейская, представителями которой являются приверженцы Гассенди, и которая пользовалась большой популярностью, особенно во Франции. Я имел возможность наблюдать эти три секты (нем.).
Гипотез не измышляю (лат.).
Абсолютная истина сущностей (фр.).
Относительная истина (фр.).
Сходство и последовательность (фр.).
Главной заслугой знаменитого Канта, вызывающей вечное восхищение, является его попытка впервые открыто избежать философского абсолюта с помощью его известной концепции двойной реальности, объективной и в то же время субъективной, что в наибольшей степени соответствует истинной философии (фр.).
Уже многие годы такие контакты не имеют для него никакой сколько-нибудь существенной философской пользы (фр.).
Наша организация и наша ситуация (фр.).
Логическая последовательность, связность (фр.).
В скрытом виде, неявно (фр.).
Звание, достоинство (фр.)
Абстрактный, независимый и конкретный, зависимый; простой и сложный; личный, общий и частный, особенный; [кроме того, социальные факты называются:] самыми беспорядочными, наиболее изменчивыми; сложными для объяснения, интересными или важными для человека (фр.).
Математическое существование (фр.).
Под социальной физикой я понимаю науку, предметом которой является изучение социальных явлений, рассматриваемых в том же духе, что и явления астрономические, физические, химические и физиологические, т. е. как подчиняющиеся неизменным законам природы (фр.).
Я полагал, что этику следует трактовать так же, как и все другие науки, и создавать ее так, как создают экспериментальную физику (фр.). – Гельвеций К. А. Сочинения в 2-х тт. М., 1974, т. 1, с. 145: Об уме, Предисловие.
Теперь вместе с г-ном доктором Эскиролем и г-ном доктором Лерэ мы занимаемся статистическим изучением душевнобольных. Мы измеряем во всех направлениях головы людей, заключенных в Шарентон (фр.).
История есть школа народов, которым она преподает полный курс опытной науки человеческого сердца (фр.).
Разделение социологии и морали по сути дела не менее реально и не менее полезно, чем разделение биологии и социологии» (фр.).
Собственно говоря, воля представляет собой только последнюю стадию желания, когда умственное размышление признает целесообразность преобладающего побуждения (фр.).
Непреодолимая склонность человеческой природы к общежитию; спонтанная по существу общительность человеческого рода в силу инстинктивной склонности к общественной жизни (фр.).
Инстинкт повиновения (фр.).
Страсти и ненависть к врагу служат двигателями души (фр.).
Цельность человеческой природы непременно остается нераздельной, несмотря на наши анархические разделения (фр.).
Среда, близлежащая среда (фр.).
Характер человека, без единого исключения, формируется другими, т. е. создается главным образом его предшественниками. Они передают или могут ему передать идеи и привычки, которые и являются теми силами, которые управляют человеком и определяют его поведение. Человек, таким образом, никогда не может самостоятельно сформировать свой собственный характер (англ.).
В каком-то смысле человек есть такой же продукт окружающей его физической и нравственной атмосферы, как и своей организации… Идея, заключающаяся в этих словах и уже высказанная многими другими… является самой справедливой из всех, относящихся к нашей теме (фр.).
Интеллектуальная среда, социальная среда (фр.).
В силу этого фундаментального принципа (принципа условий существования), непосредственно сближающего два философских значения слова «необходимый», новая политическая философия все время предпринимает спонтанные попытки представить все социальные положения, имеющие высокое значение, в качестве неизбежных и поэтому проявляющихся в качестве обязательных, и наоборот (фр.).
Необходимо, неизбежно (фр.).
Вторжение германцев (фр.).
Не будучи в действительности необходимыми для этих разного рода социальных изменений, нашествия, тем не менее, их укрепляют и способствуют их дальнейшему развитию (фр.).
Общество наблюдателей за человеком (фр.).
Как убедительно доказывает пример геометрии, мы достигаем знания неизвестных нам идей только путем аналогии и скрытой связи, существующей между ними и уже известными нам идеями, и что, только следуя за прогрессивным развитием этих аналогий, мы достигаем завершения науки. Отсюда следует, что идеи, не имеющие никакой аналогии с нашими, являются для нас идеями непонятными. […] Ум – это звучащая лишь в унисон струна (фр.). – Гельвеций К. А. Сочинения в 2-х тт. М., 1974, т. 1, с. 194–195, 195: Об уме, Рассуждение 2, гл. IV.
Каждый человек знает эти впечатления по себе; когда же он наблюдает за своими ближними, он не может не угадать того, что в них происходит (фр.).
…Самые простые и распространенные факты всегда рассматривались как обусловленные естественным законам, а не как сущности, подчиняющиеся воле сверхъестественных существ… В нравственном и социальном мире, в сфере которых бесплодная оппозиция все время пытается оспорить позитивную философию, всегда руководствовались идеей естественных законов, обуславливающих наиболее простые явлениям повседневной жизни, как этого и требует, по-видимому, наше реальное существование, как индивидуальное, так и социальное, в котором нельзя было бы ничего предвидеть, если бы все явления в человеческом мире неукоснительно подчинялись сверхъестественным силам; в этом случае молитва была бы единственным мыслимым средством, способным повлиять на обычный ход человеческих действий (фр.).
Великий афоризм о том, что на любой стадии развития человечества любая действительно фундаментальная склонность (предрасположенность – disposition) имеет необходимое предшествующее состояние (фр.).
Принцип или философское понятие (фр.).
Система семейных отношений не соответствует понятию ассоциации в строгом смысле слова… она образует истинный союз, если вкладывать в это понятие всю свойственную ему энергию… По причине своей глубокой интимности, семейная связь имеет совершенно иную природу, нежели связь социальная (фр.).
Общество и общность (нем.) – термины и название трактата Ф. Тенниса.
Конт совсем не оспаривает конечную цель, которую Кант называл внутренней (фр.).
Логическое изменение (фр.).
Человеческой точкой зрения (фр.).
[Как] в статическом отношении, [так и] в динамическом отношении (фр.).
…Человек как таковой существует только в чрезмерно абстрактном мозгу наших метафизиков. По сути дела, нет иной реальности, кроме человечества (фр.).
Как об особом существе (фр.).
Человек как таковой, рассматриваемый в своей фундаментальной реальности… не может быть понят без предварительно знания человечества, от которого он обязательно зависит (фр.).
Личная ценность, личность (фр.).
Единичная персонификация Великого Существа (фр.).
Задатки или врожденные способности (нем.).
Всего лишь нечеткие границы самостоятельно формирующихся способностей, которые мы в дальнейшем можем лишь немного проявить или осознать (нем.).
Животное рационабельное, животное рациональное (фр.).
Последней целью, которую приписывают природе, принимая во внимание человеческий род, может быть только культура (нем.).
Влияние, причина (фр.).
…Рациональная идея прогресса… т. е. непрерывного развития с постоянной и неуклонной тенденцией к определенной цели; обязательно должна быть приписана незамеченному влиянию позитивной философии, которая только и способна вывести это важное понятие из неопределенного состояния… (фр.).
Я заявляю, что исходя из шести соображений докажу, что человек по своей природе не отличается от других животных; что способность совершенствоваться свойственна всем животным; что если только человек оказался способным совершенствоваться, то лишь потому, что он остановил или обратил вспять умственное развитие животных, менее организованных, чем он; что если человек исчезнет с лица земли, животные, оставшиеся после него и лучше других организованные, смогут совершенствоваться (фр.).
Прогресс, совершенствование (фр.).
Цельность личности, поступки продиктованные собственным характером, сила внутреннего убеждения, не признающего никаких авторитетов, внутренняя потребность свободы внешнего проявления и вообще самореализации, внутренней духовной жизни – ничего этого у него нет… Хотя именно эти идеи являются движущими силами нашего времени. Но его реформаторские проекты свидетельствуют о том, что он считает зло чем-то случайным, внешним, наносным. Глубина душевных конфликтов, происходящих во внутреннем мире человека, проявляется у него так же редко, как и яростное столкновение индивидов в ходе первобытной борьбы за существование и, более того, за достойное существование (нем.).
Новейшая философия все больше и больше стремится к тому, чтобы от запутанного и ожесточенного спора о правах перейти к четкому определению и распределению соответствующих обязанностей (фр.).
У каждого есть долг перед всеми и у всех перед каждым, но ни у кого, строго говоря, нет никакого права… Другими словами, ни у кого нет иного права, кроме права всегда исполнять свои обязанности (фр.).
В последние годы распространилось это понимание человечества (фр.).
Поскольку человечество состоит из существ, поддающихся ассимиляции, это позволяет мне рассматривать каждого из них как часть целого, забывая об индивидуальных отличиях (фр.).
Совокупность существ прошлых, будущих и настоящих, которые по собственной инициативе способствовали усовершенствованию всемирного порядка (фр.).
Только позитивизм в состоянии систематизировать религию, включая в Великое Существо всех наших полезных домашних животных и в то же время исключая из него недостойных людей-паразитов (фр.).
Создавая абстрактную социологию, я старательно отвлекаюсь от климатических и расовых условий (фр.).
Физические науки и физические законы; науки о морали и законы нравственности (фр.).
Legiste (фр.) – законоведы, в широком смысле слова – юристы вообще.
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 491–503.
В первом издании «Проблем идеализма» – с. 491–503.
Ср. современный перевод: «Вглядываясь пристальнее в точку зрения морали в лучшем смысле этого слова, морали, как мы должны понимать ее в наше время, мы скоро убеждаемся, что ее понятие не совпадает тем, что мы называем добродетелью, нравственностью, добропорядочностью и т. д. Нравственно добродетельный человек не обязательно является уже моральным; ибо мораль предполагает размышление, определенное сознание того, что велит долг, и поступки, вытекающие из этого предшествовавшего сознания. Сам долг есть закон воли, который человек устанавливает свободно, руководствуясь лишь самим собой, а затем решает исполнить этот долг исключительно во имя долга и его исполнения, творя добро лишь потому, что он убедился, что оно добро» (Гегель Г. В. Ф. Лекции по эстетике. М., 1968, т. 1, с. 58–59).
Человек человеку – волк (лат.).
Образ жизни; условия или способ мирного сосуществования (лат.).
Сочетание противоречивых вещей (лат.).
Цитата из «Веселой науки» «Я постоянно прихожу к одному и тому же заключению и всякий раз наново противлюсь ему, я не хочу в него верить, хотя и осязаю его как бы руками: подавляющему большинству недостает интеллектуальной совести; мне даже часто кажется, что, тот, кто притязает на нее, и в самых населенных городах пребывает одиноким, как в пустыне. Каждый смотрит на тебя чужыми глазами и продолжает орудовать своими весами, называя это хорошим, а то плохим; ни у кого не проступит на лице краска стыда, когда ты даешь уму понять, что гири эти не полновесны, – никто не вознегодует на тебя: возможно над твоим сомнением просто посмеются. Я хочу сказать: подавляющее большинство не считает постыдным верить в то или другое и жить сообразно этой вере, не отдавая себе заведомо отчета в последних и достовернейших доводах за и против, даже не утруждая себя поиском таких доводов, – самые одаренные мужчины и самые благороднейшие женщины принадлежат все еще к этому «подавляющему большинству». Что, однако, значит для меня добросердечие, утонченность и гений, если человек, обладающий этими добродетелями, позволяет себе вялость чувств в мнениях и суждениях, если взыскание к достоверности не является для него внутренней страстью и глубочайшей потребностью – как нечто такое, что отделяет людей высших от низших! Я подмечал у иных благочестивых людей ненависть к разуму и был им за это признателен: по крайней мере, здесь выдавала себя еще хоть злая интеллектуальная совесть! Но стоять среди этого rerum concordia discors, среди всей чудесной неопределенности и многосмысленности существования и не вопрошать, не трепетать от страсти и удовольствия самого вопрошания, даже не испытывать ненависти к вопрошающему, а лишь вяло, пожалуй, над ним потешаться – вот что я ощущаю постыдным – и именно этого ощущения ищу я прежде всего в каждом человеке: какое-то сумасбродство убеждает меня все снова и снова, что каждый человек, будучи человеком, испытывает его. Это и есть мой род несправедливости» (Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 1, с. 515–516).
Мф. 22, 39.
Печатается по тексту издания, титульный лист которого воспроизведен на с. 452.
В течение 1909–1910 гг. было всего пять изданий «Вех»: первое – в марта, второе – в мае, третье – в июле, четвертое – в сентябре 1909 г., пятое – в начале 1910 г. Первые четыре издания, тиражом 3000 экз. каждое, печатались в типографии В. М. Саблина (М., Петровка, дом Обидиной), пятое, тиражом 5000 экз., – в типолитографии Товарищества И. Н. Кушнерев и К° (Пименовская ул., соб. дом). Во втором издании в некоторые статьи сборника был внесен ряд мелких поправок и добавлены подстрочные примечания, сохранившиеся без изменений во всех дальнейших изданиях.
В первом издании «Вех» статья А. С. Изгоева замыкала сборник (что объясняется чисто внешним причинам: он слишком поздно представил ее М. О. Гершензону), чем первое издание «Вех» и отличается от последующих. Во 2-5-м изданиях сборника статья Изгоева заняла подобающее ей место между статьями Гершензона и Кистяковского. Образовавшееся таким образом смещение страниц, которое полезно учитывать при чтении критических отзывов и вообще литературы о «Вехах», отражено в нижеследующей таблице:
В четвертом издании была помещена «Библиография “Вех”», составленная М. О. Гершензоном. Она представляет собой перечень статей и заметок о «Вехах», появившихся в периодической печати с 23 марта по 6 сентября 1909 г. В пятом издании «Библиография…» была дополнена списком «книг, статей и заметок», вышедших до 15 февраля 1910 г.
Следует отметить, что содержание понятия «переиздание» применительно к сборнику «Вехи» не соответствует современному. Скорее здесь можно говорить о том, что сейчас в издательской практике называют «дополнительным тиражом».
В настоящих комментариях учтены текстологические примечания М. А. Колерова и Н. С. Плотникова, представленные в издании: Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991 (приложение к журналу «Вопросы философии»).
Статья вошла в сборник: Бердяев Н. А. Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии (1907–1909). СПб., 1910, с. 171–192 – далее сокращенно ДКИ (переиздание: М.: Канон+, 1998).
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 16* и 19*; в скобках указаны страницы издания 1998 г.
Значительная часть материалов «околовеховской» полемики собрана в антологии «Вехи»: Pro et contra. СПб., 1998; см. также: Анти-Вехи. М., 2008. В серии «Социальная мысль России» готовится к изданию сборник «О “Вехах”», в который войдут все выявленные на сегодня критические отзывы о сборнике, опубликованные в российской периодике в период с 1909 по 1922 г.
Наиболее ярко это «мучение мировыми вопросами» отражено в письмах Белинского к В. П. Боткину начала 1840-х гг., причем Белинский зачастую бросается из одной крайности в другую. В письме от 1 марта 1841 г. он, обращаясь мысленно к «Егору Федоровичу» Гегелю, пишет: «Если бы мне и удалось влезть на верхнюю ступень лествицы развития, – я и там попросил бы вас отдать мне отчет во всех жертвах условий жизни и истории, во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II, и пр., и пр.: иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз головою. Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен насчет каждого из моих братий по крови…» В этих словах Белинского заключена, по сути дела, вся будущая проблематика «бунта» Ивана Карамазова, который «покорнейше возвращает билет» Богу и отказывается от «мировой гармонии», если она куплена ценой хотя бы одной невинно замученной жертвы. Но уже через несколько месяцев – в июне того же года – Белинский пишет: «Личность человеческая сделалась пунктом, на котором я боюсь сойти с ума. Я начинаю любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную» (Белинский В. Г. Избранные письма. М., 1955, т. 2, с. 141, 158).
О полемике между П. Д. Юркевичем и Н. Г. Чернышевским см.: Юркевич П. Д. Философские сочинения. М., 1990, с. 644.
Имеются в виду «Исторические письма» П. Л. Лаврова (1868–1869), в которых он выдвинул теорию «критически мыслящих личностей» (см. прим. 106* на с. 931).
«Направленство» – синоним «партийности»; слово, пущенное в оборот писателем П. Д. Боборыкиным в конце 60-х гг. XIX в. См.: Вопросы литературы. 1994, вып. V, с. 138.
О том, насколько сильна была тяга молодежи к выработке «целостного миросозерцания», рассказывает В. Чернов, который в конце прошлого века был студентом Дерптского университета (где вместе с ним учился одно время и будущий «веховец» Б. А. Кистяковский). Молодой человек, не выработавший «целостного мировоззрения», не мог рассчитывать на уважение товарищей; среди студентов буквально царил «культ убеждения». См.: Чернов В. Записки социалиста-революционера. Кн. 1. Берлин – СПб., 1922, кн. 1, с. 28.
Критическое направление в марксизме оформилось в России в 90-х гг. прошлого века и представлено именами П. Б. Струве, С. Н. Булгакова, М. И. Туган-Барановского, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка.
Главным теоретиком «этического социализма» был немецкий философ-неокантианец, социал-демократ К. Форлендер, труды которого по этой причине были одно время очень популярны в России. См.: Форлендер К. Кант и социализм. М., 1906; Его же. Кант и Маркс. СПб., 1909.
О соединении философии Авенариуса с марксизмом см.: Валентинов Н. Философские построения марксизма (диалектический материализм, эмпириомонизм и эмпириокритическая философия). М., 1908; Очерки по философии марксизма. СПб., 1908. Критике этого и подобного рода «соединений» посвящена книга В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая вышла в свет в один год с «Вехами» (1909).
Правая и левая рука (церк.-слав.), т. е. «положительное» и «отрицательное». Выражение «десница и шуйца» стало популярным после цикла статей Н. К. Михайловского «Десница и шуйца Льва Толстого» (1875–1877).
Имеются в виду статьи В. С. Соловьева, изданные под названием «Национальный вопрос в России» в 1891 г. двумя выпусками. См.: Соловьев В. С. Сочинения в 2-х тт. М., 1989, т. 1: Философская публицистика, с. 257–639.
В интерпретации Бердяева, главный «соблазн великого инквизитора» заключается в «отвержении свободы во имя счастия людей, Бога во имя человечества» (Бердяев Н. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1907, с. 4).
Основной «единицей» общества в «субъективной социологии» является личность, а не группа, класс или сословие; критерием общественного развития – нравственный идеал исторического деятеля (такой тип социологического учения П. Б. Струве назвал впоследствии «сингуляризмом»).
В сочинениях В. С. Соловьев это высказывание встречается по крайней мере дважды. В «Письме к редактору “Вопросов философии и психологии” Н. Я. Гроту» (1890) он писал: «Из того, что “Бог есть дух вечный, вездесущий, всеведущий, всеблагий” никак не следует, что челюсти наших ближних должны быть сокрушаемы. Подобным образом, когда приверженец нового [материалистического] катехизиса выступал с такого рода заявлением: “нет ничего кроме материи и силы; борьба за существование произвела сначала птеродактилей, а потом плешивую обезьяну, из которой выродились и люди: итак, всякий да полагает душу свою за други своя”, то насчет строгой правильности этого последнего вывода также могли возникать справедливые сомнения» (Соловьев В. С. Собрание сочинений. СПб., б/г, т. VI, с. 249). Аналогичную мысль В. С. Соловьев высказывает и в статье «Византинизм и Россия»: «С одной стороны, люди, требовавшие нравственного перерождения и самоотверженных подвигов на благо народное, связывали эти требования с такими учениями, которыми упраздняется самое понятие о нравственности: “ничего не существует, кроме вещества и силы, человек есть только разновидность обезьяны, и потому мы должны думать только о благе народа и положить душу свою за меньших братьев”. С другой стороны, люди исповедовавшие и даже с особым усердием христианские начала, вместе с тем проповедовали самую дикую антихристианскую политику насилия и истребления» (Соловьев В. С. Сочинения в 2-х тт. М., 1989, т. 2, с. 579).
Первая книга П. Б. Струве – «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России». СПб., 1894.
В ДКИ (с. 186–187) вместо «Авенариусом» – «авенариусовским учением о “максимуме жизнесохранения”». В данном контексте «максимум жизнесохранения» – то же самое, что и «принцип наименьшей траты сил» (см. прим. 2* на с. 933).
В учении Авенариуса о «принципиальной координации» утверждается единство субъекта («системы С», или центрального члена) и объекта («системы R», или «противочлена»), на основании чего Авенариус приходит к выводу, что «без субъекта нет объекта».
Учение о «соборности сознания» изложено С. Н. Трубецким в статье «О природе человеческого сознания» (Вопросы философии и психологии. 1860, кн. 7). См.: Трубецкой С. Н. Сочинения. М., 1994, с. 483–592.
В ДКИ (с. 191–192) к этим словам сделано примечание: «Исключение составляет Н. Минский, который пропагандирует меоническую философию, но Минский рационалист до мозга костей».
«Меоническая философия», «меонизм» – учение, разработанное Н. Минским в труде «При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни». СПб., 1890. Понятие «меон» (от греч. me on – ничто) Минский заимствовал у Платона, но придал ему несколько иное значение. В системе Минского «меон» – это и Абсолют, и «вещь в себе», мгновение и вечность и т. д. Подробнее см. статью Л. А. Сугай «Меонизм» в словаре «Русская философия». М., 1994, с. 294.
О противоположности аполлонического (гармонического) и дионисического (экстатического) начал в культуре писал Ф. Ницше в «Рождении трагедии из духа музыки». В России продолжателем и популяризатором идей Ницше был Вяч. Иванов.
Знаменитые в свое время слова Н. К. Михайловского, который писал: «Всякий раз, как приходит мне в голову слово “правда”, я не могу не восхищаться его поразительной внутренней красотой. Такого слова нет, кажется, ни в одном европейском языке. Кажется, только по-русски правда-истина и правда-справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются в одно великое целое. Правда, – в этом огромном смысле слова, – всегда составляла цель моих исканий» (Михайловский Н.К Сочинения. СПб., 1896, т. 1, с. V).
В данном случае «умопостигаемая воля» синоним «умопостигаемого характера», в противоположность «характеру эмпирическому». «Умопостигаемый характер» – понятие философии Канта, развитое Шопенгауэром. По Шопенгауэру, «умопостигаемый характер» есть внутренняя сущность данной вещи, недоступная опыту, последняя основа «эмпирического характера», проявляющегося в действиях и поступках. См.: Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992, с. 182, 239.
Впоследствии статья вошла в книгу: Булгаков С. Н. Два града. Исследования о природе общественных идеалов. М., 1911, т. 2; далее – ДГ (переиздания в одном томе: СПб.: Изд-во РХГИ, 1997; М.: Астрель, 2008).
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 4*, 5*, 13*, 48*, 51*, 73*, 74*, 86*, 87*, 89*, 95*, 96*, 98*, 101*, 103*, 107*, 115*; в скобках указаны страницы издания 2008 г.
Список приговоренных в России к смертной казни (далеко не все из них были приведены в исполнение) за период с 1825 по 1906 гг. включительно (612 человек) опубликован в сборнике статей «Против смертных казней»). М., 1906; С. Н. Булгаков участвовал в этом сборнике статьей «О смертной казни» (перепечатана в сборнике «Смертная казнь: за и против». М., 1989, с. 210–213). «Всякое убийство, – писал он в этой статье, – есть дело ненависти. Не может быть, чтобы человек убивал человека из любви к нему. Смертная казнь есть один из самых ужасных видов убийства, потому что она есть холодное, расчетливое, сознательное, принципиальное убийство – убийство без всякого аффекта, без всякой страсти, без всякой цели; убийство ради убийства. И в этом главный ее грех и ужас… При смертной казни нет убийцы в смысле живого лица, есть отвлеченный убийца – закон или государство» (Указ. соч., с. 210).
Статистика уголовной (и уголовно-политической) преступности времен первой русской революции: «За 1905–1906 гг. было сожжено и разграблено около 2000 усадеб… грабили, разбирали по бревнышкам, тащили нужное и ненужное, ломали и грабили… Ломали даже больницы, тащили из-под больных тюфяки… Социалистическая пропаганда, так популярно объяснившая, что Бога нет и что все богатство есть плод воровства и грабежа бедных, пускала глубокие корни и в самом крестьянстве.
[…] С 1905 по 1909 г. ежедневно от рук левых политических бандитов погибало от 12 до 18 человек. «Обычный тер. акт: 14 мая 1906 г. днем на Соборной площади в Севастополе от взрыва бомбы погибло 8 человек на месте, из них 2 детей, не менее 40 получили ранения… При взрыве столыпинской дачи на Аптекарском острове погибло на месте 27 человек» (Острецов В. М. Черная сотня и красная сотня. М., 1991, с. 11, 37).
