Текст книги "Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944"

Автор книги: Вольфганг Ферстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

2. Никто не оспаривает успешного исхода решений фюрера в период 1933–1938 годов. Но они еще не свидетельствуют о том, что и в будущем соответствующие решения будут проводиться с таким же успехом.Нельзя не заметить, что они у отрицательно настроенных к нам держав вызовут противодействие и будут способствовать их сближению.

В настоящее время Германии противостоит коалиция Чехии, Франции, Англии и Америки, сотрудничество которых в случае войны сегодня будет более тесным, чем в 1914 году. К этому нужно добавить, что особые воззрения на религиозные, расистские и народные проблемы вызвали отрицательное отношение и частично даже ненависть к нынешней Германии, и не только у вышеназванных держав.

3. Солдат не может согласиться с оценками, данными военной мощи Франции и Англии. Впрочем, оба соперника были недооценены и в 1914 году – правда, не Генеральным штабом. Далее следовало бы признать, что Германия в одиночку или в союзе с Италией не в состоянии справиться с Англией или Францией.

4. Солдат не может усвоить мысль, что чешскую армию нужно считать армией семимиллионного населения. Естественно, народная проблема в чешской армии сыграет нам на пользу. Но на основе имеющихся данных нельзя считать ее столь большой.

5. Невозможно предусмотреть время, необходимое для полного разгрома Чехии. Если все же попытаться назвать время, то, вероятно, наиболее подходящим сроком были бы три недели, которые потребуются лишь в случае успешного хода операции. Другими словами: при любых обстоятельствах нужно будет 14 дней удерживать недостаточно укрепленный Западный фронт, отражая крупное наступление французов, пока не появится возможность перебросить части немецких сухопутных войск с Юго-Восточного театра военных действий на Западный.

<…>

Даже если бы в настоящее время были найдены способы ведения наступательных операций, которые обеспечивали бы возможность быстрого и успешного прорыва чешских укреплений, и если бы, далее, западное прикрытие было более сильным, чем оно есть, это не изменило бы в решающей степени нынешнего военного положения. Пока что кардинальным постоянно будет вопрос: идет ли речь для Германии о войне против одной Чехии или также против поддерживающих ее стран. В последнем случае сами по себе военные операции могут протекать успешно, но войну Германия проиграет.

7. Если Франция и Англия вступят в войну, то Чехия будет лишь поводом к войне, а фактически будет иметь место столкновение на совершенно другом уровне. Оно выльется в европейскую, а при известных обстоятельствах в мировую войну.

Результат такой войны – и здесь кроется неоднократно совершаемая роковая ошибка – будет зависеть не от успехов или неудач первых военных операций, а от совершенно других факторов, которые наши противники смогут использовать против нас. Они будут располагать временем и пространством в масштабах, которые невозможно предвидеть. Также в их распоряжении будут находиться превосходящие людские и материальные ресурсы глубокого тыла, которому Германия даже вместе со своими союзниками ничего не сможет противопоставить. Но если это приведет к большой затяжной войне, то отношение к нам некоторых держав невозможно будет предсказать».

В третьей части своего меморандума Бек пункт за пунктом подверг резкой критикевысказывания Гитлера о подготовке войны против Чехословакии. В особенности он возмущался тем, что человек, который сейчас исполнял функции Верховного главнокомандующего, с непоколебимой уверенностью судил о вещах, о которых не имел ни малейшего понятия. Не останавливаясь на деталях, далее процитируем основные моменты.

Относительно молниеносного нападения Бек говорил так: «Многолетнее наблюдение за постоянно усиливающимися волнениями в Центральной Европе показало, что трезвые размышления могут сделать удачу наступательных операций далеко не основополагающим пунктом оперативного планирования. Также следует указать, что кровавые удары лучших войск в первые часы и дни войны могут пагубно повлиять на мораль и привести к недостаточно серьезно воспринимаемому кризису доверия к Верховному военному командованию. Один удар может быть отчаянным, но общее управление армии таковым быть не должно, тем более не в начале войны».

