Текст книги "Восточные славяне и нашествие Батыя"

Автор книги: Вольдемар Балязин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Бог скота – Велес, или Волос

Договоры Олега и Святослава с греками засвидетельствовали почитание восточными славянами еще одного языческого бога Велеса, или Волоса, бога скота. В летописи сказано, что князья со своей дружиной присягали Перуном и Велесом: «...по закону русскому... клялись те своим оружием и Перуном, богом их, и Волосом, богом скота».

По народным поверьям и песням, Велес также бог, помогающий земледельцам. Так, во время жатвы «Велесу завивают бороду» (обычай украинских жнецов завязывать в начале жатвы или в конце ее пучок несрезанных колосьев) или дарят ему на бороду сноп золотистых колосьев. В честь бороды пелись обрядовые песни типа: «Ой, чья же то борода черным шелком увита, серебром-золотом увита», широко распространенные на Украине и в России.

Такие черты у Велеса видели крестьяне. Для дружинников Велес являлся покровителем певцов-поэтов, книжником, родоначальником песенного творчества (в «Слове о полку Игореве»), богом музыки и песен. Легендарный певец Боян является внуком Велеса.

Боги Позвизд, Ладо, Купало, Коляда

«Повесть временных лет» называет главных языческих богов Древней Руси в Киеве: Перуна, Велеса, Хорса, Даждьбога, Стрибога и Мокошь. Густынская летопись, раздел которой о Владимировых богах позже вошел в состав «Синопсиса» 1674 года, называет в Киеве и других идолов. Это Позвизд, Ладо, Купало и Коляда. Позвизд, или Похвист, которого еще называли Вихрем, был богом воздуха, погоды и ненастья. Ладо – бог веселья, благополучия и брака. Ему приносили жертвы вступающие в брак. Поэтому Ладо часто упоминался в свадебных песнях. Согласно упомянутым источникам, от Ладо зависело счастье семьи, рождение детей. Одновременно он – бог весны и любви! Его женой была Лада, которая в народных песнях воспевалась как богиня материнства. Она выступала в образе красивой женщины, украшенной цветами и колосьями, лучами солнца.

Купало – бог земных плодов, праздник которого отмечался в начале жатвы. Ему приносили жертвы возле озер и различных источников во имя плодов земных. Иногда ему в жертву приносили людей, топили их в воде. Остатком жестокого обряда является обливание людей водой во время праздника, который позже стал называться Иваном Купалой.

Другой идол, упоминаемый в Густынской летописи, – Коляда. Праздник в его честь происходил 24 декабря в виде игрищ с песнями, воспевавшими Коляду. Особенностью праздника являются различные маски и действа, которые летопись называет «богопротивными мерзостями».

Дары богам

Из летописного рассказа 980 года и свидетельствований других древних памятников ясно, что языческие божества в древнем Киеве изображались в виде людей, имели их облик. Об этом же свидетельствуют находки каменных статуй богов на Подолье и в Новгороде, а также сообщения Ибн-Фадлана о поклонении купцов-русов главному идолу с лицом, похожим на человеческое.

Чтобы умилостивить богов, наши далекие предки приносили им, а также духам умерших предков и обожествляемым предметам различные дары.

В основе жертвоприношений лежат представления о вмешательстве божеств в жизнь и деятельность людей. Божествам подносили в дар первый урожай, первый приплод. По свидетельству Густынской летописи, идолу Перуну, стоявшему в Киеве, приносили различные жертвы и пламя огня: «Ему же, как богу, жертву приносили и огонь неугасающий из дубового дерева постоянно палили». Божествам предназначались в дар также пахучие цветы, венки из них, травы. По сообщению Константина Багрянородного, русы, приезжавшие на остров Хортица, возле огромного дуба приносили в жертву живых петухов, а также хлеб, мясо и все остальное, что было у них. По Ибн-Фадлану, русы своим богам жертвовали овец и быков.

