Текст книги "Восточные славяне и нашествие Батыя"

Автор книги: Вольдемар Балязин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Князья Рюриковичи

Теперь же возвратимся назад, к временам Владимира Мономаха, и посмотрим, что происходило с русским родословием в самом его начале. Уместно будет вспомнить: «Повесть временных лет» сообщала, что Рюрик сел в Новгороде, Синеус – в Белоозере, Трувор – в Изборске. Синеус и Трувор вскоре умерли, и Рюрик остался полновластным правителем Новгородской земли. Этим объяснялось и то, что только Рюрик оставил после себя потомство, составившее «дом Рюрика». Впоследствии многие Рюриковичи стали называть себя по именам наиболее знаменитых потомков Рюрика, ставших родоначальниками отдельных ответвлений этого рода, – Ярославичи, Мономашичи, Ольговичи и т. п. Все они были князьями по рождению и до появления в России князей по пожалованию, первым из которых был «герцог Ижорский» Александр Данилович Меншиков, получивший этот титул указом Петра Великого 30 мая 1707 года, составляли, как правило, высший слой военной, гражданской и дипломатической администрации.

Позднее кроме Рюриковичей такими же правами пользовались и другие потомственные князья, перешедшие на службу к государству Российскому, – литовские, татарские, горские и другие нерусские князья.

К началу XX века сохранились потомки восьми княжеских ветвей Рюриковичей: 1) черниговских князей – Барятинские, Волконские, Горчаковы, Долгоруковы, Елецкие, Звенигородские-Спячевы, Кольцовы-Масальские, Оболенские, Оболенские-Белые, Одоевские, Репнины-Волконские, Святополк-Мирские, Святополк-Четрертинские, Щербатовы; 2) галицких князей – Бабичевы, Друцкие, Друцкие-Соколинские; 3) смоленских князей – Вяземские, Козловские, Кропоткины; 4) ярославских князей – Дуловы, Засекины, Львовы, Морткины, Прозоровские, Сонцовы, Сонцовы-Засекины, Шаховские, Шехонские, Щетинины; 5) ростовских князей – Касаткины-Ростовские, Лобановы-Ростовские, Щепины-Ростовские; 6) белоозерских князей – Белосельские, Вадбольские, Ухтомские, Шелепшанские; 7) суздальских князей – Шуйские; 8) стародубских князей – Гагарины, Хилковы. От четырех ветвей дома Рюрика – князей полоцких, перемышльских, московских и тверских – потомства к XX веку не осталось.

Князья Гедиминовичи

Великий литовский князь Гедимин имел семь сыновей, у трех из них – Наримунта, Ольдгерда и Евнутия – потомство составило три рода, сохранившиеся через много веков. Эти-то потомки, носившие титул князей, и составили княжеский род Гедиминовичей. После того как земли Гедиминовичей были завоеваны Россией и вошли в ее состав, князья Гедиминовичи были признаны по знатности вторыми после Рюриковичей. Затем многие из Гедиминовичей породнились с Рюриковичами и стали считаться ровней им.

От князя Наримунта, сидевшего в Пинске и по крещению получившего имя Глеб, пошли князья Голицыны, Куракины, Хованские. От Евнутия, в крещении Ивана, сидевшего в Ижеславе, пошли князья Мстиславские. От князя Ольгерда – князья Трубецкие, а также королевская польско-литовская династия Ягеллонов.

Кроме того, более десяти княжеских ветвей династии Гедиминовичей угасло в средние века.

Стало быть, титул князя в российской истории появился с самого начала русской государственности. По «Повести временных лет», уже «Кий княжаша в роде своем», то есть носил этот титул до призвания князей-варягов.

Впоследствии на Руси из дома князя Рюрика появляется несколько Великих князей, из борьбы между которыми выходят в конце концов победителями одни лишь Великие Московские князья. Все же прочие становятся либо удельными, либо служилыми, или, как их еще называли, «служебными князьями». Титул князя в допетровское время переходил только по наследству, и Великий князь не мог даровать княжеский титул никому из своих служилых дворян, сколь бы значительными ни были их заслуги.

Если к Руси присоединялись какие-либо земли, то местные князья сохраняли свои титулы. С присоединением татарских ханств или с переездом на службу в Москву князьями оставались Урусовы, Юсуповы и другие татарские вельможи; с присоединением Грузии – Багратионы, князья Имеретинские, Цициановы и другие; с присоединением западных земель – литовские князья из дома Гедиминовичей: Голицыны, Куракины, Трубецкие, Хованские, Мстиславские, о которых уже упоминалось.