Отдельные приказы Гитлера об увеличении работ на Западном валу и немедленном занятии укреплений Бек отклонил со следующими словами:

«Высказанные идеи нельзя принять в такой форме, даже если не считать того, что подобные отдельные атаки не принесут результата. Можно подумать и доказать их невыполнимость при вовлечении в дело предполагаемых будущих командных должностей. За всем этим должна стоять сильная воля, чтобы только одна военная инстанция могла нести ответственность, в противном случае должен встать кабинетный вопрос.

Речь фюрера указывает на несостоятельность доселе существующей верховной военной иерархии. Наряду с четким разграничением ответственности должен также быть обеспечен постоянный компетентный совет Верховному главнокомандующему вермахта в вопросах ведения войны, и прежде всего вооруженной войны. Если вскоре не будет найден рычаг, чтобы достичь изменений ставшей невыносимой обстановки, – а сегодняшняя анархия останется надолго, – тогда можно будет видеть дальнейшую судьбу вермахта в мирное и военное время, а вместе с ним и судьбу всей Германии в будущей войне, только в черных красках».

Эти высказывания 30 мая Бек лично представил своему главнокомандующему генерал-полковнику фон Браухичу.

В тот же самый день Гитлер распорядился: «Это мое неизменное решение – в ближайшем будущем путем военных действий разгромить Чехословакию. Ожидание или достижение в политическом и военном плане благоприятного момента является делом политического руководства. Неизбежное развитие ситуации внутри Чехословакии или других политических событий в Европе, которые вызовут неожиданно благоприятные, возможно, неповторимые изменения, может побудить меня к преждевременным действиям. Правильный выбор и решительное использование благоприятного момента являются гарантией успеха. Соответственно, к подготовке следует незамедлительно приступить».

Лишь 30 мая Верховное командование вермахта переслало это распоряжение Верховным командованиям трех частей вермахта. Одновременно в выпущенной 24 июня 1937 года «Директиве о единой подготовке к войне вермахта» была заменена часть, которая касалась войны с Чехословакией (операция «Грюн»), на новое распоряжение с припиской, что «его выполнение должно начаться самое позднее с 1 октября 1938 года». Под его выполнением подразумевалось, что ускоренно подготовленные части сухопутных войск должны быстро и решительно преодолеть чешские пограничные укрепления и с уверенностью, что большая часть мобильных войск подтянется так быстро, как только сможет, смело ворваться в Чехословакию. Подготовка была проведена ровно в заданный срок, так что ускоренно подготовленные части вермахта одновременно с вторжением люфтваффе пересекли границу с Чехословакией ровно в назначенный час и прежде, чем противник узнал о грозящей опасности.

Бек не желал беспрекословно мириться с «неизменным решением» Гитлера и с новым распоряжением Верховного командования вермахта, которое базировалось на этом решении.Поразительно быстро, уже 3 июня, он представил главнокомандующему сухопутными войсками подробный меморандум. В нем Бек доказывал, что новое распоряжение в решающих для сухопутных войск вопросах отражает точку зрения, которая резко противоречит воззрению Генерального штаба сухопутных войск. В этом распоряжении переоценены возможности сухопутных войск как инструмента войны и также представлена стратегическая идея, которую Генеральный штаб сухопутных войск должен отклонить, невзирая на то, что она является делом сухопутных войск. Кроме того, было отмечено, что распоряжение было составлено без участия самого Бека как начальника Генерального штаба сухопутных войск.

Бек критикует директиву Гитлера

После обстоятельного и подробного обоснования своей точки зрения Бек, ссылаясь на свою служебную инструкцию, подвел итоги. Вывод был следующим: «Военный базис директивы не выдерживает добросовестной проверки.Я считаю, что военное действие против Чехословакии, основанное на подобном военном базисе, является роковым. Генеральный штаб сухопутных войск должен отклонить участие в ответственности за односторонний и недостаточный военный базис в том, что касается сухопутных войск».