«С конца 1905 г. […] за год ограблены […] казначейства на сумму более полумиллиона рублей, совершены экспроприации на сумму около 200 тысяч рублей; убиты: военный генерал-губернатор, помощник генерал-губернатора, один полковник, два подполковника, два помощника пристава, воинских чинов 20, жандармов – 7, полицейских – 56; ранено военных – 42, жандармов – 12, полицейских – 42, а всего – 179 человек; произведено 10 взрывов бомб, причем убито 8 и ранено 50 лиц; разгромлено и ограблено 149 казенных винных лавок» (Столыпин П. А. Нам нужна великая Россия… // Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906–1911. М., 1991, с. 200).
Первая Государственная Дума была созвана 27 апреля 1906 г. и заседала 8 июля (9 июля был опубликован царский манифест о ее роспуске).
Вторая Государственная Дума (20 февраля – 2 июня 1907 г.) распущена 3 июня (так называемый «третьеиюньский переворот). Об участии Булгакова в работе Второй Гос. Думы см. прим. 26* на с. 961.
В дальнейшем были созваны еще две думы – третья (1 ноября 1907 – 9 июля 1912 г.) и четвертая (15 ноября 1912 – 6/19 октября 1917 г.).
В ДГ (с. 443) к этим словам сделано примечание: «Освободительные движения у нас нередко смешивается со специфической русской революционностью, о которой идет речь в этих очерках. В действительности – и нельзя этого достаточно подчеркнуть – между ними скоро обнаружилась противоположность, и притом настолько глубокая, что революцией, можно сказать, загублено было или парализовано освободительное движение, духовно капитулировавшее перед возобладавшей революцией. И это кратковременное возобладание ввергло страну в теперешнюю затяжную реакцию (ср. вообще об этом наш очерк “Революция и реакция”, Моск[овский] еженед[ельник]. 20 февраля 1910 г.)».
В ДГ (с. 443) вместо «Мне приходилось уже печатно выражать мнение» – «Выше было уже указано»; подстрочное прим. 1 – снято.
В 1-м изд. вместо «Духовное руководительство в ней принадлежало нашей интеллигенции» – «Руководящим, духовным двигателем ее была наша интеллигенция».
Имеется в виду русско-японская война 1904–1905 гг.
В 1-м изд. вместо «эта» – «наша».
В 1-м изд. вместо «Многие в России после революции, в качестве результата ее опыта» – ««Многие в России после революции и в результата ее опыта».
В 1-м изд. вместо «своеобразных неудачах» – «неудачах».
В 1-м изд. вместо «их действительном значении – «значении».
В 1-м изд. вместо «упадка» – «уныния».
В ДГ (с. 445) следующие два предложения (до абзаца, начинающегося со слов «Характер русской интеллигенции…) – отсутствуют.
В 1-м изд. вместо «было» – «является».
То есть «психология» главного героя «Записок из подполья» Ф. М. Достоевского. Эта психология характеризуется, с одной стороны, крайней «раздвоенностью», «разорванностью» сознания, и с другой – чрезвычайной углубленностью и остротой самосознания. В совокупности эти свойства мешают личности реализоваться. Вот собственные слова «подпольного» героя: «Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым» (Достоевский Ф. М. Записки из подполья. 1, 1).
«Ганнибалову» клятву на вечную борьбу с крепостным правом дал себе в юности И. С. Тургенев, о чем позднее рассказывал в своих «Литературных и житейских воспоминаниях» (Тургенев. И.С. Полное собрание сочинений и писем. Л., 1965, т. 14, с. 9). Подобную же клятву летом 1827 г. произнесли два подростка: А. И. Герцен и Н. П. Огарев. Герцен впоследствии описал это событие в поэтических строках, вдохновлявших не одно поколение русских революционеров: «Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг, обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу» (Герцен А. И. Былое и думы, ч. 1, гл. IV). Напомним, что в момент произнесения этой клятвы одному из «Ганнибалов» было 15, другому – 14 лет.
В 1-м изд. вместо «нормального» – «разностороннего».
В 1-м изд. вместо «Более благоприятная внешняя обстановка для этого развития создается» – «Такая возможность и такая потребность могут народиться».
В 1-м изд. вместо «прежнем, мертвенном, состоянии» – «прежнем состоянии».
В 1-м изд. вместо «жаргон» – «язык».
В 1-м изд. вместо «последние годы» – «последние революционные годы».
Сложная смесь (лат.).
Ср. с характеристикой П. Я. Чаадаева: «Взгляните вокруг. Разве что-нибудь стоит прочно? Можно сказать, что весь мир в движении. Ни у кого нет определенной сферы деятельности, нет хороших привычек, ни для чего нет правил, нет даже и домашнего очага, ничего такого, что привязывает, что пробуждает ваши симпатии, вашу любовь; ничего устойчивого, ничего постоянного; все течет, все исчезает, не оставляя следов ни вовне, ни в вас. В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях, ибо те более привязаны к своим пустыням, нежели мы к нашим городам…
В лучших головах наших есть нечто, еще худшее, чем легковесность. Лучшие идеи, лишенные связи и последовательности, как бесплодные заблуждения парализуются в нашем мозгу. В природе человека теряться, когда он не находит способа связаться с тем, что было до него и что будет после него; он тогда утрачивает всякую твердость, всякую уверенность; не руководимый ощущением непрерывной длительности, он чувствует себя заблудившимся в мире. Такие растерянные существа встречаются во всех странах; у нас это общее свойство» (Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., 1991, т. 1, с. 323–324, 328).
В 1-м изд. вместо «с его успокоенным самодовольством» – «к успокоенному самодовольству».
В 1-м изд. вместо «в сравнении с» – «перед».
С. Н. Булгаков был избран депутатом II Гос. думы от Орловской губернии как беспартийный «христианский социалист». Он девять раз поднимался на ораторскую трибуну: 24 февраля (3-е заседание), 6 марта (5-е заседание), 7 марта (6-е заседание), 12 марта (8-е заседание), 15 марта (10-е заседание), 27 марта (17-е заседание), 7 мая (34-е заседание), 15 мая (38-е заседание) и 17 мая 1907 г. (40-е заседание) См.: Государственная дума. Второй созыв. Стенографический отчет. СПб., 1907, т. I, стб. 27–28; 84–85; 210–212; 397–401; 546–548; 1245–1249; т. II, стб. 281–284; 577–580; 749–753; см. также: Булгаков С. Н. Труды по социологии и теологии. М., 1997, т. 2, с. 73–89.
Особенно интересными и значительными были выступления Булгакова на 8-м и 40-м заседаниях. На 8-м заседании, посвященном обсуждению деятельности военно-полевых судов, он сказал: «Я вижу, что та междоусобная война, та пропасть, которая разъединяет Россию, влечет к величайшей опасности, если не к гибели. Государственная Дума, народное представительство должно возложить на себя эту нелегкую задачу: создание права вместо бесправия. С этой точки зрения, как член народного представительства, а не как член какой-нибудь партии, сознательно возвышаясь над отдельной партийной точкой зрения в эту минуту, я должен сказать, что прежде всего народное представительство должно в целях умиротворения заявить правительству: будьте же тем сильным, мужественным правительством, которым вы хотите быть. Если вас нельзя запугать в смысле физическом (намек на знаменитые слова П. А. Столыпина: “Не запугаете!”, произнесенные 6 марта 1907 г. на заседании Государственной думы – В.С.), то найдите в себе мужество быть правительством христианским, т. е. прежде всего воплотите в право все требования христианской морали, которые на словах вы признаете. Несчастие России за последнее время состоит в том, что у нас нет права…» (Государственная дума, т. I, стб. 398–399).
На 40-м заседании Булгаков предложил свой проект «выхода» из состояния «кровавого боя», в котором находилась в то время Россия, – «выход, не состоящий в том, что победит та или другая сторона и затем растопчет противную сторону, а в том, что произойдет какое-то высшее примирение на какой-то высшей, чем теперешняя борьба, моральной и правовой почве…» (Там же, т. I, стб. 750; это выступление было удостоено аплодисментов «центра и справа»).
«Высшего примирения», к которому призывал Булгаков, как известно, не получилось: страна уверенно шла к национальной катастрофе. Вообще деятельность Государственной думы (особенно первой) разочаровала его «отсутствием в ней государственного разума». II думе посвящены две статьи С. Н. Булгакова: «Церковный вопрос в Гос. думе», «Из думских впечатлений. Прения о военно-полевых судах» (Век. 1907, № 10 и № 12). Об участии С. Н. Булгакова в работе II Государственной думы и о его встрече (вместе со Струве, Челноковым и Маклаковым) с П. А. Столыпиным накануне ее закрытия см.: Маклаков В. А. Вторая Государственная дума. Воспоминания современника. London, 1991, с. 246–247.
В 1912 г. Булгаков принимал участие в двухступенчатых выборах в IV Государственную думу в качестве выборщика от Орловской губернии. О своих впечатлениях он рассказал в статье «На выборах. Из дневника» (Русская мысль. 1912. № 11; перепечатано: Новый мир. 1989, № 10, с. 234–238; см. также: Булгаков С. Н. Труды по социологии и теологии. М., 1997, с. 90–96), в которой, между прочим, отметил: «Величайшее несчастие русской политической жизни, что в ней нет и не может образоваться подлинного (“английского”) консерватизма…» (Новый мир. 1989, № 10, с. 235).
В 1-м изд. вместо «обнаруживалось» – «обнаружилось».
В 1-м изд. вместо «духовными – «душевными».
В 1-м изд. вместо «вообще строгость» – «строгость».
Вспоминая свои школьные и юношеские годы – «годы тьмы и отпадения», – С. Н. Булгаков писал: «Думаю, что моя внешняя судьба здесь аналогична судьбам также семинаристов Добролюбова и Чернышевского» (Булгаков С. Н. Автобиографические заметки. Париж, 1946, с. 26, 29).
В 1-м изд. вместо «воспринятые иногда помимо ведома и желания» – «воспринятые помимо ведома и воли».
В 1-м изд. вместо «из семьи» – «от семьи».
В 1-м изд. вместо «прежних христианских» – «христианских».
В 1-м изд. вместо «обнаружении» – «проявлении».
В 1-м изд. вместо «проявившегося» – «обнаружившегося».
О «кающемся дворянине» см. популярную в свое время статью Н. К. Михайловского «Разночинцы и кающиеся дворяне» (Полное собрание сочинений СПб., 1907, т. 2, с. 640–675.).
В 1-м изд. вместо «настроение неотмирности» – «ту неотмирность».
В 1-м изд. вместо «которое» – «которая».
В 1-м изд. вместо «особой религиозности» – «религиозности».
В 1-м изд. вместо «особые верования» – «верования».
В 1-м изд. вместо «само собою» – «как бы само собою».
В 1-м изд. вместо «как бы признаком» – «признаком».
В 1-м изд. вместо «создается» – «складывается».
В 1-м изд. вместо «стать единственным» – «быть единственным, становятся».
Если двое говорят одно и то же, это не одно и то же (лат.). Текст латинской поговорки слегка изменен; должно быть: «Если двое делают (facient) одно и то же…». Источник поговорки: Теренций. Братья, 823–824.
Сходных взглядов придерживался и П. Я. Чаадаев: «Окиньте взглядом всю картину развития нового общества и вы увидите, что христианство претворяет все интересы людей в свои собственные, заменяя везде материальную потребность потребностью нравственной… так что жизнь народов превращалась в великую идею и во всеобъемлющее чувство; вы увидите, что в христианстве, и только в нем, разрешалось все: жизнь частная и жизнь общественная, семья и родина, наука и поэзия, разум и воображение, воспоминания и надежды, радости и горести» (Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма, т. 1, с. 338).
В статье «Об экономическом идеале» С. Н. Булгаков писал: «Нормальная или идеальная цивилизация, синтез средних веков и ренессанса, прав духа и прав плоти, еще впереди. Кому же из исторических народов суждено совершить этот синтез?» (Булгаков С. Н. От марксизма к идеализму. СПб., 1903, с. 285).
Булгаков имеет в виду исследования В. Зомбарта и М. Вебера; подробнее см. его статью «Народное хозяйство и религиозная личность» в сборнике «Два града», а также: Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990, с. 187, 224.
В ДГ (с. 450) в этом месте сделано примечание: «См. очерк “Народное хозяйство и религиозная личность”».
В 1-м изд. вместо «свое необходимое место» – «необходимое место».
В 1-м изд. вместо «но и само» – «и само».
В ДГ (с. 452) слова «свободным делом самой интеллигенции» выделены курсивом.
В 1-м изд. вместо «переходит в идолопоклонство этой религии» – «(и притом еще в упрощенной азбучной форме)».
В 1-м изд. вместо «Основным догматом» – «Основным догматом ее».
Буря и натиск (нем.) – литературное движение в Германии 70-х годов XVIII в., получившее свое название по одноименной драме Ф. М. Клингера. В переносном смысле – бурный, романтический период в истории народа или судьбе отдельного человека.
В 1-м изд. вместо «происшедшем» – «наступившем».
В 1-м изд. вместо «ей чуждым» – «чуждым».
В 1-м изд. вместо «все это взвинчивало» – «взвинчивало».
В 1-м изд. вместо «этим “крестом”» – «крестом».
В 1-м изд. вместо «такая» – «эта».
В 1-м изд. вместо «постигает его» – «постигает».
В 1-м изд. вместо «и эти» – «эти».
В 1-м изд. вместо «какой-либо партии» – «партии».
В 1-м изд. вместо «сами собой вырастают» – «вырастают».
Котурн – высокий закрытый сапог из мягкой кожи. В древнегреческом театре котурны использовались актерами при исполнении трагических ролей: они увеличивали рост актера, придавали величественность его фигуре.
В 1-м изд. вместо «лишь в светлую точку» – «в светлую точку».
В 1-м изд. вместо «свою для него – «свою».
В 1-м изд. вместо «за таковую» – «для этого».
В 1-м изд. вместо «существующих политических партий» – «политических партий».
В 1-м изд. вместо «которые» – «которая».
В 1-м изд. вместо «сословного» – «духовного».
Имеется в виду знаменитый тезис Э. Бернштейна «Движение – все, конечная цель – ничто». В книге «От марксизма к идеализму» (СПб., 1903) С. Н. Булгаков писал: «Бернштейнианство есть марксизм, обрезавший себе духовные крылья, лишенный прежнего религиозного воодушевления и идеалистического размаха, сведенный к проповеди малых дел социальной политики» (Указ. соч, с. XIV). Ср. также с отзывом о Бернштейне в «Философии хозяйства» (с. 212).
Выражение из Евангелия от Матфея: «Вожди слепые, отцеживающие комара, а верблюда поглощающие!» (23, 24).
В ДГ (с. 457) вместо «эсхатологическом» – «хилиастическом».
В ДГ (с. 457) вместо этого примечания – другое: «Ср. очерк “Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели”».
В 1-м изд. вместо «здесь» – «этот».
По поводу этого утверждения в полемику с Булгаковым вступил Д. С. Мережковский. Процитировав слова Булгакова в своей статье «Семь смиренных», он писал: «В этих словах Булгакова – основная мысль книги, та скрытая ось, вокруг которой все вращается; тот белый цвет, в котором слиты семь цветов радуги.
Революция – одно отрицание без всякого утверждения; ненависть без всякой любви; разрушение без всякого творчества; зло без всякого добра.
Булгаков отсюда не делает вывода, но вывод ясен: если революция – разрушение, ненависть и отрицание, то реакция – восстановление разрушенного – созидание; угашение ненависти – любовь, отрицание отрицания – утверждение; и, наконец, если революция – антирелигия, то реакция – религия, а может быть, и обратно, религия – реакция: вывод, давно уже сделанный врагами религии.
Продолжая этот вывод, мы придем от “страшного суда” над русской интеллигенцией, русской революцией, к “страшному суду” над всей европейской культурой, ибо вся она вышла из горнила революционного, вся она – застывший сплав металла, кипевшего некогда на революционном огне. Если революция – одно “отрицание, ненависть и разрушение”, то и вся культура тоже; так ведь и думали те христианские подвижники, на которых ссылается Булгаков как на обладателей совершенной истины Христовой; для св. Серафима Саровского все европейское просвещение – антихристово.
Существует два понимания всемирной истории: одно, утверждающее бесконечность и непрерывность развития, ненарушимость закона причинности; для этого понимания свобода воли, необходимая предпосылка религии, есть метафизическое и теологическое суеверие, другое – утверждающее “ конец ”, “ прерыв”, преодоление внешнего закона причинности внутреннею свободою, то вторжение трансцендентного порядка в эмпирический, которое кажется “ чудом ”, а на самом деле есть исполнение иного закона, высшего, несоизмеримого с эмпирическим: свобода Сына не нарушает, а исполняет закон Отца.
Первое понимание – научное, эволюционное; второе – религиозное, революционное.
В последнем счете, но именно только в последнем, одно не противоречит другому: всякий “прерыв” есть предел, конец развития – цель – в порядке телеологии; всякое развитие есть подготовление, назревание, начало прерыва – “начало конца” – причина – в порядке детерминизма. В этом смысле эволюция и революция – две стороны, имманентная и трансцендентная, одной и той же всемирно-исторической динамики.
В Апокалипсисе дано это, по преимуществу, христианское, предельное и прерывное, “катастрофическое”, революционное понимание всемирной истории. Стоит раскрыть Апокалипсис, чтобы пахнуло на нас “чувством конца”, как жаром лавы из кратера. Что означают на самом деле эти молнии, громы, пожары, землетрясения; эти чаши гнева Господня, битвы, восстания и поражения народов; кровь, текущая до узд конских; эти трупы царей, пожираемые хищными птицами; это падение великого Вавилона, подобное падению жернова, брошенного с неба в море, – что означает все это, если не величайшую из революций – ту последнюю грозу, чьи бледные зарницы – все революции бывшие?
Неужели же для Булгакова и эта последняя – только отрицание, только ненависть и разрушение?? – Но ведь ежели царство Зверя, Вавилон, тут, действительно, разрушается, то царство Божие, Иерусалим, созидается; тут, воистину, “восторг разрушения – восторг созидания”, гнев Агнца – гнев любви.
Отвергать положительное религиозное содержание не только в эмпирике, но и в мистике революции – значит отвергать Апокалипсис – всю христианскую эсхатологию, всю христианскую динамику – Христа Грядущего, а, следовательно, и Пришедшего, ибо Грядущий и Пришедший – один.
Где же и зародилось революционное понимание всемирной истории, как не в христианстве? Все революции древнего мира имеют смысл национальный, политический; только у христианских народов начинается и продолжается, уже никогда не прекращаясь, а лишь переходя от одного народа к другому, всемирное революционное движение, как вечное искание Града Божьего, как сознательно или бессознательно воплощаемая эсхатология.
На Западе, в папстве, абсолютизме духовном, на Востоке, в кесарстве, абсолютизме светском, иссякла, исказилась и окаменела она; но огненный родник ее доныне бьет в сердце русского народа – в расколе – сектантстве и в освобождении, в интеллигенции – во всех русских отщепенцах, “настоящего Града не имеющих, грядущего Града взыскующих”. Это бессознательное эсхатологическое самочувствие и делает интеллигенцию народною, во всяком случае, более народною, чем народники Вех.
Освобождение кончено для них, найден Град: “17 октября 1905 года мы подошли к поворотному пункту, – утверждает Изгоев. – Мы – на пороге новой русской истории, знаменующейся открытым выступлением, наряду с правительством, общественных сил”. – Это ведь и значит: найден Град.
Вот с чем никогда не согласится русская интеллигенция: она может быть раздавлена, похоронена заживо, но не смешает настоящего Града с грядущим, Вавилона с Иерусалимом. И в этом, без имени Божьего, она ближе к Богу, чем те, у кого Он с языка не сходит, и для кого чаяние. Града, по откровенному заявлению Струве, есть “апокалипсический анекдот”» (Мережковский Д. С. Полное собрание сочинений. СПб.—М., 1911, т. XII, с. 73–76).
С. Н. Булгаков никак не отреагировал на выступление Мережковского. Семью годами ранее он писал о своем «негодовании, даже омерзении, какое испытал, читая разглагольствования г. Мережковского, этого Иудушки новейшей формации», по поводу русской церкви в его статье о Л. Н. Толстом и Достоевском (Освобождение. 1902, № 6, с. 86).
Ответили Мережковскому кн. Е. Н. Трубецкой на страницах своего журнала «Московский еженедельник» и С. Л. Франк (в статье «Мережковский о “Вехах”» // Слово. 1909, 28 апреля). Мережковский, пишет Е. Н. Трубецкой, видит одно из «любопытных доказательств» «реакционности» сборника «Вехи» в словах Булгакова [следует цитата – комментируемая фраза С. Н. Булгакова]. Далее он пишет: «Тут Булгаков не делает вывода; но, по словам Д. С. Мережковского, «вывод ясен: если революция – разрушение, ненависть и отрицание, то реакция – восстановление разрушенного – созидание; угашение ненависти – любовь; отрицание отрицания – утверждение; и, наконец, если революция – антирелигия, то реакция – религия, а, может быть, и обратно: “религия – реакция”, вывод, давно уже сделанный врагами религии».
Из посылок Булгакова можно сделать сколько угодно других выводов: можно вместо реакции взять понятие “мирного прогресса”, которое также противоположно понятию революции.
Тогда в качестве “отрицания отрицания” прогресс, а не реакция будет равен религии. Вообще, способом Мережковского можно доказать что угодно; но элементарная логическая ошибка, заключающаяся в его рассуждении, уже в достаточной мере разоблачена г. Франком.
Силлогизм, который кажется Мережковскому чрезвычайно убедительным, в действительности, по своей формально-логической природе тождествен со следующим: если верблюд не есть слон, а противоположность слона есть муха, то, следовательно, верблюд есть муха; или: кто не удовлетворен красным цветом, тот, следовательно, любит черный, ибо черный цвет есть “отрицание” красного. В элементарной логике такая ошибка зовется смешением контрадикторной противоположности, не допускающей ничего третьего, с противоположностью контрарной, в пределах которой допустимо многое третье. И именно эта логическая ошибка есть опорная точка всего рассуждения Мережковского» (Московский еженедельник. 1909, № 23, с. 4–5).
Правильный перевод этого бакунинского афоризма – Die Lust der Zerstorung ist auch eine schaffende Lust – «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть». Слова из статьи М. А. Бакунина (опубликованной в 1842 г. по-немецки под псевдонимом «Жюль Элизар») «Реакция в Германии. Очерк француза». Рус. перевод см.: Корнилов А. А. Молодые годы Михаила Бакунина. М., 1915, с. 198.
Эти же слова Бакунина цитирует в «Вехах» и С. Л. Франк (см. наст. издание, с. 607).
В 1-м изд. вместо «упрощенном понимании» – «понимании».
В 1-м изд. вместо «заменяемому» – «заменяемым».
В 1-м изд. вместо «не доходящей» – «не доходящего».
В 1-м изд. вместо «относительно» – «среди».
Впервые термин «педократия» употребил кн. С. Н. Трубецкой в статье «Быть или не быть университету», в которой он, в частности, писал: «Жандармократия, полицейское управление школой заменилось анархической педократией, вольницей студентов и гимназистов» (Русские Ведомости. 1905, № 54; Трубецкой С. Н. Собрание сочинений. М., 1906, т. 1, с. 85–88).
В 1-м изд. вместо «и для тех, и для других» – «и для старших, и для младших».
В 1-м изд. вместо «со своими порывами» – «своими порывами».
Е. Ф. Азеф (1869–1918) – известный провокатор, «человек, свыше 15 лет состоявший на службе в качестве тайного полицейского агента для борьбы с революционным движением и в то же время в течение свыше пяти лет бывший главою террористической организации партии эсеров – самой крупной и по своим размерам, и по размаху ее деятельности, какую только знает мировая история; человек, предавший в руки полиции многие и многие сотни революционеров и в то же время организовавший ряд террористических актов, успешное проведение которых остановило на себе внимание всего мира; организатор убийств министра внутренних дел Плеве, великого князя Сергея Александровича и ряда других представителей власти; организатор покушения против царя – покушения, которое не было выполнено отнюдь не по недосмотру “доброго” желания у его главного организатора, – Азеф является поистине еще непревзойденным примером того, до чего может довести последовательное применение провокации как системы.
Действуя в двух мирах – в мире тайной политической полиции, с одной стороны, и в мире революционной террористической организации, с другой – Азеф никогда не сливал себя целиком ни с одним из них, а все время преследовал свои собственные цели и соответственно с этим предавал то революционеров полиции, то полицию революционерам. В обоих этих мирах его деятельность оставила заметный след… Роль Азефа в обоих этих мирах была настолько значительна, что, не поняв ее, не проследив ее во всех ее деталях, историк не сможет понять многого в истории первой русской революции…» (Николаевский Б. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М., 1991, с. 18–19).