Новая титулованная знать

Первые пожалованные князья появились при Петре I. В 1705 году по просьбе Петра германский император пожаловал титул князя Священной Римской империи А. Д. Меншикову, а в 1707 году – Меншиков же стал светлейшим князем Ижорским. Так, в России появился первый светлейший князь, к которому надо было обращаться не как к обычному князю – Ваше сиятельство, но еще почтительнее – Ваша светлость. Тогда же были пожалованы первыми титулами графов и баронов сподвижники Петра – П. Б. Шереметов и П. П. Шафиров, а вслед за ними и другие сановники империи. Но об этом будет рассказано на страницах, посвященных истории России XVIII и XIX веков.

Наследники же императоров и императриц получали титул Великого князя и Великой княжны, с обращением Ваше императорское Высочество. Разряд великих князей со временем менялся, но дети и внуки императоров оставались императорскими Высочествами до 1917 года.

Сказания о начале Москвы

Топонимика столицы России

Познакомимся с одной из трех частей ономастики – топонимикой.

Наш очередной сюжет будет посвящен Москве, а топонимика, как сказано чуть выше, изучает, в частности, происхождение названий городов, сел, улиц, площадей, церквей, входящих в состав любого большого старинного города.

История названий всех этих объектов топонимики в Москве очень тесно связана с историей России, о чем вы узнаете в заключительном очерке настоящего раздела.

Уже в годы жизни Владимира Мономаха многие русские князья начали проявлять сепаратистские тенденции, все более обособляясь в проведении политики от Великого Киевского князя. Для того чтобы пресечь это, Владимир Мономах строил в разных русских княжествах крепости, гарнизоны которых подчинялись ему и проводили его государственную линию.

Так, среди прочих в 1108 году им был основан город Владимир на Клязьме, ставший форпостом Руси на ее восточных рубежах. А уже после смерти Мономаха первый князь Суздальской земли и родоначальник Владимиро-Суздальской династии Юрий Владимирович Долгорукий (шестой сын Мономаха) стал на землях своего удела основывать новые крепости и города.

Потом судьба этих городов оказалась совершенно разной, но одно из тогдашних сел, называвшееся Москов, или Кучково, впоследствии обрело славу, сравнимую с Римом и Константинополем. И через четыре века после Юрия Долгорукова Москов – к тому времени уже Москва – со всем основанием стал претендовать на имя Третьего Рима. (Об этом будет рассказано дальше.) А тогда это село стояло на месте одного из поселений кривичей, раскинувшегося, скорее всего, на берегу реки Москвы или же неподалеку от нее.

Наиболее вероятным местонахождением этого села, называвшегося Кучковом, известный историк Иван Егорович Забелин считал район в конце Никольской улицы, чуть севернее Кремля. А где-то на территории современного Кремля стояли и хоромы его хозяина – боярина Степана Ивановича Кучко, из-за чего летописец XII века писал: «Москва рекше Кучкового», то есть «Москва, называвшаяся Кучково».

Правда, некоторые ученые считают, что село Кучково находилось в районе Сретенки, названной так в конце XIV века из-за того, что именно здесь в 1395 году произошло «сретенье», то есть «встреча» чудотворной иконы Владимирской Божьей Матери, одной из наиболее почитаемых в России икон, избавившей Русь от нашествия Тамерлана. В честь «сретенья» этого образа в 1397 году был построен Сретенский монастырь, а чуть позже Сретенские ворота.

И сегодня в Москве существуют Сретенская улица и Сретенский бульвар, сохранилась часть монастыря, в основном разрушенного в 1928–1930 годах. Это собор Сретенья Владимирской иконы Богоматери, построенный в 1679 году.