Между тем Бек вместо ежегодной выездной инспекции Генерального штаба организовал военно-штабную игру, которая в первую очередь должна была прояснить вопрос о том, как может пройти операция против Чехословакии и как долго может длиться подобная кампания до своего благоприятного завершения. Хотя положенная в основу игры военно-политическая ситуация была гораздо благоприятнее той, которую можно было ожидать в действительности, результат подтвердил точку зрения, которой придерживался Бек. Получилось следующее: так хорошо идущая кампания против Чехословакии будет равна пирровой победе, которая должна будет привести в своих не только европейских, но и выходящих за пределы Европы последствиях к катастрофе немецкого вермахта и немецкого народа. Впрочем, даже во время заключительного обсуждения Бек не преминул указать на решающее значение, которое в мирное и военное время имеет полное доверия сотрудничество между политическим и военным руководством.

Один из участников этого заключительного обсуждения писал: «Из заключительных слов генерала Бека, которые он особенно подчеркнул, следовало, что руководитель Генерального штаба сухопутных войск гораздо серьезнее, чем следовало ожидать при военном исследовании, проводимом лишь для учебных целей, высказался против операции в том виде, в котором она обозначена в игре. Лично у меня появилось впечатление, что вот так, не стесняясь, был заявлен протест руководителя Генерального штаба сухопутных войск против планов, которые, по-видимому, как я тогда впервые предположил, разрабатывались в политическом руководстве рейха. Генерал фон Браухич ограничился несколькими заключительными словами, которые не содержали в себе ни согласия, ни несогласия со словами Бека».

Единое мнение, на которое Бек так рассчитывал, выработано не было. В профессионально точной позиции руководителя Генерального штаба Гитлер увидел лишь недостаток мужества. Известен его возмущенный возглас: « Что это за генералы, которых я, глава государства, должен волоком тянуть к войне!Было бы правильным, чтобы я спасался от давления генералов, подталкивающих меня к войне!» Фактически он согласился бы принять во внимание совместную работу с военными руководителями лишь при условии, что они безоговорочно поддержат его военные планы. «Я не требую, чтобы мои генералы понимали мои приказы, я требую, чтобы они им подчинялись». Для таких людей, как Кейтель и Йодль, это было совершенно очевидно. Но Бек не отказался от борьбы против роковых военных планов фюрера, невзирая на уже знакомые ему оскорбления и прекрасно сознавая возлагаемую на него ответственность.Он был решительно настроен довести свою точку зрения до кабинета.

Бек требует прекращения приготовлений к войне

В своем новом меморандуме [23]23
  В бумагах Бека есть одна собственноручно сделанная копия меморандума (с датой 15.07.38) и две копии, напечатанные на машинке. Одна из печатных копий (с датой 15.07.38) была сильно им подправлена, а под второй (с датой 16.07.38) стояла его подпись, так что можно предположить, что это был окончательный вариант. Она и была положена в основу текстового изложения. В рукописной записи Бека и в первом печатном варианте меморандума от 15 июля в конце говорилось: «В настоящее время военные предпосылки являются бесперспективными. Военная ответственность перед народом и сухопутными войсками, которую руководитель Генерального штаба хоть и делит с другими, по большей части возложена на него. Ввиду этого я не в силах быть тем советником главнокомандующего сухопутными войсками, который ему нужен, если нельзя достичь перемен во взглядах Верховного главнокомандующего вермахта». В итоговом варианте от 16 июля этот параграф отсутствует. Он был заменен призывом к подготовке коллективного шага генералов.


[Закрыть]главнокомандующему сухопутными войсками от 16 июля 1938 года он расширил свои высказывания от 3 июня, остановившись вначале на военно-политическом базисе войны. Он еще раз подчеркнул свою убежденность в том, что « военная операция Германии против Чехословакии автоматически приведет к европейской или мировой войне. То, что подобная война, по всей видимости, закончится не только военной, но и всеобщей катастрофой для Германии,не нуждается в дальнейших подтверждениях с моей стороны».