Азеф был разоблачен в самом начале 1909 г., что получило огромный резонанс в общественной жизни России. Со специальной речью в Гос. думе выступил глава правительства П. А. Столыпин (11 февраля 1909 г., см.: Столыпин П. А. Нам нужна великая Россия…: Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906–1911 гг. М., 1991, с. 188–206).
С тех пор имя «Азеф» стало синонимом предательства и провокации. У Маяковского, например, в поэме «Облако в штанах» (1914) есть строки:
Эту ночь глазами не проломаем,
Черную, как Азеф!
(Маяковский В. В. Сочинения. М., 1978, т. 1, с. 242).
Между тем в деле Азефа сокрыта некая «психологическая тайна» не только первой русской революции, но и всей истории России XX века. Эта «тайна» впервые была разоблачена и обнародована В. В. Розановым в его гениальном очерке «Между Азефом и “Вехами”».
«В истории Азефа, – пишет В. В. Розанов, – мало обратила на себя внимания следующая сторона дела. Первые вожди революции в течение десяти лет вели общее, одно дело с этим человеком, говорили с ним, видели не только его образ, фигуру, но и манеры, движения; слышали голос, тембр голоса, эти грудные и горловые звуки; видели его в гневе и радости, в удаче и неудаче; слыхали и видели, как он негодовал или приветствовал… И все время думали, что он – то же, что они. Как известно, подозрения закрались только тогда, когда были арестованы некоторые лица, о “миссии” которых исключительно он один знал: доказательство такое математическое, с помощью простого вычитания, что силу его оценил бы и гимназист 3-го класса. “Азеф один знал о таком-то Иване, о его покушении; не Азеф ли выдал?” Это – умозаключение из курса 3-го класса гимназии. Но ранее этого, но кроме этого… решительно не приходило в голову! Но и перед наличностью такого математического доказательства революционеры – не какие-нибудь, а вожди их, с целою историей за своей спиной – колебались. Например, Азеф бросился в ресторане на какого-то господина с записною книжкою, о котором “эс-эры”, бывшие тут, подумали, не шпион ли это? Они подумали, а Азеф уже бросился с кулаком на этого господина, и его едва оттащили. Он кричал: “Предавать святое дело революции!”
Так убедительно! Он называл революцию “святым делом”: “как же он мог быть провокатором?”
Об этом случае писали в свое время. Не обратили внимания, до какой степени все это значительно… крайней элементарностью!
Степень законспирированности, т. е. потаенности, укрывательства революции – чрезвычайна. Когда в “Подпольной России” Кравчинского читаешь о “знаках”, какие ставились вокруг конспиративной квартиры, и как по этим знакам сторожевых людей узнавали, что она свободна от надзора, и, идя в нее, не нарвешься на западню, – то удивляешься изобретательности и, так сказать, тонкости механизма. “Хитрая машинка”. Да, но именно машинка. Все меры предосторожности – механичны, осязаемы, геометричны и протяженны. Видишь западню и контр-западню. Все это в пределах темы о мышеловке. Мышеловка гениальна. Да, но самая-то тема – ловли мышей и убегания от ловли – мизерна, ничтожна, мелка. Просто это ниже человека. Если бы задать такую тему поэту или философу, Белинскому, Грановскому, Станкевичу, Киреевскому, задать ее Влад. Соловьеву, – они бы не разрешили ее или устроили бы вместо мышеловки какую-то смешную и неудачную вещь, которую только бросить. Но если бы в комнату, где сидели эти люди: Станкевич, Тургенев, вошел Азеф…
Поэты и философы, художники и сердцеведы посторонились бы от него.
Им не надо было бы осязательных доказательств, кто он; чтобы он “кричал” о том-то, махал руками при другой теме. Просто они “нутром”, говоря грубо, а говоря тоньше – музыкальностью своею, организациею, художественным чутьем неодолимо отвратились бы от него, не вступили бы с ним ни в какое общение, удержались бы звать его в какое бы то ни было общее дело или откровенно говорить при нем, посвящать его в задушевные, тайные свои намерения.
Азеф и Станкевич несовместимы.
Азеф не мог бы войти в близость со Станкевичем.
Чудовищной и ужасной истории с русской провокациею не могло бы завязаться, не могло бы осуществиться около людей не только типа, как Станкевич или Грановский, или как Тургенев, – но и около кого-нибудь из людей типа любимых тургеневских героев и героинь. Это замечательно, на это нужно обратить все внимание. То, что “обрубило голову революции”, сделало вдруг ее всю бессильною, немощною, привело к “неудаче все ее дела”, – никоим образом не могло бы приблизиться и коснуться не только прекрасных седин Тургенева, но и волос неопытной, застенчивой Лизы Калитиной.
Лиза Калитина сказала бы: “нет”.
Тургенев сказал бы: “нет”.
И как Дегаев, так и Азеф, никак не подкрались бы к ним, не выслушали бы ни одного их разговора, и им не о чем было бы “донести”.
Что же случилось? Какая чудовищная вещь? Как мало на это обращено внимания!
Революционеры сидят в своей изумительной, гениальной “мышеловке”. Это их “конспирация” и потаенные квартиры. Как они писали о своих “законспирированных” типографиях – это такая тайна и “неисповедимость”, что ни друзья, ни братья и сестры, ни отец и мать, ни сами революционеры, так сказать, на других “постах” стоящие, никогда туда не проникали. “Немой, отрекшийся от мира человек, работает там прокламации”. Он полон энтузиазма и проч., и проч.
Великая тайна.
В нее входит Азеф.
“Рядового” революционера туда, конечно, не пустят. Но нельзя же отказать в “ревизии” приехавшему из Парижа куда-нибудь на Волгу “товарищу”, который имеет пароль Члена центрального комитета. Все им руководится. Как же от руководителя что-нибудь скрывать?
С потаенными знаками, в безвестной глухой квартире собираются товарищи, оглядываясь, не идет ли за ними полицейский, не следит ли шпион. Идут безмолвно, “на цыпочках”.
На цыпочках же, оглядываясь, не следит ли за ними полицейский или шпион, входит в это собрание Азеф. Здоровается, садится, говорит и слушает. У него спрашивают советы. Он дает советы.
Величайший враг, самый злобный: единственный, который им может быть опасен, который все у них сгубит и всех их погубит, – постоянно с ними.
И они никак его не могут узнать!
В этом – суть провокации.
На этом сгублена была, прервана революция.
На неспособности узнавания: не правда ли, поразительно!
Сидят в ложе театра мудрецы, как кн. Кропоткин, Вера Фигнер, В. Засулич, Лопатин. Перевидали весь свет. Век читали, учились – правда, все особливые и однородные книжки. На сцене играется “Отелло” Шекспира – и главную роль играет Сальвини. Они смотрят на сцену, внимательно вслушиваются: и никак не могут понять, что на ней происходит, по странной причине не могут различить Отелло от Яго и Сальвини от Ивана Ивановича!
Как не могут? Весь театр понимает.
Но они не понимают.
Весь театр состоит из обыкновенных людей. А они – ложе террористов – необыкновенные люди. Они “отреклись от ветхого мира”: и в то время, как весь театр читал Шекспира, задумывался над лицом и философиею Гамлета, читал о нем критику и во все это вдумывался свободно, внимательно, не торопясь, не спеша, – пять, семь “членов центрального комитета” никогда не имели к этому никакого досуга, а еще главное – ни малейшего расположения, точь-в-точь как (беру специальности) Плюшкин, копивший деньги, или Скалозуб, командовавший дивизией. Все равно, в чем специальность: дело – в специализации. Зрители партера – свободные люди, не специалисты. Но в “ложе террористов” – специалисты. Нужно бы здесь цитировать те замечательные слова о печатнике конспиративной типографии, которые собственно вводят в душу революции. Они не лишены поэтичности, потому что вдохновенны; но смысл этого вдохновения сводится к черной точке – полному разобщению с людьми и их интересами, с человеком и его заботами, с мудростью человеческой, ошибками, глупостями, шутовством, смешным и возвышенным.
Ничего. Одна “печатная прокламация”… Типографский шрифт и конспиративно переданный оригинал.
Вполне Плюшкин революции.
У людей есть песни, сказки, у людей есть вот Шекспир. Они, смотрят Сальвини, плачут, смотря на его игру. Все это развивает, одухотворяет, усложняет, утончает нервы, утончает восприимчивость. Люди сердцем переживали Шопенгауэра и Ницше – в тридцать лет одного и в сорок – другого, и, чтобы перейти от Шопенгауэра к Ницше, сколько надо было продумать, да и прямо переволноваться. Ведь так не сродны оба философа.
Зачитывались Тютчевым. Строки Фета, Тютчева, Апухтина ложились на душу все новым налетом. Сколько налетов! Да и под ними сколько своей ползучей, неторопливой думы. К 40–50 годам, с сединами в голове, является и эта поседелость души, при которой, подняв глаза на Азефа, с его узким четырехугольным приплюснутым лбом, губами лепешкой, чудовищным кадыком, отшатнешься и перейдешь на другой тротуар.
После первого же посещения, которое он навязал, скажешь прислуге:
– Для этого господина меня никогда нет дома.
Лицо Азефа чудовищно и исключительно. Как же можно было иметь с ним дело? Лицо само себя показывает – именно у него. Но весь партер узнает Сальвини, знает, где Яго и где Отелло, одни террористы никак не могут этого узнать.
Они вообще не узнают людей, не распознают людей.
Но отчего? От психологической неразвитости – чудовищной, невероятной, в своем роде, поистине “азефовской”, если это имя и историю его неузнания можно взять в пример и символ такого рода заблуждений и ошибок.
Как Азеф был в своем роде единственное чудовище – и имя “сатаны” и “сатанического” часто произносилось в связи с его именем: так террористы дали пример совершенно невероятной, нигде еще не встречающейся слепоты к лицу человеческому, ко всей натуре человеческой.
Как булыжники. Тяжелые, круглые, огромные. Валяются валом и на чем лежат – давят. Но какое же у булыжника зрение, осязание, обоняние?
Азеф, растолкав этот булыжник, вошел и сел в него. И стал ловить. “Они ни за что меня не узнают, не могут узнать. Механику свою я спрячу, а чутья у них никакого. Они меня примут за Гамлета”.
Они, действительно, его приняли за Гамлета, страдавшего страданиями и пришедшего к сознанию, что иначе как террором – нельзя ему помочь.
Как это могло случиться?
А как бы этого не случилось, когда к этому все вело? Над великой ролью “Азефа в революции”, “введения Азефа в социал-демократию” работали все время “Современник”, “Русское слово”, “Отечественные записки”, “Дело”, “Русское богатство”… Ему стлали коврик под ноги Чернышевский, Писарев, критик Зайцев, публицист Лавров; с булавой, как швейцар, распахивал перед ними двери, стоя “на славном посту”, сорок лет Михайловский… Сколько стараний! Могло ли не кончиться все дело громадным, оглушительным результатом? Сейчас Пешехонов, Мякотин и Петрищев изо всех сил стараются подготовить второго Азефа “на место погибшего”.
Как?!
Да ведь все дело в неузнании. Будь они способны узнавать, имей они чуткость, кто же бы послал им такую грушу, как Азеф? Провокация, или так называемое “внутреннее освещение” конспирации, основана на возможности войти в комнату к зрячим как бы к незрячим, т. е. которые имеют физический глаз и не имеют духовного. Не яблоко глазное видит, а мозг видит. Механизм зрения есть у конспираторов, а ума видящего у них нет; и на этом все основано, базировано и рассчитано. А ум видящий, глаз духовный…
Боже, да ведь в атрофии его вся суть радикальной литературы, вся ее тема.
Все устремлено было к великой теме: создать революционного Плюшкина.
Когда писал Писарев свое “Разрушение эстетики” – он работал для Азефа.
Когда топтал сапожищами благородный облик Пушкина – он целовал пальчики Азефа.
Ничего, кроме этого, не делал Чернышевский, когда подымал ослиный гам и хохот около философских лекций проф. Юркевича.
Вся сорокалетняя работа, борьба против “стишков”, “метафизики” и “мистики” – все затаптывание поэзии Полонского, Майкова, Тютчева, Фета – весь Скабичевский со своею курьезною “Историею литературы, по преимуществу, новой” – ничего иного и не делали, как подготовляли и подготовляли великое шествие Азефа. “Приди и царствуй”… и погубляй.
Последнее, конечно, было от них скрыто. Всякая причина, развертываясь во времени, входит в коллизию с другими, непредвиденными. Да, но эти “непредвиденные” никак не могли бы начать действовать этим именно способом, не встреть они “гармонирующее” условие в этой первой причине.
Влезть в самую берлогу революции могло прийти на ум только тому или тем, кто с удивлением заметил, что там сидящие люди как бы атрофированы во всех средствах духовного зрения, духовного ощущения, духовного вникания.
Но корень, конечно, в слепоте!
А вытыкали глаза, духовные глаза, у читателей, у учеников, у последователей и, в завершении и желаемом идеале – у практических дельцов политического движения, решительно все, начиная с левого поворота нашей литературы и публицистики, начиная с расщепления литературы на правое и левое движение. Все левое движение отшатнулось от всего духовного.
Тут я имею в виду вовсе не содержательную сторону поэзии или философии, мистики или религии – которым, признаюсь, и не интересуюсь, или сейчас не интересуюсь, а методологическую сторону, учебную, умственно-воспитательную, духовно-изощряющую, сердечно-утончающую. Имею в виду “очки”, а не то, что “видно через очки”. Между тем весь радикализм наш боролся против “средств видения”, против изощрения зрения, против удлинения зрения. Разве Чернышевский опровергал Юркевича, делал читателей свидетелями спора себя с ним? Кто не помнит, когда, вместо всяких возражений, он, сказав две-три насмешки, перепечатал из Юркевича в свою статью целый печатный лист – сколько было дозволительно по закону, – перервав листовую цитату на полуслове и ничем не кончив? “Не хочу спорить: он дурак”. И так талантливо, остроумно… Публика, читатели, которые всегда суть “средние люди”, захохотали. “Как остроумен Чернышевский и какой mauvais ton этот Юркевич”.
Так все и хохотали. Десятилетия хохотали. Пока к хохотуньям не подсел Азеф.
– Очень у вас весело. И какие вы милые люди. Я тоже метафизикой не занимаюсь и стишков не люблю. Не мистик, а реалист.
Азеф совершенно вплотную слился с нигилистами, и они никак не могли различить его от себя, потому что и сами имели это грубое, механическое, антиспиритуалистическое, антирелигиозное, антимистическое, антиэстетическое, антиделикатное сложение, как и он. Разница в калибре, в задушевности, в честности, в прямоте. Но, впрочем, во всем остальном составе души, “убеждений”, “мировоззрения”, какая же разница между ним и ими?
Никакой.
Тон души один. А по “тону” души мы общимся, сближаемся, доверяем один другому. Азеф был не прям, и эту машинку скрыл от людей, “в метафизику не углублявшихся”: а, впрочем, во всем духовном костюме своем или, скорей, бескостюмности, он был так же гол, наг, дик, был таким же “отрицателем”, как и они.
Они отрицали не мыслью, а хохотом. И он. На мысли можно поймать оттенки; в мотивах спора можно словить ум, тонкость его, подметить знания, подметить науку, на которую нужно было время потратить и способности иметь. И на всем этом можно было бы выделить неискренность. Но когда все хохочут над метафизикой, религией, поэзией – когда все сопровождается только саркастическою улыбкою, то как и кого тут различить? Все так элементарно!
Но элементарность-то и была методом русского радикализма! “Высмеивай, вытаптывай! Не спорь и не отвергай, но уничтожай”. Как тут было не подсесть Азефу? Как Азефа было узнать?
“Который Гамлет, который Полоний? Где Яго, где Отелло? Где Сальвини и Иван Иванович?” Но разве к этому же уже не подводил всех Скабичевский, которого историю литературы единственно было прилично читать в этих кругах? Не подводила сюда критика Писарева и публицистика Чернышевского? Не подводили ли сюда дубовые стихи с плоской тенденцией? Повести с коротеньким направлением?
Все вело сюда, все… к Азефу! “Они разучились что-нибудь понимать”.
Около этого прошло сколько боли русской литературы! Отвергнутый в его художественный период Толстой, Достоевский, загнанный злобою и лаем в консервативные издания официозного смысла, с которыми внутренне он ничего не имел общего… Да и мало ли других, меньших, менее заметных! В широко разливавшемся и торжествующем радикализме ничего не было принято, ничего не было допущено, кроме духовно-элементарного, духовно– суживающего, духовно-оскопляющего!
“Ничего, кроме Плюшкина”, – вот девиз. “Плюшкина”, т. е. узенькой, маленькой, душной идейки. Идейки фанатической, как фанатична была страсть Плюшкина к скопидомству. Радикализм сам себя убил, выкидывая из себя всякий цветочек, всякий аромат идейный и духовный, всякое разнообразие мысли и разнообразие лица человеческого. Неужели я говорю что-нибудь новое, что не было бы известно решительно каждому? Но какой ужасный всего этого смысл, именно для радикализма!.. Конечно, радикал пред собою и даже перед своею партиею обязан вдыхать в себя все цветочное из мировой истории, все пахучее, ароматное, лучшее, воздушное. Пусть он не молится, но должен понимать существо молитвы; пусть будет атеистом, но должен понимать всю глубину и интимность религиозный веяний; пусть борется против христианства, против церкви, но на основании не только изучения, но талантливого вникания в них. И все прочее также и в политике, в семье, в быте. Я не об изучении, которое может быть слишком сложно и поглощает жизнь, отвлекает силы; я за талант вникания, который решительно обязателен для каждого, кто выходит за сферы частного, домашнего существования и вступает с пером в руке или с делом в намерении – на арену публичности, всеслышания и всевидения.
Но выступают, как известно, хохотуны. Талант острословия, насмешки, а больше всего просто злобного ругательства был господствующим качеством и ценился всего выше. Самая сильная боевая способность. Была ли какая другая способность у Писарева, Чернышевского и их эпигонов? Смехом залиты их сочинения. Победный хохот, который все опрокинул.
Смех по самому свойству своему есть не развивающая, а притупляющая сила. Смех, может быть, и талант смеющегося, но для слушателя это всегда притупляющая сила. Смех не зовет к размышлению. Смех заставляет с собою соглашаться. Смех есть деспот. И около смеха всегда собираются рабы, безличности, поддакивающие. Ими, такими учениками, упился радикализм и подавился. Ибо какого, даже талантливого, учителя не подавят тысячи благоговейных ослов!
В самом успехе своем радикализм и нашел себе могилу; пил сладкий кубок “признания” и в нем выпил яд лести, “подделывания” к себе, впадения в свой “тон”, поддакивания… Он не боролся, как должен бороться всякий борец: он парализовал сопротивление ругательством и знаменитою коротенькою ссылкою на “честно мыслящих” и “нечестно мыслящих”. Он объявлял негодным человеком того, с кем должен был вести спор, и этим прекращался спор. Все разбежались. Победитель остался один. В какой пустыне!
Все это до того известно! Но все это до чего убийственно!
Ни малейше никто не боялся радикализма как направления, как программы, как действия. Он – гость или соработник среди всех званых всемирной цивилизации. Но это его варварство, варварство нашего русского радикализма, мутило все лучшие души: он явно вел страну к одичанию, выбрасывая критику (художественную), выбрасывая “метафизику” или, собственно, всякое сколько-нибудь сложное рассуждение, посмеиваясь над наукою, если она не была “окрашена известным образом”, растаптывая всякий росток поэзии, если она “не служила известным целям”. Он задохся в эгоизме – вот его судьба. На конце этой судьбы все направления оказались богаче, сложнее – наконец, оказались талантливее его. Просто оттого, что ни одно направление не было враждебно собственно таланту, а радикализм, начавшийся очень талантливо век или почти век назад, шел систематически к убийству таланта в себе, через грубую вражду к свободе лица человеческого. Какая тут свобода, когда стоит лозунг: “одна нечестность может не соглашаться со мною!”
Полувековой лозунг. А в полвека много может сработать идея. Капля точит камень… Все разбежались в страхе быть обвиненными в “бесчестности”… Вокруг радикализма образовалась печальная пустыня покорности и безмолвия… Пока к победителю не подсел Азеф» (Розанов В. В. Между Азефом и «Вехами» // Новое время. 1909, 20 августа).
Феномену «азефовщины» посвящены также статьи В. В. Розанова «Загадки русской провокации» (Новое слово. 1910, № 16, с. 34–38), «Почему Азеф-провокатор не был узнан революционерами» (Розанов В. В. Черный огонь. Париж, 1991, с. 37–63).
Глубокий социологический анализ этого явления произвел Б. А. Кистяковский, пришедший к такому выводу: «История наших политических партий показала, что естественное развитие всякой подпольно-революционной, а тем более террористической организации приводит ее к тому, что она, в конце концов, необходимо попадает в руки провокатора..» (Кистяковский Б. Страницы прошлого. К истории конституционного движения в России. М., 1912, с. 4).
К сказанному В. В. Розановым и Б. А. Кистяковским почти нечего добавить. Можно только расширить, так сказать, «поле действия» открытого ими феномена, и поле это, вероятно, охватит всю нашу новейшую отечественную историю.
Свой «Азеф» – Р. В. Малиновский (1876–1918) – имелся и у большевиков (любимец В. И. Ленина, член ЦК!), разоблаченный лишь в 1917 г. А сколько всего было таких азефов и малиновских, «работавших» во имя нашего «светлого будущего» – это мы вряд ли узнаем когда-нибудь с абсолютной точностью.
Где истоки «духовной незрячести», открытой Розановым? Кажется, здесь мы стоим перед таким загадочным сфинксом – перед самым интимным ядром человеческой личности, проникнуть в которое никому не дано. Тем не менее разгадка здесь настолько элементарна, что с непривычки можно впасть в отчаяние: нет никакой загадки, нет никакого «интимного ядра»! Там, где у всякого нормального человека душа, у них – дырка, нет ничего! «Я хотел однажды узнать, – рассказывает Н. Валентинов о Ленине, – читал ли он Шекспира, Байрона, Мольера, Шиллера. В ответ ни да, ни нет не получил, все же понял, что никого из них он не читал и дальше того, что слышал в гимназии, не пошел… Кроме “Фауста”, ни одну другую вещь Гете Ленин не знает, он делит литературу на нужную ему и ненужную, а какими критериями пользуется при этом различии, мне неясно (зато нам теперь вполне ясно! – В.С.). Для чтения всех сборников “Знания” он, видите ли, нашел время, а вот Достоевского сознательно игнорировал. “На эту дрянь у меня нет свободного времени”. Прочитав “Записки из Мертвого дома” и “Преступление и наказание”, он “Бесы” и “Братьев Карамазовых” читать не пожелал. “Содержание сих обоих пахучих произведений, – заявил он, – мне известно, для меня этого предостаточно”. “Братьев Карамазовых” начал было читать и бросил: от сцен в монастыре стошнило. Что же касается “Бесов” – это явно реакционная гадость, подобная “Панургову стаду” Крестовского, терять на нее время у меня абсолютно никакой охоты нет. Перелистал книгу и швырнул в сторону. Такая литература мне не нужна – что она мне может дать?”» (Валентинов Н. Встречи с Лениным // Волга. 1990, № 10, с. 115–116).
Удивительно ли после этого, что рядом с Лениным был Малиновский, был Сталин и проч., и проч., и проч.? Он был такой же, как и они, – «мыслящий камень» (выражение А. И. Куприна). Ближний измеряется одним критерием: «Все уходящие от марксизма – мои враги, руку им я не подам и филистимлянами за один стол не сажусь» (Валентинов Н. Встречи с Лениным // Там же. 1990, № 12, с. 117). Конечно, такие духовно зрячие люди, как Достоевский, Розанов, Бунин, Куприн и др., распознавали этих бесов с первого взгляда. Следовательно, их надо было уничтожить. А остальному «населению» внушить мысль, что все происходящее есть результат «естественно-исторической закономерности», лишь бы скрыть свою самую страшную и последнюю тайну – отсутствие души.
Ср. также интересные наблюдения Н. А. Бердяева в его рецензии на автобиографию Л. Д. Троцкого «Моя жизнь» // Соц. исследования. 1990, № 5.
В ДГ (с. 460) вместо «аррогантов» – «притязательность».
Аррогант – наглец, самоуверенный нахал (от лат. arrogantia – наглость, высокомерие).
В ДГ (с. 460) к этим словам сделано примечание: «“ Людей нет ” – вот стон, который несется по необъятным равнинам многомиллионной России (ср. в цит. очерке “Революция и реакция”)».