О жертвах заклания упоминает еще Прокопий Кесарийский, который говорит, что славяне с VI века поклонялись богу молнии, приносили ему в жертву быков и другие дары. Такими жертвами люди словно ублажали богов, спасая свою жизнь.

Иногда жертвенный обряд принимал жестокие формы: в жертву приносили живых людей, в частности детей. Об этом ясно говорит Нестор в «Повести временных лет», вспоминая жертвы заклания в Киеве на Перуновом холме в 980 году: «И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими. И осквернилась кровью земля Русская и холм тот». В приведенном примере имеется в виду именно заклание людей, иначе Нестор пролитие крови не назвал бы осквернением земли.

Языческие игрища

Праздники в честь богов сопровождались различными играми, процессиями, танцами под песни и музыку, иногда с ряжением. Об игрищах и танцах как составной части языческого богослужения у восточных славян сообщает летописец уже в начале «Повести временных лет»:

«И сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни». Такие игрища продолжались и после принятия христианства. Под 1015 годом летописец отметил: «Горе городу тому, в котором князь юн, любящий пить вино с гуслями вместе с молодыми советниками», – из чего можно сделать вывод, что княжеские пиры в древнейшие времена сопровождались музыкой.

О языческих игрищах и танцах как наследии язычества рассказывает летописец после сообщения о нападении в 1068 году на Русь половцев, считая приход чужеземцев следствием грехов христиан (в том числе и киевлян), продолжавших придерживаться старых обычаев, различных примет: «...вводит в обман дьявол, всякими хитростями отвращая нас от бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями. Видим ведь игрища утоптанные, с такими толпами людей на них, что они давят друг друга, являя зрелище-бесом задуманного действа, – а церкви стоят пустые». Здесь летописец прямо выступает против распространенного тогда обычая проводить праздники в играх и плясках.

О том, что музыка (гудьба), танцы, песни бесовские – языческие игры и «жертвы идольские», довольно ясно сказано в «Слове некоего христолюбца». Музыка и танцы были обычным развлечением при дворах киевских князей. В «Житии Феодосия» рассказывается о том, как, пройдя в палаты к Святославу, увидел он, что перед восседавшим князем играло много музыкантов: «Одни бренчали на гуслях, другие гремели в органы, а иные свистели в замры, и так все играли и веселились, как это в обычае у князей». Увидев неудовольствие Феодосия, князь велел музыкантам прекратить игру. С тех пор, узнав о приходе блаженного, князь приказывал музыкантам прекращать игру.

Княжеские игры и забавы изображены на стенах киевского Софийского собора. На одной фреске изображены танцоры и музыканты, акробаты и ряженые. Воссоздают фрески и поединок человека с ряженым зверем, праздник Коляды, конные соревнования.

Любовь русов к играм и танцам специально поддерживалась скоморохами, которые во время праздников, народных игр и различных обрядов были их главными участниками и исполнителями песен и танцев. «Повесть временных лет» упоминает скоморохов уже в 1068 году, хотя, несомненно, они существовали намного раньше. Вспомним знаменитые пиры Владимира Святославича в Киеве, где, по былинам, обязательно присутствовали и скоморохи. Безусловно, скоморохи были связаны с древнерусским язычеством. И неудивительно, что церковь вела постоянную борьбу со скоморошеством начиная по крайней мере с середины XI века. Скоморохов называли дьявольскими слугами, их игры – бесовскими, а их действия – неугодными богу. Слушать скоморохов, смотреть их представления считалось одним из самых больших грехов.

Исследователи отмечают, что игрища были неотъемлемой частью богослужения язычников. Их начинали, как правило, после жертвоприношений. И главную роль играли тут скоморохи.

Трапезы и пиршества

Кроме песен и игрищ церковь сурово преследовала трапезы или пиршества, ведь они были непосредственно связаны с язычеством: трапеза – это одновременно жертва. По словам Е. В. Аничкова, «почти каждое моление, каждая жертва, каждое оправление того или другого праздника или просто обряда – все это было сопряжено с пиршеством... Принесение обильной жертвы и самая возможность совершать великое моление составляют главную надежду и центральную религиозную заботу человека».