Затем Бек указал на ходящие в народе слухи о войне. По этим слухам можно легко понять, что народ в основной своей массе не хочет войны,что он не просто с ужасом смотрит вперед, так как подозревает, что дело не ограничится Чехией, но он также и не понимает смысла и цели этой войны.Кажется, что и сухопутные войска также охвачены подобными настроениями и стараются подавить их, но долго сопротивляться они не смогут.

«Народ и армия, которая сегодня вновь является народной армией, возлагают ответственность на военных лидеров за то, что в военном плане не будет предпринято ничего, что имеет большие перспективы на успех. И армия, и народ уже сегодня инстинктивно чувствуют, что подобных перспектив нет. Но тем самым военный вопрос Германия – Чехословакия уже сегодня стал вопросом доверия народа и армии к руководителям армии. Эти люди должны прекрасно сознавать, что недостаток доверия сразу повредит любым военным перспективам на успех. Это может привести к гораздо более плохим последствиям как в начале войны, если не все тотчас пойдет по плану, так и при определенных обстоятельствах даже доначала войны».

Свой взгляд на меры, предусмотренные Верховным командованием вермахта на случай войны, Бек выразил следующим образом:

«1. Не существует перспективы в ближайшее время разгромить Чехословакию путем военного воздействия, не вызвав ответной реакции Франции и Англии. Шанс напасть на Чехословакию или встретить ее практически не готовой сегодня еще менее вероятен, чем полтора месяца назад. И нужно учитывать, что подобное положение вещей пока не изменится.

Ускоренно подготовленные по требованию Верховного командования части сухопутных войск, которые должны пересечь границу вместе с вторжением люфтваффе, не шокируют противника, а наткнутся на оборону. Какую помощь попытается оказать Верховное командование сухопутных войск, ведь расходящиеся интересы сухопутных войск и люфтваффе не позволяют прийти к общему знаменателю?

Как и прежде, кажется невозможным в первые два-три дня создать такую обстановку, которая продемонстрирует жаждущим интервенции государствам-противникам всю бесперспективность чешского военного положения. Но гораздо больше нужно обратить внимание на то, что хотя Чехия и является главнейшим поводом для вступления в войну Франции и Англии, но в тот момент, когда обе державы вступят в войну, речь уже будет идти не об интервенции в интересах Чехии, а о войне с Германией не на жизнь, а на смерть.

2. Сегодня кажется гораздо более сомнительным, чем полтора месяца назад, скорое вступление в борьбу Венгрии против Чехии или вообще ее вступление в борьбу. Также никоим образом нет необходимости для Польши вмешиваться в конфликт с Чехословакией, поддерживая Германию. Чехия даже может этого добиться путем добровольных уступок Польше при условии последующего окончательного урегулирования. В любом случае вполне уместно не рассматривать Польшу, если она займет чешскую территорию, как надежный фактор в нашей силовой игре. Также и в случае с Венгрией подобная позиция была бы вполне возможна.

3. Во время объявления войны Франции Италия будет не в состоянии отговорить Францию от вмешательства в пользу Чехии.

4. Выполнение представленной оборонительной задачи не обеспечит достаточное тыловое прикрытие, так как для ведения оборонительного сражения требуется некоторый минимум сил, которого нет в наличии. Ввиду военно-политического положения сухопутные войска не могут при развертывании войск Юг – Восток принимать участие и в операции на Западе. В конце концов, «минимум люфтваффе в оборонительных силах на западе» должен быть на высоте, чтобы легко не сдать Западный фронт сухопутных войск французским превосходящим силам в воздухе.

5. Если Германия будет втянута в войну на много фронтов, то Данцигская область может дать новый импульс польской алчности. С этой точки зрения также нужно расценивать возможность оттягивания сил из Восточной Пруссии.