Из стихотворения Н. А. Некрасова «Не рыдай так безумно над ним…» (1868), навеянного смертью Д. И. Писарева и посвященного его гражданской жене М. А. Маркович (Некрасов Н. А. Сочинения. М., 1979, т. 2, с. 211).
В вышеупомянутой Булгаковым поэме Некрасова содержатся строки, ставшие своего рода девизом русской революционной молодежи:
От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви!
Все это, однако, сон; а проснувшись, «лирический герой» слышит «насмешливый внутренний голос»:
Вы еще не в могиле, вы живы,
Но для дела вы мертвы давно,
Суждены вам благие порывы,
Но свершить ничего не дано…
(Некрасов Н. А. Сочинения, т. 1, с. 316, 317).
В ДГ слова «Боюсь, что черты вырождения должны проступить при этом с растущей быстротой» – сняты.
Лк. 21, 18: «Но и волос с головы вашей не пропадет».
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1984, т. XXVI, с. 139.
См.: Быт. 24, 40.
В 1-м изд. вместо «ее самочувствие» – «самочувствие».
Еф. 1, 23; Кол. 3, 11.
В ДГ (с. 464) отрывок, начинающийся со слов «Я не буду много останавливаться…» (с. 492 нас. изд.), – снят.
В ДГ (с. 465) вместо «совершенно устраняется» – «значительно смягчается».
Не только добросовестно, но и лицемерно (лат.).
В ДГ (с. 467) вместо «она воспитывает чувство связи» – «воспитывает почвенность, чувство связи».
Ин. 6, 38.
Мф. 21, 9.
В ДГ (с. 468) слова «новое религиозное сознание» заключены в кавычки.
«Новое религиозное сознание» – течение русской религиозно-философской мысли, возникшее в первое десятилетие XX в. и связанное с именами Д. С. Мережковского, Д. В. Философова, В. В. Розанова, А. В. Карташева, Н. А. Бердяева (последний – автор книги «Новое религиозное сознание и общественность». СПб., 1907).
В 1-м изд. вместо «самообнажения» – «самообнаружения».
В ДГ это примечание снято.
Примечание в свое оправдание (лат.).
В 1-м изд. вместо «невидящим» – «невидящим его».
В своей «Пушкинской речи» (1880) Ф. М. Достоевский сказал: «В типе Алеко, героя поэмы “Цыгане”, сказывается уже сильная и глубокая, совершенно русская мысль, выраженная потом в такой гармонической полноте в “Онегине”, где почти тот же Алеко является уже не в фантастическом свете, а в осязаемо реальном и понятном виде. В Алеко Пушкин уже отыскал и гениально отметил того несчастного скитальца в родной земле, того исторического русского страдальца, столь исторически необходимо явившегося в оторванном от народа обществе нашем… Тип этот верный и схвачен безошибочно, тип постоянный и надолго у нас, в нашей Русской земле, поселившийся. Эти русские бездомные скитальцы продолжают и до сих пор свое скитальчество и еще долго, кажется, не исчезнут» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений, т. XXVI, с. 137).
В ДГ (с. 470) вместо «чувства кровной исторической связи» – «чувства почвенничества, кровной исторической связи».
В своих воспоминаниях «Роковые годы» П. Н. Милюков пишет о получении революционерами денег от японцев, с которыми в то время шла война (Русские записки. 1938, № 6). В статье «Интеллигенция и историческая традиция», написанной по поводу «Вех», он называет это «раздвоением патриотического чувства во время последней японской войны» (Интеллигенция в России. СПб., 1910, с. 160).
В статье «Падение Порт-Артура» В. И. Ленин писал: «Дело русской свободы и борьбы русского (и всемирного) пролетариата за социализм очень сильно зависит от военных поражений самодержавия… Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма…» (Вперед. 1905, № 2, 14/1 января; Полное собрание сочинений. 5-е изд., т. 9, с. 157–159). Но, пожалуй, самый «зловещий» факт следующий: «В 1905 г. в разгар русско-японской войны группа русских студентов отправила в Токио телеграмму микадо с искренним приветом и пожеланием скорейшей победы над кровавым русским царем и его ненавистным самодержавием» (Устрялов Н. Patriotica (статья из сб. «Смена вех») // Вестник высшей школы. 1990. № 12, с. 80).
Гражданин мира, космополит (нем.).
Маркиз Поза – персонаж драматической поэмы Ф. Шиллера «Дон Карлос» (1787), называющий себя «посланником человечества» (действ. 1, явл. 2).
См.: Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений. М., 1952, т. 9.
Изобретателем термина «неославизм» является чешский политический и государственный деятель Карл Крамарж (1860–1937). См.: Милюков П. Н. Воспоминания. М., 1990, т. 2, с. 36–37.
В 1-м изд. вместо «народное» – «всенародное».
Цитата из «Дневника писателя» за август 1880 г. (гл. 3, I). – Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений, т. XXVI, с. 152–153. С. Н. Булгаков неправильно указал том 6-го издания: XXI вместо XII.
См.: Ключевский В. О. Собрание сочинений. М., 1988, т. 3, с. 98–103.
В ДГ это примечание снято.
В 1-м изд. вместо «они и принимаются» – «он и принимается».
В рассказе В. М. Гаршина «Красный цветок» (1883) в аллегорической форме изображена революционная жертвенность народника 70-х годов прошлого века.
См.: Лк. 8, 32–36; эти слова Ф. М. Достоевский взял эпиграфом к своему роману «Бесы».
В переработанном виде статья вошла в книгу: Гершензон М. О. Исторические записки. М., 1910, с. 153–185 (сокращенно – ИЗ).
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 2*, 3*, 15*, 21*–23*, 25*.
В 1-м изд. вместо «почти бессильно» – «бессильно».
В ИЗ (с. 153) этот фрагмент с начала статьи опущен. Вместо него следует: «Когда мысленно вглядываешься в облик среднего русского интеллигента, одна типическая его особенность сразу бросается в глаза».
В ИЗ (с. 154) вместо «идеалистического делания» – «нравственного усилия».
Буньян Дж. Путешествие пилигрима в Небесную страну. Аллегорический рассказ (подобие сновидения). СПб., 1908, с. 16.
Тофет – долина на юге Иерусалима, где в древности стоял идол Молоха, которому приносили в жертву детей, сжигая их на огне. Царь Иосия уничтожил это идолослужение (4 Цар. 23, 10), и впоследствии евреи испытывали такое отвращение к этому месту, что свозили туда нечистоты и тела убитых, не удостоенных погребения.
Карлейль Т. Sartor Resartus. Жизнь и мысли Герра Тейфельсдрека. М., 1904, с. 187–188.
В 1-м изд. слова «самое элементарное» не выделены.
Разделяй и властвуй (лат.).
Так называли соратников О. Кромвеля в английском парламенте (1640-е гг.), которые воспринимали свою деятельность как проявление божественной необходимости.
«Бог и народ» (итал.) – лозунг освободительного движения в Италии, выдвинутый Джузеппе Маццини.
В 1-м изд. вместо «заполнила» – «заполонила».
В 1-м изд. после «неаккуратность в личной жизни» были слова, выпущенные в последующих изданиях: «грязь и хаос в брачных и вообще половых отношениях».
В ИЗ (с. 168–169) этот фрагмент, начинающийся словами «И тут образовался…», заменен другим: «Это не в меру разросшееся, поглотившее всю духовную энергию сознание как рак точило и грызло человека. Справедливо указывают на резонерство русского интеллигента, как на одно из его характернейших отличий. Этот болезненный самоанализ, это беспрерывное, бесплодное копание в своей душе искажает в его глазах естественный облик вещей, лишает их существенности. Где уж тут “внимать отношению мира к своей неразгаданной душе”, как учил Киреевский! Ни одного непосредственного впечатления, ни одного цельного чувства; рефлектирующая мысль, как кислота, разъедает всякое переживание и обессиливает его действие на душу, – отсюда утрата вкуса к жизни, призрачность существования и паралич воли. Это изнурительное резонерство не имеет ничего общего с нормальной деятельностью разума, потому что оно безразлично направляется на все, что ему подвернется, и как раз меньше всего – на собственную чувственно-волевую жизнь личности; оно – болезненная самокритика интеллекта, а не дружное сотрудничество интеллекта и воли с целью правильного устроения целого “я”.
Для такого человека одиночество нестерпимо: он сам себя пожирает и становится в тягость себе. Ему нужно внешним шумом заглушить эту расстраивающую нервы, бесплодную возню рассудка, ему нужно опьяняться аффектом. Этим спасительным убежищем от самого себя являлась та самая общественность, которою больше всего и был вызван отрыв сознания от личности».
В 1-м изд. вместо «а Чехова индифферентным» – «Чехова индифферентным и пр.»
В ИЗ (с. 171) вместо «кучка искалеченных душ» – «интеллигенция».
Чистая доска (лат.). См. также прим. 31* на с. 937.
Цитата из статьи И. В. Киреевского «Обозрение современного состояния литературы». См.: Киреевский И. В. Полное собрание сочинений. М., 1861, т. II, с. 29.
В 1-м изд. вместо «воодушевляла» – «одушевляла».
См.: Киреевский И.В. Цит. соч., с. 29.
В 1-м изд. «идеи» не выделено.
В ИЗ (с. 176–177) вместо этой фразы: «Каковы мы есть, нам нельзя мечтать о слиянии с народом. Надежда на это чудесное, слияние – одна из самых безумных и губительных иллюзий интеллигенции. На протяжении нашей новой истории нельзя найти ни одного признака, который указывал бы на возможность истинного душевного единения между народом и интеллигенцией или даже какой-нибудь частью ее. Были явления, так сказать, механической солидарности, всегда случайные и кратковременные, когда мотивы разных порядков встречались в одной материальной точке, – но и только».
В ИЗ (с. 179) отрывок, начинающийся со слов «И поэтому я думаю…», заменен следующим предложением: «Неудача революции потрясла интеллигентскую душу до самых оснований».
В ИЗ (с. 184) фрагмент, начинающийся со слов «И здесь, как во всем…», отсутствует. Следующие два предложения объединены в одно: «Можно было бы опасаться, что начинающийся теперь процесс сосредоточения личности в самой себе на первых порах поведет к разнузданию эгоизма и т. д.»
В 1-м изд. вместо «сами» – «и сами», после «неподвижными» запятая.
В ИЗ (с. 186–187) далее следует дополнение: «Не только наука работает при помощи гипотез: всякая человеческая деятельность определяется тем общим представлением о законах духа, о смысле жизни, о прогрессе, которое усвоил себе человек. Это представление – его “гипотеза”; если гипотеза верна, то и расчеты, основанные на ней, будут верны; если ошибочна, то и выводы неверны. История человечества есть история самосознания человечества: по мере того как человек лучше узнает себя, он заменяет свою прежнюю, грубую гипотезу все более верной, как это делает и наука по мере накопления и разработки своего материала. От Демокрита до Ньютона изменялись представления физиков о тяготении, медленно восходя от самых наивных до более и более соответствующих действительности, пока Ньютону не удалось вывести из фактов непреложный закон, по которому все тела притягиваются взаимно с силою прямо пропорциональной их массам и обратно пропорциональной квадратам расстояний. Обретет ли когда-нибудь человечество формулу столь же непреложную и математически точную, которой был бы выражен закон духовной жизни и прогресса? Этого мы не можем знать, – и нет сомнения, что каждый шаг истории приближает нас к уразумению истины о человеке.
Материализм русской интеллигенции и ее вера в творческую силу общественных реформ есть прежде всего неверная, грубая, детски наивная гипотеза о человеке, понимая гипотезу в научном смысле. Утверждать, что мысль есть только особая функция материи, что нравственный строй души определяется в существенном формою производства, что единственной движущей силой в истории являются материальные интересы людей, – значит стоять в науке о духе на той же ступени, на какой стояли физики до Ньютона, верившие в пропорциональность быстроты падения весу тела. А на этой неверной гипотезе основано все мировоззрение интеллигенции, и оттого ее деятельность не могла быть успешна.
Этой неверной гипотезе должна быть противопоставлена другая, несравненно более соответствующая действительности, – именно та, которая дана в Евангелии и на которой основаны предложенные выше учения: Киреевского – о личности, Самарина – о природе сознания, Гоголя – о жизненном деле. Ее основной закон может быть выражен словами Гоголя: “В душе ключ всего”. Из нее вытекает, что не изменением общественных форм можно поднять жизнь на высшую ступень, а единственно правильным устроением каждого отдельного духа; и если в этом устроении немаловажную роль играет создание разумных общественных форм, то главным делом все-таки остается нравственная работа над собою и нравственное влияние на других людей. А первое, самое коренное условие и такой жизни, и такой деятельности есть самосознание».
Статья без существенных изменений (снято лишь одно примечание – см. прим. 25* на с. 982) была включена автором в его сборник «Русское общество и революция» (М., 1910).
А. С. Изгоев жил в Париже в 1894–1897 гг.
Дело – научно-литературный журнал, издававшийся в Петербурге в 1866–1888 гг. Среди руководителей и сотрудников журнала были: Д. И. Писарев, Н. В. Шелгунов, П. Н. Ткачев. Г. Е. Благосветлов, А. К. Михайлов-Шеллер, К. М. Станюкович, В. О. Португалов, Л. Мечников, Э. Реклю и др.
См.: Членов М. А. Половая перепись московского студенчества и ее общественное значение. М.: Студенческая медицинско-издательская комиссия, 1909.
В 1-м изд. вместо «скрыть» – «скрывать».
«Санин» (1907) – роман М. П. Арцыбашева, который критика того времени расценивала как «порнографический».
Книга О. Вейнингера – «Пол и характер», которая к моменту издания «Вех» выдержала три издания в московском издательстве «Сфинкс»: одно в 1904 г., два в – 1909-м. Подробнее о ней см.: Бердяев Н. А. По поводу одной замечательной книги (Вопросы философии и психологии. 1909, кн. 98, с. 494–500; впоследствии вошла в сборник статей Бердяева «Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной и религиозной психологии (1907–[190]9 г. СПб., 1910).
Юридическая школа (фр.) – высшее учебное заведение во Франции, фактически факультет.
Имеется в виду: Гепнер К. Ф. Основания анатомии человека. Краткое руководство для врачей и студентов. СПб., 1883 (3-е изд.).
На медицинский факультет Томского университета А. С. Изгоев поступил после окончания гимназии в 1889 г.
Имеется в виду: Фарабеф Л.У. Основы оперативной хирургии. Руководство для студентов и врачей. Перевод с франц. Вып. 1–4. СПб., 1886–1887.
Медицинская школа (фр.).
Бурш (нем. Bursch) – традиционное название студента в Германии.
Здесь под корпорациями понимаются все студенческие союзы Германии вообще: землячества (Landsmannschaft), студенческие союзы (буршеншафты – Burschenschaft), и собственно корпорации (Korps). Резкой границы между ними провести нельзя. Корпорации и землячества следили в основном за строгим соблюдением правил кодекса чести и веселое времяпрепровождение в период студенчества. Полным правом голоса в корпорациях пользовались только бурши; «фуксы» (первокурсники) и «собутыльники» (Konkneipanten) его не имели. Эмблемой звания бурша служил Band – трехцветная шелковая лента на груди. Делами корпорации управляли трое уполномоченных, из которых первый был официальным представителем союза, второй отвечал за дуэли, а в обязанности третьего входило следить за кассой, архивом и т. д.
Kneip (нем.) – пивная, трактир (нем.).
Студенческие дуэли на шпагах, которые, как правило, длились 15 минут и не допускали смертельного исхода и тяжелых телесных повреждений (с этой целью у дуэлянтов оставались открытыми для рапиры лишь голова и шея).
Остров Хортица на р. Днепр – центр Запорожской Сечи.
Розанов В. В. Религия и культура. СПб., 1899, с. 92–93 (М., 1990, с. 123–124).
Левченко Вад. Кризис университетской жизни // Русская мысль. 1908, № 5, с. 114–115.
Об Азефе см. прим. 85* на с. 967–975.
О Гуровиче см.: М. И. Гурович и журнал «Начало» // Былое. 1917, № 5–6; Клейнборт Л. М. И. Гурович-«Харьковцев» (Из воспоминаний) // Былое. 1921, № 16.
17 октября 1905 г. был издан манифест Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором были провозглашены «незыблемые основы гражданской свободы», неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний и союзов, было обещано увеличение избирательных прав, признание Думы законодательным органом. 19 октября было преобразовано правительство: Совет Министров вместо Г. К. Трепова возглавил СЮ. Витте, 21 октября была объявлена политическая амнистия, 24 октября отменена предварительная цензура, 11 декабря утвержден новый избирательный закон.
Либеральные круги приветствовали манифест и сочли цель революции достигнутой. Возникла партия «Союз 17 октября», завершилось формирование партии кадетов и т. д. А как отнеслись к манифесту большевики, видно из долгие годы господствовавшей в советской историографии оценки тогдашних событий: «Большевики разъяснили массам, что Манифест 17 октября – ловушка. Поведение правительства после манифеста они заклеймили как провокацию. Большевики призывали рабочих к оружию, к подготовке вооруженного восстания. Рабочие еще более энергично принялись за создание боевых дружин» (История ВКП(б). Краткий курс. М., 1945, с. 75).
См.: Протоколы объединительного съезда РСДРП. М.-Л., 1926, с. 169–175.
Народные социалисты (впоследствии «трудовики») – партия, образовавшаяся в 1906 г. и объединявшая бывших народников, сотрудничавших в журнале «Русское богатство»; лидерами партии в это время были А. В. Пешехонов, В. А. Мякотин, Н. Ф. Анненский и др.
О «третьем элементе» см. ниже, прим. 107* на с. 1010.
Младотурки (термин впервые появился на страницах газеты «Тасфири Эфкяр» («Изображение мыслей»), которую возглавляли турецкие просветители XIX в. Шинаси и Намык Кемаль) – участники и руководители «младотурецкой» революции 1908 г., в результате которой султан Абдул-Хамид II подписал указ о созыве парламента. В апреле 1909 г. (т. е. как раз в промежутке между первым и вторым изданием «Вех») в Турции произошел контрреволюционный мятеж, который на короткое время восстановил самодержавие Абдул-Хамида. 27 апреля 1909 г. он тем не менее был окончательно низложен турецким парламентом. Формально султаном был избран Мехмед II, фактически к власти пришли члены партии «Единение и прогресс», носители идеологии пантюркизма (по инициативе которых в 1915 г. был организован чудовищный геноцид армян в Османской империи – от 1,5 до 2 млн. жертв).
Русская либеральная печать восторженно приветствовала младотурецкую революцию. В газетах и журнальных статьях содержались многочисленные прозрачные намеки на «сходство» ситуации в Турции и в России.
В переиздании («Русское общество и революция») это примечание отсутствует.
Впоследствии автор включил эту статью в свою книгу «Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права» (М., 1916) в качестве тринадцатой главы четвертого отдела (переиздание: Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998, с. 360–376); в комментариях сокращенно – СНП.
Разночтения между двумя редакциями статьи указаны в примечаниях: 3*, 8*, 9*, 20*, 29*, 32*, 37*, 40*, 44*, 45*, 51*-54*; в скобках указаны страницы первого издания и (после косой черты) страницы издания 1998 г.
В 1-м изд. вместо «религиозная святыня» – «личная святость».
В 1-м изд. вместо «относительное значение» – «относительность значения».
В СНП (с. 616/360) далее следует: «Еще более важную роль играют внешние формы для справедливости, так как только благодаря им справедливость превращается из душевного настроения в жизненное дело. Таким образом, и все то ценное, что составляет содержание права, приобретает свое значение в силу основного формального свойства права, выражающегося в его дисциплинирующем действии».
Имеется в виду памфлет Дж. Мильтона «Ареопагитика» (1644, рус. перевод 1907), направленный против принятого Долгим парламентом закона о цензуре.
Левеллеры (уравнители) – радикальная демократическая партия Английской буржуазной революции XVII в., возглавляемая Дж. Лильберном, Р. Овертоном, У. Уолвином и др., члены которой стояли за равенство перед законом и требовали уничтожения монополий, снижения налогов, отмены церковной десятины и возвращения крестьянам «огороженной» земли. Но они были решительными противниками уничтожения частной собственности вообще и уничтожения дворянского землевладения, чем отличались от истинных левеллеров, или диггеров.
В 1-м изд. слова «она возбуждает его волю к активности, к действию» отсутствуют.
В 1-м изд. вместо «застарелого» – «нашего застарелого».
Высказывание А. И. Герцена из эпилога его книги «О развитии революционных идей в России» (впервые опубликованной на немецком языке в 1851 г., в русском переводе издана нелегально в Москве в 1861 г.). См.: Герцен А. И. Сочинения в 9-ти тт., М., 1956, т. 3, с. 500.
В СНП (с. 363 – изд. 1998 г.) источник цитаты указан в подстрочном примечании: «Герцен А. И. Сочинения. СПб., 1905, т. III, с. 457; т. V, с. 272; т. VI, с. 127, 272».
Аксаков К. С. Полное собрание сочинений. М., 1889, т. 1, с. 9.
В 1-м изд. в цитате из Аксакова вместо «добра» – «доброго».
Неточная цитата из стихотворения «Учено-литературный маскарад. Интермедия в одном действии». См.: Алмазов Б. Н. Сочинения. М., 1892, т. 2, с. 370–371.
Ср.: «Русский безграмотный, но богомольный и послушный крестьянин эмпирически, так сказать, ближе к реальной правде житейской, чем всякий рациональный либерал, глупо верующий, что все люди будут когда-то счастливы, когда-то высоки, когда-то одинаково умны и разумны» (Леонтьев К. Н. Записки отшельника. М., 1992, с. 164).
В 1-м изд. в конце предложения – точка.
Ничтожная величина (фр.) – математический термин Б. Паскаля.
В 1-м изд. вместо «чужды» – «были чужды».
Брошюра Кавелина «Дворянство и освобождение России» впервые была анонимно издана в Берлине в 1862 г. См.: Кавелин К. Д. Наш умственный строй. М., 1989, с. 124–157.
См.: Письма К. Д. Кавелина и И. С. Тургенева к А. И. Герцену. Женева, 1892.
Это примечание было сделано во 2-м издании «Вех».
В 1-м изд. эта фраза отсутствует.
Избирательная реформа 1832 г. в Англии произошла под влиянием народных волнений и ряда рабочих восстаний. Закон о парламентской реформе 1832 г. предоставил избирательные права всем собственникам земли, фермерам-арендаторам, имеющим годовой доход не менее 50 ф. ст., собственникам и арендаторам домов, дающих не менее 10 ф. ст. дохода в год. Одновременно с этим закон лишил 56 так называемых «гнилых местечек» права представительства в парламенте, а 30 других могли впредь посылать в парламент по одному депутату вместо двух. В целом число избирателей было увеличено до 652 тыс. чел. Рабочие избирательных прав не получили.
В СНП (с. 366 – изд. 1998 г.) слова «на компромисс с конституционным государством идут социалисты всего мира» отсутствуют.
В 1-м изд. вместо «которых» – «который».
В 1-м изд. вместо «теоретических» – «даже теоретических».
В 1-м изд. слова «в неприкосновенности личности и» отсутствуют.
Имеется в виду Степан Иванович Радченко (указано М. А. Колеровым и Н. С. Плотниковым).
В 1-м изд. вместо «твердого и» – «сколько бы то ни было».
Право народа – высший закон (лат.).
Редкостная палата (фр.) – ироническая характеристика послушного правительству выборного органа.
Цитируется выступление Г. В. Плеханова 30 июля 1903 г. на 16 заседании II съезда РСДРП, на котором обсуждалась общеполитическая часть программы партии и, в частности, вопрос об отношении партии к демократическим принципам (Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959, с. 181–182).
В СНП (с. 630/369) к этому месту сделано примечание: «Справедливость требует отметить, что под влиянием создания в России народного представительства Г. В. Плеханов изменил свое отношение к принципам права. Его выступления в 1906 г. и особенно по поводу настоящей войны, несомненно, свидетельствуют о его глубоком уважении к праву».
Выступления делегатов II съезда РСДРП Егорова и Гольдблата – на том же (16-м) заседании съезда (см.: Второй съезд РСДРП. Протоколы, с. 182).
В 1-м изд. вместо «нашей» – «всей нашей»; после слова «интеллигенции» – точка, остальная часть фразы отсутствует.
В СНП (с. 631/370) дана ссылка: «Государственная Дума. Стен[ографический] отчет. Сессия первая. 1906, т. II, с. 1452–1468, 1523–1540».
В 1-м изд. вместо «видами» – «формами».