Древняя бытовая трапеза – это важный элемент языческого богослужения. Отзвуком таких языческих трапез остались пиры князя Владимира, который, невзирая на принятие христианства, продолжал устраивать их на своем дворе в Киеве. «Каждое воскресенье, – говорит летописец, – решил он (Владимир. – В. Б.) на дворе своем в гриднице устраивать пир, чтобы приходить туда боярам, и гридям, и соцким, и десяцким, и лучшим мужам, – и при князе и без князя. Бывало там множество мяса – говядины и дичины, – было в изобилии всякое яство». О пышных пирах Владимира рассказывают также былины, связанные с именем киевского князя и с самим Киевом. Недаром летописец вкладывает в уста князя-язычника (при выборе новой веры) выражение: «Веселие Руси есть пити, не может без того и быти».

Погребальный обряд

Наиболее полное сообщение о погребальном обряде у восточных славян до принятия ими христианства содержится в книге арабского путешественника Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 годах.

Он рассказал о том, как в 921 году присутствовал в городе Болгар на Волге при сожжении знатного русса (так арабы называли восточных славян).

По сообщению Ибн-Фадлана, сожжение – общий погребальный обычай руссов. Простых людей сжигали в ладье, которую специально строили для этого случая. Знатные и богатые сжигались с особыми почестями и приготовлениями. Умершего богатого купца хоронили в ладье, которая была основным предметом его имущества и вместе с другими вещами домашнего обихода должна была удовлетворять его загробные потребности.

Ладья вытягивалась из воды, ее ставили на деревянный помост, который поддерживали четыре сосновых и березовых столба. На самой ладье строили шатер (сруб?). Здесь стояла скамья, покрытая дорогими тканями (в том числе греческой паволокой), – ложе, на котором размещался покойник, одетый в дорогие одежды. Вместе с ним клали фрукты, крепкий напиток (мед), цветы, оружие. В ладью бросали изрубленных мечами коней, быков, собаку, петуха и курицу, которые должны были служить покойнику в потустороннем мире. Вместе с умершим сжигалась одна из девушек, дававшая на это добровольное согласие.

Всем погребальным процессом распоряжалась очень старая женщина, которую называли Ангелом смерти. Девушку, наряженную в роскошные одежды, с различными украшениями (ожерельями, браслетами), душили и кололи ножами между ребрами. Затем зажигали под ладьей приготовленное дерево. Огромный костер охватывал ладью, шатер, покойника, девушку... На том месте, где стояла ладья, насыпали возвышение из земли, похожее на круглый холм (курган), ставили деревянный столб с именами покойника и русского князя.

Лев Диакон, византийский писатель X века, отметил веру русских воинов в потустороннюю жизнь, на которую они смотрели как на продолжение настоящей, с ее радостями и горестями. По словам Льва Диакона, употребляемый воинами Святослава обряд погребения – сожжение.

Обряд сожжения у восточных славян был тесно связан с верой в священный огонь, в культе которого соединялись огнепоклонничество и почитание солнца. Огонь на земле (домашний очаг) и огонь на небе (солнце) представлялись священными, так как несли благосостояние человеку.

По верованиям древних славян, огонь очищал грешных покойников и, сжигая их, открывал им царство света и вечный покой. Огонь, собственно, и переносил умерших в рай. Принимая огненное очищение, покойник в путешествии в рай становился недоступным для злых сил. Сожжение, по верованиям язычников, важнейший вид погребальной почести. По их мнению, сожжение людей в ладье, на которой они переплывали воздушное пространство и достигали вечного жилища – обители солнца, куда каждый раз уходит светило, закончив свой дневной путь, – помогало быстрее добраться до жилища отцов.