6. Влияние задуманной пропагандистской войны не должно сравниться с силой военных факторов».

Меморандум Бека заканчивался еще никогда столь резко не высказываемым требованием Верховному главнокомандующему вермахта, то есть Гитлеру, приостановить военные приготовления, которые он приказал провести:

«По причине представленных выше объяснений я считаю себя в настоящее время обязанным – сознавая значение подобного шага, но учитывая огромную ответственность, возложенную на меня в связи с данными мне по службе указаниями по подготовке и развязыванию войны, – высказать настоятельную просьбу и побудить Верховного главнокомандующего вермахта приостановить военные приготовления, которые он приказал провести, и отложить решение чешского вопроса насильственным методом до того времени, пока существенно не изменятся необходимые для этого предпосылки. В настоящее время я их считаю бесперспективными. И эту точку зрения разделяют все подчиненные мне обер-квартирмейстеры и руководители отделов Генерального штаба, которые в служебном порядке занимаются вопросами подготовки и осуществления войны против Чехословакии.

Мне кажется необходимым как можно скорее, принимая во внимание вскоре ожидаемые события, лично выслушать командиров корпусов о духе, настроениях и внутренней твердости войск и не терять с ними связи. Серьезность ожидаемых изменений требует длительного тесного контакта руководителей между собой, если возможно сохранить обоюдные отношения доверия.

В конце концов, нужно, по возможности, скорее информировать главнокомандующих и командиров корпусов о замыслах предстоящей войны, сообщить им еще раз обстоятельно, в устной форме, задачи, которые предполагается на них возложить, и обсудить с ними те предложения по осуществлению планов, которые они сделают. При этом также необходимо выслушать протесты.

Также подобного рода дискуссия главнокомандующего сухопутными войсками со всеми вышеназванными господами необходима для того, чтобы выяснить все вопросы перед намечающимся фюрером обсуждением ситуации с командирами корпусов и суметь представить ему ясное единое мнение.

Также я побуждаю к тому, чтобы главнокомандующий сухопутными войсками попытался выработать единую точку зрения обо всем круге вопросов с главнокомандующими другими частями вермахта».

Однако Бек не довольствовался письменным докладом. Он хотел знать, может ли он его опубликовать, как, очевидно, и все свои меморандумы, составленные с начала мая. «Нам нужны офицеры, – сказал он в своей речи к стодвадцатипятилетию военной академии, – чей характер и нервы достаточно сильны, чтобы сделать то, что диктует им рассудок». Автору [24]24
  Автор оказывал содействие Беку в подготовке его меморандума от 16 июня историческим материалом, который рассказывал о конфликте в вопросе превентивной войны австрийского руководителя Генерального штаба Конрада фон Хетцендорфа и министра иностранных дел барона Эрентхаля в 1909 и 191.1 гг. Поблагодарив, Бек заметил: «В этот раз случай обратный». Этим он хотел сказать, что в этот раз руководитель Генерального штаба высказывается против, а государственный деятель – за превентивную войну.


[Закрыть], который в те дни сумел заглянуть во внутренний мир Бека, хорошо запомнилась его непоколебимая решительность. Нужно было срочно действовать. В тот же самый день, 16 июля, в устном докладе Бек еще раз настойчиво указал главнокомандующему сухопутными войсками на серьезность положения и изложил те меры, которые он считал эффективными на случай, если Гитлер будет настаивать на своей точке зрения. Его меры сводились к общему шагу всех руководителей вермахта, чтобы убедить фюрера приостановить приготовления к войне. В случае же, если он не уступит, все они должны решительно покинуть свои посты.

«Фюрер, по-видимому, считает неизбежным насильственное решение вопроса о Судетах путем вторжения в Чехословакию. В этом мнении его поддерживают окружающие его безответственные радикальные элементы. О позиции Геринга мнения разделились. Одни полагают, что он понимает серьезность положения и пытается умерить пыл фюрера. Другие думают, что он, как и в случае с Бломбергом и Фричем, ведет двойную игру и откажется от своих взглядов, как только дело дойдет до доклада фюреру».