В 1-м изд. этой фразы нет.
В 1-м изд. слова «и более устойчивому их применению, а также» – отсутствуют.
В 1-м изд. слова «укреплению и» отсутствуют; точка с запятой после слова «начал», вместо слов «вместе с тем сделалось бы возможным пересоздание» – «и пересозданию».
В СНП (с. 371 – изд. 1998 г.) вместо «противоестественно» – «внутренне противоречиво».
В 1-м изд. вместо «уничтожению» – «унижению».
Цитируются выступления Л. Мартова и В. И. Ленина на 31 заседании II съезда РСДРП 7 августа 1903 г. по поводу выбора редакции газеты «Искра» (Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959, с. 371, 374).
В СНП (с. 373 – изд. 1998 г.) на этом месте – точка; последующая часть фразы отсутствует.
В 1-м изд. вместо «вполне пригоден» – «несомненно, пригоден».
В 1-м изд. вместо «сперва и» – «даже».
В 1-м изд. вместо «известного постоянства в деятельности» – «существования и деятельности».
В СНП (с. 641/375) к этому сделано примечание: «28 июня 1912 г. издан закон “о вознаграждении пострадавших вследствие несчастных случаев служащих, мастеровых и рабочих на железных дорогах, открытых для общего пользования, а равно членов семейств сих лиц”. Он внес, однако, только некоторую определенность и устойчивость при решении лишь части этих дел».
В СНП (с. 641/375) вся последующая часть абзаца отсутствует.
В 1-м изд. на этом месте точка, последующая часть фразы отсутствует.
В 1-м изд. вместо «конечно» – «правда».
В 1-м изд. этот фрагмент, начиная со слов «В широких слоях…», отсутствует.
В СНП (с. 376 – изд. 1998 г.) вся последующая часть абзаца отсутствует.
В третьем изд. «Вех» Б. А. Кистяковский предполагал сделать к этим словам примечание, текст которого заблаговременно послал М. О. Гершензону: «Русская интеллигенция должна признать свою нравственную ответственность и вину за тот правопорядок, который господствует у нас. Ведь все приведенные факты убеждают, что даже в мировоззрении решительных отрицателей этого правопорядка большинство его черт сказывается со всею силою. И теперь прежде, чем реформировать внешние условия для осуществления истинного правопорядка, интеллигенция должна изменить свое отношение к вопросам права, подвергнув коренному пересмотру все свое мировоззрение с точки зрения высших внутренних, а не внешних идеалов» (Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998, с. 682: письме Кистяковского М. О. Гершензону от 14/27 июня 1909 г.). Однако примечание не было сделано ни в третьем, ни в последующих изданиях.
В СНП (с. 643/377) вместо «не в суд и не в осуждение» – «отнюдь не для того, чтобы судить и осуждать».
В СНП (с. 643–644/377) вместо этого фрагмента, начинающегося со слов «Поражение русской революции…», следует: «Такое отношение к этому явлению было бы не только бесполезно и праздно, но и нравственно недопустимо. К тому же сама история уже не раз произносила свой суровый приговор над нашей интеллигенцией, приводя к крушению ее наилучшие стремления и обрекая их на полную неудачу. Однако нельзя и замалчивать этот коренной недостаток в нашей духовной культуре. Напротив, роковая роль его должна быть вполне осознана».
В СНП (с. 644/377) вместо этого предложения следует: «Путем ряда горьких испытаний русская интеллигенция должна придти к признанию, что наряду с абсолютными ценностями имеют значение также и ценности относительные; наряду со стремлением к личному самоусовершенствованию и нравственному миропорядку необходимо также осуществление самого обыденного, но прочного и устойчивого правопорядка. Наша интеллигенция должна сознать, что устойчивость и прочность правопорядка есть лучшее средство для того, чтобы этот порядок сделался справедливым и гарантирующим свободу. В процессе этой внутренней работы должно, наконец, пробудиться и истинное правосознание русской интеллигенции. Оно должно стать созидателем и творцом нашей новой личной, общественной и государственной жизни».
В СНП (с. 644/377) это примечание отсутствует.
Впоследствии П. Б. Струве включил статью (практически без изменений) в сборник «Patriotica. Политика, культура, религия, социализм» (СПб., 1911; переиздание: М.: Республика, 1997).
Единственное разночтения между двумя редакциями статьи указано в примечании 2*; в скобках указана страница издания 1997 г.
Подробнее о нереализованном замысле Струве написать книгу о «государстве и революции» см.: Пайпс Р. Струве: правый либерал, 1905–1944, М., 2001, с. 93.
В «Patriotica» (с. 341) вместо «Социальные результаты» – «Непосредственные социальные результаты».
Манифест, изданный Е. И. Пугачевым 31 июля 1774 г., освобождал крестьян от крепостной зависимости, награждал их «вольностью и свободой и вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и протчих денежных податей, владением землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями и соляными озерами без покупки и без оброку, и протчими всеми угодьями, и освобождаем всех от прежде чинимых от дворян и градских мздоимцев-судей, всем крестьянам налагаемых податей и отягощениев…»
Вторая часть манифеста 31 июля, по словам современного историка, «создавала в стране атмосферу кровавого кошмара»: «кои прежде были дворяне в своих поместьях и водчинах – оных противников нашей власти и возмутителей империи и разорителей крестьян, ловить, казнить и вешать, и поступать равным образом так, как они, не имея в себе христианства, чинили с вами, крестьянами. По истреблении которых противников и злодеев-дворян, всякой может возчувствовать тишину и спокойную жизнь, как до века продолжатца будет» (Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. М., 1975, с. 23, 48; цит. по: Павленко Н. И. Екатерина Великая. М., 1999, с. 157–158). См. также наст. издание, с. 855.
Об истории слова «интеллигенция» см.: Pollard A.P. The Russian Intelligentsia. The Mind of Russia // California Slavic Studies. 1964, vol. III, p. 1–32; Биллингтон Дж. Икона и топор. Опыт истолкования русской культуры. М., 2001, с. 460–461. Вопрос об авторстве самого слова «интеллигенция» до сих пор остается спорным. Открыто на роль его «автора» претендовал только писатель П. Д. Боборыкин (впервые в своей лекции 5 ноября 1904 г., в том же году напечатанной в «Русской мысли» – № 12, с. 80–81, затем в статье «Подгнившие “Вехи”» // Русское Слово. 1909, 17 апреля), заявивший в 1904 г., что именно он ввел в обиход слово «интеллигенция» и производные от него «в 1866 г., в одной из моих критических работ». В настоящее время большинство историков и исследователей русской культуры как авторство, так и первенство Боборыкина в этом отношении отвергают. На самом деле первым, по-видимому, был И. С. Аксаков, автор статьи «Отчужденность интеллигенции от народной стихии» (День. 1861, 21 октября); затем слово начали употреблять Н. В. Шелгунов (май 1864 г.), А. И. Герцен (июль 1864 г.), П. Л. Лавров. Наконец, по-настоящему широкое распространение слово «интеллигенция» получило после того, как Н. К. Михайловский в 1868 г. открыл в журнале «Современное обозрение» свою критическую рубрику «Письма о русской интеллигенции».
Янсенизм – богословское движение в католицизме, названное по имени нидерландского теолога Корнелиуса Янсения (1585–1638), сторонника (как и Ж. Кальвин) доктрины предопределения.
Лк. 17, 21.
Имеется в виду статья «Восьмидесятилетие Л. Н. Толстого».
Цитата из статьи Бакунина «Романов, Пугачев или Пестель» (Бакунин М.А. Избранное. Пг. – М., 1920, т. III, с. 81).
См.: Витте С.Ю. Самодержавие и земство. Штутгарт, 1901.
Имеется в виду так называемая седанская катастрофа. В районе Седана (города на юго-западе Франции, в департаменте Арденны, на реке Маас) 1–2 сентября 1870 г. во время франко-прусской войны была разгромлена французская Шалонская армия генерала М. Э. Мак-Магона; было взято в плен свыше 100 тыс. человек, в том числе и император Наполеон III; 4 сентября в Париже началась революция, и во Франции была провозглашена республика.
Охлократия (греч.) – власть толпы, в греческой теории государства обозначение крайней, извращенной формы демократии со всеми ее отрицательными последствиями.
Статья без изменений вошла в сборник: Франк С. Л. Философия и жизнь. СПб., 1910, с. 218–259 (переиздание: Франк С. Л. Сочинении. М., 1990).
Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 2, с. 95: «Так говорил Заратустра», ч. 2, О великих событиях.
См. прим. 58* на с. 1005.
См. прим. 5* на с. 981.
В 1-м и 4-м изд. вместо «бессмыслие» – «безмыслие».
Название книги Ф. Ницше – «Menschliches allzumenschliches» (1878).
О Штирнере и его полемике с Л. Фейербахом см. статью С. Н. Булгакова «Религия человекобожия у Л. Фейербаха» (Булгаков С. Н. Два града. Исследования о природе общественных идеалов. М.: Астрель, с. 91–99).
Лови день (лат.) – выражение Горация («Оды», I, 11, 8): «Пользуйся днем (настоящим), меньше всего доверяй будущему».
Неточная цитата из романа «Отцы и дети» И. С. Тургенева (гл. XXI). Базаров и Аркадий в жаркий полдень лежат в тени небольшого стога сена и рассуждают о разных предметах, в том числе и о будущем России. Базаров говорит Аркадию: «Вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа… [что] Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать… А я возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет… да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?» (Тургенев И. С. Собрание сочинений в 6-ти тт. М., 1968, т. 2, с. 432).
Цитата из «Исповеди» М. Горького: «Богостроитель – это суть народушко! Неисчислимый мировой народ! Великомученик великий, церковью прославленный, – сей бо еси Бог, творяй чудеса! Народушко бессмертный, его же духу верую, его силу исповедую; он есть начало жизни единое и несомненное; он отец всех богов бывших и будущих!» (Горький М. Собрание сочинений в 16-ти тт. М., 1979, т. 5, с. 118; впервые – в Сборнике товарищества «Знание» за 1908 год. СПб., 1908. Кн. XXIII).
Исповедание веры, кредо (фр.).
См. прим. 77* на с. 966.
Ср. перевод О. Кириченко: «В нашем обществе единственный лишь класс помышляет о деньгах более, чем богатые: это бедняки» (Уайльд О. Избранные произведения в 2-х тт. М., 1993, т. 2, с. 352: «Душа человека при социализме»).
Мистические анархисты – сторонники течения в русском символизме, связанного с именами Г. И. Чулкова и Вяч. Иванова. В 1906 г. вышла в свет книга Г. Чулкова «О мистическом анархизме», предисловие к которой написал Вяч. Иванов (статья «О неприятии мира»). Книга вызвала бурную полемику, продолжавшуюся до 1909 г. и приведшую расколу в лагере русских символистов. Смысл «мистического анархизма» хорошо передает Вяч. Иванов в своей статье-предисловии. «…Не трудно доказать, – пишет он – что мистика, будучи сферой последней внутренней свободы, уже анархия… Равно идея безвластия есть уже мистика, или по крайней мере является несостоятельной, если отчуждена от корней мистических… Ведь в свободе и священном безумии этого волевого акта, противопоставляющего себя всему наличному и извне налагаемому на человека, мы и усматриваем существо мистики» (Иванов Вяч. Собрание сочинений. Брюссель, 1979, т. III, c. 87–88). См. также: Обатнин Г. В. Неопубликованные материалы Вяч. Иванова по поводу полемики о «мистическом анархизме» // Лица. Биографический альманах. 3. М.-СПб., 1993, с. 466–477; Чулков Г. Валтасарово царство. М., 1998, с. 341–360.
Библиография «Вех», помещенная в настоящем издании, составлена М. О. Гершензоном и охватывает период с марта 1909 г. до середины февраля 1910 г. Всего в ней 217 номеров (в настоящем издании – 218, так как № 58, отсутствующий у Гершензона, добавлен мною), но этим библиография «Вех», конечно же, не исчерпывается. Во-первых, некоторые публикации 1909 г. ускользнули от внимания Гершензона-библиографа, во-вторых, появилось немало публикаций и после февраля 1910 г., которые Гершензон, разумеется, учесть уже не мог. В-третьих, полемика вокруг «Вех», начавшаяся буквально через неделю после их выхода в свет, не прекращалась и в последующие годы – как до революции, так и после нее. Можно сказать, что в настоящее время библиография сборника статей о русской интеллигенции превратилась в развивающуюся динамическую – причем уже международную – систему, живущую уже какой-то своей самостоятельной жизнью и имеющую свои законы и свою историю. С точки зрения количества публикаций о «Вехах», самым «урожайным» годом был 1909-й (а «рекордсменом» в этом году стал день 23 марта, когда в разных печатных изданиях появилось семь откликов на сборник), за ним следует 1910-й год (газетных и журнальных публикаций стало меньше, но зато вышли в свет два объемных сборника критических статей о «Вехах»), после которого интенсивность «околовеховской» полемики стала утихать и количество публикаций пошло на спад. Тем не менее, публикации эти появлялись и после 1910 г., так что к моменту революции 1917 г. общий объем публикаций о «Вехах» уже многократно превышал объем самого сборника и мог бы составить несколько довольно объемистых томов. Все последующие десятилетия вплоть до нашего времени интерес к «Вехам» то словно бы угасал, то временами в силу тех или иных причин пробуждался снова. Так было у нас в конце 80-х – начале 90-х гг. прошлого века, когда «Вехи» с несколько даже преизбыточной торжественностью были возвращены в общий контекст русской культуры. В эти годы появилось несколько переизданий сборника и была опубликована масса статей о нем.
При переизданиях «Вех» меньше всего повезло (если можно так выразиться) именно библиографии, составленной Гершензоном. Если к статьям сборника давались иногда пространные и порой весьма приличные комментарии, то библиография перепечатывалась именно в том виде, в каком ее представил первый библиограф «Вех», т. е. со всеми его ошибками, пропусками и неточностями.
В настоящем издании библиография сборника представлена в исправленном и уточненном виде, причем все наши исправления и уточнения заключены в квадратные скобки или особо оговорены в примечаниях.
Ниже приведены Дополнения к Библиографии «Вех», составленной М. О. Гершензоном:
1909
[219] А.П. [Панкратов А.С.] Национальный развал (Лекция г. Анат[олия] Бурнакина) // Русское слово, № 268, 21 ноября /4 декабря, с. 6.
[220] А.Р. Интеллигенция и буржуазия (Мысли по поводу нападок на интеллигенцию) // Наша газета, № 91, 19 апреля / 2 мая.
[221] Азов Влад. [Ашкинази В.А.]. Записки интеллигента // Современное слово, № 480, 29 марта / 11 апреля, с. 2.
[222] Арсеньев К. Правительство и общество // Запросы жизни, № 1, 18/31 октября, с. 10–13.
[223] Бикерман И. Союз русского народа // Бодрое слово, № 9–10, май, с. 173–182.
[224] Богучарский В. Не мешало бы поучиться // Наша газета, № 70, 25 марта / 7 апреля, с. 3.
[225] Борский Б. Эпидемия и интеллигенция // Утро (Харьков), № 775, 25 мая / 8 июля, с. 1.
[226] Брусиловский И. Под судом // Современное слово, № 480, 29 марта, с. 2.
[227] Брусянин В. Журнальное обозрение // Отклики Кавказа, № 17, 17 октября, с. 2.
[228] В защиту интеллигенции. Сборник статей (Библиографические заметки) // Русские ведомости, № 178, 4 августа, с. 4.
[229] В исторической комиссии учебного отдела О[бщества по] р[аспространению] т[ехнических] з[наний]. (Москва) // Русское слово, № 85, 15/28 апреля, с. 5.
[230] В книжном водовороте. Записки литературного приказчика // Известия книжных магазинов Товарищества М. О. Вольф по литературе, наукам и библиографии, № 5, май, стб. 131–132.
[231] В литературном мире (объявление о выходе сб. «По вехам») // Биржевые ведомости, № 11065, 20 апреля / 5 мая, с. 5.
[232] В Ясной Поляне // Уральская жизнь, № 182, 25 августа, с. 3.
[233] Веди-Он. Новые веяния // Тифлисский листок, № 115, 24 мая, с. 5.
[234] Водовозов В. Русские журналы // Запросы жизни, № 4.
[235] Всероссийский съезд законоучителей. Интеллигенция и церковь в Петербурге // Биржевые ведомости, № 11233, утренний выпуск, 29 июля / 12 августа, с. 21.
[236] Г-ский М. [Гловский М.]. В защиту интеллигенции. Сб. статей // Известия книжного магазина т-ва М. О. Вольф по литературе, наукам и библиографии, № 5, с. 113–114.
[237] Д. К. Новая интеллигенция // Бакинские вести, № 1, 4 / 17 мая, с. 2.
[238] Державин Н. Духа не угашайте! // Тифлисский листок, № 106, 13 мая, с. 2.
[239] Дий Одинокий [Туркин Н.В.]. Записки // Голос Москвы, № 72, 29 марта, с. 4.
[240] Дроздов Н., прот. Церковь и интеллигенция // Колокол, № 1058, 20 сентября / 3 октября, с. 4; № 1060, 23 сентября / 6 октября, с. 2; № 1061, 24 сентября / 7 ноября, с. 1; № 1062, 25 сентября / 8 октября, с. 1.
[241] Жилкин И. Две интеллигенции // Запросы жизни, № 3, 1 / 14 ноября, с. 1–4.
[242] Знамение времени // Утро (Харьков), № 739, 14 мая, с. 3.
[243] Из Ясной Поляны // Русское слово, № 188, 18 / 31) августа, с. 4.
[244] Интересная переписка // Биржевые ведомости, № 11100, 12/25 мая, с. 2.
[245] Ильин В. [В.И. Ленин]. О «Вехах» // Новый день, № 15, 13 декабря.
[246] Интеллигенция и мещанство // Харьковские ведомости, № 129, 13/26 июня.
[247] К.К. Новые книги // Голос Москвы, № 71, 28 марта, с. 4.
[248] Карпов П. И. Он идет // Карпов П. И. Говор зорь об интеллигенции. Страницы о народе и интеллигенции. СПб.: Трейлоб, [1909], с. 5–6, 77–84.
[249] Лекция о «Вехах» // Правда жизни, № 7, 20 апреля, с. 3.
[250] Л-н Н. Скорбные итоги // Харьковские ведомости, № 94, 30 апреля / 5 мая.
[251] Лунин Н. Интеллигенция и народ (О реакции, мещанстве и интеллигентских утопиях) // Харьковские ведомости. № 138, 24 июня / 7 июля, с. 1–2.
[252] Маловер Ф. Быть или не быть. (К вопросу об интеллигенции) // Правда жизни, № 17, 23 марта / 5 апреля, с. 2.
[253] Мелов В. О великом выступление в «Речи» Д. Мережковского (фельетон) // Харьковские ведомости, № 98, 5 / 18 мая.
[254] Московские вести // Русские ведомости, № 85, среда, 15 / 28 апреля, с. 4.
[255] Московские вести [Анонс доклада А. В. Штамма] // Русские ведомости, № 91, 22 апреля, с. 4.
[256] Московские вести [Краткое сообщение о докладе А. В. Штамма] // Русские ведомости, № 92, 23 апреля, с. 4.
[257] Московские вести [Отчет о заседании исторической учебной комиссии Общества по распространению технических знаний] // Русские ведомости, № 85, 15 / 28 апреля, с. 4.
[258] Московские вести [Анонс собрания общества памяти кн. С. Н. Трубецкого] // Русские ведомости, № 246, 27 октября, с. 3.
[259] N. По вехам. Сб. статей об интеллигенции и «национальном лице» // Утро (Харьков), № 747, 23 мая / 5 июня, с. 5.
[260] Новые пути (Польская печать) // Варшавский дневник, № 218, 9/22 августа, с. 4.
[261] Норд. О чем говорят // Тифлисский листок, № 84, 16 апреля, с. 2.
[262] Печать // Наша газета, № 72, 27 марта / 9 апреля), с. 3.
[263] Печать // Речь, № 112, 26 апреля / 9 мая, с. 2.
[264] Печать // Речь, № 114, 28 апреля / 11 мая), с. 2.
[265] Плеханов Г. О так называемых, религиозных исканиях в России. Статья первая // Современный мир, № 9, сентябрь, с. 182–216.
[266] По вехам // Русское богатство, № 7, с. 125–126.
[267] Русский гражданин [Мещерский В.П.]. Кризис или апатия? // Голос Кавказа, № 791, 21 апреля, с. 2.
[268] С-в В. Столбняк молчания // Слово, № 807, 26 мая, с. 1–2.
[269] Сивирский. Memento mori! // Революционная мысль. Издание группы социалистов-революционеров. London. Russian Free Press, № 5, с. 1–4.
[270] Смоленский Н. Власть вещей (Отголоски жизни и литературы) // Отдых христианина, октябрь, с. 101–111.
[271] Смоленский Н. На повороте // Отдых христианина, ноябрь, с. 74–100.
[273] Среди печати // Харьковские ведомости, № 131, 16 / 29 июля, с. 2.
[273] Суд над авторами сборника «Вехи» // Утро (Харьков), № 717, 17/30 июня, с. 6.
[274] Толстой и «Вехи» // Харьковские ведомости, № 106, 16 / 29 мая, с. 2.
[275] Толстой о «Вехах» // Биржевые ведомости, № 11116, 21 мая / 3 июля, с. 2.
[276] Философов Д. Новый враг интеллигенции // Русское слово, № 270, 25 ноября / 8 декабря, с. 2.
[277] Философов Д. Сухие кости // Русское слово, № 272, 27 ноября / 10 декабря, с. 2.
[278] Что такое интеллигенция // Русское слово, № 92, 23 апреля / 6 мая.
[279] Южный В. Жизнь и литература // Бакинский вестник, № 17, 2/15 октября, с. 2.
1910
[280] Айвазов И. Г. В недрах интеллигентского мировоззрения // Миссионерское обозрение, т. XV. № 10, октябрь, с. 1741–1747.
[281] Айвазов И. Г. Религиозное обновление наших дней (Новопутейцы, «Вехи»). М., 1910, 3-е изд., 1910, 40 с.
[282] Афанасьев И. Литературные заметки // Вятские епархиальные ведомости, 1910, № 20, 20 мая, с. 595–598.
[283] Базаров В. Судьбы русского «идеализма» за последнее десятилетие (От критического марксизма к «Вехам») // Базаров В., Орловский Р., Фриче В., Шулятиков В. Из истории новейшей русской литературы. М., 1910.
[284] Бурнакин А. А. Трагические антитезы. Гоголь и мы. Идеализм и нигилизм. Интеллигенция и народ. Реализм и модернизм. М.: Сфинкс, 1910, с. 9–17, 44–47, 57–71, 168–169.
[285] Галахов И., проф., прот. Печальная страница в истории русского религиозного сознания (По поводу «Вех»). Томск, 1910
[286] Интеллигенция в России. Сборник статей. СПб., 1910 // Новое слово, № 9, с. 150.
[287] Квакин С. Непонятая правда «Вех» // Одесский листок, 1910, № 60, 14 марта, воскресенье, с. 2.
[288] М-ч К. [Милорадович К.М.] «Души пронзенной муки…» (Из журнального обозрения за июнь)» // Алтайская газета, № 121, 10 июля, с. 2.
[289] Ом-бер. К «Вехам». Из современных настроений в области философии истории. Киев, 1910
[290] Розанов В. В. К 5-му изданию «Вех» // Московский еженедельник, № 10, 6 / 19 марта, с. 33–46.
[291] Сидоров В. «Вехи» и русская интеллигенция // Миссионерское обозрение, т. XV. № 5, май, с. 858–862.
[292] Слонимский Л. Еще о «Вехах» («Интеллигенция в России», издание «Земли») // Вестник Европы, № 5, май.
[293] Фриче В. М. От Чернышевского к «Вехам». М., 1910
[294] Чуковский К. Русская литература // Речь, № 1, 4 января.
Гершензон указал № 111 харьковского «Утра», что, по-видимому, является случайной опиской: автоматически перенесен номер газеты предыдущей статьи. На самом деле, дате 1 июля соответствует № 780 «Утра», однако ни в том, ни в другом номере статья Борского не обнаружена.
Не псевдоним автора, а название анонимно опубликованной статьи.
Гершензон ошибочно указал № 153.
У Гершензона – «Статья».
Статья не обнаружена.
Статья не обнаружена.
У Гершензона ошибочно – 11 мая.
В квадратных скобках приведено правильное название заметки; заглавие, указанное Гершензоном, не соответствует действительности даже в качестве подзаголовка, так как заметка посвящена докладу А. В. Штамма «Что такое интеллигенция, ее быт и уклад», прочитанному в первом женском клубе.