Обряд сожжения у языческих русских племен подтверждает и «Повесть временных лет»: «И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах при дорогах».

Хлеб духовный: слово Божие и грамотность

Солунские братья – Кирилл и Мефодий

Славянские первоучители равноапостольные Кирилл и Мефодий при жизни считались преподобными мужами, а после смерти были причислены к лику святых и в Риме, и в Византии, то есть в церквях католической и православной, чего удостаивались очень немногие – воистину великие праведники. Равноапостольными называли только тех святых, которые приобщили к христианству многочисленных язычников и просветили их, как и первые ученики Христа – апостолы.

Братья родились в городе, который греки называли Фессалоники (он имел и другие названия: Салоники, Солунь, Селунь). Он был основан в 315 году до Рождества Христова македонским царем Кассандром и уже в I веке новой эры стал оплотом христианства, и сам апостол Павел, один из любимейших учеников Иисуса, обращался к фессалонянам с двумя посланиями, называя их «образцом для всех верующих в Македонии и Ахани, ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы? Вы – слава наша и радость. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами».

В 148 году до Рождества Христова был город завоеван римлянами, через два года после этого пали Афины, а через тысячу лет после этого, во время жизни в нем Кирилла и Мефодия, были Фессалоники вторым по значению и богатству городом Пелопоннеса, входя в состав Византийской империи.

Из-за всего этого культура Древней Греции и Древнего Рима, сплавленная воедино с культурным наследием Македонии и восточным христианством, была той благодатной почвой, на которой расцветали таланты братьев, возвышались их умы и души.

Жители города говорили и на греческом и на славянском языках, а образованные граждане знали еще и латинский.

Старшим из братьев был Мефодий, получивший это имя в монашестве, а при рождении (около 815 года) был наречен Михаилом.

Самый младший его брат, родившийся в 827 году, получил при крещении имя Константина, Кириллом же стали называть его тоже при пострижении в монахи, случившемся незадолго до его смерти.

В историю братья вошли под своими монашескими именами Кирилла и Мефодия, поэтому и мы будем так называть их.

Их отец, Лев, был в Салониках военачальником, и потому старший брат очень рано поступил на ратную службу, быстро сделал успешную карьеру и еще молодым человеком был назначен управителем одной из областей Византийской империи, населенной славянами. Прослужив на военно-административном посту десять лет, он уехал в столицу Византии – Константинополь, а затем стал монахом монастыря Олимп. Среди восьми сыновей Льва шестеро братьев Кирилла и Мефодия стали воинами, администраторами и священнослужителями. Кирилл, самый младший из всех, с отрочества обнаружил недюжинный ум и редкие способности к языкам. Он хорошо знал славянский, то есть древнеболгарский, греческий, латынь, древнееврейский и арабский языки. Еще четырнадцатилетним юношей он читал и комментировал сочинения одного из глубокомысленнейших теологов – отца церкви Григория Богослова. О необыкновенных способностях Кирилла вскоре узнали в Константинополе, и император Византии Михаил III пригласил мальчика ко двору, сделав талантливого юношу товарищем по учебе своего сына.

Здесь под руководством лучших византийских ученых, в том числе Фотия, впоследствии дважды занимавшего патриарший престол, в общей сложности восемнадцать лет, Кирилл изучал античную литературу, философию, математику, астрономию, риторику – искусство красноречия, музыку и совершенствовался в знании языков. Юноша был слаб здоровьем, но проникнут любовью к науке и религиозным рвением. Кирилл рано принял сан священника, но не пошел на церковный приход, а остался служить библиотекарем патриарха.

Оказавшись в Константинополе, Кирилл обратил на себя внимание патриарха Мефодия I, а затем и сменившего его в 847 году – Игнатия, бывшего одной из крупнейших и трагических фигур византийской истории IX века. Он был сыном византийского императора Михаила I, низвергнутого с престола в 813 году Львом V Армянином. Для того чтобы лишить сына Михаила I потомства, мальчика оскопили и заточили в монастырь, дав ему имя Игнатий. (При рождении он был крещен под именем Никиты.)