«Солдатское повиновение имеет свои границы…»

«Честные и серьезные немцы, занимающие ответственные государственные посты, должны чувствовать себя призванными и обязанными использовать все мыслимые средства и пути до последней возможности, чтобы предотвратить войну, которая перерастет в мировую и которая будет означать «finis Germaniae» – конец Германии.

В первую очередь это должны сделать высокопоставленные лидеры вермахта, являющиеся достаточно авторитетными, так как именно вермахт служит исполнительным средством государства в ведении войны.

На карту поставлен вопрос о существовании нации. История заклеймит руководство вооруженных сил кровавой виной, если они не будут действовать в соответствии со своими профессиональными и государственно-политическими знаниями и совестью. Солдатское повиновение имеет свои границы там, где их знания, их совесть и их чувство ответственности запрещают им выполнять приказ.

Если к их советам и предупреждениям не прислушиваются в такой ситуации, тогда они имеют право и обязаны перед народом и историей уйти со своих постов. Если все они будут действовать сплоченно, проведение военных действий станет невозможным. Тем самым они уберегли бы Отечество от самого худшего – от гибели.

Если солдат, занимающий в такое время высший пост, видит свой долг и свои задачи лишь в ограниченных рамках военных обязанностей, не сознавая величайшей ответственности перед народом, то это признак отсутствия величия и понимания им своих задач. Необычные времена требуют неожиданных решений!

Другие честные немцы, занимающие ответственные посты в государстве, но вне вермахта, присоединятся позже. Если держать ухо востро, если не обманываться из-за неправильных цифр и если не жить, руководствуясь исключительно идеологией, то можно прийти к выводу, что в настоящее время мы неготовы к войне ни в военно-политическом плане (руководство, образование и вооружение), ни в плане экономики. Да и настроение в политике не то.

Идея молниеносной войны (через два дня в Праге?) является нелепой мечтой. Современная военная история учит, что быстрые операции редко приводили к продолжительному успеху. Наши приготовления (на западе) уже сейчас являются или станут в будущем так хорошо видны, что нужно принять во внимание превентивные меры противника. Военная пропаганда в иностранной прессе уже началась».

В своем устном докладе Бек пошел еще дальше. Благодаря своему трезвому чувству реальности Бек также четко видел последствия, которые мог повлечь за собой во внутренней политике успех предложенного им коллективного шага генералов у Гитлера.

«На случай, – продолжил он, – если, благодаря протесту авторитетных людей, удастся избежать войны, то нужно будет принять в расчет значительное внутриполитическое напряжение.Радикально настроенные люди будут говорить, что проведение планов фюрера сорвалось из– за неспособности вермахта и его руководителей. Снова появятся и усилятся клеветнические выпады. Здесь необходимо быть настороже.

Вероятно, фюрер должен объяснить в узком кругу: войну против Чехии я должен вести вместе со старыми генералами, войну против Англии и Франции я веду с новыми руководителями. Следовательно, в связи с протестом нужно решиться на противостояние между вермахтом и СС. Также была бы уместна жесткая и четкая характеристика истинного народного настроения, которое фактически вызвано возникшим засильем бонз в Третьем рейхе.

О времени проведения этих мер. Можно принять в расчет тот факт, что в течение летнего месяца (августа) будет получена, возможно еще составленная в примирительном тоне, английская и французская нота, за которой через некоторый промежуток времени последует нота уже в форме ультиматума. Эта нота сделает невозможной для государственного руководства отступление или уступку, если противник и не применит превентивных мер. Вследствие этого самым благоприятным для возможных мер кажется время непосредственно после полученияпервой ноты».