У Гершензона – «Рецензия».
У Гершензона – «Литературные наброски».
В библиографии, составленной Гершензоном, отсутствует.
В библиографии Гершензона – «Задачи жизни».
Статья не обнаружена.
Статья не обнаружена.
Статья не обнаружена.
Статья не обнаружена.
Обозначение анонимного автора этой статьи литерой N принадлежит Гершензону.
Подзаголовок добавлен Гершензоном.
Общее название двух отчетов, данное Гершензоном; при этом неправильно указаны даты их публикаций: первого – 11 декабря, второго – 12 декабря.
У Гершензона названию статьи предшествует название журнальной рубрики: «На очередные темы».
У Гершензона указано «апрель и май».
Статья не обнаружена.
Так у Гершензона, на самом деле инициалы автора – И. Т. (I. Т).
У Гершензона – 1 апреля.
У Гершензона – Фудель М.
Название рубрики, а не подзаголовок статьи.
Печатается по тексту издания, титульный лист которого воспроизведен на с. 634. Об истории первого издания сборника см. во вступительной статье Н. П. Полторацкого. Парижское издание 1967 г. сопровождалось также небольшой статьей Н. А. Струве, текст которой приведен ниже:
Судьба сборника «Из глубины» особая: он впервые выходит свободно в свет полвека после того, как был составлен. В 1918 году, сверстанный, он был остановлен цензурой. В 1921 году, выпущенный самовольно рабочими, он был немедленно конфискован. За исключением статей Булгакова и Струве, появившихся отдельными изданиями в 1920 году и недавно опубликованной статьи Бердяева, содержание сборника оставалось неизвестным.
Революция 17-го года перед судом русской религиозно-философской и религиозно-общественной мысли – таково, сведенное к одной фразе, значение сборника. Правда, не все мыслители, давшие морально-философскую оценку событиям, приняли в нем участия: к полноте суда о Революции следовало бы присоединить свидетельства кн. Е. Трубецкого («Звериное царство и грядущее возрождение России»), Льва Шестова («Что такое русский большевизм?»), Льва Карсавина («Диалоги») и несколько особое мнение, как всегда одинокого и противоречивого, В. Розанова («Апокалипсис нашего времени»).
Поразителен – в отличие от поэтов – полный consensus русских мыслителей в восприятии Революции: лишенная всякой созидательной силы, она для всех них, с самого начала, глубочайшая духовная катастрофа.
Авторы сборника исследуют русскую Революцию в трех измерениях: в ее прошлом, настоящем и будущем.
Нигде с такой ясностью и остротой не были вскрыты те особые свойства русской души и условия русской истории, приведшие к взрыву 1917-го года.
Нигде конечная обреченность большевизма не была так глубоко проанализирована и обоснована.
Нигде страшные проявления Революции не были так ярко и беспощадно не столько описаны, сколько предвосхищены.
«Шигалевщине» и «Гоголевским духам», провиденным Бердяевым с первых же месяцев Революции, суждена была долгая власть, принявшая неслыханные размеры. Менялись с годами взгляды некоторых авторов, в частности того же Бердяева, но революционная действительность оставалась поразительно верна их оценке и описанию.
Но не менее пророческим сборник «Из глубины» оказался по отношению к нашему времени.
По счастливой случайности, но вероятно в силу какой-то тайной необходимости, сборник появляется накануне 100-летия октябрьской революции.
Никакие чудеса техники, приуроченные к этому дню, никакие торжества и многочисленные брошюры, восхваляющие достижения Октября, не заглушат того глубокого кризиса, который переживает сейчас Россия. Как 100 лет назад – кучка мыслителей, так сегодня – широкие слои новой русской интеллигенции взывают «Из глубины». Призывом сегодняшнего дня – уже нашедшим свой отзвук – звучат слова В. П. Муравьева:
«Покаяние русского народа, совершится возвращением его через прошлое к будущему, что одно и тоже. При свете древней истины указующей грядущий путь, русский народ познает свою внутреннюю скверну, свой грех лживости, корысти, алчности и разделения».
«Познание своей скверны», через обращение к незыблемым истинам прошлого, уже началось, как показывают покаянные мотивы и защита древних ценностей у некоторых современных «советских» писателей.
Не к воображаемой молодежи, а к конкретному «советскому» юноше конца шестидесятых годов обращены слова П. Б. Струве, которым 50-летняя давность дает лишь большую силу:
«России безразлично веришь ли ты в социализм, в республику или в общину, но ей важно, чтобы ты чтил величие ее прошлого и чаял и требовал величия для ее будущего».
И не выразил ли Булгаков последней истины сборника о будущем России когда, а своих Диалогах, устами светского богослова, сказал: «в России имеет культурную будущность только то, что церковно – конечно, в самом обширном смысле этого понятия»?
Этими убеждениями горят уже некоторые в теперешней России. Они найдут в сборнике подтверждение их правоты и вдохновение для их дела.
Многие мучительно вопрошают себя о смысле постигших Россию событий: сборник станет частью их спора и поможет разрешить недоумения.
Есть и такие, кто еще не позволяет себе ставить вопросов: в них, будем надеяться, сборник пробудит сознание.
Но и всем, русским или иностранцам, все еще завороженным мифом социалистической революции или размышляющим о его распаде, сборник необходим как осмысление происшедшего и происходящего, как пророческое слово о грядущем религиозном возрождении России.
В настоящих комментариях учтены текстологические примечания М. А. Колерова и Н. С. Плотникова, представленные в издании: Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991 (приложение к журналу «Вопросы философии»).
В состоянии зарождения (лат.).
При прочих равных условиях (лат.).
Парсизм – религия парсов (живущих в основном в Индии), основанная на учении Зороастра.
В начале указанной статьи В. И. Ивановов пишет: «Люцифер (Денница) и Ариман – дух возмущения и дух растления – вот два богоборствующие в мире начала, разноприродные, по мнению одних, – хотя и связанные между собою таинственными соотношениями, – или же, как настаивают другие, – два разных лица единой силы, действующей в “сынах противления”, – ей же и имя одно: Сатана. Но так как истинная ипостасность есть свойство бытия истинного, зло же не есть истинно сущее бытие, то эти два лица, в противоположность божественным ипостасям, нераздельным и неслиянным, являют себя в разделении и взаимоотрицании, глядят в разные стороны и противоречат одно другому, а самобытно определиться порознь не могут и принуждены искать своей сущности и с ужасом находить ее – каждое в своем противоположном, повторяя в себе бездну другого, как два наведенных одно на другое пустых зеркала» (Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994, с. 312; правильное название статьи – «Лик и личины России. К исследованию идеологии Достоевского»).
Отк. 6, 8.
Тридцать тиранов – так называются 30 олигархов (Ферамен, Критий и др.), которые после поражения Афин в Пелопоннесской войне при поддержке спартанского наварха (командующего флотом) Лисандра захватили неограниченную власть и с 404 г. до н. э. установили в Афинах режим террора.
Имеется в виду «Кратная повесть об антихристе» в составе «Трех разговоров о войне, прогрессе и конце всемирной истории» (1899).
«Мерзость запустения» – выражение неоднократно встречающееся в Книге пророка Даниила (9, 27; 11, 31; 12, 11) и цитируемое в Евангелиях (Мф. 24, 15; Мр. 13, 14).
Цитата из стихотворения А. С. Хомякова «России» (1854):
Тебя призвал на брань святую,
Тебя Господь наш полюбил,
Тебе дал силу роковую,
Да сокрушишь ты волю злую
Слепых, безумных, буйных сил.
………………………………………………..
В судах черна неправдой черной
И игом рабства клеймена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мертвой и позорной,
И всякой мерзости полна!
О, недостойная избранья,
Ты избрана!…………………….
(Хомяков А. С. Стихотворения и драмы. Л., 1969, с. 136–137).
Стихотворение А. А. Блока (26 августа 1914).
Мф. 9,5.
Слова из поэмы B. C. Соловьева «Три свидания» (1898):
Не веруя обманчивому миру,
Под грубою корою вещества
Я осязал нетленную порфиру
И узнавал сиянье Божества…
(Соловьев В. С. «Неподвижно лишь солнце любви…» Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников. М., 1990, с. 118).
Цитата из стихотворения Ф. И. Тютчева (1836).
Эта и следующая цитаты – из стихотворения Ф. И. Тютчева «Эти бедные селенья…» (1855).
Поводом к началу Первой мировой войны послужило убийство в Сараеве наследника престола Австро-Венгрии эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жены, совершенное 28 июня 1914 г. сербским националистом 19-летним Гаврилой Принципом. 23 июля 1914 г. Австрия предъявила Сербии ультиматум, и хотя ответ Сербии носил примирительный характер 28 июля объявила ей войну. 29 июля в России началась мобилизация, 30 июля Германия предъявила ультиматум Франции и России, 1-го августа объявила войну России, а 3-го – Франции.
Левиафан – по библейскому преданию (Иов. 40, 25–41, 26), морское чудовище; в одноименном трактате Т. Гоббса олицетворяет государство: «… искусством создан тот великий Левиафан, который называется государством (по-латыни civitas) и который является лишь искусственным человеком» (Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936, c. 37). «… Множество людей, объединенных таким образом в одном лице, называется государством… Таково рождение того великого Левиафана или, вернее (выражаясь более почтительно) того смертного бога, которому мы под владычеством бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой» (Там же, с. 146). «Я обрисовал… природу человека… и одновременно и огромную власть его властителя, которого я сравнил с Левиафаном, взяв это сравнение из последних двух стихов сорок первой книги Иова, где Бог, рисуя великую силу Левиафана, называет его царем над всеми силами земными. Нет на земле, говорит Бог, подобного ему, он сотворен бесстрашным. На все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости» (Там же, с. 245).
Большая ироническая подборка литературных и исторических (и вместе с ними псевдолитературных и псевдоисторических) сведений о Левиафане предваряет роман Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит».
На самом деле: Христианская Мысль. Киев, 1916.
Перводвигатель (лат.).
Мысль, которая неоднократно встречается в произведениях Ф. М. Достоевского. В самом конце романа «Бесы» эту мысль высказывает Степан Трофимович Верховенский: «Все и каждый один перед другим виноваты. Все виноваты» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30-ти тт. Л., 1974, т. X, с. 491). Эту же мысль передает старец Зосима в романе «Братья Карамазовы»: «Всякий пред всеми и во всем виноват» (Полное собрание сочинений. СПб., 1895, т. XII, с. 343). Старец Зосима дает и обоснование этой мысли: «…Ибо все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается» (Там же, с. 380). Вообще эта мысль впервые была высказана Лейбницем в «Теодицее»: «Все находится в связи в каждом из возможных миров; универсум, каков бы он ни был, в своей совокупности есть как бы океан; малейшее движение в нем распространяет свое действие на самое отдаленное расстояние» (Лейбниц Г. В. Сочинения в 4-х тт. М., 1989, т. 4, с. 136).
1 Ин. 5, 19.
См. ниже, прим. 137* на с. 1011 и прим. 140* на с. 1012.
Статья Бердяева печаталась в «Вестнике РСХД» (1959, № 3 – отрывок) и в «Новом журнале» (1965, № 79).
Цитата из стихотворения «Бесы» (1830). См.: Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10-ти тт. М., 1981, т. II, с. 179.
Из всего написанного Розановым о Гоголе наиболее показательна в этом отношении его статья «Загадки Гоголя…» (1909). См.: Розанов В. В. О писательстве и писателях. М., 1995, с. 333–345.
Кубизм – модернистское течение в изобразительном искусстве первой четверти ХХ в., которое выдвинуло на первый план формальную задачу конструирования объемной формы на плоскости. Слово «кубисты» было впервые употреблено французским критиком Л. Воселем как насмешливое прозвище художников, изображавших предметный мир в виде комбинаций геометрических тел или фигур.
Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 7-ми тт. М., 1967, т. 4, с. 52 («Ревизор», действие 3, явление VI).
Там же, с. 54.
Там же.
Там же, с. 104 (явление последнее).
Там же, т. 5, с. 85 («Мертвые души», гл. 4).
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. СПб., 1895, т. ХII, с. 31: ч. I, кн. I, гл. V.
Там же, с. 277: ч. II, кн. V, гл. III.
В «Письме реактору “Вопросов философии и психологии” Н. Я. Гроту. О заслуге В. В. Лесевича для философского образования в России» (1890) В. С. Соловьев писал: «Нет ничего, кроме материи; борьба за существование произвела сначала птеродактилей, а потом плешивую обезьяну, из которой выродились и люди: итак, всякий да полагает душу свою за други своя» (Соловьев В. С. Собрание сочинений. СПб., б/д, т. VI, с. 248).
Аналогичную мысль Соловьев сформулировал и в статье «Византизм и Россия»: «Люди, требовавшие нравственного перерождения и самоотверженных подвигов на благо народное, связывали эти требования с такими учениями, которыми упраздняется самое понятие о нравственности: “…ничего не существует, кроме вещества и силы, человек есть только разновидность обезьяны, и потому мы должны думать только о благе народа и положить душу свою за меньших братьев”«(Соловьев В. С. Сочинения в 2-х тт. М., 1989, т. 2, с. 579).
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. СПб., 1895, т. ХII, с. 291: ч. II, кн. V, гл. IV.
Там же, с. 279: ч. II, кн. V, гл. III.
Там же, с. 287: ч. II, кн. V, гл. IV.
Там же, с. 290–291: ч. II, кн. V, гл. IV.
Там же, с. 308: ч. II, кн. V, гл. V.
Там же.
Там же, с. 307.
Там же, с. 306–307.
Там же, с. 301.
Там же.
Там же, с. 300.
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. СПб., 1894, т. III, ч. II, с. 90: «Записки из подполья», I, VII.
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1974, т. 10, с. 300: «Бесы», ч. II, гл. 6, VII.
Там же.
Там же, с. 298.
Там же.
Там же, с. 298–299.
Там же, с. 109–110: ч. I, гл. 4, IV.
Там же, с. 311: ч. II, гл. 7, II.
Там же, с. 323: ч. II, гл. 8.
Там же, с. 322.
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. СПб., 1895, т. ХII, с. 266: «Братья Карамазовы», ч. II, кн. V, гл. II.
Там же, c. 748: ч. IV, кн. XI, гл. VIII.
Там же, с. 378: ч. II, кн. VI, гл. III, е).
Там же, с. 769: ч. IV, кн. XI, гл. IX.
Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 12-ти тт. М., 1982, т. 10, с. 282–283: «Подросток», ч. 3, гл. 7, III.
О «розовом христианстве» Ф. М. Достоевского Леонтьев писал в статье «О всемирной любви. Речь Ф. М. Достоевского на пушкинском празднике» (Гражданин. 1880, №№ 161, 169, 173). Подробнее см.: Иваск Ю. П. Константин Леонтьев. Жизнь и творчество // К. Н. Леонтьев: pro et contra. Антология. СПб., 1995, т. 2, с. 562–566.
При жизни автора «диалоги» в виде отдельной брошюры издавались дважды: в Киеве в 1918 г. и в Софии в 1920 г. (Российско-Болгарским книгоиздательством).
В постсоветской России «диалоги» Булгакова публиковались в журнале «Наше наследие» (1991, № 1; комментарии В. В. Сапова), сб. «Вехи. Из глубины» (М., 1991; прим. М. А. Колерова, Н. С. Плотникова, А. Келли), сб.: Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество (М., 1992; комментарии СМ. Половинкина), во 2-ом томе «Сочинений» С. Н. Булгакова (М., 1993; прим. И. Б. Роднянской); в сб. «Христианский социализм. С. Н. Булгаков» (Новосибирск, 1991; комментарии В. Н. Акулинина).
Разночтения между двумя редакциями статьи (опубликованной в сборнике и редакцией киевского издания 1918 г.) указаны в примечаниях: 7*, 21*, 32*, 34*, 45*, 55*, 61*, 91*, 92*, 109*, 110*, 113*-115*, 150*, 151*, 153*, 154*.
Заключительные строки стихотворения Ф. И. Тютчева «Цицерон» (1830) (Тютчев Ф. И. Сочинения в 2-х тт. М., 1980, т. 1, с. 62).
Строки из стихотворения B. C. Соловьева «Панмонголизм» (1894). См. ниже, прим. 66* на с. 1006.
Заключительные строки стихотворения А. Белого «Отчаянье» (1908) (Русская поэзия начала XX века. М., 1977, с. 155).
Т. е. в августе-сентябре 1914 г., когда русские войска, одержав крупную победу над Австро-Венгрией на территории Галиции (Польша), свели на нет усилия немцев в Восточной Пруссии.
Ника Самофракийская – античная статуя с о. Самофракия, символ победы.
В данном случае имеется в виду Дионис в трактовке русских символистов (Вяч. Иванова и А. Белого), как олицетворение «соборного начала», всенародного действа».
В киевском издании 1918 г. вместо «по русской равнине» – «по русской равнине, о бескровной революции».
В «стране Гадаринской» Иисус Христос исцелил человека, одержимого «легионом» бесов. «Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло» (Лк. 8, 26–33).
Цирцея – волшебница с острова Эя, обратившая в свиней спутников Одиссея, а его самого державшая при себе в течение года. От Одиссея она родила Телегона, который, когда вырос, отправился на Итаку разыскивать отца, встретил его, но не узнал и в завязавшейся схватке убил. В переносном смысле Цирцея – коварная обольстительница.
В словах «общественного деятеля» сквозит, несомненно, личный мотив: в 1909 г. у Булгакова умер четырехлетний сын Ивашек, и это печальное событие он пережил «не только как личное горе, но и как религиозное откровение» (Булгаков С. Н. Автобиографические заметки. Париж, 1946, с. 67).
Заключительные строки стихотворения Микеланджело Буонаротти «Молчи, прошу, не смей меня будить…» в переводе Ф. И. Тютчева (Тютчев Ф. И. Сочинения в 2-х тт. М., 1980, т. 1, с. 233).
Заключительные строки стихотворения А. Белого «Отчаяние» (июль 1908). См.: Белый А. Сочинения в 2-х тт. М., 1990, т. 1, с. 90.
После захвата турками Константинополя в 1453 г. православный храм Св. Софии, поразивший некогда красотой посланников князя Владимира, был переделан в мусульманскую мечеть Айя-София.
Андрей Иванович Тентетников – персонаж 2-го тома «Мертвых душ» Н. В. Гоголя. Он «принадлежал к семейству тех людей, которых на Руси много, которым имена – увальни, лежебоки, байбаки и тому подобные» (Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 7-ми тт. М., 1967, т. 7, с. 295).
В предисловии к парижскому изданию сборника «Из глубины» Н. А. Струве отметил: «Поразителен – в отличие от поэтов – полный consensus русских мыслителей в восприятии Революции: лишенная всякой созидательной силы, она для всех них, с самого начала, глубочайшая катастрофа» (Из глубины. Париж, 1967, с. V; наст. изд., с. 995).
Причины такого единомыслия философов и разномыслия поэтов сложны и многообразны и в будущем составят предмет, наверное, не одного исследования. Главная причина здесь, вероятно, не в личных качествах мыслителей и поэтов (хотя и поэты далеко не все вслед за В. Шкловским поспешили провозгласить: «Я поднимаю руки и сдаюсь»), а в природе философского и художественного творчества. По-видимому, образу легче приспособиться (и незаметно изменить себе) к внешнему насилию, чем идее. Хотя конечно, в каждом конкретном случае надо строго различать: какому образу? какой идее?
См.: Евр. 12, 1.
Царьград – славянское название Константинополя (Стамбула). Ф. И. Тютчев в стихотворении «Русская география» (1848 или 1849 г.) писал:
Москва и град Петров, и Константинов град —
Вот царства русского заветные столицы…
(Тютчев Ф. И. Сочинения в 2-х тт. М., 1980, т. 1, с. 104).
Ф. М. Достоевский много писал о Восточном вопросе в своем «Дневнике писателя». В главе с красноречивым заглавием «Еще раз о том, что Константинополь, рано ли поздно ли, должен быть наш» (1877, III, 1) он писал, что «теперь Россия уже могла бы завладеть Константинополем и не перенося в него свою столицу» в силу «нравственного права» быть «предводительницей Православия».
С началом первой мировой войны в России вновь ожили надежды на овладение «проливами» и Константинополем. Особенно отличился по этой части историк и – в будущем – член Временного правительства П. Н. Милюков, прозванный за свою «любовь» к проливам «Дарданелльским».
См.: Мф. 7, 27: «и было падение ее великое» (Писатель сравнивает Россию с домом, построенным на песке).
Гал. 6, 7.
Имеется в виду драма С. В. Ковалевской «Борьба за счастье» (1887), написанная совместно со шведской писательницей А. Ш. Лефлер, которая состоит из двух самостоятельных частей: «Как оно было» и «Как оно могло быть».
В киевском издании 1918 г. вместо «виноват» – «у вас виноват».
Мф. 23, 4.
Лесковский Шерамур – главный герой повести Н. С. Лескова «Шерамур (Чрева-ради юродивый)» из сборника «Три праведника и один Шерамур» (СПб., 1880). По словам автора, «Шерамур – герой брюха, его девиз – жрать… (Лесков Н. С. Собрание сочинений. М., 1957, т. VI, с. 244).
Пс. 136, 5–6.
Факт из биографии С. Н. Булгакова. См. его «Автобиографические заметки» (Париж, 1947, с. 115).
Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним (Притч. 28, 1).
Цитаты из стихотворений Ф. И. Тютчева «Эти бедные селенья…» (1855) и «Итак, опять увиделся я с вами…» (1849). См.: Тютчев Ф. И. Сочинения в 2-х тт. М, 1980, т. 1, с. 142.
«Прекрасное далеко» – выражение Н. В. Гоголя: «Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу» (Гоголь Н. В. Собрание сочинений. М., 1967, т. 5, с. 258).
Предшествующее состояние (лат.).
Об А. Н. Шмидт, корреспондентке В. С. Соловьева, считавшей себя его alter ego, см. статью С. Н. Булгакова «Владимир Соловьев и Анна Шмидт» (Булгаков С.Н. Тихие думы. М., 1996, с. 51–82).
Потентат (лат.) – властитель.
В киевском издании вместо «было» – «почиталось».
Природа не делает скачков (лат.).
В киевском издании начало реплики Писателя выглядит так: «Верен им, как и раньше, и вперед пребуду верен. Россия изменила своему призванию…»
Выражение Гегеля. В современных изданиях переводится как «хитрость разума», о которой Гегель писал в «Философии истории»: «Можно назвать хитростью разума то, что он заставляет действовать для себя страсти, причем то, что осуществляется при их посредстве, терпит ущерб и вред… Частное в большинстве случаев слишком мелко по сравнению со всеобщим: индивидуумы приносятся в жертву и обрекаются на гибель. Идея уплачивает дань наличного бытия и бренности, не из себя, а из страстей индивидуумов» (Гегель. Сочинения. М. – Л., 1935, т. VIII, с. 32). О «хитрости разума» Гегель писал также в «Энциклопедии философских наук» (М., 1974, т. 1, с. 397–398, § 209).
Ср.: «Славянские ль ручьи сольются в русском море…» (Пушкин А. С. Клеветникам России, 1832).
См. стихотворения Тютчева «Пророчество» и «Славянам» (Тютчев Ф. И. Сочинения. М., 1980, т. 1, с. 115, 188–190).
Отечество (нем.).
Немецкая верность (нем.).
Многочисленные красноречивые свидетельства об этом находятся в дневнике И. А. Бунина 1918 г.:
«6 февраля. В газетах – о начавшемся наступлении немцев. Все говорят: “Ах, если бы!” […] 14 февраля. […] Все уверены, что занятие России немцами уже началось. Говорит об этом и народ: “Ну вот немец придет, наведет порядок”. […] 5 марта. […] В вечерней газете – о взятии немцами Харькова. Газетчик, продававший мне газету, сказал: – Слава Тебе Господи. Лучше черти, чем Ленин. […] 24 марта. Теперь [после подписания Брестского мира. – B.C.], несчастные, говорим о выступлении уже Японии на помощь России, о десанте на Дальнем Востоке…» (Бунин И. А. Окаянные дни. М., 1991, с. 5, 14, 34, 41).
О «мещанстве (буржуазности) социализма» С. Н. Булгаков писал в брошюре «Христианство и социализм» (М., 1917).
Из «Пропущенной главы» «Капитанской дочки» А. С. Пушкина (Собрание сочинений. М., 1981, т. V, с. 359).
Строки из стихотворения Ф. И. Тютчева «О чем ты воешь, ветр ночной» (начало 1830-х гг.) (Тютчев Ф. И. Сочинения. 1980, т. 1, с. 73).
Дата отречения Николая II.