Игнатий пробыл в монастыре 30 лет, после чего в 847 году стал константинопольским патриархом. Он занимал патриарший престол одиннадцать лет, почти все эти годы деля высочайший авторитет константинопольского патриарха с не менее блестящим деятелем эпохи – выдающимся философом и писателем Фотием. Вокруг Фотия собрались наиболее талантливые и известные деятели византийского просвещения, образовав ученую дружину ревнителей знаний.

Фотий, при всей его глубокой и разносторонней учености, знал лишь свой родной греческий язык, потому что Византия еще была мировой державой и высокомерные константинопольские аристократы, а именно из их среды происходил Фотий, начавший службу в императорской гвардии, а затем в дворцовой канцелярии, считали все другие народы варварами, обходясь собственной греческой культурой.

В доме Фотия была собрана самая лучшая частная библиотека империи, в которой имелось множество переводов на греческий язык, что делало ее хозяина относительно независимым от знания иностранных языков. Да и какой другой язык, кроме греческого, мог быть тогда носителем высших истин? Может быть, латынь? Да и то едва ли.

В 858 году император Михаил III сместил Игнатия с патриаршего престола и отправил его в изгнание, посадив на опустевший трон Фотия.

Девять лет, до 867 года, правил Константинопольским патриархатом Фотий, и именно за это время в жизни Кирилла и Мефодия произошли наиболее серьезные перемены и были свершены немалые достижения. И хотя служба в патриаршей библиотеке сначала удовлетворяла Кирилла, все же вскоре он разочаровался в тихой, как ему казалось, бездеятельной жизни и, повинуясь зову сердца, тайно ушел в монастырь. Но через полгода его отыскали и возвратили в Константинополь.

Здесь начал Кирилл преподавать философию, из-за чего за ним на всю жизнь закрепилось прозвище «философ», отвечающее его глубинной сокровенной сути.

Однако и новое поприще не удовлетворило его, и Кирилл снова ушел в монастырь, на сей раз к Мефодию. Пребывание и в этом монастыре вновь оказалось весьма кратковременным: в том же 858 году из-за своей необыкновенно широкой эрудиции он вместе с братом был отправлен императором к хазарам, просившим прислать к ним ученых мужей-христиан. Хазары жили тогда на территории Крыма, Северного Кавказа и на Нижней Волге. Их столицей был город Итиль, расположенный на обоих берегах Волги, севернее современной Астрахани.

Путь к Итилю проходил через Херсонес Таврический, называвшийся также Корсунь, – старинный греческий город-полис, принадлежавший в то время Византии. Херсонес находился в Крыму, возле современного Севастополя. По дороге к Волге братья распространяли христианство, а придя в Итиль, получили разрешение хазарского повелителя, носившего титул кагана, на крещение любого его подданного.

Братья крестили двести хазар, исповедовавших до их появления мусульманство и иудаизм, и, взяв с собою освобожденных каганом пленных греков, благополучно возвратились в Константинополь. Мефодий был направлен игуменом монастыря Полихроний на берегу Мраморного моря, а Кирилл остался служить в одной из церквей Константинополя, описывая проделанное им путешествие в Хазарию и приступив к созданию азбуки для славян.

Составляя азбуку, он начал перевод Библии на древнеболгарский язык. Кирилл знал, что у многих народов Кавказа, Крыма, Ближнего Востока богослужение проходит не на греческом языке и не на латинском, а на языках этих народов.

Следует знать, что в глубокой древности все славяне говорили на одном языке, который ученые называют праславянским, выполнившем историческую роль родоначальника всех, как бывших прежде, так и ныне существующих, славянских наречий.

Во времена Кирилла и Мефодия единый славянский язык пребывал во всей своей красе и силе, и все братские народы от Балтики до Средиземноморья и от Влтавы до Днепра не нуждались в переводчиках, ибо словарный состав, определявшийся во многом схожим материальным и духовным развитием, включал множество общих слов и корней, схожих значений.