Может быть, что, по крайней мере вначале, Браухич не был глухим к этим выразительным, обращенным к его собственной совести и чувству ответственности словам руководителя Генерального штаба. Достоверно известно, что в начале августа он ознакомил Гитлера с меморандумом Бека. При этом трудно было понять, какой была точка зрения самого Браухича. Поэтому Бек спустя несколько дней, 19 июля, еще раз очень настойчиво повторил в устной форме свое предложение коллективного шага высших руководителей вермахта при Гитлере. При этом он еще резче, чем прежде, подчеркнул необходимость политического противостояния СС и засилью партийных бонз.

План государственного переворота?

« Если решиться на демарш в форме протеста со всеми вытекающими последствиями и тем самым суметь предотвратить возникновение войны, то следует испытать, не нужно ли активизировать этот шаг тем, что для восстановления правового порядка нужно позволить произойти неизбежному противостоянию СС и засилью бонз.Вероятно, в последний раз судьба предлагает возможность освободиться немецкому народу и фюреру от кошмара гестапо и от проявлений бюрократии, которые разрушают стабильность и благополучие народа и позволяют возродиться коммунизму. Также здесь нужно выдвинуть на передний план следующие точки зрения:

1. Не может и не должно вызывать ни малейших сомнений то, что эта борьба ведется для фюрера.

2. Честные и порядочные представители партии должны быть осведомлены о серьезности положения. В такой необходимости убеждены и к ней склоняются, например, гаулейтер Вагнер в Силезии, имперский наместник Бюркель. Главнокомандующего группой в Вене и командира VIII армейского корпуса (по случаю физкультурного праздника в Бреславле) также можно здесь упомянуть.

Не должно появиться даже малейшего подозрения на заговор. И все же за этим шагом в любом случаестоит единство всех высших военных руководителей. Таких генералов можно будет найти и в люфтваффе. Короткие, четкие пароли: за фюрера, против войны, против бюрократии, мир с церковью, свобода слова, прекращение использования методов гестапо, снова справедливость в государстве, снижение всех взносов наполовину, нет строительству дворцов, строительство квартир для соотечественников, прусская чистота и простота!»

Видно, что Бек использовал идеи, высказанные еще весной, когда речь шла о восстановлении чести генерал-полковника фон Фрича и о сохранении престижа вермахта. Конечно, в этот раз на карту было поставлено гораздо большее – судьба всего немецкого народа. И вполне понятны резкость суждений и упорство, с которым Бек следовал к своей цели.

28 июля он узнал об очень важных сообщениях секретаря Гитлера, капитана Видемана, который незадолго до этого разговаривал с министром иностранных дел Англии лордом Галифаксом о напряженной военно-исторической ситуации в Европе. В записях Бека на следующий день об этом было сказано:

«В. не было поручено сообщать что-либо в Лондоне по своему усмотрению. Наоборот, он получил от фюрера четкие инструкции относительно своего поведения. При прощании Галифакс просил В. засвидетельствовать его почтение фюреру и спросил, возможно ли объяснить фюреру, что чешский вопрос, который в течение многих веков является проблемным для Европы, нельзя решить неожиданным насильственным выпадом. В. счел задачу подобного объяснения практически невозможной. Если во время разговора с В. перед его поездкой в Лондон фюрер прислушивался к мнению собеседника, то после его возвращения, во время доклада, Гитлер занял непримиримую отрицательную позицию.

Фюрер настаивал на своем: война против Чехии должна быть проведена, даже если вмешаются Франция и Англия, во что он не слишком верит. Казалось, что прошло время, когда можно было на него повлиять, или, по крайней мере, сейчас будет очень трудно заставить его изменить точку зрения, даже обосновывая противоположные суждения и предупреждая о последствиях. В своем мнении он укрепляется, во-первых, опираясь на поддержку Риббентропа и, во-вторых, благодаря Гиммлеру, насколько последний вообще участвует в обсуждении подобных вопросов. В. еще раз убедился в том, что Геринг ни при каких обстоятельствах не принадлежит к подстрекателям к войне, о чем можно сделать вывод из последних разговоров с ним».