В киевском издании вместо «устранено» – «разорено».
Термин Аристотеля (Метафизика, 1047а30), обозначающий актуальную действительность предмета или акта в отличие от его возможности или потенции.
Так говорили Сивиллы и пророки (нем.). – Цитата из стихотворения Гете «Первоглаголы. Учение орфиков».
Сарынь на кичку – возглас волжских разбойников, которые, овладев кораблем, так приказывали экипажу («сарынь» – толпа, ватага, сброд) отправляться на «кичку», т. е. на нос корабля, чтобы не мешали грабить.
Рамолисмент (от фр. ramolissement) – размягченность, расслабленность, старческий маразм.
Имеется в виду В. А. Маклаков, который в своей статье «Трагическое положение» в прозрачно-аллегорической форме писал о Николае II как о «безумном шофере». «Вы несетесь на автомобиле по крутой и узкой дороге, – писал Маклаков, – один неверный шаг, – и вы безвозвратно погибли. В автомобиле – близкие люди, родная мать ваша. И вдруг вы видите, что ваш шофер править не может… В автомобиле есть люди, которые умеют править машиной, но оттеснить шофера на полном ходу – трудная задача» (Русские ведомости. 1915, 27 сентября). Отсюда дилемма: или следует подождать времени, «когда минует опасность» (т. е. кончится война), или внять матери, «которая будет просить вас о помощи», и все же немедленно отстранить «безумного шофера». См. также: Булгаков С. Н. Тихие думы. М., 1996, с. 341.
Ср. с признанием в «Автобиографических заметках»: «Я чувствовал себя единственно трезвым среди невольного ослепления…» (Там же, с. 341).
Признание «писателя» имеет автобиографический характер. «Вместе с тем глубоким мистическим чувством, которое дает только зрячая любовь, – писал С. Н. Булгаков, – я видел и знал, что неудача самодержавия есть гибель и России. Я это знал и думал до революции…» (Там же, с. 332).
Перефразированные слова Иисуса Христа (Мф. 8, 22).
Согласно идеалу «свободной теократии» B. C. Соловьева, «три ипостаси» «социальной троицы» составляют царь, священник и пророк. См.: Соловьев B. C. Россия и вселенская церковь. М., 1911, кн. 3 («Троичное начало и его общественное приложение»).
В киевском издании это предложение отсутствует.
Хлысты – религиозная секта, возникшая в России в кон. XVII – нач. XVIII вв. Основа их вероучения – признание возможности прямого общения человека со Святым Духом и воплощения Духа в наиболее праведных людей, которые, таким образом, становятся «христами». По распространенному в России мнению, Распутин был хлыстом (отсюда – и «хлыстократия»). С доказательством этого мнения выступил М. А. Новоселов, выпустивший в 1912 г. специальную брошюру («Григорий Распутин и мистическое распутство»). Брошюра была немедленно изъята из продажи и конфискована. Тем не менее, репутация «хлыста» закрепилась за Распутиным до конца его жизни (и имеет хождение по сей день). Архивные изыскания, однако, опровергают эту версию (как, впрочем, и многие другие, не менее фантастические версии). Подробнее см.: Платонов О. Правда о Григории Распутине // Русский рубеж. 1992. № 1 (13).
В «Автобиографических заметках» С. Н. Булгаков писал: «Я был в Зосимовой пустыни под Москвой на богомолье. В монастыре было, как всегда, тихо и молитвенно… И вот после обедни из номера в номер поползло потрясающее известие. Распутин убит. Кто-то приехал и привез его из Москвы. Первое и непосредственное чувство было отнюдь не радости, как у большинства, но смущения и потрясения. А между тем все радовались, даже и монахи. Преосвящ. Феодор перекрестился, узнав об этом, – помню, как меня это поразило» (Булгаков С. Н. Тихие думы. М., 1996, с. 341).
Цитата из письма Ж. де Местра к кавалеру Росси от 15/27 августа 1811 г.: «Меня весьма успокаивает мое правило: Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает. Я все более убеждаюсь, что для России не годится правительство, устроенное по нашему образцу, и что философические опыты Его Императорского Величества закончатся возвращением народа к первоначальному его состоянию – в сущности, это и не столь уж большое зло. Но ежели сия нация воспримет наши ложные новшества и будет противиться любому нарушению того, что захочет называть своими конституционными правами, если явится какой-нибудь университетский Пугачев и станет во главе партии, если весь народ придет в движение и вместо азиатских экспедиций начнет революцию на европейский манер, тогда я не нахожу слов, чтобы выразить все мои на сей счет опасения» (Де Местр Ж. Петербургские письма. СПб., 1995, с. 173).
Притч. 21, 1.
Шутливое прозвище П. Н. Милюкова в кадетской фракции II Г осударственной Думы. См.: Оболенский В. А. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1988, с. 446.
В киевском издании после слов «о пролетарской культуре» следует: «благочестив отменно, он».
Служанка богословия (лат.) – положение философии в средние века.
Социалистической церкви (лат.).
Зелоты (или «канаиты» – ревнители) – партия воинствующих мессианистов, отрицавших любую власть, кроме власти Бога, и призывавших к вооруженной борьбе против Римской империи; возникла в первые годы н. э. Наиболе радикальные зелоты – сикарии («кинжальщики») – избрали путь террористических действий.
Аякс Меченосец – сын Теламона, самый сильный после Ахиллеса герой под Троей. После смерти Ахиллеса вступил с Одиссеем в спор за оружие погибшего героя, но потерпел поражение и, впав в безумие, стал избивать скот ахейцев, думая, что избивает ахейских вождей. Опомнившись, покончил с собой.
Имеется в виду стихотворение B. C. Соловьева «Панмонголизм» (1894) (Соловьев B. C. Стихотворения и шуточные пьесы. Л., 1974, с. 104), начальные строки которого он избрал в качестве эпиграфа к «Краткой повести об Антихристе» из «Трех разговоров» (Соловьев B. C. Сочинения. М., 1988, т. 2, с. 736). В конце XIX в., говорится в «Краткой повести об Антихристе», японцы «провозгласили великую идею панмонголизма, т. е. собрание воедино, под своим главенством, всех народов Восточной Азии с целью решительной борьбы против чужеземцев, т. е. европейцев» (там же).
Во втором послании к Фессалоникийцам ап. Павла сказано: «…тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор пока не будет взят от среды удерживающий теперь (“держай ныне”). – И тогда откроется беззаконие, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего» (2, 7–8). Слова эти толкуются так: «Явление беззаконника будет лишь полным откровением, а не самим возникновением его, ибо принцип зла, воплощением которого он явится, уже в действии, хотя и тайно, и именно до тех пор, пока не будет устранен тот, кто теперь удерживает вакханалию зла. Но раз “удерживающий” будет взят от среды, откроется “беззаконник”, пришествие которого будет сатанинской пародией на пришествие истинного Мессии – Иисуса; но царство его не продолжится долго: Господь Иисус убьет его духом уст своих; будет достаточно одного дыхания Божия, чтобы смести с лица земли беззаконника» (Толковая Библия. СПб., 1913, т. 11, с. 368–269).
Имеется в виду Антанта (Entente – по-франц. «согласие») – военно-политический союз Англии и Франции (до 1917 г. и России) в Первой мировой войне.
См. стихотворение Тютчева «Море и утес» (1848), где Россия аллегорически изображается в виде утеса, о который разбиваются волны революции. Эту же идею Тютчев излагает в своей статье «Россия и революция» (1849). См.: Тютчев Ф. И. Полное собрание сочинений. СПб., 1913.
В июне 1917 г. Временное правительство предприняло крупную наступательную операцию по линии Юго-Западного фронта. Наступление сначала развивалось успешно, но было остановлено контрударами австро-германских войск в направлении Тарнополя. Кончились провалом и другие наступательные операции русских войск, предпринятые в июне 1917 г. Общие потери русской армии превысили 150 тыс. человек. Следствием неудачи явился июльский кризис 1917 г. и резкий рост популярности большевиков, требовавших от Временного правительства окончания войны и передачи власти Советам.
Имеется в виду корниловский мятеж в августе 1917 г. Программа «оздоровления армии», выдвинутая генералом Л. Г. Корниловым, предусматривала применение смертной казни на фронте и в тылу, диктатуру военных властей в тылу, подавление революционного движения. Программа была одобрена руководством кадетской партии.
Персонаж пьесы Л. Андреева «Жизнь человека».
Гипотез не измышляю (лат.). Так характеризовал И. Ньютон свой научный метод в «Математических началах натуральной философии».
Из православной молитвы, обращенной к Богородице.
Намек на название книги Л. А. Тихомирова «Монархическая государственность» (1904).
Навоз, удобрение (нем.).
Слова из православной литии (части всенощного бдения накануне праздника; совершается также в случаях общественных бедствий): «Еще молимся о еже сохранитися граду сему… от глада, губительства, труса, землетрясения, потопа, огня, меча, нашествия иноплеменников и междоусобной брани».
Ироническое название питейных заведений, сеть которых была значительно расширена в России в конце XIX – нач. XX в. по инициативе тогдашнего министра финансов С. Ю. Витте.
«Сей народ богоносец», – пишет старец Зосима в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» (Ч. 2, кн. 6, гл. III, г.). «Единый народ-богоносец – русский народ…», – говорит Шатов в «Бесах» (ч. 2, гл. I).
Ср. с глубоким наблюдением Р. Гуля: «Подпольщики-большевики, в октябрьские дни захватившие власть над Россией, в большинстве своем носили псевдонимы: Ульянов-Ленин, Бронштейн-Троцкий, Джугашвили-Сталин, Радомысльский-Зиновьев, Скрябин-Молотов, Судрабс-Лацис, Валлах-Литвинов, Оболенский-Осинский, Гольдштейн-Володарский и т. д. По-моему, в этом есть что-то неслучайное и страшное. Тут дело не только в конспирации при “царизме”. Псевдонимы прикрывали полулюдей. Все эти заговорщики-захватчики были природно лишены естественных человеческих чувств… Жизни псевдонимов были вовсе не жизнью людей. Их жизнью была исключительно партия. В партии интриги, склока, борьба, но главное – власть, власть, власть, власть над людьми». Цит. по: Гуль Р. Ледяной поход; Деникин А. И. Поход и смерть генерала Корнилова; Барон Будберг А. Дневник. М., 1990, с. 6).
В «Философии имени» Булгаков писал: «В основе псевдонимии лежит… объективная ложь и притворство… Псевдоним есть… воровство, как присвоение не своего имени, гримаса, ложь, обман и самообман. Последнее мы имеем в наиболее грубой форме в национальных переодеваниях посредством имени, что и составляет наиболее обычный и распространенный мотив современной псевдонимии Троцких, Зиновьевых, Каменевых и под. Здесь есть двойное преступление: поругание матери – своего родного имени и давшего его народа… и желание обмануть других, если только не себя, присвоением чужого имени. Последствием псевдонимности для его носителя является все-таки дву – и многоименность: истинное имя неистребимо, оно сохраняет потаенную свою силу и бытие, обладатель его знает про себя, в глубине души, что есть его истинное, не ворованное имя, но в то же время он делает себя актером своего псевдонима, который ведет вампирическое существование, употребляя для себя жизненные соки другого имени. Не может быть здорового развития для псевдонима, ни истинного величия и глубины при такой расхлябанности духовного его существа, денационализации, ворованности» (Булгаков С., прот. Философия имени. Изд-во «КаИр», 1997, с. 209–210).
Здесь: скромно (или стыдливо) умалчиваемые предметы (лат.).
В Библии Бог часто обвиняет «избранный народ» в «жестоковыйности» (т. е. в отсутствии смирения, послушания). См.: Исх. 32, 9; 33, 3; 34, 9.
Вл. Соловьев в статье «Еврейство и христианский вопрос» писал: «Если мы признаем Христа Богом, то и в иудеях должно признать народ богорождающий» (Соловьев B. C. Сочинения. М., 1989, т. 1, с. 211). Ф. М. Достоевский о «еврейском вопросе» писал много и в романах, и в «Дневнике писателя». Специально посвящена ему вторая глава мартовского «Дневника писателя» за 1877 г. «Еврей без Бога как-то немыслим, – писал он здесь, – еврея без Бога и представить нельзя» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1983, т. XXV, с. 75). Приведем несколько цитат и из брошюры В. В. Розанова «Место христианства в истории» (СПб., 1904): «…Почему из всех народов одним только… евреям дано было Откровение?» – Потому что «дух семитов, который всегда был обращен внутрь себя, который не чувствовал природы и отвращался от жизни, один из истории сохранил чистоту свою, никогда не переставал быть только дыханием Божества» (с. 12, 13).
С точки зрения всех трех указанных авторов, евреев и русских роднит одинаковое отношение к Богу, хотя Боги у них разные. Последнее обстоятельство – момент разъединяющий, источник конфликтов. Совсем другое дело – евреи и европейские народы. Здесь «сродство» коренится в товарно-денежных отношениях, обслуживающих капиталистическую систему хозяйства.
Избирательное сродство (нем.) – термин и название романа Гете.
Измененная строка из стихотворения А. Блока «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?» (1910). У Блока:
Чудь начудила, да Меря намерила
Гатей, дорог да столбов верстовых…
От греч. πανδαιμoννυμ – букв.: место обитания всех «демонов», в переносном смысле: царство сатаны (неологизм Дж. Мильтона, образованный по аналогии с греч. «пантеон»).
Цитаты из «Дневника писателя» Ф. М. Достоевского (Полное собрание сочинений. Л., 1984, т. 26, с. 152).
Пс. 106, 10; ср.: Ис. 9, 2; Мф. 4,16.
Точнее: «несшитой хитон» (Ин. 19, 23) – одежда Иисуса Христа, которую, по преданию, соткала для Него Богородица. Формула «раздирать хитон Иисуса Христа» употребляется лишь в тех случаях, когда говорится о церковной, а не о гражданской смуте.
Неточная цитата из стихотворения А. Н. Майкова «Не говори, что нет спасенья» (1878).
В киевском издании вместо «немцем треклятым» – «цивилизованным немцем».
В киевском издании это предложение отсутствует.
Прибежище бессилия (лат.).
О «сквернословном» языке Достоевский писал в «Дневнике писателя» (1873), в цикле «Маленькие картинки». См.: Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1980, т. 21, с. 108–109.
Имеются в виду Элевсинские мистерии в честь Деметры и Персефоны, считавшиеся составной частью афинского государственного культа, которые проводились в г. Элевсин (в 22 км от Афин). Мистерии были посвящены возвращению Персефоны (похищенной Аидом в подземное царство) на землю, что символизировало пробуждение природы. Подробнее см.: Новосадский Н. Элевсинские мистерии. СПб., 1887; Лауэнштайн Д. Элевсинские мистерии. М., 1996. План святилища Деметры в Элевсине воспроизведен в «Словаре античности». М., 1992, с. 650.
Ср. Рим. 5,20: «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать».
Антропософское учение, которое проповедовал в Германии Р. Штейнер с 1912 г. В России у него было много последователей, один из них – Андрей Белый.
Заключительные строки поэмы А. Блока «Двенадцать».
Поэты много лгут (нем.) – цитата из книги Ф. Ницше «Так говорил Заратустра». М., 1990, с. 75: ч. 2, «На блаженных островах». Эту же цитату Ницше приводит в «Веселой науке» (ч. 2, § 84), ссылаясь при этом не на Гесиода, а на Гомера.
Измененная строка из стихотворения А. А. Блока «К Музе» (1912).
Цитаты из письма B. C. Соловьева к А. Н. Шмидт от 20 октября 1889 г. См.: Из рукописей А. Н. Шмидт. М., 1916, с. 284.
См.: Гоголь Н. В. Мертвые души, т. 1. гл. 7; «подлог», однако, совершил не Чичиков, а Собакевич.
Вероятно, имеется в виду статья Р. В. Иванова-Разумника «Испытание в грозе и буре», опубликованная вместе с «Двенадцатью» А. Блока в № 1 журнала «Наш путь» (апрель 1918). См.: Иванов-Разумник. Вершины. А. Блок. А. Белый. Пг., 1923, с. 178.
Цитата из статьи С. Н. Булгакова «Героизм и подвижничество». См. наст. издание, с. 474.
Идти крестным ходом вокруг церкви «обсолонь» (против солнца) и трижды петь аллилуйю требует православие; старообрядцы ходят «посолонь» (по солнцу) и «двоят» аллилуйю.
Т. е. за тот или иной партийный список на выборах в Учредительное собрание в 1917 г.
Имеются в виду наемные земские служащие («третий элемент» при правительстве и земстве). По воспоминаниям А. А. Кизеветтера, это «крылатое словечко» пустил в оборот самарский губернатор Кондоиди в 1899 г., усматривавший в нарождении этого «третьего элемента» большую опасность для существующего государственного строя. См.: Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий. Прага, 1929, с. 226 (указано М. А. Колеровым и Н. С. Плотниковым).
Ин. 3,8.
В киевском издании вместо «самая адская нигилистическая энергия» – «самое адское нигилистическое исступление».
В киевском издании вместо «ревизионизм относительно» – «пересмотр».
Парафраз Ин. 12, 24.
Персонаж пьесы У. Шекспира «Буря», «уродливый невольник-дикарь».
В киевском издании вместо «имеет место» – «произошло».
В киевском издании это предложение отсутствует.
В киевском издании вместо «И у нас» – «Ведь».
Ср. с восприятием Булгаковым творчества Пикассо в статье «Труп красоты» (Булгаков С. Н. Тихие думы. М., 1996, с. 26–39).
См.: Чис. 22, 21–31.
«Растаял лед, шумят потоки…» (Гете И. В. Фауст. М., 1969, с. 64) – начало монолога Фауста из сцены «У ворот» (ч. 1). Перевод Б. Л. Пастернака.
Власть черни – «охлоса» (греч.).
О сущности этого союза см. исследование Ю. Карабчиевского «Воскресение Маяковского». «Он дал этой власти дар речи», – пишет Карабчиевский о Маяковском (Театр. 1989, № 7, с. 185).
См.: Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. М., 1886, т. 2, с. 86.
Новая орфография была введена декретом Наркомпроса от 23 декабря 1917 г. и утверждена декретом СНК РСФСР от 10 октября 1918 г.
Презираю и прочь гоню невежественную толпу (лат.) – Гораций. Оды. III, 1, 1.
«Церковь в параличе с Петра Великого», – заметил Ф. М. Достоевский в набросках к «Дневнику писателя» за 1881 г. (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Л., 1984, т. XXVII, с. 49). Впервые эти материалы были опубликованы в кн.: Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского. СПб., 1883.
Цитата из «Братьев Карамазовых» Ф. М. Достоевского (Полное собрание сочинений. Л., 1984, т. XXVI, с. 152).
Имеется в виду Поместный Собор русской православной церкви 1917–1918 гг., который восстановил патриаршество и избрал патриархом московского митрополита Тихона. Первое послание патриарха было написано С. Н. Булгаковым, принимавшим участие в работе Собора.
В стране неверных, т. е. в чужих краях (лат.). Здесь: в заокеанской колонии.
Слова B. C. Соловьева на смертном одре. См.: Трубецкой С. Н. Смерть B. C. Соловьева 31 июля 1900 г. // Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991, с. 299.
Мр. 48, 10.
Ср.: «Аще же соль обуяет, чем осолится» (Мф. 5, 13; Лк. 14, 34); в современном переводе: «Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?».
Распутина убили 17/30 декабря 1916 г. князь Ф. Ф. Юсупов, В. М. Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович.
Скорпионы – особая разновидность плетей. См.: 3 Цар. 12, 11: «отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» (указано В. Н. Акулининым).
Крестный ход в Москве 28 января (9 февраля) 1918 г. явился ответом на декрет Совета Народных Комиссаров от 20 января (1 февраля 1918 г.) об отделении церкви от государства. В Москве в крестном ходе приняло участие ок. 500 тыс. человек. Обошлось без эксцессов, но последовавшие вскоре крестные ходы в Туле, Харькове, Шацке были расстреляны.
Со второй пол. XVI в. русская православная церковь подчинялась патриарху, избираемому Собором; в 1721 г. Петр I реорганизовал церковное управление, поставив над церковью вместо патриарха Синод во главе с государственным чиновником – обер-прокурором Синода. Тем самым церковь была превращена в часть государственного аппарата, а управляющий ею орган – в департамент. Поместный Собор 1917–1918 гг. восстановил патриаршество.
Ср.: Мф. 7, 16: «Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?»
Имеется в виду спор об «имяславии», возникший в русском Пантелеймоновом монастыре на Афоне. В 1912 г. движение «имяславцев» было объявлено еретическим, а участники его подвергнуты репрессиям. См. статью С. Н. Булгакова «Афонское дело» (Русская мысль. 1913, кн. IX, с. 37–46). В дальнейшем проблемами имяславия в той или иной степени занимались П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, А. Ф. Лосев (Флоренский написал книгу «Имена», Лосев и Булгаков – «Философию имени»).
Имеется в виду книга «Из рукописей А. Н. Шмидт» (изд-во «Путь», М., 1916), которую С. Н. Булгаков, по словам Е. Герцык, «издал на свои средства, безымянно, и даже под предисловием не решился поставить своего имени. А там были высказаны самые глубокие и дорогие ему мысли!» (Герцык Е. Воспоминания. М., 1996, с. 175). Созданное ею религиозно-мистическое учение сама А. Н. Шмидт, так же как и Мережковский, называла «Третьим Заветом». См.: Маковский С. К. Последние годы Владимира Соловьева // Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991, с. 240–247.
Деян. 15, 28.
«Новое религиозное сознание» – течение русской религиозно-философской мысли, возникшее в первое десятилетие XX в. и связанное с именами Д. С. Мережковского, Д. В. Философова, В. В. Розанова, А. В. Карташева, Н. А. Бердяева (последний – автор книги «Новое религиозное сознание и общественность». СПб., 1907).
Религия Третьего Завета (после Откровения Бога-Отца и Откровения Бога-Сына – Откровение Св. Духа), по мнению Д. С. Мережковского, должна осуществить синтез язычества, которое превозносило плоть в ущерб духу (тезис), и исторического христианства, которое в отличие от христианства истинного стало на путь аскетизма и умерщвления плоти (антитезис). По мнению С. Н. Булгакова, задолго до Д. С. Мережковского – в XII в. – сходные идеи высказывал итальянский монах Иоахим Флорский.
29 мая 1453 г. турецкие войска штурмом взяли Константинополь. В течение ближайших 7–8 лет были захвачены последние территории, входившие в состав Византийской империи; однако датой прекращения существования Византийской империи считается 1453 г.
О характере этого «флирта» ясное представление дает анти-«веховская» статья Д. С. Мережковского «Семь смиренных» (Речь, 1909, 26 апреля).
«Внешним епископом» признавался византийский император по отношению к церковной иерархии.
Драгоценное оплечье, украшенное изображениями религиозного характера. Надевалось русскими князьями (с середины XVI в. до начала XVIII в. – царями) и византийскими императорами во время коронации и торжественных выходов.
Теория «Москва – Третий Рим» была разработана в 1-й пол. XVI в. псковским монахом Филофеем. Теория утверждала идею преемственности ведущей роли Российского государства в православном мире после падения Константинополя.
Цезаропапизм – религиозно-политическая система, при которой глава светской власти (цезарь) является фактически и главой церкви (папой). Термин «цезаропапизм» был изобретен в XIX в. немецким историком И. Хергенретером для характеристики политической системы Византии, но впоследствии приобрел расширительное значение.
Папоцезаризм – система, обратная «цезаропапизму»: глава церкви (папа) является фактически главой государства (цезарем).
Ереси (с IV в.), отрицающие догмат о Троице.
Отк. 13, 16; 14, 11.
С германской помощью (лат.).
В киевском издании вместо «церковь должна» – «церкви следует».
В киевском издании вместо «церковь не должна» – «церковь не может».
Брестская церковная уния (союз) была заключена в 1596 г. между частью православной церкви на Украине и католической церковью. Согласно унии, православная церковь сохраняет свою обрядность, но подчиняется папе римскому и признает основные католические догматы.
В 1901–1945 гг. униатскую церковь возглавлял митрополит Андрей Шептицкий, польский граф по происхождению, бывший офицер австрийской армии. Находясь в своей резиденции во Львове, Шептицкий стремился к распространению унии в России, но встретил упорное противодействие со стороны архиепископа Волынского Антония (в миру Храповицкого), написавшего «Открытое письмо авторам сборника «Вехи».
В киевском издании здесь поставлена точка; последующая часть предложения отсутствует.
В киевском издании это предложение отсутствует.