Имя боярина увековечено в названии Кучково поле, располагавшееся в районе нынешней Лубянки. Кучково поле прилегало к селу Кучково, и через него шла дорога из Москвы во Владимир. Во всяком случае, где бы ни стояло это село, вскоре оно потеряло первоначальное имя и стало называться по имени соседней реки – Москвой. В топонимике часто встречаются гидронимы, то есть названия, происходящие от имени соседних водных объектов – рек, озер, прудов и т. д. Так, по мнению многих ученых, произошло и с Москвой. С течением времени село Кучково потеряло свое главенствующее положение среди нескольких соседних с ним сел – Михайловского, Кудрина, Воронина и др., – и все они стали восприниматься как город Москва, по имени соседней Москвы-реки. И вот здесь-то ученые должны были признать, что слово «Москва» никак нельзя посчитать славянским, ибо еще в 1847 году видный русский этнограф и ученый в области исторической географии Н. И. Надеждин установил, что только на крайнем юго-западе европейской России и в бассейне Днепра находятся сплошь славянские названия рек, но уже от восточного берега Днепра до Волги, Оки и Камы их названия – не славянские, а финно-угорские, так как здесь раньше славян жили финно-угорские племена, в которых имя «ва» означает «вода», а «Моек» или «Москы» все еще требует уяснения. Современные ученые – С. П. Обнорский, Г. А. Ильинский, П. Я. Черных – путем сложных умозаключений отыскивают слово «Москы» в языках вятичей и кривичей, придавая этому слову смысл «топкая, болотистая, мокрая». В. Н. Топоров находит корни названия «Москва» в Верхнем Поднеяровье и Прибалтике. К нему же примыкают и авторы книги «Топонимия Москвы» Г. П. Смолицкая и М. В. Горбаневский.

Поиски ученых продолжаются до сих пор, но окончательного решения о происхождении слова «Москва» все еще нет.

Первое летописное упоминание о Москве

Как бы то ни было, но впервые имя Москва появляется в одной из древнейших русских летописей – Ипатьевской – под 1147 годом от Рождества Христова, и под 6655-м – от Сотворения мира.

Москва упоминается в связи с тем, что 28 марта, в пятницу, на пятой неделе Великого поста, в канун праздника Похвалы Пресвятой Богородицы, Суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий – шестой сын Великого Киевского князя Владимира Мономаха – призвал в свою вотчину Москву («на Москву», или «в Москов») своего союзника и друга, Новгород-Северского и Белгородского князя Святослава Ольговича, который поддерживал Юрия Долгорукого в его борьбе за великое княжение в Киеве. (Святослав Ольгович через четыре года стал отцом князя Игоря – героя «Слова о полку Игореве», – прославившегося из-за своего неудачного похода на половцев в 1185 году.)

28 марта 1147 года здесь, на Москве, Юрий Долгорукий дал в честь Святослава Ольговича «обед силен». Обед оказался настолько «сильным», что даже был упомянут в летописи, хотя в тот день, когда сотрапезники сели за стол, был Великий пост. С этого-то момента и началась письменная история Москвы, сделавшая эпизод княжеской трапезы неожиданно чем-то знаменательным, неким прообразом отличительных качеств – радушия, гостеприимства и веселия, присущих Москве во все времена.

Видели в этом эпизоде и еще более провиденциальное явление: Москва с первых же шагов явилась провозвестницей будущей истории, став «добрым пристанищем устойчивого, сосредоточенного и могущественного развития Русской земли... Москва тем и стала сильною и опередила других, что постоянно и неуклонно звала к себе разрозненные русские земли на честный пир народного единства и крепкого государственного союза» – как писал И. Е Забелин.

В другом историческом источнике – повести «О начале царствующего великого града Москвы», созданной в XVII веке, автор писал, что после пира князь Юрий «взыде на гору и обозрев с нее очима своими семо и овамо (налево и направо) по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оныя, и повелевает на месте том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки тоя Москвы, текущия под ним».

Итак, первой достоверной датой упоминания Москвы в летописи принято считать 28 марта 1147 года.

Легенды об основании Москвы

По мере того как Москва из обычного маленького, провинциального городка, лежащего на далекой периферии от «матери городов русских – Киева», приобретала все большее значение, менялось и отношение к ней летописцев, книжников и князей, стремившихся удревнить ее происхождение, приравнять Москву и по возрасту и по значению к таким мировым центрам, как Рим и Константинополь. Случилось это в XVI веке, когда старец Филофей, ученый монах псковского Елеазарова монастыря, выступил со знаменитой теорией «Москва – Третий Рим», утверждая, что первый Рим и второй Рим – православный Константинополь пали под ударами язычников, а Москва есть Третий Рим, и она стоит, а четвертому Риму не бывать.