Докладная записка от 29 июля дает информацию о выводах, сделанных Беком из сообщения Видемана, в связи с преследуемой им целью демарша военных лидеров у Гитлера:

«На первый план отчетливее, чем обычно, выходит проверка вопроса: собираются ли, и если да, то в какое время, главнокомандующий сухопутными войсками и генералы сухопутных войск (главнокомандующие группами армий и командиры корпусов) единодушно предстать перед фюрером и резко заявить ему, что мы в настоящее время не готовы к войне против Чехии и ее последствиям ни в военной политике (руководство, образование и вооружение), ни в экономической и в особенности в финансовой политике и в сфере морального состояния и настроя населения.Этот факт многократно подробно доказывался компетентными людьми, но все безуспешно. Главнокомандующий сухопутными войсками и его генералы сожалеют, что не могут взять на себя ответственность руководства такого рода войной, не объявив себя соучастниками в глазах народа и истории. Поэтому в случае, если фюрер будет настаивать на проведении войны, они оставят свои посты.

Форма этого объяснения может быть впечатляющей, но не резкой и грубой.В качестве времени для подобного демарша предположительно нужно принять в расчет вторую половину сентября. К тому времени пройдет эйфория партийного съезда. Кроме того, согласно предположениям, начиная с августа должны поступать ноты английского и французского правительств, которые еще больше прояснят ситуацию.

Одновременно ответственный министр финансов должен предпринять похожий демарш, так как его к этому побудит денежная ситуация.

Как указано в докладной записке от 16 июля, нужно в любом случае считаться с внутренним политическим напряжением. Соответственно, будет необходимо, чтобы сухопутные войска были подготовлены не только к возможной внешней войне, но и к внутренним столкновениям, которые могут произойти в Берлине. Нужно дать соответствующие поручения. Нужно свести вместе Вицлебена [25]25
  Генерал фон Вицлебен был командиром III армейского корпуса, расположенного в Берлине.


[Закрыть]и Гелльдорфа» [26]26
  Граф Гелльдорф был полицай-президентом в Берлине.


[Закрыть].

Сравнив докладную записку от 29 июля с записками от 16 и 19 июля, можно найти различие в рассуждениях Бека. Так, если в середине месяца Бек рассматривал возможность совместного демарша верховного руководства всего вермахта, то 29 июля он ограничился предложением коллективного шага лишь верхушки сухопутных войск, рассчитывать на участие главнокомандующего люфтваффе, вопреки заверениям Видемана в дружественной позиции Геринга, было, по мнению Бека, бесполезно. Второе различие заключается во времени, выбранном им для проведения демарша. В докладной записке от 16 июля самым благоприятным было обозначено время непосредственно после получения ожидаемых в августе первых французской и английской нот, тогда как в докладной записке от 29 июля этот шаг планировался лишь во второй половине сентября, когда пройдет упоение атмосферой партийного съезда в Нюрнберге.

То, к чему стремился Бек, было осуществляемое на основе закона и права действие, направленное как против военной политики главы государства, так и против презираемой им внутриполитической системы, но не против самого главы государства. Во внутренней политике это действие задумывалось как чистка, а не как революция. Об этом нужно помнить, чтобы правильно судить о превращении Бека в «государственного изменника». С этим, конечно, было совместимо и то, что Бек на случай, если его законное решение, которого он добивался государственными методами принуждения, натолкнется на резко отрицательное отношение Гитлера, планировал военный путч. Несомненно, что истоки плана переворота Вицлебена, к которому позже присоединился Гальдер, как преемник Бека, восходят ко времени службы Бека. Работа шла в Генеральном штабе, и вел ее обер-квартирмейстер Генрих фон Штюльпнагель, особенно близкий Беку человек. В любом случае для Бека предшествующая законная попытка была необходимым условием и оправданием для государственного переворота, который, в крайнем случае, стал бы необходимым.