Иезуиты впервые стали проникать в Россию при Иване Грозном (Антоний Поссевин) и были довольно многочисленны в XVIII и нач. XIX вв. Первый раз они были изгнаны из России по указу Петра I от 18 апреля 1719 г., после бегства царевича Алексея. Второй раз – в 1820 г. по указу императора Александра I.
В последующие годы русские иезуиты находились главным образом за границей. Наиболее знаменитые из них – о. Иван Мартынов (в форме полемических писем к нему написана книга Ю. Ф. Самарина «Иезуиты и их отношение к России», М., 1868) и И. С. Гагарин, автор брошюры «О примирении Русской церкви с Римскою» (Париж, 1858; перепечатана в журнале «Символ». Париж. 1982, № 8, с. 207–241), издатель сочинения П. Я. Чаадаева (Париж, 1862), очень интересовавшийся, между прочим, декабристом М. С. Луниным, перешедшим в католичество. В своей брошюре И. С. Гагарин писал: «…С какой стороны ни посмотришь на настоящий вопрос, приходишь к одному и тому же заключению. Из всех предрассудков, препятствующих воссоединению Русской Церкви с Римскою, самое тлетворное состоит именно в смешивании католического вероучения с латинским обрядом» (указ. соч., с. 214).
В суждении о Чаадаеве Булгаков, несомненно, опирается на исследование М. О. Гершензона «П. Я. Чаадаев. Жизнь и мышление» (СПб., 1908) и подготовленные им же к изданию «Сочинения и письма» П. Я. Чаадаева в 2-х тт. (М., 1913–1914). В настоящее время, когда стали известны практически все сочинения русского мыслителя, однозначная трактовка Чаадаева как «католизирующего» нуждается в серьезных уточнениях. Сравнивая католичество и православие, Чаадаев находил плюсы и минусы и на той, и на другой стороне. Отдавая предпочтение «социальной стороне» католичества, он признавал духовное превосходство православия.
Следует отметить, что не избежал «католического искушения» и сам Булгаков. Живя в Крыму в 1918–1922 гг., «он сближается с одним католическим священником литовской национальности, получившим духовное образование в Риме, человеком просвещенным и глубоко убежденным в истинности своего вероисповедания. Пользуясь его книгами, отец Сергий (Булгаков. – B.C.) с живым интересом изучает католичество, даже увлекается им и проводит критическую проверку церковного воззрения на устройство исторической Церкви и папское главенство» (Монахиня Елена. Профессор протоиерей Сергий Булгаков // Богословские труды. М, 1986, сб. 27, с. 138).
Вероятнее всего, Булгаков расценивает как «подачу руки» тот факт, что Ф. М. Достоевский, проанализировав в своей пушкинской речи тип «скитальца земли русской», не принял однозначно ту или иную сторону в споре славянофилов и западников. «…Все это славянофильство и западничество наше, – сказал Достоевский, – есть только великое у нас недоразумение, хотя исторически и необходимое. Для настоящего русского Европа и удел всего арийского племени так же дороги, как и сама Россия…» (Полное собрание сочинений. Л., 1984, т. 26, с. 147).
Подробно взгляды Ф. М. Достоевского на католичество проанализированы в статье Л. П. Карсавина «Достоевский и католичество». Вот резюме этого анализа: «Социализм (по Достоевскому. – B.C.) – продукт разложения католицизма или сама католическая идея, доведенная до последних своих логических пределов. Он такое же атеистическое перерождение католичества, как и вера в Великого Инквизитора, более того – он и есть сама эта вера, а Великий Инквизитор на самом деле социалист. Отсюда ясно, что дальнейшее развитие социалистической идеи должно ее привести к “самоуничтожению” и к тому возврату в церковь и к религии, о котором пророчествует герой “Легенды”» (Достоевский Ф. М. Статьи и материалы. Пб., 1922, с. 55).
За те 120 лет с лишним, что минули со дня смерти Ф. М. Достоевского, человечество смогло наблюдать «продукты разложения» всех «трех идей» – католичества, протестантизма и православия, – а именно: социализм, национал-социализм и большевизм. Как и любые «продукты» разложения, они обнаруживают между собой гораздо большее сходство, чем породившие их системы.
Кажется, первым, кто высказал эту мысль, был А. Ф. Лосев, который писал: «Католицизм извращается в истерию, казуистику, формализм и инквизицию. Православие, развращаясь, дает хулиганство, разбойничество, анархизм и бандитизм. Только в своем извращении и развращении они могут сойтись, в особенности, если их синтезировать при помощи протестантско-возрожденческого иудаизма, который умеет истерию и формализм, неврастению и римское право объединять с разбойничеством, кровавым сладострастием и сатанизмом при помощи холодного и сухого блуда политико-экономической теории» (Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1930, т. 1, с. 874–875).
Справедливости ради следует отметить, что С. Н. Булгаков всегда довольно строго различал такие понятия, как «социализм», «марксизм» и «большевизм» (см., например, его статьи: «Православие и социализм» и «Христианство и социализм», «Душа социализма»).
О присоединении B. C. Соловьева к католичеству сообщает единственный источник – статья униатского священника Н. А. Толстого «Владимир Соловьев – католик» (Русское слово. 1910, № 192, 21 августа, с. 2), в которой, в частности, говорится: «И вот, на второй неделе поста 18-го февраля 1896 года, в небольшой каплице Лурдской Божией Матери, что в Москве, на Остоженке, во Всеволожском переулке, д. Соболева, при моей квартире, совершилось это скромное торжество. В присутствии членов моей семьи, причта и некоторых лиц из петербургского и московского общества, тесного кружка почитателей присоединяющегося и присоединяющего (имена которых я пока не уполномочен назвать), Владимир Сергеевич Соловьев совершил свое присоединение к католической церкви, но без всякого отречения от православия, простым исповеданием «символа православной веры Тридентского собора», исповедавшись и публично причастившись за униатской обедней» (Цит. по: Вехи. Из глубины. М., 1991, с. 566).
Впрочем, и без этого сообщения известны были «католические симпатии» Соловьева. Проект теократии, разработанный им, предусматривал господствующую роль католичества. Проект этот, впрочем, не приняли ни католики, ни православные, да и сам мыслитель в 90-х гг. в нем разочаровался (подробнее см.: Лосев А. Ф. Вл. Соловьев. М., 1983, с. 191–192).
В начале творческого пути «от марксизма к идеализму» философия B. C. Соловьева была очень близка Булгакову, но в дальнейшем, под влиянием П. А. Флоренского, он заметно охладел к ней.
Ошибка (или описка) Булгакова: разрыв между восточной и западной христианской церквами произошел в июле 1054 г., папа и патриарх взаимно анафематствовали друг друга (совместную декларацию о «предании забвению» этой анафемы папа Павел VI и константинопольский патриарх Афинагор I издали в декабре 1965 г.).
См.: Лк. 23, 40–42.
Выражение из стихотворения А. С. Хомякова «Мечта» (1835):
О, грустно, грустно мне! Ложится тьма густая
На дальнем Западе, стране святых чудес:
Светила прежние бледнеют, догорая,
И звезды лучшие срываются с небес.
Задернут Запад весь. Там будет мрак глубок…
Услышь же глас судьбы, воспрянь в сияньи новом,
Проснися, дремлющий Восток!
(Хомяков А. С. Стихотворения и драмы. Л., 1969, с. 103).
Что и требовалось доказать: вражда проходит, дружба – навсегда (лат.).
Отк. 12, 1.
Бегуны – сторонники крайнего течения в беспоповщине (старообрядчество). Обязаны уклоняться от всех видов государственных повинностей и бежать от них в пустынные места как от «видимых знаков» власти антихриста.
Цитата из «Пира во время чумы» А. С. Пушкина; «гимн в честь чумы» (цитируется неточно).
См.: Мф. 22, 11–13.
Отк. 12, 1.
Ср.: Лк. 24, 5: «чть вы ищите живого между мертвыми?»
Парафраз цитаты из стихотворения Ф. И. Тютчева «Эти бедные селенья…» (1855):
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь небесный
Исходил, благословляя.
(Тютчев Ф. И. Сочинения в 2-х тт. М., 1980, т. 1, с. 142).
Ис. 53, 2: «нет в Нем ни вида, ни величия…».
Ср.: Ин. 20, 16: «Иисус говорит ей: Мария!»
Согласно легенде, на том месте, где преп. Серафиму Саровскому явилась Богородица, он велел выкопать «канавку», которую при конце света антихрист не сможет переступить. См.: Летопись Серафимо-Дивеевской женской обители. СПб., 1903, с. 255–259.
Черновой вариант статьи по рукописи, хранящейся в ИРЛИ (ф. 607, ед. хр. 177), опубликован в журнале «Грани», 1976, № 102, с. 151–154 с вводной статьей Н.В.
Наборная рукопись статьи хранится в ОР РГБ, ф. 77, к. 21, ед. хр. 18. В примечаниях к сборнику из «Из глубины» в издании «Вехи. Из глубины» М., 1991 отмечены наиболее важные разночтения с окончательным текстом, учтенные и в настоящем издании; учтены также поправки, указанные в статье М.К. «Вячеслав Иванов в “Из глубины”: неучтенная правка (1918)» (Исследования по истории русской мысли. Ежегодник 2004/2005 [7]. Под редакцией М. А. Колерова и Н. С. Алотникова. М.: Модест Колеров, 2007, с. 470–474).
Цитата из статьи Н. А. Бердяева «Россия и Великороссия» (Накануне. 1918, № 3, 21 апреля). См.: Бердяев Н. А. Падение священного русского царства. Публицистика 1914–1922. М., 2007, с. 766.
Здесь читаем: «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон: хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. И так сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет…»
См.: Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984, с. 70. Ср. также: Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М., 1976, с. 56–57.
Цитата из эпиграммы А. С. Пушкина «На перевод Илиады» (1830).
Неточная цитата из стихотворения В. И. Иванова «Русский ум» из книги «Кормчие звезды». Заключительные строки:
Он здраво мыслит о земле,
В мистической купаясь мгле
(Иванов Вяч. Собрание сочинений. Брюссель, 1971, т. I, с. 556).
В наборной рукописи это предложение отсутствует.
В наборной рукописи – «возжжением» (это разночтение отмечено М. Колеровым как «недосмотр или сознательная модернизация современного редактора». – См.: Исследования по истории русской мысли. [7], с. 473).
В наборной рукописи вместо «голубизны – «лазури».
В наборной рукописи слова «богомерзким бесивом» отсутствуют.
См. прим. 48* на с. 1004.
В наборной рукописи вместо точки с запятой – точка, последующие слова отсутствуют.
По определению А. А. Потебни, этимологическое значение, или «внутренняя форма слова, есть отношение мысли к сознанию, она показывает, как представляется человеку его собственная мысль». Внешнюю форму слова образует звук (Потебня А. А. Эстетика и поэтика, с. 114, 115).
Орфографическая реформа, проведенная в 1918 г. (декретом Наркомпроса от 23 декабря 1917 г. и декретом СНК РСФСР от 10 ноября 1918 г.) исключила из русского алфавита буквы «ять», «фиту», «йот» и изменила ряд правил написания в пользу фонетического принципа.
В наборной рукописи это предложение отсутствует.
Мк. 2, 27.
В наборной рукописи вместо «умален был бы ими» – «они уменьшили бы».
В наборной рукописи вместо «краснописцев» – «каллиграфов».
В наборной рукописи это предложение отсутствует.
Иотацизм (или итацизм) – система произношения букв древнегреческого алфавита, в которой буква «η» читается как «и», «β» – как «в», «9» – как «ф». В системе этацизма (принятой в западной классической филологии) эти буквы читаются соответственно как «е», «б» и «т». Отсюда различное чтение одних и тех же греческих слов в России (сейчас преимущественно на церковно-славянском языке) и на Западе («библиотека» – «вивлиофика», «Гомер» – «Омир»), особенно заметное в произношении имен (Теодор – Федор, Варфоломей – Бартоломе, Ирина – Ирен и т. д.). Русская православная церковь отдает предпочтение системе итацизма. Мысль В. И. Иванова заключается в том, что, если бы в Византии произведена была реформа орфографии, аналогичная проведенной в России в 1918 г., то одну из двух букв, предающих звук «и» – «эту» (η) или «йоту» (ι), – следовало бы исключить.
В наборной рукописи вместо «британского имени» – «британской культуры».
Имеется в виду книга П. Н. Сакулина «Реформа русского правописания» (Пг., 1917).
В наборной рукописи вместо «новейшей украинской словесности» – «новейшего так называемого украинского языка».
Следующие слова: «произвольных новшеств, будто бы “в русском духе” и» и подстрочное примечание к ним в наборной рукописи отсутствуют.
Слова Талейрана по поводу «реставрированных» Бурбонов, сказанные им в 1814 г. См.: Тарле Е. В. Наполеон. М., 1992, с. 451.
Цитата из первого «Философического письма» П. Я. Чаадаева (в переводе М. О. Гершензона). См.: Чаадаев П. Я. Статьи и письма. М., 1989, с. 44.
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30-ти тт. Л., 1974, т. X, с. 311.
В романе «Бесы» о «системе Шигалева» рассказывает Верховенский: «У него хорошо в тетради… у него шпионство. У него каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное – равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей! Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами. Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем приносили пользы; их изгоняют или казнят. Цицерону отрезывается язык, Копернику выкалывают глаза, Шекспир побивается каменьями – вот шигалевщина! Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство, и вот шигалевщина!… Не надо образования, довольно науки! И без науки хватит материалу на тысячу лет, но надо устроиться послушанию. В мире одного только недостает: послушания. Жажда образования есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание собственности. Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменателю, полное равенство… Необходимо лишь необходимое – вот девиз земного шара отселе. Но нужна и судорога; об этом позаботимся мы, правители. У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность, но раз в тридцать лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно чтобы не было скучно. Скука есть ощущение аристократическое; в шигалевщине не будет желаний. Желание и страдание для нас, а для рабов шигалевщина» (Там же, с. 322–323).
Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. СПб., 1895, т. ХII, с. 278: «Братья Карамазовы», ч. 2, кн. V, гл. III.
О «скачке человечества из царства необходимости в царство свободы» писал Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд., т. 20, с. 295).
См. наст. издание, с. 564 и прим. 28* на с. 984.
См. прим. 27* на с. 984.
Закон талиона (лат.), т. е. наказания-возмездия «равным за равное», возникшего в родовом обществе с целью ограничить родовую месть (Лев. 24, 19). Ср. также Втор. 19, 21: «Душа за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу» (то же: Исх. 21, 23–25).
См. выше, прим. 3*.
Гернгутеры – протестантская секта, основанная в начале XVIII в. последователями моравских братьев; название секты происходит от селения Гернгут в Саксонии, основанного ее членами.
Методисты – одно из направлений в протестантизме, отпочковавшееся от англиканской церкви. Впервые методисты появились в Англии среди студентов Оксфордского университета, которых возглавил Джон Уэсли. Своей целью методисты считали последовательное – методическое – соблюдение предписаний религии. В настоящее время большая часть методистов находится в США.
Основоположник философского утилитаризма И. Бентам видел конечное назначение морали в том, чтобы содействовать «наибольшему счастью для наибольшего числа людей».
Воззвание, составленное депутатами первой Государственной Думы в Выборге 10 июля 1906 г. в ответ на роспуск Думы, с призывом к гражданскому неповиновению. Депутаты, подписавшие воззвание, были отданы под суд, приговорены к краткосрочному заключению и лишены права быть избранными в новый составы Думы.
Первая заповедь Моисея гласит: «Да не будет у тебя других богов, перед лицом Моим» (Исх. 20, 3); вторая: «Не делай себе кумира…» (Исх. 20, 4).
Имеются в виду статьи Л. Н. Толстого «Что такое искусство?», «Об искусстве», «О Шекспире и о драме», в которых он пытался доказать бесполезность или даже вредоносность искусства. См.: Толстой Л. Н. Что такое искусство? М., 1985.
«Парнас» – группа французских поэтов (Т. де Банвиль, Ст. Малларме, Ж. М. Эредиа и др.), провозгласивших принцип «искусства для искусства».
Наставница (учительница) жизни (лат.).
Имеется в виду «категорический императив» (основной закон чистого практического разума) И. Канта: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу всеобщего законодательства» (Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995, с. 147).
Ср.: «Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11, 30).
Цитата не из первого, а из шестого (второго, по нумерации М. О. Гершензона и в его переводе) «Философического письма» П. Я. Чаадаева. См.: Чаадаев П. Я. Сочинения и письма. Под ред. М. Гершензона. М., 1914, т. II, с. 129. Ср. перевод Д. И. Шаховского: Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., 1991, т. 1, с. 393.
Чаадаев П. Я. Сочинения и письма, т. II, с. 111 (цитата приведена не точно, следует: «Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошлого и будущего), 112–113. Ср. перевод Д. И. Шаховского: Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма, т. 1, с. 325, 326.
Эльдорадо (исп. El-dorado) – легендарная страна золота и драгоценных камней, которая, по словам Орелано (одного из сподвижников Ф. Писарро), должна находиться в Гвиане между реками Амазонкой и Ориноко. Безрезультатные поиски Эльдорадо продолжались в течение почти 250 лет (с 1535 по 1775–1780 гг.).
В Книге Бытия (28, 12) рассказывается, что Иаков «увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божий восходят и нисходят по ней». Подробному анализу этого символического образа посвящено исследование С. Н. Булгакова «Лестница Иаковля. Об ангелах». Париж, 1929.
Игра по правилам, честная игра (англ.).
Логическая ситуация (англ.) – термин философии прагматизма (Дж. Дьюи), обозначающий одну из «проблематических ситуаций», при решении которых следует исходить из «полезности» или «работоспособности» той или иной идеи (отсюда – определение истины как разновидности блага).
Эон – термин древнегреческой философии, означающий «век», «эпоху», в отличие от «хроноса» – абстрактно-объективного времени.
Мф. 5, 12.
«Цитата из «Горгия» Платона (508а), который устами Сократа говорит: «Мудрецы учат… что небо и землю, богов и людей объединяют общение, дружба, порядочность, воздержность и высшая справедливость; по этой причине они и зовут нашу Вселенную “космосом”, а не “беспорядком”… и не “бесчинством”» (Платон. Собрание сочинений в 4-х тт. М., 1990, т. 1, с. 552).
Слова, которыми М. Штирнер начинает и заканчивает свою книгу «Единственный и его собственность»: «Я основал мое дело на Ничто». Это выражение он заимствовал из стихотворения Гете «Vanitas! Vanitatum vanitas!»: «Я сделал ставку на ничто…» (Гете И. В. Собрание сочинений. М., 1975, т. I, с. 273), который, в свою очередь, повторил начало изречения из собрания Михаэля Неандера (1585).
См. прим. 77* на с. 966.
Неточная цитата из «Евгения Онегин» А. С. Пушкина (гл. 7; XXII). У Пушкина: «С его озлобленным умом, кипящим в действии пустом» (Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10-ти тт. М., 1981, т. IV, с. 127).
Цитата из трактата Э. Берка «Размышления о революции во Франции» (London, 1790; рус. сокращенный перевод: М., 1993). См.: Жорес Ж. Социалистическая история французской революции. М., 1981, т. IV, с. 352–354.
Второй выпуск книги П. И. Новгородцева «Об общественном идеале» в свет не вышел. Единственный известный на сегодня фрагмент этого выпуска («Кризис индивидуализма») был опубликован в журнале «Вопросы философии и психологии» (1917, кн. IV–V). См. также: Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991, с. 616–629).
Война всех против всех (лат.) – дообщественное состояние, по Т. Гоббсу. «При отсутствии гражданского состояния, – пишет он в “Левиафане”, – всегда имеется война всех против всех… Пока люди живут без общей власти, держащей всех в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех. Ибо война есть не только сражение, или военное действие, а промежуток времени, в течение которого явно сказывается воля к борьбе путем сражения» (Гоббс Т. Сочинения в 2-х тт. М., 1991, с. 95).
Мф. 18, 6.
См.: Быт. 4, 9-10.
В 1826–1830 гг. Н. И. Тургенев написал четыре варианта «Оправдательной записки» (в апреле и октябре 1826 г. и два – в 1830 г.). П. Б. Струве мог быть знаком только с третьим и четвертым вариантами записки, опубликованными в 1901 г. (два других варианта опубликованы лишь в советское время). «Оправдательная записка», составляющая вторую часть книги Н. И. Тургенева «Россия и русские» (М., 2001, с. 97–174), написана на французском языке и слов, цитируемых П. Б. Струве, не содержит.
См. прим. 3* на с. 986.
Цитата их «Энеиды» Вергилия (VII, 312): «Если небесных богов не склоню – Ахеронт я подвигну» (лат.) – перевод С. Ошерова.
У греков и римлян Ахеронт – река в подземном мире, «адская река», олицетворявшая ужасы преисподней.
Исократ. Панегирик, 50 (Ораторы Греции. М, 1985, с. 45).
Отписка Нижегородцев к Вологжанам (1612) // Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии Наук. Т. II. 1598–1613. СПб., 1836, с. 249.
Цитата из 6-й части «Сказания о Старом Мореходе» (1797–1798) С. Т. Кольриджа:
Пред ним разверстый, воздух вновь
Смыкается за ним.
Назад, Назад! Уж поздно, брат,
И скоро день вернется,
[Все медленней пойдет корабль,
Когда Моряк проснется.]
(Поэзия английского романтизма. М., 1975, с. 169; перевод с англ. В. Левика).
Имеется в виду рассказ «Бобок» (Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30-ти тт. Л., 1980, т. 21, с. 41–54: Дневник писателя. 1873, VI).
Точнее: Quos [Deus] vult perdere, dementat [prius] (лат.) – Кого [Бог] хочет погубить, того он [прежде всего] лишает разума.
Цитата из «Записных книжек» Ф. М. Достоевского (1860–1881).
Неточная цитата из романа Ф. М. Достоевского «Подросток» (ч. I, гл. 8, II); у Достоевского вместо «фантастики» – «фантастичности».
Цитата из письма А. С. Пушкина П. Я. Чаадаеву от 19 октября 1836 г.
Христианский социализм – направление в общественной мысли, возникшее в Западной Европе в 1830–1840 гг. и связанное с именами Ф. Ламенне, Ф. Баадера и др. В России XX в. сторонниками христианского социализма были Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, В. Ф. Эрн, В. Свенцицкий и др.
Об этом эпизоде на похоронах Некрасова рассказывают, по крайней мере, два присутствовавших на них современника: В. Г. Короленко и Г. В. Плеханов.
«Некрасова, – пишет Короленко, – хоронили очень торжественно и на могиле говорили много речей. Помню стихи, прочитанные Панютиным, потом говорил Засодимский и еще несколько человек, но настоящим событием была речь Достоевского.
Мне с двумя-тремя товарищами удалось пробраться по верхушке каменной ограды почти к самой могиле. Я стоял на остроконечной жестяной крыше ограды, держась за ветки какого-то дерева, и слышал все. Достоевский говорил тихо, но очень выразительно и проникновенно. Его речь вызвала потом много шума в печати. Когда он поставил имя Некрасова вслед за Пушкиным и Лермонтовым, кое-кому из присутствующих это показалось умалением Некрасова.
– Он выше их!.. – крикнул кто-то, и два-три голоса поддержали его.
– Да, выше… Они только байронисты.
[…] Достоевский своим проникновенно-пророческим… голосом назвал Некрасова последним великим поэтом из “господ”. Придет время, и оно уже близко, когда новый поэт, равный Пушкину, Лермонтову, Некрасову, явится из самого народа…
– Правда, правда!.. – восторженно кричали мы Достоевскому, и при этом я чуть не свалился с ограды» (Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. М., 1990, т. 2, с. 356–357).
Г. В. Плеханов в статье «Похороны Некрасова» (1918), вспоминая об этом эпизоде, писал: «Я не помню, много ли ораторов говорило передо мной. Помню только, что в их числе были Засодимский и Достоевский.
[…] Речь Достоевского вызвала в наших рядах большое оживление. […] Между прочим он сказал, что по своему таланту Некрасов был не ниже Пушкина. Это показалось нам вопиющей несправедливостью.
– Он был выше Пушкина! – закричали мы дружно и громко.
Бедный Достоевский этого не ожидал. На мгновение он растерялся. Но его любовь к Пушкину была слишком велика, чтобы он мог согласиться с нами. Поставив Некрасова на один уровень с Пушкиным он дошел до крайнего предела уступок “молодому поколению”.
– Не выше, но и не ниже Пушкина! – не без раздражения ответил он, обернувшись в нашу сторону. Мы стояли на своем: “Выше! выше!” Достоевский, очевидно, убедился, что нас не переговорит, и продолжал свою речь, уже не отзываясь на наши замечания» (Там же, с. 544–545).
При равных условиях (фр.).