Славяне уже за две тысячи лет до появления солунских братьев-просветителей представляли единый этнос, с единым языком, и только пришедшие в их среду различия в материальном, духовном и общественном развитии, а также языковое и культурное влияние соседних с ними народов на рубеже I и II тысячелетий христианской эры привели к обособлению отдельных племен и народов.

С течением времени некогда единый славянский этнос разделился на три группы – западную, южную, восточную, – в конце первого тысячелетия начали формироваться средневековые славянские народности: на западе – поляки, чехи, словаки; на юге – словены, сербы, хорваты и болгары; на востоке – многочисленные племена, от Волхова до Карпат впоследствии образовавшие три народа – великороссы (русские), малороссы (украинцы) и белорусы.

А теперь возвратимся в IX столетие христианской эры, когда все славяне еще имели один язык и Кириллу выпало великое счастье составить славянскую азбуку.

Судьбе было угодно, чтобы богослужение на славянском языке впервые произошло в Моравии, занимавшей территорию современной Восточной Чехии. В 863 году византийский император послал братьев на помощь искавшему проповедников-славян моравскому князю Ростиславу, боровшемуся против германского короля Людовика Немецкого, заявившего притязания на Моравию.

Отправляя братьев в путь, император сказал Кириллу: «Знаю, что ты слаб и болен, но, кроме тебя, некому исполнить то, о чем очень просят. Вы – солуняне, а все солуняне чисто говорят по-славянски». Кирилл ответил: «Да, государь, я и слаб, и болен, но рад идти бос и наг и готов умереть за христианскую веру».

Более трех лет проповедовали братья веру Христову в Моравии, впервые совершая богослужение на славянском языке и употребляя при этом Библию и другие церковные книги, переведенные с латыни и греческого, написанные ими же новой славянской азбукой.

Книги были переведены братьями перед самым их отъездом в Моравию, а этим переводам предшествовало создание нового алфавита. (Греческое слово «алфавит» происходит от слияния названий двух первых букв – «альфы» и «беты», или «виты», – и по конструкции соответствует славянскому слову «азбука», которое тоже является результатом слияния двух первых букв славянского алфавита – «аз» и «буки».)

О самой азбуке, созданной солунскими братьями, речь пойдет впереди, а здесь будет рассказано о дальнейшей судьбе Кирилла и Мефодия.

В 866 году братья с тремя учениками-славянами отправились в Рим, распространяя христианство среди болгар, ибо их путь в Италию лежал через Болгарию. Дорога к ватиканскому престолу оказалась долгой и полной опасностей. Лишь через полтора года добрались Кирилл и Мефодий до Рима, где их с распростертыми объятиями принял папа Адриан II. Папа не только одобрил переводы Библии и других богослужебных книг, но и разрешил совершать славянские службы в церквях Рима. Мефодия, не имевшего сана священника, папа рукоположил в это достоинство. Священниками стали и трое учеников, пришедших с братьями в Ватикан.

Следует объяснить, почему папа Адриан II принял солунских братьев с очевидным и неприкрытым благорасположением.

В отличие от Фотия, и Кирилл, и Мефодий не признавали преимущества византийской культуры над культурой других народов. Они были лишены имперских амбиций патриарха и внутренне исповедовали идею равенства, сердцем восприняв слова апостола Павла, что «нет ни эллина, ни иудея... ни варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос».

И потому же они были убеждены в том, что каждый народ должен иметь свое письмо, на своем языке, и через это приобщаться ко всему лучшему в мировой культуре.

В этих обстоятельствах Папа Римский, противостоявший константинопольскому патриарху, с готовностью поддержал солунских братьев, тем более что в его ближайшем окружении оказались восторженные поклонники Кирилла и Мефодия. Один из них, Анастасий Библиотекарь, не раз говорил папе Николаю I, предшественнику Адриана II, что Кирилл – муж, украшенный многими добродетелями и достоинствами, прекрасный проповедник Слова Божия, философ и богослов.