Но столица мира, по существовавшим тогда представлениям, должна была иметь почтенный возраст, благородное, а еще лучше, божественное происхождение. И вот в Москве одна за другой возникают легенды о происхождении города, где требования провиденциализма, то есть божественной предопределенности и древности возникновения, оказываются, точнее, стараниями летописцев становятся историческими реалиями.

При этом московские книжники пытаются если не принизить, то уж, во всяком случае, уравнять «мать городов русских – Киев» с Москвой. Хотя сделать это нелегко, ибо, по легенде, Киев основан самим Андреем Первозванным, апостолом Христа, проповедовавшим Слово Божие скифам на берегах Борисфена – Днепра, и, таким образом, оказывается на тысячу лет старше Москвы и, несомненно, возникшим по соизволению Божию.

И все же попытки уравнять Москву с Киевом и даже с Римом и Константинополем, существовавшими задолго до Рождества Христова, предпринимались неоднократно. Однако исторические фигуры такого ранга, как апостол Андрей, не подходили – не позволяли каноны церкви, да и простой здравый смысл: слишком уж значительной представлялась временная дистанция. А вот предвестье и чудо, как орудия небесного промысла, вполне могли играть свою провиденциальную, то есть предопределенную роком, роль.

Легенда о киевском витязе – отшельнике Вуколе

Провозвестником необычайной судьбы будущей Москвы, когда ее еще не было, стал не апостол и не святой, а некий киевский витязь Вукол, в старости ставший отшельником. Вукол ушел из Киева и построил себе хижину-келью на лесистом холме, неподалеку от Москвы-реки, на том самом, где впоследствии был заложен Кремль.

Однажды во сне Вуколу было возвещено, что на этом месте возникнет город Москва, который много потерпит и от врагов и от пожаров, но впоследствии станет велик и славен.

Отшельник отправился в не очень далекое от него село Косино, кстати существующее и сегодня под своим прежним именем, и рассказал о своем видении местному священнику, после чего оба они пошли в церковь и стали со слезами на глазах молить Богоматерь за православный народ и будущий город. Во время божественной литургии, как только зазвучала херувимская песня, в храм явилась Богородица и церковь стала медленно опускаться под землю. А когда она совсем скрылась из глаз, из недр хлынула вода и возникло большое озеро. И до сих пор, указывалось в одном из московских путеводителей конца XIX века, крестьяне Косино и других сел, приходя на берег озера, слышат, как из-под воды не умолкает молитва святых старцев за православный народ и град Москву.

Благодаря этой славе косинское озеро, названное Святым, считается возлюбленным Богоматерью, а вода его – святой и исцеляющей благочестивых и паломников.

Легенда об основании Москвы князем Олегом

Сохранились и менее сказочные и не столь экстравагантные версии возникновения Москвы, но все же преследующие цель хотя бы и ненамного, века на два-три, «состарить» матушку-Москву. Вот одна из таких версий.

Автор небольшого, но интересного исследования «О Великих князьях, современных началу Москвы» П. В. Хавский, издавший свой труд в 1851 году, писал, что «Великий князь Юрий Владимирович, проименованный Долгоруким, во время шествия из Киева во Владимир обновил первый Москву, запустевшую после основания Великим князем Олегом, блюстителем Игоревым, и учинил оную нарочитым городом, именуя сей город Москва, по прежнему ея имени». Хавский основывался при этом на «Государственном акте 1, части Гербовника дворян под № 7 о роде князей Долгоруких», а последующие историки обнаружили, что предание об основании Москвы Олегом, в 912 году уже скончавшимся, было написано во второй половине XVII века в Москве, чтобы удревнить и таким образом облагородить ее историю.

В этом предании, в частности, говорилось: «Вышеупомянутый Олег имея в дозорстве под присмотром, на воспитании, князя Игоря, облада странами многими по всей земли Российской. При княжении же своем Олег прииде на Москву-реку, в я же текут Неглинна да Яуза, и постави ту град, и нарече Москва, и посади ту князя, сродника своего, и ины многи грады постави во странах Российских».

Легенда об основании Москвы внуком Ноя – Мосохом

Среди легенд о начале Москвы следует обратить внимание и на ту, которая принадлежит составителю знаменитого «Синопсиса» – первого учебника по истории, вышедшего в 1674 году, – архимандриту Киево-Печерской лавры Иннокентию Гизелю, производившему название «Москва» от имени внука праотца Ноя – Мосоха, родоначальника славян.