Между тем в 867 году в Константинополе были свергнуты и император Михаил III, и патриарх Фотий – стойкие противники Ватикана, а на смену им пришли сторонники папства.

А вскоре после описанных событий, 14 февраля 869 года, слабый здоровьем Кирилл умер, сказав перед кончиной Мефодию: «Мы с тобой, как два вола, вели одну борозду. Я изнемог, но ты не подумай оставить труды учительства и снова удалиться в монастырь».

Кирилл скончался, когда ему было чуть более сорока лет. Однако он вошел в историю мировой цивилизации как один из величайших ее сподвижников. Науке неизвестны имена создателей греческого, латинского, древнееврейского алфавитов и иероглифических систем языков китайского и японского. Что же касается алфавита славянского, то имя его создателя известно точно, причем и сам алфавит наречен его именем и зовется кириллицей.

Кирилл успел высказать последнее свое желание, совпадавшее с завещанием матери, согласно которым тело его следовало увезти на родину и предать земле в Салониках. Однако как ни пытался Мефодий исполнить волю брата и матери, он не сумел сделать этого и вынужден был похоронить прах Кирилла в Риме, в базилике святого Климента.

После смерти Кирилла Мефодий был возведен в сан епископа и послан по просьбе славянских князей с миротворческой миссией к враждовавшим князьям – Ростиславу и Святославу, а по возвращении в Рим папа возвел его в сан архиепископа. Мефодий был определен руководителем большой епархии – Моравии и Паннонии, где с 870 года стал энергично внедрять богослужение на славянском языке.

Паннония, занимавшая часть территории современных Венгрии, Австрии, Словении и Хорватии, долгое время была предметом вожделений немецких епископов, пользовавшихся поддержкой великоморавского князя Святополка, который хотя и доводился племянником князю Ростиславу, но, несмотря на это, был его соперником в борьбе за власть и оттого откровенным недругом.

Миротворческая миссия Мефодия не дала никакого результата – Святополк и Ростислав продолжали враждовать, и их борьба закончилась поражением великоморавского князя. В 870 году Святополк, поддержанный немецкими князьями, организовал заговор знати и сверг Ростислава, но Людовик Немецкий арестовал его и заключил в тюрьму. Немецкие прелаты учинили суд и над Мефодием и вслед за Ростиславом бросили в тюрьму и его. Мефодий провел в тюрьме три ужасных года и лишь усилиями нового папы, Иоанна VIII, был освобожден из неволи и возвращен в Моравию, сохранив прежний сан. Однако борьба немецких епископов продолжалась, и если бы 6 апреля 885 года Мефодий не скончался, то его ожидало бы еще одно поражение и, возможно, тюрьма или изгнание.

Последние годы жизни Мефодий занимался переводами Библии на славянский язык, завещав продолжать его дело своим ученикам. Однако после его смерти враги Мефодия взяли верх, и около двухсот священников-славян были изгнаны из Моравии, заключены в тюрьмы или проданы в рабство на венецианские галеры.

Но те ученики и последователи солунских братьев, которые бежали в Сербию и Болгарию, продолжили там дело Кирилла и Мефодия, распространяя в этих странах славянскую грамотность и проводя богослужения на языках этих народов.

А когда в 990-х годах, через сто лет после смерти Мефодия, христианство в форме православия пришло на Русь из Византии, бывшей центром зарождающегося православия, то кириллица и славянская письменность, возникшая на ее основе, стали краеугольным камнем русской грамотности и главным средством просвещения Руси.

Так семена, брошенные за сто лет перед тем солунскими братьями в почву южных и западных славян, наиболее пышные и богатые всходы дали на земле их восточных братьев, живущих в бассейнах Днепра и Волхова – от Днестра и Буга до Волги.