Его версию еще дальше развил дьякон Холопьего монастыря Тимофей Каменевич-Рвовский, объявивший Мосоха и основателем Москвы, и первым русским князем.

Юрий Долгорукий

Позвольте, уважаемые читатели, предложить вам первую подробную биографию, подобные которой на страницах этой книги вы встретите еще множество. Принцип изложения чаще всего будет таким, как и здесь: в основу положен сокращенный историко-биографический очерк, принадлежащий какому-либо историку или писателю, а также приводятся подборка характеристик разного рода, заимствованная, как правило, из сочинений видных ученых, фрагменты документов или выписки из источников другого рода.

Итак, Юрий Владимирович Долгорукий, повествование о котором будет основано на книге современного писателя А. П. Торопцева «Москва. Путь к империи. 1147–1709».

В. Н. Татищев о Юрии Долгоруком

Василий Никитич Татищев, использовавший в своей «Истории Российской» некоторые не сохранившиеся до нашего времени источники, так характеризовал Ю. В. Долгорукого:

«Был он роста малого, толстый, лицом белый, глаза не велики, великий нос, долгий и покривленный, брада малая, великий любитель жен, сладких пищ и пития, более о веселиях, нежели о расправе и воинстве, прилежал, но все оное состояло во власти и смотрении вельмож его и любимцев».

Н. М. Карамзин о Юрии Долгоруком

Георгий (Юрий, Егор – одно и то же. – В. Б.), властолюбивый, но беспечный, прозванный Долгоруким, знаменит в нашей истории гражданским образованием восточного края древней России, в коем он провел все цветущие лета своей жизни. Распространив тем Веру Христианскую, сей князь строил церкви, умножил число духовных пастырей, тогда единственных наставников во благонравии, единственных просветителей разума; открыл пути в лесах дремучих, основал новые селения и города. Но Георгий не имел добродетелей великого отца; не прославил себя в летописях ни одним подвигом великодушия, ни одним действием добросердечия, свойственного Мономахову племени. Мы видели, что он играл святостию клятв и волновал изнуренную внутренними несогласиями Россию для выгод своего честолюбия.

Детство и юность Юрия Владимировича

Юрий Владимирович родился приблизительно в 1090 или 1091 году. Отцом его был Владимир II Мономах, а матерью – неизвестная, неупоминаемая в русских летописях и иностранных хрониках вторая жена Мономаха. Для того чтобы дальше было понятно многое из происходящего в истории нашего Отечества в XII столетии, следует сказать несколько слов и о первой жене Владимира Мономаха – Гиде, дочери английского короля Гарольда, павшего в битве с норманнами, вторгшимися в Англию. Гарольд погиб в сражении при Гастингсе 14 октября 1066 года. Семья Гарольда бежала в Данию, откуда примерно в 1074–1075 годах восемнадцатилетняя Гида приехала в Киев и стала первой женой двадцатидвухлетнего Владимира Мономаха. В 1076 году у них родился сын Мстислав – будущий Великий князь Киевский. Гида вскоре померла, и Владимир Мономах женился второй раз. К сожалению, источники не сохранили имени его жены – матери Юрия, о котором и пойдет речь впереди.

Когда Юрий родился, его отцу было тридцать семь лет, а уже шести лет он был посажен отцом на княжение в Ростово-Суздальскую землю, разумеется при надежной опеке. С мальчиком в Заокскую землю уехал его учитель Георгий Симонович, известный в Киеве человек, потомок заезжего варяга Шимона. Еще во времена княжения Ярослава Мудрого тот явился в Киев из Скандинавии, обрел популярность и заслуженный авторитет среди сограждан. Человек деловой и щедрый, Симон пожертвовал немалую сумму денег на основание в Киеве Печерского монастыря. Его сын, Георгий, высокообразованный, талантливый, был приближен ко двору, а Владимир Мономах доверил ему воспитание и обучение сына Юрия. Князь сделал удачный и дальновидный ход. Георгий Симонович оказался не только хорошим педагогом, но и верным другом, и помощником, и правителем.

Пребывание Юрия в Суздале проходило под сильнейшим воздействием его отца – Владимира Мономаха, который в 1100 году сумел убедить многочисленных русских князей начать боевые действия против половцев: не ждать, пока степняки совершат очередной налет на Русскую землю, а самим ходить в походы, бить половцев на их территории.

Когда происходили эти события, было княжичу Юрию около десяти лет.